Образ смерти

8

Выйдя на улицу, Ева двинулась по маршруту, которым Джулия Росси обычно добиралась до метро. Она родилась в Нью-Йорке, напомнила себе Ева. А это означало, что она шла энергичным шагом, погруженная в собственные мысли, хотя и была настороже, как и все ньюйоркцы.

Может, она любила любоваться витринами? Может, останавливалась, изучала выставленные товары, может, даже входила в магазин. Но…

– Бакстер и Трухарт проверили магазины и супермаркеты по пути следования, – повернулась она к Пибоди. – Никто не помнит, чтобы она заходила в тот день. Кое-кто из продавцов узнал ее по фотографии. Она бывала там раньше. Но не в день исчезновения.

– Она не дошла до метро.

– Не дошла. А может, она и не собиралась в метро. – Ева повернулась кругом и отступила к стене здания. Людские потоки текли мимо. – У нее появились лишние деньги. Купила пару дорогих билетов. Она взяла работу на стороне. Может, клиент живет поблизости от фитнес-центра. А может, и по-другому: он дал ей денег на такси или прислал за ней машину.

Обдумывая эту возможность, Ева добавила к картине замечание Бакстера о разнице в возрасте, а также тот факт, что Джулия Росси была тренером по гимнастике, то есть находилась в превосходной физической форме.

– Может, она попалась в западню. Просто влетела в его паутину.

– То есть он ее не похищал. Он просто открыл дверь.

– Ловко, – признала Ева. – Да, это было бы очень ловко. Свяжись с Ньюкирком. Я хочу, чтобы он вместе с другими патрульными прочесал этот район. Во всех направлениях, в радиусе пяти кварталов. – Ева направилась к машине. – Я хочу, чтобы ее фотографию показали каждому продавцу, официанту, бродяге, спящему на тротуаре, каждому швейцару и уборщику. – Позвони Макнабу, – добавила она, забираясь в машину. – Пусть разошлет ее фотографию всем таксопаркам и конторам по прокату автомобилей с шофером. Автобусным компаниям, депо воздушных трамваев. Главное – никого не пропустить. Да, и еще Департамент городского транспорта. Диски наблюдения за другими станциями метро. Она не воспользовалась своим проездным, но не исключено, что она все-таки поехала в тот вечер на метро.

Пибоди уже передавала ее распоряжение Ньюкирку.

– Она поехала к нему, – сказала Ева, вливаясь в поток уличного движения. – Я в этом уверена. Она поехала прямо к нему.

Повинуясь порыву, Ева позвонила Зиле по домашнему телефону.

– Да? – Зила, явно только что проснувшись, подавила зевок. – Лейтенант? Что…

– Сарифина когда-нибудь давала частные уроки?

– Частные уроки? Простите, я что-то туго соображаю.

– Уроки танцев. Она когда-нибудь давала частные уроки танцев?

– Да, конечно. Время от времени. Люди хотят разучить па для разных торжественных случаев. Ну, например, свадьбы, религиозные праздники, семейные торжества. И прочее в том же роде.

– В клубе или в доме клиента?

– Обычно в клубе. По утрам, когда мы закрыты.

– Обычно, – настойчиво продолжала расспрос Ева, – но бывали и исключения?

– Дайте подумать. – Зила двинулась куда-то, не прерывая разговора, и до Евы донесся характерный мелодичный гудочек автоповара. – Я работала вчера ночью почти до трех утра, а потом приняла снотворное. Плохо сплю с тех самых пор… Мне надо прояснить мысли.

– Зила, – в голосе Евы прорвалось нетерпение. – Мне необходимо знать, посещала ли Сарифина клиентов на дому.

– Да, такое бывало, особенно когда речь шла о пожилых клиентах. Или о детях. Родители хотят, чтобы их дети умели танцевать. Или пожилая пара хочет хорошо выглядеть на какой-нибудь торжественной встрече или в круизе. И все-таки обычно мы даем такие уроки прямо в клубе.

– У нее появились новые частные клиенты за последние несколько недель?

– Дайте сообразить. – Зила залпом проглотила кофе, решила Ева. – Возможно. С ней было легко, понимаете? Она была контактна. Любила помогать людям. Мы с ней о таких вещах почти не разговаривали. Если уроки шли через клуб, я хочу сказать, если занятия проходили здесь, она это фиксировала. Клуб получает процент с гонорара, а у Сари была прямо-таки мания насчет точности в расчетах. В этом она была очень пунктуальна.

– А если урок проходит на дому у клиента, клуб получает процент с гонорара?

– Ну, это так называемая «серая зона». Как я уже говорила, Сари любила помогать людям. Она могла выехать на дом к клиенту, уделить ему час-другой, сделать скидку, не внося сведения в учетный журнал. Она делала это в свое свободное время, до или после работы, или в свой выходной. Невелика беда.

«Невелика беда?» – спросила себя Ева, отключая связь.

– Мы думали, он хватает их на улице. Нет, они сами шли к нему. По крайней мере, эти две. Могу биться об заклад, они сами к нему пришли. Как они туда попали?

– Фото Йорк было разослано вчера. Правда, сейчас конец недели, – добавила Пибоди. – Если она взяла такси, шофер мог не обратить внимания, а может, еще не видел новости по телевизору.

– Нет-нет. Мы, конечно, проверим, но это была бы нечистая работа, а он любит работать чисто. Разве он может так рисковать? Оставлять запись, возможного свидетеля? Чтобы шофер такси высадил ее прямо у его дверей? Нет, не вписывается.

– То же самое относится к частному транспорту.

– Нет, если он сам предоставляет этот транспорт. Лично. Повторяю, мы все равно проверим. Проверим все перевозки. Кто «голосовал», кто кого подвез в районе, где женщин видели в последний раз.

«Сколько напрасно потраченного времени», – с горечью подумала Ева. Но это все необходимо было сделать.

– Он на такой риск не пойдет. Он их заманивает к себе, вот что он делает. Милый, безобидный старичок, вежливый, воспитанный старый джентльмен хочет научиться танцевать танго. Хочет держать себя в форме. За частные услуги хорошо платит. Щедро. Даже транспорт предоставляет.

– Никто не видел их на улице, потому что с улицы они сразу исчезают. – Пибоди кивнула: теория ей понравилась. – Они уходят с работы, садятся в поджидающую машину. Никто не обратит на это внимания. Но…

– Но?

– Откуда ему знать, что они никому не рассказали о выгодном предложении? Я хочу сказать, все эти женщины – отнюдь не дуры. Он же не может быть уверен, что они не рассказали подруге или кому-то на работе о выгодном предложении со стороны. Я буду там-то у такого-то.

Ева остановила машину возле дома, в котором жила Джулия Росси. Она молча размышляла, сидя в машине и постукивая пальцами по рулю.

– Верно подмечено. Мы знаем, что они никому ничего не сказали. А может, сказали, но никто такой информацией не поделился. Как он обеспечил молчание? Надо будет прокачать вероятность. – Ева вышла из машины и вытащила мастер-ключ, чтобы открыть дверь. – Сначала он даст им вымышленное имя и адрес. Такой трюк не так уж трудно провернуть, если деньги есть и знаешь, как за это взяться. Теперь, если они не дуры, если их что-то беспокоит или смущает, они это проверят, чтобы убедиться, что все в порядке. А для нас это значит, что появилась новая порция работы для электронного отдела.

Они вошли в вестибюль трехэтажного жилого дома без лифта. Квартира Джулии Росси была на первом этаже.

– Не забывай психологический портрет. «Умный, зрелый, сдержанный». – Опять Ева пустила в ход мастер-ключ, чтобы декодировать электронную печать, наложенную на дверь Бакстером. – Мы знаем, что он путешествует, поэтому ищем человека общительного и, держу пари, обаятельного. Он знаком со своими жертвами.

Войдя в квартиру, Ева остановилась на пороге и оглядела тесную гостиную. Большой настенный экран, отметила она, маленькая кушетка, пара кресел, столик с декоративными безделушками. Брошенные носки и обувь – в основном спортивного типа. Электронику уже забрали.

– Знает, что им нравится, – продолжала Ева, – что им импонирует. Он это использует. Знакомится с ними, приходит в их клубы, заводит беседу. И в то же время держится в тени, старается не привлекать к себе внимания. Сливается с окружающей средой. Мистер Гладкий. Мистер Полированный. Мистер Славный Парень. Мистер Безобидный.

Подойдя к окну, Ева внимательно оглядела улицу, соседние дома.

– Втирается к ним в доверие. Может, рассказывает о своей жене или дочке. Закладывает им в голову определенные картинки, самые безобидные, самые обыденные. Конечно, это требует времени, но ему нравится действовать не спеша. Потом предлагает частные уроки… а может, незаметно подводит их к тому, чтобы они сами это предложили. Вот тут-то они и попались. – Ева повернулась и прошла в такую же маленькую и тесную спальню. – У нее есть защитные экраны, но старые и дешевые. При хорошем оборудовании можно наблюдать за ней прямо на месте. Все можно узнать: когда она встает, сколько времени ей требуется на сборы, когда она уходит на работу, каким маршрутом следует. Могу пари держать, он все это записывает. У него серьезный подход, вот в чем все дело. Интересно, скольких он выбрал, отследил, а потом забраковал? Сколько женщин до сих пор живы, потому что они не вписались в точно сконструированный им образ?

– Жуть берет.

– Да уж. – Сунув руки в карманы, Ева покачалась на каблуках. – Может, он всегда так работал. Во всяком случае, он уже работал так раньше. Предварительный личный контакт, манипулирование объектом, заманивание к себе в дом. Мы проверим старые дела под углом этой версии.

– Даллас? Что мы ищем? Я хочу сказать, здесь, в ее квартире?

– Ее. Джулию Росси. Он знает о ней больше, чем мы. Давай посмотрим, что нам удастся найти.

На теорию Евы работало скорее то, чего они не нашли. Хотя в жилой комнате было тесно и царил кавардак, Джулия Росси держала в идеальном порядке свои диски с музыкой и записями упражнений.

– Два пустых гнезда на полке дисков с упражнениями, три – на полке дисков с музыкой. У нее все расставлено по алфавиту, по-моему, не хватает упражнений для сердечников и основ йоги. Проверим, что Бакстер изъял из ее шкафчика в клубе.

– У нее много инвентаря. Ручные гантели, гири для лодыжек и запястий, маты, степперы, беговая дорожка. – Пибоди осматривала стенной шкаф, который Росси приспособила для хранения спортивного инвентаря. – Думаю, кое-чего не хватает. Самые легкие и самые тяжелые гири для лодыжек, самый легкий и самый тугой эспандеры.

– Легкий для него, тугой для нее. Итак, она взяла простейший инвентарь, музыку, демонстрационные диски. Ты когда-нибудь работала с физиотерапевтом?

– Нет. – Пибоди сжала ягодичные мышцы в надежде, что этот способ сможет уменьшить площадь ее зада. – А ты?

– Тоже нет, но, бьюсь об заклад, хороший физиотерапевт намечает для клиента индивидуальную программу: что-нибудь специально приспособленное для его тела, возраста, веса, целей программы и так далее. Если она готовила программу здесь, на своем компе, наши электронщики это найдут. Пошли.

Рорк вошел в конференц-зал, превращенный в штаб-квартиру опергруппы. В помещении стоял гул голосов – людских и электронных. Копы висели на телефонах, бормотали в микрофоны-петельки, отдавали команды компьютерам. Копы сидели, ходили, нетерпеливо перетаптывались на месте.

Вот только его копа нигде не было видно.

Рорк подошел к Макнабу, одетому в серебристые джинсы и трикотажную фуфайку неистово оранжевого цвета.

– Лейтенант здесь?

– На выезде. Но уже едет сюда. Какую-то новую версию разрабатывает. Хотите?

– Хочу, – ответил Рорк, не задумываясь.

Постукивая носками серебристых башмаков на воздушной подошве, Макнаб повернулся во вращающемся кресле.

– Только что разослал фотки Йорк и Росси по всем компаниям городского и частного транспорта. Даллас думает, что наш парень обеспечил им транспорт.

– А они просто запрыгивают в машину?

– Вот именно. Нужна жидкость. На ходу поговорим.

Макнаб изложил Рорку новости, пока они шли к автомату. После глубокого раздумья он выбрал апельсиновую шипучку – возможно, под цвет своей фуфайки.

– Домашний урок или консультация, – задумчиво проговорил Рорк. – Любопытно! И никакого риска, связанного с публичным похищением. Но и тут есть свои риски и проблемы.

– Это точно. А вдруг они передумают, не приедут… Вдруг вздумают захватить с собой подружку? Возможностей куча. – Макнаб отпил из банки с шипучкой. – Но лейтенант хочет, чтоб мы это прокачали. Мы качаем. Она сказала, если вы заглянете, дать вам список ваших сотрудниц, чтоб вы его проверили с учетом этой версии. Женщины, подходящие под параметры, которые могли бы согласиться на частную работу.

– Ладно, сейчас займусь.

– Возможностей куча, – повторил Макнаб. – С учетом того, сколько у вас разных интересов. По недвижимости подвижки есть?

– Ничего примечательного.

– Бывает, работу нужно подбросить. Понимаете? Подбросить вверх, чтобы фишка легла по-новому. А то бьешься-бьешься над ней, все равно это просто данные. Может, мне над этим попотеть, пока вы список осваиваете?

– Свежий глаз! Да, это отличная мысль.

– Ну, значит, договорились. Глядите, вот и наши дамы. Только глянешь на них, и сразу – ух!

Макнаб произнес это «ух» с несомненным сексуальным подтекстом, ухмыльнулся, глядя на Пибоди и Еву, сошедших с эскалатора в другом конце длинного коридора, и тут же бросил виноватый взгляд на Рорка.

– Я хочу сказать, у меня «ух» на мою, а у вас на вашу. Вы только не подумайте, будто я зарюсь на лейтенанта. Будь у меня «ух» на лейтенанта, она пнула бы меня в задницу, а потом вы растоптали бы то, что к тому времени еще осталось бы от меня, в кровавую пыль. А Пибоди, что осталось бы, каблуком растерла бы, а потом подожгла. Про «ух» это я просто так сказал.

– Знаю я, что ты сказал. – Удивительным образом Макнабу всегда удавалось его развеселить. – И я совершенно согласен со всем, что ты сказал, включая кровавую пыль. С нашими женщинами не поспоришь. Они неотразимы. Лейтенант, – приветствовал Рорк Еву, когда она поравнялась с ним.

– Как это мило, что у вас двоих появился перерыв на шипучку.

– Лейтенант, я ввел Рорка в курс дела и передал ваш приказ.

– А мне показалось, что ты дул шипучку и глазел на нас.

– Гм… Это второстепенные факторы, никак не влияющие на основную работу. Фото убитых разосланы, лейтенант, и я выделил особую линию для ответов по этой рассылке. Если будет поступать информация по этим запросам, я подумал, не стоит сливать ее в общий котел. Там и так много чего варится.

– Хорошо. Это правильная мысль. А теперь я хочу, чтоб ты передал другим то, чем сейчас занимаешься, и занялся электроникой Росси. Ее компом. Я ищу персональные фитнес-программы. Найди мне что-нибудь такое, что подходит нашему убийце.

– Есть.

– Фини?

– В челночном режиме, – ответил Макнаб. – Проверяет, кто над чем работает, всех подбадривает. Приходит на подмогу. Проверял медицинское оборудование, когда я вышел купить… когда я вышел, чтобы ввести Рорка в курс дела.

– Передай Фини, что надо послать кого-то в «Культуру тела»: Росси часто пользовалась их компьютером. С менеджером мы уже побеседовали, он готов оказать любую помощь. Пусть комп перевезут сюда и проверят по полной.

– Есть.

– Рорк, со мной.

Рорк двинулся вперед в ногу с ней.

– Потрясающе.

– Это ты о чем?

– О тебе. Я сказал, что ты неотразима, но с таким же успехом можно назвать тебя потрясающей. Это очень сексуально.

– Не смей говорить «сексуально» на работе.

– Сама только что сказала.

Ну ладно, пришлось признать, что он сумел ее рассмешить. И это явно было сделано умышленно. И ей действительно удалось сбросить часть напряжения, от которого ломило затылок.

– Остряк-самоучка.

Ева вошла в «загон» и остановилась, когда один из детективов окликнул ее по имени.

– Есть трупешник в ночлежке на авеню Д, – сообщил он. – Лицензированная компаньонка… – он кивком указал на проститутку в забрызганном кровью платье, сидевшую за свободным столом. – Утверждает, что парень хотел устроить вечеринку, и она устроила ему эту вечеринку. Но он отказался платить и навесил ей пару тумаков, когда она выразила ему свое неудовольствие. Вытащила перо. Она утверждает, что он сам напоролся на нож. Шесть раз подряд.

– Надо же, какой неловкий.

– Точно. Дело в том, лейтенант, что она сама позвонила и вызвала копов. Не пыталась сбежать и держится за свою историю. Говорит, что парень хохотал как безумный всякий раз, как нож входил в него. Есть пара свидетелей. Говорят, видели и слышали, как эти двое сговаривались. Потом слышали, как он орет в ее комнате наверху. Как видите, фингал у нее полноценный. Так и наливается.

– Да, я вижу. Судимости есть?

– Пару раз по мелочи. Ничего серьезного. Лицензию получила три года назад.

– А погибший?

– Досье длиной в мою руку. Оскорбление действием, нападение с оружием, запрещенные вещества – употребление и распространение. Отсидел за вооруженное ограбление с насилием – избил до полусмерти продавщицу круглосуточного магазинчика. Только что вышел. Накачан «Зевсом».

Ева изучающе смотрела на проститутку. Вид у нее был скорее раздосадованный, чем испуганный. А на лице наливались всеми цветами радуги синяки.

– Парень, накачанный «Зевсом», запросто может напороться на нож несколько раз. Дождись токсикологии по трупу, еще раз ее допроси, проверь, будет ли она настаивать на своей истории, потом отведи в камеру.

– Парень был обдолбанный вусмерть. Любой адвокат, даже самый зеленый, отмажет ее по самозащите. Правда, на пере ее можно было бы подцепить. Холодное оружие.

– А смысл?

– Вот и я так подумал, – кивнул детектив. – Хотел с вами сперва прокачать.

– А она просила адвоката или представителя?

– Пока нет. Злится она, вот что. – Он кивком указал на проститутку. – Знает, что лицензия автоматом будет приостановлена на тридцать дней. Стало быть, осталась она без платы за услуги, и еще месяц ей не работать. Плюс получила кулаком в торец, и платье испорчено. Новое платье, если верить ее словам.

– Поганая штука – жизнь. Получи токсикологию, закрой это дело. Если что-то будет не так, свяжись с наркоотделом по трупу, – добавила Ева. – Может, кто-то там что-нибудь о нем знает.

Она вошла в кабинет и закрыла дверь.

– Ее освободят, – заметил Рорк.

– Скорее всего. Она умно поступила. Не побежала, сама к нам пришла. Глупо было якшаться с парнем, накачанным «Зевсом», если, конечно, так и было. А раз она уже три года этим промышляет, должна была знать, что он накачан.

– Девушке же надо на что-то жить, – возразил Рорк.

– Где-то я уже это слышала. С незарегистрированного что-то есть?

– Ничего существенного на данный момент. Я оставил Соммерсета проводить поиски и перекресты. Он знает, что искать. Знает, как это находить.

Брови Евы сошлись на переносице.

– Мне что, придется его благодарить?

– Я сам об этом позабочусь.

– Вот и хорошо. – Ева стянула с плеч пальто и тут же подошла к автоповару. Ей хотелось кофе. – Макнаб действительно ввел тебя в курс дела?

– Чистая правда. Я пройдусь по списку сотрудниц, выловлю тех, кто может согласиться на домашний урок или консультацию. Думаешь, именно так он и действовал с самого начала?

– Не знаю. Трудно сказать. – Ева потерла глаза, потом яростно вцепилась себе в волосы, словно хотела выдернуть их из головы вместе с мыслями. – Но было больше двадцати женщин. Неужели ни одна из них никому не сказала, куда отправляется? Вымышленное имя – да, я понимаю, но если они заранее знали адрес, если назначили встречу, насколько это вероятно, что ни одна из них ни с кем не поделилась, не оставила никаких записей?

– Вероятность мала. Да, я понимаю. Но… Их могло быть больше двадцати. И об этом ты тоже подумала, как я вижу, – добавил Рорк, внимательно глядя на нее. – Он их выбрал, обо всем договорился, и если он почувствовал или узнал, что они кому-то рассказали, он мог просто доиграть спектакль до конца. Пройти этот урок танцев на дому.

– Да, я думаю, мог. И никто бы ничего не заподозрил. А потом заманить их снова или похитить. Поэтому мы вернемся к его предыдущим делам, узнаем, не давал ли кто-нибудь из этих женщин урок на дому за неделю или две до своего исчезновения. Он работает чисто, – продолжала Ева, – всегда проверяет, не наследил ли где. И в то же время он одержим. Я могу себе представить, как он откладывает похищение или переключается на другой объект. Если так, значит, мы это пропустили.

Рорк допил кофе. Кабинет вдруг показался ему до ужаса тесным. Жидкий, желтоватый, как моча, свет едва пробивался сквозь узкое окошко. Комната была не больше обувной коробки.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову попросить кабинет побольше?

– Это еще зачем?

– Немного свободного пространства не помешало бы. А то дышать нечем.

– Я дышу нормально. Послушай, Рорк, ты не можешь принимать это на свой счет.

– А как, по-твоему, я должен этого избежать? – возмутился он. – Я – его трамплин, разве нет? Одна женщина мертва, потому что она работала на меня. Другую подвергают истязаниям прямо сейчас. Джулию Росси уже не спасти. Слишком поздно.

– Пока не станет слишком поздно, еще не слишком поздно. – Но Ева понимала, что он ждет честного ответа, и она обязана дать ему честный ответ. А он обязан его принять. – Невелика вероятность, что мы найдем ее вовремя. Не скажу, что это невозможно, но на данном этапе пока не исключено.

– А следующая? Он ведь уже наметил следующую. Номер третий.

– На данный момент он ее выследил, выбрал, собрал информацию по ней. Но тут у нас больше времени. Не надо считать его непогрешимым. Он тоже делает ошибки. К тому же он один, а нас много. Я бросила на это дело самых лучших. На этот раз мы его возьмем. – Взгляд Евы вдруг лишился всякого выражения. Теперь это был бесстрастный взгляд полицейского. – На этот раз все кончится. Но для меня ты бесполезен, если не можешь отставить в сторону эмоции.

– Не могу. Но я могу их использовать. Могу и буду делать все, что нужно.

– Ладно.

– Включая мое право время от времени злиться до чертиков, – добавил Рорк.

– Прекрасно. Только заруби себе на носу: ответственность лежит на нем. Полностью, тотально, абсолютно. Ты за его действия не отвечаешь, это его вина. Если даже мать в детстве использовала его как боксерскую грушу, все равно вина лежит на нем. Он сделал выбор. Даже если его папа, дядя, тетя или кузина из Толидо, штат Огайо, пинали его задницу регулярно каждый вторник, все равно он сам виноват. Мы с тобой оба это понимаем. Мы оба знаем, что такое выбор. Мы оба знаем, что когда мы отнимаем жизнь, при любых обстоятельствах, несмотря на любые оправдания, все равно это наш выбор. Он может быть правильным или неправильным, но это наш выбор.

Рорк подумал и отставил в сторону недопитую чашку кофе. Встретился с ней взглядом.

– Я люблю тебя. По множеству причин.

– Может, позже ты приведешь мне некоторые из них.

– Я приведу тебе одну прямо сейчас. Это твоя нравственная сердцевина. Чистая и несокрушимая. – Рорк положил руки ей на плечи и притянул ее к себе. Нежно поцеловал. – Ну и потом, есть еще секс. Его тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Я так и знала, что ты ввернешь секс.

– Всегда. При любой возможности. Ну что ж… – Рорк отступил на шаг. – Кое-что я могу сделать прямо сейчас. А именно: заказать ужин для всей команды. Не начинай, – продолжал он, грозно вскинув палец. – Даже рта не открывай.

– А я думала, тебе нравится мой рот. Слушай, я не хочу, чтобы ты…

– Я как раз думал, что неплохо бы заказать пиццу.

Ее глаза прищурились, она шумно вздохнула.

– Это удар ниже пояса, приятель.

– Мне известны все ваши слабости, лейтенант. Это будет пицца со сладким перцем.

– Только пусть это не входит у тебя в привычку. Их только начни кормить, они с тебя с живого не слезут.

– Я думаю, твои люди справятся с парой кусков пиццы. Я обо всем позабочусь, а потом займусь списком сотрудниц.

Когда он ушел, Ева закрыла за ним дверь. Она решила поработать в тишине, чтобы никто не мешал. Ей хотелось спокойно подумать, прежде чем возвращаться в конференц-зал, где все шумят, где ее будут поминутно дергать.

Она вызвала на экран данные по делу девятилетней давности.

Этих женщин она знала. Знала их имена, лица, знала, откуда они родом, где жили, работали или учились.

Все очень разные, но примерно одинаковой внешности. А теперь Ева решила искать еще одну точку пересечения.

Мечтавшая стать актрисой Коринна работала официанткой и брала уроки танца, вокала, театрального мастерства, когда могла себе это позволить. У этого истязателя была куча способов ее заманить. Приезжайте по такому-то адресу для прослушивания на роль. Какая начинающая актриса не клюнет на такую приманку? Или: приезжайте по такому-то адресу в такой-то день, поможете обслужить частную вечеринку. А почему нет? Ей не помешали бы лишние деньги. Возможностей море.

Ева проверила остальные имена в списке. Секретарша, аспирантка, работающая над диссертацией по международным отношениям, продавщица магазина сувениров.

Следуя по цепочке, она начала делать звонки, беседовать с людьми, которых допрашивала девять лет назад.

Раздался стук в дверь, и Пибоди просунула голову в щель. В руке у нее был наполовину съеденный кусок пиццы.

– Пиццу принесли. Набросились, как стая волков. Поторопись, если хочешь урвать кусочек.

– Минуту.

Пибоди откусила еще кусок.

– Что-то есть?

– Может быть. Может быть. – Черт, запах пиццы был таким соблазнительным. – Я сейчас приду, устрою брифинг. Распорядись, чтобы те, кто на выезде, включили рации. Хочу всех проинформировать в один прием.

– Есть.

– Выведи на экран убитых по первому делу. Со всеми данными.

Ева собрала свои заметки и диски, позвонила Мире.

– Вы мне нужны в зале.

– Десять минут.

– Пять, – сказала Ева и отключилась.

Войдя в зал, Ева заметила, что две коробки из-под пиццы уже пусты, а в третьей почти ничего не осталось. Она положила на стол свои записи, подошла и схватила кусок.

– Дженкинсон, Пауэлл, Ньюкирк и Харрис на линии, – доложила Пибоди. – Все остальные здесь.

– Сейчас Мира придет. Я хочу, чтоб она тоже послушала.

Не успела Ева откусить пиццы, как к ней подошел Фини.

– У тебя что-то есть. Я же вижу.

– Сама еще не знаю. Все только предположительно. Может быть, связь. Может быть, метод. Все расскажу, как только Мира придет. – Ева оглянулась и ловко поймала брошенную ей Рорком банку пепси. – Есть подвижки?

– Есть пятьдесят шесть наиболее возможных кандидаток с учетом рода занятий в рабочее и нерабочее время. И это еще не конец.

– Ладно. Пибоди, включи экран и загрузи диск. Тот, что я с собой принесла. – Ева кивнула вошедшей Мире, отпила из банки и водрузила на голову наушники с микрофоном-петелькой.

– Всем слушать. Требую полного внимания. Если вы не можете жевать пиццу и думать одновременно…

– А вы там едите пиццу? – прозвучал у нее в ушах жалобный голос Дженкинсона.

– Мы работаем над новой версией, – ответила Ева.