Обретение

Глава 4

Она ненавидела замкнутое пространство.

Энн любила жить открыто, крутясь как белка в колесе, весной — сажать цветы, зимой — расчищать снег.

У себя дома она и минуты не могла усидеть на месте. Она специально записалась на курсы аэробики, не столько для поддержания формы, сколько для того, чтобы в свободное время было чем заняться.

Расхаживая по комнате, женщина слышала за дверью смех и приветственные возгласы. Разумеется, не потеря аппетита стала причиной ее отказа присоединиться к ужину. Она могла говорить себе, что, избавив его от своего общества, тем самым освободила от малоприятной необходимости объясняться с коллегами; могла убеждать себя, что он человек, предпочитающий не обременять свою жизнь чужими проблемами, и она никогда не опустится до того, чтобы стать обузой; она много что могла придумать, но к чему это?

Молодая женщина ответила отказом потому, что ее тянуло к этому мужчине. Потому что он заставил ее ощутить свою женскую сущность и разбудил чувства, до сих пор дремавшие в ней.

Энн бродила из угла в угол, потом остановилась у шкафа. От подруг она то и дело слышала жалобы на неряшливость своих дружков и мужей. Человек, принимавший гостей в соседней комнате, в этом плане был совершенно безупречен. Освобождая для нее полки платяного шкафа, он аккуратно складывал вместе летние рубашки, отдельно от них шорты. Можно представить, какая это была уступка для него — пустить чужого человека в дом и отдать ему свои полки. В шкафу ровными рядами висели летние костюмы в целлофановых мешках, галстуки на своей вешалке были тщательно рассортированы по цветам. А уж обувь…

Нахмурившись, Энн присела на корточки. В дальнем углу шкафа стояло полдюжины коробок, наполненных мраморными шариками. Энн улыбнулась, любопытствуя, что это — коллекция времен мальчишества, которую он хранил в память былых увлечений, или хобби более зрелых лет.

И опять он сбивал ее с толку. Опять она сталкивалась как бы с другим человеком. Благодаря матери, она насмотрелась на самых разных мужчин. Ее мать, заново выходя замуж, словно специально выбирала новый тип мужчины, словно на этот раз надеялась попасть в точку. И что же? Во всех Этих кандидатах в отчимы не было и намека на некую загадку, они все были просты, как мыло. А этот человек… Способный ледяным голосом разговаривать с родным братом, неужели он мог дорожить своим прошлым, а тем более коллекцией мраморных шариков?

Энн закрыла дверцу шкафа, попутно отчитав себя за неуместное любопытство. Услышав за дверью взрыв смеха, она склонилась над Рейчел и подобрала одеяло. Со скучающим вздохом она полезла в сумку, отыскивая там книжку. Даст Бог, это не окажется роман о матери-одиночке, нежданно-негаданно встретившей в своей жизни мистера Олл-Райта. Такие истории — фантастика, и кто их пишет…

Сидя за столом, Пит должным образом реагировал на шутки друзей, односложно отвечал на вопросы, а мысли были заняты той женщиной… Он заглядывал в голубые глаза жены приятеля, а видел другие, темные. Он прислушивался к голосам присутствующих, пытаясь не потерять нить беседы, но в ушах звучал голос низкий, с хрипотцой.

— Телятина от «Адольфи», как всегда, пальчики оближешь, — сказал Мартин.

Жена Мартина, Кэсси, кивнула в знак согласия, и ее круглое лицо расплылось в улыбке.

— Это не ужин, а мина под мою диету.

Пышущая здоровьем, Кэсси постоянно жаловалась, что вынуждена бороться с полнотой. Упомянув о воспитателе из детского сада, который в детстве перекормил ее молоком с печеньем, она рассказала анекдот про одного из своих студентов, прославившегося тем, что он рисовал картинки, макая палец в кружку с молоком.

— Пикассо, сними шляпу, — с юмором добавил Тим.

Его жена, Джейн, сверкнула глазами.

— В любом случае это пристойнее того, что выдумал наш сын. Можете себе представить, он…

Она остановилась на полуслове.

Из соседней комнаты раздался детский плач.

Питу не пришлось долго ждать ответной реакции гостей. Их головы дружно повернулись в его сторону. При виде изумленных лиц друзей он не смог удержаться от озорной улыбки и поспешил описать им вчерашнее полуночное приключение, стараясь делать упор на цепь случайностей и совпадений, но его старания оказались брошенными на ветер. Глаза присутствующих устремились на дверь, когда та открылась и на пороге показалась Энн с Рейчел на руках.

Нервно отбросив с лица прядь волос, она слабо улыбнулась и сказала:

— Простите, что помешала вам. — Укачивая Рейчел, она добавила: — Девочка голодна.

Едва женщина исчезла за дверью, Мартин тихо хихикнул.

— Пит, я бы тоже не отказался сыграть роль добряка. Тебе определенно повезло.

За приятелей Пит мог не беспокоиться. Что его кольнуло, так это растерянное выражение на ее лице в момент появления.

— Она очень красива, — заметила Кэсси. Пит кивнул, поскольку смешно было бы отрицать очевидное.

Тим, сидевший рядом, усмехнулся.

— Теперь понятно, почему сегодня кофе лучше обычного.

— Очень смешно, — фыркнул Пит.

— Смирись, приятель. Ты отвратительно варишь кофе.

Энн кормила Рейчел и прислушивалась к взрывам смеха из соседней комнаты. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Она проклинала собственную беспомощность, из-за которой оказалась в роли приживалки в доме постороннего мужчины.

Черпнув ложкой по дну банки с яблочным пюре, она сунула в рот Рейчел остатки. Из соседней комнаты донеслись звуки саксофона и пение.

Затаив дыхание, Энн прошла на кухню, вытащила из коробки два шоколадных пирожных и бесшумно проскользнула обратно в спальню. Там она улеглась в постели с книгой в руках и увлеченно стала следить за перипетиями любовного сюжета. Должно быть, с книгой в руках она и задремала. В доме к этому времени воцарилась тишина, и только с кухни доносились звуки радио.

Энн лежала не шевелясь, погруженная в грезы о светловолосом герое с голубыми глазами, принце с тонкой душой, твердым характером, и страстной натурой. Всем своим существом она не принимала героя романа — ведь у того волосы были черны как вороново крыло, а ее единственным героем был голубоглазый блондин — Пит. Но между ними принципиально не могло быть ничего романтического.

Зевнув, Пит завязал пластиковый пакет для мусора, распахнул дверь и, пробежавшись по снегу, выбросил пакет в контейнер для мусора. Им овладело одно желание — как можно скорее спрятаться в постель. Впрочем, и там он будет думать не о работе, а о том, наденет ли завтра утром Энн свой потрясающий оранжевый свитер или предпочтет ему какую-нибудь тонкую блузку. Спит ли она? Испытала ли то же, что и он, когда они столкнулись на кухне?

Парень, ты же всегда держал в узде свое вожделение. Ты столько лет живешь один, и это твой выбор. Женщины в твоей жизни — лишь повод для мимолетной связи, за которой ничего не следует, думал Пит.

Однако Энн никак не попадала под те категории женщин, с которыми он, пусть изредка, но имел дело. Она была очаровательна, а потому особенно опасна.

Стройность мыслей и желание обороняться исчезли, стоило Питу открыть дверь на кухню и увидеть ее у раковины, где она мыльной губкой мыла тарелки. Никакой косметики, лицо чуть сонное, волосы в беспорядке. На ней была голубая рубашка, перехваченная поясом, и при виде этой детали безудержное желание захлестнуло его.

Она сонно улыбнулась через плечо.

— Я подумала, что понадобится небольшая помощь. Что ты предпочитаешь, мыть или вытирать?

Я хочу знать, почему не могу выбросить тебя из головы, подумал Пит. При повороте головы треугольный вырез голубой рубашки съехал набок, и краешек белой соблазнительной груди открылся его взору. Воображение мысленно дорисовало очертания грудей, и кровь бросилась ему в голову.

Отвернувшись, Пит лихорадочно схватился за полотенце и, стиснув зубы, ответил:

— Я буду вытирать.

— Я стала причиной переполоха на вашем вечере? — продолжила она, поворачиваясь к раковине.

Даже больше, чем ты думаешь, усмехнулся он про себя.

— Я предполагал такой поворот, так что можешь ни о чем не беспокоиться.

— Не сомневаюсь, что у них возникла масса вопросов.

Склонившись вперед, она погрузила руки в мыльную воду, отыскивая ложки. Волосы кольцами упали на ее лицо. Интересно, на ощупь они такие же мягкие, как кажутся? — подумал Пит. А кожа: такой же безукоризненно гладкой она будет под его пальцами? Желание немедленно проверить все это тут же, на месте, оказалось невыносимо острым, так что ему пришлось отступить в сторону.

— Они все ребята не промах. Но, если на то пошло, Тим даже попросил передать тебе благодарность, что ты избавила его и общество от моего ужасного кофе. Хотя уж он-то, свинья неблагодарная, должен был к нему привыкнуть. Слава Богу, регулярно пьет его со времени нашей совместной учебы в адвокатской школе.

— Так вы все работаете в одной из этих замшелых корпоративных юридических фирм, которые каким-то чудом сохранились у нас со времен всемирного потопа?

Рывком открывая ящичек для серебряных приборов, Пит закивал в знак полного согласия с ее словами.

— Именно так.

— Она вам очень к лицу.

Пит почувствовал себя оскорбленным.

— Не хочешь ли ты сказать, что я не более, чем напыщенное ничтожество?

— Вообще-то нет. У тебя вид… — Энн поспешно закрыла рот. Какая она дура, что перевела разговор в эту плоскость. — Короче говоря, ты — самый организованный мужчина, которого я видела.

Она подошла к ящичку с аккуратно разложенными приборами.

— Вот иллюстрация к сказанному. Даже коллекция мраморных шариков в твоем шкафу и та уложена по размерам. — Поймав его удивленный взгляд, она поспешно добавила: — Я ее случайно заметила, когда раскладывала свои вещи.

Не хватало, чтобы ее приняли за человека, сующего свой нос в чужие дела. Пит криво улыбнулся.

— А я подумал, что ты собралась похитить мою драгоценную коллекцию.

Энн смущенно поморщила нос.

— Я иногда бываю не в меру любопытна. Мне, например, очень интересно знать, когда ты ее начал собирать: смолоду?

— Нет. Года три назад я прочел книгу о коллекционерах мрамора. Оказывается, некоторые образцы его стоят за тысячу долларов.

— Ага, так ты один из тех людей, — насмешливо сказала она.

— Один из тех?

— Ну, которым для каждого шага или рода деятельности нужно подвести убедительное обоснование.

Пит не понял, что здесь может быть плохого.

— А в детстве ты был такой же аккуратный?

— Вряд ли, — засмеялся он. Впервые ее предположение о нем оказалось не соответствующим действительности. — У меня и двух братьев-малолеток была одна комната на всех. Там не было места, куда можно повесить свою одежду, так что об аккуратности и порядке речи не было.

Энн повернулась и облокотилась о стол, полностью переключив на него внимание.

— Непростая жизнь была? — спросила она, припоминая то, что говорила о начале его карьеры Норма.

— Скудные условия существования не способствуют разнообразию жизни.

— Нет, я не это имела в виду. Он-то понял, что она имела в виду.

— Я хотела сказать, что тебе нелегко жилось. Так ведь?

Медленная улыбка осветила его лицо.

— К чему все эти расспросы? — Признаться, что ей интересен он и его жизнь, равносильно тому, чтобы признать себя побежденной.

— Ну, ты-то про меня все знаешь. — С улыбкой он заметил:

— Я бы сказал, что почти ничего.

— В любом случае больше, чем я о тебе. — Он сощурился.

— Ладно. Справедливость так справедливость. Ты родилась здесь?

Энн отрицательно покачала головой.

— Вашингтон, федеральный округ Колумбия. — Пит поднял брови.

— Отец был исполнительным директором службы безопасности Белого дома, — пояснила Энн. — Родители развелись, когда я была еще маленькой.

Теперь твоя очередь. Она щелкнула пальцами.

— Ты родился в Денвере?

— В мире ином.

Энн уже знала, из каких низов общества он поднялся.

— И у тебя была соседка по имени Лолита? — Пит раздраженно покачал головой.

— Норма чересчур много треплет языком. — Энн поспешила улыбнуться.

— Она почти ничего не сказала. Я поняла лишь одно: ты очень много вкалывал, чтобы порвать со своим прошлым.

— Да, пришлось тяжеловато. Уход от прошлой жизни — это не костюм себе сменить. Приходилось браться за любую работу. Работу посудомойки, например, — добавил он беспечно, стараясь сгладить мрачное ощущение от воспоминаний о прошлом. — Денег у нас никогда не было, и я как старший бился изо всех сил, чтобы поддержать семью и самому закончить школу.

— А родители?

— Мать умерла, когда мне было тринадцать, а отец нас бросил задолго до своей смерти. — Пит застывшим взглядом уставился на пустой шкаф для посуды — живая картинка из его прошлого. Слишком много лет они жили, не имея самого необходимого.

— Он надломился после смерти матери, — сказал Пит, разговаривая уже скорее с собой, чем с ней. — Стал искать спасение в вине, но только падал все ниже. Сердце у него было разбито ее смертью. Ему казалось, он потерял единственного человека на свете, которого любил и который любил его.

— Но ведь у него остались вы?

— Да, трое. Мы были для него как соль на раны, слишком остро напоминая об утрате.

Сердце Энн сжалось от острой жалости. Как же эти мальчуганы после смерти матери должны были нуждаться в отцовском внимании! Каким бы горьким ни было ее детство, все же с ней всегда оставалась рядом ее мать.

— Ты сказал, вас было трое.

— У меня два брата, — неохотно ответил он и удивленно подумал, с каких пор он позволяет себе откровенничать с женщиной?

Вернувшись к раковине, Энн вынула пробку и стала ждать, пока стечет вода. Итак, на его плечи упало воспитание братьев. Он сам еще был ребенком, но поневоле выступил в роли отца.

— Они живут где-то рядом?

— Да, можно сказать, рукой подать. — Пит тряхнул головой, словно прогоняя наваждение. — Дэвид женат. А второй… — Он не окончил фразы и засмеялся на редкость невеселым смехом. — Джимми тоже решил последовать его примеру.

В голосе явно проскальзывало неодобрение, и Энн не могла осуждать его за это. Ему пришлось пройти через детство, полное горести и нужды.

— Зато теперь ты состоишь в одной из лучших адвокатских контор города.

— Так-то оно так, только…

Она пристально взглянула на него.

— Только что?

— И на солнце бывают пятна, — сказал он с усмешкой, забирая у нее из рук последнюю тарелку. — Руководство фирмы при оценке работника исходит из некоторых житейских постулатов, которые должны лежать в основе их поведения. Так, по твердому убеждению Эймоса Кляйна, абсолютно ответственным работником может быть только женатый человек.

— И ты все же работаешь с ними?

— В моем нынешнем положении свидетельство о браке не является непременным условием пребывания в фирме. Но если я захочу стать одним из учредителей, шансы мои резко упадут, потому что я холостяк.

Раздумывая над только что услышанным, Энн поставила в кухонный шкаф шесть маленьких тарелок рядом с большими.

— Но пока ты имеешь все, к чему стремился?

Он нагнулся, чтобы поправить одну из тарелок, и нечаянно коснулся ее руки. Энн подняла глаза. Они оказались так близко, что она могла чувствовать тепло его дыхания на своей щеке.

— Почти все, — поправил он, чувствуя, как его охватывает пламя. Его неудержимо тянуло поцеловать ее, ощутить вкус ее губ. В голове даже мелькнула мысль, наспех придуманное оправдание: а вдруг этот поцелуй положит конец его одержимости, ее колдовской власти над ним?

Когда глаза его остановились на ее губах, Энн невольно отвела взгляд, но его рука уже мягко обвила ее шею. Губы соприкоснулись. Медленно, самозабвенно, он водил своими губами по ее губам, таким мягким… У Энн ослабли ноги, она чувствовала себя как в ознобе. Поцелуй оказался настолько неожиданным и таким искусным, что она не нашла контраргументов, а прижалась к нему, их губы слились, языки встретились.

И тут до нее дошло, что, снова пробудив в ней чувственность, снова сделав страсть частью ее жизни, он обретает опасную власть над ней, и, до сих пор не оттолкнув его, она страшно рискует.

Какая я идиотка, подумала она. Величайшим напряжением сил женщина отодвинула свое лицо и губы и беззвучно прошептала: «Извини».

Пит понял, но пылающее лицо и пульсирующая жилка на ее шее говорили о многом.

— Не извиню.

Энн шагнула в сторону, тяжело дыша. Она могла остановить его раньше, но почему не сделала этого? Молодая женщина отчаянно нуждалась в крепком мужском объятии, в жарком поцелуе и забыла даже о необходимости контролировать свои действия, думать о своем будущем и будущем ребенка.

Отвернувшись и приложив ладонь к щеке, она набрала воздуха и сказала:

— Это было чудесно, но… — Чудесно? Пит повернул ее к себе.

— Более чем чудесно, — заключил он, все еще чувствуя легкое головокружение от поцелуя.

Энн никак не могла остановить сердцебиения. Это и вправду было изумительно.

— Пит… — Его дыхание все еще касалось ее лица, губы снова оказались в опасной близости. — Это бессмысленно.

— Бессмысленно, если ты все еще любишь его.

Да, он оказался мастером по части уничтожения доводов противника. Только теперь Энн осознала, насколько она недооценивала его.

— Мне это не нужно. — Она повернулась к нему спиной, устремившись глазами в окно, через которое виднелась часть улицы. То, что она увидела там, заставило ее окаменеть.

— Ты хочешь убедить меня, что ничего не было? — Энн уже почти не слышала его, парализованная страхом.

— Пожалуйста, оставь меня одну. — Отступив на шаг, Пит остановился с холодным выражением. Какое-то мгновение он выжидал, обдумывая, что произошло. Он был не настолько раним, чтобы не справиться с уязвленным честолюбием. Если женщина вырывается из твоих рук, это не обязательно притворство. Но речь может идти и о преднамеренности другого рода, когда человек защищается от самого себя.

Медленнее, чем обычно, Пит поставил на место опрокинувшийся стул и собрался уйти. Не в его характере было терять присутствие духа, тем более из-за женщины. Но с приходом Энн слишком многое оказалось в прошлом.

Досадуя на себя за весь этот эпизод, он подошел к окну в гостиной и увидел стоявшую на обочине дороги машину и мужчину, который расхаживал возле дома Кэрин, заглядывая в окна. Видимо, это имело какое-то отношение к Энн. Решив, что это его не касается, Пит вышел на кухню и обнаружил ее все в той же позе у окна.

— Так, парень в «седане»…

Она чуть не подскочила на месте.

— Он нашел меня!

Питу бросилась в глаза ее бледность.

— Частный детектив?

Энн попыталась взять себя в руки и ответила:

— Да.

— А кто же твой свекор?

— Джером Бэррет.

Пит знал это имя. Властный тип, человек с положением, признающий только свое собственное мнение. Но что еще существеннее — близкий друг и клиент Кляйна.

— Что произошло между вами вчера? — В ее глазах мелькнуло недоверие.

— Ты сейчас не одинока. Если только сама этого не пожелаешь.

Ей очень хотелось свернуть разговор, но его раздражительность напомнила, что она в чужом доме, и хозяин, безусловно, имеет право знать, почему она здесь скрывается.

— Я была на работе, когда позвонила няня. Страшно перепуганная, она сообщила, что приходил Джером и хотел повидать Рейчел. Я стремглав понеслась домой. Он с теми же требованиями обратился ко мне. Я не разрешила.

Пит развеял атмосферу ее страхов:

— Я не вижу никакой проблемы. Суд не станет отнимать ребенка у родной матери.

Энн не могла не признать резонности его слов. Но при чем здесь резоны, когда ее изнутри раздирал панический страх?

— Джером никогда и не заводил речи о суде. Он угрожал, что обойдется и без этого.

Осознав, в чем истинная причина страха, Пит покачнулся, словно от удара кулаком.

— Он пытался похитить ее?

— Нет. Но он говорил, что не остановится ни перед чем, чтобы обеспечить внучке настоящую жизнь. А он, и только он, в состоянии определить ее в лучшие школы и колледжи, дать ей связи в обществе… в общем, только он сможет дать ей эту жизнь.

Пит успел заметить, насколько Энн привязана к дочери.

— Я говорю, что он ничего не сможет сделать. Юридически он бессилен.

— Он считает, что только он должен воспитывать ее, — сдержанно сказала Энн. — А то, что считает Джером Бэррет…

Ее темные, затуманенные тревогой глаза встретились с его взглядом. Итак, он узнал еще одну тайну ее жизни, но кое-что по-прежнему оставалось невыясненным. Он решил действовать мягко и не понукая.

— «Что ты можешь дать ей?» — кричал он мне…

— И что ты ответила?

— «Любовь», — тихо отозвалась Энн. Перед ней стоял практичный и трезвый человек. Поймет ли он всю важность чувства, о котором она только что упомянула? Поймет ли он, что любовь для ребенка во сто крат важнее, чем деньги и положение в обществе?

— Я никак не думала, что этот шпик найдет меня. Мне казалось, я от него надежно оторвалась. — Она ударила себя по лбу, поражаясь своей наивности. — Ну, конечно, он проверил всех моих подруг и добрался до Кэрин.

Женщина стояла, напряженно выпрямившись, готовая встретить лицом к лицу целую армию сыщиков. Пит мог сказать ей что-то утешительное или просто обнять. Но, может быть, важнее в эту минуту было слово разума.

— Послушай, твоя машина в гараже Кэрин. Откуда же он может знать, что ты у меня в доме?

Смысл сказанного не сразу дошел до сознания Энн. Ну, конечно! Шпик приехал в дом Кэрин, а не в дом соседа, о котором никто не знает. Как же Пит великодушен и благороден! Другой бы на его месте воспользовался минутой слабости, обнял, начал бы утешать, демонстрируя свое мужское превосходство. Как он почувствовал, что именно в трезвом слове она сейчас больше всего нуждается? Почти виртуозно он сломал ее оборонительные сооружения и проник в душу, заставил доверять, сделался соучастником ее жизненных проблем. А она приняла этот дом за убежище!

— Я решила, что уезжаю отсюда, — заявила она, не давая себе времени на раздумья, а значит — на колебания.

— Но куда?

Энн ощутила, что взгляд его снова оказался прикованным к ее губам. Память о поцелуе была свежа, и она поспешила сказать:

— К себе домой.

— Но это небезопасно. Зачем тебе это нужно? — скорее возмутился, чем спросил он. — Ты… боишься?

Она вздохнула.

— Где тут логика? Если бы я боялась, я бы осталась.

Их взгляды скрестились.

— Все зависит от того, кого ты боишься. — Энн медленно отступила и отвернулась. Она чувствовала, что надо как можно скорее бежать отсюда.