Объятия судьбы

Апрель 1859 года

Дамон прочел срочное донесение, только что доставленное курьером. Вторично пробежав его глазами, он передал листок Пьеру.

– Началось. – Дамон пригладил волосы Пьер внимательно изучил послание.

«Австрия выдвинула следующий ультиматум: в трехдневный срок Пьемонт должен разоружить и распустить армию добровольцев. Ультиматум получен 23 апреля и отклонен. Война объявлена».

– Я поеду в лагерь с тобой, – сказал Пьер. Дамон кивнул, и мужчины направились к двери.

Не успела Темпл постучаться в кабинет Дамона, как дверь внезапно открылась и она увидела мужа.

– О, Дамон, а я… – Взглянув на него, Темпл осеклась. – В чем дело? Что-то случилось?

Он положил руки ей на плечи:

– Началась война, Темпл. Мы только что получили сообщение и должны немедленно ехать в лагерь.

Она побледнела, закусила губу и порывисто обняла мужа. Дамон наклонился, поцеловал ее, Пообещал быть осторожным, предупредил, что скорее всего вернется домой очень поздно, и вложил в руку жены полученное донесение.

– Отдай Роско. Я поговорю с ним, когда вернусь. – С этими словами Дамон ушел.

Темпл проводила его до двери и, стоя на пороге, смотрела, как ее муж и Пьер растворились в темноте.

– Ну вот, Кавур, ты и дождался войны, – с горечью прошептала молодая женщина, и по щеке ее покатилась слеза. – Все вышло, как ты хотел.

– Дамон уехал? – Услышав голос Роско, Темпл обернулась и дрожащей рукой протянула ему страшное донесение. Взглянув на потрясенную невестку, Роско склонил седую голову и начал читать.

– Боже мой! – вырвалось у него. – А я-то полагал…

Он перечитал письмо, словно надеясь, что ошибся, потом, пробормотав несколько итальянских слов, печально покачал головой.

– Дамон поехал в лагерь? – осведомился старик.

– Да, – сокрушенно ответила Темпл, – они с Пьером поехали сообщить о начале войны добровольцам. Дамон предупредил, что вернется поздно ночью, просил передать тебе это донесение и обещал поговорить с тобой при первой возможности.

Роско молча направился в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.

Темпл поднималась по лестнице, и сердце ее замирало от тревоги, а ноги, казалось, налились свинцом.

26 апреля австрийцы подошли к Пьемонту. Они двигались слишком медленно, поэтому упустили шанс на победу. Пьемонтцы успели подготовиться к атаке. 29 апреля генерал Дюлаи, австрийский главнокомандующий на итальянском фронте, отдал приказ пересечь Тичино – реку, отделявшую Пьемонт от Ломбардии. Однако пьемонтцы помешали действиям противника, затопив долину и низинные земли вокруг Новары.

Сардинская армия осталась на оборонительных позициях, а Гарибальди повел в атаку на австрийцев свой легион, Cacciatori délle Alpi. Первый бой состоялся под Касале.

Ежедневные сообщения о войне приводили в лагерь Силоне все новых добровольцев. Дамон, отдававший много часов их обучению, осунулся от усталости и недосыпания Темпл тревожилась за мужа, часто выражавшего желание воевать под началом Гарибальди. Дамон был недоволен скудными запасами продовольствия, огнестрельного оружия и одежды, поступавшими добровольцам.

Сейчас Темпл тихо сидела и смотрела на мужа, метавшегося по комнате, как загнанный в клетку зверь. Он даже не притронулся к еде, которую она поставила на его стол. У Пьера, видимо, тоже пропал аппетит.

– Французы объявили войну только третьего мая, – Дамон пригладил волосы, как всегда в минуты волнения. – Они еще не скоро переправят свою армию через Альпы и соединятся с войсками Пьемонта.

– Тебе надо отдохнуть, Дамон, – отозвался Пьер. – Ты же знаешь, мы делаем все, что в наших силах.

Дамон с вызовом посмотрел на него:

– Все, что в наших силах? А что, собственно, мы делаем, Пьер? Сражаемся с оружием в руках плечом к плечу с другими бойцами? С теми, кто проливает свою кровь за свободу Италии?

Темпл выскользнула из комнаты, не желая более слушать разговоры о войне, пошла к себе и попыталась уснуть. «Будь проклята эта война, – с горечью думала девушка. – Но уж если она началась, пусть поскорее закончится! Люди проливают кровь – и ради чего? Что это даст?» Мысли теснились в ее голове, не давая уснуть.

Поздно ночью она услышала тихие шаги Дамона. Лампу он не зажег, но Темпл знала, что муж снимает рубашку. Потом он стянул сапоги и штаны.

Дамон подошел к окну и уставился во тьму, прижавшись лбом к холодному стеклу. Темпл молчала, боясь потревожить его. Она видела, как терзается муж, и сердце ее разрывалось от жалости.

Когда наконец Дамон приблизился к кровати и тяжело опустился на нее, Темпл поднялась и начала массировать его напряженную спину и плечи, потом обняла мужа и прижалась к нему.

– Я так счастлив, что у меня есть ты, Темпл. – Дамон погладил жену по голове. – Ты – моя единственная отрада. Я не могу без тебя! – Он посадил жену к себе на колени. – Недавно ты сказала, что любишь меня, – продолжал Дамон, – помнишь? – Темпл кивнула. – Мы никогда больше не говорили об этом. В ту ночь я был очень зол, потому что заподозрил, будто ты любишь Пьера. У меня помутился разум… Видишь ли, я очень вспыльчив, и мне не всегда удается сдержать гнев – впрочем, ты и сама уже видела это. – Темпл молчала. – Уязвленная гордость причиняет сильную боль, – добавил он, и голос его дрогнул от волнения. – Может, тебе не всегда по душе мои слова и поступки, Темпл, но ты всегда здесь, рядом со мной. Это для меня очень важно, малышка, гораздо важнее, чем ты думаешь. – Он ласково поцеловал ее. – Мне необходимо верить в твою любовь, Темпл, жизненно необходимо.

Вздохнув, он провел большим пальцем по ее губам.

– Ты сомневаешься в моей любви? – напрямик спросила она.

– После той ночи ты больше не говорила о ней. – Дамон внимательно посмотрел на жену.

– Но это не значит, что я не люблю тебя, Дамон. Неужели ты сомневаешься в моей любви? И часу не проходило, чтобы я не говорила тебе о ней. Нет, не словами, а сердцем. Я признаюсь тебе в любви по ночам, когда ты держишь меня в объятиях, в моменты близости, целуя тебя, глядя на тебя! – Взяв в ладони лицо Дамона, Темпл припала к его губам в нежном поцелуе. – Я только однажды сказала тебе слова любви и не стану без конца повторять их, однако поверь, Дамон, что любовь заполняет всю мою душу!

Глубоко вздохнув, он поцеловал жену. Она обвила руками его шею и самозабвенно ответила на его поцелуй, жадно прижавшись к нему податливым телом. Он шептал ее имя, и сердце Темпл замирало от счастья. Они опустились на постель.

Дамон, взяв в ладони ее пышные груди, почувствовал, как затвердели соски. Припав к соску губами, он ощутил его упоительную сладость. У Темпл перехватило дыхание.

– О Дамон, да… да!.. – страстно шептала она. Дамон порывисто прижал ее к себе, и Темпл затрепетала от страсти.

– Тише, малышка, тише! – Он уткнулся лицом в ее грудь. – Не спеши.

Он страстно поцеловал Темпл и проник языком в ее горячий рот. Она застонала. Его пальцы скользнули по шелковисто-мягким бедрам к теплому лону, и жена прильнула к нему в жадном поцелуе.

– Да! Да! – задыхаясь, шептал Дамон. Страсть жены приводила его в неистовство. Отвечая на ласки мужа, Темпл крепко сжимала его в объятиях.

Потом она раздвинула ноги, и он овладел ею. Темпл извивалась под ним, а Дамон, двигаясь медленно и ритмично, вел ее к вершинам блаженства. Дыхание Темпл участилось, она лихорадочно цеплялась за спину мужа, напряженную и покрытую потом.

Теперь они подчинились общему ритму, и волны страсти захлестывали их. Муж и жена одновременно достигли экстаза и, застонав, прошептали слова любви.

Содрогнувшись всем телом, Дамон прижал Темпл к своей груди.

– Господи, как я счастлив!

Они долго лежали, слившись воедино и охваченные сладостной истомой. Темпл слышала, как ровно стучит сердце Дамона, а ее теплое дыхание овевало его разгоряченное лицо. Его пальцы легко прошлись по ее бедру, и Темпл радостно улыбнулась, когда муж поцеловал ее.

«Еще никогда не бывало, чтобы он сразу заснул после того, как испытал наслаждение», – подумала она. Обычно Дамон долго еще обнимал ее, гладил и целовал. Иногда они тихо разговаривали, глядя друг на друга.

– Ты спишь, малышка? – спросил он.

Темпл повернулась и подняла к нему блестящие от слез и сияющие любовью глаза.

– Пожалуйста, Дамон! – тихо прошептала она дрожащими губами. – Пожалуйста, не покидай меня! – Она зарылась лицом в его грудь, словно ища утешения.

– О, Темпл, – пробормотал он, стиснув ее в объятиях, – я никогда, никогда не покину тебя. Я просто не смогу этого сделать. Ты часть меня самого. Я слишком долго тебя ждал!..

– Люби меня еще, Дамон, – прошептала она, – люби пылко!

Дамон охотно исполнил ее желание.