Объятия судьбы

Глава 19

Когда забрезжил рассвет, Дамон, так и не сомкнувший глаз, лежал на кровати Ла Донны, положив голову на атласную розовую подушку. В ночной тишине он вновь и вновь вспоминал сцену в спальне, видел слезы Темпл, слышал, как жена молила его о пощаде.

Стоило ему закрыть глаза, как перед его мысленным взором возникала Темпл – насмерть перепуганная, залитая слезами, с безумным взглядом.

Ночные шорохи он принимал за душераздирающие рыдания жены, хотя находился далеко от ее спальни.

Дамон нащупал под подушкой кружевной платочек, поднес к носу и понюхал его. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, от платочка пахло розами, любимым запахом Ла Донны.

Его взгляд задержался на фарфоровой кукле с тонко прорисованным лицом. Ее нежно-розовые губки напомнили ему Темпл. Он отложил носовой платок и взял в руки куклу. Ему вспомнился отчаянный крик маленькой Ла Донны:

– Анабелла! А-на-бел-ла!

Дамон вбежал в детскую и увидел, что его сестренка стоит на коленях, крепко прижимая к груди маленький сверток из голубого шелка. Она подняла на брата блестящие от слез глаза.

– Ох, Дэми! Что-то случилось с Анабеллой! Можешь ее починить?

Дамон нагнулся, собрал с пола осколки фарфора и понял, что куклу уже не спасти.

– Очень жаль, милая, но кажется, Анабеллу нельзя починить. – Он старался не смотреть на несчастное личико сестры.

Ла Донна бросилась в объятия Дамона, сотрясаясь от рыданий.

Лишь в тот момент Дамон заметил Деллу. Она стояла в другом конце комнаты, и на губах ее играла злорадная улыбка. Он сразу понял, что это она разбила куклу, но доказательств у него не было.

Несколько недель спустя Дамон зашел к сестре. Ла Донна читала, сидя на кровати. Он протянул ей большую коробку, обернутую розовой бумагой.

– Ой, Дэми, это мне? – радостно вскричала она и, вскочив, потянулась к коробке.

Разорвав обертку и откинув крышку, девочка онемела от восторга.

– О-о-о! – выдохнула она и осторожно взяла в руки фарфоровую куклу.

– Познакомься, Ла Донна, – сказал Дамон, – это Анна-Донна.

Из темно-синих глаз сестры хлынули слезы радости.

– Спасибо! – взволнованно прошептала Ла Донна. – Никто никогда не посмеет обидеть Анна-Донну, Дамон, никто…

Дамон тяжело вздохнул и вернулся мыслями к настоящему. Бережно положив Анна-Донну на атласные подушки, он спустил ноги с кровати и в этот момент что-то упало на пол.

Быстро наклонившись, Дамон увидел, что это дневник Ла Донны. От падения замочек расстегнулся, и из книги в кожаном переплете выпала засушенная роза.

Дамон с грустной улыбкой поднял хрупкий цветок. Его сестра всегда хранила мелочи, будившие в ее романтической душе воспоминания. Он положил розу в дневник, закрыл его и пошел к двери.

Уже взявшись за ручку, Дамон обернулся, посмотрел на дневник, вернулся и сел на кровать. Снова раскрыв дневник, он начал читать:

«…и она хочет выйти замуж за Дамона. Но я знаю брата. Он никогда не женится на Делле Фрудж, этом испорченном капризном ребенке. Я молю Бога уберечь меня от коварных сетей лживой Деллы.

…Мне не с кем поделиться своими тревогами. Дамон уехал, а то я поговорила бы с ним. Он всегда бывал рядом со мной в трудную минуту. О Дэми, как жаль, что тебя сейчас нет! Отец настойчиво убеждает меня выйти замуж за Вито Беллини, но я не могу и подумать о замужестве, ибо люблю другого».

Дамон наугад раскрывал страницы.

«…Делла сказала отцу, что я одна уехала из дома… Делла мне не нравится… Когда я вошла, она держала в руках мой дневник. Застежка была открыта… Ужасная Делла Фрудж ходит за мной по пятам, не сводя с меня своих злобных зеленых глаз и явно поджидая, когда я сделаю неверный шаг.

Я не доверяю Делле! Она злая… Желая завладеть каким-то предметом, Делла скорее испортит или уничтожит его, чем позволит воспользоваться им другому. Именно так она поступила много лет назад с моей любимой Анабеллой».

«Значит, все-таки Делла разбила фарфоровую куклу! – подумал Дамон. – Ла Донна знала об этом, но молчала».

«Я встречалась с Натаном в саду. Как же я его люблю!…Сегодня ночью Натан просил меня выйти за него замуж, но я не могу. Отец никогда не допустит этого. Я боюсь за Натана. Отец может обидеть его, если узнает о нашей связи… А теперь у меня будет ребенок – ребенок Натана! Я так счастлива… О Дамон, пожалуйста, возвращайся быстрее! Подскажи мне, что делать, помоги!»

Последняя запись была сделана 6 июня 1851 года: «Делла, увидев нас с Натаном в саду, злорадно улыбнулась и ушла. Я знаю, она все рассказала отцу. Несколько часов назад они стояли недалеко от окна моей спальни. Отец был в ярости. Дэми, как плохо, что тебя нет! Ты бы помог мне, защитил от гнева отца. Боюсь, я уже никогда не увижусь с Натаном. Я люблю тебя, Натан, тебя и твоего ребенка!»

Это была последняя запись. В тот же вечер с сестрой Дамона случилось несчастье – она упала с лестницы, и это привело к выкидышу. На другое утро красавица Ла Донна заснула вечным сном.

Дамон тогда был во Франции по делам Роско и не знал, что накануне смерти сестра думала о нем, мысленно обращалась к нему за помощью. Даже надеялась, что он защитит ее от гнева отца.

– О Ла Донна, любимая сестра! – прошептал Дамон, глядя на портрет. – Как ужасно, что я не помог тебе!

Он подошел к портрету, держа в руке дневник.

– А вот ты помогла мне, Ла Донна. Даже после смерти ты помогла мне! Прочитав твои давние записи, я понял, кому было нужно подорвать мое доверие к жене и лучшему другу.

«Делле нельзя доверять», – написала ты, зная ее лучше меня и видя ее насквозь. Да, она коварная, злобная лгунья. Я полностью полагаюсь на твое мнение. Спасибо, сестренка, что открыла мне глаза.