Очарование нежности

ГЛАВА 5

Проснувшись, Трэй уставился на доски фургона. Дождя уже не было, но предрассветное небо затянули мрачные облака.

Он поежился под своим тонким одеялом.

— Ну и холодина! Всю задницу себе отморозишь, — сонно пробормотал он.

Занятый стряпней Джиггерс уже хлопотал у костра. «Да, донимает ревматизм этого старого беднягу», — с сочувствием подумал Трэй. Он очень любил этого человека, которого знал всю жизнь.

Остальные ковбои еще продолжали вовсю храпеть, когда Трэй стал выбираться из-под своих одеял. Он поспешно натягивал ботинки на ноги, схватившись за «уши мула» — особые кожаные петли. Ботинки износились чуть ли не до дыр, каблуков уже почти не осталось. Не то, что выходные — те сделаны из особой мягкой кожи с декоративной вышивкой. Ручная работа, ничего не скажешь — за такие надо выложить столько, сколько простой ковбой зарабатывает за целый месяц, перегоняя скот.

Поднявшись на ноги, Трэй тщательно засунул концы все еще сырых штанов в ботинки, чтобы они не обтрепались у щиколоток. Зевнув, он присоединился к завтракавшему Джиггерсу, который наливал себе кофе.

— Рановато ты сегодня подхватился, — бурча констатировал повар, потянувшись еще за одной кружкой. Наполнив ее горячей, ароматной жидкостью, он подал кофе Трэю со словами:

— Я думал, придется их распихивать, чтобы поднять к завтраку. Что, не спалось?

— Да я замерз как собака. Надо уже под двумя одеялами спать.

Отрезая тонкие ломтики от огромного, длинного окорока, Джиггерс сказал:

— А мне кажется, дело тут не только в холоде. Что-то тебя мучит. Может, потолкуем?

Сначала Трэй затряс головой, но, мгновение спустя, все же передумал. А почему бы и не рассказать человеку, который знал его чуть ли не с пеленок, о том, что его сейчас донимает? Может, разговор с ним хоть что-то прояснит?

— Ты помнишь, как я говорил тебе, что женился в Джулесберге?

— Ну, помню эту дурь несусветную.

— Так вот, Джиггерс, никакая это не дурь. Это правда. Я действительно женился.

Сначала старик недоверчиво уставился на него, потом насмешливо сказал:

— Ладно заливать… ведь ты же разыгрываешь меня, да?

Трэй покачал головой:

— Это чистейшая правда.

— А на ком ты женился, черт тебя подери? — Джиггерс сплюнул в пламя коричневую от табака слюну. — Мне кажется, у тебя и женщин-то знакомых там нет, кроме разве что шлюх. Не на одной же из них ты женился?

— Именно на одной из них я и женился, — отведя взор, признался Трэй старику-повару. — Я женился на очаровательной маленькой потаскушке.

— Бог ты мой, Трэй! — взорвался Джиггерс. — Да на кой дьявол тебе это понадобилось?

На скулах Трэя заиграли желваки.

— А для того, чтобы преподать Буллу Сондерсу урок, такой урок, какой ему и во сне не снился. За те муки, что он причинил моей матери. Он же последнее время ходит сам не свой, так хочет женить меня на этой Руби. А если я приведу в дом самую что ни на есть настоящую шлюху, вот тогда он на своей шкуре почувствует, каково было моей матери терпеть его потаскух в доме.

— Жалко мне эту бедную девчушку.

Джиггерсу вспомнилась Марта, вечно ходившая в синяках. Он попытался представить себе, что должна была испытывать эта женщина, когда Булл приводил в дом девок и заваливался с ними в постель у нее на глазах.

Джиггерс снова смачно плюнул в пламя костра и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Я допускаю то, что его сноха-шлюха собьет спесь с него, но ведь не обязательно же ему платить за все его грехи на грешной земле. Умрет и сгорит в аду. А как же ты поступил с этой женщиной? Так и оставил ее в публичном доме?

— А мы с ней не в борделе повстречались, да ее, собственно говоря, и женщиной-то не назовешь. На вид ей лет семнадцать-восемнадцать, девчонка совсем. Они вместе с ее отцом разъезжали на каком-то ободранном фургоне, приторговывая лекарствами из трав. Он умер от чахотки как раз в тот день, когда я приехал в город. Она так убивалась из-за этого, что все слезы выплакала. У нее денег даже на похороны не было, так, ерунда, какая-то мелочь — доллара два с чем-то. И тут мне словно в голову что-то ударило: если я женюсь на этой девчонке, Булл с ума сойдет от злости. Он же не перенесет, если я определю ее под крышу его дома.

И вот мы с ней, как бы это сказать, заключили сделку: я оплачиваю похороны ее отца, а она пойдет за меня замуж. Ей сперва вся эта затея не понравилась, но не в ее отчаянном положении нос задирать и она, в конце концов, согласилась.

А после свадебной церемонии в церкви я дал ей немного деньжат и велел отправляться на ранчо и там меня дожидаться.

— Боже мой, Трэй, это самая идиотская из всех твоих затей. — Джиггерс в очередной раз сплюнул в огонь. — Даже самой распоследней шлюхе, которая огни и воды прошла, не пожелаешь лицом к лицу столкнуться с этим старым аспидом. Он же ее сожрет и костей не оставит.

— Да я об этом уже не знаю, сколько передумал! Мне это покою не дает. Понимаешь, эта Лэйси — не такая, как все эти шлюхи. Не нахальная, не бесстыжая. Руби вместе с Буллом просто прикончат ее. Эх, надо было мне сказать ей, чтобы она к Мэтту ехала.

— Надо было, конечно. Мэтт хоть помог бы ей на первых порах освоиться и заботился бы о ней до твоего приезда. — Джиггерс замолчал ненадолго, а потом спросил: — Да, а что ты с ней делать собираешься, когда вернешься?

— Если б я знал! — Трэй, насупившись, глядел на костер, пламя которого вдруг напомнило ему то самое красное платье и изгибы молодого тела под ним. В принципе, девчонка сама по себе очень даже ничего, но, с другой стороны, ему совсем не хотелось, чтобы соседи тыкали в него пальцем — вот, дескать, посмотрите на этого дурня, шлюху себе в жены взял.

Ковбои, почуяв утро, стали просыпаться, и разговор прервался.

— Да, сынок, устроил ты себе головную боль, — мрачно заключил Джиггерс и снова стал возиться у костра.

Люди были в добром расположении духа, несмотря на то, что промокли до нитки и до утра их одежда так и не успела высохнуть, а также, невзирая на то, что накануне они просидели в седле часов шестнадцать, прежде чем легли спать, укутавшись в одеяла. Тузя друг друга кулаками в бока и пересмеиваясь, они становились в очередь к умывальнику. Тут подоспел и завтрак. Одна группа ковбоев со своими жестяными мисками уже выстроилась к Джиггерсу, чтобы получить бекон и оладьи.

Когда с завтраком было покончено, начался восход солнца. Скотина тоже стала подниматься. Несколько человек, хохоча, пытались оседлать одну из непокорных запасных лошадей, а десятью минутами позже Трэй, вскочив на своего любимого маленького мустанга, махнул рукой и стадо двинулось в путь.

Следующий привал решено было сделать около полудня, чтобы дать животным пощипать траву, а сопровождавшим их ковбоям поочередно пообедать. Отдохнув, стадо двинется дальше, чтобы, сделав еще миль десять-пятнадцать, остановиться теперь уже на ночлег.

Мустанг мерной поступью двигался вперед, а мысли Трэя снова вернулись к той девчонке, которая нежданно-негаданно стала его женой. «Неужели Булл и вправду не пустит ее на порог? — лоб Трэя прорезала гневная складка. — Этот старый недоносок на что угодно способен».

«Надо возвращаться на ранчо», — думал он. Лэйси должна быть под его опекой, во всяком случае, до тех пор, пока он не примет окончательное решение, как поступить с ней и с этим скоропалительным браком. Ни к чему, разумеется, опутывать себя узами этого бестолкового супружества, но просто так отправить ее на все четыре стороны только потому, что он вдруг, видите ли, в корне изменил свое отношение к женитьбе, он не мог.

— Может, просто всучить ей побольше денег и пусть отправляется куда-нибудь в другой город и откроет там свое собственное заведение с девочками, — вслух произнес он. — Мадам из нее получится неплохая.

Лэйси разбудило кукареканье петуха. Она поняла, что спала на какой-то немыслимо удобной постели, бывшей ей совершенно в новинку. Неужели это все приятный, затянувшийся сон? Лениво вытягивая ногу, девушка была уверена, что вот-вот нащупает ею голые доски фургона и ощутит под собой свой набитый соломой тюфяк, на котором она проспала последние десять лет. Но нога ее уткнулась во что-то мягкое, такое же мягкое, как и то, на чем она лежала, и девушка, наконец, пробудилась окончательно.

Лэйси спала на постели старика Джасперса, в его коттедже, куда привел ее этот чудодей Мэтт Карлтон.

Не приходилось сомневаться в том, что Мэтт в буквальном смысле слова спас ей жизнь. В той халупе она определенно схватила бы воспаление легких и отправилась на тот свет. И похоронить ее было бы некому.

Девушка закусила губу. Может быть, ее новый свекор и эта женщина по имени Руби именно этого и хотели? Если да, то это, следует признать, весьма неглупый способ избавиться от того, кто тебе мешает, и при этом выйти сухим из воды.

«Мне надо будет прислушиваться к советам Мэтта и держаться подальше от этой парочки», — подумала Лэйси, видя, как сквозь занавески начинают прорываться первые лучи утреннего солнца. Отбросив в сторону не очень приятные размышления о своих недругах, девушка заставила себя выбраться из этого гнездышка неги. Мэтт, наверное, вот-вот явится и будет учить ее премудростям доения коров. Лэйси быстро вскочила с кровати — привычка житья-бытья на колесах. Их фургон был тесен до невозможности и явно не подходил для того, чтобы разлеживаться до полудня, не создавая при этом неудобств друг для друга.

Дрожа от холода, в одолженных мужских подштанниках, девушка поспешила в гостиную и, присев на корточки перед камином, стала разгребать пепел, которым она засыпала уголья перед тем, как лечь спать. Положив на них несколько сухих щепок, девушка раздула огонь, и вскоре в камине снова танцевали веселые язычки пламени, распространяя по комнате приятное тепло.

Лэйси вернулась обратно в спальню и натянула на себя брюки, рубашку и шерстяные носки. Ботинки покойного ковбоя она еще на свои ноги не прикидывала.

«Эта мужская одежда, оказывается, такая просторная, удобная, — заключила Лэйси, направляясь в кухню, жаль, что нельзя все время оставаться в ней — большая рубашка и широкие брюки скрыли бы от плотоядных взоров мужчин мои формы».

Ей до смерти надоело быть объектом подобного внимания. Лэйси проворно разожгла огонь и в плите тоже. Закрывая крышку коробки со спичками, девушка вспомнила, как смотрел на нее ее новоявленный супруг. Странно, но его взгляды раздражения не вызывали. Наоборот, они пробуждали в ней какие-то смутные желания, вызывая сладкое томление где-то глубоко внутри и заставляя трепетать ее юные груди. Она даже тогда невольно прикрыла их руками, чтобы он, не дай Бог, не заметил, что ее это не оставило равнодушной.

— И правильно сделала, — громко произнесла Лэйси в пустой кухне, ставя на огонь сковороду и кроша туда мелкие кусочки бекона. — А то привык бегать по шлюхам.

Внутренний голос злорадно перечил ей: «А он считает тебя шлюхой», но эти мысли Лэйси оставила без внимания и продолжала рассуждать дальше: «Если он захочет лечь со мной в постель, то в таком случае ему придется держаться подальше от этих женщин. И это еще не все — он должен поухаживать за мной, дать мне возможность получше узнать его».

С этой мыслью она поставила на огонь кофейник и с ложкой и стеклянной банкой отправилась в кладовку.

В полном соответствии с предсказаниями Мэтта поверх молока собрался внушительный слой прекрасных желтоватых сливок. Девушка сняла их, в результате чего банка оказалась заполненной почти до краев. Затем она снова накрыла молоко салфеткой.

Пока поджаривался бекон, в одном из кухонных шкафчиков Лэйси разыскала мешок с мукой и все, что нужно для приготовления теста. На жире от бекона девушка решила поджарить себе лепешки.

Когда, спустя четверть часа, она уминала свой завтрак, запивая еду кружкой отменного, бодрящего кофе, раздался громкий стук в дверь.

— Входите, Мэтт, дверь не заперта, — весело крикнула Лэйси.

Увидев насупленную физиономию Мэтта Карлтона, девушка насторожилась.

— Что случилось? — она даже невольно вскочила.

— Глупая девчонка, — рявкнул он, — Ты что, всю ночь спала с незапертой дверью?

— Да, — тихо призналась Лэйси. — Я просто не привыкла думать о таких вещах. Когда мы жили в фургоне, за всем этим следил отец.

Тон Мэтта смягчился, но лицо его по-прежнему оставалось серьезным.

— Лэйси, — начал он. — Когда пройдет слух, что здесь проживает одинокая молодая женщина, сюда тут же начнет шастать большая часть мужской половины местного населения. И, в основном, по ночам. Днем-то они не осмелятся и близко подойти сюда из-за боязни, что Трэй им ребра пересчитает, как только узнает об этом. А вот в сумерки и ночью… Стало быть, и дровами тебе придется запасаться до наступления темноты. А когда ты все приготовишь на ночь, то сразу же запирай двери и никогда никому не открывай, кроме меня. В особенности Буллу или же этой сучке Руби. Я их ни в грош не ставлю, как никого в Маренго.

Девушка даже побледнела, услышав сказанное Мэттом.

— Прости, что напугал тебя, но надо, чтобы ты отдавала себе отчет в том, какие неприятности могут подстерегать одинокую молодую женщину, если она ведет себя легкомысленно. Но, если твои двери всегда будут на запоре, тебе здесь ничего не грозит, поверь.

— Спасибо за то, что просветили меня, Мэтт. Я и вправду дурочка во всем, что касается самостоятельной жизни. — Взгляд ее потух. — Да, скучновато мне здесь будет все это время.

— Не будет, как только ты познакомишься с кем-нибудь из здешних женщин. Они будут приходить к тебе, а ты к ним. — Взяв кофейник, Мэтт стал наливать себе в кружку кофе. Лэйси чуть не сгорела от стыда оттого, что не догадалась сразу что-нибудь предложить ему.

— Кстати, — продолжал он, — сегодня утром ты познакомишься с Энни Стамп. Она придет сюда забрать излишки молока и, наверняка, принесет тебе хлеб или какой-нибудь пирог.

— Ой, как это мило с ее стороны, — воскликнула девушка.

— Здесь так принято, мы же соседи, — Мэтт допил свой кофе и в глазах его заблестели хитроватые искорки: — Ну как, готова ты к первому уроку доения?

Лэйси кивнула:

— Я только немного волнуюсь. Мне до сих пор никогда не приходилось подходить к корове.

— Не волнуйся. Дэйзи — корова спокойная. Самое неприятное, это когда во время дойки они мотают хвостом и задевают им тебя. Есть у них у всех такая привычка — махать хвостом, когда их доят.

Он прихватил с собой ведро, но не такое, как вчера, а другое, и сказал:

— Для дойки используются только эти два подойника. После каждой дойки их тщательно моют мыльной водой и хорошо прополаскивают.

Мэтт налил в деревянное ведерко до половины теплой воды из чайника и накрыл его куском материи.

— И еще — перед дойкой необходимо обмыть вымя, — объяснял он. — Коровы не смотрят, куда им лечь, если отдыхают. Надеюсь, ты понимаешь?

— Думаю, что да.

Мэтт снял с гвоздя на стене старую куртку Джасперса и подал Лэйси, а та без лишних расспросов напялила ее. Так началось одно из самых интересных приключений девушки.

Лишь после трех неудачных попыток она, наконец, уяснила, как правильно браться за соски. Когда в подойник ударила первая упругая струя молока, девушка повернулась к Мэтту и лицо ее осветилось широкой улыбкой.

— Научилась!

— Я и не сомневался в том, что ты научишься, — казалось, ее веселье передалось и Мэтту.

Когда подойник был наполнен почти до краев, а у Дэйзи больше не осталось молока, Мэтт убрал его и поставил в сторону на сено.

— Пойдем, покажу тебе, где корм для кур, и объясню, по сколько им давать. Кормить их следует два раза в день. Вчера вечером я спешил домой и поэтому не взглянул, нет ли там яиц, так что надо на всякий случай посмотреть сейчас. Зимой нужно будет забирать яйца в полдень каждый день, а то они замерзают и лопаются, — Мэтт показал Лэйси, где лежат зерно и овес для лошади. Указав на чердак, он сказал: — Будешь давать им сена столько, сколько нацепишь на вилы за один раз, и добавишь еще немного зерна.

Когда они уходили из сарая, девушка озабочена была только одним — как бы ей удержать все это в голове.

Вдруг она увидела фургон, подпрыгивающий по мерзлой земле и направляющийся к их коттеджу.

— А вот и Энни Стамп, — объявил Мэтт, махая рукой ладно сложенной женщине, правящей лошадью. — И с ней Франклин и Глори — славные ребятишки.

Лэйси не слушала Мэтта. Все ее внимание было приковано к Энни Стамп.

Гостья с ног до головы была одета во все мужское.

— Лэйси, чего ты так уставилась, это нехорошо, — вполголоса заметил Мэтт. — Наша Энни всегда так ходит, разве что только в церковь переодевается.

— А почему?

Мэтт хмыкнул:

— Видимо, потому, что считает себя главой семьи. Ее муженек, Толли, очень тихий человек, но вряд ли Господь Бог смог создать второго такого лентяя, как он. Энни и ее ребятишкам приходится глаз с него не спускать весь день, следить за всем, что бы он ни делал.

Фургон уже въезжал во двор и, натянув поводья, Энни зычно крикнула:

— Тпру!

Едва женщина ступила на землю, она с любопытством стала разглядывать Лэйси.

— Кто же эта симпатичная леди, Мэтт? — спросила она. — Неужели такой старый козел, как ты, наконец решил жениться?

Глаза ее светились иронией.

Губы Мэтта скривились в усмешке.

— Энни, познакомься, это — Лэйси Сондерс. Молодая жена Трэя.

— Что ты говоришь?! — Энни разинула рот от неожиданности. — Вот уж никогда не думала, что этот дикарь все же способен одуматься и жениться.

— Откуда же ты, милая? — обратилась она к девушке. — Не помню, чтобы встречала тебя в наших местах.

Пока Лэйси соображала, что ответить, а что утаить, вмешался Мэтт.

— Лэйси из Джулесберга. Трэй уже давно ухаживал за ней: каждый раз заезжал к ней, когда перегонял стада.

— Боже, но он и словом никогда не обмолвился об этом. Я даже и не заметила, что он отказался от своих холостяцких привычек.

— Ну, сейчас уж точно откажется, — заверил ее Мэтт, одарив Энни мрачноватым взглядом.

— Это конечно… — спохватилась женщина, поняв, что сболтнула лишнее. Зачем молодой жене знать о бурном прошлом ее мужа?

У Лэйси перехватило дыхание, когда Энни произнесла следующее:

— Могу поспорить на что угодно, что Булл и эта жердина Руби не очень обрадовались, когда узнали, что Трэй женился. Всем и каждому здесь известно, что старик мечтал, чтобы именно Руби стала женой его сына.

Мэтт явно не собирался опровергать это утверждение. Он во всех деталях передал женщине сцену, разыгравшуюся на ранчо по прибытии туда Лэйси.

— Вот бандиты, — не выдержала та, когда Мэтт закончил свой рассказ, — Это же надо додуматься до такого! Да я бы своих свиней там на ночь не оставила, потому что они бы там враз околели.

— Это уж точно, — согласился Карлтон. — Поэтому-то я и решил привести девушку сюда, в дом старины Джасперса. Пусть поживет здесь до возвращения Трэя. Он приведет в чувство этого старого негодяя, когда вернется.

Внезапно Мэтт сменил тему разговора.

— Энни, вы с Глори отправляйтесь в дом и выпейте там кофе с Лэйси, а мы с Франклином пока погрузим молоко в фургон.

Он улыбнулся четырнадцатилетнему мальчику, который только что спрыгнул на землю и теперь помогал слезть своей сестренке.

Лэйси провела Стампов в кухню и вдруг ужаснулась беспорядку, царившему в доме: стол был уставлен грязной посудой, плита вся в жиру, а через распахнутую в комнату дверь было видно ее расправленное для сушки красное платье. Она молила Бога, чтобы Энни не обратила на все это внимание и у нее не создалось плохого впечатления о ней.

— Вот, пожалуйста, садитесь. — Девушка поставила стул так, чтобы женщина села спиной к камину. Я сейчас быстренько приберу, а потом будем пить кофе.

Что же касается Энни, то та если даже и заметила беспорядок на кухне, то виду не подала. Она буквально засыпала Лэйси вопросами.

— Лэйси, а сколько тебе лет? На вид тебе не многим больше, чем моей двенадцатилетней Глори.

— Восемнадцать, скоро уже девятнадцать.

— Ты что, всегда жила в Джулесберге? А родители твои живы?

«Мэтт, где же ты?» — в панике думала девушка, не зная, что отвечать. Что о ней люди подумают, если узнают, что она полжизни провела на колесах, торгуя с отцом лекарствами из трав. Судя по всему, женщины, которые занимались этим, на добрую репутацию рассчитывать не могли.

И вдруг рядом как из-под земли появился Мэтт. Ласково, успокаивающе положив руку ей на плечо, он сказал:

— Трэй женился на сироте, Энни. Она понятия не имеет о том, как вести хозяйство на ферме или на ранчо. Думаю, что нам предстоит ее всему этому научить.

Все дружно рассмеялись, а Энни Стамп предложила:

— Я с радостью помогу тебе, если хочешь, Лэйси, объясню все, что знаю.

— Спасибо вам, Энни, — благодарно улыбнулась девушка, разливая кофе и ставя на стол сливки и сахар. — Думаю, что мне не раз придется обратиться к вам за советом.

— Мы с Лэйси сегодня чуть попозже собираемся в город. Надо бы ей одежды прикупить, более пригодной для ухода за скотиной и птицей.

— Я вот что думаю, Мэтт, — сказала Лэйси, размешивая сахар в кофе. — Мне нравятся эти штаны Джасперса и его рубашка. Я лучше буду их носить.

Карлтон сделал вид, что слегка шокирован, а вот Энни одобрительно посмотрела на нее:

— Вот тут ты права, девочка. Куда удобнее, чем все эти женские платья, да и потеплее, пожалуй. Особенно когда на улице мороз и ветер норовит задрать тебе юбку.

— И еще, — продолжала она, — тебе нужна толстая куртка, крепкие ботинки, широкополая шляпа, шерстяной шарф и кожаные перчатки. А платье тебе понадобится для того, чтобы ходить в церковь — как-никак дом Божий.

— Но зимой в эдакую холодину не всякий раз и в церковь пойдешь, особенно когда снегу по колено наметет.

После того как Энни с детьми отправились домой, Мэтт спросил у Лэйси:

— А тебе и правда хочется ходить в мужской одежде? Энни ведь только одна здесь такая, которая в ней ходит. И по двум причинам: первая — ей все равно, что люди скажут, а вторая — она все время работает на воздухе.

— Мне тоже придется работать на воздухе, Мэтт. И мне тоже не хочется, чтобы ветер поддувал снизу, — улыбнулась девушка. — Разумеется, мне не хотелось бы, чтобы люди чесали языками обо мне, не хотелось бы Трэя позорить.

Мэтт от души расхохотался.

— Нет уж, девочка, Трэя тебе при всем твоем желании не опозорить. Вот уж действительно кому все равно, что о нем люди скажут. А если эта одежда еще и Буллу не понравится, так Трэй сам тебе посоветует ходить в ней.

— Ладно. Будем считать, что все улажено. Когда вы хотите ехать в город?

— Да сразу же, как только ты процедишь молоко и поставишь его в кладовку.

Когда Лэйси с Мэттом отправились в Маренго, солнце стало делать робкие попытки прорвать пелену облаков. Мэтт оседлал своего вороного жеребца Полуночника, а Лэйси села на гнедую Джасперса.

Гнедая была лошадкой горячей, но умницей и послушной. Старик научил ее реагировать на всевозможный свист.

— А в какой части Вайоминга находимся мы? — полюбопытствовала девушка, когда они неспешной рысцой трусили к городу.

— Мы находимся в долине речки Паудер-ривер. Она протекает на северо-восток через весь Вайоминг. Бассейн ее лежит между холмами Блэк-Хиллз на востоке и горами Биг-Хорн на западе. А все, что между ними, — равнина, превосходные ровные пастбища.

— Прекрасный край, — сказала Лэйси. На секунду она задумалась, как долго продлится ее житье-бытье среди этой красоты. Вполне возможно, что Трэй пошлет ее ко всем чертям, когда вернется из Додж-сити, и неизвестно, где она окажется месяца через два.

Впереди замаячили строения крохотного городка, и девушка стала думать совсем о другом. Будут ли они встречаться с другими соседями? И будут ли эти соседи такими же милыми, как Энни, или же равнодушными и заносчивыми, как Руби?

День был субботний, и женщины всей округи приехали в город сделать кое-какие покупки и обменяться свежими сплетнями. Мэтт и Лэйси въехали в Маренго. Спускаясь с горки перед лавкой бакалейщика, они привлекли внимание трех женщин, переходивших улицу.

— Что это за мальчишка с Мэттом? — чуть ли не во весь голос поинтересовалась одна из них.

Их глаза округлились, когда девушка обернулась и они сумели разглядеть ее, несомненно, женские формы, на секунду четко обрисовавшиеся под нарядом Джасперса.

— Никакой это не мальчишка, — прошептала другая. — Это женщина.

— Это точно, Тильда? Но ведь грудь-то под курткой плоская, как стол.

— Просто куртка велика ей, поэтому ничего и не видно.

Они не отрывали взоров от Лэйси и тогда, когда та ступила на деревянный тротуар.

— Не знаю, кто это, — сказала одна из них. — Может, какая-нибудь родственница Мэтта? Не слышала, чтобы у него были родственники.

— Давай перейдем улицу и спросим его самого. Он скажет, — сказала та, которую звали Тильдой, и решительно направилась в сторону, где Мэтт и Лэйси вели меж собой довольно серьезный разговор.

— А вот и леди пожаловали, — Карлтон тронул девушку за рукав, едва сдерживая смех. Он тут же понял, что дамы горят желанием узнать, кто такая Лэйси.

После обмена приветствиями он объявил:

— Леди, я хочу представить вам нашу новую соседку. Молодую леди зовут Лэйси Сондерс, это жена Трэя. Пока она живет в коттедже старика Джасперса и останется там до возвращения мужа — он сейчас перегоняет скот.

Ответом на эту тираду было молчание. Леди были огорошены так, что и слова вымолвить не могли: они просто стояли и смотрели на Мэтта. Потом, как по команде, их взоры переметнулись на Лэйси.

Первой опомнилась Тильда.

— Боже мой! Да она же на вид не старше моей пятнадцатилетней. — Женщина сделала благожелательный жест рукой. — Милости просим в нашу общину, Лэйси.

Затем она улыбнулась и добавила:

— Всегда приятно увидеть новое лицо. Мы уже так друг другу надоели.

Две другие женщины смехом поддержали Тильду и тоже принялись пожимать руки девушки.

— Могу понять, почему вы не согласились жить под одной крышей с Буллом, — высказалась женщина по имени Лоретта.

Лэйси лихорадочно соображала, что бы ей такое на это ответить, но вдруг заметила, как к ним направляется Булл Сондерс собственной персоной. Не замечая ее, скорее всего даже не узнав ее в мужском одеянии со спрятанными под шляпой волосами, он прямо подошел к Мэтту.

— До меня дошли слухи, что ты решил приютить эту маленькую шлюшку? Хотелось бы знать, чего это она вдруг поперлась к тебе?

Мэтт готов был испепелить его взглядом.

— Да ты в двух случаях ошибся, ублюдок несчастный, — в тон ему ответил он. — Первое: Лэйси не шлюха, и второе — ко мне она не приходила. А теперь, хочешь, я расскажу этим двум леди, почему она вынуждена жить в коттедже старика Джасперса? Ты действительно хочешь, чтобы все знали, как все было на самом деле?

И тут из Булла Сондерса улетучился весь запал. Какое-то время он еще продолжал пристально и с ненавистью смотреть Мэтту прямо в глаза, наверное, из желания смутить его, но Мэтт ни на секунду не отвёл глаз и выдержал злобный взгляд Булла. Тогда тот, резко повернувшись на каблуках, зашагал прочь, бормоча проклятия.

Карлтон посмотрел на Лэйси, на ее белое от страха и стыда лицо и тронул ее за локоть.

— Вы уж извините нас, леди, — поспешно обратился он к женщинам, — но нам действительно недосуг — надо еще покупки сделать.

Дамы преувеличенно дружелюбно помахали девушке, не забыв пригласить ее к себе в гости. Та улыбнулась им в ответ, благодарная за то, что они хоть как-то подняли ее настроение. Скорее всего, ее соседи не поверили ни единому слову из того, что здесь наговорил Сондерс.

— Какая же низкая дрянь, — сквозь зубы процедил Мэтт, открыв дверь магазина и пропуская вперед Лэйси. — Мне еще несколько лет назад следовало бы всадить в него пулю.

Девушка хотела было спросить о причинах столь давней вражды между ними, но хозяин магазина вышел приветствовать Карлтона, нарушив тем самым ход ее мыслей.

— Чем могу служить, друзья? — спросил Эрвин Дулитл. Мельком взглянув на Лэйси, он, словно спохватившись, пригляделся к ней внимательнее. — Боюсь, мне следовало сказать «молодая леди».

Мэтт повторил все уже сказанное им Энни Стамп и троим женщинам на улице. Реакция хозяина магазина вряд ли отличалась от реакции других ее новых знакомых.

Девушка уже не сомневалась в том, что ее свекра нигде нормально не воспринимали.

— Лэйси — девушка городская, Эрвин, и ей нужна теплая одежда для жизни на ранчо, — пояснил Мэтт, когда Эрвин наконец закончил бурное выражение сочувствия Лэйси с достаточно резкими выпадами в адрес Булла Сондерса. — Нам нужно купить женское теплое нижнее белье, шерстяные носки, несколько брюк, рубашки, шляпу, пару ботинок и куртку из овчины. И еще — как это я чуть не забыл? — ей нужно платье, чтобы ходить в церковь.

Девушка потянула его за рукав.

— Это много, — зашептала она. — Трэй будет недоволен. Он подумает, что я — вымогательница.

— Черт возьми, Лэйси, это же, в конце концов, не траты на разные там женские безделицы. Ты ведь покупаешь лишь самое необходимое из одежды, так что давай-ка выбирай все, что необходимо.

— Ладно, если вы так считаете, — согласилась она, все еще не до конца уверенная в том, что он прав. Лэйси прошла к большому столу, на котором стопками лежали рубашки, и стала искать среди них маленькие размеры.

— А вы поищите вон там, на другом столе, где одежда для мальчиков, — посоветовал ей Эрвин. — Там вы свой размер скорее отыщете.

Отметив, что хозяин прав, она направилась туда, и не прошло часа, как девушка выбрала четыре рубашки, три пары прочных брюк неброского цвета, шляпу, ботинки и куртку.

Она уже пересмотрела не один десяток платьев, когда к ней подошел Мэтт и стал рядом.

— Вот это, шерстяное, — посоветовал он. — Красный цвет тебе идет.

По его глазам Лэйси поняла, что он ее поддразнивает. Лэйси вспыхнула, поняв, что он намекал на ее красное куцее платьишко, в котором она впервые предстала перед ним.

Следовало признать, что это шерстяное платье имело мало общего с ее прежним красным. У этого были: высокий, белый, кружевной воротник, такие же манжеты, а посередине узкого лифа ряд красивых стеклянных пуговиц. Широкая, пышная юбка доходила до самого пола. Ничего не скажешь — платье было действительно прелестным и к тому же в меру строгим.

— Мне нравится, — сказала Лэйси и сняла платье с вешалки.

Когда они со всем, что было выбрано, направлялись к прилавку, Мэтт сказал:

— Я заметил, как ты приглядывалась вон к тому материалу. Может быть, хочешь что-то для себя сама сшить?

— Ох, да что вы! Я просто подумала, что из него вышли бы неплохие занавески для окон коттеджа.

— Это верно. У Джасперса никогда не было занавесок на окнах, — сказал он. — Иди и купи. Занавески должны быть, незачем, чтобы на тебя пялились все кому не лень.

Девушка представления не имела, сколько ярдов ей потребуется на два окна. Не знал этого и Мэтт. Зато Эрвин знал. После недолгого раздумья он тщательно отмерил нужное количество выбранного Лэйси ситца, усеянного голубыми и белыми цветочками.

— А у вас нитки с иголками есть дома? — на всякий случай осведомился хозяин магазина, заворачивая материю в коричневую бумагу. Когда девушка отрицательно помотала головой, он извлек из-под прилавка упаковку иголок и катушку белых ниток.

— Большое спасибо тебе за помощь, — поблагодарил Эрвина Карлтон, когда все покупки были упакованы. — Вы как-нибудь с Нэлли загляните и посмотрите, что за занавески соорудит из этого Лэйси.

— Разумеется, заглянем. Во всяком случае, Нэлли. У меня, к сожалению, не так много времени, не очень-то по гостям походишь.

— Он ужасно милый, правда? — восторженно сказала девушка, когда они вышли из магазина и стали грузить покупки на своих лошадей.

— Да, он и Нэлли — очень приятные люди, — подтвердил Мэтт, помогая Лэйси усесться на гнедую. — Увидишь, большинство соседей в здешней округе — люди что надо, трудяги.

По дороге домой Лэйси молила бога о том, чтобы он дозволил ей подольше пожить среди этих людей.