Очаровательная должница

5

Через пару месяцев после этого события в один прекрасный день Элис спросила у подруги:

— Летти, а ты не забыла, что сегодня день твоего рождения?

— Нет, не забыла. Мне двадцать шесть, — ответила та, затем после мгновенной паузы подняла голову от эскизов и подозрительно уставилась на подругу и компаньонку. — Послушай, я с ума сошла или сегодня утром ты мне подарила открытку, — Летиция пошарила по столу и извлекла открытку из-под горы бумаг, — и роскошные вечерние перчатки?

— Ну, я. Однако это пустяк по сравнению… Скажи мне, — Элис стояла у окна, глядя на улицу, — поздравил ли тебя с днем рождения Энтони Симмонс?

— Нет, но думаю, что еще успеет, — радостно ответила Летиция. — Он сегодня утром должен был вернуться из Канады.

— Понятно, — сказала Элис. — А это правда, что ты окончательно раздолбала свою машину?

Летиция кивнула и перестала улыбаться.

— Боюсь, что да. Надо покупать новую, но где взять деньги?

— Не думаю, что тебе стоит беспокоиться по этому поводу, — заметила Элис.

— О чем ты? — медленно спросила Летиция, наконец что-то заподозрив.

— С машиной у тебя проблем больше не будет — разве что кто-то здесь сегодня тоже именинник.

Летиция подошла к окну.

— Совершенно не возьму в толк, к чему ты клонишь, но…

И тут у нее перехватило дыхание, поскольку на улице прямо под их окнами стоял новенький, «с иголочки», пикап, перевязанный розовой лентой с огромным бантом на крыше. Над машиной парили воздушные шарики в форме сердца, испещренные надписями «С днем рождения!».

Хотя бант на крыше и шары были лучше заметны сверху, вокруг автомобиля уже собралась небольшая толпа народа.

— Не может быть, — прошептала Летиция. — Он не мог… Это подарок кому-то другому.

— Вряд ли. Сомневаюсь, во всяком случае, — сказала Элис, рассмеявшись, и сжала Летицию в объятиях. — Крошка, да ты же его с ума свела! И меня это нисколько не удивляет. Ты и раньше была красавицей, а теперь просто потрясающе выглядишь! Так что у вас все взаимно.

Летиция прижала ладони к пылающим щекам. В глазах у нее стоял самый настоящий ужас.

— Но как он мог! Кто же дарит людям на день рождения машины, если только…

— Малышка, послушай меня, — рассудительно произнесла Элис, — мир полон женщинами, способными убить, чтобы заполучить мужчину, который хоть раз в жизни способен сделать им подобный подарок. Я и сама такая. И я не слепая: последнее время ты не ходишь, а летаешь, после того как поговоришь с ним по телефону. Потом, я видела вас вместе. Он чистый динамит, как, впрочем, и ты, потому и выражает свои чувства таким образом. И вообще, трудно вообразить более практичный подарок. К тому же Энтони Симмонс не разорился, купив тебе машину. Пойдем снимем с пикапа ленты и шары, пока на улице не образовалась дорожная пробка.

— Нет, давай сначала проверим, — запротестовала Летиция и набрала номер телефона Энтони.

Ее ожидало разочарование: того не оказалось на месте. Но только Летиция положила трубку, как посыльный принес ей сверток, в котором обнаружились ключи от автомобиля на золотом кольце с выгравированными на нем буквами Л и У.

— Я же тебе говорила! — воскликнула Элис, глядя на ключи в руках подруги.

— Ох, лучше бы ты молчала!

Элис недоуменно изогнула бровь.

— Неважно… — пожала плечами Летиция. — Большая внизу толпа собралась?

— Человек пятьдесят, все смеются. И несколько машин остановилось.

— Элис, может, ты?.. А то я…

— О, а вот и полицейские! Целых двое…

Летиция тихо выругалась.

— Ладно. Пошли скорее.

Вечером мать устраивала прием по поводу дня рождения Летиции. Дом в Венисе еще не продали, но покупатели уже начали появляться, и Эстер умолила дочь позволить ей устроить последний роскошный праздник в доме, где так долго жила.

Летиция уступила. Не потому что хотела приема в свою честь, но потому что мать, изменившись, сохранила, однако, любовь к роскошным празднествам. Дочь только настояла, чтобы мать наняла людей готовить угощение для гостей.

Вернувшись к себе в квартиру на новой машине, Летиция обнаружила на автоответчике сообщение от Энтони, точнее — от его секретаря. Из сообщения явствовало, что Энтони, к его огромному сожалению, задерживается и приедет прямо в Венис, не заезжая за Летицией.

Она села на кровать, чувствуя, как ее охватывает раздражение. Уже не первый раз она получала сообщения от секретаря, поскольку сам Энтони слишком часто где-нибудь задерживался. Однако до сих пор относилась к этому совершенно спокойно — ведь иногда и с ней случалось нечто в том же роде.

Но на сей раз Летиция ощутила даже не раздражение, а настоящую досаду: как будто Энтони не может сам подойти к телефону, чтобы оставить ей сообщение! Но дело было не только в этом. Легации очень хотелось вернуть подарок и объясниться с Энтони по этому поводу, прежде чем они явятся на вечеринку.

А вдруг он подстроил все специально для того, чтобы лишить ее подобной возможности? Однако время на месте не стояло. И, оставив размышления на потом, Летиция начала одеваться, намереваясь ехать в Венис на такси.

Через полчаса, освеженная и одетая, она любовалась своим отражением в зеркале. Сегодня Летиция надела платье медно-абрикосового цвета без бретелей, с юбкой, которая облегала бедра, расширяясь книзу. Элегантный ансамбль дополняли старинная золотая цепочка с рубиновой подвеской и бронзового цвета туфли на высоких каблуках.

Однако вместо того, чтобы распустить волосы, как она делала последнее время, Летиция заплела их в косу, которую уложила узлом на затылке. Теперь вид у нее был поистине царственный и выглядела она старше — чего и добивалась. Все, Энтони Симмонс, думала Легация, глядя на свое отражение, никаких тебе больше русалок и цыганок!

Но стук капель по оконным стеклам заставил ее вспомнить, что в такую погоду да вдобавок вечером в пятницу поймать такси будет очень непросто. Она все же позвонила в компанию, где ее предупредили, что ждать придется не меньше получаса.

Считай час, вздохнула Летиция. А значит, у нее нет другого выхода, кроме как ехать в Венис на подаренной машине. Летиция подхватила ключи от автомобиля, кошелек, любимый кашемировый платок и вышла из дому.

Вести машину в дождь оказалось нелегко еще и потому, что все ее мысли были заняты Энтони Симмонсом и его подарком. Два месяца безоблачной радости — и вдруг чувствуешь себя так, будто врезалась в кирпичную стену!

Элис права: они были на седьмом небе от счастья, и оба этого не скрывали. Вместе появлялись на скачках, на концертах, в ресторанах и прочих общественных местах. Их несколько раз фотографировали вдвоем: в картинной галерее, на борту яхты, на благотворительном концерте в пользу детей-сирот. Энтони и Легация немало смеялись над подписью под одним из снимков: «Парень из глубинки отхватил себе городскую девушку!». Им не особенно удавалось скрывать бежавший между ними ток взаимного притяжения. Страсть их и не думала убывать, напротив, все возрастала.

И Эстер, и Агнесса радовались за них, в этом Летиция не сомневалась, хотя мать уже начала интересоваться, скоро ли зазвенят свадебные колокола. Сначала дочь реагировала на такие намеки смехом и пожатием плеч, но теперь…

Подъезжая к дому матери, Летиция сжала зубы от досады — серый джип уже стоял на подъездной дорожке. Она опаздывала, и потому ее автомобилю не нашлось места у входа. Дождь все еще лил, а зонта у Летиции не было. Так что она накинула на голову платок и устремилась к дверям.

Мать радостно встретила дочь, расцеловала и поздравила с днем рождения. Но Энтони довольно долго простоял в сторонке, прежде чем последовать примеру Эстер. Его взгляд скользил по Летиции с выражением, от которого у нее задрожали руки, когда она снимала платок. Затем Энтони спокойно произнес:

— Сегодня ты похожа на таинственную и изысканную индийскую царевну. С днем рождения, дорогая.

— Спасибо. — Летиция неловко отложила платок. — Спасибо большое за заботу, Энтони… но я не могу принять твой подарок.

С этими словами она вручила ему золотое кольцо с ключами. Энтони ничего не оставалось, как взять ключи, поскольку к ним подошла Агнесса обнять сестру. А когда тридцать или около того гостей подняли в честь виновницы торжества бокалы с шампанским и запели «С днем рождения», он просто опустил ключи в карман пиджака.

Пока Летиция обходила гостей, здороваясь и принимая поздравления и подарки, в основном от старых друзей семьи, Энтони стоял рядом с Агнессой. Та всегда находила, о чем с ним поговорить, и даже убедила поделиться информацией о своей жизни для ее приятеля-телевизионщика.

Летиция же продолжала играть с ним в кошки-мышки. Когда они наконец оказались рядом у стола с закусками, Энтони очень тихо спросил:

— Я чем-то обидел тебя?

Она пожала плечами, накладывая себе рис со специями и креветок, запеченных в тесте.

— Я была бы счастливее, получив от тебя букет роз.

— С розами далеко не уедешь, — сухо заметил Энтони.

— А это уже мои проблемы.

И Летиция, бросив на него надменный взгляд из-под ресниц, отошла.

Снова они столкнулись за десертом. Невозможно было долее игнорировать Энтони, не дав повода для сплетен и не обеспокоив мать. Эстер, нарядившаяся в сапфирово-голубые шелка, сияла. Подняв тост за Летицию, она сказала, что нынешний праздник устроила не только в честь дня рождения старшей дочери, но и чтобы выразить благодарность обеим своим дочерям за все сделанное ими для нее после смерти их отца и ее мужа.

Летиция оставила за своим столиком место для Энтони и улыбнулась ему, когда он сел рядом. Она даже ухитрилась поддерживать живой разговор с ним и с двумя другими гостями, сидящими тут же, пока те не отправились взять себе еще удивительно вкусного десерта.

— Я мог бы подарить тебе бриллианты или жемчуга, — проговорил Энтони, словно продолжая старый разговор. — Какая разница?

Он взглянул на Летицию, вздернув уголки губ в чуть иронической улыбке.

— Никакой. — Летиция доела лимонное пирожное и вытерла салфеткой губы. — Я бы и их вернула.

— Так что же мне разрешено дарить?

— Цветы, книги, пластинки… — Она махнула рукой. — Может, еще одну кошку для моей коллекции.

— Это часом не урок хорошего тона, который городская девушка дает парню из глубинки? — спросил Энтони, все еще улыбаясь, но уже походя на тигра, вышедшего на охоту.

— Нет, Энтони, — твердо ответила Летиция и принудила себя продолжить: — Это урок, чтобы ты не заставлял женщину чувствовать себя содержанкой. Вот и все.

— Значит, купить автомобиль жене или любовнице — обычное дело, — сказал Энтони. — А помочь близкому человеку в трудной ситуации уже нельзя? Или тебе не понравилось, что это полезная вещь? Я же попытался украсить его, как подарок…

Летиция на мгновение прикрыла глаза.

— Бант, ленты и шары — это было просто чудесно, это… — Она беспомощно умолкла. — И да, очень полезная вещь. Но… Энтони, это же куча денег, как ты не понимаешь?

— Твоя мать идет, — сказал он, поднимаясь. — Садитесь на мое место, миссис Уимблоу. Вам что-нибудь принести? И позвольте поздравить вас с великолепным праздником.

Эстер села рядом с дочерью.

— Как Энтони мил! — заметила она с энтузиазмом. — И вы с ним просто созданы друг для друга. Я все думаю, не получила ли ты от него в подарок на день рождения кольцо по случаю помолвки.

И мать вопросительно посмотрела на Летицию.

Ту словно ударили по лицу. Пытаясь придумать, что ответить, Летиция догадалась об истинной и единственной причине своего недовольства Энтони. В глубине души она тоже надеялась, что подарком станет кольцо.

Летиция проглотила комок в горле и как можно непринужденнее произнесла:

— Мама, мы же встречаемся всего ничего!

— Да, знаю… — Эстер развела руками. Вид у нее был такой, словно она собралась прочитать дочери лекцию по данному вопросу, но вместо этого вдруг спросила: — Но что-то же он тебе подарил?

— Он… он подарил мне автомобиль, — потеряно произнесла Летиция. — Поставил его прямо под окнами, весь обмотанный розовыми лентами и с шариками-сердечками.

Эстер несколько раз моргнула, затем благоговейно произнесла:

— Шутишь…

— Нисколько, — ответила дочь. — Но я…

— Просто восхитительно! Это как раз то, что тебе надо! А украсить машину лентами и шарами — так романтично! Тебе очень повезло, дорогая.

Возвращающийся Энтони не только услышал слова Эстер. Он заметил на лице ее дочери выражение полнейшего разочарования — единственный союзник, на которого она могла рассчитывать, переметнулся в неприятельский стан.

Однако Летиция еще не видела Энтони, когда возразила матери:

— Но это же очень дорогой подарок!

— Все относительно, милая моя, — сказала Эстер. — К тому же у Энтони куча денег. Чего ты ожидала? Букета? Неужели ты думаешь, что влюбленный мужчина ограничится таким подарком?

— Да вы с Элис как сговорились, — проворчала Летиция и тут наконец заметила Энтони.

Тот молчал и стоял неподвижно, но Летиции не составило труда увидеть иронию в его взгляде.

Однако она продолжала играть свою роль до полуночи — роль послушной и счастливой дочери, благодаря Небо, что в программе праздника отсутствуют танцы. Летицию также ожидал сюрприз в лице опоздавшего молодого человека, которого представила ей сестра. Юноша был кудряв, русоволос и все время поглядывал на Агнессу, которая просто-таки светилась от радости и выглядела на редкость привлекательной в нежно-розовом открытом платье.

Однако прежде чем Летиция успела допросить сестру, без четверти двенадцать подали шампанское, а потом, погасив свет, внесли торт со свечами. После того как Летиция задула свечи и разрезала торт, Энтони, сидевший справа, произнес тост:

— Я хотел бы поднять бокал за Летицию, которая озаряет светом всех, кто с ней рядом. — Затем, повернувшись к виновнице торжества, негромко добавил: — А в особенности меня.

— Ура! — закричали все.

И Летиция заметила, что все смотрят на них так, как обычно смотрят на влюбленные пары, — перемигиваясь и обмениваясь улыбками.

— Не слишком ли ты поторопился? — спросила Летиция полчаса спустя, сидя на правом сиденье джипа Энтони.

— Ты хотела остаться? — ответил он вопросом на вопрос. — Все уже разъезжались.

Энтони очень ловко извлек ее из толпы расходившихся гостей, успев договориться с Агнессой, чтобы новый пикап загнали в гараж, когда освободится подъездная дорожка.

— Нет, я не собиралась оставаться, — сказала Летиция.

— Тогда поведай мне, что же ты намеревалась делать, — поинтересовался Энтони.

— Во всяком случае, не озарять тебя моим светом в ближайшем будущем, — ехидно отозвалась она. — Куда мы едем?

— Ко мне, — ответил Энтони. — Стены толстые, и никто не помешает нам насладиться нашей первой ссорой, дорогая.

Летиция стиснула зубы, чтобы не накричать на него: ну почему он даже не пытается понять ее? В этот момент Энтони достал что-то из кармана и уронил ей на колени.

— Я хотел подарить тебе это вдали от посторонних глаз, — холодно произнес он.

Развязав золотой шнурок, которым была перевязана коробочка, Летиция подняла крышку и увидела золотую брошь в виде кошки с глазами-изумрудами. Она долго смотрела на брошь, а затем отвернулась к окну, чтобы не было видно, как по ее щекам текут слезы…

Летиция уже знала пентхаус Энтони, как собственную квартиру. Или как свой второй дом — роскошное просторное жилище, интерьеры которого продумал профессиональный дизайнер. Больше всего времени они проводили в небольшой гостиной с темно-зелеными стенами, кожаными диванами, бледно-розовым паласом и коллекцией произведений живописи. Здесь они играли в шахматы, слушали музыку, перекусывали, глядя телевизор или читая. Здесь же изредка занимались любовью.

Сюда Энтони привел Летицию и сейчас. Затем снял пиджак, кинул его на кресло и спросил, не хочет ли она чего-нибудь выпить.

— Нет, спасибо. — Голос Легации звучал глухо. — До меня дошло, что это я тебя обидела, и мне теперь очень скверно, особенно если подумать об этом. — Она взвесила на руке футляр с брошью. — Но я все равно не хочу от тебя машины, Энтони, просто потому, что это как-то… неправильно.

— Кажется, никто не разделяет твоего мнения.

— Это только мое дело, — сказала Летиция и расстроенно вздохнула. — Ну как мне объяснить? Я хочу испытывать к тебе благодарность только за факт твоего существования, и ни за что больше.

Она посмотрела на Энтони. Их разделяло ярда два паласа, но с тем же успехом их могли разделять мили — таким далеким казался ей Энтони.

— А ты не думаешь, что мне неприятно, когда ты беспокоишься из-за отсутствия автомобиля? — протянул он.

— Не так уж я и беспокоюсь. Да, безусловно, в настоящий момент мне трудно было бы решиться на подобную трату: нам пришлось разориться на новые швейные машинки, увеличить заработную плату, а доходы еще не успели вырасти. Но все равно я нашла бы какой-нибудь выход из положения. Я не нищая.

— Ты почувствовала себя нищенкой из-за моего подарка?

Летиция снова вздохнула и села.

— Я почувствовала себя…

— Обязанной мне? — закончил за нее Энтони и уселся рядом. — А что, если я предложу тебе этот пикап в аренду?

Глаза Легации расширились.

— В самом деле?

— У меня такое чувство, что это лучший выход из положения, — сухо ответил Энтони.

— Да… так мне было бы легче, — неловко сказала Летиция. — Мне уже приходил в голову этот вариант… ну, что можно нанять машину.

Энтони по-прежнему внимательно на нее смотрел.

— Все равно ужасно жаль, что я обидела тебя, — продолжила она.

Энтони молчал — лет сто, наверное, — прежде чем сказать:

— Ты можешь загладить свою вину.

— И как же? — невинно поинтересовалась Летиция.

Глаза Энтони сузились, затем он поднялся и включил музыку. Потом подошел к Летиции, протянул руку и с серьезным видом спросил:

— Могу ли я пригласить вас на танец, мадам?

Летиция встала и молча шагнула в объятия Энтони.

— Я все думал: устроит ли твоя мать танцы сегодня? — сказал он, прижимаясь губами к ее черным волосам.

— А я благодарила Небеса, что ничего такого не было, — призналась Летиция.

— Но почему? — удивился Энтони.

— Потому что невозможно злиться на вас, мистер Симмонс, танцуя с вами.

— Понятно. — Он вынул шпильки из волос Летиции. — Хочешь сказать, что, если бы я подарил тебе автомобиль сейчас, ты бы приняла его?

— Нет. Но отказаться было бы еще труднее.

Энтони прижал Летицию к себе и нащупал у нее на спине молнию.

— Я весь вечер гадал, есть ли что-нибудь у тебя под платьем.

Он расстегнул молнию, и платье соскользнуло на пол.

— Я так и думал, — удовлетворенно заметил он.

— Не уверена, что подобным мыслям место в гостиной моей матери, — произнесла Летиция, задыхаясь, потому что ладони Энтони легли на ее грудь.

— Подобные мысли навещают меня в любом месте вне зависимости от твоего присутствия. А сейчас бы ты смогла сказать мне «нет»?

Руки Энтони скользнули на талию Летиции, но он не отрывал глаз от обнаженной груди. Летиция медленно двигалась в ритме танца. Ей было трудно дышать, по спине пробегала дрожь. Но она знала, что это вызов, и приняла его.

— Смогла бы… — хрипло пробормотала она и посмотрела в глаза Энтони, — хотя это было бы еще труднее. Но должна тебе сказать, что мне нравится так танцевать с тобой. Помнишь, как мы танцевали первый раз? Тогда я пожалела вдруг, что мы не наедине.

Летиция сжала в ладонях лицо Энтони, поцеловала его, а потом снова закрыла глаза, продолжая двигаться под музыку.

— Как такое могло случиться?

Энтони задал этот вопрос, лежа рядом с Летицией в измятой постели под бледно-зеленой простыней и подперев голову рукой.

Спальню заливал свет восходящего солнца, играя на бронзовых кронштейнах бра. Сама кровать стояла на возвышении, окруженном бархатистым морем тускло-золотистого ковра. На окнах висели белые шелковые занавески, а по комнате миссис Редвик расставила вазы с благоухающими лилиями.

Летиция задохнулась от восторга, впервые войдя в эту роскошную спальню. Энтони тогда рассмеялся и сказал, что он тут ни при чем — все досталось ему от прежних хозяев. «Да это же королевская опочивальня!» — воскликнула Летиция и добавила, что никогда еще не спала на постели, которой бы не побрезговала и принцесса. Энтони ответил, что на голой земле он высыпался ничуть не хуже, но рад, если это ложе поможет Летиции ощутить себя принцессой.

Тогда она впервые задумалась о других женщинах в жизни Энтони Симмонса и осознала, насколько мало знает о нем…

Но в то утро, когда Энтони задал свой вопрос, подобные мысли не навещали ее.

— Как такое могло случиться? Что мы проснулись на заре, хотя уснули очень поздно? Надо полагать, что, будучи заняты более важными вещами, мы забыли задернуть занавески, — серьезно откликнулась Летиция.

Темные волосы упали ему на глаза, щеки и подбородок отливали синевой. Затем он отбросил простыню и положил ладонь на грудь Легации.

— Нет, я имел в виду другое, мисс Уимблоу: откуда у нас подобное расположение духа — противоположное тому, в котором мы приехали сюда?

— А! — Летиция сморщила нос. — С вашей стороны, мистер Симмонс, было весьма разумно уступить силе моих аргументов.

— Не знаю, как насчет «разумно». — Энтони нежно сжал пальцами розовый сосок. — Мне кажется, я не устоял перед некой иной силой.

— Если ты… будешь продолжать в том же духе… — произнесла Летиция, задыхаясь, — на сей раз не устою я. У меня есть к тебе предложение.

— Какое же? Только имей в виду: я не собираюсь в ближайшем будущем покидать постель, — заметил Энтони.

Его ладонь легла на живот Легации.

— Ничего… подобного, — произнесла она.

— Так что же? — вкрадчиво осведомился Энтони, глядя на Летицию блестящими глазами.

— И вот что, не думай, будто я так и буду покорно лежать, и…

Тут она приподнялась и села на Энтони верхом. Ее синие глаза светились триумфом. Она положила кулаки ему на грудь и оперлась о них подбородком.

Он зашелся от неслышного смеха.

— Ладно, вы меня поймали, мисс Уимблоу, — сказал Энтони наконец. — Как вы намерены со мной поступить?

— Заставлю терзаться неизвестностью, — загадочно ответила Летиция.

— Снова поединок воль? — решил уточнить Энтони.

— Ну… — протянула она, — вполне вероятно. Мне тут нравится: я чувствую себя такой сильной! Нет, конечно, мистер Симмонс, я не могу утаить от вас, что потрясена великолепием вашего тела. Однако данное положение дает мне возможность выразить мой восторг угодным мне способом. — Летиция задвигала бедрами и победно улыбнулась, услышав стон, вырвавшийся из груды Энтони. — Теперь понимаете, что я имею в виду?

— Да, прекрасно, — ответил он с лукавой усмешкой. — Однако должен обратить ваше внимание на тот факт, мисс Уимблоу, что я с трудом сдерживаюсь.

— Ах какая жалость! — весело откликнулась Летиция, поцеловала Энтони, затем резко отстранилась. — Знаешь, я тоже с трудом сдерживаюсь… — Тут она задрожала, потому что Энтони крепко прижал ее к себе. — Почему у нас все так получается? — еле слышным шепотом спросила она.

Ответа пришлось ждать долго. Только когда Летиция уже лежала в его объятиях, все еще тяжело дыша, Энтони, гладя ее волосы, посоветовал:

— Не задумывайся об этом, дорогая. Нам хорошо вместе, а это главное. Что до прошлой ночи, то…

Она прижала палец к его губам.

— Я как раз хотела сказать: давай не будем вспоминать больше про прошлую ночь и про автомобиль. Просто перевернем страницу.

Глаза Энтони странно блеснули, и Летиция замерла в напряженном ожидании. Наконец он произнес:

— Хочешь пообедаем в городе, а потом поедем в «Пинк-велвет»?

Летиция незаметно для себя расслабилась.

— Чудесная мысль. Очень хочу.

Они замечательно пообедали в прибрежном ресторанчике и во второй половине дня поехали в «Пинк-велвет», который успел превратиться для Летиции в еще один дом. Она наняла для Энтони прислугу, которая работала еще на ее родителей, решала, что сажать и где, а также не купить ли новую стиральную машину. По ее же указаниям переделали одну из гостевых комнат в их с Энтони спальню. И еще она хранила в «Пинк-велвет» свою одежду.

Поскольку новый хозяин жил здесь не всегда, в старой сторожке недалеко от дома поселился управляющий, хромой человек лет шестидесяти, — надзирать за домом, садом и телятами. Но больше всего он привязался к лошадям.

Однако иногда Летиции становилось как-то не по себе в «Пинк-велвет»: ее мучила совесть, что она наслаждается благами, которых лишены мать и сестра. А тут еще прибавились новые переживания. Да, она выиграла сражение из-за машины, но что делать с саднящей болью — ведь она так и не дождалась желанного кольца?..

Летиция посмотрела на Энтони. Тот, одетый в джинсы и старую черную футболку, растянулся на диване с газетой. Сама она устроилась с ногами в удобном кресле, опершись подбородком о коленки. Она уже переоделась в розовую пижаму — лето сменилось осенью, и ночи в предгорьях были довольно промозглыми.

— Энтони, расскажи мне о женщинах, которые у тебя были до меня.

Он опустил газету и нахмурился.

— А почему ты об этом спрашиваешь?

Летиция пожала плечами и улыбнулась.

— Да ни почему. Просто стало любопытно. Если начать с меня, то, по словам моей сестренки, раньше у меня были мужчины «посмирнее». — Она возвела глаза к потолку. — Представляю, как ты это прокомментируешь!

Энтони позабавило ее признание.

— Тогда я оставлю комментарии при себе, а лучше спрошу, что ты сама о себе думаешь.

Летиция уставилась на свои колени.

— Я не совсем согласна с Агнессой. Мой отец был ученым, поэтому неудивительно, что я встречалась с людьми спокойного нрава. Но это, скорее, потому, что они были поглощены своим делом — наукой… Так мне сейчас кажется. Хотя Агнесса права в другом: я всегда предпочитала быть независимой. — Она скорчила рожицу. — А у тебя было с какой-нибудь женщиной так, как со мной?

— Нет. Но, конечно, у меня были другие женщины. — Энтони задумчиво посмотрел на Летицию. — Только мне не кажется, что их всех объединяла какая-то общая черта — тихий нрав или что-нибудь еще, — усмехнулся он. — Разве что две были рыжеволосыми.

Летиция молчала. Тогда Энтони спокойно произнес:

— Мы ведь говорим честно и прямо, как взрослые люди, не так ли? Во всяком случае, ты первая подняла эту тему.

— Я просто ощутила острую неприязнь к рыжеволосым, — пояснила Летиция. — Но… значит, у тебя было много женщин?

Энтони усмехнулся.

— Хочешь список? А у тебя было много мужчин, пусть даже хлюпиков?

— Нет, — ответила Летиция, сдерживая раздражение. — Двое. И оба романа тянулись недолго. Ну и кто теперь отказывается говорить честно и прямо, как подобает взрослому человеку?

Энтони сел. Газета соскользнула на пол.

— Пойми, мне тридцать шесть и я не питаю неприязни к прекрасному полу. Однако мне всегда не хватало времени: я учился, работал… И ни с кем у меня не было так, как с тобой.

Он пересел на скамеечку для ног возле кресла Летиции и прикоснулся пальцами к ее лицу.

— Одни были мне дороже, чем другие, — продолжил Энтони. — Но ни одна женщина не значила для меня столько, сколько ты.

«Так почему же ты не попросишь меня выйти за тебя замуж?» Но Летиция не смогла заставить себя произнести вслух эти слова. И порадовалась, потому что услышала следующее:

— Может, ты и не осознавала тогда, но твое замечание насчет одинокого всадника было не так уж далеко от истины. Все, что помогло мне выбраться из техасского захолустья, — это мои руки, моя голова и моя мечта. Но иногда я оглядываюсь на прошлое и думаю: а стоило ли так стараться?

— Почему? — прошептала Летиция, чувствуя, как глаза жгут подступающие слезы.

— Почему? — Энтони отвернулся и теперь смотрел в огонь. — Уверенность в своих силах — прекрасная вещь. Но со временем просто разучиваешься полагаться на других людей и верить им. — Он снова повернулся, поглядел в глаза Летиции и печально улыбнулся. — Мы похожи. Вот почему у нас все так… взрывоопасно.

Летиция облизнула губы, пытаясь понять явный и скрытый смысл его слов. Но прежде чем ей это удалось, Энтони добавил:

— Я устал… Мы оба устали, так что не пойти ли нам в постель? Обняться и так уснуть?

Он не стал дожидаться ответа, а просто встал, взял Летицию на руки и отнес в спальню. Прижав к себе, он гладил ее по голове, пока она не уснула.

Утром все шло, как обычно.

Если на первый взгляд было трудно увидеть в Энтони Симмонсе прежнего «парня из глубинки», то, сев на лошадь, он снова становился техасским ковбоем.

Летиция сама любила лошадей и неплохо ездила верхом. Но Энтони оказался замечательным наездником и владел превосходными лошадьми — чистокровными кобылами, профессионально объезженными и приученными к узде. Ездить на них доставляло одно удовольствие. Так что на следующее утро Энтони с Летицией отправились на верховую прогулку. Третью кобылу, еще необъезженную, он держал за повод.

Энтони объяснил, что выбрал самых лучших лошадей, потому что рассчитывал получить от них потомство, а спрос на чистокровок был хороший.

Накануне в присутствии управляющего Джека Принса зашел разговор о лошадях, и Летиция спросила, приходилось ли Энтони участвовать в родео. Мужчины весело переглянулись.

— Ха! Свой самый первый грузовик я купил на призовые деньги.

— Ты что, был там у себя чемпионом? — спросила Летиция, склонив голову набок.

Джек сплюнул через плечо и ответил, сдвинув на затылок широкополую шляпу.

— Да он — один из самых лучших наездников, каких я видел в жизни!

Потом Летиция узнала, что Джек тоже из Техаса. Энтони предложил ему должность управляющего, потому что тот сломал ногу и не мог найти себе работу.

Однако сегодня Энтони и Летиция катались вдвоем. Поверх рубашки она надела куртку, но Энтони в своих любимых джинсах и рубашке цвета хаки, казалось, не замечал прохладного ветра, беседуя по дороге с третьей кобылой.

Летиция молча наблюдала за ним. На ум приходило множество вопросов. Ну и, конечно, она осознавала, что ей просто приятно смотреть на Энтони.

Он держался на лошади так уверенно, что Летиция подумала: свяжи ему руки за спиной, а он будет сидеть как влитой. В каждом движении, в каждом жесте чувствовалась сила. Кроме того, было забавно слушать, что говорит Энтони, обращаясь к кобыле, которая выкатывала глаза и упиралась, завидев телят.

— Радость моя, не стоит делать вид, что ты вот-вот задерешь юбки и удерешь от этих странных созданий. Ты же породистая кобыла и в десять раз умнее телят! — улещивал Энтони лошадь.

Летиции подумалось, что подобный стиль вообще показателен для общения Энтони с особами женского пола. Она вспомнила их ночной разговор. Что это было — предупреждение? Или Энтони хотел довести до нее мысль, что не следует торопиться строить планы на будущее?

Летиция обеспокоенно повела плечами. Они встречаются всего три месяца. Но, может, Энтони подразумевает что-то еще? Может, брак и дети тоже значатся в его планах? Летиция видела, как хорошо он ладит с детьми Гамильтонов, которые регулярно навещали «Пинк-велвет». Так почему же к ней снова вернулась проклятая настороженность?

Однако как ни хорошо выезжена лошадь, все же не следует отвлекаться, сидя в седле. Под носом у кобылы из кустов выпорхнула птица, лошадь вскинулась и сбросила всадницу.

Летиция не очень сильно ушиблась: густая трава смягчила падение. Сев, она ощупала себя и убедилась, что ничего не сломала, хотя синяков, судя по всему, набила предостаточно. Энтони в мгновение ока очутился рядом. Удерживая обеих кобыл за уздечки одной рукой, другой он помог Летиции подняться. И она почувствовала, что его сердце стучит так же тяжело, как ее собственное…

И это решило все, думала Летиция, сидя вечером за ужином в одиночестве у себя в квартире. Страх за нее, заботливость Энтони убедили ее, что незачем воевать с ветряными мельницами. Да, ему нужно время, чтобы привыкнуть. Им обоим нужно время, так почему бы не потерпеть?

А что, разве у тебя есть выбор? — поинтересовался внутренний голосок, которого Летиция старалась не слушать.