Очаровательная плутовка

Глава 15

До бракосочетания оставался один день. Эйприл сидела за туалетным столиком и медленно расчесывала волосы. Она смотрела на свое отражение в зеркале, но видела только Райли. Его ослепительную улыбку, от которой таяла; его мягкие черные волосы, чувственные губы. Но главное — его глаза, эти проникновенные, теплые глаза, говорившие с ее сердцем. Говорившие слова любви, предназначенные только ей. Она никогда не думала, что влюбится, тем более — в такого мужчину. Возможно, он и не лорд Совершенство, но для нее он совершенен.

Дверь отворилась, и Эйприл пришла в себя от мечтаний.

— Посмотрите-ка на нее, — сказала, входя, Дженни. — Ты так сияешь, что можно задуть свечи.

Она взяла в руки щетку и стала расчесывать Эйприл волосы.

— Ох, Дженни! Райли такой… замечательный. Я не в силах этого объяснить. Я знаю, что не заслуживаю его. И все-таки он меня любит. Не за что-либо и не за какие-то особые качества, а потому, что он… вот такой.

— Что здесь непонятного? В этом-то и есть тайна любви.

Эйприл приблизила лицо к зеркалу.

— Клянусь, что с этого момента я начну дарить ему счастье. Чего бы мне это ни стоило.

Дженни усмехнулась:

— Никак ты влипла? Я всегда знала, что тебя покорит только человек с титулом в кармане.

Шуточки Дженни не могли стереть улыбку с лица Эйприл.

— Ты, как я вижу, уже не страшишься своей свадьбы?

— Это не страх — это ужас. У меня руки трясутся, стоит об этом подумать.

Эйприл знала, что все из двух тысяч приглашенных прислали подтверждение, что будут присутствовать на бракосочетании в соборе Святого Павла.

Дженни застыла с поднятой расческой в руке.

— Послушай, раз твоя матушка умерла, упокой Господи ее душу, наверное, мне придется дать тебе кое-какой совет накануне первой брачной ночи.

Дженни подвинула стул ближе к Эйприл и села.

— Дженни, ты не понимаешь…

— Понимаю. Если есть что-то, в чем я знаю толк, так это в том, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями.

— Я знаю, что там происходит. Я не дурочка.

— Но есть еще кое-что. Ты же хочешь сделать его счастливым, правда? Секрет в том, чтобы думать о себе как о горящем камине: жарко мужчине или холодно, ты всегда должна гореть.

— Спасибо, мамочка, но я думаю, что мы с Райли сами справимся.

— Ах, значит, так? — Дженни лукаво посмотрела на подругу. — Тогда я не расскажу тебе о нас с Уильямом.

Эйприл приоткрыла рот.

— Не может быть!

— Может. — На лице Дженни появилось мечтательное выражение. — Это было незабываемо. Он… это самое лучшее, что произошло в моей жизни, Эйприл. Помнишь те истории, которые нам рассказывали, когда мы были маленькими? Про Робин Гуда и девицу Марианну, про Ланселота и Джиневру? Он ко мне относится как раз так. Словно я прекрасная дама, а он храбрый герой, который пришел спасти меня и защитить.

Эйприл кивнула:

— Я понимаю, о чем ты.

Они болтали и мечтали, пока Дженни укладывала Эйприл волосы. Большинство невест смотрят на свадьбу как на торжественный обряд или как на официальную обязанность, которую необходимо вынести. А Эйприл с нетерпением ждала своей свадьбы, потому что хотела при всех сказать Райли то, что чувствует сердцем.

Она пожалела о том, что согласилась соблюсти приличия: он проведет оставшиеся до бракосочетания дни в своем лондонском доме, а в церковь они поедут по отдельности. Она с нежностью думала о нем. Как хочется увидеть его поскорее! Она любит его, она отдала ему свое сердце, и ей трудно быть от него на расстоянии. Это невыносимая мука.

А ее красавец из пещеры так же, как и она, с нетерпением ждет первой брачной ночи? Отбросив все внешние приличия, она решила послать ему игривую записку, чтобы его раззадорить. И, взяв почтовую бумагу со стола, написала несколько слов:

«Дорогой Райли, мне доставили огромное удовольствие наши разговоры в пещере — они были очень занимательны. А во время охоты на лис ты доказал, что являешься искусным спорщиком. Когда мы поженимся, я хочу, чтобы ты не утерял своего искусства. Я с нетерпением жду возможности сесть тебе на колени, и тогда мы обсудим первое, что придет в голову.

Твоя навеки, Эйприл».

Она шаловливо улыбнулась, представив выражение его лица, когда он будет читать ее записку.

— Дженни, будь добра, доставь это Райли в Лондон. Это очень личное послание, и я не хочу доверять его лакею.

Дженни не умела читать, что весьма кстати.

— А что там?

— Я же сказала — это очень личное.

— И даже мне не расскажешь?

— Не сейчас.

Секреты возлюбленных лучше не выдавать.

— Ну, хорошо, — согласилась Дженни. — Считай, что я делаю тебе свадебный подарок.

Вскоре мистер Картрайт доставил Эйприл свадебное платье. Ярды белого муарового шелка, собранного под лифом с высокой талией. Глубокий вырез позволял видеть бриллиантовое колье на шее. Лиф был украшен перламутровыми бусинками, таким же, как на тиаре. Перламутровый бисер был нашит и на вуаль из хонитонского кружева. Вуаль ниспадала на шлейф, прикрепленный сзади к лифу. Эйприл в жизни не видела ничего подобного.

Она смотрела на себя в зеркале. В самых фантастических мечтах она никогда не представляла, что будет облачена в такое потрясающее платье и что на ней будут такие ослепительные украшения. То, что она увидела, превзошло все ее ожидания, и она светилась от счастья.

Она оценила свою внешность глазами Райли, надеясь в глубине души, что он найдет ее достойной невестой. Больше всего она хотела угодить ему.

Она мерила каждую из семи пар туфель, привезенных мистером Картрайтом, когда вошел лакей с конвертом. Эйприл удивилась — Райли так быстро ответил! — и с улыбкой взглянула на конверт кремового цвета. Ей не терпелось остаться одной, чтобы прочитать ответ на ее шаловливый вызов, поэтому она отослала мистера Картрайта и его помощниц из комнаты.

Вскрыв конверт, Эйприл похолодела. Это была страница из дневника мадам. Поперек строк, написанных почерком мадам выцветшими коричневыми чернилами, было написано:

«Гадкая девчонка.

Кто-то должен заплатить за твои преступления. Это сделаешь ты или твой жених?

Принеси двадцать тысяч фунтов в „Копыто и коготь“ сегодня в полночь накануне твоей свадьбы, или остальная часть этого дневника отправится в полицию. Никому ничего не говори, а иначе ты узнаешь настоящее значение слова „скандал“».

Страничка дневника дрожала в руке Эйприл. Она снова и снова перечитывала ее, чтобы убедиться, что это не дурная шутка.

Она представила, как ее арестовывают, представила унижение Райли и позор Джереми. Ее сердце не в состоянии этого вынести. Теперь-то она поняла, почему все ее хитроумные планы так хорошо сработали. Этот мир знати представляет собой тюрьму. Тюрьму из бумажных стен и глиняных подпорок, и все эти благородные господа заточены там, за этой оградой условностей, так прочно, словно ограда эта сделана из железа.

«Никому не говори» — сказано в записке. Если бы Райли не находился в Лондоне, она доверилась бы ему, но времени доехать до него не было — до полуночи она не успеет. Выходит, рядом с ней нет ни одной живой души, с кем бы она могла поделиться своим отчаянием. Она словно выброшена в море, где никто не услышит ее криков о помощи. Эйприл тихо заплакала.

Всхлипывая, она взяла себя в руки и села в ближайшее кресло. Кто знал о ее прошлом? Мужчины, у которых она брала деньги: Маркем, Кларендон, Пул, Глендейл и Эрншо. Но они не стали бы выставлять себя на посмешище даже из желания ей отомстить.

Леди Агата! Ведь дневник у нее? И одному Богу известно, как сильно она ненавидит Эйприл. Она не остановится ни перед чем, даже если при этом пострадает Райли. Но леди Агата не знает о том, что Эйприл кого-либо шантажировала. Почему она угрожает ей, Эйприл, а не, скажем, к примеру, Джоне или любому другому мужчине, упомянутому в дневнике? Непонятно.

И Джону она тоже не может не подозревать. Он стал презирать ее после того, как она во всем призналась. И не секрет, что он резко возражал против решения Райли жениться на ней. Но глупо предположить, что он пойдет на то, чтобы осложнить жизнь не только ей, но и себе. К тому же деньги ему не нужны.

Ясно одно — она скоро узнает, кто стоит за этой попыткой шантажа, потому что у нее нет другого выбора, как выполнить требования, изложенные в записке. Но где она возьмет столько денег? Она кусала губу и обшаривала глазами комнату, словно двадцать тысяч фунтов лежали на столе или в углу. Взгляд упал на высокое зеркало. Она увидела себя — жалкую и испуганную.

И с бриллиантами на шее.

Руки сами собой потянулись к ожерелью. Это целое состояние! Но страшно даже подумать об этом, о драгоценностях, которые хранились в семье Райли не одно поколение. Райли убьет ее, если она их продаст. И как она объяснит то, что появилась на бракосочетании без них? Черт бы всех побрал! Если она их не продаст, она обще не сможет появиться на свадьбе! Она примет на себя гнев Райли потом, а сейчас у нее другая проблема, требующая решения.

Спустя несколько минут Эйприл, переодевшись, ехала в карете, направляясь в деревню. В руке она сжимала ридикюль с бриллиантами.

Карета Райли остановилась перед особняком Блэкхитов. Слава Богу, что он, наконец, доехал! Это путешествие показалось ему бесконечно долгим.

Ну и сладострастная девица эта Эйприл! Ее шутки всегда разжигают в нем огонь желания. Господи, он покажет ей свою искусность, и для этого ему не нужно ждать первой брачной ночи.

Нечестивые мысли лезли в голову, и он старался обуздать охватившее его возбуждение. Перепрыгивая через три ступеньки, он взбежал по лестнице. Форрестер распахнул дверь.

— Милорд, я полагал, что вы в Лондоне.

— Был. — Райли пронесся через холл мимо дворецкого к парадной лестнице. — Моя невеста в своей комнате?

— Мисс Эйприл здесь нет, сэр.

Райли остановился и, нахмурившись, посмотрел на дворецкого.

— Где же она?

— Мисс Эйприл уехала в деревню. Она забыла кое-что купить.

— Почему она не послала кого-нибудь из слуг?

— Она настояла на том, что поедет сама, сэр.

— С кем она поехала?

— Одна.

— Она поехала одна?

— Она очень на этом настаивала, сэр.

— Любопытно. Что ж, я подожду ее у себя в кабинете. Тотчас сообщите мне, как она вернется.

Райли весь вечер мерил шагами комнату. Гнев сменялся унынием.

Все началось с удивившего его визита ювелиров из фирмы «Петтигру и сыновья», которые были весьма встревожены, потому что подумали, что Хоторнов больше не удовлетворяет их обслуживание. «Петтигру и сыновья» всегда с гордостью показывали всем герцогский герб с тех самых пор, когда дед Райли сделал заказ на свадебный гарнитур, а теперь они были вне себя от расстройства, что гарнитур возвратила будущая леди Хоторн.

Выходит, что ювелиры оказались более преданными семье, чем Эйприл, с горечью подумал Райли.

Он терялся в догадках, не мог понять причин, по которым Эйприл решила продать украшения, которые он ей подарил. Неужели она все-таки охотилась за его деньгами? Не может этого быть, он не хотел этому верить. Но, тем не менее, все указывало на это. А поскольку Эйприл исчезла вместе с драгоценностями, то как ему оправдать ее?

В растерянности он запустил пятерню в волосы и посмотрел на часы. Был двенадцатый час. Где она? Он боялся, что она навлечет на себя какую-нибудь неприятность, а также боялся и за себя и за то, что не состоится свадьба — основа его будущего благополучия и счастья.

Эйприл совсем не ожидала, что ювелир больше заинтересуется, почему она продает украшения, чем той суммой, которую она хотела за них получить. В конце концов, он выписал ей банковский чек на двадцать пять тысяч фунтов — больше, чем ей было нужно. У нее оставалось время, чтобы обменять чек на деньги в королевском банке графства. Она засунула банкноты в большую сумку, прилаженную к поясу, который она пристегнула на талии под корсетом. Сумка висела у нее сзади и была видна, особенно когда Эйприл надела плащ.

Когда она подошла к дому, сил у нее не осталось — физических, ни моральных, — но ей еще предстояла очная встреча с шантажистом. Ее проняла дрожь — ночь была холодная, а карету она оставила на подъезде Блэкхиту. Взять карету Райли она не могла, так как на всех его каретах был герцогский герб. Ради осторожности придется ехать верхом. Эйприл пошла будить конюха.

В помещении для слуг было темно и холодно, но в углу в камине теплился огонь. Ближе к двери спал парнишка лет пятнадцати по имени Йен. Когда Эйприл отворила входную дверь, то от сквозняка он пошевелился.

Эйприл откинула капюшон, чтобы в полумраке он мог ее узнать. Она зажала ему рот рукой, а когда он, вздрогнув, проснулся, сделала ему знак проследовать за ней внутрь конюшни.

— Мне очень жаль будить тебя, Йен, но мне нужна твоя помощь.

— Что угодно, мисс?

— Я хочу, чтобы ты приготовил для меня лошадь.

Парень наморщил лоб:

— Вы желаете ехать верхом в такой поздний час, мисс?

— Да. Мне необходимо поехать в город. Это очень важно.

— Может, лучше я приготовлю карету?

— Нет, я поеду верхом и, пожалуйста, без дамского седла. Приготовь обычное.

Она последовала за ним в чулан, где хранилась упряжь. Йен снял с гвоздя седло и отнес к лошади.

— С вами кто-нибудь поедет, мисс? — спросил он.

— Нет. Я поеду одна. Это недалеко. Со мной ничего не случится.

— Мистер Уилкинз спустит с меня шкуру за это, мисс, — с опаской произнес мальчик.

— Не спустит. Я обещаю. Вот, возьми. — Эйприл сунула ему в ладонь крону. — Это тебе за хлопоты. И за то, что сохранишь все в тайне. Очень важно, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Я рассчитываю на тебя.

— Да, мисс! — воскликнул потрясенный паренек, глядя на монету в руке.

Йен помог Эйприл сесть на лошадь и подержал поводья, пока она устраивалась в седле. Когда лошадь вышла во двор, стук копыт разнесся подобно ружейным выстрелам. Эйприл испугалась, что проснутся все в доме. Она направила лошадь в сторону поля, и вскоре ее уже было не видно в плотном покрове ночи.

Шум, доносившийся снизу со двора, заставил Райли подойти к окну. В свете луны он увидел, как некто в плаще выезжает со двора на лошади, а слуга закрывает за ним дверь конюшни.

Спустя несколько минут Райли постучал в помещение, где жили конюхи.

— Кто из вас выпустил лошадь?

Сонные конюхи поднялись, вид у всех был заспанный. За исключением одного. Юный помощник, открывший Райли дверь, не успел снять куртку.

Райли, подозрительно прищурившись, смотрел на паренька, который сжался под взглядом хозяина.

— Я… сэр.

— Кто взял лошадь?

— Мне не велено говорить.

Мистер Уилкинз, старший конюх, прошагал к двери и залепил мальчишке оплеуху.

— Ты что, чокнулся? Сейчас же скажи хозяину то, что он хочет узнать, а иначе я тебя отхлестаю подпругой!

Йен потер затылок.

— Леди взяла с меня слово не говорить.

— Леди? — Райли схватил парнишку за ворот куртки. — Это мисс Эйприл уехала верхом?

— Д-да, сэр, — ответил перепуганный мальчик. — Она дала мне крону за то, чтобы я ничего про это не говорил. Вот. Возьмите обратно, сэр. Я всего лишь сделал то, что на мне сказала. Я не знал, что это дурно, сэр.

Райли отпустил мальчишку.

— Нет, все в порядке. Деньги оставь себе. Просто скажи, куда она поехала.

— Она сказала, что должна поехать в город, сэр. Сказала, что это очень важно, и поехала через луг в сторону главной дороги. Вот и все, что я знаю, сэр.

У Райли кровь стучала в висках. Какие у нее важные дела, из-за которых она среди ночи отправилась одна на лошади? Она и ездить-то верхом как следует не умеет. Он не мог знать, что у нее на уме, но как работает ее ум, он точно знал. Если она сказала, что едет в город, то наверняка отправилась в противоположном направлении.

— Седлай мою лошадь, — приказал он.

Проскакав полчаса, Райли обнаружил Бервилию, привязанную к ограде трактира «Копыто и коготь».

В деревне царила сонная тишина, но из трактира неслись громкие крики, поскольку там отмечали конец рабочей недели. Внутри было тепло, пахло табачным дымом, вином и потом.

Райли надвинул шляпу на лоб и уселся за пустой стол в темном углу, откуда он мог наблюдать за тем, что происходит в помещении. У бара в дальнем конце толпились выпивохи, за столами — с десяток дородных работяг, винтовая лестница вела в комнаты наверху, а за столом у противоположной стены, подобно маргаритке в поле, сидела Эйприл Роуз Джардин.

Райли раздирали противоречивые чувства: облегчение — с ней ничего не случилось! — и негодование — как она могла прийти в такое место?! Как он должен поступить? Схватить ее за шиворот и увезти обратно в Блэкхит или уйти отсюда и забыть о ней навсегда? Но ни то ни другое не расскажет ему правды. Поэтому Райли решил проследить за ней, пока не выяснит, почему она здесь.

Эйприл была в плаще бледно-лилового цвета. Она плотно натянула капюшон, чтобы ее не узнали. Время от времени она поворачивалась к двери, и тогда ему удавалось увидеть ее лицо.

К Райли подошла прислуга, чтобы взять заказ, и он ответил, не поднимая головы. В этот момент Эйприл сделала знак служанке подойти к ней, и Райли низко склонился над столом, чтобы она его не узнала.

Служанка переспросила, чего же ему принести, и он ответил как можно тише. Служанка, пожав плечами, отошла к столу Эйприл и забрала у нее кружку.

Тут распахнулась дверь, и вошел мужчина. Райли не мог разглядеть его лица, потому что сидящий за столом перед ним встал, чтобы произнести тост, и заслонил собой вошедшего. Мужчина сразу подошел к столу Эйприл и уселся спиной к Райли.

Со своего места Райли смог отчетливо видеть лицо Эйприл, но лица мужчины он так и не увидел. Судя по всему, Эйприл была не только потрясена и удивлена, но и разгневана. Мужчина что-то говорил, а у Эйприл гнев сменился беспокойством. Она огляделась и, убедившись, то никто на них не смотрит, принялась расстегивать плащ. Мужчина протянул руку, чтобы остановить ее.

Райли подался вперед, когда мужчина дотронулся до ее руки, но одумался и снова сел. Сердце его готово было выскочить из груди.

Мужчина сделал знак, чтобы Эйприл пошла с ним, но она колебалась. Он сказал ей что-то, и тогда Эйприл встала. Пряча лицо под капюшоном, она последовала за своим спутником к неосвещенной лестнице. Они поднялись на второй этаж, мужчина ввел Эйприл в темную комнату, и дверь закрылась.

Райли не мог поверить своим глазам. Да и как он мог тому поверить? Он только что был свидетелем того, как его возлюбленная невеста вошла в комнату с другим мужчиной. Ему не хватало воздуха отбушевавшей в душе ревности. Эта мучительная боль его убьет!

Конечно, он мог подняться наверх и остановить их. Он мог бы вызвать на дуэль ее любовника. Он мог схватить Эйприл, увезти в Блэкхит и запереть там до конца ее дней. Но все это не изменило бы того, что он видел своими глазами: его невеста поднялась наверх с мужчиной.

Поднялась по своей воле.

Эта мысль подобно кинжалу пронзила ему грудь и ранила прямо в сердце. Эйприл скрыла от него правду, продала его подарок, ночью накануне свадьбы сбежала из его дома, чтобы воссоединиться с другим мужчиной.

Решено, он закроет для нее свое сердце, заново построит стену, которую когда-то воздвиг, чтобы уберечь себя от неверных женщин.

Урон уже нанесен.

Что ему сейчас делать?

Вдруг дверь наверху открылась и из комнаты выбежала Эйприл. Она стремглав слетела с лестницы, не обращая внимания на то, что капюшон упал с головы. На глазах у нее блестели слезы. Она выбежала из трактира, а Райли с трудом удержался, чтобы не кинуться за ней. Вместо этого он поднял глаза на открытую дверь комнаты, ожидая увидеть того, кто выйдет из комнаты.

Спустя минуту человек появился. Лицо его было в тени, но когда он наклонился, чтобы закурить, и посмотрел наверх, у Райли остановилось дыхание.