Очаровательная плутовка

Глава 9

Наступил рассвет. Ночью на землю спустился холодный туман и покрыл все вокруг тонкой белой паутиной. В доме начали подниматься не только слуги, но и гости, которые собирались принять участие в охоте на лисицу.

Сьюзен принесла Эйприл утренний чай и предложила помочь ей одеться. Эйприл хотела было отказаться — стоит ли объяснять, почему она не собирается на охоту, — однако позволила служанке достать амазонку зеленого бархата с широкой юбкой и коротким шлейфом. Потом спросила, где лорд Райли, и Сьюзен сказала ей, что он на конюшне, наблюдает за тем, как готовят лошадей.

Эйприл надела перчатки и отправилась на конюшню. Она хотела поговорить с ним до начала охоты и убедить его в том, чтобы он позволил им с Дженни оставаться в их комнате до конца приема гостей. Райли и не представляет, какая опасность ему грозит, если она появится в обществе, где будет сэр Седрик Маркем. Маловероятно, что Маркем забыл двух девиц, которые выставили его на две сотни фунтов. Райли не знал, что она шантажировала других, а признаваться в этом у нее не было никакого желания. Он знал только про Джону. Временное затишье могло каждую минуту закончиться взрывом, поэтому Эйприл хотела любой ценой держаться от всех подальше. Она нервничала, потому что другой возможности поговорить с Райли в течение дня ей могло и не представиться.

Если страстью Джереми было садоводство, то у Райли это были лошади. Их увлечения привели к тому, что Блэкхит превратился в самое великолепное поместье во всем графстве. О конюшнях Блэкхита ходили легенды, и лошади, которых разводил Райли, считались лучшими в Англии.

Эйприл свернула за дом и направилась к конюшне. Посередине двора стоял Райли и разговаривал с конюхом, поглаживая шею огромной кобылы, но глаза Эйприл были прикованы только к нему. Красный бархатный сюртук и белые брюки облегали его стройную мускулистую фигуру. Волосы, влажные на висках после утреннего умывания, немного растрепались от легкого ветра.

Эйприл стояла и смотрела, как он дает указания конюху. От него веяло властностью, он внушал уважение и даже страх, однако его любили. Слуга побежал выполнять указания хозяина, и Райли наконец остался один.

Эйприл медленно приблизилась к нему, туфли неслышно ступали по плиткам двора. Он, не замечая Эйприл, шептал что-то в ухо лошади, ласково похлопывая ее по шее. Эйприл вспомнила слова мадам о том, что про мужчину можно многое понять, глядя, как он обращается со своей лошадью. Кажется, мадам сказала так: «Тот, кто безжалостен со своими животными, сам является животным».

Лошадь почувствовала присутствие Эйприл раньше Райли и повернула голову в ее сторону. Райли, наконец, повернулся к ней.

— Эйприл? — с улыбкой произнес он.

Она поразилась. До сих пор он ни разу так ей не улыбался, но как же это приятно! Странная легкость наполнила ее, и… почему-то она потеряла дар речи. Его выразительные глаза смотрели на нее совсем по-иному. Неужели… с любовью?

— Вы выглядите очень… Я как раз выбирал для вас лошадь, — сказал он. — Ее зовут Симфония. Подходящая лошадь для леди.

«Леди»! Он сказал «леди»! Странно, что он называет ее «леди», зная, что она всего лишь служанка.

— Благодарю вас, милорд, но в этом нет необходимости.

— Или вы предпочли бы сами выбрать лошадь? Что ж, это право наездника, — галантно ответил он.

— Нет. Видите ли, я не приму участия в охоте. Я просто пришла попросить вас, позволить мне остаться дома.

— Не поедете на охоту? Но почему? — Он явно разочарован.

— Дело в том, — сказала Эйприл, глядя на лошадь, а не на него, — что у меня еще побаливает то место…

Он засмеялся:

— Вы сами виноваты — порку вы заслужили. Надеюсь, впредь вы дважды подумаете, прежде чем станете мне врать.

Эйприл густо покраснела, вспомнив, как он ее отшлепал.

— Я не…

— Хорошо, что вы поняли. Потому что в следующий раз я не буду столь снисходителен.

Эйприл открыла рот от возмущения. Неужели он может отшлепать ее еще сильнее? Однако веселый блеск в его глазах говорил о том, что он подшучивает над ней.

— Да, я подозревала, когда вас встретила, что все примерно так и закончится.

Райли захохотал. А Эйприл… ей было так приятно смотреть, как он смеется.

— Я хотела сказать, милорд, что я никогда в жизни не садилась на лошадь. Все, что я знаю о лошадях, — это то, как не попасть под них на лондонских улицах.

Глаза под длинными пушистыми ресницами азартно загорелись.

— Вы просто еще не раскрыли для себя их благородства. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Он взял ее за руку и стремительно увлек к загону.

За конюшней находилась квадратная площадка, обнесенная белым дощатым забором. Внутри загона стояли две лошади потрясающей красоты. Таких замечательных животных Эйприл ни разу в жизни не видела. Та, что покрупнее, была темно-коричневого цвета с черными чулками. Это был жеребец, и он гарцевал вдоль ограды и вокруг кобылки, которая была чуть поменьше и делала вид, что не замечает жеребца. Кобылка была изящная, светло-рыжая, с молочными чулками.

— Адонис показывает блестящие результаты, четырнадцать побед из двадцати пяти заездов, а в прошлом году стал чемпионом в Ньюмаркете. Его рост более ста семнадцати сантиметров. Разве он не красавец? Среди чистокровных скакунов в моей конюшне вы не найдете второго такого. Каков силач и какая выносливость! Правда, он немного норовист — чувствуется горячность дикого животного, — но у него бесподобная родословная. Среди лошадей он король.

— Вы поедете на нем? — спросила Эйприл.

— Не сегодня. — Райли прислонился спиной к столбику ограды. — У Адониса другие дела.

— Какие?

— Сегодня ему предстоит случка.

Эйприл повернулась к светлой лошадке в середине загона.

— Он, кажется, не очень-то ей интересен.

Райли сверху вниз посмотрел на Эйприл:

— Заинтересуется.

Она выдержала его взгляд.

— Откуда у вас такая уверенность?

— Эта молодая кобылка еще не тронутая. Адонис должен ее расшевелить. Он заставит ее обратить на него внимание.

Эйприл чувствовала, как краска заливает ей щеки, но глаз не отвела.

— А что, если кобыла не захочет спариваться с вашим Адонисом?

— Захочет.

— Почему?

— Потому что она ничего не сможет с собой поделать. В ее натуре желать его.

— Не слишком ли вы уверены? А если она уже выбрала другого?

— Это невозможно. Он предназначен для нее. Они идеально подходят друг другу.

— Это вы так считаете.

Он самонадеянно кивнул. Да он всегда во всем прав.

Эйприл заглянула в загон. Адонис приближался к кобылке сзади. Вытянув большую голову, он нюхал ей хвост. Кобылка побежала от него прочь.

— Вы ошибаетесь. Вопреки вашим утверждениям он совсем ей не нравится.

Райли так близко наклонился к Эйприл, что она разглядела в его глазах крошечные золотые огоньки.

— Она подойдет к нему. Адонис терпелив. Как и я.

Его свежевыбритая кожа приятно пахла мылом.

— Если она еще не тронутая лошадь, то может испугаться, — заметила Эйприл.

Пальцы Райли осторожно коснулись ее волос.

— Натура берет свое даже у самых упрямых представительниц женского пола. На вид она равнодушна к нему, но одно его присутствие уже зажгло в ней желание. Чем ближе он к ней подходит, тем сильнее ей этого хочется. Когда она поймет, что пора ему уступить, то сама станет его приманивать.

Он приблизил к Эйприл свое лицо почти вплотную и носом задел ее нос, а его жаркое дыхание обожгло ей щеку. Губы у Эйприл выжидательно приоткрылись, собственное дыхание участилось. Рот Райли искушал ее подобно спелому плоду. Все, что ей надо было сделать, так это только дотянуться до него и попробовать.

Проклиная свою слабость, Эйприл не стала сопротивляться его поцелую. Он ласкал ее губы, словно дольки апельсина, которые он хочет вкусить до капли. Все разумные мысли куда-то испарились. Осталось лишь одно наслаждение.

Господи, почему она так его хочет?! Когда он рядом, она забывает о том, кто она. Она становится кем-то еще. Кем-то, кто ей очень нравится. А когда он обнимает ее, от его теплых прикосновений забываются все беды, а страхи улетают куда-то далеко и ее одиночество, в которое она заточена, как в крепость, рушится.

Райли отстранился от нее, глаза у него были закрыты, словно он все еще смаковал ее губы. Медленно открыв глаза, он посмотрел ей в лицо:

— Боже, какая вы сладкая!

Почему такое происходит? Он вдыхает в нее жизнь, она ощущает себя женщиной.

Эйприл покраснела, не зная, что на это ответить, поэтому перевела взгляд на лошадей и сказала:

— Вероятно, вы правы. В конце концов, она не будет ему отказывать. Он красивый жеребец, и она тоже красивая.

Не отводя от нее глаз, Райли произнес:

— Да, она красивая.

И опять это возбуждение. Дыхание перехватывает, и в то же время дышится легко. Разве такое возможно? Не важно, есть у нее титул или нет, но рядом с Райли она чувствует себя настоящей леди. Нет… настоящей женщиной.

— Хотите ее погладить? — спросил он.

И, не дожидаясь ответа, издал пронзительный свист.

Кобылка навострила уши и чуть повернула голову в его сторону. Узнав его, она медленно подошла прямо к протянутой руке Райли.

Он схватил ее за уздечку и поднял золотистую голову.

— Не бойтесь. Ей нравится, когда ее ласкают.

Эйприл несмело дотронулась до светлого хохолка на голове кобылы.

— Здесь погладьте, — сказал он, указывая на морду лошади. — Здесь самое нежное место. Просто шелк.

Эйприл послушно коснулась лошадиной морды.

— Нет-нет. Снимите перчатки.

Эйприл испуганно отдернула руку.

— Нет. Я и так чувствую, какая она мягкая.

— Ну же. Она не укусит, обещаю.

— Знаю, что не укусит. Но нам уже пора уходить.

Он улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка.

— А вот трусихой я вас никогда не считал. Вы боитесь?

— Я не боюсь! Я вообще ничего не боюсь.

— Тогда дайте вашу руку.

Он взял ее руку и стал снимать перчатку.

— Нет! — крикнула Эйприл и попыталась оттолкнуть его, но Райли уже успел стянуть перчатку с ее руки.

Она пыталась отнять руку, но он крепко держал ее в своей ладони. Эйприл пришла в ужас от того, что он увидит шершавую кожу на ее руках, мозоли, шрамы от порезов и неровные ногти — болезненное напоминание о том, кем она была.

И кем осталась.

Эйприл выхватила у него перчатку и отвернулась, чтобы надеть, хотя и понимала, что поздно — он все увидел. Призрачное облако, на котором она блаженно плыла, испарилось, и она упала на землю. Вот что значит возомнить себя леди. И теперь, когда уродливые руки прислуги предстали перед его глазами, она снова превратилась в судомойку.

Райли взял ее за плечи и повернул к себе лицом. Она стояла, опустив голову и не смея взглянуть на него.

Он отнял у нее перчатки, взял ее руки в свои и осторожно потер. Какие у него сильные и теплые руки!

— Я не хотела, чтобы вы это видели.

— Почему? — спросил он, и голос у него прозвучал нежно и ласково.

— Они не женственны, загрубели от работы.

— Это ваши руки.

— В этом-то все и дело, — с несчастным видом произнесла Эйприл и стала натягивать перчатки.

Он снова их снял и отбросил в сторону.

— Когда вы перестанете прятаться от меня?

Глаза Эйприл наполнились слезами.

— Я ведь никогда не буду похожа на нее, да?

— На кого?

— На леди Агату.

Он со смехом фыркнул:

— Почему вам хочется быть похожей на нее?

— Не знаю… просто… она чертовски красива и чертовски богата. И она леди, а я… — Ей не хотелось выглядеть жалкой, но голос дрогнул. — А я никто.

Он расхохотался.

— Что, черт возьми, в этом смешного?

— Вы перевернули все вверх дном и при этом стоите здесь и заявляете, что вы никто?

— Я хочу сказать, что ничего собой не представляю.

Коснувшись лица Эйприл, Райли с нежностью заглянул ей в глаза:

— Для меня вы личность.

И, как бы в подтверждение его слов, кобылка тихонько заржала, а когда начала жевать локон Эйприл, упавший ей на плечо, Райли засмеялся.

— Видите: Бервилия, как и я, находит вас сладкой.

— Ничего подобного. — Эйприл отняла у лошади «лакомство». — Она просто кусается.

Райли продолжал смеяться, видя ее смущение.

— Исключительно по пятницам. — Он потянул Эйприл за руку. — Пойдемте. Дадим ей передышку от Адониса. Отсутствие ухажера подогревает любовь.

— Куда вы меня ведете? — спросила Эйприл, увидев, как он открывает ворота загона.

— Мы втроем отправляемся верхом.

Эйприл остановилась.

— Я же вам сказала, что не умею ездить на лошади.

— Вчера не умели, а сегодня сумеете. — Он положил руку на шею Бервилии и вскочил ей на спину. — В жизни нет большего удовольствия, чем пуститься галопом. Я вам покажу.

Он протянул Эйприл руку.

В уме у нее промелькнул десяток отговорок, но стоило заглянуть ему в глаза, как все они исчезли. Глаза у Райли были игривые, зовущие, взглядом он словно просил ее доверять ему. И рука Эйприл сама легла в его руку.

Он легко поднял ее, посадил впереди себя, и она заерзала, устраиваясь поудобнее.

— Милорд, разве леди могут ездить верхом вот так?

— Когда вообще нет седла, то они едва ли могут рассчитывать на дамское. — Держа поводья в руке, Райли плотно прижал Эйприл к себе. — До начала охоты у нас не много времени, поэтому вам предстоит быстро научиться.

— Я могу подождать до следующей охоты, — сказала Эйприл.

Лошадь сделала несколько шагов, и ее охватил страх.

— Я сейчас упаду!

— Не упадете, — заверил ее Райли таким же ласковым тоном, каким говорил с лошадью. — Прижмитесь ко мне.

Рука его обвила ее за талию, и Эйприл спиной почувствовала его крепкие грудь и живот, а его ноги касались ее бедер.

Находиться под защитой его сильного тела было так приятно! Эйприл вцепилась в его огромную руку, и страх куда-то исчез.

— А теперь я покажу вам, что значит жить по-настоящему.

Стиснув ногами бока лошади, Райли пришпорил ее, лошадь понеслась прямо в густой декабрьский туман.

Эйприл в страхе не отводила глаз от земли. Почувствовав ее страх, Райли наклонил голову и прошептал на ухо:

— Дышите размеренно.

Эйприл сделала глубокий вдох, и когда чистый воздух наполнил ее легкие, тело расслабилось.

— Не бойтесь. Пока я здесь, вы не упадете. Откиньтесь на мою грудь, и пусть лошадь спокойно идет под вами… вот так… голову повыше, и не сопротивляйтесь движению. Я вас держу.

Доверившись Райли, Эйприл немного успокоилась, только сейчас она заметила, что свежий воздух, овевающий ее щеки, пахнет влажной землей и сухой листвой, она подняла глаза наверх. Между двумя холмами вдали появилось солнце, и они понеслись галопом прямо навстречу ему. Эйприл никогда не чувствовала себя такой свободной, независимой, как сейчас в этой погоне за солнечным светом. Райли не сдерживал лошадь, и они стремительно летели по мокрой земле, оставляя за собой спираль из росы.

Эйприл упивалась прохладной изморосью, которая била ей в лицо и оставляла влажную паутинку на бархатной амазонке. Холодный ветер растрепал прическу, и ее рыжеватые волосы спутались с черными волосами Райли. Они неслись по холмам, и перед ними в тумане возникли крошечные радуги. Солнце поднималось все выше, и вот красное и пурпурное сияние заполнило небо. Это было потрясающее зрелище, и впервые Эйприл Роуз Джардин почувствовала, что значит быть по-настоящему живой.

Постепенно солнечные лучи развеяли серебряный туман, и Райли заставил лошадь идти шагом. Он направил ее по каменному мосту через реку, которая лентой прорезала поместье и тянулась дальше, к роще у подножия кучки холмов. Кленовые листья, как кусочки забытой кем-то головоломки, усыпали землю. Лошадь продолжала неспешный аллюр, а седоки покачивались в такт и касались друг друга. Эйприл чувствовала небывалое возбуждение и… наслаждение. Райли, должно быть, чувствовал то же самое, потому что, хотя опасности того, что она может упасть уже не было, сильнее сжал ее талию.

Вдруг Эйприл пришла в голову запретная мысль: что будет, если между ног она ощутит… что-то совершенно иное, а не спину лошади? Губы Райли слегка коснулись ее уха, и она наклонила к нему голову, как бы приглашая его не отстраняться. Тихое утро было безоблачным. Казалось, что в целом мире только они вдвоем.

Лошадь остановилась на опушке и стала щипать листки с куста. Райли поцеловал Эйприл в ложбинку под мочкой, взяв ее за подбородок, и ее губы оказались во власти его губ. Поцелуй был нежный и одновременно страстный. У Эйприл закружилась голова от радости. Руки Райли медленно поднялись от талии к лифу амазонки. Застенчивость побуждала Эйприл воспрепятствовать этому, но когда теплые ладони легли ей на грудь, она забыла о скромности.

Губы Райли ласкали ей шею, проделали жаркую дорожку к плечу, а Эйприл, наконец, удовлетворила свое желание запустить пальцы ему в волосы.

Райли застонал. Его язык обжег ей горло, ухо, и настал черед Эйприл застонать от божественного удовольствия.

Райли ловкими движениями расстегнул ей пуговицы на груди, а когда его ладони погладили сквозь сорочку возбужденные соски, по телу Эйприл пробежала дрожь. Маркиз взял ее в осаду, подобно тому как осаждают одинокую башню. Правда, в ее случае она хотела быть завоеванной. Райли опустил руку и поднял Эйприл юбку. Холодный воздух повеял на ноги и пробудил от колдовства, Эйприл пришла в себя и отвела его руку.

— Не бойтесь, — прошептал он. — Позвольте мне.

Закрыв глаза и подчинившись его ласковому голосу, она позволила Райли прикасаться к ней. Зажатая между го крепкими ногами, она выгнула спину и… отдалась рукам.

Господи, о таком наслаждении она и мечтать не могла. Когда в голове немного прояснилось, Эйприл прервала поцелуй и повернулась к Райли. Глаза ее затуманились.

— Я хотел увидеть это выражение на твоем лице с первой же минуты, как мы встретились.

Она тоже улыбнулась и прикоснулась пальцами к его гладко выбритой щеке. Райли был до умопомрачения красив, когда вот так улыбался.

Он снова с жадностью стал целовать ее губы, а Эйприл не могла сопротивляться его натиску.

— Райли…

— Да?

Он перестал гладить ее волосы, наклонил к ней лицо и прижался щекой к ее лбу.

— Я хочу, чтобы вы закончили… мой урок верховой езды.

Райли покраснел. Ее слова вмиг его отрезвили. Соскочив с лошади, он протянул Эйприл руки, но она не спешила спускаться и смотрела на него, не скрывая торжества: а упивалась тем, с какой жадностью он поедает взглядом. Этот всемогущий маркиз жаждет ее!

— Идите ко мне, я помогу спуститься, — произнес он.

Эйприл шаловливо улыбнулась и ответила:

— Я передумала.

— Что?!

— Разве это не право наездника выбирать себе лошадь?

Засмеявшись, Эйприл сжала, каблуками бока кобылки, понукая ее идти вперед, но Райли успел схватить ее за талию и стащить вниз. Она вскрикнула, очутившись в его руках, и весело рассмеялась.

— Я знал, что из тебя получится норовистая кобылка, — заметил Райли, улыбнувшись.

Эйприл запрокинула голову и посмотрела ему в глаза:

— Это потому, что я хочу только самое лучшее, что есть в конюшне. Но вы подойдете.

Райли обхватил руками ее голову и снова припал губами к ее губам. Поцелуй был долгим и требовательным, а затем он поднял Эйприл на руки и уложил на сухие листья у ствола большого дерева. Она посмотрела на его лицо и ощутила восторг от того, что имеет над ним власть. Райли такой красивый, такой галантный, такой по-королевски гордый, а она… она разбудила в нем зверя.

Он опустился на колени, сбросил сюртук и развязал галстук. А когда снял с себя рубашку, Эйприл закусила губу. Его грудь — сплошные мускулы!

Райли лег поверх Эйприл, и от тяжести его тела на нее нахлынул новый прилив желания.

Неожиданно послышался звук охотничьего рога.

— Что это? — задыхаясь, спросила Эйприл.

— Начинается охота. — Райли раздраженно поморщился. — Нам придется вернуться.

Шелковые пряди его волос упали ей на лоб. Она заглянула ему в глаза, полные желания и страсти, и обеими ладонями погладила его по лицу.

— Не сейчас, — попросила она. — Еще есть время.

Он поцеловал ее в губы.

Он на минуту прижался к ней и, пробормотав себе под нос ругательство, поднялся на ноги и надел рубашку. У него был такой огорченный вид, что Эйприл не могла не сказать:

— Мне очень жаль.

Он усмехнулся и помог ей встать.

— Мне тоже.

Застегнув пуговицы на амазонке Эйприл, он посмотрел на ее разрумянившиеся от холода и прилива страсти щеки и сказал:

— Знаешь, а я был не прав. Есть большее удовольствие, чем нестись галопом на лошади.

— Какое?

— Нестись на лошади вместе с тобой.

Она улыбнулась и прикрыла глаза. Голова кружилась от любви и от того, что она ему нужна. В этот момент она была готова ради него на все, только бы он ее не отпускал.

Спустя несколько минут они появились из рощицы — она верхом на Бервилии, а он пешком подле нее. Вдалеке на вымощенном булыжником дворе конюшни толпились гости. Некоторые уже были в седле и выгуливали своих лошадей по двору.

Эйприл вспомнила, зачем ей было нужно повидать Райли.

— Э… кажется, целое графство собралось на охоту. Неужели все гости будут охотиться?

— Кажется, что так. Черт бы все побрал! Еще недавно я очень хотел этой охоты на лис, а сейчас все, чего мне хочется, — это закончить то, что мы с тобой начали.

Как приятно было это слышать, но романтические мысли могли и подождать.

— А кто из гостей будет произносить тост?

— Маркем. Но мы не ждем его до воскресенья. Дела парламента задерживают его в Лондоне.

Райли не заметил, что Эйприл е облегчением выдохнула.

Во дворе Райли вновь вошел в роль внимательного хозяина и стал давать последние указания конюхам. Пообещав Эйприл вернуться, чтобы снять ее с лошади, он пошел за седлом для Симфонии.

Эйприл с восхищением смотрела ему вслед. Какой потрясающий мужчина! Красивый, благородный, сильный. Он превосходит всех. Он — совершенство. И он хочет ее! Лорд Совершенство возжелал ее, и от сознания этого она почувствовала себя женщиной, привлекательной и красивой. Она ничего собой не представляет, а ему, тем не менее, важно ее завоевать.

И ей не нужно притворяться и быть кем-то еще. Он хочет ее, невзирая на то, кто она. А может, как раз поэтому.

Это придавало Эйприл храбрости, и ей хотелось подзадоривать его. Может, в один прекрасный день она и станет леди Совершенство. Смешно.

От возбуждения Эйприл замурлыкала мотив.

— Моя дорогая, — окликнула ее леди Агата, поравнявшись с Бервилией.

Она являла собой образец элегантной наездницы, и Эйприл стиснула зубы от зависти. Амазонка у Агаты была ярко-голубого цвета с белой опушкой по всем швам. Вкус у этой дамы был изысканный, и ей всегда удавалось показать Эйприл, насколько она ее превосходит.

— Не хочу выглядеть пожилой тетушкой, — строго заметила леди Агата, — но женщинам неприлично ездить верхом так, как положено мужчинам. И еще более неприлично то, что под вами нет седла. О чем вы только думаете?

— Леди Агата, вам не захочется узнать, о чем я думаю.

— Не сомневаюсь, дорогая. Но осмелюсь заметить, что у Райли есть старое дамское седло, которым вы могли бы воспользоваться, так что нет нужды ездить, как островная туземка. Если вы не проявите больше скромности, то выгодного предложения на брак вам не получить. Райли?

У Эйприл был готов язвительный ответ, но леди Агата поспешила навстречу Райли, который появился из конюшни. За ним шел конюх с красивым дамским кожаным седлом.

— Агата, доброе утро. — Райли вежливо поклонился. — Как твое самочувствие?

— Спасибо, прекрасно. Чудесный день для охоты, не так ли?

— День действительно хорошо начался, — ответил Райли, при этом с улыбкой глядя на Эйприл. — Позвольте помочь вам сойти с лошади, Эйприл.

— Райли, милый, надеюсь, ты не собираешься начать охоту прямо сейчас, — недовольным тоном произнесла Агата. — Я обеспокоена тем, как выглядит Эйприл, позволь мне отвести ее в дом, чтобы она причесалась. У нее вид работницы с фермы.

Райли опередил Эйприл с ответом.

— А, по-моему, так она выглядит очаровательно. Я никогда не видел более цветущей и хорошенькой английской девушки. Как сказал поэт: «Красота не нуждается в обрамлении и еще прекраснее, когда ничем не приукрашена»[13].

— Благодарю, милорд, — сияя, ответила Эйприл.

— Et moi?[14] — кокетливо спросила леди Агата.

Райли не был бы джентльменом, если бы не сделал комплимента и ей.

— Vous etes ravissante![15] Я счастлив, что у меня на охоте две такие красивые леди.

Он взял ее руку и поцеловал.

Эйприл не на шутку разозлилась. У нее было много причин для злости, и она не смогла бы определить, что вывело из себя на этот раз: или отвращение от того, как Агата выпрашивала комплимент, или то, как Райли поддался на очевидную уловку. А может, комплимент Агате был искренним? Не важно. Эйприл раздражало явное желание этой дамы заловить Райли и стать его женой. Зачем только она шла на мировую с Агатой тогда в библиотеке? После того, что случилось сегодня утром в лесу, Эйприл твердо решила, что ее с Райли ничто не разлучит, несмотря на связи охоты с семьей Хоторнов.

Райли помог Эйприл сесть на Симфонию. Дамское седло оказалось страшно неудобным, и она боялась упасть. Райли сел на свою лошадь, и главный егерь подал знак к началу охоты. Спустили собак, и вся компания всадников бросилась вслед за ними.

Очень скоро охота наскучила Эйприл. Помимо желания выяснить, насколько Райли ее хочет, ей было жаль лисицу, поймать которую жаждали все охотники. Свора собак неотступно преследовала несчастное животное, и Эйприл от души надеялась, что лисе удастся удрать через густые заросли. Но Эйприл зря беспокоилась — лисица оказалась проворной и умной. Она даже задержалась во время погони, чтобы поймать полевую мышь, а затем продолжила убегать от лающих собак. Наконец, после почти часовой беготни, собаки потеряли ее след.

Охотники собрались на лесной вырубке, чтобы обдумать, что делать дальше. Главный егерь решил разбить всех гостей на четыре группы, чтобы каждая продолжала преследование самостоятельно. Эйприл попала в западную команду вместе с Райли и была неимоверно обрадована, узнав, что Агата находится в южной команде. Леди Агата кокетливо надула губы и попросила егеря перевести ее в западную команду, которая поскачет в сторону реки, где она смогла бы напоить лошадь. Эйприл усмехнулась, когда план Агаты провалился — егерь пояснил ей, что река находится как раз в южной стороне.

Когда их группа поскакала вперед, Райли и Эйприл отстали. Ей не терпелось остаться с ним вдвоем, и она надеялась, что он испытывает то же самое. После интимных моментов в лесу она хотела полностью ему довериться и признаться во всем: рассказать про Маркема и про других. Теперь-то она поняла, почему Дженни рассказала про свое прошлое Уильяму. Честность — первое правило в любви. Слова Райли стучали в мозгу: «Когда вы перестанете прятаться от меня?» Если он ее действительно любит, то простит.

Он удивленно на нее взглянул.

— Ну, в ту ночь, когда я призналась, что лгала вам. Вы не послали за констеблем. Почему?

У него вырвался долгий и тяжелый вздох. Лицо превратилось в неподвижную маску, но на скулах ходили желваки.

— Мне, конечно, следовало это сделать. За попытку обмануть моего отца я был обязан позвать полицию. У меня самого могла быть масса неприятностей за укрывательство подозреваемой в преступлении. Скрывая вас от закона, я ставил под удар свою репутацию, должность судьи, да и собственную свободу. У меня имелась тысяча причин, чтобы передать вас властям.

Не на такой ответ она рассчитывала.

— Но почему вы этого не сделали?

Райли уставился на линию горизонта.

— За последние несколько недель я много думал о том, как я стал бы рассматривать ваш случай в суде. Видите ли, я всегда верил в то, что истинное правосудие не может быть слепым. Какая польза от правосудия, если бедняк украл булку и его за это приговаривают к смерти? Правосудие должно заглянуть в душу человека и взвесить его поступки. Я сочувствую обстоятельствам, которые довели вас до преступления. И хотя я не могу смотреть сквозь пальцы на ваши… на твои поступки, во многом ты сродни тому голодному человеку, укравшему булку. Когда я ставлю себя на твое место, то не могу не задаться вопросом: не сделал бы я то же самое? Не знаю, что мной руководит: справедливость или совесть. Возможно, единственное, что удержало меня, чтобы не выдать тебя, — твое раскаяние. Я верю тебе. Надеюсь, что мое доверие оправданно.

Эйприл вдруг стала крайне необходима его вера в нее.

— Райли, да я содрогаюсь при одной мысли о том, как я отплатила за доброту, которую Джереми и Джона проявили ко мне. Мне стыдно, что я предала их положение.

— Не скрою, что отдать тебя в руки властей было и не в наших интересах. Последующее судебное разбирательство затронет семью, а я менее всего хочу скандала. Будь это преступление посерьезнее, я бы не испытывал никаких угрызений совести. К счастью для тебя, твои действия были просто следствием, а не самим правонарушением. Ты представила себя в ложном свете, что причинило душевные страдания моей семье, — моральной ответственности это с тебя не снимает. Но денег у нас ты не взяла. А если бы брала — это являлось бы преступлением. Итак, взвесив в уме юридическую составляющую и зная, каковы причины, приведшие к этим проступкам, я не могу с чистой совестью заявить, что правосудие восторжествует, если тебя передать властям.

Эйприл облегченно выдохнула.

— К тому же, — продолжал он, — я пообещал защищать тебя и не нарушу своего слова.

— Не знаю, что сказать. — Эйприл с трудом сглотнула. — Получается, что я всем вам обязана.

— Нет. Но постарайся, чтобы я никогда не пожалел о том риске, которому подверг себя.

Эйприл опустила голову. Как же теперь признаться в своем секрете? Простит ли он ее, если она расскажет о других людях, которых она так удачно обобрала? Она верит, что он не выдаст ее, несмотря на неприятности, причиненные его семье. Но он не будет так же великодушен, если она сообщит ему, что были и другие «жертвы». Как его драгоценное правосудие расценит ее поступки, если он узнает, что она скрывала всю правду?

А если она признается, что одна из ее жертв — почетный гость на воскресном балу? Господи, тогда Райли ни за что ее не простит! Невзирая на свое обещание, он должен будет немедленно послать за полицией!

Но она боялась не констебля. Странно, но ее пугала мысль о том, что она потеряет хрупкую привязанность, которая только-только начала возникать между ними. Она никогда не думала, что какой-нибудь мужчина вызовет у нее такое чувство. А тут — ее главный враг Райли. Как все изменчиво!

Можно ли ему полностью довериться? Нет, он не должен узнать о Маркеме и о других! Молчанием она приобретает многое, а признавшись, может потерять все.

Самое лучшее — это в воскресенье не появляться на балу. И тогда все остальное утрясется.

А если нет?