Очень серьезный мужчина

Глава пятая

— Я немного прогулялась.

— Немного? Одна? В такой поздний час?

Света молчала. Ей не хотелось подставлять Розу. Продолжая пристально смотреть на Свету, Тимофей грустно усмехнулся.

— Почему не со мной?

— Потому что ты был занят. Как ты себе представляешь это? Подхожу к тебе в тот момент, когда ты общаешься с генеральным, и говорю: "Давай сбежим отсюда!"… Так, да?

— А классно было бы, — рассмеялся Тимофей. — Я же всё равно сбежал, сразу следом за тобой.

— Зачем, Тима?

— Сказать? — Тимофей добавил виски в оба стакана.

Света, опустив глаза, сделала глоток, закрыла рот ладошкой и отставила стакан, в котором ещё было достаточно виски.

— Я не буду больше, — прохрипела она. — Крепко слишком для меня.

Тимофей подвинул Светин стакан к себе.

— Я тебя потом заставлю суп есть, Тима. Не думай, что ты так спать ляжешь.

— А ты что, не прогонишь меня?

— Из твоей квартиры? Ну ты спросил!

— А если бы квартира была не моя, а служебная? Или твоя? Выгнала бы?

— Разве друзья так поступают? Куда я тебя такого… красивого и загадочного отпущу? Наоборот, сейчас двери на все замки запру и ключи спрячу. Кто тебя знает? Я тебя пьяным никогда не видела. Может, ты буйный, когда пьяный. Или путешественник. Знаешь, бывают такие: как выпьет, так надо куда-то идти, неважно, куда, просто ноги сами идут.

— Нет, я не буйный, когда пьяный. И не путешественник. И даже не философ. Напьюсь, поем и спать лягу. Одно из кресел, тёмное, раскладывается.

— Вот и договорились. А где твой пиджак, Тима?

Тимофей был в брюках и тёмно-синей рубашке с расстёгнутым воротом.

— Валяется где-то. А плащ на вешалке у двери.

Света слезла с подоконника, нашла пиджак на спинке кресла, того самого, раскладного, повесила на плечики, расправила. Сама она так и оставалась в чёрном платье и с причёской.

— Красивое платье, Света, — сказал Тимофей, словно в ответ на её мысли. — Очень женственное, и подчёркивает твою изящную фигуру.

— Спасибо, Тима, — Света забралась обратно на подоконник. — Ты меня сегодня весь вечер удивляешь.

— Почему?

— Не думала, что ты замечаешь подобные мелочи.

— Это для меня не мелочи, и ты это прекрасно знаешь, Света. Не лукавь.

Они помолчали некоторое время. Света, сказав себе, что теперь-то ей никто не помешает, решила, наконец, поговорить о главном.

— А помнишь, как ты меня борщом кормил в последний день зимних каникул? — улыбнулась она. — А Белянкину не дал борща.

— Я просто хотел, чтобы он свалил быстрее и оставил нас одних. Всё равно его бабушка дома накормила.

— Я так и подумала тогда. А потом, помнишь, как подобрал меня в университетском саду, и я у тебя жила два дня?

— Помню, конечно! То, как ты у меня жила, — одно из самых моих любимых воспоминаний.

— Я всё знаю, Тима.

— О чём? — насторожился Тимофей.

— О том, из-за чего тебе пришлось уйти из нашего университета.

— Откуда? — сглотнув, Тимофей отвернулся к окну. — Я никому не говорил. Даже Максу.

— Встретила Арсения Золотарёва на юбилее матери Макса. Арсений был уже навеселе, его обуяла ностальгия, ему хотелось общаться и вспоминать прошлое. Вот он и рассказал мне о том, как ты ему… вынес предупреждение. А они с его отцом потом поставили ультиматум руководству университета, и тебе сказали, что всё равно не дадут учиться в нашем городе, угрожали судом.

— И я сбежал, как последний трус, оставив тебя там одну. Наверно, потому ты и заблокировала меня потом, не захотела общаться. Всё правильно сделала.

— Не говори ерунды! Я же сказала: знаю всё. Потому что, после встречи с Арсением, нашла Виталия Степановича и прижала его к тёплой стенке. Он рассказал обо всём. О том, что помог тебе с переводом в Питер. О том, что ты запретил рассказывать мне правду. И о том, как они с деканом и отцом Арсения договорились, чтобы этот г. нюк Арсений не смел ко мне приближаться. Потому ты не бросал меня одну на произвол судьбы!

— Я не хотел уезжать.

— И что ты должен был делать? Лезть на рожон? Они бы обязательно подали в суд на тебя, и чем бы всё закончилось — неизвестно. Зато в Питере ты смог проявить свои способности, попал в программу по обмену. Ты получил здесь всё то, чего по-настоящему достоин.

— Всё, кроме счастья.

— Это тебе так кажется, Тима!

— Мне лучше знать, Света, хотя, конечно, на судьбу жаловаться грех. Значит, ты не считала меня трусом?

— Нет, конечно! — горячо воскликнула Света. — Никогда! Я думала, что ты просто перевёлся в лучший вуз. А теперь я знаю, что ты самый настоящий рыцарь. Ты единственный, кто отстоял мою честь.

— Почему тогда ты прекратила общение со мной?

— Из-за собственного малодушия, — Света провела ладонью по лбу, тоже посмотрела в окно. — Знаешь, я ведь мечтала сделать тебе сюрприз. Взялась за учёбу, надеясь, что тоже смогу перевестись сюда, в Питер. Думала: приеду, вот Тима удивится! Я тебе ничего об этом не писала тогда, держала в тайне свои намерения.

— Ты хотела приехать ко мне?

Кажется, Свете удалось по-настоящему удивить Тимофея. Обычно непроницаемые глаза его сейчас буквально сияли.

— Да. Но зимой мама подала на развод, оставила отца, ушла к другому. И Ксюха, моя сестра, не осталась с папой, хотя он очень просил её остаться с ним. Я не могла бросить его, понимаешь? Мы продали дом и переехали в краевой центр. Три года назад папа начал встречаться с другой женщиной, Ритой, переехал к ней, они расписались. А тогда, после второго курса, я была настолько раздавлена всеми этими проблемами, что не хотела общаться вообще ни с кем. Даже с тобой. Ты тогда уехал на учёбу за границу, и мне не хотелось портить тебе настроение своими проблемами. А делать вид, что у меня всё в шоколаде, я тоже не могла. Прости меня, Тима!

— Я ничего не знал. Не знал, что твои родители давно развелись. Очень жаль, что ты не рассказала мне о своих бедах. Я надеялся, что ты мне больше доверяешь.

— Я доверяю тебе, Тима! Ты мне доверяешь, но тоже ведь не рассказал о том, как избил Арсения. Щадил меня.

— Да уж, наворотили мы дел, — вздохнул Тимофей. — Сами придумали, сами обиделись.

— Я никогда не обижалась на тебя. Ты был и остаёшься для меня самым лучшим другом.

— Только другом? — Тимофей сделал очередной глоток из стакана.

— Теперь ещё и моим начальником стал.

— А я не хочу быть только другом и начальником для тебя, неужели не понятно? Потому, как только оказался в руководстве компании, сразу занялся твоим переводом в Питер.

— Ты мне тоже очень нравишься, Тима. Даже больше, чем нравишься, — честно сказала Света. — И я тоже хочу быть для тебя не только другом и заместителем. Но мне многое не ясно…

Света не договорила, однако Тимофей кивнул и опустил глаза.

— У меня ничего с ней нет, — глухо сказал он. — Но Евгения очень хочет, чтобы было. И самое главное — Валерий Валентинович… Он видит во мне преемника, правую руку. У него есть два сына-подростка, однако Воронов не раз мне говорил, что единственный человек, которому он полностью доверяет в профессиональной сфере, — это я. А недавно он прозрачно намекнул мне на то, что подустал, пора дать дорогу молодым, и вот если бы мы породнились, а дело стало семейным…

— У тебя блестящие перспективы, Тима! Я рада, что Воронов оценил тебя по достоинству.

— Мы с ним начали сотрудничать, ещё когда я учился за рубежом. Я занимался одним проектом, выставил его на нужном сайте, и Воронов сам на меня вышел. Конечно, я очень благодарен ему и многим обязан.

— Понятно. Это здо́рово, когда есть такая поддержка. Но ты нужен Воронову ничуть не меньше, чем он тебе. Твоя ясная голова, аналитические способности, твой интеллект, твоя порядочность.

— Спасибо, — Тимофей опять вздохнул.

Он совсем сник, и Света забрала у него бутылку, в которой уже мало, что осталось.

— Допивай то, что в стакане, а я пойду разогревать суп. Поешь и ляжешь спать, Тима. Утро вечера мудренее. Всё будет хорошо.

Тимофей, который как-то разом выдохся, был покладистым и послушным. Поел, умылся и быстро уснул. Света немного посидела рядом с ним. Потом погладила его по взлохмаченной голове и тихо сказала:

— Решение можешь принять только ты, Тима. Больше никто. Всё зависит от тебя.

Затем Света выстирала рубашку Тимофея, развесила её на плечиках ближе к батарее. Почистила костюм, достала отпариватель и прошлась им.

Утром Света встала раньше; успела принять душ и приготовить завтрак к тому времени, когда проснулся Тимофей. Было около десяти часов утра, и Тимофей собирался заехать в офис, в котором, несмотря на субботу, работали некоторые сотрудники.

Света отправила его в душ, потом заставила как следует поесть и выпить кофе. Окончательно проснувшись, Тимофей совсем не был похож на человека, осушившего накануне больше двух третей бутылки виски.

Света провожала Тимофея у двери. Тимофей уже взялся за плащ, но потом остановился. Повернулся к Свете и попросил:

— Света, ты можешь поцеловать меня? Раз уж провожаешь на работу. Совсем как жена провожает мужа.

— Ну давай, попробую, — улыбнулась Света.

Она шагнула к Тимофею, обхватила ладонями его покрывшиеся за ночь щетиной щёки и коснулась губами его губ. Тимофей тут же перехватил инициативу, прижал к себе Свету, и через несколько секунд она уже резкими движениями торопливо стаскивала с него пиджак, который так заботливо отпаривала и чистила ночью, а потом начала расстёгивать пуговицы на рубашке…

…Уехал Тимофей только через сутки, в воскресенье утром. Накануне вечером Света вновь привела в порядок всю его одежду — пока они находились вдвоём в квартире, одежда ему была не нужна.

Они даже обед и ужин не готовили; сначала доели суп, а потом заказали много пиццы. Зато успели наверстать очень многое, в том числе, как следует поговорить. Правда, пока рассказали друг другу о своей жизни в течение прошедших пяти лет лишь в общих чертах.

— Подробности и частности позже, — улыбался Тимофей. — У нас уйма времени будет для этого.

— Ты уверен?

— Конечно. Иначе для чего, по-твоему, я проделал такую трудоёмкую и энергозатратную работу по перемещению тебя в Санкт-Петербург?

— То есть, ты всё решил?

— Решил, — коротко ответил Тимофей.

Он лежал на спине, заложив руки за голову и глядя в потолок, а Света свернулась клубочком около его тёплого бока. Сейчас она чувствовала свою полную зависимость от этого человека и абсолютную невозможность жить дальше без него, его уверенности и его поддержки.

Казалось бы, она совсем не слабенькая и не впечатлительная дама, но как же ей не хватало Тимофея в течение прошедших пяти лет! Только рядом с ним она испытывала чувство уверенности и гармонии. Ощущение того, что всё в жизни происходит правильно и всё будет хорошо.

— Тима, но ты ведь всё понимаешь? Я уверена, что ты всё понимаешь. А работа в компании — огромная часть твоей жизни. Ты вложил в развитие компании время, душу, силы. Думаешь, это будет учтено Вороновым при вынесении решения?

— Я верю в здравый смысл, — это прежде всего. Что до работы — я ещё в том возрасте, когда начать сначала совсем не поздно. Можно даже не один раз начать. Это не главное.

— А что главное?

— Главное то, что мы с тобой, наконец, нашли друг друга, — Тимофей перевернулся на бок, глядя в лицо Светы. — И то, что ты любишь меня.

— А ты?

— Я тебя всегда любил.

— И я тебя всегда любила. Я замечала, как ты на меня смотришь, а ты всё не подходил. Потом уже решила, что учёба для тебя — самое главное. "Ну а девушки? А девушки потом".

— А как же безумие? — улыбнулся Тимофей. — Страсть?

— То есть, ты наконец-то готов признать их существование в реальности, а не только в книгах?

— Всегда признавал.

— Ты же говорил, что всё происходит логично и последовательно! — рассмеялась Света.

— Скажи ещё: поступательно. Ты полностью переврала сказанное мной.

— Ничего подобного!

— Придётся проверить.

— Что ты делаешь? Куда меня тащишь, Тима?

— Надо же разобраться, чем логическое продолжение отличается от безумия и страсти. А другого способа придумать не могу. Разница лишь в положении в пространстве.

— Ничего, что ты сейчас в некотором роде подо мной?

— Ничего, Света, всё нормально! Зато никто потом не скажет, что я угнетаю свою женщину.

* * * * * * * *

Утром в воскресенье Света, во избежание эксцессов, провожая Тимофея, поцеловала его только в ещё более заросшую щетиной щёку. Тимофей предупредил, что дел у него сегодня очень много, потому звонить он не будет, но вечером обязательно приедет.

Как только он ушёл, Света начала тосковать и, в конце концов, довела сама себя до слёз. С одной стороны, она прекрасно понимала то, что Тимофей — очень умный и серьёзный мужчина, и он всё всегда решает сам. А с другой стороны, она очень боялась того, что, сделав выбор в пользу их любви, он когда-нибудь об этом выборе пожалеет.

Кто знает, как далеко способен зайти Воронов, если дело коснётся его дочери? Как будет воспринят отказ Тимофея от столь лестного предложения и перспективы стать генеральным директором?

В какой-то момент Света едва не заказала авиабилет на сегодня. Она хотела сбежать, чтобы не давить своим присутствием на Тимофея. Ведь если Воронов встанет на дыбы, то ни ей, ни Тимофею места в компании уже не будет. Ни в головном офисе, ни в филиале. Так что её бегство ничего не решит. В то, что Валерий Валентинович оставит их в компании, как-то не верилось.

А если… Тут, на этом месте, Света опять начинала плакать. Если Тимофей передумает и выберет должность генерального, то ей, Свете, тем более не место в компании.

Конечно, она не заказала билет и никуда не побежала. Она не может так оскорбить Тимофея и так подвести его. Она дождётся результата, каким бы он ни был.

К счастью, впервые за прошедшую неделю позвонил Макс и вывел Свету из состояния беспросветной тоски и мучительных сомнений.

— Ой, ну наконец-то! — язвительно заговорила Света, быстро вытерев рукавом слёзы и надеясь, что говорит не слишком "в нос". — Господин Белянкин! А я уж думала, вы никогда мне не соизволите перезвонить. Я-то тщетно пыталась вам дозвониться ещё три дня назад.

— Прости, Светка, закрутился совсем.

— Как волчок?

— Да, я такой! Хищный, серый и обожаю хватать за бочок.

— Нет, Белянкин, я говорила про тот волчок, который маленький, круглый и крутится, как оголтелый.

— Так, своей едкой язвительности ты не растеряла, значит, всё хорошо.

— Нормально. Ты же в курсе. Ты всё знал и молчал.

— Ну и как вы там со Старцевым? Сработались?

— Сработались, конечно.

— И только?

— Остальное спрашивай, как обычно, у своего друга Старцева.

— И спрошу.

— А у вас как дела? Девочки в отделе справляются?

— Более чем, — туманно ответил Макс. А потом добавил каким-то странным голосом: — Светка, я тут это… Кажется, женюсь.

Повисла пауза.

— Ауууу, Покатаева! Ты где там? — неуверенно спросил Макс. — Почему молчишь?

— Я на балкон выходила, чтобы проверить, не несётся ли на город торнадо или цунами.

— Ржёшь надо мной?

— Конечно, Белянкин! Неужели всё-таки где-то совершил промах, и теперь скоро станешь папой?

— Нет, влюбился, — серьёзно ответил Макс.

И тут Света поняла, что с шуточками пора притормозить.

— Прости, Макс! Я пошутила. Очень рада за тебя. Кто она? Скажешь?

— Да я не обижаюсь на тебя, Светка! Тебе можно шутить столько, сколько хочешь. Это Дина.

— Дина Санникова?!

— Да.

— Макс, можно я посмеюсь? Не обижайся только.

— Я же сказал, что можно. Сам в шоке.

— Белянкин, я не прощу тебя, если ты не пригласишь меня на свадьбу!

— Считай, что уже пригласил. Естественно, жду ответного приглашения.

— Это не ко мне, Макс.

— Знаю-знаю, это к моему другу Старцеву.

Они поговорили ещё несколько минут, и настроение у Светы значительно улучшилось. Какую женщину не порадует известие о том, что такой ловелас и казанова со стажем, как Макс Белянкин, настолько влюбился в серьёзную и критичную Дину Санникову, — даже со свободой решил завязать? Ну у Дины он точно не забалует! И раз уж Дина согласилась выйти за Макса, значит, будущее у их отношений точно есть.

Сообразив, что Тимофей обещал приехать вечером, Света начала собираться в магазин. В холодильнике шаром покати, они всё подъели, пока выясняли, чем логическое продолжение отличается от страсти и безумия.

Вернувшись и разложив продукты в холодильнике, Света вспомнила, что не вынесла мусор. Хорошо, что переодеться в домашнюю одежду не успела.

Света шла к контейнерам для сбора мусора, когда услышала свист, а потом знакомый голос.

— Светик! Подожди!

Неожиданно рядом возникла Роза. Обернувшись, Света увидела и знакомую машину.

— Прости, что засвистела. Привычка, — улыбнулась Роза, забирая у Светы пакет с мусором.

— Я ничего не понимаю, — Света остановилась. — Ты откуда здесь?

— Я за тобой приехала. Сейчас мусор выбросим, и повезу тебя к себе на дачу. У нас барбекю.

— Но…

— Прости, дорогая. Никаких "но". Распоряжение Тимофея Борисовича.

— Он распорядился везти меня на барбекю?

— Нет, он распорядился, чтобы я за тобой присмотрела. Видимо, у него есть для этого причины, — подмигнула Роза и зашвырнула пакет в контейнер едва ли не с десяти метров. — А у нас как раз барбекю. Севка — мастер шашлык делать, пальчики оближешь. Так что спорить смысла нет.

— Мне, наверно, надо переодеться?

— Зачем? Шикарно выглядишь.

Покорившись судьбе и решению хитрого Тимофея, который знал мысли Светы наперёд, Света послушно пошла к машине.

А пока Роза везла Свету к себе на дачу, сам Тимофей ехал домой к Вороновым.

Тимофей заранее позвонил Валерию Валентиновичу, потому знал, что и Воронов-старший, и Евгения сейчас дома. Супруга Валерия Валентиновича уехала навещать сыновей, у которых начался учебный год, и это было очень кстати, потому что Тимофей рассчитывал на максимально откровенный разговор.

Странно было бы предположить, что известной и процветающей компанией управляет человек недалёкий и наивный, потому и то, как Тимофей поспешно покинул приём в пятницу (хотя был приглашён на семейный ужин), и появление у Старцева нового заместителя не осталось незамеченным. Таким образом, к разговору Воронов был готов.

Вороновы жили за городом, в огромном особняке, потому, видимо, Евгения и не стремилась пока обзавестись собственным гнёздышком — её всё устраивало.

Тимофей сразу предупредил, что хочет поговорить и с отцом, и с дочерью. Его приняли в гостиной.

— Выпьешь? — спросил Валерий Валентинович у Тимофея.

— Нет, спасибо. Я же за рулём. Да и просто не хочется.

— Нужна ясная голова? — улыбнулся несостоявшийся тесть Тимофея.

— Что-то вроде того.

— А я выпью.

Валерий Валентинович достал из бара тяжёлую бутылку тёмного стекла и большой пузатый бокал.

Евгения сидела молча, не глядя ни на кого. Тимофей понимал, что она обижена из-за его бегства с празднования дня её рождения. Однако он никогда ничего не обещал ей, не делал намёков и не позволял себе никаких вольностей. Хотя, надо признать, сама Евгения пыталась откровенно завлекать его, не понять это мог только последний тупица.

Но откровенного разговора у Тимофея и Евгении не было ни разу. Их общение, в основном, состояло из того, что она расставляла ловушки, а он их виртуозно и ловко обходил. Иногда собственные предосторожности казались Тимофею почти параноидальными, однако слишком многое и важное для Тимофея было поставлено на карту.

А вот с Вороновым разговор был, и шеф прямым текстом сказал Тимофею о том, что видит его в кресле генерального и мечтает породниться. Тогда же Валерий Валентинович рассказал, почему у него нет другой кандидатуры на должность генерального директора.

Дело в том, что компанию Валерий Валентинович создал лично, с нуля, ещё в девяностые. Времена тогда были не самые простые, и в какой-то момент младший брат Валерия оказался не помощником, а скорее, врагом. Дошло до того, что младший брат "заказал" старшего.

К счастью, Валерий уже тогда не жалел денег на развитие службы безопасности, потому и остался жив. Брат Валерия вскоре оказался за решёткой, но спокойно ему не жилось и там, потому вскоре он был смертельно ранен одним из сокамерников.

Других близких родственников, помимо жены и детей, у Валерия не было. Супруга от деловой сферы была очень и очень далека, как и дочь, которую Валерий еле-еле вытянул, практически за уши, на юридическом факультете. Евгения пошла в мать, имела большую склонность к богемной жизни и к людям искусства.

Юрист из неё был никакой, она нехотя выполняла элементарные обязанности. Однако Тимофей ей очень приглянулся, а идея стать женой генерального директора и жить за каменной стеной, занимаясь тем, чем хочется, понравилась ещё больше.

Сыновьям Воронова было ещё по пятнадцать лет. Если кто-то из них и окажется вдруг неплохим, грамотным управленцем, то это всё равно случится, самое раннее, лет через десять. А то, что не купишь за деньги, — в случае Воронова, здоровье, — подводит уже сейчас.

Именно поэтому Валерию Валентиновичу и хотелось передать компанию в надёжные руки, а самому остаться только владельцем и держателем контрольного пакета акций.

— Валерий Валентинович, я хочу вернуться к нашему с вами разговору по поводу должности генерального директора, — заговорил Тимофей. — Помните? Я сказал, что не готов, но вы настоятельно рекомендовали мне подумать ещё раз. Я подумал. Я отказываюсь от должности генерального, а также готов сложить с себя все полномочия. Акции продам тому, на кого вы укажете, из совета директоров выйду.

— Да я уж понял, ещё в пятницу, — кивнул Воронов, и в лице его не дрогнул ни один мускул.

Евгения вспыхнула и опустила глаза.

— Прости, Женя, — Тимофей всё же не выдержал.

Ему было очень жаль девушку, хоть он ни в чём и не провинился перед ней.

— Я никогда не лгал тебе.

— Знаю, — тихо ответила Женя. — Но всё равно не очень-то приятно.

— А в чём причина отказа, Тимофей? — спросил Воронов.

— В том, что я свою дальнейшую жизнь вижу по-другому, не так, как её видите вы. И прожить собираюсь так, как хочу я.

— В смысле? В твоей жизни нет места высоким должностям?

— Почему же? Есть. Но я хочу делать карьеру сам, без помощи извне, без сделок с собственной совестью. Возможно, это звучит немного напыщенно, но это так.

— А кто тебе сказал, Тимофей, что я предложил тебе должность не из-за твоих способностей и личных качеств?

— Но ведь главное условие не это, Валерий Валентинович, правда? Поймите меня правильно. Мне очень дорога моя работа, я вложил в компанию часть души, отдал несколько лет жизни. Однако даже при этом я не готов стать частью вашей семьи. У меня собственные планы на семейную жизнь.

— Тим, ну она же никакая! Почему она? — Евгения, кажется, была искренне удивлена.

— Женя! — предостерегающе сказал дочери Воронов.

— Я не собираюсь обсуждать свою будущую жену, я приехал сюда не за этим.

— То есть, Тимофей, решение тобой принято и обжалованию не подлежит? — спросил Воронов.

— Абсолютно верно, всё так, — Тимофей поднялся. — С вашего позволения. Меня ждут. Надеюсь, что завтра утром вы обозначите для меня схему моих дальнейших действий, Валерий Валентинович.

— Хорошо, давай! — устало кивнул Воронов. — До завтра. Спасибо тебе за честность.

Тимофей, попрощавшись со всеми, вышел, а отец и дочь ещё долго сидели молча.

— И что он нашёл в этой провинциальной курице? — беззлобно заговорила Евгения. — Надо же. Никогда ещё меня так не динамили.

— Не вздумай ничего предпринять по этому поводу, — предостерёг Воронов. — Не дай Бог, узнаю.

— Да ладно, — Евгения махнула рукой.

— Я тебя предупредил, Женя! Узнаю, что ты сделала какую-то пакость Тимофею или Светлане Юрьевне… Ты меня знаешь, Женя, не гневи лучше!

— А ты что, не собираешься их увольнять? Этих двоих голубков, Ромео и Джульетту?

— Нет, конечно. Я что, похож на сумасшедшего? Пока я найду новых специалистов на их места, пока воспитаю, обучу? А вопрос доверия? Я Тимофею доверяю, как себе. Он как сын мне. Я и хотел, чтобы он стал мне сыном. Даже его сегодняшний поступок говорит сам за себя. Да и девочка очень хорошая, умная, честная. Если по совести, они прекрасная пара. И настоящий тандем.

— Ну так усынови его, — хмыкнула Евгения. — Раз он тебе так дорог.

— Он единственный, кто не развалит к чёрту дело всей моей жизни! А это и твоё благосостояние, между прочим!

— Вижу, ты всё уже решил. А на меня плевать, значит? На то, что от меня официально отказались, променяв на провинциальную курицу?

Валерий Валентинович задумался.

— Ты всё ещё мечтаешь о тех курсах дизайна? В Италии? — спросил он через некоторое время.

Глаза Евгении вспыхнули. Лина, её подруга, уехала в Европу год назад, а отец Евгении, патриот и поборник традиций, был против отъезда дочери. Без его поддержки она, конечно, не потянула бы такое. Женя привыкла жить на широкую ногу, а кто там, в Европе, станет о ней заботиться, если отец перекроет поток средств? Лечь под какого-нибудь пузатенького старичка, как это сделала Линка, стать игрушкой, Женя была всё же не готова. Да спонсора ещё и найти надо.

— Ты же знаешь, что да, папа!

— Если я дам добро, это станет достаточной компенсацией для тебя?

— Более чем, — Евгения ликовала. — Папусик, милый, ты только не передумай, умоляю!

— Не передумаю. Можешь прямо сейчас приступать к оформлению документов.

— Папка, ты лучший! — Евгения кинулась на шею отцу.

Как только окрылённая Евгения выпорхнула из гостиной, Валерий Валентинович взялся за телефон.

— Тимофей? — энергично заговорил он. — Далеко уехал? И всё же придётся повернуть. Вернись. Продолжим разговор с глазу на глаз.

* * * * * * * * *

Была уже глубокая ночь, когда в замочной скважине повернулся ключ. Открылась одна дверь, потом вторая.

Он приехал, как и обещал.

Свете не спалось. Она переживала, но не звонила Тимофею, потому что тоже обещала не отвлекать его. Роза привезла Свету домой уже в одиннадцатом часу вечера. Готовить сил не было. Быстро приняв душ, Света устроилась в кровати, но сон всё не шёл.

Зато мыслей и воспоминаний была полная голова — тревожных, радостных, счастливых, мечтательных…

Делая вид, что спит, Света прислушивалась и пыталась определить, что делает Тимофей в тот или иной момент. Сначала он мыл руки, потом что-то искал в "кухне", набирал куда-то воду, и Света поняла, что Тимофей привёз цветы, а куда их поставить — не знает.

Потом разделся и пошёл в душ. Вскоре устроился в кровати, обнял Свету и прижался к её спине, уткнувшись лицом в её затылок.

Притворяться спящей расхотелось. Света повернулась и обняла Тимофея. Он лежал, закрыв глаза и улыбаясь.

— Устал? — Света тоже улыбнулась, провела ладонью по щеке Тимофея.

— Не то слово.

— Тогда спи, завтра поговорим.

— Ещё чего. Сейчас, немного приду в себя, и не только поговорим.

— Завтра понедельник, вставать рано. Так что лучше спи.

— У нас с тобой завтра отгулы, я договорился. Так что не забудь выключить будильник.

— Супер! Прямо сейчас выключу, — Света потянулась за телефоном. — Куда цветы поставил? Просто интересно.

— В кастрюлю.

— "Н" — находчивость. Помнишь, ты рассказывал, как кто-то из парней в общаге варил пельмени в чайнике?

— Да, было такое. А ещё суп с картошкой, пельменями и макаронами.

— Ты, наверно, голодный.

— Смотря о чём ты.

— Интересненько, — Света сузила глаза. — Кто тебя накормил? Вот меня накормили Роза, Сева и их сын Илья, а тебя кто?

— Босс. Валерий Валентинович. Мы с ним проговорили до позднего вечера, заодно и поужинали. Надеюсь, ты не рассердилась за то, что я попросил Розу караулить тебя?

— Обязал, ты хотел сказать. Распорядился.

— Ну это всего лишь разнообразие формулировок, смысл не меняется. Я очень волновался. Не хотел, чтобы у тебя появились сомнения.

— У меня не было сомнений, — Света сочла, что в данном случае ложь во спасение — наиболее приемлемый вариант ответа.

— Вот и отлично. Я рад, что ты полностью доверяешь мне.

— Я всегда полностью доверяла и доверяю тебе, Тима! — а этот ответ был чистой правдой.

— Спасибо, — Тимофей быстро поцеловал Свету.

— Мне Белянкин звонил днём, вскоре после того, как ты уехал.

— И мне звонил.

— Что сказал?

— Сказал, что женится. Пригласил на свадьбу и потребовал приглашение от меня.

— А ты? — сердце Светы замерло.

— Долг платежом красен. Я тоже его пригласил на нашу с тобой свадьбу. Надеюсь, ты не против?

— Тима… — Света перестала улыбаться.

— Всё хорошо, — успокоил её Тимофей.

— А что по поводу работы?

— Воронов — мировой руководитель и очень порядочный человек. Мы остаёмся в компании, пока на своих должностях. Удалось уговорить шефа повременить с моим новым назначением, и он дал мне целых полгода на подготовку к вступлению в должность генерального директора. Будет готовить меня сам лично.

— А Евгения Валерьевна?

— Куда-то улетает. В Европу, вроде. Будет получать образование.

— Даже не верится, что всё настолько хорошо.

— А мне так кажется, что в самый раз, Света. Не такой уж короткий и лёгкий путь мы с тобой проделали, а впереди ещё очень много всего, и не всегда это будут розы. Иногда и шипы.

— Я уверена, Тима, что пока ты рядом, никакие шипы мне не страшны.

…Света и Тимофей поженились в ноябре. В конце марта Тимофей приступил к работе на новой должности. Воронов остался председателем совета директоров, держателем контрольного пакета акций и владельцем компании.

Света временно отказалась от всех высоких должностей, поскольку уже собиралась в декретный отпуск, — летом у Старцевых появился на свет первенец.

Макс Белянкин женился на Дине Санниковой. Вскоре он возглавил сеть филиалов компании в своём регионе.

Родители Тимофея не захотели уезжать из Норильска, привыкли к жизни на Севере.

Юрий Петрович, отец Светы, и его жена Маргарита тоже не решились на переезд и смену климата. Правда, внуков бабушки и дедушки с обеих сторон навещают достаточно часто.

С матерью и сестрой Света поддерживает общение, скорее, номинально.

Бывшая лучшая подруга Светы, Эля, сделала карьеру в родном городе — возглавила отдел культуры при администрации города. Замуж пока не вышла, однако тесно общается с местным мэром.

Арсений Золотарёв развёлся с женой и поссорился с родителями. Пытается начать собственный бизнес. Возможно, что-то путное из этого и вышло бы, если бы сам Арсений не был слишком подвержен вредным привычкам.

Больше книг на сайте — Knigoed.net