Глава 7

Бронсон не желал больше о ней думать. Во всяком случае, так он решил, покидая Перро уже через несколько часов после свадьбы.

Он помог маленькой принцессе выбраться из скверной ситуации, а за это она представила его одному миллионеру из Киото, искавшему партнеров в Америке. В итоге Изабель сумела пережить эту свадьбу, не уронив своего достоинства, а Дэниел отправился домой с грандиозным бизнес-планом, по сравнению с которым его замыслы в Перро казались сущими пустяками. Благодаря этой неожиданной удаче он почти забыл о своей ненависти к авиаперелетам.

Вернувшись в Нью-Йорк, Бронсон с азартом окунулся в работу. Миллионер из Киото немедленно выслал ему расчеты по задуманному совместному проекту, объединявшему в себе самое лучшее из американского и японского опыта, и Дэниела так увлекла работа, что он едва заметил окончание зимы и наступление теплых дней. Деловые встречи. Мозговые штурмы до полуночи. Бесконечные переговоры с правительственными чиновниками о целесообразности разработки этого проекта. Так прошла вся весна.

Те, кто побывал в знойном и душном Нью-Йорке летом, могут считать, что знакомы теперь с замыслом дьявола, создававшего преисподнюю. Понятно, почему Дэниел выбрал для визита в Японию именно лето, на которое он наметил несколько деловых встреч с Тоширо Умеки и его партнерами. Готовясь к поездке, Бронсон прошел ускоренный курс обучения тонкостям японского этикета и во время семидневной поездки ухитрился ни разу не омрачить впечатления о себе, с честью пройдя через все муки невыносимо вежливых деловых переговоров.

Хуже было с досугом, когда один из его партнеров предложил совершить горное восхождение; при одной мысли об этом Дэниел побелел как бумага. Покуда он стоял на грешной земле, мало что могло смутить или напугать его, но, поднявшись над ней хотя бы на несколько метров, он чувствовал себя жалким и потерянным.

Иногда в минуты короткого досуга он вспоминал Изабель, думал, удалось ли ей смириться в конце концов с браком своей сестры. По слухам, Джулиана была беременна. Подобный факт должен был отрезвить маленькую упрямицу.

— Значит, этот брак все-таки состоялся, — заметил Бронсон-отец во время партии в «Золотом кие». — Ничто лучше детей не крепит семейные узы.

— Дети не решают всех проблем, — нагибаясь над столом, заметил Дэниел.

— Твоя сестра Кэтрин снова беременна.

— Ужас какой.

— Должна родить через месяц.

— Прекрасно.

— И твой кузен Стив…

— Только не говори мне, — вынимая шары из лузы, перебил Дэниел, — что он тоже беременный.

— Ты болван, Дэнни, — покачав головой, отозвался отец. — Жизнь уходит, а ты, видишь ли, слишком занят, чтобы заняться своей судьбой.

— Не каждый жаждет пополнить армию нянек, меняющих детишкам подгузники, отец. В нашей семье этого добра и так навалом, сам знаешь.

— Однажды ты поймешь, Дэнни, о чем я говорю. Семья — это все. Остальное весьма и весьма второстепенно.

Несколько раз Дэниел видел фото Изабель в популярных журналах, которые читала его референт Филлис. «Принцесса из Перро возглавляет венценосную компашку», — прокричали заголовки желтых газет, когда Изабель вместе со Стефанией, принцессой Монако, организовали большой прием в Монте-Карло. Ее видели то рядом с итальянским предпринимателем, то об руку с русским поэтом-эмигрантом, то с каким-то второстепенным членом английской королевской семьи. «Неужели она спала со всеми этими типами?» — ужаснулся Дэниел, но тут же обругал себя за эти мысли.

Его постоянно угнетало какое-то странное одиночество, от которого он не находил спасения ни в одной компании. Гнетущее чувство тоски по чему-то неопределенному. Казалось, он потерял часть своей души и не знал, где ее искать.

Любому мало-мальски знакомому с ним человеку было ясно — Дэниел взволнован. Его состояние заметили и сестры, но тактично воздерживались от назойливых расспросов. Братья сочли, что это происходит с ним от безвылазного сидения за рабочим столом; а родители же вообще подумали, что сердце сына разбито новой моделью «форда», которую он видел на Манхэттене в прошлом году.

Он понимал, что во время ежегодного летнего семейного съезда на вилле в Монтоке ему не миновать серьезного разговора, но когда Конни Бронсон затевала такие мероприятия, сопротивление было бесполезным. Она желала видеть всех своих детей и внуков — от мала до велика.

Как всегда, на скоростном шоссе Лонг-Айленда образовалась глухая пробка, и Дэниел смог добраться до места лишь к шести часам вечера. Все семейство уже давно вышло на пляж. Мэтти колдовал над бараньими ребрышками, хот-догами, цыплятами и шашлыками из филе, а Конни хлопотала, переживая, хватит ли всем картофельного и капустного салата.

Дэниел не пошел на пляж, оставшись в доме. Не то чтобы он не любил этих семейных встреч. В другое время он с удовольствием провел бы время на волейбольной площадке, внося в игру столько же энергии и напора, сколько в самое бурное совещание в нью-йоркском офисе, но сегодня вся эта семейная возня действовала ему на нервы.

Случилось так, что его шестилетняя племянница Кэти безошибочно попала прямо в яблочко, случайно докопавшись до причины его неважного настроения.

— Что ты делаешь? — спросила она, неожиданно появившись в дверях библиотеки. На ней были ярко-розовый купальник с рюшами и огромные, в пол-личика, солнцезащитные очки в пятнистой оправе. Яркая резинка стягивала на макушке соломенные волосы девочки. Кэти была очень мила, как все дети в этом возрасте, и прекрасно знала об этом.

— Читаю, — отозвался Дэниел, улыбаясь племяннице.

— Дедушка велел позвать тебя к столу. — Кэти уперлась руками в бока, передразнивая Мэтти, выдвинула вперед нижнюю челюсть и грозно зарычала. — Если его не будет через две минуты, я сам съем его порцию!

Дэниел легонько дернул ее за хвостик.

— Скажи деду, что я сейчас приду.

— А дед велел без тебя не возвращаться.

Перед Дэниелом на столе лежал экземпляр журнала «Пипл». Меньше всего ему хотелось, чтобы девочка заметила его, но именно этим она заинтересовалась в первую очередь.

— О-о! — Большие голубые глаза подобно губке, мигом вобрали в себя изображение на развороте издания и сразу же подернулись мечтательной поволокой. — Принцесса!

Дэнни схватил журнал и поскорее захлопнул его.

— Идем-ка к деду, Кэт. Ты же не хочешь, чтобы он объелся хот-догами?

— Я хочу посмотреть принцессу. — Теперь глаза девочки наполнились слезами.

Дэнни понимал, что это чистый шантаж, но какая разница?! Он ведь прекрасно знал, где его ахиллесова пята. Поэтому снова раскрыл журнал и вручил его племяннице.

— Только один взгляд, и уходим.

— Она такая красивая! — простонала Кэти, глядя на фото Изабель, помещенное рядом со статьей о самых маленьких европейских монархиях. — Посмотри, дядя Дэнни! Это ведь ты!

Он проворчал что-то невнятное о свадьбе Джулианы.

— Так ты видел сразу двух принцесс?! — Было очевидно, что в глазах малышки ее дядюшка вырос сразу на целую голову. — А ты танцевал с ними?

Дэнни не удержался от улыбки.

— Да, с обеими.

— О-о! — Голосок девочки стал медовым от восхищения. — А они были в коронах?

— Нет, в тот день не были, Кэти.

— Принцессы не такие, как все, — заявила девочка чрезвычайно серьезным и авторитетным тоном. — Они всегда женятся на принцах.

— Не всегда. Иногда — на лягушках.

— Нет! — рассмеялась племянница, явно радуясь вторжению сказки. — Принцессы целуют лягушек, и тогда они превращаются в прекрасных принцев, а потом они живут долго и счастливо.

— Ты уверена в этом?

— Это всем известно, — торжественно заключила она. — А тебе бы хотелось пожениться с принцессой?

— Нет, я вообще не хочу жениться, Кэт. Во всяком случае, пока.

Девочка с любопытством оглядела дядю с ног до головы. — Мама говорит, ты упустил все шансы.

— Наверное, твоя мама права.

Кэти ткнула пальчиком в портрет Изабель.

— Но может, ты женишься на ней?

Дэниел предпочитал не лгать детям, но на сей раз ему захотелось почему-то сделать исключение из правила. Жизнь слишком быстро расправляется с иллюзиями. Так что не стоит отнимать у Кэти хотя бы до следующего дня рождения эту безоговорочную веру в сказки. Он по крайней мере не хотел брать на себя неприятную миссию. Пусть кто-нибудь другой объясняет малышке, что шанс счастливого конца этой сказки про двух принцесс — один к миллиону.


Джанни Вителли представлял собой шесть футов два дюйма потрясающего пустозвонства. Его кругозор ограничивался футболом, вином и разговорами о погоде, к тому же говорил он преимущественно по-итальянски. Однако Изабель это не беспокоило. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас содержательной беседы. Ей нужно было другое — много ярких огней, громкая музыка, красивые люди вокруг и… много-много вина.

— Будем пить шампанское? — спросил Джанни, когда к ним подошел официант.

— Ну конечно, дорогой! — Изабель протянула руку через стол и похлопала своего спутника по руке. — Для меня шампанское — как материнское молоко.

Джанни принялся щебетать что-то о футболе. А может, и о прекрасной летней погоде. Какая разница? Изабель только время от времени улыбалась или бормотала что-то в знак согласия. Джанни тоже не вникал в смысл ее слов. Они использовали друг друга с одной и той же целью: немного оживить серые, тоскливые дни. Иногда Изабель думала: а не является ли это, в сущности, смыслом всякого брака?

В последнее время она стала внимательнее присматриваться к окружающим, и ее наблюдения показали, что любовь, как ни странно, не имеет такого уж непосредственного отношения к супружеской жизни. Например, к жизни Джулианы и Эрика. За полгода, прошедших после свадьбы, не меньше трех месяцев Эрик провел в командировках, а когда возвращался в замок, Джулиана накрепко привязывала его к своему трону и не отпускала от себя буквально ни на шаг.

— Кара.

Изабель моргнула, выныривая из своих размышлений и снова сосредоточивая взгляд на красивом лице Джанни.

— Прости, — молвила она с самой обаятельной улыбкой, — что ты говоришь?

Он указал в сторону дальнего столика у выхода на террасу.

— Там муж твоей сестры? Нет?

Изабель оглянулась. Сердце остановилось в груди. Эрик был поглощен оживленной беседой с Мирей Дюбуа, смазливой певичкой из кабаре, более, впрочем, известной своими будуарными упражнениями, чем вокальными данными. Поминутно подрагивая крашеными рыжими кудрями, висевшими вокруг лица и по плечам, Мирей зачарованно слушала Эрика.

Музыка зазвучала тягуче и меланхолично. Изабель протянула руку своему спутнику.

— Мы должны потанцевать, — сказала она, глядя на Джанни сквозь полуопущенные ресницы. — Я столько слышала о твоих талантах.

— Многих талантах, принцесса. Я имею многие таланты, чтобы доставлять вам радость открывать их.

Танцевал Джанни без акцента, не то что говорил. Но куда ему было да Дэниела Бронсона! Как ни странно, Изабель до сих пор отчетливо помнила свои ощущения, когда она под звуки вальса кружилась в объятиях американца. С ним было уютно и спокойно, точно кораблю в надежной гавани. Порой это чувство даже возвращалось к ней, хотя это было действительно смешно, если учесть, как плохо она его знала.

Однако Джанни отличался от американца податливостью, и уже через минуту Изабель увлекла его, куда хотела, очутилась в непосредственной близости от Эрика и его спутницы.

— Мирен! — проворковала принцесса, подражая тону девицы из кабаре. — Как мило! Это ты! — чмокнув воздух у щек девушки, изображая поцелуй, она повернулась к Эрику, который вспыхнул неестественно ярким румянцем. Изабель в шутку дернула его за галстук. — А-а, вот и мой дорогой зятек! — Она игриво пометила обе щеки Эрика своей яркой губной помадой. — Как нехорошо с твоей стороны! Ты ни разу даже не предложил прокатить меня в твоем «ламборгини»!

Явно смущенный, Эрик молча кивнул Джанни, и итальянец немедленно занялся певичкой, рассыпаясь в похвалах ее таланту и прочим несуществующим достоинствам.

— У моего отца с Мирен общий бизнес, — сказал он как можно равнодушнее. — Мы с ней только что обсуждали детали контракта, по которому она будет…

— Ах, Эрик! Избавь меня от этой чепухи! — сказала Изабель, махнув рукой. — Бизнес — это такая скука! Уж наверняка ты в состоянии получше распорядиться своим свободным временем. — Она бросила понимающий взгляд на Мирен, которая мило улыбалась Джанни.

— Изабель… — Эрик понизил голос. — Дорогая девочка, ты же, конечно, не подумаешь…

— О чем? Что у тебя шашни с этой девкой? — Принцесса пожала плечами, отчего бретельки ее расшитого бисером платья чуть-чуть приспустились. — Но ведь это не мое дело.

Эрик встал.

— Дорогая девочка, я могу пригласить тебя на танец?

— Только на один, — ответила принцесса, протягивая ему руку. — Не хочу отрывать тебя от твоей певчей пташки.

— Она для меня ничего не значит. — Правда? — Изабель выгнула бровь. — А Джулиана?

— Я испытываю глубочайшее уважение к твоей сестре.

— Я и не знала, что от уважения бывает беременность, Эрик. Надо будет запомнить на всякий случай.

— Ну почему ты меня мучаешь, Изабель? Ведь ты сама виновата, что мы не вместе.

Она покачала головой:

— Мы не вместе, потому что не я ношу обручальное кольцо.

Эрик увлек ее в небольшой закуток возле входа в кухню. Порывистым жестом он стащил с пальца плотный золотой ободок и вложил кольцо в руку принцессы.

— Вот, возьми, — сказал он. Волосы его блестели золотом под светом небольшой лампы. — И делай с ним что хочешь.

— А вдруг я отнесу его Джулиане и скажу, что мы любовники?

— Значит, так тому и быть.

— Я хочу иметь свое собственное кольцо, — сказала она, глядя в глаза Эрика и моля, чтобы он понял, какая отчаянная страсть раздирает на части ее душу. — Я хочу иметь свой собственный дом.

— Все это будет у тебя, дорогая девочка, клянусь тебе. — Эрик обнял ее. Слова его были нежны, а обещания сладки.

И, Боже правый, как она хотела верить ему!


Все это было нечестно, и она прекрасно понимала это, но к тому моменту, как Эрик вывел свой «ламборгини» на дорогу к шале, Изабель убедила себя, что теперь ей плевать на все на свете. Она всю жизнь ждала человека, который ее полюбит, и теперь, когда ей снова представился шанс, она ни за что не остановится на полпути! Да, Джулиана вышла за Эрика замуж. Но права на него принадлежат той, которая до сих пор владеет его сердцем, то есть ей, Изабель.

Эрик отпер дверь шале и пропустил свою спутницу вперед. В доме пахло сырой землей и соснами. Принцесса пересекла переднюю и распахнула окна навстречу сладкому вечернему воздуху. Эрик зажег светильник в углу. Потертый старый диван возле очага манил к себе, но Изабель уселась на подоконник, подтянув коленки к самому подбородку. Бледный месяц плыл высоко в небе. Принцесса смотрела, как он скрывается за легкими облаками, чтобы через минуту вынырнуть вновь.

— Немножко музыки? Она кивнула:

— Неплохо бы.

Через несколько секунд пронзительная торжественность моцартовских аккордов наполнила помещение.

— Потанцуем? — спросил Эрик. Он стоял совсем близко.

— Под Моцарта?

Он улыбнулся и раскрыл объятия. Изабель соскочила с подоконника и шагнула к нему. Обнявшись, они долго молча стояли посреди комнаты.

— Боже, как давно… — пробормотал Эрик, целуя Изабель в шею. — Но неужели ты могла поверить, что я отпущу тебя?

Она уже собиралась сказать, что сам факт его женитьбы на Джулиане красноречиво говорил об этом, но передумала. Какое это все имело значение? Ведь она мечтала об этой минуте долгих шесть месяцев, и вот теперь, когда ее мечта начала сбываться, чуть не уничтожила собственное счастье какими-то никчемными глупыми колкостями.

— Скоро мы сможем быть вместе, — сказал Эрик, целуя подбородок Изабель, ее шею. — Еще три короткие недели, и…

Его поцелуи сводили с ума. Однако и она не уступала ему в этом искусстве.

— Но Джулиана не родит раньше октября. Эрик покачал головой.

— Три недели, — повторил он.

— Это невозможно.

— Дорогая девочка, — усмехнувшись, молвил Эрик. — Уж мне ли не знать. Я ведь дни считал до того момента, как… — Он запнулся. Встретился с нею взглядом. И в тот же миг последний кусочек этой мозаики-головоломки встал на свое место.

— Боже мой! — Изабель вырвалась от него, второпях едва не споткнувшись. — Да как ты мог?

— Дорогая девочка, я сейчас все объясню. Я…

— Замолчи! — Голос принцессы вибрировал от боли, от унижения. — Ничего не говори! Ты все равно не скажешь ничего такого, что мне хотелось бы услышать.

Что за дура она была! Как могла подумать, что он ее любит и этот брак с Джулианой — всего лишь сделка между двумя семьями?! Доказательство ее ошибки — дата зачатия их ребенка. На целых три месяца раньше свадьбы!

— Но это случилось… — продолжал Эрик, — я и сам не понял как. Я не хотел, но Джулиана…

— Избавь меня от этого! — взорвалась Изабель. — Все это больше не имеет значения. Ты тоже не имеешь значения.

Эрик схватил ее за руки. Она попыталась высвободиться, но хватка была слишком крепкой.

— Она пришла ко мне, Изабель. Она говорила такие вещи… Я просто не мог ничего поделать… — не договорив, Эрик взвизгнул от боли, и его вопль растворился в сверкающем каскаде мелодии Моцарта.

— Надеюсь, что все же сломала тебе ногу! — прорычала Изабель. — И благодари Бога, что не попала в цель, а то не иметь бы тебе больше детей!

Боль рвала ей душу, пронизывала тело. Мысли путались в голове, в висках бешено пульсировала кровь. Ее сестра… сестра… Надо выбраться отсюда… надо бежать от этой мерзости как можно дальше.

Принцесса схватила ключи, лежавшие на каминной полочке.

— Изабель! — Эрик рванулся к ней, прихрамывая на правую ногу. — Уже темно. Ты слишком много выпила. Позволь мне…

— Не тронь меня!

— Я сяду за руль, — настаивал он. — Ты не можешь…

— Прощай, Эрик, — сказала принцесса, открывая машину. — Я передам твоей супруге, что ты сегодня вернешься поздно.


На крутом повороте горной дороги «ламборгини» занесло. Изабель крепче вцепилась в руль и немного отпустила газ. Еще одна такая же ошибка, и она очутится на дне трехсотфутового ущелья. Недавно она разбила собственную машину, и едва ли пополнение этого списка улучшит отношения с родными.

Впрочем, это не важно. Главное — гнать во весь опор. Может, тогда удастся хоть на минуту вырваться из объятий этой муки, вцепившейся в нее своими когтистыми лапами?

«Я буду любить его до самой своей смерти… Мне жаль вас, мистер Бронсон…»

Изабель громко рассмеялась. Это походило на истерику. Ведь еще тогда Бронсон пытался объяснить ей, что дело уже решено, а она… Она была слишком влюблена, чтобы слушать любые объяснения. Оказывается, нахальный американец, умеющий делать деньги из воздуха, видел всю подноготную этого дела так же ясно, как цифры в каком-нибудь финансовом отчете.

— Надо было послушать его, — вслух призналась себе Изабель.

Ведь ни одна живая душа, даже не попыталась объяснить ей, что все это невозможно. Только Дэниел Бронсон, быстро оценив ситуацию, открыл ей правду.

Знал ли он об отношениях Джулианы и Эрика, или же эти отношения начались только после праздника? Какая теперь разница? Но Изабель желала знать все.

Она снова нажала на газ, разрезая светом фар черноту ночи. Ей хотелось упиваться своей болью, купаться в этих жгучих слезах, бить себя кулаками в грудь и проклинать богов за то, что позволили ей быть такой дурой. Лицо ее пылало от стыда, и она непрерывно представляла себе свою сестру и своего возлюбленного в их общей постели. Как они, должно быть, смеялись над бедной малышкой Изабель, такой юной и наивной!

Во всяком случае, достаточно наивной, чтобы поверить, что кто-то в самом деле может ее полюбить.


Джулиана отчужденно смотрела на сестру. В этой необузданной демонстрации эмоций было что-то крайне непристойное.

— Уже поздно, — сказала она, глядя, как очередная ваза летит навстречу своей гибели, — а ты, очевидно, не в состоянии разумно разговаривать. Давай продолжим беседу завтра утром.

Глаза Изабель метали молнии, щеки горели лихорадочным румянцем и блестели от слез. Джулиана не помнила ее в подобном состоянии.

— Все это для тебя — пыль и прах, не так ли? — кричала Изабель. — Мои чувства, мое счастье, мое будущее.

— Наверное, если бы ты чуть меньше думала о себе и чуть больше — о Перро, то и твое будущее принималось бы в расчет.

Розовая статуэтка раскололась об угол книжного стеллажа.

— Да наплевать мне на Перро, как и тебе самой!

— Ошибаешься, Изабель. Мне вовсе не безразлична судьба нашего княжества.

— Не верю!

— Это как хочешь, — улыбнулась Джулиана.

— Ах, как ты хладнокровна! — прорычала Изабель, наступая на сестру. — Может, для тебя я ничего и не значу, но знаю, кому я не безразлична. Твоему прекрасному муженьку!

— Избавь меня от этих сплетен, — потребовала Джулиана самым царственным тоном. До нее, разумеется, уже дошли слухи о поведении Эрика, но она решила сделать вид, что все это выдумки, их не касающиеся. Да и Эрик слишком ценит свое нынешнее положение, чтобы открыто рисковать репутацией. Значит, по крайней мере все будет шито-крыто, и это ее вполне устраивало.

— Он все еще хочет меня.

— Он никогда тебя не хотел. Он лишь взял то, что ты ему предложила.

— Спроси у него, — выпалила Изабель, стремительно переходя в наступление, чего Джулиана никак не ожидала. — Он скоро будет дома.

Старшая сестра тронула жемчужное ожерелье на своей шее.

— Боюсь, ты ошибаешься. Эрик в командировке. Темные глаза Изабель засверкали яростнее.

— Эрик был в ресторане «Савой» с Мирей Дюбуа!

— Ты лгунья.

— Скоро ты узнаешь, кто настоящий лгун!

— Я понимаю, чего ты добиваешься, но это не сработает. Трогательно, Изабель, ты очень трогательна. И мне искренне тебя жаль. Но ты меня уже утомила. — Сестра направилась к дверям своей спальни. — Доброй ночи.

В мгновение ока Изабель очутилась перед нею, преграждая путь.

— Могу доказать. — Она сунула руку в карман своих смешных шорт и, вытащив ключи от машины Эрика, повертела ими перед носом Джулианы. — Ну как, это тебе знакомо?

— Ключи от какого-то автомобиля ничего не доказывают, — ответила сестра и сцепила пальцы поверх большого живота. — Посторонись, пожалуйста. Я устала.

Изабель замялась, на минуту вспомнив о положении Джулианы, но, глубоко вдохнув, все-таки решилась.

— «Порше», папин «даймлер», твой «роллс», — показывала она один ключ за другим. — Все еще считаешь это совпадением?

— Ты взяла их в нашей спальне. — Джулиана вырвала связку ключей из руки Изабель. — Эрик в Италии. Зачем ему брать их с собой?

— Эрик сейчас в шале.

— Ты врешь, су… — с этими словами Джулиана замахнулась, но Изабель вовремя перехватила ее запястье.

— Ты уже причинила мне муки, с которыми не сравнится любая физическая боль, — сказала она. — Но я не позволю снова ранить меня.

Джулиана, однако, не спасовала. Она понимала, что если нынче открыть все карты, то ближайшие два месяца будут довольно неприятными, но ей так хотелось побольнее кольнуть сестренку! Она давно ждала случая насладиться своей победой над этой дурочкой.

— А я-то думала, когда же наконец до тебя дойдет?!

— И вот твоя глупенькая маленькая сестричка узнала правду.

— Это никогда не было секретом, — сказала Джулиана. — Все уже давно все поняли, кроме тебя.

Изабель опустила глаза, борясь со слезами. Джулиана моментально заметила это. Но что значили для нее страдания сестры? — Вот так-то лучше, — сказала она, увидев, что плечи Изабель затряслись от рыданий. — Эрик был сильно смущен, когда ты стала вешаться ему на шею. Может, хоть теперь отвяжешься от нас. Тетушка Элис будет очень рада принять тебя в Нью-Йорке. Ты можешь… — Но тут Изабель достала из своего кармана что-то еще. Что-то круглое и золотое. Она подняла этот предмет к свету. — Что… что это?

— Обручальное кольцо твоего мужа. — Она швырнула кольцо Джулиане, и, стукнувшись о край бара, золотой ободок покатился по полу. — Можешь поломать себе голову над тем, как оно попало ко мне.

— За это ты заплатишь, — сказала Джулиана низким угрожающим голосом. — Обещаю. Заплатишь.

— Я уже заплатила, — ответила Изабель, направляясь к выходу. — Я ведь первая его любила!


На следующее утро недовольный голос Джулианы прорезал тишину пустой столовой.

— Никакой рыбы! — Она швырнула в Ива листком меню. — Сколько раз я уже говорила тебе, что ненавижу рыбу и не потерплю ее за своим столом?!

— Много раз, мадам, — ответил Ив. И тон его голоса, и выражение лица оставались невозмутимыми. Он лично проследил за тем, чтобы вовремя убрали все следы разрушений, учиненных в библиотеке прошедшей ночью, но ни словом не упомянул о происшедшем. — Я передам повару ваше неудовольствие.

— Можешь передать заодно, что мы больше не нуждаемся в его услугах. С этой минуты он уволен.

— Но, мадам, мы…

— С этой минуты!

Ив сдержанно поклонился.

— Как прикажете, мадам. — Попятившись, он покинул комнату и исчез в коридоре.

«Надутый дурак! Будто его мнение что-нибудь значит! Нет, это просто возмутительно! Иногда Ив ведет себя так, словно он правит этим домом, а все остальные — его покорные слуги».

Резко встав, Джулиана со злостью вытолкнула из-под себя кресло и целых десять секунд ждала лакея, который суетливо вбежал, чтобы помочь ей. Лицо его при этом было красно, он запыхался, но госпожа подумала, что едва ли ее отец терпел когда-нибудь такое невнимание со стороны слуг.

— Принц Бертран уже вернулся с прогулки? Лакей покачал головой:

— Н-нет, ваше высочество. Его высочество взяли собак и ушли около семи часов.

— Ты свободен.

Лакей поклонился и попятился прочь с той же подобострастной ловкостью, которой отличался Ив. А ведь есть люди, которые считают это ужасающим средневековым пережитком!

Джулиана без смущения наслаждалась оказываемым ей почетом и думала, что большинство этих самых противников раболепства, оказавшись на ее месте, получали бы не меньшее удовольствие. Оноре, во всяком случае, быстро ее понял. Думая о своем свекре, она улыбалась. Ей как-то никогда не приходилось объяснять ему свое поведение. Оноре понимал, что она имеет все, чем не обладает ее сестра Изабель, и казалось, был вполне доволен невесткой.

Вот если бы так же легко было с его сыном.

Джулиана медленно покинула столовую, ощущая неясную боль в пояснице. Прошлой ночью она не сомкнула глаз: должно быть, эта непристойная сцена в библиотеке привела к сильному выбросу адреналина, и она так и не смогла успокоиться и заснуть. Вероятно, избыток адреналина повлек за собой и эти боли, которые время от времени перемещались из поясницы в живот. К сожалению, до рождения сына оставались еще целые три долгие недели.

Это обязательно должен быть сын! Власть в Перро, как положено по закону, переходит в руки первого ребенка мужского пола, вне зависимости от королевского ранга его родителя. Таким образом, если бы тетушка Элис родила в свое время сына, то сегодня Джулиана не была бы наследной принцессой. Она вздрогнула при мысли о том, как легко могла лишиться всего самого дорогого.

Горничная, повстречавшаяся принцессе в холле, быстро присела в вежливом реверансе. Джулиана, не останавливаясь, кивнула. Как и отец, она лучше соображала на ходу, хотя сегодня ходьба давалась труднее обычного. Прошлой ночью она почти позволила своим эмоциям взять верх над здравым смыслом. Мужчины — слабые существа. Она прекрасно понимала, почему Эрик искал себе подружек, подобных таким пустышкам, как эта Мирей Дюбуа. Изабель, однако, совсем иное дело. Уж лучше бы она увидела своего супруга мертвым, чем в объятиях этой двуличной сучки.

Джулиана остановилась, прислонившись к колонне огромного центрального холла, чтобы перевести дух. Ах, если б у нее была вся полнота власти! Она немедленно отослала бы Изабель куда подальше, причем вместе с Мэксин. Затем позаботилась бы о титуле для Эрика — вот первый способ как следует польстить его хрупкому мужскому самолюбию! А уж потом с распростертыми объятиями приняла бы все новшества, предлагаемые свекром.

— Мадам. — Через холл к ней направлялся Ив. — Повар просил меня умолять вас о прощении.

Выражение ее лица оставалось невозмутимым, она с удовольствием наблюдала за Ивом, который, казалось, даже уменьшился в росте.

Дворецкий кашлянул.

— Он просит вас великодушно принять извинения за эту ужасную ошибку.

Все это было сказано на чистейшем французском, каким мог бы гордиться сам Шарль де Голль.

Собранная и холодная, Джулиана поглядела ему в глаза:

— Должна ли я понимать, что повар просит восстановить его в должности?

Ив кивнул:

— Именно об этом он и умоляет вас, мадам.

— Его просьба отклонена. — При виде изумления, написанного на худом лице Ива, новая порция адреналина выплеснулась в ее кровь. О, это была власть! И Джулиана от всей души наслаждалась ею. — Месячное жалованье и необходимые рекомендации.

— Но, мадам…

— Это все, Ив, — оборвала хозяйка. «Если, конечно, ты не собираешься вместе с поваром поискать себе новое место», — подумала она. — И не смейте тревожить отца по этому поводу. Он предоставил мне все полномочия в решении хозяйственных вопросов. Так что не вздумайте бросать мне вызов. Ты понял?

— Понял, мадам.

Принцесса двинулась к парадному крыльцу.

— Я иду прогуляться в сад. Если позвонит мой муж, пожалуйста, попроси его оставить номер, по которому я смогу с ним связаться.

— Как пожелаете, мадам.

Вот так вот! Быстро. Легко. Единым своим словом она может или вышвырнуть человека на улицу, или, напротив, осуществить его самые сокровенные мечты. И как это раньше она не чувствовала, что в ее руках сосредоточены такие возможности?

Вкус власти пьянил ее. Единственная вещь на свете могла бы сравниться с этим — занятия любовью с мужем. Возможно, два этих ощущения были гораздо ближе одно к другому, чем может показаться на первый взгляд. И снова она подумала, что укрепление ее собственных позиций приведет к более стабильному положению Эрика.

Откуда-то издалека до нее доносился хриплый лай этой проклятой отцовской собаки, Корджиса. Она терпеть не могла всех этих мерзких псин с их ляжками, зубами и всякими непристойными выходками. О да, многое она тут переменит, как только доберется до трона, а начнет как раз с этих псов.

Бросив мимолетный взгляд на розы, Джулиана поморщила носик. Они уже отцветали. Чашечки почти вывернулись наружу — точь-в-точь как некогда прекрасная женщина увядает, морщится. Принцесса предпочитала аккуратно подстриженные зеленые стены кустов, ровные углы и линии строгих геометрических орнаментов.

Сад окружала аккуратная каменная ограда с калиткой в дальнем углу. Джулиана толкнула калитку и пошла дальше. Собаки шумели как-то особенно яростно. Смутная тревога смешалась с любопытством, когда она углубилась по протоптанной тропе в лес.

«Смешно, — подумала она. — Это странное ощущение близких перемен скорее всего — результат последнего периода беременности, и ничего больше». Свод зеленой листвы зашелестел у нее над головой. Лай собак становился все громче по мере того, как принцесса углублялась в чащу.

— Папа! — крикнула она. — Это я, Джулиана. Нет ответа. Только лай собак. Сердце ее заколотилось быстрее.

— Папа! — еще громче позвала она. — Где ты?

Вдруг она отпрыгнула в сторону, почувствовав прикосновение к своему колену. Джулиана глянула вниз и увидела собаку, которая прыгала возле нее как одержимая.

— Что такое?..

Собака зловеще зарычала, и принцесса отступила еще на шаг, но тут животное проскакало вперед на несколько ярдов, словно ведя ее за собой. Джулиана готова была поверить, что маленькое чудовище увлекает ее в лес, чтобы принести в жертву своим собачьим богам.

— Папа! — зазвенел тревогой ее голос. — Пожалуйста, забери свою собаку, пока она меня не укусила!

По-прежнему в ответ — ни единого звука.

— Ну ладно, — обратилась Джулиана к собаке, — сделаю, как ты велишь. — И, поддерживая обеими руками тяжелое чрево, она пошла следом за псом, сначала через какой-то низкий кустарник с поспевающими ягодами, потом по поляне.

Выйдя на середину лесного прогала, принцесса сразу увидела свору во главе с Корджисом, обступившую распростертое на земле тело отца. Она проворно, насколько позволяло ее состояние, приближалась к нему.

— …болит… моя челюсть… плечо… — медленно и не очень внятно проговорил Бертран. — Нужно… — Глаза его закрылись, и теперь Джулиана наблюдала с удивлением и ужасом, как крупные капли пота выступают у него на лбу.

Пока отец корчился от боли, Джулиана без всякой пользы стояла рядом. Но живот у нее был так велик, что она все равно не смогла бы наклониться, чтобы отереть ему лоб.

— Помоги, — произнес он, хватаясь за свое левое плечо. — Доктора… быстро…

— Разумеется, папа, — отозвалась дочь, — сейчас. Она еще с минуту посмотрела на него сверху вниз, припоминая, как он хмурился и как улыбался при жизни. Потом повернулась и медленно заковыляла к замку.


«Нью-Йорк таймс» напечатала подробный отчет о похоронах Бертрана на одной из внутренних страниц — три маленькие колонки текста и небольшая фотография Джулианы и Эрика, скорбящих у родительского гроба. Первым на статью наткнулся Мэтти и тут же позвонил сыну, чтобы сообщить новость.

— Черт, как хорошо, что ты не связался с ними, — сказал отец. — Вот увидишь, не успеет еще могила порасти травой, как Малро обтянет там все красными лентами.

— Ты, как всегда, говоришь точно и метко, отец, — сказал Дэниел, думая об обаятельном седовласом принце, с которым встречался менее года назад. — Интересно… — Он осекся.

— Интересуешься судьбой второй принцессы?

— Ей будет нелегко, — отозвался Дэниел, желая только, чтобы отец не так точно угадывал его невысказанные мысли. — Даже при жизни Бертрана она была там лишней. Теперь все станет еще хуже.

«Намного хуже, — подумал Дэниел, — если мои предчувствия относительно Джулианы меня не подводят».

— Они там справятся с этим и без тебя, — сказал Мэтти, отделяя слова друг от друга попыхиванием сигары. — Такова уж судьба коронованных особ, Дэнни. Вся их жизнь — ритуал и работа. У них принято заботиться о себе подобных.

«Как ты ошибаешься, папа», — подумал Дэниел. В памяти всплыло воспоминание о том, как плотно они сомкнули свои ряды на свадьбе Джулианы, словно Изабель вообще не существовало на свете. Он уже тогда ощутил всю глубину ее одиночества.

Отец и сын поговорили еще несколько минут о сделке с недвижимостью в Верхнем Вест-Сайде и положили трубки. Дэниел нажал кнопку. Через секунду в дверях появилась Филлис.

— Вызывали, босс?

— Отправь цветы и что там еще полагается семейству принца Бертрана в Перро.

Филлис записала что-то в свой неизменный блокнот.

— Рождение? Юбилей? Свадьба?

— Похороны. Умер старый принц. Несколько дней назад.

— Бедная принцесса! — сказала Филлис с искренним сочувствием. — Только что вышла замуж, ждет ребенка, а теперь еще вынуждена наследовать трон! Я бы не согласилась занять ее место даже за миллион долларов. Ведь девушка лишилась простой человеческой свободы, не успев даже насладиться ею.

— Что это? В тебе заговорила ярая роялистка из Куинса?

— Я не настолько глупа, чтобы раболепствовать перед монархами, но при этом вижу положительные стороны такого государственного устройства.

— А как ты думаешь, что станется с другой сестрой? — Дэниелу удалось задать этот вопрос с легким любопытством в голосе — не более того.

— Судя по тому, что я о ней читала, она скорее всего выйдет замуж за одного из богатых европейцев, с которыми и теперь якшается.

Он нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Милый мой, если хоть половина всей чепухи, которую о ней публикуют, правда, то перед нею такая дорожка, которой и сам Карл Льюис позавидует. — Она сделала паузу. — Во имя всего святого, Дэниел, не смотри на меня так. Ты спросил, я ответила. Это просто мнение.

— Сплетники проклятые! — выругался он, скомкав лист бумаги и метнув через всю комнату в корзинку для мусора. — Неужели не осталось на свете ничего личного?

Филлис зашагала прочь из кабинета, тихонько ворча что-то о тиранах. Зная ее догадливость и пытливый ум, Дэниел понял, что она не сможет не удивиться его явно повышенному вниманию к Изабель.

На самом деле, черт побери, ему вовсе не интересно было знать о судьбе маленькой принцессы. Это совсем его не касается. Да они вообще едва знакомы!

И все же при одной мысли о том, что она окажется в руках одного из этих профессиональных бойфрендов, которые так и рыскают по Европе в поисках знатных невест, все его внутренности переворачивались от отвращения. Несмотря на то что Эрик Малро посвятил ее в таинства физической любви, эта темноволосая принцесса сумела сохранить в своем сердце чистоту подлинной невинности. Даже Дэниелу, который не очень хорошо разбирался в душевных тонкостях, было ясно, что она до сих пор не на словах верит в вечную любовь. Но еще пара-тройка неверных шагов в отношении Малро, и она превратится в одну из тех многочисленных дамочек с ввалившимися глазами, которым для поддержания уважения к себе постоянно требуются пляжные мальчики для обслуживания.

Но это не его забота! Любые надежды завязать хоть какие-то деловые отношения с этим альпийским княжеством умерли вместе с Бертраном, и теперь Дэниел живо развивал бизнес с японцами. Он не любил возвращаться к прошлому.

Загрузка...