Одна безмолвная ночь

Глава девятая

Зефира молчала, пока Дэвин не оставил их одних. Страйкер повернулся к ней на постели, и взгляд Зефиры упал туда, куда она его до этого ранила. Он проследил за ее взглядом. Хотя рана исцелилась, это все еще служило напоминанием об опасном нраве Зефиры.

И ее смертоносной цели.

— Похоже, твое желание исполнится скорее, чем ты ожидала, да? — легкомысленно заметил он.

Зефира прижала простынь к груди.

— Должен быть выход.

— У них есть преимущество. Демоны не зависят от ночного времени. Они могут поджидать нас и днем, и ночью. Мы же можем питаться только после наступления темноты.

— Ты можешь перенести людей сюда?

Теоретически да. Но все не так просто.

— Только если они сбились с пути. Что проще сказать, чем сделать. Обычно с помощью таких ловушек мы получаем только детей, а большинству даймонов, в том числе и мне, трудно поглотить душу ребенка. Даже если они всего лишь человеческая шваль.

Ее взгляд потемнел от ярости.

— Они не колеблясь убивали наших детей.

И снова все не так просто.

— Их предки убивали наших детей, не они. Они ни в чем не виноваты в этой борьбе. Мой отец превратил меня в чудовище, прокляв на такую жизнь, но я не хочу перестать себя уважать из-за его безумия.

Зефира покачала головой.

— Ты воин. Хочешь сказать, что никогда не убивал в битвах детей?

— Я учился воевать как смертный, но перестал сражаться с тех пор, как стал даймоном. Так что, нет, я никогда не забирал жизнь у ребенка. Будучи отцом, не уверен, что смогу когда-либо так поступить, — он сощурил глаза, — и это не делает меня трусом.

Зефира подняла руки, словно сдаваясь, услышав его враждебный тон. Она случайно наступила на больную мозоль, о которой понятия не имела.

— Это никогда не приходило мне в голову, — по крайней мере, его неумение причинить вред ребенку. Что же до остальных его поступков…

Это уже другая история.

Когда Страйкер поднялся с постели, она увидела вытатуированный на его правом плече клинок, привлекший ее внимание еще до того, как она сосредоточилась на их прежних играх. Это заставило ее внимательно присмотреться к тату, отложившейся у нее в голове.

Нет, этого не может быть…

— Стой, — выпалила она, потянув Страйкера назад, чтобы рассмотреть тату.

Разбитое сердце с обвивавшей его колючей лозой и мечом, вонзившимся в его пурпурный центр. А еще была лента, и имя, написанное на ней, заставило ее дыхание застрять в горле.

Зефира.

Под ним расположились восемнадцать маленьких черных слезинок, образовавших сложный узор.

— За кого они?

— По одной за каждого из моих детей и внуков. И по одной за каждую из моих жен.

Но только ее имя он написал на ленте. Ею одной отметил свое разбитое сердце.

Зефира взглянула вверх и встретилась с ним взглядом, когда он посмотрел на нее через плечо. Ее разрывали воспоминания об их совместном прошлом и противоречивые эмоции. Он был таким близким и таким чужим.

— Кто ты теперь, Страйкериус?

— Я потерянная душа, — выдохнул он тихо. — У меня была цель, но я споткнулся на пути к ней.

— А сейчас?

Его глаза опасно сощурились. Соблазнительно.

— Я вижу, что я хочу снова, но впервые в жизни не уверен, могу ли я это требовать. Я не должен был покидать тебя и знаю это.

Зефира положила ладонь на его щеку, колючую от щетины.

— Я служанка Артемиды. Я в долгу перед ней, за то, что она поддержала меня, когда никто не поддержал.

— Разве ты не заплатила этот долг тысячу раз?

Зефира помедлила. Заплатила ли? Артемида могла быть такой непостоянной и холодной. За века Зефира казнила для Артемиды бесчисленное множество людей и тех, кто солгал богине или оскорбил ее. Странно, что до этого она никогда всерьез не думала о том, чтобы оставить службу Артемиды. Ей было достаточно оставаться в безопасном храме богини и просто существовать. Единственной ее целью все эти столетия являлась защита дочери.

Да и могло ли быть по-другому? Ведь ее последней целью было состариться вместе с любимым мужчиной, а он ушел, разбив ее сердце. Ее душу. Ее жизнь.

После этого она поклялась, что никогда снова не испытает такой боли. Одного раза более чем достаточно.

Страйкер повернулся на кровати, так напряженно и обжигающе глядя на нее, что по телу побежали мурашки.

— Присоединяйся ко мне, Фира. Будь на моей стороне, и я положу мир людей к твоим ногам. Мы найдем способ разрушить проклятие моего отца и займем свое место под солнцем.

— Дневной свет не касался меня больше одиннадцати тысяч лет. С той ночи, когда нас предупредили о проклятии.

— Я дам его тебе.

Зефира отрицательно покачала головой.

— Однажды ты уже обещал мне мир, а потом швырнул это обещание мне в лицо.

— Я изменился, Фира. Я больше не испуганный мальчик, живущий в тени своего отца. Я учусь на своих ошибках и клянусь, я никогда больше тебя не покину.

Она хотела поверить этому, но не знала, сможет ли. Обещания так легко давать и так трудно сдержать. Редкий человек может их исполнить.

— А еще ты умрешь через два дня, если мы тебя не накормим.

— Даже в смерти я найду способ остаться рядом с тобой.

Эти слова разожгли ее гнев, напомнив об обете, который он дал на их свадьбе.

— Как ты смеешь! — зарычала она, отталкивая его.

— Я не понимаю.

— Ты насмехаешься надо мной.

Страйкер выглядел озадаченным. Как он мог не знать?

— Разве?

— Ты уже обещал любить меня и бросил меньше чем через год. Как я могу теперь доверять тебе?

— После смерти жены я больше не женился. Ни разу за все эти века и не потому, что я чувствовал что-то к ней. Воспоминания о тебе — вот что удерживало меня в одиночестве. Ни одна женщина не пленяла меня так, как ты.

И ни один другой мужчина не смог завоевать ее сердце. Ни один. Только Страйкеру удалось сломать защиту, которой она себя окружила.

Вот почему она ненавидела его настолько сильно.

— Матера!

Зефира взглянула на дверь, и в тот же момент Медея ее распахнула. На этот раз Медея никак не отреагировала, увидев их обнаженными в постели. Уже одно это сказало Зефире насколько зловещи принесенные ею новости.

— Кессар прислал эмиссара поговорить с отцом. Он должен прийти немедленно.

Одежда Страйкера появилась на его теле, едва он покинул кровать. Зефира почти дотянулась до своей, когда он одел и ее тоже. Она сорвалась с кровати, чтобы столкнуться с Медеей в дверном проеме.

Страйкер вырвался перед.

Медея удивленно подняла бровь и подвинулась, пропуская Зефиру, но ничего не сказала, пока они следовали за Страйкером по коридору в приемный зал. Там, в тусклом свете, вокруг высокой гибкой женщины-галлу собрались даймоны. Ее длинные черные волосы разметались по плечам, губы скривились в отвращении к собравшимся.

Страйкер молча прошел мимо нее к возвышению, где стоял его черный скелетообразный трон. Тот мерцал в тусклом свете и выглядел грозно и смертельно опасно, как и мужчина, который его занимал. Зефира последовала за ним, ожидая протестов с его стороны. Их не последовало. С величием бога он бесстрастно занял свой трон и пристально посмотрел на галлу так, будто она была насекомым на полу, которое он собирался раздавить. Зефира заняла позицию по правую руку от его трона. Она ухватилась одной рукой за верхушку штыря, что изгибался, изображая позвоночник.

— У тебя послание от Кессара? — спросил Страйкер у галлу.

— Он дает тебе шанс сдаться.

Страйкер рассмеялся над ее глупостью. Над наглостью Кессара. Если они считают, что заставят его закрыть глаза, то, к сожалению, ошибаются.

— Я говорил ему не пить кровь идиотов. Теперь она поразила его собственный разум.

Женщина-галлу щелкнула пальцами.

Вошли еще двое галлу с закованным в цепи даймоном. Это была Иллирия, один из командиров Спати. Ее светлые волосы разительно контрастировали с черной одеждой. В соответствии с ее характером и положением она ни о чем не умоляла, когда ее грубо бросили на колени.

Но она ослабла. Кожа приобрела пепельный, флуоресцирующий оттенок, означавший, что Иллирия слишком долго не кормилась. Ее тело начало стареть и разлагаться. Она уже выглядела старше двадцати семи. За считанные минуты она стала среднего возраста.

— Ничего не давайте им, милорд, — зло прошипела она, пытаясь бороться с двумя державшими ее галлу.

— Она умрет, если вы не сдадитесь.

Страйкер пожал плечами.

— Все мы умрем, галлу. Ты должна быть больше озабочена своей собственной судьбой.

Она метнула в него холодный взгляд.

— Судя по твоей коже, тебе тоже нужно покормиться. — Галлу схватила Иллирию за подбородок: — Посмотри на ее старение. Кости становятся хрупкими. Она не протянет и часа. Даже если вы будете кормиться один от другого, вы умрете гораздо раньше.

Страйкер сохранял безразличие.

— Я не Сизиф, пытающийся обмануть смерть. Иллирия — солдат. Если ее время пришло, значит, так тому и быть. Я не воюю с Атропос. В ее воле забрать нас, когда она пожелает. Моя единственная цель — умереть с достоинством.

Зефира была впечатлена поведением и спокойствием Страйкера во время переговоров. Он не был тем мальчиком, которого она знала. Перед ней был жесткий мужчина, не желающий быть запуганным.

Она могла оценить это. Точно так же, как увидеть раздражение в глазах галлу. Демон готов был ошибиться.

И пока Зефира смотрела на галлу, ее осенила идея. Смелая, но яркая. Положив руку на плечо Страйкера, она наклонилась вперед и прошептала на ухо:

— Выпей из галлу…

До Страйкера дошли ее слова. Кровь галлу была заразна. Она могла обратить любого, кто с ней контактировал, и сделать его тупым зомби, контролируемым галлу. Неужели Зефира ненавидит его настолько сильно, что желает ему такой судьбы?

Он встретился с ней взглядом. Она была прекрасна здесь, рядом с ним. Там, где она всегда должна была быть. И все же он не знал, можно ли ей доверять. То, что она предлагает…

Это самоубийственно.

— Верь мне, — выдохнула она ему в ухо, посылая мурашки по его телу.

Осмелится ли он? Зефира сама сказала, что женщины мстят до конца.

Ее темные глаза обжигали его и ничего не говорили ему о ее намерениях. Она могла спасать его жизнь.

Или посылать на смерть.

— Забери душу галлу, — произнесла Зефира столь низким тоном, что Страйкер не был уверен, что расслышал ее. — Убей суку, и она не сможет тебя контролировать.

Теряя терпение, галлу прочистила горло:

— Вы полностью отрезаны. Мы заберем вас всех. Ваша единственная надежда — сдаться и просить пощады у Кессара и всех нас.

Вселенная разобьется на кусочки прежде, чем он кого-нибудь о чем-нибудь попросит.

Страйкер медленно поднялся на ноги. Зефира все еще не дала ему понять ее настроение или намерения. Если бы она была честна. Или открылась ему.

Не важно, он не был единственным. Спустившись с возвышения, он подошел к галлу. Двое, держащих Иллирию, усилили хватки, готовые ее убить, если он к ним приблизится.

— Sriana ey froya, — обратился он на атлантийском к Иллирии. Помоги им и уничтожь их. Он взглянул на Иллирию и почувствовал, что его глаза изменились. Больше не серебристые, сейчас, он знал это, они мерцают красным. Страйкер призывал могущество бога внутри него. Повернувшись к галлу, он встретился с ней взглядом.

Та мгновенно застыла, ее воля была сведена на нет единственной благословенной способностью, что Аполлон забыл забрать у аполлитов, когда проклял их.

Они могли контролировать любого со слабой волей. Этот дар позволял им принимать человеческие души в свои тела. Самым трудным было отыскать людей, желание жизни которых сильно, а разум слаб. В случае с галлу это были синонимы.

Страйкер протянул ей ладонь.

— Подойди ко мне, галлу.

Она, не задумываясь, повиновалась.

Медленная улыбка искривила его губы, и он притянул ее ближе, а потом запустил клыки в ее горло. Галлу вопила и истекала кровью, пока Страйкер пил. Иллирия последовала его примеру, взяв на себя галлу слева, а Дэвин схватил того, что справа.

Голова Страйкера закружилась от вкуса власти в крови галлу. Пока его желудок не начал болеть и судорожно сжиматься. Инстинктивно он начал отстраняться, только чтобы обнаружить рядом Зефиру.

— Не останавливайся, — сказала она, удерживая его голову у горла галлу, — пока она не умрет.

Он отодвинулся достаточно, чтобы заговорить:

— Мне кажется, я превращаюсь. Чувствую себя неважно.

— Так и есть. Поверь мне.

Она опять это повторила, но он все еще не был уверен, что может ей доверять. Честно говоря, Страйкер чувствовал себя больным от крови. Как будто его могло стошнить в любой момент. Но он удерживал клыки в горле галлу и продолжал пить, пока Зефира не пронзила ее между глаз, убивая.

И тут он почувствовал это. В миг, когда она издала последний вздох, ее тело вздрогнуло в его руках. Он держал грудь демона возле сердца — центра своего существа — и ждал, пока ее душа переселится в него. Обычно поглощение чувствовалось как небольшой шок, за которым следовал глубокий прилив энергии.

В этот раз его будто поразил разряд молнии, заставляя уронить тело и отпрянуть. Страйкер вскрикнул, чувствуя, как боль рвется сквозь него, окрашивая кожу в черный цвет. Он боролся за возможность дышать, но это было ему не под силу. Снова и снова он видел огни, вспыхивавшие вокруг него, и слышал звук крови, стучащей в венах. Это как смотреть на ткань Вселенной. Мощь объединилась внутри него, согревая тело и давая чувство кружащегося вихря.

Страйкер осмотрел комнату и отметил, что его люди отступили назад. Внезапно рядом оказалась Зефира.

Она похлопала его ладонями по лицу.

— Посмотри на меня, Страйкериус. Сосредоточься.

Он так и сделал, их взгляды встретились, его сердце замедлилось. Зрение и слух прояснились.

Ее губы сложились в медленную улыбку за мгновение до того, как Зефира разорвала его рубашку. Страйкер застыл, когда она положила ладонь на его грудь, где больше не было черной метки, указывающей место, которое при обмене занимает душа. Он в замешательстве смотрел на чистую кожу. В тот момент, когда аполлит, продлевая жизнь, забирал человеческую душу в свое тело, над его сердцем появлялась черная метка, поглощавшая душу.

Его метка исчезла.

— Я не понимаю.

— Когда даймон сливается с демоном, то получает силу обоих. Демоны бессмертны. Теперь и ты тоже.

Страйкер был поражен.

— Как это возможно?

Зефира дьявольски улыбнулась.

— Кровь галлу мощна. Что бы это ни было, их инфекция сливается с нашим ДНК и делает нас сильнее. Теперь ты свободен от забирания душ.

Он обернулся посмотреть на Дэвина и Иллирию, которые стояли над телами убитых ими галлу.

— Мы не рабы галлу?

Зефира покачала головой.

— Нет, раз хозяин убит. Это новый мир, Страйкер. Новая заря.

И Зефира дала ему ее. Не было ничего более значимого.

— Единственное, что может теперь тебя убить, — это обезглавливание.

Страйкер хотел кричать от радости.

— Как много даймонов можно обратить от одного галлу? Если мы накормим кровью нескольких, а потом убьем демона, они все обратятся и потом освободятся после его смерти?

Она пожала плечами.

— Есть только одна возможность выяснить это — попытайся и увидишь.

Страйкер рассмеялся, оглядывая Спати, собравшихся вокруг.

— Вы слышали леди. Давайте проведем эксперимент и увидим, что получится. Если это сработает, мы будем кормиться от них, а потом убьем, и нам больше не будет нужно забирать человеческие души, чтобы жить. Думаю, пришло время открыть сезон охоты на галлу, — он снова рассмеялся от самой мысли побить Кессара его же оружием. — Кто голоден?

Поднялся шум.

Страйкер повернулся к Дэвину:

— Открой портал и схвати еще одного галлу, чтобы опробовать теорию моей леди.

Дэвин склонил голову и отдал честь.

— Как пожелаете, мой повелитель, — он жестом показал Иллирии и еще двум Спати следовать за ним.

Страйкер вернулся к трону, на который сел с новым взглядом на будущее своего народа. Рассвет даймонов только начался, и он намеревался обрушить на людей адский дождь, прежде чем все будет сказано и сделано.

Посмотрев вниз, он скривил губы при виде тел трех галлу на полу. Они вызывали у него отвращение, как и его отец.

— Кто-нибудь может тут убрать? Унесите их и сожгите.

Небольшая группа вышла вперед, подчиняясь. Зефира поднялась к нему.

Игнорируя наблюдавших за ними подчиненных, Страйкер взял ее руку в свою и поцеловал костяшки ее пальцев.

— Спасибо тебе, Фира. Ты могла бы держать это при себе и позволить мне и моим людям умереть.

Она окинула взглядом комнату.

— Независимо от того, какие чувства я вызываю у тебя лично, я — атлантийка и аполлит. — Она вскинула руку, показывая на солдат: — Все мы — последние воины нашего вида. И будь я проклята, если буду стоять и смотреть, как галлу на нас охотятся. Ничтожные черви. Мы дети богов. Мы никому не подчиняемся.

Страйкер улыбнулся, увидев замешательство на лицах своих людей.

— До меня только сейчас дошло, что никто не знает, кто ты, любимая. — Поднявшись, он повернул лицо к толпе. — Даймоны. Мои братья и сестры. Позвольте представить вам Зефиру. Мою королеву.

Зефира напряглась, услышав его заявление.

— Ты не слишком зазнаешься? — спросила она шепотом.

Он наклонился вперед, шепча ей на ухо:

— Если убьешь меня, моим людям будет нужен лидер. После этого я верю, что ты поступишь так, как будет лучше для них. Замужем за мной или нет, ты — моя королева и равна мне. Больше никому я не доверю руководить моими людьми и защищать их.

Она наклонила голову к его голове.

Страйкер указал рукой на Медею:

— А это моя дочь. Надеюсь, вы все выкажете Медее и Зефире уважение и почтение, которого они заслуживают. — Он криво усмехнулся: — Если нет, уверен, они мучительно заставят вас пожалеть об этом.

Медея была меньше, чем впечатлена той радостью, что звучала вокруг. Но Зефира, казалось, не видела их подхалимства.

Страйкер шагнул было к дочери, но тут вернулся Дэвин с галлу. Он швырнул демона тем двум даймонам, которые ему помогали. Они накинулись на галлу с энтузиазмом, рожденным отчаянием. К ним присоединились еще три даймона. Демон пытался бороться, но проигрывал в сравнении с даймонами, которые его удерживали и терзали.

Страйкер с нездоровой увлеченностью наблюдал, как даймоны начали обращаться. Сработает ли это? Или им придется убить своих людей?

Ответ пришел, когда Дэвин убил галлу. Демон издал последний вопль боли и умер, свалившись на пол. Первый даймон, Лаэта, схватила душу и забрала ее. Ее глаза полыхнули красным, и она, запрокинув голову, закричала.

Мгновением позже она поднялась на ноги и задрала рубашку. Ее метка даймона исчезла.

Так же, как и метки всех, кто кормился от галлу.

Страйкеру хотелось завопить от радости, когда он понял, что они нашли ключ к выживанию. Ключ к спасению.

Поборов это желание, он схватил Зефиру и закружил ее.

— Ты настоящий бриллиант! — крикнул он, хохоча.

Зефира не могла дышать, она видела того мальчика, которого любила, внутри этого, ненавидимого ею, мужчины. Это был тот самый Страйкериус, укравший ее сердце. Закрыв глаза, она наслаждалась тем, как он ее держит. Как хорошо снова это ощущать. Чувствовать, будто она часть чего-то, а не просто следует по течению жизни. Она так долго была омертвелой.

Но прямо здесь, прямо сейчас она чувствовала себя цельной. Словно дала что-то значимое миру. И даймонам, которым больше не нужно было добывать души.

Она дала им жизнь.

И теперь они, как и Страйкер, прославляли ее имя. Умнейшая из комбинаций.

Улыбаясь, она посмотрела вниз, в его серебристые глаза, мерцавшие жизненной силой, равной ее собственной. Часть ее хотела остаться с ним навечно, другая — хотела избить за то, что его не было рядом, когда она так в этом нуждалась. За то, что не держал ее за руку, пока она в муках давала жизнь их ребенку. Не учил Медею ходить и говорить.

Он все пропустил.

Внутри нее шла жесткая и болезненная борьба. Как он мог заставить ее чувствовать себя раздираемой на части?

А пока он держал ее, все, о чем Зефира могла помнить, — это как безопасно она чувствовала себя в его руках. Она сильная, сильнее чем ей нужно, и тем не менее Страйкер заставлял слабеть ее колени и сердце. Заставлял ее хотеть полагаться на него, хотя она более чем способна выжить в одиночку.

Выживание. Именно этим она занималась без него. Она выживала.

Но с ним она жила.

В этот момент она поддалась своим ощущениям. Звуку его смеха в ушах, чувству его рук, так близко прижимавших ее к этому сильному, прекрасному телу. Зарычав, с яростью ее жажды она его поцеловала.

Страйкер чувствовал себя так, словно мог взлететь. Он не знал, что в этой женщине такого, отчего в его душе разгорался огонь. Всегда.

— Разве вы не занимались этим только что? — мрачно спросила Медея.

Страйкер, смеясь, откинулся.

— Снова собираешься ослепнуть, дочь?

— У меня травма на всю жизнь, спасибо тебе большое. Мне определенно нужно к шринку.

Страйкер проследил очертания губ Зефиры, прежде чем еще раз быстро ее поцеловать. Потом оглянулся на своих людей.

— Теперь, когда мы знаем, что можем сделать, давайте разорвем этих ублюдков. Дэвин, открывай порталы.

Война отступил и расхохотался, глядя, как даймоны и галлу рвут друг друга. Абсолютная красота.

— Ты совершенное зло, — Кер оперлась длинной изящной рукой о его плечо, наблюдая. — Люблю это.

Так хорошо, что они, Кер и Махэ, снова рядом с ним.

— Нам все еще нужно разобраться с малахаем.

Она беззаботно вздохнула.

— Мы найдем его. Маат его защищает, но она не может непревзойденной. Я давно хочу кусочек ее. Никакого страха. Мы оба будем удовлетворены.

Он смотрел, как она разделилась на десяток существ.

— Мы найдем его, — произнесли они, их голоса отдавались эхом. Потом они разлетелись, оставив Кер и Войну наедине с источником.

Война затаил дыхание при виде ее способности разделяться. Это всегда его распаляло. Но время для секса будет позже. Прямо сейчас им нужно защитить свою свободу.

— Наши собратья — греческие боги — объединяются с богами других пантеонов, чтобы прийти за нами.

— Махэ с ними справится. Он уже вернулся с Эридой [27], настраивая богов друг против друга.

Эрида… Богиня раздора. Война и в ее постели провел много ночей. Неофициальный член его банды, она время от времени была полезна.

Он напрягся, его осенила идея.

— Позови Эриду. У меня есть для нее работа.

— И какая же?

— Нужно, чтобы она дала пищу паранойе греков по поводу Маат.

Кер застыла.

— Не понимаю.

— Мы убедим греков, что Маат собирается использовать малахая, чтобы уничтожить их. Они так сильно ненавидят любого, связанного с Египтом, что мгновенно обернутся против нее. — Он снова расхохотался. — Только подумай. Какие еще у нее могут быть причины защищать малахая, если ее цель — уничтожить всех остальных богов?

— Потому что он — равновесие.

Война закатил глаза.

— Это знаешь ты, и еще я. Но Эрида так всех взбаламутит, что они даже не подумают об этом. А теперь иди и питайся их безумием.

Кер исчезла, оставляя его наслаждаться вкусом и запахом продолжавшегося кровопролития между даймонами и галлу.

Вот для чего он был порожден.

Он создаст новый мир, и лишь вопрос времени, когда он заставит всех танцевать по его капризу.

Ему осталось сделать всего один шаг, и мир будет принадлежать ему.