Одна безмолвная ночь

Глава одиннадцатая

Страйкер лежал в постели, обнимая Зефиру и слушая ее тихое сопение. Улыбаясь сам себе, он проследил пальцами черты ее лица. Так прекрасна. Изящна. Как он по ней скучал. И как хорошо вновь ее обнимать. Ничем в своей жизни он не дорожил так, как этими тихими часами наедине с ней.

Он уже задремал, когда резкий стук в дверь заставил его встрепенуться.

— Войдите.

Вошел Дэвин, весь вид которого говорил: случилось что-то серьезное.

— Что?

Дэвин сглотнул.

— Мы обратили галлу в бегство и… — он вздрогнул и отвел взгляд, словно боясь продолжить.

— И что? — прорычал Страйкер сквозь стиснутые зубы.

Дэвин судорожно сглотнул.

— Война привел подкрепление.

Тоже мне! И чего Дэвин так испугался? Этого нужно было ожидать. Наоборот, было бы удивительно, если бы Война продолжил сражаться в одиночку.

— Мы можем…

— Они схватили Медею.

Зефира, полная тревоги, соскочила с кровати, обжигая Страйкера волной гнева и ярости.

— Они что?

— Забрали Медею, — сдавленно повторил Дэвин. Он встретил пристальный взгляд Страйкера. Стыд в его глазах тронул последнего, так что он не стал слишком злиться на этого мужчину. — Война хочет, чтобы ты сдался ему, иначе он убьет Медею.

Проклятия Страйкера были под стать проклятиям Зефиры.

— Собери наших людей, — приказал Страйкер.

Зефира поймала его за руку, когда он начал вставать с кровати.

— Мы не можем с ним сражаться. Он убьет ее.

Дэвин кивнул.

— Она права. Война выразился более чем ясно. Он хочет, чтобы ты пришел один, или он лишит ее жизни.

Страйкер стиснул зубы, ненавидя себя за то, что подверг опасности собственную дочь. Он встретился взглядом с Зефирой и увидел страх, прячущийся за ее яростью.

— Я это начал, и я закончу. Клянусь богами, я не позволю ему причинить ей боль.

— Вам обоим лучше вернуться. Ненавижу похороны, — тихо прошептала она в темноте.

Страйкер притянул ее ближе и поцеловал в лоб. Ни одни слова не значили для него больше.

— Не беспокойся. Я вгонял в гроб и не таких мудаков, как он, и еще посмеюсь на могиле этого ублюдка.

Ник приподнял голову, ощутив на своей коже чужеродную вибрацию: словно нежные прикосновения крыльев бабочки, танцующей на его плоти. Он быстро обернулся и увидел позади себя женщину, крохотную и гибкую. По исходившей от нее мощи Ник понял, что она так же смертельно опасна, как и прекрасна.

— Кто ты?

На уголках ее губ заиграла дьявольская ухмылка.

— Зови меня Кер. Война послал меня сказать, что мы захватили богиню Меньяру. Если хочешь ее вернуть, приходи один и без оружия к кладбищу Сент-Луис в полночь.

Ник усмехнулся.

— Довольно избитая фраза, не находишь?

— Нет. — Она исчезла.

Ник медленно сел, наблюдая, как кожа на его руке изменяется, возвращаясь к знакомому красно-черному узору. Он ощущал себя сильнее, чем когда-либо. Абсолютная сила… Если бы он еще знал, как ее контролировать. Но существовала и проблема — за большой силой следует большая слабость. Он мог чувствовать силу, но не мог реально ее использовать.

На сердце стало тяжело, когда Ник окинул взглядом комнату небольшой хижины, которую Меньяра звала домом со времен его детства. Кругом в беспорядке были разбросаны гравюры и статуи античных богов и богинь, и теперь он видел защитные письмена на стенах, прежде недоступные его человеческому зрению. Вот как она его охраняла… Ребенка и чудовище, которым он стал. Непритязательная маленькая хижина не годилась для богини, но таков был выбор Меньяры. И здесь он воспитывался ею и матерью.

Морщась от боли, Ник снова, как наяву, увидел безжизненное тело матери. Чувствовал холод ее плоти, пока пытался ее реанимировать. Он весь пропитался кровью, когда его мир рассыпался в одно неровное биение пульса. Он не знал, сможет ли когда-нибудь стать прежним. Ярость. Боль. Предательство. Все еще так свежо. Все еще жалит.

— Я скучаю по тебе, мам, — прошептал Ник, чувствуя, как его окатило волной мучительной агонии. Она умерла из-за него и только из-за него. Он знал это. Просто не хотел смотреть в лицо фактам.

Теперь в его руках оказалась жизнь Меньяры.

Ник мог проглотить свою гордость и спасти богиню или мог устраниться и наблюдать за ее смертью…

Выбор был только за ним…

Эш стоял на балконе галереи Савитара, возвышавшейся над большим залом ниже. Скрываясь в тени, он наблюдал, как хохочут, поглощая мороженое с сиропом, Тори, Дэйнджер и Сими. Его раздирали противоречивые эмоции, но одну он мог назвать точно — ощущение теплоты, которое охватывало его каждый раз, когда он их видел. Чувство семьи. Ни разу в жизни он не думал, что ощутит такое счастье и спокойствие. Познает деликатное прикосновение женщины, которая по-настоящему его любит. Прикосновение, которому он может доверять, — оно никогда не обернется болью и жестокостью. Воистину чудо.

Тори оглянулась, словно почувствовав его, и улыбнулась своей особенной улыбкой, действовавшей на него как удар молота. Эш отступил и замер, ощутив присутствие того, кого меньше всего ожидал увидеть.

Ник.

Эш не двигался, чувствуя того за спиной и ожидая его атаки.

Ее не последовало. Вместо этого, глубоко вдохнув, Ник заговорил низким, вызывающим тоном:

— Я доверял тебе, ты ублюдок, а ты меня подвел.

— Знаю, — спокойно произнес Эш, крепче ухватившись за перила. — Я должен был сказать тебе о Сими, но не сделал этого. И потом, я знал, как к тебе липнут женщины.

— Я бы никогда ее не тронул, если бы знал, что она твоя дочь.

Эш повернулся к нему лицом.

— Мы оба облажались, Ник. Оба пытались защититься от зла и при этом погубили то, что хотели защитить. Я должен был больше тебе доверять, но мое прошлое не позволяло мне быть настолько открытым, — он устало вздохнул. — Так ты здесь, чтобы сразиться со мной?

В темноте глаза Ника полыхнули красным.

— Поверь, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем твое убийство. Но мне нужна помощь, и кроме тебя обратиться не к кому.

Эш выгнул бровь. Он понимал, что Ник проглотил горькую пилюлю, и последнее, что он сделает, — это причинит ему еще большую боль.

— Что случилось?

— Война забрал Меньяру. Мне нужно узнать о его слабостях, чтобы помочь ей.

Эш коротко иронично усмехнулся.

— Его слабость — это ты.

— В полной силе. Может быть. Но сейчас я не смогу его остановить, ведь так?

Эш отрицательно покачал головой.

— А ты?

— Не в одиночку.

Ник шагнул к нему.

— Тогда скажи мне, что делать.

— Эш!

Ашерон отступил, чтобы посмотреть вниз на зовущую его Тори. Он думал, что появление Ника — это шок, то оно было ничем по сравнению с тем, что ждало его там. Эш дважды моргнул, чтобы убедиться — это не галлюцинация.

— Проклятие. Должно быть, Люцифер сегодня покрылся сосульками. — Эш оглянулся на Ника. — Оставайся пока здесь.

— Эш…

— Поверь мне, Ник. Спрячься здесь, я скоро вернусь. — Эш переместился вниз, к столу, где рядом с Тори стоял Страйкер. Даймон выглядел не особо счастливым, находясь здесь, но это не шло ни в какое сравнение с чувствами самого Эша, особенно в виду того, что даймон стоял рядом с двумя из шести самых важных для Эша людей.

Ашерон недобро прищурился.

— Что ты здесь делаешь?

— Савитар отправил меня поговорить с тобой.

Эш выгнул бровь, но он знал — Страйкер не врет. Другого способа попасть сюда у него не было.

— Так что произошло?

Лицо Страйкера было абсолютно непроницаемо.

— Война схватил мою дочь и удерживает ее. — Надлом в его голосе дал Эшу понять, что тот не настолько враждебно настроен, как пытается показать.

Эш покачал головой.

— Кажется, вокруг происходит слишком много неожиданного.

— Он забрал Кэт?

Эш рассмеялся при одной мысли о возможной попытке Войны, что могла удостоиться премии за глупость…

Но эта мысль подсказала простое решение всех их проблем. Кэт. Оружие, появление которого Война не заметит, а когда поймет что к чему, уже будет побежден и возвращен обратно под их полный контроль.

Сменив выражение лица, Эш скрестил руки на груди и, встретившись взглядом с Тори, подмигнул ей. Она, Сими и Дэйнджер были абсолютно спокойны, тихо ожидая знака: должны ли они атаковать Страйкера или позволить ему уйти с миром.

— Полагаю, ты здесь, чтобы попросить о помощи.

— Я ничего не прошу. Просто предлагаю временное перемирие.

Эш поморщился:

— Перемирие, чтобы нанести удар тому, кого ты освободил для моего убийства?

Страйкер небрежно пожал плечами.

— К чему спорить о мелочах?

— Действительно. В конце концов, у нас и без этого хватает причин для взаимной ненависти.

Глаза Страйкера потемнели, лицо приняло устрашающий вид.

— Значит, ты отказываешься?

— Нет. Войну нужно остановить, и этим займемся все мы.

— Все кто?

Прежде чем Эш успел ответить, перед ними появился Ник.

Скривив губы, Страйкер приготовился его атаковать.

Эш сдержал Страйкера, встав между ними.

— Подумай о дочери. Убьешь его, мы пошлем друг друга к черту, и она умрет.

Страйкер выругался.

— Отлично. Но как только победим Войну, я снова приду за вами обоими.

Ехидно ухмыляясь, Эш отпустил Страйкера, встал в стороне и протянул руку:

— Идет. Сегодня мы ради тех, кого любим, станем союзниками. А завтра вернемся к естественному положению вещей и будем заклятыми врагами. Джентльмены — я имею ввиду всех нас — мы пришли к соглашению?

Ник накрыл его ладонь своей.

— Я в деле.

Страйкер поколебался.

— Ради Медеи. — И положил ладонь поверх их.

Тори одарила их легким смешком.

— Какой странный альянс. Так что нам делать дальше?

Эш твердо сказал:

— Ты остаешься здесь.

— Ашерон… — жалобно протянула она.

— Никаких споров, Сота. Клянусь, все будет в порядке.

— У нас уже был прежде этот мужской разговор, и обычно ты проигрывал.

Это правда, ему было тяжело сказать ей «нет», но при всем при том она была более чем благоразумна, вот почему он так ее любил.

— Я знаю, что ты вполне способна держать удар. Видят боги, я не в состоянии долго тебе сопротивляться, но при этом мне нужна ясная голова, что означает — мне нужно, чтобы тебе никоим образом не причинили вред.

— Отлично. Но если что-то пойдет не так, я появлюсь.

— Не будет ничего, что пойдет не так.

Тори оглядела Ника и Страйкера, прежде чем снова посмотреть на него.

— Ты такой оптимист. У меня от дурного предчувствия аж покалывает кончики пальцев.

Эш наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Это от мороженого. Расслабься.

Дэйнджер фыркнула.

— Расслабься. Поверь мне. Все будет хорошо. Разве для меня это не закончилось смертью?

Эш скривился при напоминании.

— Перестань подпитывать ее тревогу.

Сими оживилась.

— Тревога. Такого Сими никогда не ела. — Она посмотрела на Дэйнджер. — Это вкусно?

— Не очень.

— Оу. Может, стоит полить ее соусом барбекю. С барбекю все вкуснее.

Эш покачал головой.

— И на этом давайте перейдем к разработке стратегии.

Тори пододвинулась ближе к нему.

— Это я могу.

Да, она может. Взяв ее за руку, Эш повел ее и остальных в кабинет Савитара, чтобы они могли набросать план и поделиться тем, что каждый из них знает о Войне и его слабостях.

Кер цокнула языком, наблюдая, как мужчины и одна женщина переходят в обшитую панелями комнату, чтобы составить заговор против Войны.

— Как оригинально. Мышки сбились в стаю, чтобы поймать нас.

Война рассмеялся.

— Не ожидал ничего иного. Но они нас недооценивают. К утру все они будут мертвы, а с кровью малахая мы сможем оживить наших братьев. Пока человечество готовится к Рождеству, мы отпразднуем, смакуя их души. В полночь вуаль между мирами очень тонка, и Ник откроет новую эру. Да начнется кровопролитие!

Кер ослепительно улыбнулась.

— Не могу дождаться.

Эш проверил ножи в ботинках, чтобы убедиться, что они на месте, и повернул голову, почувствовав, как кто-то вошел в комнату, встав слева от него. Юриан.

— Ты помогаешь моему отцу? — скорее обвинение, чем вопрос.

Эш удостоверился, что его голос не выдаст эмоций.

— Мы должны остановить Войну.

— Страйкер убил мою жену, — зарычал Юриан.

— Знаю.

Юриан потряс головой, глаза вспыхнули гневом.

— Как ты можешь помогать кому-то вроде него?

Эшу было достаточно обвинений и жалости к самим себе от обоих. На кону стояло нечто большее, чем задетые чувства и прошлые измены.

— Ты помогал ему веками. Напомнить, как много жизней ты забрал под его командованием? Жизней, которые были связаны с тобой — ты убил мать Фиби и ее сестру.

Юриан вздрогнул, услышав правду.

— Я любил жену. И никогда не хотел причинить ей боль.

Но, тем не менее, причинял. Неоднократно. Юриан отнял у своей жены тех, кого она любила больше всего. Лицемерно выступать против точно таких же действий отца. Многие века Юриан и его братья служили орудием, которое Страйкер более чем эффективно использовал.

Но времена меняются.

И пришло время сообщить Юриану о Медее.

— К слову, у тебя есть сестра.

Юриан напрягся.

— Что?

Эш открыто встретил его пристальный взгляд и стоически его выдержал.

— Мы собираемся защитить жизнь твоей сестры. Не отца.

Юриан отрицательно покачал головой.

— Моя сестра умерла одиннадцать тысяч лет назад.

— Медея твоя сводная сестра.

Недоумение исчезло с его лица, в холодные глаза снова вернулся гнев.

— И почему я должен о ней беспокоиться?

Эш поднял руки, сдаваясь.

— Ты прав. Тебя не должно это беспокить. Она для тебя никто, и поэтому я не пригласил тебя присоединиться к нам. — Эш прошел мимо него.

Юриан схватил его за руку, останавливая. Его взгляд был жестким и пронизывающим. Он обвинял сильнее, чем слова.

— Что бы ты чувствовал, если бы мой отец убил Тори?

Эш ответил честно и не сомневаясь:

— Так, словно лишился души. Потерю и непроходящую боль.

Юриан отвел взгляд.

— Тогда ты поймешь меня. И поймешь, почему я жажду его смерти.

Эш снял руку Юриана со своей.

— Он тоже это понимает. Тебе никогда не приходило в голову, что он может сожалеть о том, что сделал?

— Отец? Будем реалистами. За всю свою жизнь этот ублюдок ни о чем не сожалел.

Эш пережил достаточно, чтобы поверить — даже столь испорченный, как Страйкер, может сожалеть.

— Мы все испытываем сожаление. Никого из живущих это своенравное чувство не обошло стороной.

— И что? Хочешь, чтобы я поцеловал отца и сдался?

— Едва ли. Но я хочу, чтобы ты забыл про боль и гнев, и хотя бы минуту подумал ясной головой. Речь не о тебе и отце, и не обо мне и Нике и нашей ненависти друг к другу за то, что мы не в силах изменить. Речь идет о спасении жизней миллионов невинных людей. Людей вроде Фиби, которые не заслужили травли и убийства. Если я могу встать на сторону моих врагов ради доброго дела, то и ты сможешь.

Юриан усмехнулся.

— Что ж, полагаю, я просто не такой особенный как ты.

— Никто не знает на что он способен, пока не пройдет испытания. Так и с тобой. Потерпишь неудачу или преодолеешь — зависит только от тебя. Я не могу указывать тебе, что делать, но я знаю, где буду сегодня ночью… — Эш помедлил, прежде чем задать самый важный вопрос: — Так каков твой выбор?

— Кровавая смерть.

Эш покачал головой.

— Упрямые ублюдки. Спроси у любого, кто знает это не понаслышке, тебе много расскажут о прощении. Враждебность редко причиняет боль кому-то кроме своего носителя.

— И много расскажут о том, как хорошенько ударить врага по голове и вскрыть его череп.

У Эша начал подергиваться подбородок при виде такого упрямого характера.

— Всему свое время, и сегодня наше — объединиться или потерять все. Я сражаюсь не ради Страйкера или спасения твоей сестры. Я сражаюсь, чтобы защитить тех, кого люблю. За тех, кто сильнее всего пострадает, если Война не остановится… Детей, подобных Эрику и…

— Я все понял, — огрызнулся Юриан при упоминании племянника.

— В самом деле?

Взгляд Юриана ожесточился.

— Я буду там, но как только враги будут подавлены…

— Мы будем сражаться друг против друга. Я понимаю.

Юриан кивнул. Отступил на шаг, задумался, потом подошел ближе к Эшу.

— Я хочу услышать истинную правду кое о чем. Ты действительно смог бы сражаться рядом с тем, кто причинил тебе так много зла, как мой отец причинил мне?

Эш не мигая встретил его взгляд.

— Я подчинился богине, которая одурманила меня до такой степени, что я не смог защитить сестру и племянника в ту ночь, когда их обоих жестоко убили, а они были единственными людьми во Вселенной, которым было не наплевать на меня. В тот же день эта богиня повернулась ко мне спиной и позволила своему брату-близнецу безжалостно зарезать меня на полу, как животное, а спустя несколько часов я продался ей, чтобы защитить человечество. Ради Темных Охотников я подчинялся ее жестоким фантазиям одиннадцать тысяч лет. Так что, да, Юриан, думаю, я смогу потерпеть час ради защиты всего мира.

Юриан медленно выдохнул.

— Знаешь, ты единственный, за кем я могу последовать после того, через что я прошел. И единственный, кого я уважаю.

— А ты один из немногих, кому я доверяю.

Юриан протянул ему руку.

— Братья?

— Братья до конца, — сказал Эш, крепко пожимая его руку. — А теперь, пока мы не расплакались как девчонки, тащи свою задницу наверх и готовься к тому, что грядет.

Страйкер отступил, регулируя завязки на левой руке. Нечасто он пользовался титановыми доспехами, но раз они должны столкнуться лицом к лицу боги знают с чем, он хотел быть готовым.

Он покинул комнату, найдя Зефиру в кабинете, пристально вглядывающейся в сфору в попытках найти Медею. Не срабатывало. Война держал ее где-то вне пределов их досягаемости.

— Я верну ее. Клянусь.

Зефира медленно поднялась, не отводя от него взгляда.

— Хочу, чтобы ты пересмотрел свое решение.

— Ты не сможешь спокойно сражаться, и ты это знаешь. Мы не знаем, куда идем, но я уверен — Война не собирается играть по правилам. Как сказал своей женщине Ашерон, я не смогу сражаться, если буду отвлекаться на тебя. А мне понадобится любое возможное преимущество.

Зефира понимающе кивнула. Она приблизилась к нему, чтобы смахнуть с глаз прядь угольно-черных волос. В груди было тяжело, не только от страха за Медею, но и за него тоже. Как несправедливо терять его сейчас, когда она наконец-то обрела его снова.

— Я могу наблюдать в сфору?

— Должна.

— Тогда знай, я буду смеяться над твоей неумелостью всякий раз, когда враг нанесет тебе удар, и если ты не вернешься с моей дочерью, я заберу твое сердце и голову в качестве украшений.

Страйкер прищурился и почти сказал ей все, что о ней думает, но его внимание привлекло нечто маленькое, сверкнувшее на ее руке.

Обручальное кольцо. То самое, что он веками хранил в своей комнате. Это колечко изобличало ее и перевело ему ее слова.

Она не хотела, чтобы он пострадал…

На его губах расцвела медленная улыбка, он поднял другую ее руку и запечатлел на ней поцелуй.

— Я запомню твои слова, моя колючая роза. И постараюсь сделать так, чтобы тебе как минимум не пришлось смеяться.

Стоило ему отступить, Зефира схватила завязки на передней части его брони и притянула его к себе, чтобы поцеловать.

Страйкер застонал, чувствуя, как хороша она на вкус.

— Хочу увидеть тебя обнаженной, когда вернусь.

— Вернись целым и невредимым, и я обещаю тебе ночь, которую ты никогда не забудешь.

— Я настроюсь на то, что ты сдержишь обещание, моя леди.

Зефира кивнула и отпустила его несмотря на то, что все, чего она хотела, — быть как можно ближе к нему. Только бы не убили. Слова застряли у нее в горле, ее на части разрывала невообразимая боль, но она не смогла произнести этих слов. Если Мойры узнают, как он ей дорог, это не принесет ему счастья. Они могут убить его просто назло.

Вместо этого Зефира стиснула руки и смотрела, как он покидает комнату, чтобы присоединиться к врагам ради сражения за жизнь дочери.

Вернись ко мне. Пожалуйста.

Страйкер остановился у двери, последний раз оглядываясь на Зефиру. Спокойная и уверенная, казалось, ее не волнует, что с ним случится. По крайней мере, пока он не увидел, как она сжала кулачки. На кончиках его губ медленно заиграла улыбка, каждая его частичка согрелась.

— Я вернусь, Фира.

— Для тебя же лучше, если вернешься вместе с нашей дочерью.

Улыбка вспыхнула при слове «наша».

— Я вернусь. — Склонив перед ней голову, он выскользнул за дверь, отправившись к месту встречи в Новом Орлеане. Это была тихая аллея на Пере Антиони, неподалеку от офисов недвижимости Этель Кидд. В тени Кафедрального собора он вспомнил свой первоначальный план: спустить своих людей на человечество поблизости от этого самого места — плюс-минус несколько футов. А теперь он пришел сюда сражаться не просто, чтобы защитить тех, на кого смотрел лишь как на еду, но защитить их лично.

Да… Судьба капризная гадюка.

Яркая вспышка при появлении Ашерона заставила его прищуриться. Длинный черный кожаный плащ, джинсы, футболка с изображением «My Chemical Romance» [28], темные очки.

Ник Готье появился секундой позже. Его черная одежда была гораздо скромнее: черная рубашка и слаксы. Единственное, что его выделяло, — двойной лук со стрелой, знак Артемиды, вытатуированный на щеке.

Эш нахально ухмыльнулся.

— Мы так и будем продолжать сердито смотреть друг на друга, пока не отстоим свою позицию? Или используем время, чтобы выработать план, который, надеюсь, не закончится нашей общей смертью?

— Голосую за смерть, — буркнул Ник. — Но только после спасения Меньяры.

— И Медеи, — добавил Страйкер. — Хочу, чтобы вы оба поклялись — независимо от того, что случится со мной, вы не дадите ей погибнуть.

— Клянусь, — сказал Эш.

Они посмотрели на Ника.

— Она не сделала мне ничего плохого. Я постараюсь вытащить ее оттуда, если это вообще возможно.

Страйкер кивнул, хоть и хотел выпотрошить человека, убившего его сестру. Правда, план Сатары состоял в том, чтобы Ник изнасиловал невесту Эша. Вместо этого Ник зарезал ее саму и забрал женщину Эша в безопасное место. Честно говоря, он мог почти уважать действия Готье. Если бы речь шла не о его сестре, он бы даже посчитал их благородными.

Сатара веками была его союзником. Хоть она и являлась более жестокой и холодной, чем любое существо, которое он когда-либо знал, это не меняло того факта, что Страйкер любил ее, несмотря на все ее поступки.

Возвратившись мыслями к Эшу, он скрестил руки на груди.

— Что ты планируешь?

Прежде чем Эш успел ответить, внезапно появилась Кэт. Страйкер выгнул бровь. Более шести футов ростом, она поразительно походила на мать, Артемиду, вплоть до ярко-зеленых глаз. Но со светлыми волосами Ашерона и, к счастью для них всех, его характером.

Ее присутствие удивило его.

— Ты втянул в это свою дочь?

Эш пожал плечами.

— У нее есть интересная способность, которая, думаю, заставит Войну отступить.

— И это?..

Улыбка Кэт была точной копией той, которой чуть раньше улыбнулся Эш.

— Я могу поглощать силы богов.

— Что правда? — Страйкер отступил от нее.

Кэт дьявольски рассмеялась.

— Что, никогда не осознавал, насколько ты был близок к краю пропасти, когда оскорбил меня?

— Очевидно, нет. И как работает это поглощение?

Она угрожающе вытянула палец в его сторону.

— Мне нужно дотронуться… Хорошо, что я нахожу тебя настолько отвратительным, что мне никогда не хотелось тебя коснуться, да?

Страйкер закатил глаза, прежде чем повернуться обратно к Ашерону:

— Что, если мы не сможем сделать так, чтобы она подошла к Войне достаточно близко?

— Я заберу ее домой, — донесся из темноты низкий голос с акцентом.

Страйкер обернулся и обнаружил Сина — мужа Кэт. Странно, он не засек появление шумерского бога. И это заставило его почувствовать себя более уверенным — они могут преподнести сюрприз Войне и его свите.

Страйкер вытащил карманные часы, чтобы проверить время. Без пятнадцати.

— Время шоу, ребятки. Мы готовы?

— Мы готовы.

Страйкер насупился, услышав голос Артемиды. Она, Афина, Арес и Аид присоединились к ним.

— Что вы здесь делаете?

Артемида взглянула на Кэт.

— Ты не отправишь моего ребенка на опасное дело без меня.

Эш подавился:

— У тебя проснулся материнский инстинкт?

Артемида прищурилась.

— Она всегда меня защищала, — со смехом пояснила Кэт. — По-своему.

— Как змея кладку яиц, — шепотом добавил Страйкер.

Артемида метнула в него холодный, уничтожающий взгляд.

— Ты что-то осмелился сказать?

— Рад снова тебя видеть, бабуля.

Артемида поджала губы, отступив в сторону.

Ник откашлялся, чтобы привлечь их внимание.

— Знаете, есть одна небольшая проблема.

— Нам сказали прийти в одиночестве, — ответил Эш.

Страйкер пожал плечами.

— Они сказали трем из нас прийти одним в это время, что, естественно, заставило нас сформировать группу.

Эш нерешительно усмехнулся.

— Да, но думаю, Ник прав. Нам троим нужно прийти по одиночке, посмотреть, что происходит, и отвести подозрения. — Он взглянул на Кэт. — Дай нам пять минут, прежде чем заглянуть на огонек.

— Так и сделаю.

— Что насчет нас? — спросил Арес.

Кэт протянула ему руку и улыбнулась.

— Вы будете со мной. Надеюсь, я единственная, чье прибытие он не осознает.

Афина шагнула вперед.

— Удачи, джентльмены.

Эш склонил голову, прежде чем взглянуть на Ника и Страйкера.

— Готовы?

Ник кивнул.

— Всегда, — ответил Страйкер.

Они заняли позиции рядом с Ашероном и покинули темную аллею, отправившись вниз, в сторону кладбища св. Анны. Полы длинного черного плаща Эша слегка развевались. Они шли на встречу, как голодные хищники, и Страйкер был уверен, что они смогут со всем справиться. В лунном свете их тени приняли очертания некоего чудовища, так синхронно они двигались.

Единственными звуками, доносившимися до них, была музыка с Бурбон-стрит, биение сердец и звук шагов. Улицы блестели от дождя, прошедшего ранее, в небе все еще висели темные облака. Офисные здания постепенно переходили в жилые.

— Сколько раз ты ходил по этой улице, Готье? — спросил Страйкер.

— Тысячу или больше, и намереваюсь пройти еще столько же.

Страйкер кивнул в ответ. Когда они приблизились к кладбищу, он кое-что понял. Война ничего не делал просто так.

— Почему, как вы думаете, Война выбрал это место для встречи?

Эш помедлил, глядя на него:

— Ему плевать на уединенность.

Ник фыркнул:

— Может, он любит мертвецов.

От этих слов по спине Страйкера прошла дрожь. Едва слова сорвались с губ Ника, он увидел, насколько правдивым оказался саркастический комментарий. Перед ними стояли три женщины.

Мать Ника, дочь Страйкера и сестра Эша.