Одна лишь ты

Глава 13

По мнению врачей, голосовые связки Мередит не выдержали напряжения. Ей было сделано суровое предписание: не петь и не репетировать в течение месяца. Это означало, что исполнительницу главной роли надо срочно заменять дублершей. Для певицы Гейл настали горячие деньки: ей пришлось за неделю выучить роль, а потом несколько дней репетировать в Бостоне.

Но на этом неприятности участников спектакля не закончились. На первом же прослушивании в Бостоне выяснилось, что оркестр и голоса певцов, прекрасно звучавшие в небольшом репетиционном зале в Нью-Йорке, совершенно теряются в огромном пространстве Театра Шуберта, рассчитанном на тысячу семьсот зрительских мест. Участники спектакля и режиссер были в отчаянии, Гейл билась в истерике.

Мило Брейден ругался со всеми и грозил все бросить и уехать. Даже обычно невозмутимый Патрик, воспринимавший все с юмором, заметно приуныл. На него произвело удручающее впечатление то, что Мередит сорвала голос и ее вынужденно отстранили от исполнения главной роли. Дженнифер, тоже огорченная, чувствовала растерянность.

Исполняя злополучный зонг, сыгравший роковую роль в судьбе Мередит, Гейл заметно нервничала. Она вытягивала верхние ноты, но голос ее дрожал, дребезжал и терялся в огромном зале.

— Это невозможно! Так нельзя! — кричал на нее Мило. — Как ты держишься на сцене? Ты же красавица Елена — самоуверенная, гордая, а ведешь себя как испуганная школьница!

Гейл, зарыдав, убежала. Мило, нервно расхаживая по сцене, размахивал руками и говорил:

— Нет, я больше этого не вынесу! Это какой-то кошмар! Если партию Елены не будет петь Мередит, я снимаю с себя всякую ответственность за то, что произойдет на сцене в день премьеры!

— Вполне согласен с тобой, Мило, — сказал дирижер Гари Строуг. — В этом спектакле все зависит от исполнительницы роли, то есть Мередит, и ни от кого другого. В частности, успех или провал спектакля. Возможно, кому-нибудь и удастся заменить Мередит, но только не Гейл. Да, она хороша в роли Кассандры, но не Елены!

— Если мы не придумаем ничего путного, мои два сопродюсера расторгнут с нами контракт! — вступила в напряженный разговор Шерон Макьюэлл. — И наши доводы не подействуют на них. Я знаю, что у Карлы Эндрю откладывается на неопределенное время премьера нового мюзикла, не пригласить ли ее на роль Елены? А что? Подпишем с ней контракт, она приедет, и все будет в порядке!

Глаза Патрика выразили отчаяние.

— Шерон, подожди, не надо вызывать Карлу! Я говорил с врачами, они утверждают, что у Мередит дела идут на поправку и через две недели она снова сможет петь.

— Я много раз слушала Карлу, — вставила Дженнифер. — Она, конечно, профессионал, но роль Елены — не для нее.

Вдруг Раф Гарсиа, до этого момента молча и самодовольно ухмылявшийся, закричал:

— А почему никто не интересуется моим мнением? Ведь исполнять дуэт с Карлой предстоит мне! Так вот, я не буду с ней петь ни при каких условиях! Понятно? — И неожиданно тихо добавил: — Роль Елены должна исполнять только Мередит. И никто другой.

— Но если она не успеет окончательно выздороветь? — спросил Мило. — Что тогда прикажешь нам делать?

— Тогда ищите другую исполнительницу. Но с Карлой я отказываюсь работать!

Пока Раф и Мило переругивались, Патрик подошел к Дженнифер.

— Спасибо тебе за поддержку. — Тяжело вздохнув, он провел рукой по лицу. — Господи, до чего же все надоело! Сплошные неприятности.

— Патрик, не отчаивайся. Из любой сложной ситуации всегда можно найти выход и даже отыскать в ней комические моменты.

— Например?

— Кто бы мог подумать, что Раф Гарсиа, который грызся с Мередит, теперь грудью встанет на ее защиту и не согласится петь ни с одной другой партнершей!

— Да он циник и лицемер! Не верю в его искренность. Я бы этого Рафа уничтожил собственными руками!

— Его и без твоей помощи лишат жизни в третьем акте, — улыбнулась Дженнифер. — Потерпи до премьеры.

Патрик тоже улыбнулся:

— Господи, Дженнифер, что бы я без тебя делал!

Она отвела смущенный взгляд и предложила внести в злополучный номер такие изменения, чтобы голос исполнительницы не дрожал, когда она берет верхнюю ноту.

— Но тогда слова не впишутся в музыкальную фразу, — возразил Патрик.

— Я заменю несколько слов.

Сев в последнем ряду, они начали работать. Через полчаса все было готово, и репетиция продолжилась. Гейл пела на сей раз чисто, ее голос не дрожал, а сама она держалась на сцене уверенно, как и подобает прекрасной Елене. Мило Брейден и дирижер Гари Строуг успокоились, и им удалось убедить Шерон не приглашать Карлу Эндрю.

— В финал нашего спектакля необходимо добавить еще один музыкальный номер — любовный дуэт, — заявил Гари Строуг на репетиции.

Гейл, новой исполнительнице главной роли, эта идея пришлась не по душе: ей и без того хватало работы. Однако Мило поддержал Гари, и Гейл оставалось только согласиться.

— Ну, что скажете, Латтимор и Райленд? — спросил Мило. — Сумеете написать еще один финальный номер?

Патрик и Дженнифер уныло переглянулись, но были вынуждены признать, что идея дирижера хорошая и коронный номер необходим.

— Ладно, друзья, идите и сочиняйте, — напутствовал их Мило. — Вот ключи от студии, где вам никто не помешает продуктивно работать.

Патрик и Дженнифер вышли из театра на улицу и поморщились. Стояла середина августа, солнце нещадно палило, и дышать влажным раскаленным воздухом было невыносимо.

— В общем, они правы. Я давно думал о том, что в мюзикле не хватает еще одного дуэта. Кстати, давай перед тем, как отправимся работать, заглянем в бар и выпьем по коктейлю.

— С удовольствием.

На противоположной стороне улицы они сразу нашли небольшой бар. В полупустом помещении было темно и мрачно, но прохладно.

— Ну что, Латтимор, у тебя уже появились какие-нибудь идеи насчет музыкального номера? — спросила Дженнифер, садясь за стойку бара.

— Пока никаких, — мрачно ответил Патрик.

Он устроился рядом с Дженнифер, и это взволновало ее. Опасная близость. Она отвлекает от дела и будоражит чувства.

Они начали горячо обсуждать возможные варианты написания дуэта, но свежие плодотворные идеи в голову не приходили. Решив, что лучше на время отвлечься и сменить тему разговора, Дженнифер поинтересовалась:

— Как самочувствие Мередит? Голос восстанавливается?

— Пока, к сожалению, без изменений, и, откровенно говоря, это меня настораживает. Я слышал о подобных случаях: и о порванных связках, и об инфекциях, и о ларингите, из-за которого временно пропадал голос… Но чтобы человек не мог вымолвить ни слова, даже шепотом, после интенсивного лечения… Странно и пугающе, ты не находишь? Строго между нами, Дженни, я разговаривал с врачом, выразил ему свои опасения, и он посоветовал показать Мередит психотерапевту.

— Ты сказал ей об этом?

— Да, но она категорически отказалась. Понимаешь, я уже и не знаю, что думать и предпринимать. Каждое утро просыпаюсь с надеждой на то, что сегодня все образуется, но изменений никаких! Дни летят, а Мередит не может произнести ни звука.

Дженнифер сочувственно взглянула на расстроенного Патрика.

— Мне очень жаль. Кто бы мог подумать, что с ней такое случится. Бедная Мередит!

— Да уж… Дженни, как вы тогда с ней пообщались у нас дома? Мередит, наверное, заговорила тебя, утомила разными историями?

— Нет, что ты! В основном говорила я — о дочери. Патрик кивнул:

— Да, Мередит мне рассказала обо всем. — Он помолчал, а потом удивленно заметил: — Надо же, оказывается, мы с тобой назвали наших дочерей одним именем! Ведь ты назвала девочку Мелиссой в честь героини «Александрийского квартета»? Помнишь, как мы любили его читать?

Дженнифер молча кивнула и под пристальным взглядом Патрика опустила голову.

— А я, признаться, сразу и не сообразил, когда ты в кафе назвала имя своей дочери, — тихо добавил он и положил руку на ее плечо.

Дженнифер хотела отстраниться, но это было выше ее сил. Вот она, опасная близость, которая парализует се волю и приводит разум в противоречие с потаенными желаниями. Патрик ласково погладил Дженнифер по голове и приблизил к ней лицо, намереваясь поцеловать в губы, но она наконец опомнилась и резко отстранилась. Задетый ею бокал с коктейлем опрокинулся, и жидкость залила стойку.

Избегая смотреть друг на друга, смущенные Патрик и Дженнифер поднялись и начали старательно протирать стойку бара салфетками.

— Прости, Патрик, — пробормотала Дженнифер.

— Это я виноват.

Он устремил пронзительный взгляд на растерянную Дженнифер. Она вдруг почувствовала, что ее неудержимо тянет к нему, что ей хочется обнять Патрика, прижаться губами к его губам и снова ощутить их почти забытый аромат.

— Все в порядке, — тихо сказала она и отступила.

Патрик кивнул и расплатился по счету. Дженнифер направилась к выходу. От коктейля немного кружилась голова, а ноги не совсем слушались ее. Выйдя на улицу, она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, но влажный горячий воздух облегчения не принес.

«Зачем я согласилась снова работать с Патриком? Зачем?» — спрашивала себя Дженнифер.

Она уже жалела о принятом ею несколько месяцев назад решении. Это был опрометчивый, глупый, недальновидный поступок. Но что же теперь делать? Бросить все и уйти? Нелепо!

Внезапно Дженнифер вспомнила, что сегодня пятница, а Тони обещал навестить ее в эти выходные. Господи, как хорошо, что у нее есть Тони! Она на два дня покинет этот маленький, порядком ей надоевший отель, где жила их театральная труппа, и они с Тони проведут два восхитительных дня в «Ритц-Карлтоне». Как Дженнифер соскучилась по мужу! Сейчас ей просто необходимо его присутствие.

Появление Патрика прервало мысли Дженнифер. Он подошел, взял ее под руку и спросил:

— Ты не знаешь, где находится эта улица? — И показал листок бумаги, на котором Мило Брейден записал адрес студии.

— Нет, не знаю.

— Тогда давай возьмем такси! Ну и жара…

Студия, в которой Патрику и Дженнифер предстояло сочинять финальный любовный дуэт, оказалась просторной, удобной, с большим концертным роялем. Патрик сразу подошел к нему и взял несколько аккордов.

— Прекрасный звук!

— Замечательная студия! В ней, наверное, хорошо работать, — бодро добавила Дженнифер.

Однако ни одна поэтическая строчка в ее голове не зарождалась, мысли текли вяло, и вдохновение не приходило.

— Ну, давай приступим. — Патрик начал тихо наигрывать незнакомую мелодию.

Дженнифер приблизилась к роялю, оперлась на него рукой и попыталась сосредоточиться. Постепенно она включилась в работу, зараженная неиссякаемым вдохновением Патрика и его энергией. Поэтические строчки поплыли у нее перед глазами, словно она считывала их с книги… К четырем часам дня новый музыкальный номер для финала спектакля был почти готов.

— Знаешь, Райленд, а мы с тобой прекрасно сработались! — искренне воскликнул Патрик. — У нас все так слаженно, гармонично. Даже лучше, чем в прежние годы.

— Возможно, ты прав.

— Дженни, а теперь попробуй спеть все от начала до конца! И пожалуйста, с чувством! Как будто ты исполняешь это на сцене перед зрителями.

— «Один лишь ты! Один лишь ты!» — начала петь Дженнифер, глядя на Патрика и судорожно сжимая в руке лист бумаги с текстом.

Вступил Патрик, и они стали петь дуэтом, глядя в глаза друг другу. Дуэт оканчивался теми же словами, с которых начинался: «Одна лишь ты!» — «Лишь ты один!»

Сыграв заключительные аккорды, Патрик опустил руки.

— Одна лишь ты… Дженнифер, я люблю тебя.

— Прошу тебя, Патрик, не надо!

— Нет, Дженни, я должен тебе это сказать. Я люблю тебя, и с каждым прожитым днем моя любовь становится все сильнее. Это как наваждение, как безумие… Нет, молчи, я заранее знаю, что ты ответишь, Дженни!

Я долго боролся с чувствами к тебе и с самим собой, но… Я люблю тебя.

— Патрик, пожалуйста, не надо. У тебя просто разыгралось воображение, ты поддался влиянию минуты.

— Не пытайся разубедить меня, Дженни! Я люблю тебя, и поверь, много раз пытался совладать с собой, но тщетно. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты знала об этом.

— Нет! — Дженнифер в отчаянии прижала ладони к ушам. — Я не хочу ничего слышать!

Патрик печально усмехнулся и, склонив голову над клавишами, начал играть. Дженнифер робко взглянула на него, но тотчас же отвела глаза. Как она ждала этих слов о любви, и сколько лет! Даже тогда, когда почти забыла о его существовании. Она подсознательно ждала, что Патрик найдет ее и скажет о своей любви. Но как, оказывается, мучительно слышать эти слова, какой болью они отзываются в сердце.

Он закончил играть, и Дженнифер тихо попросила:

— Патрик, не мучай ни себя, ни меня. Прошу тебя.

Он порывисто вскочил со стула и рванулся к Дженнифер, чтобы заключить ее в объятия, но она отступила.

— Сегодня вечером приезжает Тони. Если наша работа закончена, давай собираться домой.

— Хорошо, идем! — Патрик схватил свои вещи и выбежал из студии.

Дженнифер, стоя у рояля, крепко сжимала в руке лист бумаги с сочиненным текстом.

«Одна лишь ты…» — «Лишь ты один…»

Патрик долго бродил по улицам, пытаясь успокоиться и хладнокровно обдумать сложившуюся ситуацию. Как получилось, что Дженнифер завладела его чувствами и он не в состоянии противиться этому? День ото дня Патрик все сильнее любил ее и думал только о ней. Наверное, причина в том, что они с Дженнифер всегда вместе: много работают, общаются, иногда обедают, ходят в бары и кафе.

Но как преодолеть это всепоглощающее чувство, как избавиться от любви к Дженнифер? Ведь сейчас перед ним стоит множество проблем, которые необходимо решать, а он поглощен Дженнифер. Скоро должна состояться премьера нового спектакля, а у его участников непочатый край работы. Кое-что надо переделать, заменить, дописать. В спектакль пригласили дублершу. На выздоровление Мередит надежда слабая… В финал вставили новый музыкальный номер.

Мередит… Ее голос не восстанавливается, она молчит. Возможно, это следствие постоянного нервного напряжения, а Патрик ночи напролет мечтает о Дженнифер.

Дженнифер… Она любит мужа, сегодня вечером он приедет к ней, и выходные дни они проведут вместе. Мысль об этом была особенно мучительной, и Патрик с ума сходил от ревности, представляя себе Дженнифер в объятиях холеного красавца Тони де Пальма.

В давние времена, когда человек отчаянно влюблялся и его терзали приступы тоски и ревности, такое состояние объясняли кознями злых сил. Говорили, будто в несчастного вселился дьявол, который иссушает его душу и терзает тело. Бедняга мучается, страдает, но избавиться от наваждения не может. Безответная любовь и есть наваждение, пытка.

«Не мучай ни себя, ни меня»…

Так, кажется, Дженни сказала ему, когда он пытался объясниться ей в любви? Почему она так упорно просила его замолчать? Не хотела слушать, потому что любит мужа и безгранично предана ему? Или… Над смыслом этой фразы надо основательно подумать. Впрочем, он и без того два выходных дня будет думать только о Дженнифер, мучиться и страдать.

Вернувшись в отель, Патрик позвонил домой, в Нью-Йорк. Бриджет сообщила, что никаких изменений в состоянии Мередит нет. Голос не восстановился, и она по-прежнему молчит. Услышав это, Патрик встревожился, но когда к телефону подошла Мелисса, постарался говорить бодро и оживленно. Дочь сказала, что у нее все хорошо, она прекрасно провела время в детском школьном лагере, научилась плавать на спине и у нее появились новые друзья.

— Очень рад за тебя, малышка!

— Папочка, а когда ты вернешься?

— Скоро, дорогая. Я по тебе очень соскучился.

— Я тоже!

Попрощавшись с Мелиссой, Патрик вытер пот со лба: этот короткий разговор дался ему нелегко. Теперь он бесцельно ходил по гостиничному номеру, но маленькое замкнутое пространство давило на него, не позволяло дышать полной грудью. Нет, оставаться здесь дольше нельзя. Надо снова выйти на улицу, подышать воздухом, успокоиться. Приближалось время обеда, но Патрику не хотелось есть, не хотелось поддерживать пустые разговоры, снова и снова обсуждать детали, выслушивать шутки по поводу богатого мужа Дженнифер…

Надев легкие брюки и рубашку с короткими рукавами, Патрик пошел побродить по городу. Он надеялся отвлечься от навязчивых мыслей о Дженнифер, но воспоминания снова нахлынули на него, и перед глазами появился образ любимой женщины.

Вот они, совсем юные, живут в районе Виллидж. У Дженнифер и Мередит одна спальня, а Патрик каждую ночь лежит без сна в гостиной, ворочается и мечтает о красавице Мередит.

А Дженнифер… Она так наивна, добра, внимательна к нему. Прекрасный слушатель, тонкий, остроумный собеседник. Талантливый автор. Патрик вдруг вспомнил, как просил Дженнифер помочь ему выбрать подарок ко дню рождения Мередит, и она, добрая душа, согласилась. Ходила с ним по магазинам, искала что-то особенное, необычное для удачливой соперницы. Как же он отважился попросить об этом Дженнифер, подарившую ему восхитительную ночь любви? И еще признавался ей в чувствах к Мередит! Как отвратительно, глупо и бессердечно он вел себя по отношению к Дженни! Как он мог так поступить с ней?

А ведь Дженнифер в ту пору ни с кем не встречалась, не бегала на любовные свидания. Только ли потому, что была занята работой, или ей в тот период никто не нравился?

Господи, как же он глуп! Дженнифер ни с кем не встречалась, потому что была влюблена в него, Патрика Латтимора. Но она никогда ничем не выдавала своих чувств, делая вид, будто они — просто хорошие друзья и коллеги. Бедная Дженнифер, она видела его страсть к Мередит и молча страдала от неразделенной любви. И сегодня, когда он объяснился ей в любви, очевидно, искорка былого сильного чувства вспыхнула в груди Дженнифер, и она испугалась, что Патрик снова заставит ее страдать. Вот почему она просила его не мучить ни себя, ни ее.

Нет, он должен справиться со своей любовью, обязан вытеснить ее из сердца и начать жить, как прежде. В своей семье, с любимыми им женой и маленькой дочерью. К тому же сейчас у Мередит трудный период, голос до сих пор не восстановился, и, видимо, не зря врач советовал показать ее психотерапевту. Патрик должен быть рядом с Мередит, помогать ей и поддерживать ее.

Но мысли о Дженнифер снова захватили Патрика, и он не мог противостоять им. Патрик представлял себе, как она спешит ему навстречу и, улыбаясь, протягивает к нему руки.