Одна на миллион

35

Отец жутко нервничал. Теперь, пожив с ним, я уже умела определять его душевное состояние с полувзгляда. Если он завтракал молча и напряжённо, как сегодня, то значит – нервничал. Из-за форума наверняка.

– Всё будет нормально, мы хорошо подготовились, – сказала я ему в машине.

Просто он потел и промакивал лоб платком, а было не жарко, совсем не жарко. Отец посмотрел на меня и вздохнул, ничего не ответив.

Всем участникам форума выдали специальные пропуска – ламинированные карточки. Надели на шею и носи. Дурость, но все с такими ходили. И отец, и Соболев, и все важные господа, которые дефилировали по залу делегациями. А я стояла у нашего стенда и, как было сказано, улыбалась.

Некоторые останавливались, даже многие, пожалуй. Подходили, задавали вопросы. Я отвечала, не трудно же. И буклеты им вручала, и визитки. Некоторые даже уходить не хотели. Их потом в оборот брал Соболев или Ануфриев, продажник.

Один раз мимо меня важно прошествовал высокий седовласый и прямой как палка господин в окружении свиты, ну так казалось, потому что они перед ним явно заискивали. Господин лениво оглядывал стенды, и лицо его не выражало ни единой эмоции. Потом взгляд его остановился на мне, я, разумеется, отрепетированно улыбнулась. Он отвёл взгляд, но тут же посмотрел снова и неожиданно кивнул. И каменное лицо на мгновение как будто ожило. Почему я так его запомнила? Потому что тут же ко мне подлетела Маринка и взволнованно зашептала: "Это был Кравитц! Он с тобой поздоровался!".

Сначала мне нравилось "быть лицом" отцовского завода, но потом я стала ощущать себя… не знаю, приманкой или пёстрым фантиком. Я перестала улыбаться, да и ноги к концу дня начали болеть. Постой-ка почти восемь часов на каблуках!

Зато сразу после ужина уснула как убитая, а крепкий сон в последнее время был для меня редок. Как лягу спать, так мысли о Соболеве в голову лезут, и покоя как не бывало.

Если вчера отец просто нервничал, то сегодня чуть ли не психовал. Наверное, потому что второй день форума был самым важным. Так говорил Соболев – ну ему сегодня выступать на каком-то Круглом столе. Так и отец сказал.

– В час начнётся Круглый стол, – звонил он кому-то, пока мы ехали утром в Сибэкспоцентр. – Да, тема ясно какая – инновации в металлургии… да, там будет Кравитц, ну и другие… да, сегодня решающий день… у нас есть что предложить… Соболев мой такую презентацию сварганил, фильм сделал, ну и потом речь двинет… если и тут Кравитц заартачится, то я уж не знаю, что этому идиоту надо…

До обеда я опять торчала у стенда, наблюдая за царящей кругом суматохой без прежнего энтузиазма. Теперь я поняла, что мне досталось самое скучное – стоять столбом на одном месте. Стас вот, например, гулял по всему Сибэкспоцентру, фотографировал. Правда, пару раз снова включал свой фильм – никак наглядеться на своё творение не мог, а у меня если честно, он уже в печёнках сидел. Юля и Слава тоже бродили – брали интервью вроде как. А мне даже словом перемолвиться не с кем. Ну, не считая мимопроходящих, но это же не беседа. С ними я просто твердила заученные фразы о том, какой у нас прекрасный завод.

А, ну вот только иногда переговаривалась с промоутерами, когда те подходили за очередной порцией буклетов. Но большую часть времени и они ходили по залу, раздавая эти самые буклеты всем подряд.

Иногда подбегала Маринка, врывалась в закуток, отгороженный ширмой от остального павильона (там мы переодевались и хранили наши сумки), и снова убегала, бросая на ходу что-нибудь вроде: голова сейчас лопнет! А ты как? Надоело стоять?

Пару раз подходил Соболев. Он казался спокойным и собранным. Ни жестом, ни словом не выдавал и малейшего волнения, в отличие от моего отца. Хотя выступать-то, как я поняла, предстоит именно ему. Но он справится, уж что-что, а речи толкать Соболев умеет преотлично.

– Вадим Сергеевич, – обратилась к нему я. – А я бы хотела послушать ваше выступление.

Он на секунду замер, метнул в меня чёрный взгляд, как током ударил.

– Разве тебе это интересно? – удивился он.

– Очень даже, – ответила я.

И это правда. Мне действительно хотелось посмотреть, как он выступает на публике. Я вообще люблю его слушать. Голос его нравится.

– Ну хорошо. Только поставь вместо себя кого-нибудь из промоутеров. Где будет проходить круглый стол, знаешь?

Я кивнула, довольная. Откуда ни возьмись, рядом с нами материализовалась Юля.

– Вадим, а можно мне тоже? Вдруг там удастся взять у Кравитца интервью. А то к нему даже подойти невозможно. Эти его секретари или помощники прямо кольцом вокруг него, не подпускают и близко.

– Не уверен, что там подпустят, но почему бы не попробовать? – улыбнулся он. Юля тоже просияла.

Как же она меня раздражает! А тем, что вечно липнет к Соболеву – особенно. И ещё хватает наглости в такие моменты смотреть на меня волком, как будто он ей принадлежит, а я посягаю на её собственность.

– Ну всё, пора. Стас, флешку давай, – обратился к Кариху Соболев.

– Вадим, э-э, а разве она не у тебя? А, точно! Совсем из головы вылетело, мы же утром проверяли, как воспроизводится фильм на большом экране. Кстати, вообще, супер!

Стас подскочил к плазме, извлёк оттуда флешку, передал ему со словами:

– А там экран гораздо больше. Наверное, будет ещё зрелищнее.

Соболев подхватил тонкую папку, посмотрел на нас и выдохнул:

– Ну, вперёд.

Соболев уверенно двинулся вглубь зала, лавируя среди нескончаемого потока гостей и участников форума. С некоторыми на ходу здоровался за руку, некоторым – просто кивал. Мы же едва успевали за ним.

В конце зала выставочных павильонов уже не было, и толпа значительно поредела. Только у распахнутых двустворчатых дверей толклись люди, холёные, вальяжные, в дорогих тёмных костюмах и до блеска начищенных туфлях. Среди них я заприметила и отца.

Увидев нас, он отделился от группки собеседников и направился к Соболеву. Что он ему говорил, я не слышала, наверное, напутствовал. Затем Соболев подошёл к пареньку, сидевшему за аппаратурой в углу сцены. Видимо, передал флешку с роликом.

Потом все прошли в малый зал, расселись в кресла. Мы заняли места в предпоследнем ряду, с краю, поближе к выходу. Гул постепенно стих. Соболев по регламенту выступал вторым, так что пришлось выслушать ужасно нудное выступление какого-то престарелого инженера из «Стальпрома». Говорил тот монотонно и на огромном экране показывал какие-то скучные малопонятные слайды с графиками и диаграммами. Так что Соболев, конечно, своей речью его запросто за пояс заткнёт. Я огляделась по сторонам – некоторые даже зевали.

Наконец этот зануда вернулся на своё место, и на сцену вышел наш Соболев. Поприветствовал, улыбнулся всем по-голливудски, и у меня, глядя на него, тоже непроизвольно растянулись губы в улыбке. Ну, просто на него приятно смотреть.

– Наша компания сравнительно молодая, нам всего десять лет, – начал он. – За это время мы прочно заняли нишу в своей отрасли, значительно расширили производство, качество наших изделий ценят за рубежом. Плотно сотрудничаем с Германием, Францией, Китаем, Израилем. Однако главное внимание мы уделяем передовым технологиям. И сегодня мы хотим презентовать инновационный производственный комплекс по выпуску листового проката.

Соболев кивнул пареньку-оператору, тот кивнул в ответ. Свет слегка притушили, и на огромном экране пошла заставка ролика: стремительное вращение зубчатых дисков, искры, шестерёнки, гигантские полыхающие печи, раскалённый до бела металл и всё это под известную сюиту «Время вперёд!».

Когда Стас впервые показывал свой ролик, Соболев сказал, что очень удачно он выбрал музыку. Многим она напомнит программу «Время», которую показывали каждый вечер в эпоху СССР, а тогда тяжёлая индустрия развивалась бодро и стремительно. Так что у людей возникнет нужный ассоциативный ряд. И наверное, он оказался прав, потому что и правда все как-то подобрались сразу, перестали зевать, замерли, уставившись заинтересованно на экран.

А потом внезапно музыка Свиридова оборвалась, вместо неё глухо зазвучал какой-то клубный бит, а кадры с плавильным станком сменились явно любительскими съёмками какой-то вечеринки. Такое всё тёмное, расплывчатое, но при этом смутно знакомое.

По залу прокатился гул недоумения. Камера снимавшего тем временем сделала дугу, выхватила на своём пути стойку бара, танцпол, столики и остановилась на вихляющейся фигурке. Затем приблизила изображение, и я увидела во весь экран своё лицо…