Однажды я вернусь!

Глава 12 Не спалю, так заморожу

Час от часу не легче! Да с чего вдруг я должна счастливить своей персоной какого-то незнакомого мне дядьку? Почему-то при словосочетании «влиятельнейший маг» мне мысленно представился дядька Черномор с длиннющей белой бородой.

— Я протестую, — пискнула я, потому что голос от волнения срывался. — Этого я точно не заказывала!

— Да сколько угодно протестуй, — подчёркнуто вежливо ответила Ания, — но это и есть твой путь наверх, на самую вершину, другого не будет. Можешь даже подать жалобу самому императору.

— А так можно? — озадаченно, с тайной надеждой во взоре поинтересовалась я. После заявления Ании о том, что я должна выйти замуж неизвестно за кого, подвох чудился во всём. И да, предчувствия меня не обманули!

— Конечно, можно! Так на тебя быстрее обратят внимание и выдадут замуж за первого встречного аристократа, потому что для вершины ты ещё не созрела, не дотягиваешь ни по одному из параметров. Не видать тебе хорошей партии как своих ушей! Будешь прозябать где-нибудь в захолустье с мужем-деспотом не первой молодости. Если хочешь этого — смелее вперёд, жалуйся!

— Надо же, другой мир, а от нашего почти ничем не отличается! Тут тоже язвительных особ полно, а я уже почти с ней подружилась, — фыркнула я, зыркнув на собеседницу гневным взглядом, и, насупившись, отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Тупо смотреть на пустую белоснежную стену мне быстро надоело, и я стала перебирать в уме подробности нашего разговора с Анией. И тут только до меня дошло, что я чуть не пропустила самое главное. Она правда сказала «потомки богини» или мне показалось?

Не показалось, Даша, не показалось! Ты не ослышалась. Ах, как хочется узнать подробности! Но я же уже демонстративно разорвала с Анией дипломатические отношения и мысленно объявила ей войну, а сдавать назад — не в моих правилах. Я тяжко вздохнула, поёрзала в кровати, пытаясь устроиться поудобнее, и продолжила безмолвно изучать стенку. Улечься удобнее не получалось, потому что от любопытства зудело всё: руки, ноги, уши, глаза и, кажется, даже мозг. Но… Русские ведь не сдаются! И не отступают. Решила не спрашивать — буду терпеть!

И я терпела, сердито сопя, выписывая и зачёркивая на стене пальцем невидимые узоры, минут пять или семь, пока за моей спиной не раздался сначала странный шум, похожий на потрескивание и шипение, а потом смешок. Тихий, еле слышный, он постепенно набирал силу и громкость, перерастая в звонкий заливистый смех. Что? Эта язва ещё и смеяться надо мной вздумала! Хватит, натерпелась! Сейчас я выскажу ей всё, что думаю.

Я резко повернулась назад и оказалась лицом к лицу со своей обидчицей, но то, что появлялось и исчезало между нами, заставило замереть не только мой язык, с которого уже готовы были сорваться обидные слова, но и всё тело. На самом краю кровати развернулось небывалое действо: то в одном, то в другом месте вспыхивало яркое пламя, которое тут же гасилось обильными пригоршнями снега.

Я в недоумении уставилась на происходящее, напрочь забыв, что только что собиралась отчитать Анию. Никогда не видела ничего подобного — ни во сне, ни наяву, ни на телеэкране. И я смотрела на это как завороженная, не в силах отвести глаз.

Новая порция звонкого смеха вернула меня в реальность, я подняла глаза на Анию, но ругаться уже перехотелось. Её веселье было настолько искренним и заразительным, что я не выдержала и тоже прыснула от смеха.

Так и сидели мы, глядя друг другу в глаза и хохоча как безумные. Тем временем всполохи стали появляться всё реже и реже, пока совсем не исчезли. Им на смену пришли маленькие разноцветные фейерверки, празднично и шумно взрывающиеся одновременно с новой порцией нашего смеха.

— Что это было? — недоумённо спросила я, невоспитанно тыча пальчиком в последний затухающий сотнями разноцветных брызг фейерверк.

— Ты! — Всё ещё задорно смеясь и вытирая слёзы на глазах, ответила Ания. — Это была ты, и ты совсем не умеешь сдерживать и скрывать свои эмоции.

Я потрясённо ахнула, вспомнив, как всего несколько минут назад отчаянно боролась сама с собой, даже не подозревая о том, что у моих внутренних терзаний есть невольный свидетель.

— Кто же ты такая, Да-а-ша-а? — нараспев произнесла моё имя Ания, открыто и тепло улыбнувшись. И я поняла, что в этом незнакомом и пугающем мире я обрела первого друга.