Одностороннее движение (СИ)

Глава 17

Я не в силах вычеркнуть тебя из своих страниц,

Снова ищу твой взгляд средь незнакомых лиц,

Снова растворяюсь я в своих видениях.

Это не любовь, это уже наваждение!

Иногда мне кажется, что я без тебя не я.

Просто люблю тебя

Я до безумия…

©

Я ходила по квартире, пытаясь справиться с удушающим чувством тоски и одиночества. Прошла уже неделя с того дня, как Андрей уехал на похороны своего отца… с Ирой… Сказать, что меня этот факт расстроил? Ничуть! Он меня довел просто до ярости! Даже здесь она встала между нами. Уже целую неделю вспоминаю тот разговор в кафе, когда она сказала то, что я сейчас и наблюдаю. Черт! Она просто друг семьи. Просто друг семьи. Друг семьи. Боже! А кто же я тогда? Как Андрей собирался строить со мной серьезные отношения, если не хотел знакомить с семьей? К сожалению, у него кроме меня никого и не осталось даже. Мать умерла еще в тот год, когда отец его увез из города. А сейчас… Он и отца потерял. А рядом… эта Ира. Как мне хочется помочь ему, поддержать, оказаться рядом. Но меня не было, когда тело его отца предавали земле, когда его душу отпевали в Храме… Я осталась по другую сторону его жизни, осталась, как сказал бы Женька, «не у дел». Почему меня Андрей не захотел взять с собой, я так и не поняла: если проблема была лишь в том, что Ира купила только два билета, то она легко решается. Вот стерва! У меня даже зла не хватает! Неужели Андрей не видит, как она пытается выслужиться перед ним, ведь отлично знает, что у Свиридова есть девушка, которая по идее и должна быть в самый тяжелый момент рядом.

Я прошла на кухню и встала перед окном, плотнее укаталась в джемпер Андрея, который хранил его запах и дарил мне его тепло, ощущение целостности. Потому что как только он покинул пределы этой квартиры, меня не упускало чувство потери… Казалось, что время остановилось, дни тянулись словно годы, каждое утро я открывала глаза, и когда смотрела на сторону, на которой всегда спал Андрей, я начинала плакать. Мне было обидно, больно, одиноко… Он мне звонил каждый день… Почти… только вот сегодня почему-то не позвонил… Надеюсь, там все хорошо и он скоро вернется, потому что больше двух недель, после которых он обещал вернуться, я не выдержу.

Вчера я уже было собралась кинуться покупать билет до Владивостока, так как просто с ума сходила от одиночества и ревности, зная, что рядом с ним постоянно Ира. Если она решила ехать с ним, то она уж точно не упустит своего шанса побыть рядом с Андреем. Моим Андреем. Боже! Я поднесла пальцы к вискам и больно надавила на кожу, так как почувствовал резкую боль в голове, которая посещает меня всегда в моменты удержания слез. Рядом с Андреем я научилась контролировать свои эмоции, если плакать, то только по делу, и то, для Андрея не существовало причин, по которым стоит распускать сырость, как он говорит.

Я уперлась ладонями в подоконник и лбом прикоснулась к холодному стеклу. За окном бушевала метель, словно отражая мое состояние души… Мне было безумно тоскливо… Мне хотелось просто выть от безысходности. Я здесь. А он там… с Ирой…

Громкая трель сотового телефона вывела меня из транса, и я дрожащими руками достала из кармана джинс телефон, и попыталась принять вызов, но сенсор не реагировал на мои холодные пальцы. Черт! Я несколько раз пыталась провести злосчастную зеленую линию, но реакции ноль! Почувствовав, что в глазах начинают скапливаться слезы, а в горле словно ком предворяет путь к легким, я положила телефон и начала нервно растирать ладони друг о друга. Звонок прервался. Черт! Он перезвонит! Обязательно! Он всегда перезванивает. Снова послышалась выученная наизусть мелодия. Я улыбнулась, и уже теплыми, но по-прежнему дрожащими руками потянулась к телефону.

— Алло?

— Ты где? — Хм. Недовольный.

— Дома.

— Почему на звонок не сразу ответила? — замолчал. — Ты одна?

— Ну, конечно, — прошептала я. — Как там дела? Когда домой? — последний вопрос я произнесла, сглатывая слезы. В ответ услышала тяжелый вздох.

— Не знаю. Здесь столько проблем на фабрике. В последние месяцы отец из-за болезни все запустил.

— То есть… — я начала всхлипывать, понимая, что через неделю его можно и не ждать. — … ты…

— Да!

— Андрюш… — я сглотнула ком, вставший у меня в горле, — … я скучаю…

Послышался тяжелый вздох на том конце…

— Мил… я тоже!

— Андрюш, давай я завтра…

— Нет! Мил, я здесь не на курорте! Оставь эту идею. Я все закончу и прилечу.

— Ну, почему, Андрей? Мне плохо без тебя… — я прикрыла рот рукой, так как всхлипы стали громкими и поток слез уже было не остановить. — Тебя нет всего недели, но я уже умираю от тоски… Еще неделя и я просто… просто… сорвусь…

Снова послышался тяжелый вздох, и мы на некоторое время замолчали. В полном молчании меня посетил один вопрос, который я боялась озвучить, так как ответ на него меня пугал: я знала — Андрей не соврет.

— Андрей…

— Что?

— А… Эм… Слушай, а Ира еще там?

— Да! Это что-то меняет? Мил, послушай… Она приехала сюда, потому что просто друг семьи. Отец знал её…

Андрей не смог договорить, потому что я навзрыд начала рыдать от мысли, что она «друг семьи» и «отец Андрея знал её»… А кто же тогда я? Никто, если сижу здесь и не могу поддержать своего мужчину в трудную минуту.

— Мил, прекрати. Черт! — он снова замолчал, по-видимому, понимая, что меня сейчас трудно будет остановить. Я глотала свои слезы, а они обжигали моё горло и падали огромным камнем на сердце, которое вот-вот и разорвется на части.

— Андрей, а кто же я тогда? Неужели я не настолько дорога тебе, чтобы в свое время можно было познакомить с отцом, или взять сейчас с собой на похороны?

— Мил, не неси чепухи. Ты же знаешь, что это не так!

— Нет! Не знаю. Скоро… Новый год. Я, надеюсь, ты хоть прилетишь?

— Постараюсь!

— Постараешься? — сквозь всхлипы прошептала я, отлично понимая, что это скорее «нет», чем «да». — Тебе наплевать на меня!

— Мила, мне, итак, сейчас тяжело! Не дави хотя бы ты!

— Прости, Андрюш… — Боже, какая же я дура? Он пару дней назад похоронил отца, а я… Черт! Истеричка.

— Ладно, Мил. Я пойду, завтра опять созвонимся. Хорошо? Бери телефон сразу! Я волнуюсь!

— Хорошо… я люблю тебя, Андрей!

— Я тебя тоже, пока! — связь прервалась. И всё! Снова одна! Я осмотрелась по сторонам и только сейчас обратила внимание на то, что во время беседы со Свиридовым, я осела на пол. Я опустила руки и голову, продолжая сжимать телефон в ладонях. Слезы продолжали капать на пол, создавая оглушительный звон в мучительной тишине квартиры.

Несколько минут я отходила от очередного наркотика под названием «Звонки Андрея», а потом поднялась и пошла в спальню. Увидев большую кровать, я снова придалась унынию от мысли, что какую ночь подряд в ней меня никто не согреет. Я, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала и носом уткнулась в ворот джемпера, который дарил мне запах самого любимого мужчины на Свете. Я прикрыла глаза и в памяти начала прокручивать нашу последнюю встречу.

— Андрей, мне так жаль! — сказала я первое, когда Андрей положил на тумбу телефон и, уперев руки в бедра, посмотрел в окно. За окном в это время года было еще темно, но даже сквозь ночную мглу я видела, как он плотно сжал губы, а на скулах заходили желваки. Я поднялась с кровати и подошла к нему вплотную, ложа ладонь ему на щеку.

— Андрюш, может чай? Или кофе?

— Виски!

— Эм… Сейчас принесу.

Я вышла из спальни и дошла до его кабинета, где у Андрея всегда стояла бутылка. Взяв напиток и бокал, пошла на кухню за льдом. Когда я вернулась в спальню, Андрей уже достал чемодан и в гардеробной собирал вещи. Налив виски в бокал и кинув туда три кусочка льда, я передала его Андрею. Он молча взял, разом осушил бокал, приложил тыльную сторону ладони к губам и присел на корточки. Мне так тяжело было смотреть на его состояние. Это было невыносимо. Я подошла к нему и запустила руку в его волосы, отчего он дернулся, поднял голову на меня и сквозь зубы прошипел:

— Только жалеть меня не надо!

Я глазами полными шока и боли уставилась на него, не понимая как он может быть таким жестоким; приложила руку к своей груди и, не зная что же мне делать, вышла из гардеробной, откуда послышался неожиданный звук бьющегося стекла. Я прикрыла глаза и встала как вкопанная посреди спальни. Что же делать? Боже! Он же едет… О, нет, нет… Я резко развернулась в сторону гардеробной и достала свой чемодан, начиная закидывать в него самые необходимые для таких случаев вещи.

— Что ты делаешь? — грозно спросил Андрей.

— Собираю вещи, не видишь что ли?

— Зачем?

— Я еду с тобой!

— Мила, — он провел ладонью по своим волосам, отчего они стали еще более растрепанными, — Ира взяла билет только на двоих.

— А могла взять на троих. Она же знала, что я живу с тобой. Я не брошу тебя в такой момент!

— Тебе это не нужно!

— А тебе? Тебе это нужно?

— Мил, это похороны. Я улажу все дела и вернусь. Ты даже не успеешь глазом моргнуть.

— А почему ей можно с тобой ехать?

— Она едет не со мной, а к своим родителям, которые были лучшими друзьями моему отцу. Всё!

— Мне обидно! — прошептала я.

— Мила, пожалуйста, пойми, мне будет не до тебя. Через две недели я вернусь.

— Точно?

— Точно. — Он снова вернулся к своему занятию. Я подошла села на пол и начала аккуратно складывать вещи в чемодан, которые Андрей доставал с полок.

— Можно я хотя бы отвезу тебя в аэропорт? Или это тоже Ира сделает?

— Можно!

— Спасибо! — прошептала я, не уверенная даже, что он меня услышал.

В аэропорту, когда я увидела Иру, меня словно воздуха лишили. Я вцепилась в руку Андрея и потянула на себя.

— Что?

— Я люблю тебя! — положила ладони на его грудь и потянулась к его губам для поцелуя. Слава Богу, он наклонился и ответил на мой поцелуй, пальцем прошелся по моей щеке и, прикоснувшись губами к уху, прошептал:

— Я буду звонить! Держи телефон при себе. — Поцеловал в мочку уха, затем в висок и, последний раз коснувшись моих губ, прошептал: — Езжай!

— Но, можно… — он приложил палец к моим губам.

— Езжай! — я кивнула в ответ, своей ладонью прикоснулась к его, переплетая пальцы, и, сделав шаг назад, почувствовала, как с глаз покатилась горячая слеза. Я сделала еще один шаг назад, и мы, с протянутыми руками, пальцы которых были все еще скрещенными, смотрели друг другу в глаза. Затем Андрей кивнул головой и рассоединил наши конечности, и мне показалось, что между нами возникла огромная пропасть, которую мы уже не сможем преодолеть. Плохое предчувствие не покидало меня до самого дома.

К сожалению, Андрей на Новый год не смог вырваться из Владивостока, и у меня не было никакого желания выходить куда-либо из квартиры. Я позвонила брату, сказав, чтобы меня не ждали, и, устроившись в спальне на кровати, окружила себя подушками и настроилась на лицезрение новогоднего концерта по Первому каналу. С Андреем мы разговаривали сегодня днем, поздравили друг друга с Новым годом и договорились созвониться завтра. Я Андрею пообещала, что если куда-то пойду, то только с Женькой. Новость о том, где он будет встречать Новый год, меня, конечно же, не порадовала, но я искренне надеялась, во-первых, на то, что это поможет ему отвлечься от трагедии, во-вторых, что Ира не станет к нему приставать. Мысль, что эту ночь он проведет в её компании, просто разъедала меня изнутри. Как я мечтала оказаться сейчас на её месте, быть рядом с Андреем… Как встретишь Новый год, так его и проведешь? Это что же означает, что мы весь год будем врозь? От этой мысли дрожь прошлась по моему телу, и я плотнее укуталась в джемпер, который вот уже несколько недель не стирала, так как боялась, что запах улетучится.

Включила нужный канал, предварительно достав из холодильника бутылку шампанского, и уже собралаясь открывать её, как в дверь кто-то позвонил. Посмотрела на телефон: девять часов. Интересно, а если я просто не открою дверь, то меня оставят в покое? Но требовательный гость не желал уходить не поздоровавшись.

— Ну, привет! — Стас словно вихрь влетел в квартиру, начиная крутить по сторонам головой, как будто что-то ища.

— Привет, Стас! Ты чего?

— Я чего? Это у тебя надо спросить! — Он поднял голову вверх, начиная принюхиваться. — Чувствуешь?

— Что? — испугавшись, что где-то контакт перебило или еще хуже на кухне что-то горит, хотя я ничего и не готовила, я тоже начала принюхиваться.

— По-моему пахнет… плесенью… Не твое ли это тело уже плесенью покрывается, сидя в четырех стенах?

Так, понятно! Мать-Терезу включил, решил спасти меня от скуки. Я развернулась в стороне спальни.

— Отстань! Что ты хотел? Я никуда не пойду, говорю сразу! — устроилась снова удобно на кровати, взяв в руки бутылку шампанского. Посмотрела на Стаса и протянула её ему. — Открой лучше!

Он некоторое время смотрел мне прямо в глаза, а затем прошелся взглядом по моей одежде, комнате…

— Ты знаешь, что жалко выглядишь? — Ах, значит жалко? Встала, подошла к лоджии и отвернулась в сторону окна.

— Уйди! И не надо будет жалеть!

— Мил, тебе двадцать один год, а ты запираешься в квартире как сорокалетняя вдова! Это ненормально! Я не уйду отсюда, пока ты не приведешь себя в порядок и не потащишь свою задницу в клуб.

— Я. Никуда. Не. Пойду! — развернулась к нему лицом. — Что именно тебе не понятно?

— Мила! — взревел Стас. — Свиридов, думаешь, так же как ты сидит и…

— Заткнись, Стас! Ты сейчас специально это все делаешь? Скажи, какая тебе выгода от того, что я пойду с вами? М? Ведь неужели просто из жалости меня тащишь с собой? Хочешь воспользоваться отсутствием Андрея?

— Дура ты, Мила! Совсем весь разум растеряла, живя со Свиридовым! Мне тошно от мысли, что ты здесь просто гниешь, засыхаешь… А что? Оно так и есть! Когда ты последний раз выходила из этой квартиры?

— Стас, — я приложила ладонь ко лбу и прикрыла глаза, — Это бесполезно! Я останусь дома. Андрею не понравится, что я с тобой…

— Андрею ВСЁ не нравится, что ты делаешь! Не заметила?

— Уходи! Пожалуйста!

— Нет! — Стас быстро преодолел расстояние до кровати и просто упал на неё, подпирая голову руками. — Если ты не едешь со мной, значит, я остаюсь здесь, в этой квартире, и как думаешь, что Андрею больше не понравится? Что ты Новый год провела наедине со мной или то, что ты его встретила в компании брата и его друзей? М?

— Ты ненормальный, Стас!

— Возможно! Но ты у меня сегодня забудешь о том, что такое хандра!

Я несколько минут стояла и смотрела на обнаглевшего Стаса, который переключился с меня на телевизор. Взял бутылку, которую я так и не успела открыть, и начал разворачивать фольгу на крышке.

— Ты не уйдешь? Да?

— Неа! Мила, время тик-так, тик-так. — Снова посмотрел на меня.

— Ты за это заплатишь сегодня! — прошептала я, и почувствовала, как моих губ коснулась легкая улыбка, которую я попыталась скрыть, но не получилось. Поздно. Стас увидел! Я прошла в гардеробную и прикрыла за собой дверь. Черт! Как же я не хочу никуда идти… Или хочу? Выбрав наряд на сегодняшний вечер, отнюдь не праздничный, так как выбор свой остановила на черных обтягивающих брюках, по покрою больше похожие на лосины, и черной туникой, плечо которой было мило открыто взору наблюдателей.

Вышла молча из гардеробной, сразу направилась в ванную приводить своё лицо и волосы в порядок. За спиной услышала свист Стаса. Вот, что ему не живется спокойно? Если Андрей узнает… Черт! Я и вправду слишком много думаю о том, что скажет Андрей! Я же ведь буду со своим братом, с которым он сам же и разрешил мне встретить Новый год, но вот тот факт, что меня забирал Стас… Черт! Поменьше думай! Или думай, но о другом.

— Я готова! — Стас окинул меня быстрым взглядом и, поднявшись с кровати, подошел ко мне!

— Умничка! Пошли! — взял меня за руку, провел в прихожую, где снял мою шубу, поддержал её, пока я её надевала, открыл дверь, и мы вышли в подъезд.

— Стас, но у меня одно условие! Если мне станет там скучно, ты меня везешь обратно!

— Я не на машине! Но обещаю, что доставлю тебя живой и невредимой!

Мы улыбнулись друг другу и вошли в лифт. В такой же молчаливой обстановке доехали до клуба, где вовсю уже провожали Старый 2010 год.

— Мила, привет! — прокричал Женька, так как в VIP-комнате было довольно шумно и весело. Я осмотрелась вокруг, и мне вдруг вся эта компания показалась настолько чужой. Даже присутствие брата не меняло вещей. Я слишком отдалилась от всех. Мой мир последние два года полностью был заполнен только одним человеком, который не смог даже прилететь на Новый год, хотя бы на два дня. Ведь все мы знаем, что он ничего не сможет решить в праздничные выходные. С каждым днем, месяцем он рушил мой мир, создавая на его месте свой собственный, в котором никого кроме него не существовало!

— С Колосовой штрафная! — прокричал Стас. Все оглушающим ором поддержали возглас Стаса, а Женька налил мне в рюмку водку и с грохотом поставил на стол.

— Залпом! — отчеканил брат. Я с испугом посмотрела на него, а он улыбнулся, приподнял бровь и одними только губами произнес: — Слабо?

Я усмехнулась, подошла к столу, не отрывая глаз от Женьки, схватила рюмку и залпом выпила её. Боже! Мне казалось, что мое горло просто обожгло расплавленной лавой. Прижав тыльную сторону ладони к губам, которые окатило горячей волной, я начала откашливаться.

— Ого! Мелкая, ты что, водку еще ни разу не пила? — я начала в разные стороны махать головой, а Женька поставил передо мной бокал с соком. — Запей!

— Нет! Я в порядке. — Снова посмотрела на брата, который начал надо мной смеяться.

— У тебя глаза красные, как у наркомана!

— Так, я сюда для чего пришла? — Ого, в моем голосе послышались нотки уверенности! — Я пойду, вспомню, что такое танцы! Сто лет уже не танцевала.

— Я с тобой! — поднялся с места Стас.