Офсайд

Глава одиннадцатая РЕЛЕГАЦИЯ⁵⁵

Розыгрыш мяча пришлось по-быстрому свернуть из-за драки.

Не на поле, на трибунах.

Я держал мяч в руках и как раз собирался выбить его на вторую половину поля, когда услышал крики. Посмотрев в ту сторону, откуда раздавался шум, увидел, как Румпель и несколько других девчонок орут друг на друга на трибунах. Бросив мяч в аут, я рванул к ним и перепрыгнул через ограждение, игнорируя требование тренера вернуться на поле. Мне пришлось преодолеть два ряда лавочек, чтобы добраться до Румпель.

Она обратила всю свою «львиность» на Кристал Ллойд.

Мяу.

– Может он просто предпочитает кого-то не такого гадкого! – кричала Николь, когда я оказался на месте. Ее пальцы загнулись в когти, а челюсть была стиснута. Почти уверен, что уголки глаз также блестели и от слез. Я не знал, что и думать.

– Причина одна и только одна, – говорила Кристал, покачивая головой из стороны в сторону, она выставила подбородок в сторону Николь и уперла руки в бока. – Это все еще болезненно или ты уже привыкла к этому?

– Ты маленькая дрянь! – Николь вдруг взвизгнула и начала перелезать через скамейку, чтобы добраться до того места, где сидела Кристал с Лизой и Хизер.

К счастью, я добрался до нее первым и обернул руку вокруг ее талии, оперативно хватая и прижимая спиной к своей груди.

– Пусти меня! – крикнула она, вцепившись когтями в обхватившую ее руку.

Я перехватил второй рукой ее руки у груди, крепче удерживая и лишая возможности эффективно ими пользоваться. После чего отступил назад и перешагнул через одну из скамеек, утягивая ее за собой.

– Черт побери, Томас! Немедленно отпусти меня!

– Не сейчас, котенок, – ответил я ей.

– Так это та самая поза? – прокричала Кристал.

– Хренова сука! – проорала в ответ Николь. – Ревнивая маленькая дрянь!

– Тпру, притормози, – сказал я, стараясь немного ее успокоить, но безуспешно – она продолжала вырываться. Мне нужно было увести ее от других девчонок, пока она меня действительно не покалечила.

– Ой, она определенно ему позволила, – расслышал я слова Кристал, сказанные другим девчонкам.

– Это кое-что объясняет, а? – сказала Лиза, хихикая.

– Ее невинное поведение долго не продлилось, не так ли? – кивнула Хизер, соглашаясь.

Разве не она вчера стервозила на меня из-за гадких разговоров о Николь?

– Клосав! – позвал я. Мика подбежал как раз тогда, когда я перетащил Николь через трибуну на твердую землю. Она продолжала вырываться и пытаться ударить меня по руке, но я крепко держал ее. – Иди и заткни свою девчонку. Прихвати с собой Джереми и Клинта.

– Без проблем.

Он тусил с Хизер с тех пор, как она пригласила его на танцы, так что я решил, что он мог бы оказаться полезен. Остальные члены команды просто столпились и наблюдали, стараясь понять, что им делать дальше. Тренер Вагнер пытался переключить их внимание, но все были сосредоточены на том, что происходило на трибунах.

– Пройдись по ее заднице, если не будет вести себя хорошо! – крикнул я Мике, продолжая тянуть моего пинающегося и вопящего котенка с поля. Я не дожидался его ответа, потому что именно в этот момент Николь умудрилась садануть мне по голени, чуть не сбив меня с ног.

Это чертовски больно!

– Блин, Николь!

– Я тебе говорила отпустить меня! – в очередной раз прорычала она с воплем.

– Мы позже с этим разберемся, – сказал я, на секунду поставив ее на землю лишь для того, чтобы перехватить поудобнее, развернул ее и перекинул себе через плечо. Так было намного легче контролировать ее ноги, которые были довольно-таки сильными.

Несмотря на протесты, я перенес ее через поле на парковку к своей машине. Плюхнув ее попой на пассажирское сиденье, перекрыл ей путь, не давая возможности вернуться назад. В конце концов она перестала орать на меня и начала успокаиваться.

– Не хочешь рассказать из-за чего все это?

– Я уже говорила! – огрызнулась Николь.

– Что она тебе сказала?

– Это не важно! – Она подтянула ноги к груди и прикрыла лицо руками. Ее плечи приподнимались и опадали от глубоких вздохов. Я был уверен, что она старается сдержать слезы.

– Очевидно, что важно, – ответил я, присев перед ней на корточки и дотронувшись пальцем до ее коленки. Она отбросила мою руку.

– Отвези меня домой! – воскликнула она в итоге.

– Отвезу, – ответил я, – но мои ключи в футбольной сумке на поле, так что тебе нужно подождать минутку. Ты побудешь здесь две минуты, пока я схожу за своим барахлом?

Румпель фыркнула и скрестила на груди руки – львица снова превращалась в котенка. Ее коготки по-прежнему были выпущены, но, по крайней мере, она больше не жаждала крови.

Мяу.

Я сам сделал глубокий вдох. Ее вид вроде как заводил меня, что, уверен, в данный момент, было плохой идеей. Я встал и положил руки на крышу машины, наклоняясь к ней ближе. Она подняла на меня взгляд, и я увидел в ее глазах слезы.

– Я позабочусь об этом, – пообещал я. – Позволь мне позаботиться об этом, ладно?

– Я не вернусь на твои тренировки, – она была непреклонна.

– Это я тоже собираюсь исправить, – сказал я. – Мне следовало раньше об этом подумать, но до завтра это будет улажено. Кто-нибудь другой будет сидеть с тобой – кое-кто из тех, кто не будет поливать тебя дерьмом. А эти сучки больше не побеспокоят тебя.

– Ты собираешься провести еще один раунд закидывания в шкафчик?

– Нет, но у меня есть другие идеи.

– Какие, например?

– Расскажу по дороге домой, – ответил я, – в то время как ты расскажешь, что такого сказала Кристал, отчего ты так взбесилась.

Николь пообещала остаться в машине, пока я пошел на поле, забрал свою сумку и подобрал с земли тренировочную джерси. Взглянув на трибуны, к своей радости увидел именно того, с кем хотел поговорить в данный момент. Но сначала, по-быстрому позвонить.

– Хей, Мэлоун.

– Все, что можешь нарыть на Гарри Ллойда за ближайшие пять минут. Перезвони мне.

– Сделаю.

Я повесил трубку и с минуту пялился в телефон, пока брал себя под контроль. Залез в магазин приложений, нашел набор рингтонов с кошачьим мяуканьем и загрузил в свой телефон. Потестил один, усмехнулся про себя, после чего сделал несколько широких шагов к трибунам, перескакивая через ступеньки.

Розыгрыш мяча закончился, и все либо таскались по полю с бутылками «Gatorade» в руках, либо шли к трибунам. Мика и Джереми отошли с Хизер и Лизой в другой конец, а Кристал стояла рядом с ними, уперев руки в бока. Я не мог слышать, о чем они говорили, но в настоящий момент я искал не их.

– Привет, Бен!

Он посмотрел на меня, чуть прищурив глаза. Бен был полузащитником, и хотя в нем не было ничего выдающегося, он был достойным игроком. Этакий тихий парень с тихой, стеснительной подружкой. Она сидела рядом с ним на трибуне, молча читая книгу, пока он восстанавливал водный баланс.

– Привет, Томас, – ответил он обычным, мягким тоном.

– Сделай мне одолжение.

Как написал Шекспир в «Венецианском купце», я собирался все это исправить «в мгновение ока». Я пообещал Румпель, что все получится, и намеревался сдержать это обещание. Мне лишь требовалось небольшое содействие от членов моей команды. Я надеялся, что заслужу этим доверие Николь – это была моя школа, в конце концов, и я заправлял тут всем. Мне лишь нужно было укрепить свои тылы.

– Бен, у вас с Марией появится постоянная компания.

На обратном пути к парковке, мой телефон зазвонил, издавая слабые звуки мяуканья, которые были достаточно реалистичными, из-за чего люди поглядывали на мою футбольную сумку, будто там котенок. Я снова усмехнулся, скинул сумку на землю и выудил телефон.

– Что у тебя на Ллойда?

– Парочка вещей. Первое: он старается заполучить заем на обучение.

О, да… у меня отличная идея, кому еще может понадобиться этот школьный заем.

– Это хорошая инфа.

– Также он принимает сердечные лекарства – похоже у него был слабый сердечный приступ прошлой зимой.

– Ага, что-нибудь еще?

– На данный момент только это. Посмотрю, что еще смогу нарыть.

– Отлично, договорились.

Я повесил трубку и развернулся, шаря глазами. Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

– Эй, Кристал! – окликнул я. Она шла назад к школе с Хизер и Лизой. Мика и Джереми по-прежнему стояли рядом с трибунами, наблюдая, как они уходят. – Иди сюда!

Она повернула голову к другим девчонкам, которые посмеивались, затем перекинула волосы за плечо и пошла ко мне.

– Решил прислушаться к голосу разума, Томас? – сказала она с хитрой улыбкой.

– Забавно, – ответил я с ноткой сарказма, – я собирался задать тот же вопрос.

– Не моя вина, что правда ей глаза режет. – Дрянная маленькая сучка покачала головой, с вызовом приподняв на меня брови.

Она об этом сильно пожалеет.

– Иди сюда, – мягко сказал я, взяв ее за руку и заводя за угол здания с глаз праздно шатающегося вокруг народа. Склонился к ней поближе и сурово произнес: – Давай кое-что четко расставим между нами, и я говорю отнюдь не о моем члене. К нему ты не приблизишься.

Она фыркнула, и я чуть сильнее сжал ее руку.

– Ой!

– Заткнись.

– Какого хрена, Томас? – рявкнула она. – Собираешься и меня засунуть в шкафчик?

– Нет, на тебя у меня гораздо более интересные планы, – сообщил я.

– Ты меня не ударишь, – уверенно сказала она, сузив глаза. – Ты ничего не можешь мне сделать!

Я склонился над ней, впечатывая ее тело в кирпичную стену здания, наклонил голову так, что мои губы оказались прямо у ее щеки.

– Знаешь, что будет чертовски обидно? – замурлыкал у ее уха. – Если кредитный отчет твоего отца завершится банкротством и реально плохим дебетом на кредитной карте. Держу пари, ему будет сложновато в таком случае заплатить за твой колледж, не так ли?

– О чем, черт побери, ты говоришь? – Кристал прижалась к стене, елозя, в попытке хоть немного увеличить дистанцию между нами, но я не собирался этого допускать. Она посмотрела на меня.

– Имею в виду, что мне хватит одного телефонного звонка и десяти минут, чтобы испоганить кредитную историю твоего отца так, что он никогда не получит такой желанный для него заем. Никогда. И он никогда от этого не отчистится, потому что даже если ему и удастся все прояснить, списав на ошибку, чего не произойдет, пока тебе не стукнет двадцать, я просто еще раз ее испоганю. Ты меня поняла? И твоя маленькая мечта о том, чтобы «выбраться из маленького городка» будет похоронена в зародыше.

Ее лицо чуть побледнело.

– Не говоря уже о том, как хреново будет, если фармацевты напортачат с его сердечными таблетками.

– Какого черта? – сказала она еле слышным шепотом.

– Не шути со мной, Ллойд, – предупредил я. – Считай себя низведенной – больше ты не играешь в этой лиге. А если попытаешься, то проиграешь по-крупному. И не пытайся играть со мной, имею в виду, не лезь к моей девушке. Держись к чертям подальше от нее, потому что если она услышит от тебя еще хоть что-то, сказанное прямо или косвенно, я на хрен уничтожу твою семью. Уяснила?

Ее тело напряглось, и она кивнула. Я отпустил ее руку и слегка подтолкнул в сторону школьного входа.

– А теперь, отвали от меня на хрен! – Я посмотрел на нее, мои ноздри раздулись.

Дважды повторять мне не пришлось и, подняв с земли сумку, я продолжил свой путь.

К тому моменту как вернулся к машине, Николь немного успокоилась. Она снова сидела, подтянув ноги на сиденье, и я постарался не поморщиться. Вспомнил, как выглядел ее шкафчик, и решил, что мне нужно будет что-то с этим сделать. Устроившись на месте водителя, завел двигатель, прежде чем взглянуть на нее.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Не совсем, – ответила она, уставившись в окно.

– Что она сказала?

– Я не хочу это повторять.

– Ты сказала, что расскажешь, – напомнил я.

– Я ни на что не соглашалась, – отрезала она, повернув голову ко мне. – Кроме того, твои же условия включали пункт, что ты расскажешь мне, что собираешься делать. Ты начинай.

– Ладно, – сказал я, радуясь за отговорку. – Тогда забудь. Больше она ничего тебе не скажет.

Я дал задний ход и выехал с парковки на улицу. Скорость по-прежнему не превышала двадцати четырех миль в час, и я просто наслаждался тем, что был с ней в машине. Николь откинула голову на спинку сиденья и вздохнула:

– Знаешь, плохо уже то, что приходится переходить в новую школу в старшем классе, – сказала она. – А теперь мне нужно справляться еще и со всем этим дерьмом. Серьезно, Томас, не знаю, смогу ли выдержать все это.

Она снова закрыла лицо руками, что я действительно реально ненавидел. Помимо того, что я не мог видеть ее лица, на которое мне очень даже нравилось смотреть, она была явно расстроена, и я не знал, что с этим поделать. Она позаботилась обо мне, когда я был в раздрае, но я не знаю, как отплатить ей за услугу. Все, что я мог приготовить – это макароны с сыром. Так что я сделал единственное, что мог придумать – постарался убедить ее, что позабочусь об этом, при этом не посвящая в детали. Не думаю, что ее интересовали подробности.

– Я собираюсь кое-что придумать, ладно? – постарался успокоить ее. – Пожалуйста, просто позволь мне разобраться с этим. Все будет хорошо, и тебе не стоит об этом беспокоиться. Завтра будет в тысячу раз лучше. Я просто не знал, чего сегодня ожидать, и не очень хорошо подготовился. Теперь я это улаживаю.

По крайней мере, она не стала возражать.

Николь молчала весь остаток пути до своего дома. Я заехал на ее подъездную дорожку и провел милую ментальную дискуссию о том, стоит мне или нет заглушить мотор и выйти проводить ее до двери, немного побыть с ней или просто оставить в покое. Мне не хотелось оставлять ее, но вместе с тем, я не проверил расписание папы на эту неделю.

За возможность провести с ней побольше времени, я готов был рискнуть быть избитым дома. Заглушил двигатель и обошел машину, но она уже открыла дверцу и вылезала.

– Я же собирался открыть перед тобой дверцу, – напомнил я.

– Мы не в школе, Томас, – сказала Николь, – Здесь нет нужды притворяться.

Я кивнул, но мне это не понравилось. Мне хотелось открыть ей дверцу, даже если никто этого не увидит. Мне хотелось заботиться о ней. Вместо этого я придумал предлог.

– Мне стоит практиковаться, – сказал я, надеясь, что она поверит. Мне пришлось быстро идти, чтобы угнаться за ней до парадной двери. – Ну, чтобы мы не забылись, когда вокруг будут люди. Это не сработает, если будет выглядеть неубедительно.

– Думаю, все уже убеждены, – сухо сказала Николь.

– Это сейчас, – сказал я, но в голове начали вращаться мысли, на какого рода действия народ еще может рассчитывать. Имею в виду, я ожидал, что все закончится по крайней мере угрозой задержания за публичное проявление эмоций или типа того, но не реальное задержание – его не предъявил бы мне ни один учитель в здравом уме – в крайнем случае предупреждение. Все это напомнило мне, что я так и не услышал, в чем именно был проступок Кристал.

– Что она тебе сказала? – спросил я.

Николь некоторое время молчала, а потом издала протяжный вздох.

– Ты собираешься сказать мне, что ты ей сказал? – спросила Николь.

– Этого разговора нет в моем списке предсмертных желаний, – признал я.

По крайней мере от этого она захихикала.

– Давай все так и оставим, ладно? – предложила она.

– Если хочешь, – ответил я, не особо об этом беспокоясь, ведь всегда мог узнать у кого-то другого.

Мой карман замяукал.

– Это еще что за чертовщина?

– Мой новый рингтон, – сказал я, пожав плечами. Проверил экран – пришло сообщение от Джереми, но в данный момент я решил его проигнорировать.

– Собираюсь закончить домашку и приготовить ужин, – сказала Николь, открывая входную дверь и оборачиваясь ко мне. – Спасибо, что подвез. Увидимся завтра утром?

– Да, конечно, – ответил я, в какой-то мере надеясь, что она попросит меня остаться, но затем напомнил себе, что все это было понарошку. Сейчас за ней никто не наблюдал, поэтому не было причины быть со мной. Притворство могло продолжиться завтра.

Телефон снова мяукнул, и я открыл сообщение:

Позаботился о девчонках. Джереми.

Хорошо, что мне от них ни хрена больше не нужно.

Засунул телефон в карман, не особо чувствуя какого бы то облегчения по этому поводу. Возвращаясь в одиночестве к своей машине, у меня было ощущение, будто желудок превращается в камень. Завел двигатель и поехал домой. Всю дорогу я пытался понять, почему это меня расстраивало. Даже трахнувшись с очередной девчонкой, никогда не чувствовал себя плохо, оставляя их в раздрае, а ведь я едва ли прикоснулся к Николь.

Хотя вроде как хотел бы этого. Может, в этом и была проблема.

Отец изобьет меня, так что я морально подготовился к этому, подъезжая к дому.

– Почему ты связываешься с Гарри Ллойдом? – спросил папа, как только я переступил порог.

Я должен был изображать спокойствие, поэтому просто пожал плечами.

– Его дочь – сучка, и меня уже тошнит от этого, – сказал ему. – Мне нужно было что-то, чтобы заткнуть ее. Уверен, что просто угрозы было достаточно.

– Убедись, что поговорил со мной, прежде чем что-то фактически предпринять, – сказал папа. – Мне нужна от него кое-какая хрень и вовсе не нужно, чтобы ты затрахал его до того, как я это заполучу.

– Нет проблем.

Я убрал свои футбольные принадлежности и начал возиться, соображая себе ужин. Папа сидел за стойкой на кухне и наблюдал за мной.

– Есть домашнее задание?

Да уж… не попадусь на это.

– Ну, мне нужно завтра прихватить Николь Скай по дороге в школу, так что тогда то и поставлю свое имя на листах, – сказал я с ухмылкой. – Это считается?

Он рассмеялся.

– Отличная работа. – Он открыл свой телефон и начал прокручивать список на экране. – Как прошла тренировка?

– Хорошо, – сказал я. – Была немного укороченной, но мы наверстаем до пятничной игры.

– Хммм. – Очевидно, он не обратил на это внимание, поэтому я взял кое-какой еды, прикончил ее и без дальнейших разговоров отправился в свою комнату. Поднявшись к себе, запер дверь и решил по-быстрому закончить свою домашку. Я намеревался удостовериться, что он не поймает меня за этим делом, иначе разразился бы ад.

Как только я развернулся лицом к комнате, то сразу же понял, что он тут был.

Немного торчал СD-диск, а этого точно не было когда я уходил. Моя подушка лежала на кровати неровно, а ящик от прикроватной тумбочки был чуть сильнее приоткрыт. Я похолодел. Папа явно тут был, осматривался – что-то искал. Что? Что он мог пытаться найти? Что он подозревал?

Я подошел к тумбочке и опустился на колени возле стопки журналов «Goal». Самый верхний был двухмесячной давности. Они были уже негодными, и кипа была не такой высокой как раньше. Взял их, начав снова складывать, и быстро обнаружил, что было не так.

Мой этюдник пропал.

Я прикрыл глаза и постарался дышать медленно и спокойно. Но не вышло. Я почувствовал, как напряглись мышцы и ускорился пульс. Пальцы дрожали, из-за чего мне пришлось положить журналы на пол. Так как я не мог их там оставить, то быстро сложил и положил обратно на полку тумбочки.

Может, он просто переложил его.

Я быстро осмотрел комнату в поисках других изменений. Становилось сложнее дышать, грудь болела.

Книжная полка – я выровнял ряд из шести книг, которые больше не стояли в одну линию.

Мой комод – два футбольных трофея стояли теперь не вровень с прочими.

Кожаный диванчик у окна – выдавался чуть вперед и был виден легкий след от ножек на ковре. Я подвинул его на место.

Что еще? Что еще?

Я не мог этого вынести. Он не должен был приходить сюда и не должен был что-то трогать. Теперь все было не так, и я просто не мог справиться с беспорядком. Ничего не было так, как надо. Ничего. Ничего.

Мне нужен был мой этюдник.

Открыл дверь и направился вниз по лестнице, отчаянно стараясь сохранять спокойствие. Я не мог спросить его – никоим образом, – так что нужно было просто найти тот.

Безуспешно.

Ни в одной из мусорок не было никакого намека на этюдник – ни в доме, ни в тех, что стояли на улице.

Я вернулся в комнату, но не мог здесь оставаться. Сейчас она была просто неправильной. В ней нужно было слишком много всего исправлять. Я вернул часы на место на тумбочке, обратив внимание, что было почти десять тридцать. Даже не заметил, что прошло так много времени.

Что еще было не так? Что еще пропало или было не на месте?

Я осмотрел комнату. Мне не удавалось сконцентрироваться. Нужно было ложиться в кровать, но я был не в состоянии заснуть тут. Ни в коем случае.

Спустившись вниз на цыпочках, я пошарил в своей футбольной сумке в поисках ключей, открыл входную дверь как можно тише и забрался в машину. Особо не задумывался куда собираюсь, хотя пункт назначения был мне совершенно очевиден.

У меня было только одно место, куда поехать.

Свет монитора создавал мягкое сияние с другой стороны окна Николь. Я припарковался на старой лесовозной дороге, откуда моя машина не будет видна с улицы, и теперь стоял на газоне прямо под ее окном.

Оглядевшись, нашел на земле несколько камешков и по одному стал бросать в ее окно, пока Николь не выглянула на улицу.

– Какого черта ты делаешь? – спросила она.

– Могу я зайти? – спросил я в ответ.

Она вздохнула и закатила глаза.

– Иди к двери, – проворчала она.

Я добрался до крыльца как раз в тот момент, когда Румпель открыла дверь. На ней была серая футболка и шорты, и очевидно, что она собиралась ложиться спать.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Я не могу находиться в своей комнате прямо сейчас, – сказал я, умоляя взглядом, чтобы она не задавала вопросов. Должно быть, она услышала мою молчаливую просьбу, потому что оглядела с головы до ног, вздохнула и жестом пригласила в дом.

– Только тихо, – прошептала она. – У папы глубокий сон, но если он тебя увидит…

Ей и правда не нужно было ничего добавлять. Каждый раз при мысли о шерифе Скай, у меня перед глазами возникал его образ с пистолетом на поясе. Я знал, что он никогда не рискнет что-то мне сделать намеренно, но если бы решил, что защищает свою дочь, он бы пристрелил меня даже не задумываясь.

Мы пробрались наверх в комнату Румпель. Она выключила монитор компьютера и жестом указала на кровать. Я наблюдал за ней, пытаясь решить, что именно должен был сейчас сделать. Казалось, будто я вдруг играю в нападение и не могу вспомнить, как разыгрывать мяч ногами. Понятия не имел, что делать.

К счастью, Румпель, казалось, знала.

– Ну же, давай, – сказала она, раздраженно вздохнув. – Залезай.

Возможно, Шекспир сказал бы, что я «претерпел спасение души и тела»⁵⁶. По крайней мере, думаю, Николь могла бы быть моим спасением.

Но что если она этого не хотела?