Офсайд

Глава восьмая НЫРОК⁴³

– Эй, Пол! – Я съежился и попытался вдохнуть поглубже, при этом стараясь контролировать голос, чтобы он не звучал странно по телефону.

– Че за дела, Мэлоун?

– Давай устроим борьбу за мяч, – сказал я. – Собери пару парней. Сыграем на школьном поле?

– Ага, конечно, – ответил Пол. – В котором часу?

– Меня устроит любое время, – сказал ему, с трудом сглатывая. – Давай через полчаса?

– Конечно, я соберу народ.

– Здорово, там и увидимся!

Я уронил телефон на пол и постарался вновь улечься на подушку. Мне не удавалось достаточно глубоко дышать, и я с трудом сдерживался, чтобы не началась гипервентиляция. Провел рукой по ребрам и поморщился, хотя принял полдюжины таблеток Вольтарена. Постарался глубоко вдохнуть, но левую сторону тела обдало резкой болью.

Мне нужно побыстрее попасть на поле.

Я сказал папе, что иду на тренировку, но он проигнорировал меня. Он обычно так делал после такого. Но вскоре я вновь его увижу, без сомнений. Я подъехал к школе, там пока никого не было. Наклониться и зашнуровать бутсы, было, мягко говоря, затруднительно и заняло целую вечность. К тому времени как я закончил, стали появляться другие машины, и мы начали игру шесть на шесть.

Пол не был таким хорошим игроком, как о себе думал, но являлся чертовски крупным парнем и ему была присуща упертость и вспыльчивость. Он был именно тем, в ком я нуждался в противоположной команде. Я стоял так прямо, как только мог, и не скрючивался, несмотря на ужасное искушение. Не заняло много времени, чтобы Пол повел мяч по полю в мою сторону. Его контроль мяча был в полном порядке, но играл он не очень умно – всегда пер к воротам, вместо того чтобы усложнить мне задачу, сделав быстрый пас члену своей команды.

Сейчас это было не важно. Мне было плевать, забьет он или нет. Мне была нужна лишь его вспыльчивость.

Как только он приблизился к штрафной площадке, я выбежал из ворот, опустил плечо и протаранил его, одновременно принимая мяч. Он упал на землю прямо у штрафной площадки.

– Какого хрена, Мэлоун?

– Поднимай задницу, ты, баба! – Заорал я на него. – Ты в любом случае в офсайде! Если не можешь пробить, то я слышал нам нужен новый разносчик воды.

Перебросил мяч через Пола, который побежал в сторону своей половины поля, пасуя Джереми, а затем Клосаву. Снова попытался сделать вдох, но не получалось. Мне бы выстоять еще одно столкновение. Нужно, чтобы оно выглядело правдоподобно. Вскоре Пол вновь завладел мячом и начал движение в мою сторону. Наши взгляды пересеклись, и я понял, что допек его. Его уже тоже больше не заботил гол. Он просто врезался прямо в меня.

Идеальный угол.

Я подлетел в воздух и приземлился на спину за линией ворот. Быстро перекатился на левый бок и заорал, не в состоянии нормально дышать.

– Мэлоун! Ты в порядке?

– Эй, мужик!

– Дерьмо, он пострадал?

–Блядь, – простонал я. – Не могу дышать.

– Дерьмо. Прости, мужик!

– Звоните 911!

– Нет, давайте просто отвезем его в больницу, – сказал Джереми спокойным голосом. – Том, ты можешь идти?

– Не знаю, – ответил я. – Возможно.

Он помог мне подняться на ноги и доковылять до его машины. Пару минут спустя я уже был в приемных покоях, мое треснутое ребро как раз забинтовывали. Доктор Шепард наложила мне на бок повязку, пока я морщился и возмущался.

– Неужели обязательно так сильно затягивать?

– Хочешь пробитое легкое? – парировала она. – Мы уже это проходили. Практика у тебя есть. Уверена, твой отец напомнит тебе все рекомендации, которые ты должен выполнять, пока не заживет ребро.

– Ни в коем случае, – ответил я. – У меня в пятницу игра.

– Если снова произойдет столкновение, будет намного хуже. В течение трех недель тебе надо держаться подальше от контактных видов спорта.

– Вы же знаете, что этому не бывать.

– Томас? Томас! Боже мой, что случилось?

Как по заказу.

– Ничего, пап, – сказал я, когда он подошел ко мне и начал светить фонариком в глаза. – Пол бросился на мяч, и я бросился на мяч. Ты же знаешь, как это бывает.

– Голова не кружится?

– Я не ударялся головой, – ответил ему. Я взглянул на доктора Шепард, которая с довольной улыбкой записывала какую-то хрень в моей анкете.

– Голова не болит?

– Нет.

– Что ж, слава Богу. – Папа отступил на шаг назад и наклонил голову, чтобы взглянуть на меня прямо. – Тебе нужно быть более осторожным, сынок. Ты же знаешь, если сильно пострадаешь, то не сможешь играть в профи. Разве ты не этого хочешь?

– Конечно этого, – сказал я, стараясь не опускать взгляда, пока мы произносили наши реплики. Хотя это было сложно, ведь бок по-прежнему болел.

– Я собиралась выписать ему рецепт обезболивающего, – сказала доктор Шепард. – Хочешь, я направлю его вниз в аптеку, чтобы он тут все закупил?

– Было бы здорово, спасибо, – ответил папа. – Тогда я заберу это на обратном пути. Томас, может Джереми отвезет тебя домой? Он все еще сидит в комнате ожидания. А я возьму твой рецепт и скоро приеду.

– Конечно.

Я обнаружил Джереми там, где и сказал отец, и мы направляемся к его машине.

– Спасибо, что подождал. Папа наверно пробудет тут еще пару часов, а я ненавижу торчать в больнице.

– Нет проблем, – ответил Джереми. – Пол и Мика отогнали джип к твоему дому. Я взял ключи из твоей сумки. Она на заднем сиденье.

– Круто. – Я и не задумывался о своей машине. Старался делать более глубокие вдохи, но по-прежнему было очень больно. Интересно, папа на самом деле позволит мне выпить обезболивающие таблетки, или мне понадобится вся упаковка вольтарена. Я прислонился головой к прохладному стеклу, за окном туман сменился дождем.

– Томас?

– М?

– Ты приземлился на спину, – сказал Джереми.

– Да? И что?

– Ты не падал на левый бок… или даже на живот. Как твое ребро могло треснуть с левой стороны?

Я бросил на него быстрый взгляд и заметил, что он смотрит на меня краем глаза.

– Может быть это произошло во время нашего столкновения, – я пожал плечами.

– Я тоже об этом подумал, – ответил Джереми, – но и удар пришелся не туда.

– У тебя очевидно глаза, как у арбитра, – сказал я, вновь отворачиваясь к окну. – Такой же слепой, как гребаная летучая мышь. Рентген показал, что у меня сломано ребро, так что ты похоже что-то пропустил.

Джереми ничего не ответил, но резко свернул с трассы на подъездную дорожку к моему дому. Он дал полный газ и поднялся по холму через аллею. Когда он притормозил у моего дома, я открыл дверцу и машинально выпрыгнул из машины. Поморщился и с минуту подержался за бок, пока снова не смог нормально дышать.

Джереми обошел машину и приблизился, чтобы помочь, но я отмахнулся от него.

– Эй, Томас?

– Да? – ответил я, открывая входную дверь.

– Я ничего не пропустил, – сказал он. Когда я обернулся, его глаза были сфокусированы на мне, и мгновение мы просто стояли и смотрели друг на друга. Наконец Джереми чуть наклонил голову и открыл дверцу машины, а я зашел в дом.

Моя голова немного затуманилась после таблетки обезболивающего, которую папа позволил мне принять. Он ни слова не сказав, просто принес одну таблетку и стакан воды вместе с сэндвичем и сказал сначала поесть. Я знал, что отец неважно себя чувствует из-за произошедшего – обычно всегда так, когда я реально травмируюсь. Хотя такого не случалось с прошлого года.

Папа постучал в мою дверь, и я вытащил себя с постели, чтобы отпереть ему.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил папа.

– Да, я в порядке.

Он остался стоять в дверях, в то время как я прошел и сел на черный кожаный диванчик под окном. Он вел себя нервозно, и это могло означать лишь одно. Я не хочу этого слышать. Это не имело значения.

Но он все равно начал говорить.

Мямлить… едва различимо.

Я знал, что он сожалеет. Знал, что он этого не хотел. Мне не нужно было слышать, как он это произносит:

– Я никогда не думал… я имею в виду… когда она была тут… я никогда не думал, что мне придется делать это самому. – Он снова посмотрел на меня. – Иногда я немного увлекаюсь. Я знаю это… но я не хотел. Ты же знаешь, да?

– Конечно, пап, – ответил я. Мне нужно было, чтобы он просто остановился и ушел. Я не хочу об этом говорить. – Это была моя вина. Мне не следовало пропадать на всю ночь.

– Верно, – согласился он, хотя я сомневался, что он вообще помнил об этом. – Да… нужно будет поговорить о твоем комендантском часе.

– Конечно, – кивнул ему.

Я знал, что на самом деле он никогда не вернется к обсуждению комендантского часа. Для меня никогда не устанавливались какие-то настоящие правила, во всяком случае не такого рода. Играть в футбол – это было единственным настоящим требованием ко мне.

Он прошел в комнату и сел рядом со мной. Я постарался не вздрогнуть.

– Я больше так не сделаю, сын, – тихо сказал он. – Я просто… слишком много выпил. Ты же знаешь, каково это… в этот день.

– Знаю, – ответил я, не глядя на него и сфокусировав всю свою энергию на том, чтобы оставаться совершенно неподвижным.

– Хотя ты суровый малый, – сказал он. – Так… ты в порядке, да?

– Конечно, пап, – повторил я. – Я в порядке.

– Хороший мальчик. – Он похлопал меня по спине и встал. Я не дышал, пока он не вышел из комнаты, и я не запер за ним дверь, после чего забрался в кровать, стараясь не сильно задеть левый бок. Во сяком случае резкая боль перешла в тупую. Когда я провалился в то состояние разума, когда ты не совсем бодрствуешь, но и не совсем спишь, мой мозг восстановил события дня. Я замедлил картинки сегодняшнего утра, некоторое время упиваясь воспоминаниями, а затем постарался не обращать внимания на остаток дня, когда он проносился у меня в мозгу.

На следующий день в школе было… ужасно.

Все началось хорошо: я встал и отправился на пробежку. Мой темп был отстойным, из-за того, что бок чертовски болел, но папа на это ничего не сказал. Я собрал вещи, накинул джерси и отправился в школу.

Пока все идет хорошо.

Как только я вылез из джипа, начались комментарии.

– Эй, Мэлоун! – Ко мне подошел кто-то из старшеклассников и протянул руку для «дай пять». – Хорошая работа!

– Спасибо, – ответил я, не имея представления, о чем он. В прошлую пятницу я играл посредственно.

– Ты крут, чувак! – хлопнул меня по спине другой парень, зайдя в здание школы. Я встряхнул головой и направился на урок.

Внимание ко мне продолжалось все утро. Разные ребята регулярно обращались и бросали фразы с поздравлениями. Они обычно просто пробегали мимо, народ старался вовремя попасть в свой класс или еще куда, так что до ланча я так и не смог выяснить, что за хрень происходила.

– Святое дерьмо, к нам пожаловал сам король-любовник! – Проходя мимо, Мика ударил меня в плечо.

– Какого хрена, Клосав?

– Это все ты, мужик! – он заржал и плюхнулся на соседний стул. – У тебя, должно быть, яйца размером с Техас!

– Ты собираешься сказать, о чем на хрен ты вообще говоришь? – спросил я. – Или мне сначала выбить из тебя все дерьмо?

Клосав рассмеялся.

– Я говорю о тебе, чувак! – завопил он. – Кто же еще провел выходные трахая дочку шерифа в его отсутствие? К тому же в доме самого шерифа! Припарковал свой джип прямо перед домом? Ни хрена себе!

О, нет.

О, блядь, нет.

– Кто блядь сказал тебе это?

– Клинт, – пожал плечами Мика. – Он сказал, что ты трахал ее всю ночь, пока ее отца не было в городе. Сказал, что видел, как ты полуодетый выходил из ее дома, при этом выглядел как кот, нализавшийся киски.

– В этом нет никакого гребаного смысла, – ответил ему, в то время как моя голова шла кругом. Я совершенно забыл о Клинте, но когда вспомнил, как должно быть, выглядел выходя утром из дома Николь: рубашка расстегнута, туфли в руках – я точно знал, о чем он подумал.

И, ясное дело, растрепал всем.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

– Ты должен мне все рассказать, – заговорщицки наклонился Клосав. – Ты трахал ее в постели шерифа? Потому что если ты сделала это… твою ж мать!

Слышала ли Румпель что-нибудь из этого?

Вот дерьмо! Как она могла не услышать этого?

– И ты провел там все гребанные выходные? Потому что Пол сказал, что видел там твою машину в субботу, а Клинт видел тебя…

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Блядь, блядь, блядь.

Что мне делать?

Я пробежал взглядом по всему кафетерию, но нигде не увидел Николь, однако заметил Хизер Лоунс.

– Эй, Хизер, – окликнул я и подскочил со стула, оставив Мику по-прежнему болтать. Она остановилась и обернулась, хотя выражение лица не было дружелюбным.

– Что? – спросила она, еще менее дружелюбным тоном.

– Ты видела Николь?

Она сузила глаза.

– Она уехала, – наконец сказала Хизер.

– Уехала? Что значит уехала?

– Уехала из школы, – ответила Хизер. – Наверно, поехала домой. После того как сегодня утром на нее буквально набросились порядка пятнадцати парней, и узнав причину этого, она уехала.

– Дерьмо.

– Она не такая, – быстро сказала Хизер. – А благодаря тебе, все думают, что такая.

Она развернулась и удалилась, а Мика подошел ко мне сзади.

– Так, раз Николь теперь снова в свободном розыгрыше, я подумал пригласить ее…

Мой кулак врезался в его лицо прежде, чем он успел закончить предложение. Он грохнулся на пол.

– Руки ПРОЧЬ! – заорал я на него. – Не смей блядь трогать ее, ты, кусок дерьма!

Как только я закончил выбивать из него дерьмо, мне нужно было найти Николь.

Я объездил весь гребаный город, стараясь найти ее, но безрезультатно. Где она могла бы спрятать такую уродскую машину? Колымага явно снова была на ходу, так как больше не стояла на ее подъездной дорожке, значит Николь должна была быть где-то на ней.

Решив, что, в итоге она вернется домой, я припарковался и сел на крыльце. Все события прошедших дней стали прокручиваться у меня в голове. Что я мог бы сделать? Даже если бы я остановил Клинта и пригрозил ему, кто-то другой уже явно видел мою машину у ее дома в субботу. Мне следовало подумать об этом, когда она привезла меня к себе. Мне просто следовало сказать ей, чтобы она отвезла меня домой.

Нет… я не мог заставить себя сожалеть об этом.

Впервые за долгое время, я порылся в дебрях моей футбольной сумки и выудил пачку «Кэмел». К несчастью, курение только сильнее взбудоражило меня, а вовсе не успокоило. К тому же от него заболели легкие. Также курение не заставило Николь появиться.

Бок начинал побаливать, мне, наверно, нужна еще одна прописанная таблетка, но они были дома, а я не хотел уезжать, не увидев ее. Я наклонился вперед и опустил голову на руки, закрыл глаза и постарался придумать, какую чертовщину собирался сказать или сделать. Мои мысли закрутились, и я потерял счет времени. Когда услышал хруст шин по гравиевой дорожке и посмотрел вверх, то это оказалась не та машина, которую я хотел увидеть.

Это был Крайслер шерифа.

Дерьмо.

Шериф Скай не сводил с меня глаз, пока вылезал из машины и подходил к крыльцу.

– Томас?

– Эм… да, – пробормотал я. – Привет.

– Совсем не ожидал увидеть тебя на своем крыльце.

– Что ж, а я совсем не ожидал, что окажусь тут.

– Назовешь мне причину?

– Вообще-то нет.

Он склонил голову на бок, рассматривая меня.

– Почему бы тебе все же не объяснить? – фактически это был не вопрос.

Я сделал глубокий вдох, понятия не имея, что сказать.

– Я просто… искал Николь.

– Похоже, ее тут нет, – отметил он.

– Ага, я это заметил.

– Может, тебе стоит подождать и увидиться с ней завтра в школе.

– Я бы не хотел, – сказал я.

– Что происходит, Томас? – спросил шериф Скай нешуточным полицейским тоном.

– Она на меня рассердилась, – ответил я. – Я просто хотел… поговорить с ней.

– Что ты сделал?

Мне совсем не понравилось, как он отклонился назад и положил руку на свой пистолет. Я с трудом сглотнул и попытался придумать что-нибудь, что мог бы сказать.

– Это было недоразумение, – начал объяснять я.

– Если ты тронул ее… – начал он с рычанием, – мне плевать кто ты…

– Я этого не делал! – заорал я. – В том то и дело! Я ничего не делал, клянусь! Но… что ж, кое-кто решил, что я делал… и все рассказал и… дерьмо!

– Не клянись, – снова прорычал он. – Думаешь, я не знаю твоей репутации?

У меня было искушение полностью вывести его из себя, чтобы он начал орать. В глубине души я знал, что он ничего мне не сделает, даже если бы я вышел вперед и сказал, что трахнул его дочь на капоте его патрульной машины. Он не мог меня тронуть и также знал об этом.

Но это не облегчило бы создавшуюся ситуацию.

Совершенно.

Вопреки здравому смыслу, я открыл рот и сказал ему правду:

– Она помогла мне, – тихо произнес я. – В прошлую субботу был…эм…тот же день…

Я не мог закончить фразу. Голос шерифа Скай смягчился:

– Я знаю, что это был за день.

Я кивнул.

– Эм… Николь увидела меня… на кладбище. – Я снова опустил голову на руки и зарылся пальцами в волосы. – Мне было не очень хорошо. Она… она привезла меня сюда. Приготовила ужин.

Не думаю, что ему нужно было знать все вопиющие подробности.

– И?

– И…эм…кто-то увидел тут мою машину. Они просто предположили… – Я снова посмотрел на него. – Я ничего не делал, шериф. Клянусь, что не делал. Но люди болтают, и Николь это услышала. А теперь она рассержена, а я просто хотел сказать ей, что ничего не говорил.

– Это все объясняет, – сказал он с небольшой ухмылкой.

– Что объясняет? – уточнил я.

– Всю эту мексиканскую еду, – ответил он. – Я не мог поверить, что она так много съела.

Я чуть усмехнулся.

– Я не ел весь день, – объяснил я.

Мы оба перевели взгляд в сторону донесшегося до нас скрежета Хендая – звук приближался и становился все громче, явив Николь, припарковавшуюся на подъездной дорожке. Я заметил, как ее глаза округлились, когда она увидела развернувшуюся перед ней сцену.

Я встал с крыльца и сделал пару шагов по направлению к ней. Мгновение она оставалась на водительском месте, смотрела на нас двоих, стоящих на подъездной дорожке. Шериф Скай почесал затылок. Минуту спустя глаза Николь сузились, она медленно открыла дверцу и вылезла из машины. Ее руки были сжаты в кулаки.

– Ну все, парень, – пробормотал себе под нос шериф Скай, – Дальше ты сам по себе.

Он отошел от меня на пару шагов, в то время как она приблизилась, выпустив острые кошачьи коготки.

– Ты, сукин сын! – заорала она. – Что ты тут делаешь? Хвастаешься и моему отцу?

– Николь, я не…

– Ты хоть представляешь себе, сколько народу ко мне сегодня подкатило? – продолжила она. – Сколько парней подошли и предложили прогуляться? Потому что я очередная цыпочка, уделанная Томасом Мэлоуном, а теперь, когда он со мной закончил, я в свободном розыгрыше для всех остальных!

– Ого, – присвистнул шериф Скай. – Знаете, так как я уже выслушал короткую версию этого, то хотел бы просто откланяться…

– Нет! – выкрикнули мы одновременно с Николь.

– Что за хрень ты ему сказал? – спросила Николь, глядя на меня.

– Я позволю тебе тут самому во всем разобраться… – вновь попытался сбежать он, но Николь велела ему остаться. Затем она снова посмотрела на меня, пока я пытался придумать, как сформулировать фразу.

– Нет ничего такого, что бы мне захотелось от тебя услышать. – Николь развернулась и пошла к двери. – И уж точно мне нечего сказать тебе.

– Николь, пожалуйста! – сказал я, наконец-то обретя дар речи. – Просто позволь мне объяснить!

– Объяснить? Объяснить, как меня вся школа поливала грязью, потому что я посочувствовала тебе? Объяснить, что все, что вас, спортсменов, волнует – это хвастовство перед своими друзьями что и с какой девчонкой вы сделали? Меня это совершенно не интересует!

– Если ты послушаешь хоть минуту…

– Убирайся! – взвизгнула она.

– Тебе и впрямь следует дать парню хотя бы шанс… – начал говорить шериф Скай, но коготки котенка впились и в него.

– Ты серьезно? – взвизгнула она. – Из-за этого я и уехала из Миннеаполиса, папа! Или ты уже забыл? Я уехала из-за такого вот дерьма, а теперь, из-за того, что попыталась помочь этому придурку, все повторяется вновь!

– Не ругайся, Николь…

Я был растерян. Переводил взгляд с одного на другую и заметил, как шерифа слегка передернуло.

– Что повторяется вновь? – спросил я, запутавшись вконец. Шериф Скай чуть покачал головой.

– Не твое собачье дело! – наорала на меня Николь.

Может она и кричала на меня, но маска треснула. Я мог видеть это по ее лицу и достаточно сконцентрировался на глазах, чтобы заметить, что они покраснели и увлажнились. Она не была просто зла, и ей не было просто больно. Не из-за этого. Было что-то еще.

– Румпель? – спросил я. – Что это?

– Что еще за Румпель? – спросил ее отец, бросив на меня косой взгляд.

– Не бери в голову, папа, – сказала она со вздохом. – Я просто хочу попасть домой и приготовить ужин.

– Пожалуйста, послушай меня, – вновь попробовал я. – Я никому ничего не говорил, клянусь. Большую часть вчерашнего дня я провел в больнице и едва с кем-то разговаривал! Это был не я. Кто-то просто увидел тут мою припаркованную машину…

Она посмотрела на меня, брови нахмурились.

– Боже мой, – пробормотала она и, накрыв лицо руками, опустилась на крыльцо, на котором я раньше сидел.

– Удачи, – одними губами сказал мне шериф Скай, прежде чем открыть дверь и проскользнуть в дом.

Я подошел и медленно присел справа от нее. Я был на совершенно неизведанной для меня территории. Помимо того, что я раньше никогда не пытался утешить девушку, еще и никогда не извинялся перед ними. Понятия не имел, что мне следует сделать в первую очередь.

Я решил попытаться успокоить, но действительно не знал, как этого добиться. Вспомнил, как она делала это для меня, и потянулся, чтобы заправить ей за ухо выбившийся локон.

Она ударила меня.

– О, черт! – ахнул я, не в силах вздохнуть от прострелившей бок боли. Фактически, она не ударила меня по ребрам, а чуть ниже, но этого было достаточно.

– У тебя забинтованы ребра? – воскликнула она.

– Эммм… да, – признался я, стараясь сдержать подступившие от боли слезы.

– Ты правда был в больнице вчера?

– Да.

– Что случилось?

– Ничего, – ответил я, качая головой. – Не беспокойся об этом.

– Что случилось с твоими ребрами? – спросила она, делая ударение на каждом слове, и, взглянув в ее глаза, я понял, что она не собирается сдаваться.

– Вчера столкнулся во время борьбы за мяч, – ответил я. – Одно треснуло – подумаешь, большое дело.

– Во время борьбы за мяч?

– Да, ну, ты знаешь, короткая товарищеская игра.

– Звучит не слишком дружелюбно, – отметила она.

– Ну… дерьмо случается. – Я отвел глаза, не в состоянии выдержать ее взгляд. Ощутив ее руку на своей, посмотрел на ее расстроенное лицо.

– Прости, – сказала она.

– Все в порядке, – ответил я. – Я это заслужил.

– Заслужил треснутое ребро?

– Да… э–э… нет, то есть…

Дерьмо.

– Имею в виду, я заслужил твой тычок.

– Хмм. – Ее глаза вновь сузились. Она сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула. – Кто видел джип?

– Полагаю, пару человек заметили его в субботу, – ответил я. – А Клинт видел, как я утром отъезжал. Он просто предположил…

Я повернулся и наклонился к ней поближе.

– Клянусь, Румпель, я никому ничего не говорил. Я даже никому не говорил, что видел тебя. Я бы никогда так не поступил, не после того…

На мгновение я отвел глаза, а потом вновь перевел на нее взгляд.

– Не после того, что ты для меня сделала.

У нее в глазах стояли слезы.

– Я даже не успела еще зайти в здание школы, – сказала она, – как ко мне подошел Клинт, шлепнул по заднице и сказал, что он готов в любое время. К тому времени, как я подошла к дверям, Мика обхватил меня за талию и спросил, какие у меня планы на ужин. Прежде чем закончился первый урок, мне сделали еще четыре аналогичных предложения.

– Дерьмо…

– А потом Кристал Ллойд назвала меня шлюхой. Она сказала, что только настоящая дура раздвинет перед тобой ноги с первого раза, и что мне нужно было хотя бы потерпеть до второго свидания.

Мои руки сжались в кулаки. Я бы не ударил девчонку, но мог бы отметелить ее братца за то, что у них общая фамилия.

– А потом я выяснила, что уже вся школа болтает о том, как ты трахнул меня в кровати моего отца.

По ее щекам покатились слезы. Я почувствовал, как у меня сдавило грудь, хотел бы я все исправить, но знал, что ничего не могу с этим поделать.

– Мне жаль, – тихо сказал я. – Я понятия не имел… я имею в виду, люди говорили мне хрень, но я даже не знал, о чем они… до ланча, но ты уже уехала.

Она кивнула.

– Я везде тебя искал, – сказал я. – Куда ты поехала?

– В трейлерный парк на другом конце города. – Она пожала плечами.

– Какого черта ты туда поехала?

– Просто повидаться с другом.

Она, похоже, не была заинтересована вдаваться в подробности, поэтому я не стал уточнять.

– Что мне делать? – прошептала она, посмотрев мне в глаза. – Никто не поверит в то, что ничего не было, даже если ты сам им об этом скажешь. Теперь за мной гоняется куча парней, которые думают, что я им отдамся, и куча девчонок ненавидит меня по этой же причине. Не могу поверить, что это снова происходит.

– Что происходит снова?

– Забудь, – проворчала она, начиная вставать.

Я схватил ее за руку.

– Скажи мне, – настаивал я.

– Это и впрямь не твое дело, – повторила она.

Воспользовавшись шансом, я протянул руку и положил ладонь поверх ее сложенных рук.

– Расскажи мне, что произошло, – сказал я.

Николь посмотрела на меня, сузив глаза.

– Может, заключим сделку? – сказала она, одернув свою руку. – Мы отправимся на школьное футбольное поле, и если я не смогу забить тебе пенальти, то все расскажу. Но если я забью тебе хоть одно, то ты совершенно честно ответишь на один мой вопрос – любой, какой я задам.

Я не смог сдержаться и рассмеялся.

– Думаешь, что забьешь мне пенальти?

– Кто знает, – пожала она плечами. – Я никогда не пробовала. Хотя на вид это не очень сложно. Кроме того, ты травмирован.

Я покачал головой.

– Если ты этого хочешь, – сказал я.

– Ну так что, договорились?

– Договорились, Румпель, – усмехнулся я. – Ты идиотка, но я принимаю пари.

– Как на счет прямо сейчас?

– Конечно.

Шекспир написал: «А властолюбье жестче и черствей»⁴⁴. Тем не менее, я по-прежнему восхищался ее упорством.

Покончим с этим, чтобы я мог узнать, что с ней случилось.