Охота на Клариссу

Свидание

— Эй, ребята, — закричал Ингмар, подняв голову вверх — на крыше работали ремонтники, — вы уже прошли двадцать рядов, но в третьем оставили две битых черепицы!

Парень селянской внешности поднялся во весь рост и посмотрел в направлении, указанном графом. По тому, как он чесал затылок, было видно, что замечание было справедливо.

Поглощенный осмотром крыши, Ингмар неожиданно вздрогнул — до него кто-то осторожно дотронулся сзади. Он резко обернулся.

— В чем дело?

Лицо служанки графини выглядело растерянным и встревоженным.

— Вы приказывали, мессир, — неуверенно пролепетала она.

— Что приказывал? — не понял хевдинг.

— Вы велели мне, мессир граф, — повторила женщина, — вы сами можете пойти и посмотреть — у них опять встреча! Только не выдавайте меня, прошу вас!

Горячая волна негодования нахлынула на викинга, сердце усиленно застучало, а лицо залилось багровой краской.

— Где?!

— У реки, вон на том конце острова, графиня любит там бывать одна, в кустах орешника, где большая скамейка! — бессвязный торопливый шепот Жанны оглушительным грохотом отдавался в висках Ингмара.

Последних слов нормандец уже не слышал, потому что, отбросив приличия, помчался бегом к любимому месту отдыха жены. Удивленные стражники остались стоять с открытыми ртами — молодой граф пронесся мимо них почти галопом, придерживая короткий меч на боку.

Побежав по узкой, идущей вдоль берега тропинке, а не по обычной дорожке, протоптанной обитателями замка Ингмар мигом добрался до того места, где открывалась обширная панорама реки и увидел быстро приближающуюся небольшую лодку. Два гребца ожесточенно налегали на весла, а посередине лодки стоял молодой человек и вглядывался в ту часть острова, где находилась заветная скамейка. Ингмар сразу узнал в нем черноволосого красавца Ги, того молодого барона, о котором говорила Жанна. Один из гребцов, обернувшись через плечо, заметил в кустах графа и рявкнул что-то поклоннику Клариссы. Тот, махнув рукой, оглянулся. Ингмар, казалось, кожей ощутил неприязненный взор соперника. Лодка тут же стала разворачиваться обратно. Обманутый муж бросил торопливый взгляд в сторону места встречи. Там, в зарослях орешника, мелькнул хорошо знакомый ему фиолетовый плащ жены. Набросив на лицо капюшон, она неуверенно двинулась в направлении скамейки, но, увидев Ингмара, мгновенно скрылась в зарослях.

— Стой, трус! — закричал Ингмар барону и бросился к переправе, чтобы настичь соперника на противоположном берегу. Пока граф добежал до парома, пока растолкал прикорнувших в тени лодочников — прошло много времени. А когда паром, наконец, добрался до середины реки, Ингмар увидел, как преследуемые, вскочив на ожидавших их лошадей, помчались в направлении замка барона де Брасси. В качестве боевого трофея Ингмару досталась только небольшая лодка, да четыре весла. Это никак не успокоило ревнивца и, вернувшись в замок, он поспешно направился в девичью спальню Клариссы, где она постоянно находилась в последнее время.

— «Обманщица, конечно, сделает вид, что и не выходила из комнаты»! — он сдерживался изо всех сил.

— Что с тобой? — Кларисса подняла на мужа удивленные глаза, оторвавшись на минуту от своего шитья. На норманне и лица не было. Мужчина был страшно разгорячен неудачным преследованием, после длительной погони он учащенно дышал, глаза горели.

— Это с тобой что происходит, хочу я тебя спросить, — почти заревел он прямо с порога.

— Со мной все нормально…

— Ты где сейчас была? — в словах графа чувствовалась нешуточная угроза. Он выхватил из рук жены пяльцы, и хрупкое деревянное изделие с треском разлетелось в могучих руках.

— Здесь, в комнате, разве ты не видишь?

— Я только что видел тебя у реки!

Кларисса удивленно подняла изящные брови. Граф схватил ее за предплечье, да так, что женщине стало больно.

— Что ты делаешь? Ты сошел с ума! — воскликнула она, пытаясь освободиться.

— Я повторяю свой вопрос.

— Я же сказала тебе, — щеки графини запылали румянцем, — я сидела здесь и вышивала.

— Хорошо! — прошипел Ингмар и забегал по комнате из угла в угол.

— А где твой фиолетовый бархатный плащ?

— Там, где ему и положено быть, — неуверенно протянула молодая жена графа, — в шкафу, в моей комнате.

— Хорошо, давай пойдем, посмотрим — нормандец потащил Клариссу в соседнюю комнату. Там Ингмар, испытующе глядя на жену, резким движением распахнул резную дверцу. Прямо посередине шкафа, по-видимому, засунутый в страшной спешке, висел упомянутый мужем предмет гардероба графини. На красивом лице Клариссы при виде плаща не дрогнул ни единый мускул. Но когда норманн наклонился и провел рукой по нижней части плаща — молодая жена побледнела. Даже издалека она смогла увидеть, что подол был мокрым. Взбешенный Ингмар размахнулся, чтобы ударить жену, и та судорожно закрыла лицо обеими руками. Неожиданно для самого себя, мужчина не смог нанести удар и, опустив руку, отвернулся к окну. Спазм в горле не дал ему возможности говорить несколько минут.

Графиня, невидящими глазами уставившись в его широкую спину, услышала, наконец, сдавленный голос мужа:

— Я больше тебе не верю, Кларисса!

В конце концов, справившись с диким гневом, Ингмар повернулся и, взяв молодую женщину за руку, зловеще произнес:

— Я не позволю вам водить себя за нос. Твоему любовнику я отрублю голову, как только он выберется за пределы своего замка, а ты будешь отныне сидеть взаперти, слышишь?!

Последнее слово Ингмар буквально прокричал, скорее можно было сказать, что это был рев разъяренного зверя. Граф грубо схватил жену за руку и, протащив ее по коридору, буквально втолкнул в соседнюю с их спальней комнату. Графиня не успела оглянуться, как за ее спиной громко хлопнула дверь, и с лязгом повернулся ключ в замочной скважине. Стихли звонкие шаги, и Кларисса осталась одна. Незнакомые раньше чувства волнами накатывались на ее сердце. Никто раньше так грубо не таскал графскую дочь, никто никогда ее не запирал. Этот нормандец ворвался в размеренную жизнь молодой графини как ураган. До встречи с ним она никогда не страдала от любовных мук, от ревности и боязни потерять любимого мужчину. Не зная плотской любви, она и не нуждалась в ней, ей внушали, что происходящее между мужчиной и женщиной — это неприятная обязанность жены, как бы плата мужу за его покровительство и защиту, но никто не сказал ей, что оказывается — это огромное блаженство. Муж открыл для нее чувственное наслаждение, но, возможно, именно он был виновником смерти родителей, сухо напоминал разум. Совесть требовала от нее прекратить с ним все отношения, но ее измученное сердце мечтало о любви, любви жаркой и пылкой. Иногда она с ужасом думала, что уже не сможет жить без него, только он мог заглушить огонь желания, сжигающий ее тело, только с ним она ощущала полноту жизни, огромную радость бытия. Кларисса даже боялась заняться более глубоким расследованием прошлого преступления, боялась узнать правду. Бедняжка тешила себя надеждами, что это попросту неудачное стечение обстоятельств, а проклятый кинжал случайно оказался у Ингмара. Это двойственное состояние полностью измотало ее, молодая женщина оказалась на грани нервного срыва. Сегодняшняя дикая выходка мужа окончательно сразила ее, она видела, что он страшно разъярен, но никак не могла понять причину его гнева. Оставшись одна в комнате, графиня кинулась на кровать и, набросив на голову подушку, плотно захлопнула глаза и заткнула уши, чтобы полностью отключиться от этого мира, чтобы успокоить учащенно бьющееся сердце, чтобы не страдать. Кларисса пролежала так довольно долго, в конце концов, она смогла заплакать — полились безудержные слезы и, проплакав около получаса, несчастная женщина задремала. Разбудил ее скрежет ключа в замке, — она подскочила — в комнату вошла тетя Мари с подносом.

— Я принесла тебе поесть, Кларисса, — тетя поставила на стол аппетитно пахнущее блюдо с любимой телятиной в сметанном соусе, посыпанной укропом, и два ломтя свежеиспеченного хлеба. На подносе был и десерт — сладкие пирожки со сливами и пару больших гроздей винограда. Но есть совершенно не хотелось.

— Я не хочу, унеси все назад, тетя! И почему это ты носишь тяжелые подносы, разве в замке нет слуг, или они отказываются принести еду своей графине, раз ее ненавидит их новый господин?

— Да нет, не в этом дело. Я пришла поговорить с тобой. Что за ссора произошла у тебя с мужем? И когда ты перестанешь играть в эту дурацкую молчанку? Завтра же уеду к себе в замок, вместе с Матильдой, если служанке ты больше доверяешь, чем своей тетке! Я почти два месяца прожила в Мелане, чтобы тебя поддержать, а ты даже рассказать не хочешь, что у вас произошло.

— Я тебе расскажу при условии, что ты меня не выдашь! Я и сама еще ничего толком не выяснила и не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом кинжале! — и Кларисса, захлебываясь от слез, рассказала тете о своих ужасных подозрениях. — Понимаешь, тетя, он притворялся, что я ему нравлюсь, просто это хорошо разработанная герцогом и Ингмаром интрига! А сейчас он меня запер, и будет развлекаться со служанками и любовницами. Я даже не знаю, в чем он меня обвиняет. Кричит, что я завела себе любовника, какая чушь! Это лишь повод, чтобы избавиться от меня! Меня Жанна предупреждала, что он заигрывает с Матильдой, потому что она брюнетка и ярче меня! Так оно и есть, пусть кузина забирает себе этого негодяя! А я лучше умру, не буду ничего есть — через неделю он будет свободен от меня!

— Что за ерунду ты несешь, да он души в тебе не чает! Какая Матильда, какие наложницы, муж с тебя глаз не сводит! Ты же красавица, Кларисса, сама ведь знаешь! А моей дочери Матильде по красоте с тобой не сравниться. Ты пошла в нашу породу, а дочь — точная копия матери мужа, моей свекрови. А насчет Жанны… Что это ты там бубнишь, эта служанка ссорит тебя с мужем и с двоюродной сестрой?

— Да нет, просто она меня любит и жалеет!

— Интересно, первый раз в жизни слышу, чтобы уродины любили красавиц! Я полагала, что ты умнее, моя дорогая. И с этим кинжалом надо разобраться. Как вовремя он оказался в твоей спальне, чтобы разлучить тебя с прекрасным мужчиной. Кларисса, я намного старше тебя и ни за что не поверю, что Ингмар мог оказаться таким коварным. Ладно, хватит, иди, поешь, будем искать причины всех этих событий…

— Тетя, а ты бы могла простить убийство своей матери? Можешь молчать, я и по твоим глазам вижу ответ! А я вот влюбилась и не знаю, что теперь делать. Только не говори ему ничего, прошу тебя! Я никогда не прощу, если ты меня выдашь.

— Иди, поешь, а то я вообще не буду с тобой разговаривать и уйду к себе. Мне граф разрешил лишь на пару минут сюда зайти. Но странно все это… Надо выяснить, что его так расстроило.

— Мне ничего не хочется, даже подташнивает немного. Вот видишь, тетя, до чего он меня довел, даже есть не могу. От этого запаха меня мутит.

— О, моя девочка! И давно тебя так тошнит?

— С тех пор как узнала про этот кинжал, две недели уже прошло, если не больше. Это нервы все, но теперь стало легче, когда ты меня выслушала.

— Думаю, что это не в нервах дело. Муж спал с тобой каждый день, Кларисса, ведь у вас медовый месяц? И даже не месяц, уже третий пошел…

— Да, тетя… Мы ни разу не спали раздельно.

— А когда у тебя были женские дни?

— У меня что-то их уже давно не было. О, что же это я совсем об этом забыла! А в чем дело, почему ты на меня так смотришь?

— Дорогая девочка, у тебя будет ребенок Ингмара. Так что надо прекращать ссоры и глупые сцены ревности. Женщины в таком состоянии не могут правильно оценить ситуацию, они ревнивы, капризны, плаксивы! — тетя обняла Клариссу и стала нежно ее гладить, бормоча ласковые слова.

— Как это ребенок, так рано? Я не хочу ходить с огромным животом! Я не выдержу, если он мне будет изменять! Ведь я стану уродливой! — Кларисса снова начала безудержно плакать. Слезами она и вырвала у тети Мари обещание ничего не говорить мужу.

— Он и сам скоро поймет, когда посмотрит внимательнее на твое лицо и грудь. Учти, если он сам догадается, меня не смей обвинять. Хотя ты и силой вырвала у меня обещание, я все-таки его сдержу. А, честно говоря, это очень даже неплохо, что так скоро появится малыш. Давно в этом замке не звучал детский смех! — баронесса де Варенн радостно улыбалась. Внезапно в дверь осторожно постучали.

— Мадам баронесса, Гро говорит, что граф Ингмар дошел до белого каления, что вы так долго… — испуганная Бланка ждала ответа.

— Беги, скажи, что я сейчас иду. Ну, деточка, попытайся немного съесть, и в кровать, — тетя Мари поцеловала Клариссу и подтолкнула к столу, — это нужно малышу, чтобы он рос крепким и здоровым.