Охота на Клариссу

У озера

С хмурым лицом Ингмар вошел в помещение, где обычно летом отдыхали стражники, и уселся на свое любимое место в углу. Там был небольшой каменный выступ, на котором и сидеть-то было неудобно, можно было лишь наполовину прислониться к стене. Но хевдинг неизменно занимал это место, вытянув одну ногу и подбоченясь. Все знали это, и никто не рискнул бы никогда занять место вождя. Отсюда через, бойницы, были хорошо видны окрестности замка, и когда под каменными сводами начинал хозяйничать ветерок, Ингмар поплотнее закутывался в свой плащ и задумчиво смотрел вдаль. Раньше, когда было подходящее настроение, граф мог вступить в шутливую беседу со стражниками, либо устроить им неожиданный экзамен на знание военного дела. Нельзя было предугадать, чем завершится очередной визит вождя. Но на этот раз Арни хватило и одного взгляда, чтобы понять, что хевдинг не в духе. Вместо приветствия Ингмар приподнял руку, молча уселся на свое место и неподвижно застыл. Викинги знали, что молчание молодого хевдинга означает крайнюю степень плохого настроения, и невольно затихли. Даже оживленная перебранка по поводу игры Отто и Гро в тровли[16] значительно ослабела, хотя и не прекратилась.

— Нельзя ходить сквозь трон! — воскликнул Отто и скосил глаза в середину доски, так что стал похож на удивленную лошадь.

Гро поспешно убрал фигуру и больно ткнул партнера большим пальцем в бок. Отто перевел на него удивленные глаза, но викинг тем же пальцем указал через плечо в сторону графа, и стало понятно, что кричать не рекомендуется. Азарт игры как-то быстро спал, и воины поспешно засобирались на обход крепостных стен, хотя утром особой нужды в этом не было. В комнате остался лишь пожилой рулевой да Ингмар. Арни обычно с удовольствием поддерживал молчание, он и сам был не прочь поразмышлять. Но в этот раз в каменной комнате повисла зловещая тишина. Невольно викинг напрягся и, хотя сидел спиной к хевдингу, постоянно ощущал волны тяжелых излучений, исходящих от него.

— Скажи, Арни, — хрипловатый низкий голос графа вдруг так резко прервал тягостное молчание, что пожилой викинг даже вздрогнул от неожиданности, — а тебе изменяли женщины?

Седой викинг повернул к графу удивленное лицо, на него смотрели страдающие глаза молодого вождя.

— Бывало и такое, Ингмар.

— Правда? И что ты сделал?

— Сначала убить хотел, а потом плюнул. «Если невеста уходит к другому, то неизвестно кому повезло».

— Так это не твоя жена?

— Это было до нее. Была у меня такая любимая, Ганна. Высокая и статная красавица, — задумчиво начал Арни. Он был уже в том возрасте, когда любят предаваться воспоминаниям. Его спокойная речь, как ни странно, успокаивающе подействовала на графа.

— А может, и не она у меня была, а я — у нее, — Арни весело подмигнул, — но, в общем-то, она сильно никогда не расслаблялась. Слов любви я от нее почти не слышал. Только иногда обжигала пламенем страсти. Можно было лишь догадываться, что там было у нее в душе.

— И что, она обещала тебя ждать?

— Теперь я по-другому на все смотрю, — продолжил пожилой викинг, машинально двигая черно-белые фигурки на доске, — теперь я понимаю, что ничего она мне, в сущности, не обещала, а тогда…

— Что?

— Готов был разорвать ее. Схватил кинжал, побежал, — после этих слов Арни внезапно замолчал.

— Ну и что же? — не выдержал паузы Ингмар.

Викинг как-то виновато поглядел на хевдинга и продолжил:

— Бегу по тропинке, запыхался, а дело было вечером, сумерки уже. Гляжу — вон она! Догоняю и выхватываю нож, а она вдруг поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. У меня так рука и опустилась.

— Ну что ты, Арни, — говорит она, и берет у меня из ослабевшей руки кинжал, — не смог отправить меня в Валгаллу? Я смотрю на нее — а в глазах этих ни капли страха, — и ничего сделать не могу.

— Значит, придется рожать, мучаться здесь в царстве Яви, — говорит она, — но может так и лучше, что ты грех на душу не взял.

Арни, наконец, оставил фигуры в покое и повернулся к своему хевдингу.

— Потом она сказала мне, что полюбила другого, и что не знала, вернусь я или нет, а может, и сам прилеплюсь к кому-нибудь в далеких краях. Теперь-то я понимаю, что она была права…

— А если б тебе жена изменила?

— Лучше не знать об этом, — после паузы ответил Арни, — а если б узнал — снес бы голову, совратителю тому.

— А с ней чтобы сделал? — не унимался граф.

— Не знаю, — протянул викинг, — так сразу не скажешь… Но убивать бы не стал, это точно. И простить не смог бы, наверное. Скорее всего, бросил бы.

Ингмар встал и потянулся. Разговор с рулевым немного отвлек его от черных размышлений, но ответа на свой вопрос он не получил.

— А что случилось? — окликнул Ингмара рулевой, когда тот уже направился к выходу.

— Пока не знаю, Арни, — повернулся хевдинг, поправляя пояс, — может, и ничего.

Его спина скрылась в проеме двери, где он столкнулся с возвращающимися с обхода Отто и Гро.

— Что-то не в порядке у них, нашего хевдинга и его красотки, — пробормотал Отто, когда дверь за Ингмаром захлопнулась.

— Не наше это дело, — хмыкнул Арни.

— Пока не наше, а потом вполне может стать и нашим, — резонно возразил дружинник, — они ссорятся, хорошо хоть не дерутся, а у нас тут, в замке, стало очень плохо, как в могиле.

— Это правильно, — поддержал его еще один викинг, светловолосый Олаф.

— Ты лучше поглядывай за хевдингом, как бы чего не случилось, — Гро многозначительно посмотрел прямо в выцветшие глаза рулевого.

— Это верно, — задумчиво протянул пожилой викинг и стал собираться, — сейчас он в таком состоянии, что может что угодно натворить.

С этими словами Арни тоже вышел из комнаты.

Берега Нормандии омывает океан, и погода здесь могла измениться в течение пятнадцати минут. Вот и сейчас только что был ясный летний день, и вдруг все небо затянули высокие слоистые серые облака. Стал накрапывать холодный редкий дождичек, и на душе у Ингмара стало еще тоскливей. Он вышел из замка и пошел по узкой тропке, пробитой вдоль высокой крепостной стены вокруг всего замка. Узкое полотно дорожки порой прижималось прямо к кирпичной стене и в этих местах было наклонным. Дождь сделал тропинку скользкой, но граф все равно продолжал свой путь, стараясь занять себя осмотром состояния стены и проверкой прилегающей местности. В одном месте Ингмар все же поскользнулся на мокрой траве и, поднимаясь, стал сыпать норвежскими проклятиями. При этом графу показалось, что в кустах, позади него, что-то хрустнуло. Ингмар оглянулся и притих, рука сама потянулась к мечу.

— Никого нет, померещилось, наверно, — выждав пару минуту, решил граф и продолжил начатое дело.

Через полчаса он вошел во двор и стал отряхивать грязь с сапог на каменную мостовую. Нащупав ключ в кармане мокрого плаща, быстро вбежал по каменным ступеням и вошел в комнату, где проводила в заточении время его неверная жена. Когда дверь закрылась за ним, Ингмар увидел, что в комнате было темно. Ставни были плотно закрыты; присмотревшись, он увидел, что Кларисса лежит на кровати, накрывшись с головой одеялом. На столе стоял поднос с нетронутым ужином. Молодая женщина даже не шевельнулась, когда он вошел, и граф задрожал, его охватил ужас.

— Кларисса умерла! Судя по тому, как она лежит, она мертва, покончила с собой! — он, бросившись к кровати, сорвал одеяло с головы жены. На него глянули испуганные заплаканные глаза. Ингмар отошел обратно вглубь комнаты и уселся на стул — сердце стучало так, что, казалось, вырвется из груди. Только сейчас он понял, как она ему была дорога. Но никогда Ингмар не скажет коварной обманщице об этом!

— Я должен встретиться с твоим Ги… — холодно процедил он, наконец, взяв себя в руки.

Кларисса откинула одеяло и села на постели. Молодая женщина сложила обе руки вместе открытыми ладонями вверх и бессильно протянула их перед собой на коленях, как будто давала себя связать. Ее лица Ингмар не видел, так как она опустила голову.

— Ты должна написать ему записку.

Кларисса подняла удивленный взгляд.

— Да, да, чтобы он пришел к тебе на свидание, например, вон в тот лесок, к старому дубу… Там мы с ним и разберемся, как мужчина с мужчиной. Не хочется штурмовать его замок из-за неверной бабы!

— И ты убьешь его?!

— Возможно.

— Я не желаю, чтобы ты убивал хорошего человека, я ни за что не буду писать никаких записок! — Полураздетая Кларисса вскочила и подбежала к окну, чтобы открыть ставни.

— Если ты хочешь, чтобы между нами все было по-прежнему, чтобы я простил тебя — ты должна написать эту записку, — сказал Ингмар.

— Я ни в чем перед тобой не виновата! А насчет записки… Слишком дорогая цена нашего спокойствия — смерть невинного человека.

— Невинного?! — Ингмар чуть не подавился от негодования.

— Да, невинного, — графиня резко повернулась в мужу, — он ни в чем не виноват перед тобой.

— Хорошо, — постарался быть более гибким граф, — если это правда, я ничего ему не сделаю. Но все же мы с ним должны поговорить.

— Вот и пригласи его сам, если тебя душит дурацкая ревность, а меня не ввязывай в эту смешную историю, — и графиня опять нырнула в свою постель и накрыла голову подушкой.

Ингмар так хлопнул дверью, что та чуть не развалилась. Граф уже потянулся за ключом, но из-за угла показалась тетушка Мари и издалека замахала рукой, чтобы обратить на себя внимание.

— Я хочу поговорить с племянницей, Ингмар, — заговорила она торопливо, от волнения ее второй подбородок даже затрясся. Было видно, что пожилая женщина сильно встревожена.

— Что у вас стряслось? — проговорила она, задыхаясь от быстрого шага. Поравнявшись с графом, она взяла его за локоть.

— То и стряслось, что моя жена путается с каким-то другом детства!

— Послушай, Ингмар, — взволнованная женщина приблизилась к хевдингу вплотную и заговорила прямо ему в лицо, — когда-то в детстве они играли вместе, но сейчас… Это просто невозможно! Да, он просил ее выйти за него замуж, но девочка ему отказала.

— Но вчера я их чуть не поймал, у них была любовная встреча!

— Может, это была не она?

— Я их издалека видел, на ней был фиолетовый плащ, а потом он, мокрый, висел в шкафу, — Ингмар отвел в сторону руку женщины, — и она не смогла мне толком объяснить, отчего это ее любимый плащ промок, если она вообще не выходила из комнаты. Впрочем, может, вы сами во всем разберетесь, мадам. Вдруг она вам все поведает! — с этими словами граф пошел прочь.

— Ингмар! — остановила его тетушка Мари, — обещай ничего не предпринимать, пока не будешь точно уверен в ее вине!

Нормандец только удивленно повел бровями и, отвернувшись, зашагал прочь.

— Кларисса, милая, — прошептала тетушка Мари, когда племянница бросилась к ней и уткнулась лицом в большую мягкую грудь. Из глаз молодой женщины полились неудержимые слезы, а тетушка гладила ее осторожно по золотистым волосам, пытаясь остановить рыдания.

Минут через десять распахнулась дверь, и в комнату вошел Ингмар. Мужчина недовольно глянул на тетю Мари, и та буквально испарилась из спальни. Заложив обе руки за спину, граф постоял немного и, не сказав ни слова, вышел. Раздался лязг ключа в дверном замке.

— Мессир! — озлобленного Ингмара догнала служанка Жанна. — Я кое-что узнала!

— Должна ли я вам сказать, господин, — неуверенно пробормотала она.

— Конечно, должна.

— У графини будет опять встреча с Ги.

Ингмар опять ощутил прилив страшного волнения в груди. Неприятное чувство ревности буквально сжигало молодого хевдинга изнутри.

— Я знаю место, где барон оставляет вашей жене письма, — зашептала женщина, — если вы пожелаете, мы можем сходить туда.

Ингмар даже не ощутил, как быстро пронеслись минуты, понадобившиеся, чтобы дойти до заветной скамеечки на краю острова. При виде этого знакомого места чувства обманутого мужчины еще более накалились. Жанна проворно нашла небольшой, но хорошо заметный камень в кустах орешника и, отвернув его, показала графу, что там лежит записка. Ингмар схватил небольшой свиток и, развернув его прочитал:

«Моя возлюбленная Кларисса, встретимся в пятницу в три пополудни у большой ивы возле Аннетского озера. Целую, твой Ги.».

Жанна вытянула шею, чтобы заглянуть в записку, но граф сунул пергамент за пазуху.

Ничего не сказав, Ингмар быстро зашагал в сторону замка. Бежавшая за ним Жанна увидела, как, войдя во внутренний двор, граф присвистнул, и из конюшни выскочил его жеребец Дагни. Тут же появился Арни, как будто он специально дожидался хозяина.

— Арни, — обратился к нему граф, — забери этот меч и принеси мне длинный.

Старый рулевой и бровью не повел — уже через минуту оружие было у графа в руках.

— Можно я с тобой? — предложил он.

— Это касается только двоих, старина, и ты не входишь в их число.

— А куда ты, направляешься, Ингмар? Хотя бы это ты можешь сказать?

— Ну, ты и надоедливый становишься, Арни! Ладно! Аннетское озеро — пробурчал граф рулевому. — Но не вздумай тащиться за мной.

— Аннетское озеро… — тот махнул головой.

Одинокий всадник на коричневом Дагни поскакал в сторону парома. Если бы Ингмар оглянулся, то смог бы увидеть, что из окна на него со смятением смотрит жена. Ее душа была полна тревоги и отчаяния. Графиня и сама не знала, почему она так страшно взволновалась по поводу неожиданного отъезда мужа. Но всю ее охватило страшное чувство беспокойства. Женщина буквально не могла оставаться на месте. Она металась по комнате, впервые ощутив невозможность находиться дальше в замкнутом пространстве.

Холмистая местность в районе Аннетского озера переходила в довольно глубокую котловину. Само озеро в центре котловины было небольшое, но оно хорошо просматривалось издалека, благодаря отсутствию в этом месте растительности.

— Зря старый Арни волновался — наш красавец прибыл один, — подумал Ингмар, увидев одинокую фигуру около могучей ивы, опустившей свои изящные ветви в воду озера. Граф пустил Дагни быстрее. Даже издалека было видно, что его соперник явно забеспокоился, взволнованный неожиданным появлением взбешенного мужа.

— И не пытайтесь скрыться, барон, — еще издалека закричал Ингмар, — нам все равно придется познакомиться.

Ги направился к своему коню, который мирно пасся в сторонке, но уже было поздно — Ингмар оказался всего в нескольких шагах от него. Убегать было просто невозможно, да и стыдно.

В следующее мгновение Дагни уже резко затормозил возле ошеломленного юноши, и норманн ловко, одним движением, соскочил с жеребца и обнажил свой меч.

— Нехорошо, барон, заводить любовные шашни с замужней женщиной! И я заставлю вас ответить за недостойное поведение! — прорычал он.

— Постойте, граф, я должен вам объяснить, все было совершенно не так, как вы думаете! — волнуясь, быстро проговорил молодой человек.

— Не думаю, что я нуждаюсь в каких-либо объяснениях, мессир, меня бы скорее устроило, если бы вы достали свой меч! — отрезал граф.

— Ну, что же, — тихо сказал барон и замер. Не нужно быть ясновидцем, чтобы определить исход этой схватки — викинг был на полголовы выше своего противника и значительно шире в плечах. К тому же французский барон был еще совсем молод, а нормандец прошел через многие сражения. Барону пришлось достать меч и принять боевую стойку.

Ингмар размахнулся мечом и сделал выпад в направлении противника, барон отскочил назад, направив острие своего оружия в сторону соперника. Викинг вывел мечом в воздухе замысловатую обманную петлю и нанес неожиданный удар справа. Барон едва отскочил, все же успев отразить клинок. В следующее мгновение Ги бросился на графа, пытаясь нанести удар сверху. Тот ударил навстречу, да с такой силой, что молодой человек вынужден был изменить направление движения, хотя все-таки удержался на ногах. Отскочив влево, Ингмар вполне мог бы ударить противника сзади, но он не воспользовался этой оплошностью франка, а дал ему возможность вновь принять боевую стойку.

— В любовных утехах вы, наверное, значительно ловчее, юноша, — процедил он, — я вам дал шанс защититься, теперь же держитесь.

— У вас неверная информация, граф, — горячо возразил Ги, — вы должны меня выслушать! Я никогда не посягал на вашу честь!

— У меня есть неопровержимая улика! — воскликнул Ингмар, — она здесь, — норманн ткнул себе в грудь, где за пазухой лежала злополучная записка. — Я не верю ни единому вашему слову!

И викинг снова бросился в атаку, обрушив на молодого барона град ударов — слева, справа, сверху. Ги, отражая страшное нападение, невольно отступал к берегу озера. Наконец опыт, ловкость и сила нормандца взяли верх — сделав вращательное движение своим острым клинком, он ранил правую руку франка и одновременно выбил оружие. В растерянности обезоруженный барон отступил еще дальше, но чуть было не упал в воду. Викинг размахнулся своим длинным мечом…

— Правильно! Добей его! — раздался резкий тонкий голос за спиной хевдинга, — Мне будет меньше работы!

Ингмар оглянулся. В пылу сражения граф даже не заметил, что целый отряд франков подъехал к озеру. Скорее всего, они устроил засаду в небольшом овражке, неподалеку от озера.

— Ну, вот ты и попался, болван! — с торжеством заорал барон Донат де Брюнне, который возглавлял отряд, — тебе конец, нормандский вор!

Граф был вынужден повернуться спиной к своему прежнему противнику. У Ги появилась возможность вернуть себе свой меч, молодой человек, несмотря на ранение, быстро подобрал оружие и встал рядом с графом.

— Что бы там нам не уготовил судьба, но мы примем свою участь достойно, — прошептал он в ответ на удивленный взгляд своего соперника.

Донат, оказалось, обладал отменным слухом.

— А судьба в моем лице приготовила вам горькую участь, — ухмыльнулся он, — один отправится в свою Валгаллу, а другой — тоже куда-нибудь, соответственно заслугам. Но перед смертью, так и быть, я сделаю вам последний подарок — расскажу, почему я тут оказался.

Отрывистый смех толстяка заглушил топот копыт нетерпеливых коней небольшого отряда.

— Ловко я провел вас, глупцы! Оба получили по записочке, а теперь в моих руках. Надо было верить жене, граф! Она даже и не помышляла изменять мужу, а, наоборот, по словам моего осведомителя, безумно влюблена в тебя! Ты не заслуживаешь такой верной женщины, нормандец. Но и ты, дурак, Ги! Что там у тебя в записочке? Да я знаю, сам сочинял! Красотка просит помощи от зверя-мужа? И ты поверил? Правильно она тебе отказала, когда ты просил ее руки! Зачем ей такой глупый муж? Двумя ударами я освобожу Клариссу для нового брака. Замок и графство Мелан будут моими! А когда ты, хевдинг, будешь лежать в могиле, я буду развлекаться с твоей женой, в твоей же постели! — толстяк барон не мог удержаться от торжествующего хохота и, вскинув обе руки к небу, стал похож на ощипанную индюшку с толстым брюшком и голыми крылышками.

Ингмар окинул взглядом франков. Со всех сторон на него смотрели хищные глаза, скалились злобные улыбки, поблескивали обнаженные мечи. Да, выглядели эти франки как-то странно, больше были похожи на разбойников, чем на стражников.

— Шансов нет, — решил викинг, — их слишком много! Но хоть умру достойно!

Молодая женщина сорвала горло, безуспешно пытаясь докричаться хоть до кого-нибудь из обитателей замка. Но когда внутренний голос известил ее, что еще немного, и будет поздно, Кларисса решила выбивать дверь. Несколько раз со всего разбегу ударялась она о массивные дубовые доски своим хрупким телом, тщетно пытаясь их высадить, но только больно ушиблась и, бессильно заплакав, сползла вниз. Снова тревожный голос напомнил, что надо немедленно действовать. В отчаянии молодая женщина бросилась к окну. У нее все похолодело внутри при виде той высоты, с которой ей нужно будет спуститься. Графиня с детства боялась высоты, при приближении к краю крепостной стены ее начинало подташнивать, и она с ужасом отступала назад, в безопасное место. Но теперь было не до страха, молодая женщина принялась яростно рвать на полосы свои простыни и лихорадочно связывать их в одну длинную веревку.

— Смотри, Отто! С нашими молодоженами не соскучишься! — удивленно воскликнул Гро, показывая Отто на удивительное зрелище. Молодая графиня, в одной нижней рубашке, спускалась из окна по связанным простыням. Даже издали было видно, что Клариссе очень страшно, она закрыла глаза и закусила губы, тонкие руки судорожно вцепились в простыни и, казалось, в любой момент ее кисти могут разжаться.

Стражники с криками побежали вниз во двор, и скоро уже целая толпа мужчин была готова поймать падающую хозяйку замка. Но она не упала. Наоборот, когда юная женщина ступила на надежную землю, она долго не могла разжать руки, так что пришлось их силой отрывать от простыней. Прибежали и тетя Мари, и Бланка, и еще другие женщины из замка. Но в основном беглянку окружали стражники — викинги и франки.

— Что это вы надумали, графиня, — обратился к ней Магнус, — хевдинг ведь запретил вам покидать спальню.

— Ты ничего не понимаешь, — воскликнула Кларисса, — я знаю, что моему мужу грозит опасность! Надо спешить ему на помощь! Хотя бы не опоздать!

— Наш хевдинг — хороший воин, — с гордостью сказал ей викинг.

— Да, да, вам не стоит беспокоиться, — послышались голоса из толпы.

— Беньот, где ты? — закричала истошно графиня.

— Я здесь госпожа, — из толпы вышел начальник стражи.

— Беньот, объясни им, что я бы не стала спускаться по простыням, если бы не чувствовала беду! Ах, если бы отец меня тогда послушал! Где моя Сейла? … Сейла! Где моя лошадь? Нет уже времени! — и она изо всех сил понеслась на конюшню.

Никто не посмел остановить графиню, и молодая женщина, вскочив на свою белоснежную кобылицу, поскакала к парому. Мужчины не смогли остаться на месте, и мгновенно замковый двор закипел людьми и лошадьми. Целое войско было снаряжено в течение нескольких минут и после недолгой переправы уже мчалось в сторону озера. Тонконогая кобылица Клариссы сразу же вырвалась вперед и намного опередила тяжеловесных коней дружинников. Ее белая шелковая рубашка — женщина сняла неудобное платье, чтобы было легче спускаться, трепетала на ветру, обнажая хрупкие плечи юной всадницы. Кларисса обхватила кобылицу за белую шею и прижалась к ней как можно ближе, стараясь не мешать благородному животному быстрее мчаться на помощь Ингмару. А Сейла, своим верным сердцем чувствуя беду, не нуждалась в понукании, и летела изо всех своих лошадиных сил. Скоро уже и воинов не стало видно, настолько графиня опередила дружину Ингмара.

— Перед смертью я все-таки хочу сказать вам, — проговорил Ги — мужчины стояли спиной друг к другу, пытаясь отбиться от атакующих воинов барона Доната, — я ни в чем не виноват.

Ингмар не ответил. Он только успевал отражать атаку за атакой. Двое мужчин, размахивая мечами, не давали приближаться врагам, но силы были явно неравны. Исход схватки был предрешен. Когда стало видно, что Ингмар и Ги, раненый в руку, совсем измотались, барон де Брюнне достал свой меч и подошел поближе, чтобы доставить себе удовольствие нанести последний удар.

— Вот так, — засмеялся он, — сейчас ты ответишь мне за тот пинок, гнусный язычник! Я своими руками убью вас обоих! Больше никто не посмеет безнаказанно наносить мне оскорбления!

Наконец Ги не смог выдержать одного из ударов, и соскользнувший с гарды клинок рубанул ему по плечу. Юноша обмяк, его тут же схватили за руки и бросили на землю. Один из воинов размахнулся мечом.

— Стой, не смей, — заорал Донат, — я сам прикончу юнца, после того, как нормандца отправлю в его Валгаллу! — бандит послушно опустил оружие и наступил ногой на окровавленную грудь молодого барона.

Спина норманна осталась открытой, и он отступил к могучей иве, пытаясь закрыться. Но дерево не давало викингу свободы движений, да и воины, сражавшиеся с ним, часто менялись — лишь опыт и мастерство Ингмара позволяли ему так долго держаться. Франки нападали по двое-трое, граф бился же в одиночку. Уже ни на что не надеясь, Ингмар продолжал отражать шквал ударов. Он полагал, что, находясь на берегу озера, может сильно не беспокоиться за свой тыл, но кто-то из бандитов Доната прокрался по мелководью, прикрываясь зарослями ивняка. Совсем близко подобраться трусливый франк побоялся и швырнул издалека чем-то тяжелым в затылок могучему норманну. От неожиданного удара на мгновение у Ингмара потемнело в глазах, он пошатнулся — этого было достаточно, чтобы он оказался распростертым на земле. Его меч отлетел в сторону.

— Вот и все, дорогой, — прошипел барон, любовно поглаживая свой острый клинок. Викинг без страха смотрел в маленькие, заплывшие жиром, злобные глазки противника, его губы беззвучно шевелились, шепча какую-то норвежскую молитву.

Вдруг послышался отчаянный женский крик, и Донат оглянулся. К месту схватки мчалась прекрасная всадница. Казалось, ее лошадь не касается ногами земли, так быстро она неслась. По пышным золотисто-каштановым волосам и белоснежной изящной кобылице барон сразу узнал Клариссу и замахнулся мечом. Но мгновения, которое понадобилось франку, чтобы оглянуться, хватило Ингмару. Викинг бросился в ноги толстому барону и, сбив на землю, оттолкнул его меч в сторону. Воины барона застыли в недоумении, а противники, вцепившись друг другу в горло, покатились по пыльной земле.

— Чего уставились, идиоты! — прохрипел полузадушенный Донат, — кончайте его!

По команде старшего франки оттянули норвежца в сторону. Несколько человек заломило ему руки за спину, и предводитель разбойников поднял меч для последнего удара. Но в этот момент Кларисса уже домчалась до места боя и, прыгнув с Сейлы, упала прямо на мужа. Она обняла его за шею, прикрывая своим хрупким телом. Бандит невольно опустил меч, но потом снова замахнулся.

— Стой, дурак! — сипел, разминая поврежденное горло, стоявший на коленях Донат, — ее нельзя убивать, тогда все впустую!

Тогда предводитель банды схватил своей железной рукой Клариссу за плечо, да так, что та застонала от боли, и попытался оторвать от викинга. Но молодая женщина еще сильнее обхватила крепкую шею мужа, намертво вцепившись в него.

— Убивайте нас вместе, негодяи! — кричала она.

Когда Ингмар увидел, как закрывает его своим телом Кларисса, готовая ценой собственной жизни защитить мужа, неимоверная любовь охватила его душу. Услышав, как вскрикнула от боли жена, он рассвирепел — уже ничего не могло остановить остервеневшего норманна. Та беспредельно огромная сущность, частью которой является воплощающаяся в этом мире душа человека, возмутившись, восстала и мгновенно вошла в тело викинга — невероятно могучая сила влилась в его жилы. Оттолкнув Клариссу, Ингмар вскочил, вырвал из рук ошарашенного франка меч и одним взмахом, наискосок через плечо, разрубил его до самого паха. После этого норманн, размахивая мечом, бросился на остальных франков, но те, к его удивлению, не стали сражаться, а, вскочив на лошадей, помчались прочь. Впереди всех, безжалостно вонзая шпоры в бока своего коня, несся барон де Брюнне. Граф оглянулся — вздымая по дороге клубы пыли, к озеру неслось объединенное войско Мелана — около сотни франков и норманнов.

— Перевяжите вначале барона, — приказал граф, — он пострадал намного сильнее меня!

Когда сопернику оказали помощь, Ингмар подошел к нему с запиской в руках.

— Это не моя рука — закричала Кларисса, вырывая записку из рук мужа, — я даже не знаю, чей это почерк!

— Я знаю, моя родная, что ты ни в чем не виновата, и буду сегодня вымаливать у тебя прощение — прошептал ей на ухо муж, — в замке есть соглядатай этой толстой свиньи де Брюнне, и мне нужно выяснить, кем написаны эти записки. Я догадываюсь, кто в этом замешан, но, несомненно, у нее есть сообщник. Вряд ли твоя служанка обучена грамоте.

Брови графини взметнулись вверх.

— Жанна?! Не может быть! Она выросла вместе со мной! Эд!

Начальник стражи находился недалеко и быстро отозвался.

— Неужели Жанна могла меня предать, что заставило ее так поступить? Я ей так верила! — потрясенная Кларисса ухватилась за мужа, чтобы не упасть. Тот бурный прилив энергии, который поддерживал ее в те страшные минуты, когда она увидела, как над Ингмаром занесли меч, закончился, и молодая женщина едва держалась на ногах. А предательство Жанны совершенно доконало ее. Ингмар подхватил ее на руки и усадил на Дагни.

— Все, едем в замок! Пока об этом никому ни слова!

— Гро! — Ингмар подозвал молодого викинга и, когда тот приблизился, отошел с ним в сторону:

— Мы не будем сильно спешить, а ты мчись как северный ветер и передай Магнусу мой приказ — срочно запереть служанку Жанну в подвале. Но при этом…. - граф доверительно положил руку на плечо молодому воину, — она не должна и слова никому успеть сказать, да и вообще нежелательно, чтобы кто-то видел, как ее поведут в подземелье замка. Гро понимающе улыбнулся — он всегда отличался сообразительностью — и, вскочив на коня, умчался в направлении замка Мелана.