Охота на Клариссу

Судебный поединок

Утром, через неделю после событий возле Аннетского озера, барон Донат получил послание от герцога Роберта.

— Барон Донат де Брюнне, вам предлагается завтра в полдень явиться ко мне в замок Руан для разрешения спорного вопроса по земле, право на владение которой оспаривает трое вилланов. В противном случае — если вы не явитесь, спорные земли будут закреплены за этими вилланами. Поскольку они являются подданными Нормандии, они вправе рассчитывать на мою защиту, если у вас возникнет желание забрать спорные земли силой оружия. Герцог Нормандии Роберт Первый, — прочитал по слогам барон.

— Это странно, Донат, — проскрипел сиплым голосом граф Клемент — он так много находился в замке барона, что, казалось, совсем забросил все дела в собственном графстве. — Какие у тебя споры с ничтожными вилланами?

— Может, эти ублюдки хотят оттяпать назад те выпасы, что прилегают к Нормандии? — как будто пропел Донат тонким голосом, — хрен им! Я хочу взглянуть в глаза этим смельчакам, что вздумали тягаться со мной у герцога! — лицо барон перекорежила злобная гримаса.

— Может, мне поехать с тобой, Донат? Да еще кого-нибудь захвачу из друзей. На всякий случай!

— Хорошо, поехали, вдвоем будет веселей. Но пусть твои друзья выедут чуть позже, мне нужно уладить некоторые неотложные дела. По дороге заедем в селение Викью, надо кое-кого навестить. Слишком долго он землю парит, надо поторопить. Да и дочка у него цветочек, будет неплохое пополнение нашему гарему, Клемент! А Роберт Нормандец….. Что, разве только он один бесстрашный?

Барона Доната Роберт Первый встречал в большом каминном зале своего замка. Как только за плечами гостя затворились створки дубовых дверей, его охрана была оттеснена отрядом из дружинников герцога. В зал разрешили войти только нескольким франкским дворянам, что сопровождали барона де Брюнне и графа Шатрского. Барон схватился было за рукоять своего меча, но, обернувшись, увидел, что зал быстро заполнился многочисленными викингами. Воины молча входили в зал и выстаивались вдоль стен. Скоро их собралось десятка три.

— Что здесь происходит? — от страха тонкий голос барона стал срываться на фальцет.

— Вам предъявлено обвинение, барон Донат де Брюнне, — бодрым голосом, негромко произнес Роберт, и каждое его слово гулко отдавалось под высокими сводами каминного зала.

В это время из-за тяжелой шторы вышел Ингмар и молча уставился на Доната. Барон ринулся было обратно к двери, но викинги, лязгая оружием, плотно сомкнулись перед его лицом.

— Граф Ингмар де Мелан обвиняет вас в убийстве родителей его жены графини Клариссы де Мелан — герцог четко произносил каждое слово, — введите свидетелей!

В зал ввели Жанну, она держала перед собой связанные веревкой руки. По виду женщины нетрудно было догадаться, что она провела несколько дней в темнице. Волосы Жанны были растрепаны, платье помято; ей развязали руки, и женщина стала растирать затекшие запястья.

Роберт протянул к глазам участницы заговора сарацинский кинжал, предварительно подняв его вверх, чтобы его мог увидеть каждый.

— Тебе знакомо это оружие?

Жанна опустила голову.

— Женщина, от правдивости твоих слов зависит твоя дальнейшая судьба, — обратился к ней опять герцог. — Мы найдем способ заставить тебя сказать правду, но не думаю, что пытки украсят твою внешность. Не бойся барона, говори.

Служанка подняла глаза и сразу же встретилась взглядом с бароном. В его маленьких глазках, покрасневших от волнения, Жанна увидела все чувства, которые испытывал барон. Это был острый страх, смешанный со злобой и ненавистью.

— А чего мне его бояться, — неожиданно запальчиво сказала женщина, — это он пусть теперь колотится! Не одной же мне отвечать за наши общие дела! Да, это он дал мне этот кинжал и распорядился подложить в вещи графа Ингмара. Также приказал подстроить все так, чтобы мадам Кларисса обнаружила его.

— Записки ты писала?

— Нет, мессир, я неграмотна. Записки писал мой дядя, священник Арлетте под мою диктовку. Мне было приказано выманить графа Ингмара из замка.

— А ты знаешь, кто убил графа Эдмонда и его жену?

— Это мне доподлинно не известно, мессир.

— А не доподлинно?

Барон было метнулся к женщине, но несколько пар дюжих рук остановили его неожиданный рывок. Жанна даже не дрогнула, а только презрительно процедила:

— Думаю, это барон все организовал.

— Почему ты так думаешь?

— У меня до сих пор хранится та записка, из-за которой и поехали тогда, два с половиной года назад, в монастырь граф с графиней. Там сообщалось, что в монастырь приезжает на один день один известный святой, который излечивает калек. Так вот та записка, как будто от настоятеля монастыря, была написана рукой кузена барона де Брюнне, графа Шатрского. Я сама слышала, как барон сказал, что, мол, и его кузен тоже поучаствовал в деле убийства графа Эдмонда.

Донат опять попытался вырваться, но безуспешно. На всякий случай викинги отняли у него меч. А граф Клемент вскочил со своего места и буквально зарычал на служанку.

— Ты лжешь, подлая тварь! Сколько тебе заплатил за лжесвидетельство этот варвар, что силой женился на франкской графине?

— Всем известны дружеские отношения барона и графа. К тому же никакого святого в монастыре не ждали, это стало известно потом… — как будто не слыша рева графа Шатрского, продолжала Жанна.

Последние слова служанки заглушил скрип. Это в зал вкатилась небольшая тележка, на которой полулежал виллан Дион. Реакция Доната была ошеломляющей. Барон весь искривился, как будто проглотил что-то кислое, и чуть было не завыл.

— Дион, ты знаешь этого человека?

— Кто же не знает барона Доната!

— Здесь суд, Дион, и ты должен отвечать прямо и конкретно.

— Мне знаком этот человек, мессир, это барон Донат де Брюнне!

— Он убил графа Эдмонда и графиню Эмилию?

— Их убил другой человек, с которым барон де Брюнне потом рассчитался. Я сам все это видел, когда лежал в кустах можжевельника. Правда, мессир барон был в повязке, но я узнал барона — его голос и фигуру невозможно не запомнить.

— И как были убиты супруги?

Виллан тяжело вздохнул.

— Это тяжело вспоминать, мессир герцог. Убийца ударил графа несколько раз вот этим кривым кинжалом, что у вас в руках, а потом прикончил и женщину, его супругу.

— И что было с кинжалом?

— Кинжал забрал себе барон де Брюнне.

Герцог Роберт резко повернулся в сторону обвиняемого и сделал несколько шагов к нему. В полной тишине слышался только скрип его сапог. Роберт остановился напротив барона и, замолчав, долго смотрел ему в лицо. Донат страшно побледнел и опустил глаза в пол.

— Что вы можете ответить, барон?

— Это все подлая провокация! — неожиданно жутко завизжал Донат, — они оболгали меня, эти ничтожные людишки. Я не был в монастыре в тот день, виллан обознался. Мало ли какие голоса у бандитов! Что, разве не может быть разбойник иметь такую же крепкую фигуру, как у меня? Служанка же лжет, пытаясь выпутаться из интриг, которые сама из-за зависти наплела! Я никогда не опустился бы до общения со слугами! А кинжал этот я вижу в первый раз в жизни.

— Получается, здесь все лгут, барон, один вы говорите правду, — герцог развел руками и криво улыбнулся, — а я уж было поверил графу де Мелан….

— Вы, конечно, поверите своему соотечественнику больше, чем мне!

— Пока что я не принимаю ничью сторону, барон. Вам предоставляется право защитить себя. Скажите, как вы оказались у Аннетского озера, и почему вы напали на графа де Мелана?

— Я проезжал мимо…

— Прихватив большой отряд дружинников, — перебил его герцог.

— Да, с тех пор как норманны появились в наших краях, одному ездить опасно. Так вот, я проезжал мимо и увидел нового графа де Мелан. Напал потому, что у меня с этим негодяем свои счеты.

— Жанна Менон и Дион! — Герцог повернулся к свидетелям, — получается, вы лжесвидетельствуете…

Мужчина и женщина не промолвили и слова.

— Итак, — Роберт поднял вверх правую руку, — объявляю свое решение. Так как все обстоятельства дела не удалось прояснить до конца, и барон не признает своей вины, назначаю судебный поединок между графом Ингмаром де Мелан и бароном Донат де Брюнне. Пусть бог и клинок рассудят, на чьей стороне правда, в этом темном деле. А свидетелям остается уповать на справедливость небес, так как в случае проигрыша графа они предстанут перед судом за лживые показания на допросе. Вам, как ответчику, — герцог обратился к барону, — предоставляется право выбора оружия.

— На коне, и при полном вооружении! — после минутной паузы сказал Донат.

— Отлично! — воскликнул Роберт и хлопнул в ладоши, — поединок состоится послезавтра, а до него обе стороны будут заключены под стражу.

После этих слов граф Ингмар и барон Донат были обезоружены и выведены из зала.

Утро следующего дня нельзя было назвать хмурым, но внезапно налетел слишком холодный для лета ветер. По небу побежали стаи серых дождевых туч, и хотя солнце продолжало ярко блистать, его лучи уже не грели — казалось, в воздухе повисла какая-то тревога. Во дворе замка герцога Роберта с утра сколачивали высокие трибуны для свидетелей поединка и огораживали широкую площадку для боя дощатым забором. С самого утра к месту поединка начали подъезжать дворяне изо всей Нормандии и прилегающих к ней франкских земель. Прибыл и представитель короля, граф Анжуйский. Седой мужчина задумчиво прохаживался по мощеному громадными булыжниками крепостному двору, мешая рабочим носить доски и балки для строительства трибун. Другие франки оживленно переговаривались, но граф в этих беседах не участвовал.

Часа через два после восхода солнца в Руан приехала и Кларисса. Молодая женщина была очень бледна, от страха за мужа у нее подкашивались ноги. Ее сопровождали тетя Мари, Бланка, Матильда, слуги из замка Мелан, а также помощник Ингмара рыжеволосый Магнус и несколько викингов охраны. Гости были приглашены к столу, где им предложили различные закуски. Но есть никто особо не хотел, так как головы прибывших были заняты предстоящим поединком и прошлыми событиями, которые привели дела к такому исходу. Высказывались различные предположения, но существенных аргументов в защиту барона Доната никто выдвинуть не смог. В общем-то, все знали нрав обвиняемого, многие из его соседей неоднократно вступали с ним в стычки по различным вопросам, и такие обвинения никого не удивили.

Наконец, все было готово, и гостей позвали на трибуны. Придерживая длинное платье, Кларисса с трудом взобралась по крутой лестнице и расположилась на специально построенной для нее трибуне, с которой все было хорошо видно. Графиня увидела большую площадку, огороженную высокой дощатой стеной, и сердце ее сжалось. Она поняла, что все здесь устроено так, чтобы один из сражающихся был убит. Человеку невозможно было вырваться за пределы поля битвы, пока его не выпустят. Разговоры окружающих ее людей, перемежающиеся смехом и шутками, слились в ушах взволнованной молодой женщины в какой-то сплошной потусторонний шум. Лица людей казались ей единой желто-розовой массой, которая плыла пред глазами.

— Что вы, графиня! — воскликнула Бланка и сжала холодную руку Клариссы. Было видно, что молодая женщина вот-вот упадет в обморок.

— Не надо так беспокоиться, — продолжала взволнованная девушка, — наш граф, конечно, победит!

— Спасибо, милая, — прошептала Кларисса, холодный пот выступил у нее на лице, — но этот негодяй может его тяжело ранить!

Раздалась барабанная дробь, и ворота в противоположных концах ристалища резко распахнулись. Герцог, сидевший в центральной ложе, встал и поднял руку, чтобы заставить всех присутствующих замолчать.

— Я, герцог Нормандии Роберт Первый, объявляю судебный поединок между графом Ингмаром де Мелан и бароном Донатом де Брюнне. Граф де Мелан обвиняет барона Доната де Брюнне в организации убийства родителей его жены, графини Клариссы де Мелан, графа Эдмонда и его супруги графини Эмилии.

Через мгновение на площадку выехали противники, каждый из своих ворот. Ингмар сидел на своем верном Дагни. На нем был обычный военный наряд северян — конический шлем, оставляющий открытым почти все лицо воина, и кольчуга, видевшаяся из-под широкого белого плаща, на котором был изображен разъяренный красный лев, стоящий на задних лапах — герб графов Мелана. В руках викинг держал длинный двуручный меч и красный круглый щит. Сзади, на седле, был прикреплен боевой топор — излюбленное оружие норманнов. Барон Донат тоже держал в руке длинный меч, но его торс был закрыт сплошным стальным панцирем, а голову венчал круглый, как котелок, шлем. В отличие от выдержанного Дагни, вороной конь под бароном нервно гарцевал, и в одно мгновение даже наступил задним копытом на край чересчур длинного красного плаща барона, стянув его на землю.

Слушая герцога, гарцующие на противоположных концах площадки всадники замерли. Еще мгновение, — и они, по сигналу герцога Роберта, ринулись друг на друга. В тот момент, когда противники столкнулись, Кларисса изо всех сил зажмурила глаза и слышала только звон мечей и конское ржанье. Когда графиня опять посмотрела на ристалище, Ингмар и Донат уже разворачивались, чтобы опять атаковать друг друга.

Дагни побывал во многих сражениях и не нуждался в понуканиях. Развернувшись, возбужденный жеребец, чувствующий всем телом каждое движение хозяина, галопом кинулся на противника. Ингмар взмахнул мечом и, вложив в него всю свою силу, ударил противника сверху. Барон выкинул над собой окованный железом щит, и меч со звоном отскочил в сторону.

Воспользовавшись моментом, Донат ткнул своим клинком прямо в живот викингу. Зрители охнули, но опытный граф сумел увернуться, и меч франка только скользнул по кольчуге нормандца. Донат вложил в удар всю силу, и чуть было не вывалился из седла. Тогда игреневый жеребец совершил невиданный маневр. Конь неожиданно развернулся и ударил обоими копытами в бок коня соперника. Барон пошатнулся, но удержался в седле. Если бы Дагни попал бы франку копытом в ногу, он, несомненно, раздробил бы бедро. Но досталось только лошади франка. Вороной захрипел и отскочил в сторону.

Ингмар дал жеребцу шпоры, и тот поскакал в противоположную сторону площадки. Здесь, разворачиваясь, викинг вскинул свой длинный, сверкающий на солнце клинок и, как показалось Клариссе, взглянул на нее.

— Йо-хо! — закричал граф и, прижавшись к шее коня, бросился на противника. В его движениях была стремительность и такая уверенность в победе, что среди зрителей невольно пронесся вздох восхищения. Развернувшись, барон принял боевую позицию, чтобы достойно встретить врага. Конь его широко расставил ноги, а всадник закрыл почти полностью свое тело и голову щитом и ощерился острым длинным мечом. Но это не помогло. Когда Ингмар настиг барона, он вложил в свой удар столько силы, что щит Доната был разрублен пополам и полетел в траву. Каким-то чудом рука ответчика осталась невредимой. Но граф быстро развернулся и, не давая барону де Брюнне придти в себя, опять налетел на него. В этот раз викинг выхватил из-за спины кривой боевой топор и, сделав отвлекающий маневр мечом, зацепил концом секиры, зажатой в левой руке, за край панциря противника. Дагни, и как по команде резко рванул так, что барон с грохотом повалился на землю.

Ингмар взметнул к небу обе руки с мечом и топором, и зрители приветственно закричали. Барон поспешно вскочил на ноги и, схватив обеими руками меч, выставил его вперед.

— Ты своей кровью ответишь за подлое убийство, — закричал Ингмар и соскочил с Дагни.

Викинг отбросил в сторону топор и тоже остался только с мечом. Противники долго топтались по кругу, наконец, барон неуверенно кинулся вперед. Ингмар отскочил в сторону и попытался нанести удар сбоку. Но Донат отбил его атаку и опять повторил нападение. Тогда Ингмар, вместо того, чтобы отбиваться, начал наносить быстрые частые удары по противнику. Три-четыре удара Донат отразил своим клинком, но потом силы подвели его, и меч викинга зацепил его предплечье. Сквозь разрубленный доспех хлынула кровь, но франк продолжал защищаться. Давая немного остыть противнику, Ингмар перестал наносить удары и, выставив перед собой меч, медленно сделал несколько шагов назад. Донат послушно пошел вперед, а потом неожиданно кинулся на врага с мечом наперевес.

Ингмар отскочил в сторону и нанес сверху сильный удар по клинку барона. Меч звякнул и полетел прочь из рук Доната. Франк застыл в растерянности. С трибун закричали, требуя расправы. Ингмар окинул взглядом присутствующих и увидел восхищенные глаза жены. Этого мгновения было достаточно, чтобы барон кинулся за своим мечом. Но викинг вовремя повернулся к противнику и откинул носком сапога оружие в сторону.

Донат попятился назад, но Ингмар неотвратимо, как рок, наступал на него. Судорожно ощупав свой пояс, Донат выхватил кинжал — единственное оружие, которое оставалось у него.

— Кинжал так кинжал, — процедил Ингмар и откинул свой меч в сторону. Граф тоже достал из-за пояса клинок, и Кларисса увидела, что в его руках блеснул знакомая сарацинская сталь.

Донат взмахнул клинком перед лицом викинга, и тот не успел увернуться. Казалось, даже воздух зашипел от молниеносного движения, и когда Ингмар отпрянул, все увидели на его левой щеке кровавую царапину. Граф взревел и с силой ударил кованым сапогом прямо в пах врагу. От страшной боли франк скорчился, и его круглый шлем покатился в сторону. Но викинг схватил барона за волосы, поднял его голову кверху и с силой полоснул по горлу. Донат захрипел и повалился под ноги к нормандцу, заливая все вокруг кровью. Ингмар поставил на поверженного врага ногу и поднял к небу окровавленный кривой кинжал. Все присутствующие на судебном поединке зрители, кроме друзей убитого барона, вскочили и громкими криками приветствовали победителя. Но больше всех радовалась Кларисса. И трудно было сказать, чему больше — то ли тому, что убийца ее родителей получил справедливую кару, то ли тому, что ее Ингмар остался цел, и почти не ранен. Она бросилась на ристалище и повисла на шее у мужа, целуя покрытое бисеринками пота и испачканное кровью мужественное лицо.

— О, чертов кабан! Порезал все-таки мне лицо — переживал Ингмар, возвращая поцелуи жене. — Ты будешь меньше меня любить, дорогая, если останется шрам.

— Мне было бы намного спокойней, любимый! Не пришлось бы тебя ревновать ко всем красивым женщинам, если бы остался рубец. Но ты не переживай, порез неглубокий и заживет без ущерба для твоей внешности!