Охотницы за мужьями

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Две пары новобрачных вышли из церкви, осыпаемые традиционными рисовыми зернами и лепестками роз.

Все присутствующие со смехом и оживленными восклицаниями и светящимися добротой лицами расселись по экипажам и отправились не в такое уж далекое путешествие в особняк на Керзон-стрит.

Сначала было решено, что свадебная церемония будет очень скромной, а Хьюго Рентон еще и настаивал, чтобы она состоялась как можно скорее.

— У меня слишком много незавершенных дел после смерти батюшки. Мне надо как можно скорее вернуться в деревню, но мне не хотелось возвращаться туда без Черил.

Он вопросительно посмотрел на Андрину. Андрина ничего не ответила, и он продолжил:

— Я очень беспокоюсь за нее и не хочу с ней разлучаться. Я и так уже испереживался, представляя, как много соблазнов окружало ее здесь, в Лондоне.

— Я понимаю, — сказала Андрина вполне искренне.

Совсем иначе она рассуждала еще неделю назад, но теперь ее собственные чувства к герцогу сделали девушку гораздо мягче, и она гораздо благожелательнее и с пониманием стала относиться к женихам обеих сестер.

К ее удивлению, герцог принял живейшее участие к подготовке свадебной церемонии и буквально снял камень с ее души.

— Я уверен, что вам лучше было бы устроить две свадьбы в один день, — посоветовал он Хьюго. — Граф Иван говорил мне, что добился короткого отпуска в посольстве и ему очень хотелось бы совместить его со свадебным путешествием. К тому же, если ваше обручение затянется, лондонский сезон подойдет к концу, и те друзья и родственники, кого бы вы хотели пригласить, разъедутся и вернутся только осенью.

Как бы логичны ни были его объяснения и обоюдное желание Черил и Шарон поскорее обрести счастье в браке, Андрина не могла избавиться от мысли, что герцог просто торопится избавиться от присутствия сестер Мелдон в его доме и наконец остаться в нем полновластным хозяином…

Естественно, что влюбленные парочки восторженно согласились с предложением его светлости — на скорой и одновременной свадебной церемонии.

Сначала было решено пригласить только самых близких родственников, но как только слух о свадьбе пополз по Лондону, то оказалось, что скрыть предстоящее торжество просто невозможно.

Было очевидно, что русский посол и его энергичная супруга княгиня Ливен будут обязательно присутствовать на свадьбе, а потом Хьюго вдруг заявил, что обязан пригласить на торжество не только своих сестер и бабушку, а и прабабушку, которая была еще жива, и своих многочисленных кузин. Уже это число гостей представляло собой внушительную цифру, но к ним прибавились еще родственники Броксборнов, а леди Эвелин заявила, что если их не пригласят, то они никогда не будут разговаривать ни с Черил, ни с Шарон до конца жизни.

Таким образом, церковь святого Георга на Ганновер-сквер была заполнена до отказа, а танцевальный зал в особняке Броксборнов пришлось вновь открыть для большого приема.

Там было приготовлено угощение для всех, кто после церковной церемонии пожелал сопроводить новобрачных, подано было шампанское, буфет ломился от деликатесов, а на столы водрузили два свадебных торта, сотворенных личным шеф-поваром герцога, каждый высотой почти шесть футов.

Андрина была благодарна мистеру Робсону за то, что он взял на себя заботы о мельчайших деталях подготовки к свадьбе, включая составление списка гостей, а на ее долю пришлись бесчисленные путешествия по магазинам и закупки того, что было необходимо для приданого Черил и Шарон.

Но и этих забот ей хватало выше головы.

Она постоянно повторяла леди Эвелин:

— Зачем им столько нарядов? Платья выйдут из моды прежде, чем сестры успеют надеть их хоть по одному разу!

Но так как Андрина очень любила своих сестер, то неизменно сдавала позиции и только с отчаянием думала о том, как герцог отнесется к этим затратам, которые, естественно, записывались на его счет.

Она надеялась, что представится возможность переговорить с ним о своих долгах, но день свадьбы приближался, а ей нужно было завершить еще тысячу дел.

Черил и Шарон беспрерывно требовали от нее совета или помощи, а леди Эвелин весьма благосклонно все взвалила на ее плечи. И так получилось, что когда накануне свадьбы Андрина вернулась в свою комнату, то в изнеможении опустилась на кровать и тут же заснула.

Однако перед сном ее почему-то согрела мысль, что герцог находится где-то близко в этом доме.

В эти суматошные дни Андрина редко видела его. Иногда он мелькал в холле, вернувшись с верховой прогулки. Пару раз они общались краткое время за ужином, но он неизменно раньше вставал из-за стола, ссылаясь на то, что дела заставляют его немедленно удалиться.

Ей было, конечно, любопытно узнать, так ли уж надоели ему сестры Мелдон, что он больше не может выносить их присутствия, или он просто проявляет тактичность, желая предоставить больше свободы влюбленным парочкам.

А то, что Черил с Хьюго и Шарон с графом Иваном нуждаются только друг в друге и ничто иное не волнует их в этом мире, было очевидно.

Андрина чувствовала себя чужой для них и поэтому щемяще одинокой. Она давно уже привыкла, что сестры крутятся возле нее, что она есть центр их маленького уютного мирка. И теперь не могла не ощущать пустоты и чувства ревности.

Последнее время она была так занята, что очень мало раздумывала о своей будущей жизни после того, как Черил и Шарон выйдут замуж.

Иногда ей казалось весьма странным, что у нее нет поклонников и что мужчины, которые говорили ей льстивые комплименты на ужинах, приемах и балах, не предпринимали дальнейших попыток к ухаживанию, хотя неизменно посещали Броксборн-хауз и каждый раз посылали ей цветы.

Одно ее утешало, что на горизонте не показывался больше отвратительный лорд Кроухорст.

От случая к случаю Андрина видела его издалека, но он не делал никаких попыток приблизиться к ней. И она поняла, что герцог настолько круто обошелся с ним, что неудачливый соискатель ее руки не осмелится беспокоить ее в дальнейшем.

Но все-таки Андрина задавалась вопросом — может ли она быть в этом до конца уверена. Ведь когда она перестанет находиться под покровительством герцога и вернется к себе в одинокий дом, то вполне возможно, что лорд Кроухорст, при его наглости и настойчивости, способен вломиться туда и получить то, что желает, и ей тогда уже не к кому будет обратиться за помощью.

Андрина старалась отогнать эту мысль, но, к сожалению, опасения постоянно возвращались к ней, и иногда среди ночи она в страхе просыпалась.

Но все же эти тревоги затмевало то, что ее сестры так счастливы. Более пленительной картины она не могла бы вообразить себе в самых радужных мечтах.

Они шествовали впереди нее, с двух сторон держа под руку герцога, и обе выглядели такими прекрасными, что Андрине тут же показалось — впрочем, не показалось, она была в это уверена, — что вся собравшаяся толпа разом затаила дыхание при виде ее сестер.

Черил была вся в белом. Платье, расшитое серебром, которое Андрина купила ей в злосчастный день ее бегства с маркизом Гленом, великолепно сидело на ее стройной фигуре. К нему еще были добавлены бледно-оранжевые цветы, и выглядела она идеальной невестой. Вуаль чуть колыхалась вокруг ее очаровательного личика, золотые волосы сияли на солнце, букет лилий дополнял ее наряд, и никто в мире не мог пожелать себе более красивой юной невесты.

Шарон в золотой парче казалась экзотической восточной царевной. С бриллиантовой тиарой, сверкающей на ее головке, и с букетом орхидей она производила впечатление загадочного существа из какого-то иного мира.

И все же никто, как решила Андрина, не выглядел так внушительно и красиво, как сам герцог, ведущий под руку в храм двух невест.

Его волосы были свободно причесаны, что было последним словом моды, и казалось, будто они немного растрепаны ветром.

И то, что высокий, атлетичный мужчина возвышается над двумя прелестными невестами и ведет их к алтарю, растрогало бы какое угодно сердце.

Восторженный шепот пронесся по толпе, когда появилась эта троица.

Вид прелестных невест, аромат лилий и возвышенные слова свадебной церемонии — все это почти довело Андрину до слез.

А когда Черил и Шарон обменялись клятвами вечной любви со своими мужьями, Андрине показалось, что ангелы спустились прямо с небес.

— Я так счастлива, так счастлива, Андрина! — воскликнула Черил уже у себя в спальне, когда меняла свадебный наряд на дорожное платье.

Она запечатлела на щеке сестры прощальный поцелуй.

— И я радуюсь за тебя, дорогая! — откликнулась Андрина. — Хьюго присмотрит пока за тобой, а я надеюсь скоро увидеться с тобой вновь.

— Ты вернешься в наш дом? Как бы это было здорово, — сказала Черил.

— Да, это будет действительно хорошо, — согласилась Андрина.

Шарон, однако, сказала ей совсем другие слова.

Андрина зашла к ней в комнату и увидела, что сестра в последний раз примеряет изумруды из фамильной коллекции герцога, которые ей так нравились. Теперь она вынуждена будет расстаться с этими драгоценностями. Впрочем, не изумруды были на уме у Шарон.

— Что ты собираешься делать, Андрина? — спросила она, разглядывая в зеркале отражение своей старшей сестры.

— Некоторое время поплыть немного по течению и отдохнуть, — с улыбкой ответила Андрина.

— Нет, я не то имела в виду. Что ты собираешься делать после? — настаивала Шарон. — Ты же не сможешь здесь долго оставаться. Леди Эвелин поговаривает, что собралась уезжать во Францию. Ее зовет погостить наш посол в Париже, и она так обрадовалась этому предложению.

— Значит, как только она уедет, я отправлюсь домой, — сказала Андрина.

— Я понимаю, что мы обе были очень эгоистичны, — вдруг призналась Шарон. — Мы с Черил так погрязли в свадебных хлопотах, что совсем забыли о тебе, дорогая Андрина. А ведь ты старшая из нас и должна, по идее, выйти замуж первой.

— Вероятно, я останусь старой девой, — через силу улыбнулась Андрина.

— Я готова поклясться на Библии, что этого не случится, — твердо заявила Шарон. — Поторопись и быстренько найди себе супруга. Ты не можешь себе представить, как это чудесно — быть влюбленной!

Глаза ее тут же засияли, потому что она вспомнила своего мужа. А раз уж она вспомнила о нем, то уже не могла обойтись без него. Поэтому Шарон заторопилась.

— Ой, я должна тебя покинуть! Спасибо тебе, Андрина, за все! Я ведь никогда бы не встретилась с мужем, если б не ты. Я никогда не смогу отблагодарить тебя полностью за все, что ты для меня сделала.

— Береги себя, милая сестричка! — сказала Андрина.

Но Шарон уже не услышала последнего пожелания старшей сестры, потому что, перепрыгивая через ступеньки, мчалась по лестнице.

Глупенькая, неужели ей казалось, что Иван может куда-то исчезнуть в ее отсутствие!

Обе девушки искренне благодарили герцога — Черил с некоторой робостью, но зато Шарон повисла у него на шее и осыпала поцелуями.

— Спасибо, спасибо! — приговаривала она. — Вы самый лучший опекун, какого только можно представить! Самый добрый и щедрый!

У Андрины что-то странно сжалось в груди, когда она наблюдала, как Шарон целует герцога.

Когда-то, а это казалось уже далеким прошлым, она подумывала, что ее младшая сестра может стать герцогиней Броксборн.

Но ведь уже тогда в ее голове гнездилась мысль, что будет так мучительно быть рядом с герцогом, зная, что он стал ее родственником — мужем ее сестры.

Наконец, последние и самые упорные гости покинули особняк. Они забрали с собой леди Эвелин, которая собиралась отужинать с какими-то родственниками, приехавшими в Лондон на свадьбу и завтра утром собирающимися возвращаться к себе в деревню.

— С тобой все в порядке, Андрина? — заботливо поинтересовалась леди Эвелин, уже направляясь к выходу.

— Конечно, что со мной может случиться? — удивилась Андрина.

Но на самом деле она ощущала в душе некоторую опустошенность. В растерянности девушка стояла посреди холла и, может, впервые за последние дни не знала, чем занять себя.

И тут она услышала за спиной голос герцога:

— Я бы хотел поговорить с вами, Андрина. Не пройдем ли мы в библиотеку?

Это было единственное помещение в доме, которого не коснулось разрушительное действие празднества.

Другие комнаты были заполнены свадебными подарками, корзинами и букетами цветов, а также заставлены пустыми бокалами и тарелками и блюдами с яствами, которые слуги уже начали потихоньку убирать.

Одна лишь библиотека выглядела как всегда, и Андрину охватило чувство покоя, когда она вошла в знакомую ей комнату.

Но тотчас она вспомнила, что близится решительный момент и ей ни в коем случае нельзя расслабляться, наоборот, следует быть трезвой и практичной насчет своих планов на будущее.

Взгляд герцога был устремлен на нее, когда она медленно шла через комнату к креслу возле камина, где обычно происходили их беседы.

Ей было интересно знать, заметил ли он, что она одета в то самое розовое платье, которое было на ней, когда она подверглась бесцеремонному нападению лорда Кроухорста в саду во время бала.

Не желая вводить себя в лишние затраты, Андрина решила облачиться в это платье, которое использовала лишь однажды. Так как искусной рукой мадам Бертин оно было приведено в порядок, то вполне годилось для подружки невесты на свадебной церемонии.

Она даже надела тот же самый венок на голову, который герцог в тот вечер с ехидством советовал ей поправить в тот вечер. И так же, как тогда, она отказалась украсить себя какими-либо драгоценностями из коллекции Броксборнов, чтобы ни в коем случае не затмевать сияющую золотом и бриллиантами Шарон.

— Садитесь, пожалуйста, — произнес герцог с настойчивостью. — Не предложить ли вам бокал вина или что-нибудь из закусок?

Андрина отрицательно покачала головой.

— Мы все, наверное, слишком много выпили и съели за этот день.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка у нее не получилась.

— Тогда приступим к делу, Андрина.

— К какому? — нервно спросила она.

— Поговорим о вас… Я хотел бы знать ваши планы на будущее.

— О них у меня уже спрашивали сестры. Вероятно, я скоро возвращусь домой.

— Домой?

— Конечно, не очень-то весело возвращаться туда одной… но наша старая няня Сара ждет меня там.

— И вы считаете, что она сможет обеспечить вам надлежащий уход и защиту? — поинтересовался герцог.

Андрина вновь вспомнила про лорда Кроухорста и заколебалась. Потом она все же гордо вскинула подбородок.

— Я справлюсь, ваша светлость.

— Я не очень-то в этом убежден. Исходя из вашего опыта в прошлом и умения попадать в достаточно неудобные ситуации.

Андрина не откликнулась на этот издевательский намек и поторопилась сменить тему разговора.

— Я тоже желала бы поговорить с вами, ваша светлость, но совсем о другом.

— Интересно, о чем? — проявил он любопытство.

— Теперь, после таких пышных празднеств, я хотела бы знать, сколько мы вам должны.

Герцог ничего не сказал, и Андрина продолжила:

— Я не настолько легкомысленна, чтобы не понимать, что мы истратили больше, чем те пятьсот фунтов, что вы получили за ожерелье. Поэтому я настаиваю, чтобы вы, ваша светлость, сказали мне, насколько глубоко я залезла в долги.

— Большинство женщин предпочитают, чтобы их счета оплачивались другими, и бывают очень рады этому, — сказал герцог.

— Значит, я отличаюсь от ваших знакомых, ваша светлость. Я не нуждаюсь в благотворительности.

— Отлично!

Герцог прошел к письменному столу, достал из ящика какой-то документ, вернулся к камину и протянул его Андрине.

Она подумала, что это, вероятно, итоговый счет, присланный ему портнихами. Но она увидела на документе гриф с фамилиями Ханта и Росхилла — известных придворных ювелиров.

Ниже было помещено следующее послание:

«По поручению вашей светлости мы произвели оценку врученного нам изделия индийских мастеров. С уважением извещаем вас, что искусство этих туземцев несомненно, и вещь весьма интересна для коллекционеров, если выставить ее на аукцион. Но как ювелирное изделие оно почти никакой цены не имеет. Рубины и жемчуга в нем настоящие, но цена их невелика, а изумруды являются фальшивыми.

По нашему мнению, изделие может быть выставлено на продажу, но за него можно получить не более сорока, максимум пятидесяти фунтов.

Остаемся всегда к вашим услугам, ваша светлость,

Хант и Росхилл».

Андрина прочла письмо и с недоверием уставилась на герцога.

— Неужели это правда?

И тут же ей на ум пришло, как типично это было для ее папочки, который частенько оставался в дураках, вывезти из Индии дешевую безделушку и на протяжении многих лет даже не поинтересоваться ее реальной стоимостью…

— Из этого следует, что я должна вам огромную сумму…

Она произнесла это на едином вздохе.

— Да, довольно солидную, — согласился герцог.

Андрина почувствовала, что вид ее — растерянный, ошеломленный — доставляет ему удовольствие.

Собрав воедино всю свою прежнюю гордость, она постаралась произнести как можно тверже:

— Я расплачусь с вами… Обещаю… Но это займет длительное время…

— Вероятно, до конца моей жизни? — не преминул насмешливо заметить герцог.

— Нет, не так много времени, но, во всяком случае, несколько лет.

Заявив это, Андрина тут же подумала, что, сбыв с рук девочек, которых надо было кормить и одевать, она сможет жить вполне экономно. Если она не будет почти ничего тратить на себя, то ей удастся выкроить, пожалуй, сотню фунтов в год из ее скромных доходов.

Но сама мысль о том, что она в неоплатном долгу перед герцогом, делала будущее мрачным до отчаяния. Ей казалось, что она попала в длинный темный туннель и никакого просвета в конце его не предвидится.

Невидящими глазами девушка уставилась в послание ювелиров, а герцог молча наблюдал за ней.

Он первым нарушил затянувшееся молчание:

— Я думаю, что вы уже успели изучить мой характер, Андрина, и убедились, что я редко делаю что-то просто так, без вознаграждения. Поэтому я рассчитываю, что вы примете мое встречное предложение.

— Но я собираюсь платить вам… я выплачу все сполна, — принялась заверять его Андрина.

В мозгу ее завертелось, словно бешеное, цифровое колесо, она торопливо подсчитывала, сколько же времени ей придется быть в долгу у герцога. И тут же осознала, что герцог, вероятно, прав — она сойдет в могилу, так и оставшись ему должна.

— Я буду, конечно, выплачивать вам определенный доход от нашего имения. Но, честно говоря, дохода почти нет. — Голос ее прозвучал жалобно.

— Значит, это растянется на много лет?

— Боюсь, что да…

— Я предпочитаю, чтобы мне заплатили немедленно.

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Глаза ее расширились и были такими несчастными, личико мертвенно побледнело от жестокого удара, который он нанес ей.

— Но как же… немедленно… — повторила Андрина, — это же невозможно…

— Возможно, если вы согласитесь на мое предложение.

— Какое?

— Вы выходите за меня замуж, и мы квиты.

Если б все звезды, сияющие на черном небе за окном библиотеки, упали бы на землю, то все равно Андрина меньше бы удивилась.

На какой-то момент она решила, что ослышалась.

Потом она вскочила с кресла, он тоже встал. Они смотрели друг на друга молча, между ними протянулась невидимая, но горячая, словно живая, нить.

Наконец герцог сказал:

— Я жду от вас ответа, Андрина. Вы хорошо меня расслышали? Я попросил вас выйти за меня замуж.

— Но почему?!

— Интересный, но неожиданный вопрос.

Герцог покачал головой, прошелся по комнате и встал в свою излюбленную позу спиной к камину. Он явно подбирал нужные слова.

— Скажем так — мне нужна супруга. Такой ответ вас удовлетворяет?

— Я вас понимаю, но вы можете в любой момент найти себе жену.

Она произнесла это очень тихо, но он ее все равно услышал.

— А я хочу именно вас.

— Но почему?

Вряд ли Андрина сознавала, что заставляет ее задавать столь глупый вопрос. Все тело ее пронизывала дрожь, горячая волна ударила ей в голову. Скудно освещенная библиотека словно заполнилась солнечным светом, и ангельский хор, который она утром слышала в церкви, вновь зазвучал в ее ушах.

— Должен ли я вдаваться в объяснения? — суховато спросил герцог.

Андрине показалось, что он уже начинает сердиться.

— Я попросил вашей руки, Андрина. По-моему, этого вполне достаточно.

Она не отрывала взгляда от его лица. Если он и говорил с ней сейчас сурово, то в глазах его явно читалось совсем иное чувство.

Однако герцог стал проявлять нетерпение.

— Я жду от вас ответа! Неужели вы не понимаете, как удобно и выгодно для вас выйти замуж, когда ваши сестры, слава Богу, благополучно пристроены? Вы не можете жить в одиночестве в деревне, и поэтому очевидно, что вам срочно нужен супруг.

— Боюсь, мне не из кого выбирать, — пробормотала Андрина. — Никто не делал мне предложения… разве только лорд Кроухорст был так любезен…

— Но почему же? — сказал герцог. — Среди соискателей вашей руки было два пэра, один баронет, а также еще несколько весьма состоятельных холостяков, правда, нетитулованных. Да, я еще забыл, был еще один чертовски наглый, но красивый французский граф.

Глаза Андрины расширились в удивлении.

— Это значит… что вы всем им дали отставку?

— Как ваш опекун, я счел их для вас неподходящими женихами, — невозмутимо сказал герцог.

— Как вы осмелились?

И все же она хоть высказала ему свое возмущение, но в глубине души понимала, что он поступил именно так, как ей бы хотелось.

Даже если бы все те мужчины, от брачных поползновений которых герцог ограждал ее, упали разом перед ней на колени и признавались в любви, она бы нашла их столь же неприятными, как и лорд Кроухорст.

Потому что в мире существовал только один человек, которого она любила, который, как она давно поняла, заполнил собой всю ее жизнь и стал предметом ее мечтаний… И вот он просит ее выйти за него замуж — но в очень странной форме.

Но Андрина могла его понять, ведь секрет его поведения открыл ей в ночной беседе мистер Робсон.

Вероятно, когда-нибудь герцог сам поведает ей о том, что ему пришлось пережить.

— Но все же вы… не имели права запрещать… этим джентльменам… хотя бы поговорить со мной… — произнесла она почти жалобно, понимая, что ее слова не имеют никакого смысла.

— Но вы же были рады избавиться от Кроухорста, — резонно заметил герцог.

— Но там… там было все по-другому, — сказала Андрина. — Вы же сами сказали, что он мерзкий тип.

— Заверяю вас, другие были не лучше. Впрочем, муж вам все равно требуется. И для вас лучшим выходом из положения было бы выйти замуж за меня.

— А вам действительно хочется жениться? — осмелилась спросить Андрина.

— Я не вижу другого способа приглядывать за вами. Вы же не можете жить в моем доме — это возбудило бы столько сплетен. Кроме того, я после некоторых размышлений пришел к выводу, что в жизни каждого мужчины наступает такое время, когда ему пора обзавестись женой и прекратить искать приключения на стороне.

Опять на его лице появилась так хорошо знакомая Андрине усмешка.

— Честно говоря, после долгих поисков я понял, что более хорошенькой девицы среди моих знакомых нет. К тому же, вы сможете воздать должное нашим фамильным бриллиантам, которыми до сих пор пренебрегали. Ну так как мы решим, Андрина? Я жду ответа, и поверьте, с нетерпением.

Тон его был бесстрастен, но это ее совершенно не смутило.

Она крепко сжала руки, набралась мужества, произнесла негромко, но так, чтобы каждое ее слово было отчетливо слышно:

— Я благодарю вашу светлость за предложение. Оно, конечно, очень лестно для меня, но я должна… но я должна отказаться от чести быть вашей супругой.

Андрина набрала полную грудь воздуха. Ей безумно хотелось закрыть лицо руками от его пронзительного взгляда, убежать, спрятаться, но она мужественно осталась сидеть прямо напротив него.

— Почему?

— Потому что я… люблю вас… — выпалила она. — Потому что я больше всего на свете хочу сделать вас счастливым… потому что я буду принадлежать вам… как вы того хотели еще в первую ночь, как мы встретились…

Кровь прилила к щекам Андрины, она была смущена, но не опускала взгляда.

Выражение его лица изменилось. Он произнес каким-то странным голосом:

— Вы хоть понимаете, что сейчас говорите?

— Понимаю… но… потому что вы никогда не поверите… что я выхожу за вас замуж… по любви, а не из-за ваших титулов, я вынуждена… отказаться… Но вы единственный, кого я полюбила…

Голос ее дрогнул. Герцог не шевелился, как будто ее слова обратили его в камень.

И тогда Андрина сделала невозможное. Она шагнула к нему, встала совсем близко.

— Пожалуйста, любите меня… — прошептала она. — Не делайте благодеяний… а просто любите…

Очень медленно, словно во сне, руки герцога приподнялись и обвили ее стан.

Он смотрел на нее так, будто не верил своим глазам. Затем медленно, очень медленно, его губы коснулись ее губ.

Огонь обжег ее, и это было похоже на то, что она испытала, когда герцог впервые поцеловал ее. Но тогда наслаждение смешивалось со страхом и гневом, а сейчас ей хотелось, чтобы этот поцелуй длился бесконечно.

Лишь бы только эта сказка была реальностью, лишь бы солнечное сияние в библиотеке не угасло и не вернулась туда ночная тьма.

Андрина сидела на огромной кровати и ждала мужа.

Горничные покинули спальню после того, как помогли ей раздеться и, пробормотав: «Спокойной ночи, ваша светлость!», удалились с реверансами. Неужели она когда-нибудь привыкнет к своему новому положению?

Ей все еще было трудно представить, что она вышла замуж и что герцог ее муж, а она его жена.

Как это свойственно для него спланировать все заранее до мельчайших деталей. Он даже имел заготовленное разрешение на брак.

Сразу же после их горячего поцелуя герцог достал лицензию из ящика письменного стола.

— Но я же сказала, что люблю вас, но не намерена выходить замуж… — выразила Андрина слабый протест.

— Вы станете моей женой! — заявил он даже с некоторой угрозой. — Неужели вы думаете, что я пойду на риск потерять вас, позволив другим мужчинам ухаживать за вами? Вы должны быть со мной и днем и ночью.

— Значит, вы решили жениться на мне не сегодня… а раньше?

— Да!

— А когда?

Он немного поколебался, потому что, как ей показалось, не хотел раскрывать себя до конца.

— Вероятно, тогда, когда вы прервали наш поцелуй в придорожной гостинице. А я не люблю оставлять дело незаконченным.

— Но вы же не сделали никаких попыток увидеть меня вновь?

Герцог сделал паузу, но все-таки решил сказать правду.

— Если это вас так интересует, то как только я вернулся в Лондон, то сразу же послал слугу в ту гостиницу, чтобы навести о вас справки. Конечно, он расспрашивал о мисс Морган, и пока он, бедняга, этим занимался, мисс Мелдон появилась в моем доме.

— Значит… тот поцелуй показался чудесным не только мне… — тихо, как бы про себя произнесла Андрина и добавила уже громко: — Но ведь вы презирали меня, и, что бы я ни делала, вас злило…

— Это легко объяснить — я ревновал…

— Почему же вы мне этого не сказали раньше?

— Потому что вы были так настойчивы в проявлении ненависти ко мне. Впрочем, меня это не удивляло, я этого ожидал. Но я хотел обладать вами, и я не собирался дать возможность какому-нибудь мужчине приблизиться к вам. Всех этих ваших многочисленных поклонников я выдворял прочь под тем или иным предлогом.

— А не кажется ли вам, что вы вели игру не по правилам? — заметила Андрина.

— Я сам для себя придумываю правила игры. То, что я хочу, — я беру!

Опять он старался выглядеть хуже, чем был на самом деле.

И так, наверное, будет и впредь, но Андрине это было не важно. И она не высказала уже никакого протеста, когда герцог тотчас повез ее в церковь, где их уже ждал заранее извещенный священник.

Церковь была та же самая, в которой утром состоялась свадьба ее сестер, но разве не чудесным было вечернее продолжение этого праздника?

Они оба опустились на колени перед алтарем, крепко держась за руки. Между ними еще существовала преграда, но Андрина молилась, чтобы время разрушило ее, чтобы он сбросил с себя оковы и внешнюю броню цинизма.

Вряд ли это будет легко. Он еще долго не избавится от привычки скрывать свои истинные чувства под маской равнодушия, но Андрина с Божьей помощью надеялась, что все-таки он избавится от нее.

«Помоги мне Господь, помоги! — молилась она. — Я не буду думать о себе, буду заботиться только о нем…»

На обратном пути из храма святого Георга герцог целовал ее пальчики, но почему-то не решился обнять ее. Как будто торжественность церемонии, в которой они были главными действующими лицами, вознесла их души над бренным миром.

Каждый из новобрачных был погружен в собственные размышления.

А экипаж увозил молодоженов в будущее, и от них самих зависело, обретут ли они в этом будущем счастье.

И вот теперь Андрина впервые проведет ночь не в маленькой уютной комнатке, а в огромной герцогской спальне, останется наедине с мужчиной, которому готова отдать всю себя и который обещал преподать ей науку любви.

Вот он вошел в комнату и почему-то показался ей моложе и мягче, чем обычно.

Андрине показалось даже, что в его голосе, когда он заговорил с ней, сквозило смущение.

— Я так боялся потерять тебя, что теперь мне даже не верится, что ты здесь, со мной рядом.

— Я всегда буду рядом с тобой, любимый, — прошептала Андрина, — только люби меня! Если б ты знал, как я нуждаюсь в твоей любви!

— А я в твоей! — сказал он, касаясь ее губ нежным поцелуем.