Он пишет мою книгу!

Глава 43

Степан

Оказалось, что по прилёту в Юлин город, в полицию нам всё же пришлось обратиться.

Николай не знал, где искать бывшего парня своей дочери и спросить было не у кого.

Я в очередной раз убедился, как полезно иметь знакомых в разных ведомствах. Летят годы, века, мелькают друг за другом феодализм, диктатура и демократия, а "свой человек" в медицине, полиции, в налоговой – да хоть где! – никуда не исчезает. И всегда нужен.

Очень здорово ускоряется процесс решения проблемы, если есть к кому обратиться "по знакомству".

Пришли бы мы с Николаем в полицию с улицы – и что? Три дня бы рассказывали про то кто мы такие и почему ищем адрес какого-то человека. Оставили бы сорок восемь ксерокопий паспортов, снилсов, справок из ЖЭКов, сдали анализы на сифилис и получили от ворот поворот.

Не потому, что анализы плохие – потому что бюрократия хорошая.

А тут, сославшись на какого-то Игоря, – мужа Юлиной подруги, – мы быстро выяснили адрес проживания Макса.

Дверь квартиры нам открыл хмурый немолодой мужчина в трикотажных длинных шортах и футболке.

Поздоровавшись, Николай сразу перешёл к делу.

– Я отец Юли Васюткиной, Николай. Вы извините, что мы вас отвлекаем, но, понимаете, Юля пропала. Может Максим знает что-то? Он дома? Можно с ним поговорить?

Я ожидал что-то наподобие праведного родительского гнева, когда отцы или матери, не успев вникнуть в суть проблемы, сразу выбирают позицию агрессивной защиты своего чада.

Я думал, что этот хмурый мужчина сейчас начнёт говорить что-то из разряда:"А при чём тут мой сын?! Они расстались, нечего нас втягивать в свои дела!"

Но он, на удивление, тут же предложил нам пройти в квартиру, и, как будто, не удивился, а скорее помрачнел и задумался.

– Подождите немного, – сказал отец Макса, приглашая нас присесть на диване в гостинной. – Я быстро переоденусь и поедем.

– Вы что-то знаете? – я не удержался от вопроса.

Насчёт того, что замешан Макс-Камилла я не был уверен на все сто процентов. Да, предполагал. Но просто и других зацепок не было. Если бы сейчас оказалось, что Макс давно в командировке в другом городе или лежит дома неделю с переломом, то даже не представляю, где бы мы искали Юлю.

Мысль о том, что мы на верном пути в поиске Юли радовала и пугала одновременно.

– По дороге всё расскажу, – отец Макса крикнул из соседней комнаты,куда ушёл переодеваться, – чтобы время не терять.

На улице он показал нам старенький тёмно-синий фольксваген. Николай сел рядом с водителем, я устроился позади.

– Куда мы всё-таки едем? Вы знаете где моя дочь? – спросил Юлин отец, когда автомобиль тронулся.

– Я не знаю где Юля. Но Максим скорее всего на даче, – ответил Дмитрий. Так он представился нам дома, когда переоделся и предложил поторопиться.

После небольшой паузы отец Макса добавил:

– Я его выгнал из дома.

Не знаю почему, но этот человек вызывал у меня симпатию. Рослый, крепкий мужчина. Виски тронуты сединой, лицо гладко выбрито. Видно, что не алкаш, не понтодел. Нормальный дядька. Немного усталый – по нему заметно, что всю жизнь трудится. Судя по его квартире, достаток среднестатистический. Алмазы с люстр не сыпятся.

Дмитрий управлял автомобилем и не отвлекаясь от дороги, продолжал.

– Николай, я должен извиниться перед тобой. Перед Юлей я уже извинился, но чувство вины всё равно со мной. И это уже на всю жизнь.

Дмитрий с Николаем были, наверное, ровесниками. Отец Макса перешёл на "ты". Разговор сразу приобрёл полудружескую форму.

– Дмитрий, не кори себя. Ты тут не причём. Я понял про какую историю ты говоришь. Сам, правда, недавно узнал от Степана, – я наблюдал за Николаем и он не переставал меня приятно поражать. Такое ощущение, что я все эти годы держал в уме образ какого-то совершенно другого человека. А настоящий Николай чуткий и не злобливый. И вряд ли способный на подлость человек.

– Нет, Николай. Я тут очень даже причём. Я вырастил вора! – словно выплюнув из себя стыд, с болью в голосе сказал отец Макса. Я увидел, как сжались пальцы его рук на руле и желваки на скулах заходили ходуном.

– Знаешь, оно может где-то и так, а где-то и совсем не так. Сколько живу, столько вижу, что не все яблони и яблоки друг на друга похожи. Не всё решает воспитание или наследственность. Чёрт его знает, какая там причина стоит за тем, что дети и родители разные бывают. Юля, вот, моя – думаешь на мать похожа? Да если б она выросла такой, как та её воспитывала! – Николай даже рукой взмахнул, – Так что ты много на себя не бери. Не всё от тебя зависело.

– Может быть, может быть… – вздохнул Дмитрий. – Я и сам себе пытался это говорить. Не помогает. Давит на меня этот позор. Где я упустил? Что не так сделал? Образование дали, кормили, одевали. Я ж его пальцем не ударил ни разу! – в словах Дмитрия было столько горечи, что мне даже стало жаль этого разбитого стыдом отца.

Какое-то время мы ехали в тишине. Каждый понимал, что сказать особо нечего. Позиция Дмитрия мне была понятна и близка. Но и в словах Николая я слышал то, с чем не готов был спорить.

Что мы знаем? Почему так произошло? Будь перед нами аморальный тип, наглый и циничный – пазл бы сошёлся: ну, ясно, почему сынок вырос негодяем! Но Дмитрий производил впечатление абсолютно порядочного, честного человека, совершенно чётко были видны его переживания.

Что тут скажешь…

– Жена так разнервничалась, – спустя несколько минут заговорил отец Макса, – что инсульт схлопотала. Сейчас в больнице. Вся правая половина тела парализована. Просто чудо, что я рядом был, быстро скорую вызвал. Могла умереть на месте.