Она была создана для меня

8

Вайолет

В субботу утром Сэди говорит мне, что я должна отдохнуть от работы. С тех пор как Кайл обвинил меня в том, что я ничего не знаю о работе, которой мы занимаемся, — и вполне справедливо, — я приклеилась к ноутбуку, узнавая как можно больше. Я пытаюсь сказать Сэди, что не могу сделать перерыв — мне еще предстоит провести столько исследований, — но она настаивает, что несколько часов вдали от ноутбука и листочков пойдут мне на пользу.

Мы едем на поезде в Манхэттен, потому что она хочет посетить огромный магазин Barnes & Noble на Южном площади.

— У них самый лучший ассортимент романов, — сказала она мне, когда я спросила, зачем нам туда ехать. Сэди обожает романтические романы.

Я с радостью ей подчиняюсь. Она разрешает мне спать на своем диване — даже если большинство моих ночей не такие спокойные, как хотелось бы, — и, кроме того, я не общалась с ней как следует с тех пор, как приехал. Как обычно, я с головой погрузился в работу.

Я смотрю в окно, пока мы едем по Уильямсбургскому мосту, и между стальными балками моста мелькают Эмпайр-стейт-билдинг и Восточной реки, как на старой кинопленке. У меня что-то замирает в груди при виде города, в котором я выросла, города, который я покинула ради работы и в который вернулась в момент отчаяния. Я не остановилась, чтобы оценить, что я здесь — что я дома, и это действительно здорово. Я так скучала по этому месту.

Когда мы выходим из метро на Юнион-сквер под теплые солнечные лучи и гул города, это чувство усиливается. Мы идем по тени небольшого парка, звуки транспорта и люди, снующие по фермерскому рынку, напоминают мне о том, что это место живое.

Сэди была права — отдохнуть от работы было хорошей идеей.

— Ты тихая, — говорит она, подталкивая меня, когда мы пересекаем парк. — Ты в порядке?

Я улыбаюсь. — Да. Просто думаю о том, как сильно я соскучилась по Нью-Йорку.

— Правда? — Она взволнованно поворачивается ко мне, ее дикие рыжие кудри рассыпаются по плечам. — Это значит, что ты переезжаешь обратно насовсем?

Я не могу удержаться от смеха. Мы с Сэди были неразлучны в старших классах, но потом я уехала из штата в колледж и поступила на работу в DigiSwap, и наша дружба переросла из междугородних звонков в редкие смс. Моя карьера стала центром моей вселенной и не оставляла места ни для чего другого. Конечно, я скучала по Сэди, но большую часть времени я была слишком занята, чтобы думать об этом.

Сейчас, когда я снова здесь, со своей подругой, я начинаю задаваться вопросом, как я могла допустить такое — как я могла вот так просто оставить нашу дружбу.

Я обнимаю ее за плечи и сжимаю.

— Я бы определенно подумала об этом, — говорю я, удивляясь самой себе. — Но… — Я вздыхаю. — Мне нужно найти работу здесь, а большинство хороших вакансий находятся на Западном побережье.

— Большинство, — оглашается она, с надеждой глядя на меня. — Но не все.

Я смеюсь, когда мы заходим в "Barnes & Noble", воодушевленный оптимизмом Сэди. Магазин огромный — четыре этажа книг, которые возвышаются перед нами как храм литературы прямо посреди города. Сэди удовлетворенно вздыхает, когда мы ступаем на эскалатор. Это ее счастливое место.

— Пойдем со мной посмотрим раздел романтики, хорошо?

Я отвожу взгляд от Сэди, перетягивая нижнюю губу между зубами. Меньше всего мне сейчас хочется думать о романтике. В моей жизни ее давно не было. Я не задумывалась об этом до недели назад, когда на короткий миг мне показалось, что я встретила действительно хорошего парня; случайная встреча в случайном кафе в ожидании встречи с отцом. На несколько минут я позволила себе насладиться вниманием этого доброго и красивого незнакомца, представила, каково это — пойти с ним на свидание. И мое сердце подскочило в непривычной и приятной манере, когда он открыл рот, чтобы пригласить меня на свидание.

Ну, эта часть, конечно, спорная, не так ли? Я знаю, что не представляла себе этого, и я все еще расстроена тем, что он не может заставить себя даже быть дружелюбным со мной, не говоря уже о том, чтобы признать правду о том моменте, который мы разделили.

Так что нет. Я не в настроении для романтики.

— Я, может быть, немного посмотрю журналы. Но мы встретимся там?

— Конечно, — говорит Сэди, и я отправляюсь в журнальный отдел, а она — в романтический.

Уф, я не хочу смотреть журналы. Мои мысли вернулись к работе и нашему вчерашнему спору с Кайлом. В понедельник к нам должен прийти архитектор, и мы никак не можем договориться, что делать с этим домом. Мне нужно вдохновение, что-то, что докажет Кайлу, что нам нужно идти в современном направлении, как просил папа.

После нескольких неверных поворотов я нахожу отдел архитектуры и ищу книги о перестройке старых домов. Мне попадается несколько, все массивные тома, поэтому я достаю их и сажусь в проходе, скрестив ноги, чтобы пролистать их.

В одной из них, под названием "Восстановление дома в городе", показано множество таунхаусов, похожих на наш, отремонтированных разными способами. Некоторые из них восстановлены до прежнего великолепия и выглядят так, будто они прямиком из середины XIX века, со сложными гипсовыми деталями на потолке, оригинальным деревянным полом и — да-да — каминами, похожими на наши. Другие — более современные, с яркими цветами, большим количеством стали и стекла и без малейших признаков оригинальных деталей.

Я вздыхаю, листая книгу, сравнивая разные стили, и мое сердце замирает.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, я думаю, что Кайл, возможно, прав. Современные дома, хотя и красивы по-своему, полностью лишены истории здания. Конечно, снаружи они выглядят как оригиналы — так и должно быть, благодаря Комиссии по сохранению памятников архитектуры, — но внутри они могли быть построены вчера. В них нет того шарма и характера, который обещает фасад дома.

Я вспоминаю здания, к которым привыкла в коммерческих центрах Кремниевой долины — почти все они современные, без особого характера и истории. Таких мест в мире много, и у нас есть редкий шанс сохранить что-то, что имеет смысл, что хранит истории прошлых лет.

Но когда я вспоминаю, как отец настаивал на модернизации этого места, у меня сводит желудок. К тому же он хотел, чтобы его разделили на несколько квартир, а не оставили как один большой дом. Как мы можем угодить ему и при этом сохранить историю здания? Сможем ли мы найти компромисс, который позволит сделать и то, и другое?

— А вот и ты.

Я поднимаю взгляд и вижу Сэди, в руках у нее романы. Я моргаю. — О, привет.

— Я тебе звонила. Прошло уже больше часа.

— Что?

Я достаю телефон из сумки, удивляясь. Хотя не стоило бы — я часто теряю счет времени, когда работаю.

А сегодня я не должна была этого делать. Упс.

Я стыдливо улыбаюсь Сэди, поднимаясь на ноги и разминая спину. Кайл прав, сидеть все время на полу не очень хорошо для моей осанки. Думаю, от этого у меня болит голова.

Проклятье. Ненавижу, когда он оказывается прав.

— Прости. — Я хватаю с пола горсть книг и прижимаю их к груди. — Я отвлеклась.

— Работаешь, — говорит Сэди, но ее тон ласковый, а не осуждающий. — Ты действительно любишь этот проект, да?

Я думаю об этом, пока мы идем к кассе. Признаться, я не был уверен в этом, когда папа впервые предложил его — неловкий вопрос Кайла в сторону — но чем больше я узнаю о зданиях, особенно таких старых, тем интереснее он становится. В технике многое из того, что мы делали, было неосязаемо, но с таким проектом, как этот, я могу смотреть на дом и представлять, как он может быть другим. Быть лучше. Мы еще не приступили к работе — мы все еще ждем разрешения от Комиссии по достопримечательностям, — но я с нетерпением жду начала. Мне не терпится увидеть, как на моих глазах что-то физически обретает форму.

— Да, — говорю я, кладя книги на прилавок. — Не ожидала, но это интересно.

Сэди улыбается. Я жду, что она пошутит про Кайла, "горячего друга моего отца", но она этого не делает, и я чувствую облегчение.

В понедельник мне придется серьезно просить прощения.