Опасная игра

Глава 13 CORPS-A-CORPS Физический контакт противников во время схватки; считается нарушением правил, если использован намеренно (фр. буквально «тело к телу»)

Незнакомец резким движением вырвал у Хелены спицу, схватил за руку и толкнул в сторону Рэма. Тот подхватил ее, а Хищная Птица проворно скрылась где-то в темной щели в углу. Рамзи прижал девушку к себе:

– Вы в порядке?

Она кивнула. Рамзи уже было хотел броситься вслед за незнакомцем, но Хелена вцепилась в него обеими руками:

– Пожалуйста, не оставляйте меня здесь одну. Он уже убежал.

Рамзи стиснул зубы так, что задрожала челюсть, но все-таки остался на месте.

– Что вы здесь делаете? Позвольте заметить, что это далеко не аллея Любви.

Хелена замерла, поняв, что означают эти слова. Он узнал ее! Он догадался, что юная женщина, переодетая мальчиком, которую он целовал в Воксхолле, и эта дама в пышной юбке – одно лицо.

– Не беспокойтесь, – усмехнулся Манро. – Вашей тайне ничто не угрожает, Кори. Я не знаю вашего настоящего имени сейчас, как не знал его и в Воксхолле, но я не глухой, моя милая. Я слышал, как ваш женатый любовник велел вам явиться на следующее свидание в розовом платье. И когда я увидел женщину в розовом, стоящую рядом с тем же болваном, я сложил два и два, получив четыре. Но я по-прежнему не знаю, кто вы на самом деле.

Рамзи, кажется, догадывался о причине, заставлявшей Хелену скрывать свое имя. Наверное, то, что она делает, необходимо сохранить в тайне. Что это: поступки, которых следует стыдиться, или любовник, которого приходится прятать? Больше всего его задевало то, что даже для этих сомнительных и коротких приключений она выбрала не его, а своего глупого Арлекина.

Рамзи зря старался унять жгучую ревность, путающую мысли и застилающую глаза. Он знал, что у него нет права судить Хелену. Ни права, ни оснований. Но за целую неделю, несмотря на бесчисленное количество выпитых бутылок, ему так и не удалось выбросить из головы слова старого маркиза о женщинах. По его словам, светские дамы предпочитают иметь необременительного любовника, не очень респектабельного, чуть-чуть опасного, такого, с которым можно будет не здороваться днем. Что ж, ему не раз приходилось выступать в подобной роли, но на этот раз ему стало невыносимо сознавать, что такой женщиной оказалась Хелена Нэш!

Манро резко опустил руки и сделал шаг назад. Дождь уже превратился в ливень, и его ставшая совсем прозрачной рубашка плотно облепила широкие плечи, выпуклые мускулы груди и рифленый живот.

Он был великолепен. Как падший ангел. Как бог воды.

Темные волосы на груди тоже намокли и влажно завивались вокруг плоских сосков. С правой стороны груди Хелена даже разглядела странное, глубоко врезавшееся в кожу, неровное клеймо. Оно напоминало по форме розу. Она неожиданно ощутила странное беспокойство.

– Ну и где же ваш Арлекин? – с вызовом спросил Рамзи. – Это ему следовало бы спасать вас от нежелательных поклонников. Или ... – Он посмотрел на нее с ледяным любопытством. – Может, я вмешался совсем некстати? Может, поклонник и не был таким нежелательным? Если так, то приношу свои извинения.

Прозрачные голубые глаза смотрели прямо на него через прорези золотой маски. Манро безошибочно почувствовал момент, когда смысл оскорбления вдруг дошел до Хелены. Сейчас она даст ему пощечину и убежит. И он будет свободен.

Но Хелена не сделала попытки ударить его. Вскинув подбородок, она заглянула ему прямо в глаза:

– Вы ведь не думаете, что я сама захотела, чтобы он меня преследовал?

Рамзи пожал плечами с видимым безразличием:

– Почему бы и нет? Из этого могло бы получиться первосортное приключение.

– Я забрела сюда совершенно случайно. Понятия не имела, что кто-то идет за мной.

– Понятно. Значит, вы собирались покинуть праздник в одиночку? А вместо этого увлекли за собой сразу двух кавалеров: этого Ворона и вашего покорного слугу. Вы пользуетесь бешеным успехом.

– А почему вы пошли за мной?

«Потому что я видел, как ты застыла, когда эта бедная шлюшка пыталась возбудить меня. Потому что я понял, что ты оскорблена. Я и сам почувствовал себя оскорбленным и пошел за тобой, не успев понять, что я делаю. Потому что я всегда поступаю так, когда вижу тебя. Все мое благоразумие и осторожность уже давно сгорели в огне желания, их пепел развеян по ветру. У меня остались только страсть и одержимость. А это как раз то, что должен избегать фехтовальщик, если хочет остаться в живых», – подумал он, а вслух сказал:

– Потому что вы направились в такое место, где, как мне известно, женщине опасно появляться одной. – «Хватит с нее и части правды».

– В таком случае я опять должна поблагодарить вас и попросить проводить меня до такого места, где я смогу нанять экипаж.

– Такие пустяки, право, не стоят благодарности.

Задрав голову, Хелена пристально посмотрела ему в глаза. Манро улыбнулся, небрежно прислонившись плечом к стене, и закрыл ей путь к единственному выходу. Он вел себя как негодяй, как последний невежа, но ему было наплевать. Он бесстыдно рассматривал ее, словно раздевая глазами. Пусть думает, что он пьян и опасен.

«Черт возьми! Я действительно пьян и нахожусь в таком состоянии уже целую неделю, с тех пор как старый маркиз ушел, разбудив в моей душе демонов, которым лучше было бы спокойно спать».

А что касается опасности ... Здесь ему тоже не придется притворяться, раз уж он видит ее перед собой, насквозь промокшую, с сияющей от влаги жемчужной кожей, распущенными волосами, почти обнаженными плечами и грудью.

Хелена казалась скульптурой, высеченной из замерзшего молока, готовой растаять от первого же горячего прикосновения. Но к несчастью, он знал, что это не так. Знал, что о силе ее страсти надо судить не по кристально прозрачным голубым глазам, не по белоснежной коже, а по жару рубиновых губ, которые он слишком хорошо помнил.

Рамзи протянул руку и легко провел пальцем по самому краю золотой маски. У него больше не было гордости. У него не было ничего, кроме желания прижимать ее к себе, целовать, заниматься с ней любовью. Он больше не станет думать о том, почему она оказалась здесь, почему он оказался здесь. Думать о том, что было вчера, и о том, что будет завтра.

– Этот глупец уже дважды оставил вас одну в трудном положении, хотя правильнее было бы сказать, что вы сами убежали от него. Неужели вы все еще так неопытны, что считаете преследование лучшей частью игры?

Хелена не отвечала. Она неподвижно стояла, никак не откликаясь на его легкие прикосновения, но и не уклоняясь от них. Капли дождя падали ей на плечи, сбегали вниз по спине и груди. Одну такую каплю Рамзи поймал как раз за мгновение до того, как она скрылась в темной ложбинке между грудей. Хелена вздрогнула, а он поднес палец к губам и слизнул эту каплю.

– Но ведь это совсем не так, – шептал он, словно дразня ее. – Конечно, есть глупцы, которые никогда не достигают блаженного результата. Они только ищут, преследуют, борются и жаждут. У них сбивается дыхание и бешено колотится сердце. – Взгляд Рамзи был сейчас устремлен на ее вздымающуюся грудь. – Но эти неудачники так и не находят удовлетворения и награды за свои труды. Их ожидает лишь разочарование и горькое сознание, что сладкая цель, которую они столь ясно видели, ускользнула от них. Послушайте меня, детка. Ваш Арлекин – просто мальчишка. То, что вы хотите, вам сможет дать только мужчина.

– Мужчина, у которого есть немалый опыт в достижении этой сладкой цели?

Ему не понравился этот вопрос, заданный чуть слышным шепотом. У Рамзи не нашлось на него ответа. У него было много женщин, но слишком часто вслед за последними судорогами оргазма он чувствовал лишь пустоту. Сейчас же он не хотел предаваться бессмысленным воспоминаниям, а хотел только думать о Хелене.

– Вы ведь за этим сюда и пришли, разве не так?

Он слышал, как у нее перехватило дыхание. Видел, как испуганно она смотрит на него. Ни один звук не прерывал этого молчания. Туман окутывал их, словно теплое одеяло, сглаживая острые углы, смягчая уродливые линии.

– Так позвольте мне быть вашим наставником, маленькая искательница приключений, – мягко продолжал Рамзи. – Позвольте мне стать вашим приключением. – Он наклонился, и теперь его губы почти прикасались к шее Хелены. От нее пахло лавандой, намокшей пудрой и дождем. – Скажите мне «да», И вы не пожалеете.

Она задрожала, почувствовав кожей его теплое дыхание, и судорожно вздохнула, чувствуя, как страх и ... желание переполняют ее. Да, несомненно, это желание.

– Почему я? – прошептала она. – Есть много женщин, которые гораздо лучше ...

– Нет других женщин! Нет никого, кроме вас.

Хелене очень хотелось поверить в это. Говорил он так серьезно и взволнованно, но память почему-то услужливо рисовала ей образ грудастой блондинки, бесстыдно просунувшей руку между его бедер ... И дурман рассеялся.

– Я не могу ... – проговорила она, оттолкнув его.

Схватив девушку за плечи, одним движением Рамзи резко развернул ее и притянул к себе. Теперь она прижималась к его груди и не могла видеть его лица. Он жадно целовал ее шею, а в этот момент дождь, словно почувствовав какую-то перемену, припустил с новой силой.

Надо бы сопротивляться, пытаться хотя бы вырваться. Но какой-то животный голод, проснувшийся в Хелене, мешал ей здраво рассуждать, лишил ее последних сил. Закинув руки назад, она запустила пальцы в его густые мокрые завитки, прижимаясь затылком к широкому плечу и закрыв глаза под золотой маской.

Рамзи губами коснулся хрупкой шеи, подбородка, потом пощекотал нежную кожу под мочкой уха, скользнул ниже, пробежав кончиком языка по тонкой ключице. Хелена едва стояла на ногах, подавленная и покоренная этой чувственной атакой. Она попробовала развернуться в его объятиях, но Манро только плотнее прижал ее к себе, не давая пошевелиться.

– Не сопротивляйтесь, – прошептал он хрипло, – просто расслабьтесь и чувствуйте.

Она подчинилась.

И Рамзи вдруг понял, что напряжение медленно уходит из ее тела. Все охотнее она отдавалась наслаждению. Ему. А дождь тем временем падал на них теплыми струями, заливая снаружи их так, как если бы желание изнутри заливало их, путая мысли, планы, сознание.

Слегка отстранившись, Рамзи нащупал шнуровку корсета, торопливо распустил ее и бросил плотный панцирь на землю. Под ним на Хелене была только тонкая батистовая сорочка, влажно прилипшая к телу.

Он притянул ее ближе к себе, горячей ладонью скользнув под прозрачную ткань. Хелена ахнула от удовольствия, едва Рамзи дотронулся до ее упругой нежной груди.

«Надо немедленно остановить его! Сейчас, через секунду я так и сделаю ... »

Но Рамзи вдруг извлек ее грудь из батистового плена, и Хелена не стала сопротивляться. Она опять закинула руки назад, обхватила его шею и откинула голову, отдавая себя в его распоряжение. И он распорядился этим отлично, лаская, покусывая, дразня языком ее горячую кожу, рот, терзая сосок, ставший твердым и круглым, словно маленькая жемчужина.

Господи помилуй! Он, кажется, еще никогда не испытывал такого сильного, такого всепоглощающего желания. Из последних сил Рамзи попытался укротить его, воздвигнуть на его пути баррикады, но все попытки оказались бесплодны. Тело не желало слушаться голоса разума.

Он хотел ее, он должен был ее получить.

Схватив Хелену за талию, он развернул ее лицом к себе и уставился на перламутрово-белую грудь, влажную и непреодолимо соблазнительную. Задрожав, он наклонился, прикоснулся к соску губами и глубоко втянул его в рот. Ее кожа оказалась горячей, бархатной и душистой, как мед, как цветы, как виски. Выдержанный виски, лишающий человека разума. Он ласкал ее языком и слышал, как у Хелены сбилось дыхание. Вдруг она охнула и сладко застонала. Дождь смывал с ее маски краску, и золотые ручейки бежали по ее плечам и груди, оставляли следы на кружеве и розовом бархате.

Он упивался ее наслаждением, ее пробудившейся страстью, пробовал ее на вкус, впитывал в себя. Но потом ему вдруг захотелось большего. Заставив Хелену отступить назад так, что она прижалась спиной к кирпичной стене, Рамзи руками попытался закрыть ее лицо от струй дождя.

– Поцелуйте меня, – потребовал он. – Снимите маску, дайте мне свои губы.

Один вид этой маски приводил его в бешенство, напоминая о безжалостных словах старого маркиза, забыть которые не помогла даже неделя непрерывного пьянства. «Тебе хотя бы известно настоящее имя этой леди? Или она оказалась слишком предусмотрительной, чтобы назвать тебе его?»

– Сними ее. Сними эту чертову маску!

Желание и боль переполняли его, заставляя забыть об обычной надменной невозмутимости. Издав звук, похожий на рычание, Рамзи протянул руку, чтобы сорвать маску с ее лица, но Хелена схватила его за запястье с неожиданной силой, которую могло вызвать только отчаяние.

– Нет! – взмолилась она. – Нет! Прошу вас!

– Почему? – Рамзи не собирался уступать. – Вы считаете, что анонимный грех слаще? Или вы такая важная персона? Если ваше имя вдруг станет известно, то троны в Европе зашатаются? Кто вы, мадам? – глумливо усмехнулся он. – Принцесса? Герцогиня? Наследница престола? – Рамзи почти хотел, чтобы она солгала ему. Тогда у него появится право считать ее той самой авантюристкой, которой она и объявила себя с самого начала. Объявила, а он, дурак, не поверил. Ну что ж, он поверит ей теперь. Он заставит себя поверить.

Его слова оглушили Хелену, словно удары хлыста. Но даже сейчас, стоя перед ним с обнаженной грудью, в промокшем платье и линяющей дешевой маске, она не решилась солгать, а лишь молча опустила голову, словно не смея взглянуть на него. И вид этой тонкой беспомощной шеи вдруг наполнил Рамзи такой жалостью и нежностью, что он с трудом подавил желание молить ее о прощении.

– Ну? – хрипло потребовал он, со страхом понимая, что этой девушке удалось украсть самое ценное, что у него было: его хваленое хладнокровие.

– Нет, – прошептала она еле слышно. – Это не так. Я – никто!

«Никто».

Не было на свете слова, которое Рамзи Манро ненавидел бы больше.

«Ты никто, парень, – сказала ему изнуренная старуха в работном доме. – Маленький шотландский ублюдок. Такие, как ты, идут сегодня по пенни за дюжину. По полпенни. И нечего строить из себя бог знает что. Ты никто. Запомни это».

Он отчаянно хватался за последние остатки своей злости, но с каждым неровным вздохом Хелены они стремительно таяли.

– Почему вы носите маску?

– Потому что ... – Хелена неуверенно замолчала и попыталась натянуть сорочку, пряча грудь. – Я боюсь разочаровать вас.

– Разочаровать?

Она, наверное, шутит. Немногие женщины в Лондоне могли бы сравниться красотой с Хеленой Нэш, и все-таки ее слова прозвучали искренне. Рамзи даже готов был поспорить, что она сказала ему правду. Но не может же она не знать то, что известно всему Лондону?

Ему в голову пришло и иное объяснение. Возможно, она боится, что Рамзи узнает в ней дочь человека, спасшего ему жизнь. Дочь героя, почитаемого и после смерти. Конечно же, она не хочет, чтобы ему стало известно, что дочь полковника Родерика Нэша ищет низкосортные развлечения в печально знаменитом районе Уайтфраерс.

Значит, Хелена сказала правду. Правду, замаскированную под ложь. Она действительно боится разочаровать его, но совсем по иной причине. Ей легче заставить его поверить в собственное уродство, чем опозорить память отца.

Рамзи освободил свою руку, которую она все еще крепко держала за запястье.

– Выходит, мне не удастся поцеловать вас?

Хелена задумалась на минуту, испытующе глядя в его лицо, ища в нем знаки подвоха, хитрости, опасности, но не нашла их. Рэм стоял под дождем неподвижно, словно статуя, безвольно опустив руки. Его грудь высоко вздымалась, выдавая волнение, но глаза смотрели на Хелену спокойно.

«Беги! – приказывала она себе. – Воспользуйся тем, что он немного успокоился». Но осталась стоять на месте.

– Закройте глаза, – попросила она вместо этого.

Рэм слегка наклонился к ней:

– Не бойтесь, обещаю, что на этот раз позволю вам уйти.

– Вы однажды уже сказали мне, что не всегда выполняете своих обещаний.

Рамзи нахмурился:

– На этот раз я выполню его.

– Но если вы все равно отпускаете меня, вам же не должно быть важно, будут ваши глаза при этом открыты или закрыты, – настаивала она, поражаясь собственному безрассудству. Она никак не могла понять, куда же делась прежняя, осторожная и разумная, Хелена Нэш. – Закройте глаза!

И Рамзи подчинился. Хелена же, поднявшись на цыпочки, одной рукой закрыла ему глаза, а другой, чтобы сохранить равновесие, уперлась в грудь.

– Если вы хоть иногда даете клятвы, которые не нарушаете, – прошептала она ему в ухо, – то поклянитесь, что не станете подсматривать.

Хелена стащила с себя маску, и та повисла на шнурках у нее на шее. Потом она осторожно потянулась к нему губами, и Рамзи замер, боясь пошевелиться. Осмелев, Хелена обхватила свободной рукой его затылок, запуталась пальцами во влажных шелковых завитках и с силой притянула к себе его голову. Она выгибалась навстречу Рамзи, целуя его со слишком долго сдерживаемым пылом. Она целовала его так, словно не могла остановиться, словно хотела умереть в его объятиях.

Ни одна женщина никогда не целовала его так. Рамзи и не подозревал, что на свете существует такая искренняя, такая красивая и неистовая страсть. Он на мгновение оторвался, чтобы набрать воздуха, и опять набросился на ее губы, полуоткрытые и покорные, которые ждали его, словно просили научить, что делать дальше.

Это невинное бесстыдство, эта юная и чистая чувственность лишили Рамзи остатков самообладания. Одним резким движением он прижал Хелену к стене, бедром раздвинул ее колени и задрал намокшую бархатную юбку. Продираясь пальцами через заслоны нижних юбок, кружев и батиста, он наконец-то добрался до ее шелковистого тела, пылающего огнем.

Хелена мягко застонала. Она хочет его. Он ее хочет. И ничто не сможет их остановить! Его руки скользнули по задней поверхности бедер, нащупали упругую округлость ягодиц. Желание было таким сильным, что причиняло физическую боль. Впившись пальцами в податливую плоть, он приподнял Хелену в воздух, прижал к себе и замер. Ее рука все еще закрывала его глаза, их губы сливались в одно целое, его окаменевшее естество упиралось в ее бедра. Она должна была бы понять, что последует дальше. Теперь уже это стало неизбежным.

То ли застонав, то ли замурлыкав, Хелена убрала ладонь с его глаз, обеими руками обхватила за шею и уткнулась лицом в плечо. Горячее неровное дыхание обжигало его кожу, а ее раздвинутые бедра прижимались к нему все теснее, касались, терлись, толкали его твердую плоть.

Рамзи не стал мешать ей. Он позволил Хелене использовать свое тело, свое собственное беспредельное возбуждение. Надо было дать выход переполняющему ее желанию. Закинув голову и сжав челюсти, он боролся с демонами, вселившимися в его тело и требующими овладеть ею здесь же, немедленно. Он дрожал, как от нестерпимой боли, а Хелена все еще продолжала прижиматься к его копью, тереться о него. Ее движения, порывистые и неумелые, выдавали очевидную неопытность.

Она девственница? Да, скорее всего, или почти девственница. Ее попытки отыскать древний, существующий испокон веков ритм были такими неловкими, что если бы и существовал на свете мужчина, лишивший ею невинности, он уже заслуживал презрения за то, что сделал это так неискусно.

«А чем ты сам-то лучше его?» – прошептал ему на ухо глумливый голос.

Почти ничем, потому что еще мгновение – и он овладеет ею прямо здесь, в этом темном грязном дворе, прижав к кирпичной стене и высоко задрав промокшие юбки. «Нет, нет, нет!»

Он не станет думать об этом. Он ни о чем не станет думать. Он будет только чувствовать движения ее тела, слушать ее вздохи и всхлипывания, позволит ей пользоваться своим телом, а потом возьмет ее.

Что помешает ему? Почему не дать им обоим то, чего они так жаждут?

Где-то в глубине переулка с резким стуком распахнулось окно, и визгливый женский голос прокричал:

– Моя постель пуста, джентльмены. Никто не хочет поразвлечься? Все, чего вы пожелаете, всего за три шиллинга!

Вот и ответ на его вопросы.

Зарычав, как раненое животное, Рамзи оторвал Хелену от себя и поставил на землю. Разочарованно ахнув, она отчаянно схватилась за его шею. Только бы хватило сил!

– Нет, – хрипло проговорил он, с трудом дыша. – Нет. Не здесь. И не так. Надевайте свою маску!

– Но ...

– Надевайте маску, если не хотите, чтобы я увидел ваше лицо!

Не открывая глаз, Рамзи чувствовал, как Хелена дрожащими руками испуганно ищет висящую на груди маску, как торопливо завязывает узел. Теперь уже можно было смотреть. Даже в узкие прорези было видно, что широко раскрытые глаза наполнены слезами.

Весь гнев Рамзи испарился, уступив место жалости и печали.

– Если вам нужен любовник, мисс, Бог свидетель, – я к вашим услугам. Вы знаете, как меня зовут. Вы знаете, где найти меня. Вам надо просто прийти. В любое время дня и ночи. В любом обличье или маске. Я буду счастлив. Но только не здесь. И не так.

Она не придет к нему. Рамзи знал это, даже когда непослушными губами говорил ненужные слова. У нее будет время, чтобы одуматься, и она не придет.

Его голос с трудом проникал через окутывавший Хелену туман. Он хочет ее, она в этом не сомневалась. При всей своей неопытности она была уверена в том, что он хочет ее так же сильно, как и она его.

Наверное, ей следует испытывать благодарность, но это выше ее сил. Хелена была разочарована, сердита и обижена, хотя и понимала, что Рамзи делает это ради нее.

– Почему?

– Почему? – удивленно переспросил он. Наклонив голову, он заглянул ей прямо в глаза. – Потому что я хочу от вас большего, чем то, что можно получить на грязном заднем дворе. Если мы останемся здесь хоть на минуту дольше, я возьму вас стоя, прижав спиной к этой мокрой стене. А это недостойно ни вас, ни меня. Я хочу большего. А чего хотите вы?

Она хочет чувствовать его руки на своей груди. И его губы на своих губах. И чтобы его горячее нетерпеливое тело опять прижималось к ней.

Хелена молча смотрела на него. Пробормотав проклятие, Рамзи схватил ее за руку и увлек прочь из тесного дворика. Дождь уже прекратился, и на мостовой весело блестели лужи.

– Одному из нас придется поступить благородно, – сказал он, не глядя на Хелену. – И кому-то надо быть дураком. Боюсь, дорогая, что обе роли предназначены мне. А сейчас пойдемте быстрее, пока я не отказался от своих благородных намерений.