Опасная игра

Глава 14 FROISSEMANT Прием, при котором клинок противника захватывается и отводится сильным продольным движением (фр.)

Хелена сидела в экипаже, глядя в окно и ничего не видя. Уже ненужная маска, с которой дождь смыл почти всю позолоту, лежала у нее на коленях. Хелена была на удивление спокойна, если не считать дрожи, которую никак не удавалось унять. Рамзи проводил ее до коляски, не произнеся больше ни единого слова, даже не помахав на прощание рукой.

Оказывается, она ничего о себе не знала! Никогда раньше Хелена не считала себя распутной. До тех пор пока не встретила Рамзи Манро. Похоже, так просто отмахнуться от этой проблемы ей теперь уже не удастся.

Потому что даже сейчас, глядя на намокшее платье, на золотые струйки, подсыхающие на груди, она знала, что выглядит как падшая женщина. И, что еще хуже, вела она себя как одна из них. Но Хелена все-таки ни минуты не жалела о том, что случилось этим вечером. А если и жалела, то только о том, что поцелуи Рэма и то, что происходило у мокрой кирпичной стены, остались лишь обещанием.

Внезапно она почувствовала приступ бессильного отчаяния. Где он сейчас? Не с той ли девкой, которая так бесстыдно прикасалась к нему сегодня? Он опять обнимает ее, лежит рядом с ней или на ней?

От своей сестры и ближайшей подруги Кейт Хелена знала почти все. Все, что касалось тайны отношений мужчины и женщины. Хотя, разумеется, до сегодняшней ночи все ее знания носили чисто теоретический характер.

Она понимала, в каком состоянии оставила Рамзи, и сознавала, что в подобной ситуации любой мужчина постарается как можно скорее дать выход своему возбуждению. Если сейчас ему подвернется эта желтоволосая шлюха, вряд ли он откажется воспользоваться ее услугами. Если, конечно, забыть его слова о том, что Хелена – единственная женщина на свете.

Ей очень хотелось поверить этому и даже почти удалось убедить себя, что так оно и есть. Он говорил с ней так искренне и сердито, будто не хотел, чтобы она была единственной женщиной, но ничего не мог с этим поделать. Хелена была слишком рассудительна, чтобы безоговорочно поверить в это. Возможно, что Рэм потерял голову, но не от нее, а от маски, от костюма, от роли, которую она играла всего несколько раз в жизни. Разве можно быть «единственной» для мужчины, который совсем не знает ее? Который даже ни разу не видел ее лица?

Рэм Манро не показался ей человеком, способным влюбиться в иллюзию. Но тогда оставался только один довод, который не очень-то нравился Хелене: он просто бессердечный соблазнитель, с легкостью говорящий все, что хочет услышать женщина.

Она потерла виски, пытаясь сосредоточиться. Так или иначе, но она поняла, что ей надо держаться подальше от Рамзи Манро. И нельзя даже думать об этом несусветном предложении стать его любовницей. Это может навсегда погубить ее.

Но если только представить, что можно уступить и свободно наслаждаться теми удивительными ощущениями, которые только он умеет пробуждать ... Интересно; кто из них был бы в роли просящего, а кто – дарующего?

– Мадам! Вот дом, который вам нужен.

Хелена вздрогнула и поняла, что экипаж стоит без движения. Судя по тону кучера, уже довольно давно.

– Ах да, конечно! – Открыв дверь, она обнаружила, что кучер уже стоит на тротуаре и протягивает ей руку. Быстро спустившись, Хелена начала рыться в кармане в поисках мелочи, но он протестующе поднял руку:

– Джентльмен уже заплатил мне, мэм. И очень щедро. Сказал, что я должен проводить вас до самых дверей. Куда нам?

– В этом нет необходимости, – поспешно заверила его Хелена. – Здесь я в полной безопасности.

Кучер с сомнением посмотрел на нее; но послушно забрался на свое сиденье. Приподняв шляпу, он дернул поводья и тронулся прочь. Хелена огляделась. Она стояла у входа в хорошо знакомый проезд для экипажей, обрамленный высокими деревьями. Впереди уже виднелись сады особняков, выходящих на Ганновер-сквер, где и жила леди Тилпот. Они отделяли богатые дома от не менее роскошных, стоящих вдоль Адамс-роу.

Ей оставалось пройти всего лишь несколько сотен ярдов по этому проезду, неслышно проскользнуть в калитку, ведущую в сад леди Тилпот, а оттуда уж попасть незамеченной в дом. С поваром у Хелены была договоренность, что тот оставит дверь открытой. Это был единственный человек в доме, чье положение было незыблемым. Вглядываясь в пустой темный проезд, она впервые вспомнила о том, что произошло до ее встречи с Манро. Вспомнила, как человек в маске хищной птицы, пытаясь ее ударить, крикнул: «Я научу тебя!»

«Но ведь это случилось в другом конце города! Здесь мне ничто не угрожает», – пыталась успокоить себя Хелена.

Она медленно пошла по узкому зеленому коридору, осторожно ступая вдоль заполненной водой колеи. Ночь только начиналась. Многие экипажи, доставив своих хозяев на балы или обеды, в концерты или на лекции, еще не вернулись домой. Успокоившись, Хелена пошла быстрее.

Она не прошла и половины проезда, когда вдруг услышала за спиной чьи-то отчетливые шаги. Хелена испуганно оглянулась, но свет, падающий из открытой двери пустого каретного сарая, был слишком слабым, а другая сторона улицы тонула в темноте. Никого не увидев, Хелена пошла быстрее. Но шаги за спиной тоже ускорились. Подхватив тяжелую мокрую юбку, она побежала.

Он схватил ее, когда до калитки оставалось всего несколько ярдов.

Сильные пальцы дернули за руку, и она упала на землю, как голубка, сбитая коршуном. Хоть пышные нижние юбки и смягчили падение, но от удара небрежно заколотая прическа развалилась. Ее охватил ужас. Едва дыша, она откинула мокрые пряди с лица и быстро обернулась, пытаясь увидеть нападавшего.

Судорожно выпрямившись и сжав губы в бескровную тонкую линию, над ней стоял Форрестер Демарк.

– Зачем вы заставляете меня делать это?

Хелена смотрела на него испуганно и изумленно. Демарк опустил взгляд на ее полуобнаженную грудь, и она неловко прикрыла ее подолом юбки.

– Кто еще видел вас в таком виде? – Он принялся нервно расхаживать. – Я убью их всех! Я вырву им глаза! Никто, кроме меня, не должен этого видеть.

– Кроме вас? – Ей наконец-то удалось стряхнуть оцепенение. – Что вы хотите этим сказать? Я ведь не принадлежу вам.

– Принадлежите, черт возьми! Вы добивались меня. Теперь вы моя.

– Что-о-о? – «Наверное, он сошел с ума». Остановившись, Демарк уставился на нее злобным взглядом, и Хелена испуганно отшатнулась. – Это были вы? – удивилась Хелена. – Там, в переулке? И розы ... розы тоже посылали мне вы?

– Не играйте со мной в эти игры, Хелена!

– Я не играю.

– Вы только это и делаете в последнее время. Играете, флиртуете со мной, завлекаете, расставляете свои сети. И все это делаете для того, чтобы я наконец-то заметил вас! И не пытайтесь говорить, что это не так.

– Но это не так! Я уделяла вам внимания не больше, чем всем остальным гостям леди Тилпот.

Хелена не успела отодвинуться, как Демарк схватил ее за руку и одним рывком поднял на ноги. Она постаралась вырваться, но его пальцы сжались, причиняя ей боль.

– Лжете! – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Зачем вы лжете? Хотите заставить меня ревновать?

– Нет! – испуганно возразила Хелена.

Демарк тряс ее, как терьер трясет крысу, изо всех сил сжимая руку.

– Не смейте мне лгать!

– Я не лгу. И не понимаю, о чем вы говорите. Не расставляла я никаких сетей! И не хотела вашего внимания. Вы ошибаетесь. Прошу вас, милорд, отпустите меня, мне больно!

– Не хотели моего внимания? Не расставляли сетей? Ха! – Его смех был похож на истерику. – Ваши махинации ни для кого не остались секретом. Два дня назад один человек даже заметил, что вы не умеете скрывать своего очевидного интереса ко мне.

– Какой человек мог сказать подобную глупость? Это абсурдно!

– Не знаю, в какую игру вы играете, Хелена. Но я не стану этого терпеть. Вы принадлежите мне!

Хелена с ужасом смотрела на него и думала: «Он действительно верит в то, что говорит? Похоже, он и правда сошел с ума».

– Отпустите меня, милорд, я исправлюсь, – прошептала она, надеясь убедить его в своем раскаянии. – Пожалуйста. Леди Тилпот должна вот-вот вернуться. Она может зайти в мою комнату и обнаружить, что меня там нет. И тогда, – осторожно прибавила она, – мне придется рассказать ей о том, что случилось.

Демарк недоверчиво взглянул на нее:

– Вы мне угрожаете?

– Нет, – поспешно возразила она, – но мне придется как-то объяснить, откуда взялись синяки на руке.

– Можете сообщить это кому угодно. Сказать, что эти синяки оставил я, – презрительно поморщился он. – А я скажу, что это неправда. Как вы думаете, кому из нас поверят? Мне, виконту, или вам – наемной компаньонке?

Конечно же, он был прав. Без свидетелей у нее нет никаких шансов.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Оставить в покое? О нет, как раз этого я и не собираюсь делать, моя милая. Я ни за что не оставлю вас в покое! Каждый раз, когда вы будете выходить из дома леди Тилпот, помните, что я слежу за вами. Куда бы вы ни пошли, что бы ни делали, с кем бы ни говорили, я всегда буду рядом. И пока я не решу, что с вами делать, постарайтесь вести себя как можно приличнее. Вы поняли? – Говорил он это так высокомерно и жестоко, словно воспитывал провинившуюся собаку.

Хелена молча кивнула, но этого оказалось недостаточно. Демарк еще только сильнее сжал ее руку, и она вздрогнула от боли.

– У вас есть голос. Воспользуйтесь им. Вы поняли?

– Да! – вскрикнула Хелена. – Да, я поняла.

– Хорошо. – Резко, словно поняв, что держится за что-то грязное, он отпустил ее руку и вытер пальцы о рукав. – Можете идти. Бегите! Бегите в дом и не смейте больше выходить из него с недостойной целью, с недостойными людьми.

Хелена неистово кивала. Что угодно, только бы вырваться отсюда.

Демарк угрожающе прищурился:

– Помните, Хелена, что бы вы ни сделали – я узнаю. Я буду следить. И нет такого места, куда бы я не мог последовать за вами. Вы поняли?

– Да, – прошептала она.

– Идите!

Ее не надо было просить дважды. Подхватив юбки, Хелена бросилась прочь, уже не заботясь о шуме, который производит, и буквально влетела в садовую калитку. Не останавливаясь, она пробежала по саду, заскочила на кухню, с грохотом захлопнув за собой дверь и опустив тяжелый засов, молниеносно пронеслась по пустым комнатам и взлетела к себе на третий этаж.

Оказавшись наконец-то в своей комнате, она: два раза повернула ключ в замке и тут же поняла, что и здесь не чувствует себя в безопасности. И, как ей сейчас показалось, уже никогда не почувствует. С тяжелым вздохом Хелена повернулась ...

Ее кровать была усыпана ворохом роз.