Опасные удовольствия

Глава 9

– Вы же знаете, они не будут, – произнес Колин, когда они шли уже через сад. Он толкнул калитку, и они снова оказались на конюшнях.

– Не будут…

– Не будут соблюдать осторожность. Точнее, они считают, что они осторожны в своем поведении.

– Я знаю.

В мыслях Мэдлин кружил калейдоскоп образов и эмоций; усталость не позволяла упорядочить их. Она нацелила пистолет на графиню и лакея, но не могла заставить себя осуждать их; в шкафу она прижималась к Колину Эверси и за те несколько секунд едва не задохнулась от возбуждения; она позволила ему это нежное прикосновение, чуть не просила его об этом.

Возбуждение… несомненно, было вызвано всего лишь его близостью. Какое-то время были слышны только звуки их шагов. Мэдлин знала, что Колин тоже не остался равнодушным; она слышала его учащенное дыхание, чувствовала, что его объятия стали крепче, ощущала, как напряглось его тело. Но вряд ли она могла обвинять его в этом; у нее не было никаких иллюзий по поводу того, как ведут себя джентльмены, когда обнимают красивую женщину в темном замкнутом пространстве.

Но здесь, при свете дня, случившееся казалось ребяческим и немного постыдным поступком, возможно, будет лучше, если оба сделают вид, будто ничего не произошло.

– Ну вот, а вы считали, что я не могу быть полезен, – криво ухмыльнулся Колин.

Мэдлин вздрогнула и смутилась, пока наконец не поняла, что он имеет в виду.

– Ладно, – справилась с собой Мэдлин, – должна признать, звание самого знаменитого лондонского распутника и повесы удивительно помогло вам в том, что касается сбора информации.

– Не забудьте при перечислении моих заслуг добавить «осужденного убийцу», – бойко предложил Колин, – Кажется, я вполне…

Он так долго молчал, что казалось, забыл, с чего начал. Мэдлин с любопытством на него посмотрела.

– …заслуживаю звания героя, – с улыбкой договорил Колин.

Мэдлин не поняла, к чему он клонит, и промолчала.

– Итак, Гарри передал деньги Хорасу Пилу в «Логове тигра», и Хорас исчез, – продолжил Колин. – Меня воодушевил тот факт, что ему дали деньги.

– Это означает, что он, возможно, все еще жив, – согласилась Мэдлин.

– И это тоже. Но главное – это доказывает мою невиновность.

Мэдлин показалось, что «доказывает» слишком выразительное слово, поэтому сказала:

– По-видимому, убить собирались только меня. Вам была уготована другая участь.

Колин взглянул на Мэдлин и издал какой-то неопределенный звук. Они шли через чисто выметенные конюшни, где стоял свежевымытый экипаж, лампы на нем ярко блестели на солнце.

– Образ жизни, который вы ведете, миссис Гринуэй… – начал Колин и умолк, покачав головой. – Но все это лишено смысла. Если только деньги для вас и Хораса не происходят из разных источников. И этот джентльмен с красивыми пуговицами не был использован в качестве посыльного кем-то еще точно так же, как лакей Гарри. Но зачем платить человеку, чтобы он исчез, и при этом убивать женщину?

Мэдлин промолчала. А молчание – знак согласия.

– Эти пуговицы что-то означают для вас, – напомнила она через минуту.

Секундное замешательство.

– Пожалуй, да, – грустно усмехнулся Колин.

– Вы когда-нибудь расскажете мне, что это значит? Возможно, для меня это тоже окажется важным.

Колин покосился в ее сторону и удивленно поднял брови. Вы даже не пытаетесь очаровать, означал его взгляд.

– Ну хорошо, моя дорогая миссис Гринуэй. Мой брат Маркус…

– Это тот, который женится на Луизе?

– Мне неприятно в который раз слышать это, но именно о нем идет речь. Мой брат Маркус, собравшийся жениться на Луизе. Он не женится на ней, если мы раскроем правду… Дело в том, что Маркус слишком сдержанный и слишком практичный, что не присуще Эверси. Хотя это еще ни о чем не говорит. Он обожает управлять поместьем и делает это блестяще. Он серьезный малый, этот Маркус, дразнить его – одно удовольствие. Но он обычно спокойно к этому относится. – Голос Колика стал мягким. – Единственная его слабость – чистокровные лошади. Он является членом джентльменского клуба «Меркурий». Это круг успешных вкладчиков. Они вкладывают деньги в грузы со специями, в строительство судоходных каналов, в сигары. Ежемесячно проводят собрания в клубе, чтобы решить, куда вложить деньги и отчитаться о своих вкладах. Айзая Редмонд тоже член клуба вкладчиков.

– И какую роль в этом играют пуговицы?

– Терпение, голубушка. Я рассказываю историю.

Мэдлин спрятала улыбку.

Колин резко остановился у стены, где их вряд ли кто-то мог побеспокоить – сверкающий экипаж скрывал их от посторонних глаз.

– Давайте перекусим.

Мэдлин посмотрела на грязь вокруг. Колин заметил се взгляд, достал носовой платок из кармана и аккуратно постелил его на земле.

– Мне кажется, вы как раз на нем поместитесь.

О Боже, ей совсем не хотелось привлекать к себе внимание. Мэдлин присела на платок, скромно натянула платье на колени и ждала, пока Колин развяжет узел с едой.

Он положил на хлеб кусок ветчины, передал его Мэдлин и сделал такой же сандвич для себя.

– Вкладчики клуба обожают участвовать в скачках. У клуба есть собственный экипаж, и каждый член клуба может воспользоваться им. Экипаж отличный, но чересчур броский. На нем члены клуба даже изобразили свой герб – пару крылатых лодыжек. Все они гордятся тем, что умеют управлять экипажем, и действительно делают это превосходно. Все, в том числе и Маркус. У всех есть превосходные лошади, сплоченные команды. Я много раз ставил на них и почти всегда выигрывал. Вполне безобидное развлечение, никогда никому не причинило вреда.

– Пуговицы, – напомнила ему Мэдлин.

– У них много причуд, и одна из них – униформа: сюртук с поразительно красивыми перламутровыми пуговицами. Опять же немного броско для людей в общем-то консервативных. Зато пуговицы их отличительная черта.

– Вы полагаете, что Маркус мог…

– Я ничего не полагаю. – Его резкий тон свидетельствовало том, что он говорит неправду. – Я только знаю, что этот человек с пуговицами на сюртуке скорее всего является членом этого клуба.

Мэдлин не поверила ему.

Крупица подозрения закрылась в душу Колина некоторое время назад. Когда он попал в тюрьму, Хорас Пил исчез и стало известно, что Луиза и Маркус поженятся. Мэдлин сомневалась, что у Колина были другие занятия в тюрьме, помимо бесконечных раздумий о причинах, по которым он туда попал, хоть это было неприятно. Будучи человеком умным, он вполне мог предположить, что брат захотел убрать его с дороги. Мэдлин слепо верила в способность Ньюгейтской тюрьмы опровергать даже самую крепкую сыновнюю преданность.

– А какой он, ваш брат?

– Хороший малый, – помолчав, заявил Колин, но Мэдлин почувствовала напряжение в его голосе. – Возможно, мне ближе Йен, но… Маркус… Маркус научил меня драться. – Колин искренне улыбнулся: – Мы обожаем друг друга, и я уверен, что он будет защищать меня до последнего вздоха. Однажды он вытащил меня из реки, когда я едва не утонул. Но это уже другая история. Я никогда не встречал никого… – Колин помолчал, подбирая слово, – решительнее Маркуса.

Интересное слово.

– В таком случае вы считаете его беспощадным?

– Нет. – Теперь Колин был категоричен. – Решительным. Маркусу не очень много надо в этой жизни, но если он чего-то хочет, непременно добьется своего. Будь то лошадь на аукционе, или участок земли, прилегающий к дому Эверси, или умение обращаться с пистолетом. В этом ему пришлось практиковаться гораздо больше, чем мне. В нем нет легкости Йена или моего… не знаю, того, что есть во мне…

– Щегольства, – дипломатично подсказала Мэдлин.

– Так это называется? – В его голосе слышалось сдержанное удивление. – Но всегда добивается хорошего результата. Я никогда не видел, чтобы Маркус проявлял беспощадность. Но опять же… когда речь идет о любви… Когда люди любят…

Колин умолк. Он довел себя до Ньюгейтской тюрьмы, косвенно, конечно, потому что был влюблен. Любовь опасна.

– Маркус любит Луизу?

– Луизу любят все, миссис Гринуэй.

– Я имела в виду… – Мэдлин округлила глаза.

– Ну хорошо. Да, да. Я знаю, что вы имели в виду. Я думаю… – Колин потер лоб и вздохнул. Затем прислонил голову к стене, закрыл глаза и печально усмехнулся. – Да, – еще раз весомо повторил он. – Я верю, он искренне любит ее.

– А Маркус знал о вашей привязанности к Луизе до вашего ареста?

– Всем в Пеннироял-Грин было известно о наших отношениях. Луиза никогда не бывала в Лондоне во время сезона, у ее семьи не было на это денег. Но она могла выбирать из Редмондов, Эверси или из землевладельцев. Ну и… Остальное вы знаете.

Голос Колина дрогнул, пальцы сжались в кулак. Он несколько раз стукнул себя по бедру.

– Вы замужем, миссис Гринуэй? – помолчав, спросил Колин.

– Нет, – поспешно ответила Мэдлин, вопрос застал ее врасплох.

– А были?

– Да.

Колин криво улыбнулся и, не глядя на нее, передал ей бурдюк с водой.

– Что случилось с вашим мужем?

Мэдлин сделала глоток воды.

– Он умер.

Колин стер крошки со щеки, затем повернулся к Мэдлин и пристально посмотрел на нее.

– Вы страдали?

Мэдлин показалось, будто ее ударили под дых. Возможно, это был единственный вопрос, на который она честно ответила. Он опасный, этот Колин Эверси.

– Да, мистер Эверси, страдала.

Она вернула ему бурдюк.

– Он погиб, на войне?

– О нет, войну он пережил, – с иронией в голосе заметила Мэдлин. – Он тяжело болел.

– Вы уверены, что не застрелили его случайно из своего пистолета?

Вопрос прозвучал насмешливо, но она чувствовала, что за ним кроется нечто большее. Колин Эверси по-прежнему не доверял ей. Как, впрочем, и она ему. Она много чего знала о нем, он не знал о ней ничего, так хотела Мэдлин.

– Я никогда не стреляю случайно.

Колину понравился ответ, он даже улыбнулся. В луже отражалось небо, часть экипажа и часть Колина тоже. День выдался теплый, пахло навозом и углем, всякими отбросами, а из небольшого садика за графским домом доносился аромат цветов.

– У вас есть дети, миссис Гринуэй?

Мэдлин беспокойно заерзала.

– Вас это не касается, мистер Эверси.

– Я просто стараюсь поддерживать беседу во время трапезы, – не глядя на Мэдлин, ответил Колин. Он, прищурившись, смотрел в небо, как будто там можно было отыскать человека в сюртуке с перламутровыми пуговицами. А Мэдлин поймала себя на том, что не может отвести от Колина глаз. Темно-каштановые волосы с медным отливом вились на висках и над ушами и блестели на солнце. Ресницы повторяли цвет волос. На подбородке начала темнеть щетина, но тени под глазами исчезли. Крепкий сон на мешках с мукой сделал свое дело.

– Сегодня очень тепло, правда? – сказала наконец Мэдлин. – Дождя не будет. Хоть бы подул ветерок, иначе вечерами будет невыносимо жарко. Наверное, год будет засушливым.

Колин повернулся и несколько мгновений тупо смотрел на нее, потом рассмеялся:

– Очень хорошо, миссис Гринуэй, вы правы, погода – отличная тема для разговора.

У него искрились глаза, когда он, рассмеявшись, прищурился, а в уголках глаз собрались морщинки. Мэдлин медленно отвела взгляд, не в силах смотреть в эти прекрасные глаза.

Мэдлин не могла понять, что с ней происходит, и, обдумывая ответ, наклонилась и нарисовала цветок в пыли. Таким образом, она давала себе время подумать.

Колин критическим взглядом окинул рисунок.

– Я бы нарисовал грудь.

Мэдлин, не сдержавшись, рассмеялась. Колин умел пробиваться в неожиданных местах, обнаруживать новую брешь в ее броне, пока она заделывала предыдущую.

Но когда она встретилась с его взглядом, его улыбка исчезла, задержавшись лишь в уголках губ. Глаза потемнели, взгляд стал твердым. Мэдлин поняла, что они оба вспоминали те моменты, когда прятались в шкафу, и сейчас она пережила их еще раз: его дыхание рядом с ее ухом, легкое касание рукой груди, ощущение крепкого тела у себя за спиной, мурашки по коже рук и спазм, перехвативший от волнения горло.

Но она справилась с собой, не позволила эмоциям отразиться на ее лице и хладнокровно отвела взгляд. Во всяком случае, она надеялась, что у нее получилось именно так.

«Я же не наивная девчонка», – напомнила себе Мэдлин. Она – женщина, причем сделанная не изо льда, и Колин, бесспорно, привлекательный мужчина. Фактически благодаря своей привлекательности он и добился успеха. Тот факт, что она по-прежнему не доверяет этому человеку, не означает, что он не может волновать ее тело. Но больше она не представит ему такой возможности.

Мэдлин едва не рассмеялась над собой, осознав, что держать свои чувства в узде намного легче, когда не смотришь на Колина. Можно резко спросить: «Вы надеетесь и впредь быть полезным? Считаете, что мы сможем найти этого посыльного с удивительными пуговицами на сюртуке?»

Колин съел хлеб с ветчиной и хотел было вытереть руки о свою одежду, но потом достал носовой платок, вспомнив, что рядом находится Мэдлин, и воспользовался квадратиком муслина, тщательно обтерев каждый палец. Потом передал платок Мэдлин, и она тоже вытерла руки.

– Не знаю, с чего начинать поиски. Если Гарри и Элеонора действительно проявляли осторожность, возможно, этот замечательный доктор – единственный, кто знает об их отношениях. Но зачем ему понадобилось воспользоваться своей осведомленностью? Я никогда не слышал, чтобы его упоминали в качестве члена клуба «Меркурий». Мне кажется, Маркус непременно упомянул бы о нем.

– Когда вы сказали «воспользоваться своей осведомленностью», вы имели в виду, почему он воспользовался информацией, чтобы ложно обвинить вас, потом вас же спасти и убить меня?

– Я старался соблюдать осторожность, – с иронией в голосе признался Колин, – но вы правы, именно это я имел в виду. А вы знаете доктора?

– Да.

– Вы лично знакомы с доктором Огастом?

– Да.

Колин слегка нахмурился.

– Меня восхищает ваш словарный запас, миссис Гринуэй.

– Нам следует поехать на Биддлгейт-стрит, – сказала Мэдлин, – он там живет.

Мэдлин внезапно почувствовала сильную усталость, но эта усталость не имела никакого отношения к бессонной ночи. Она думала, что еда придаст ей силы, но она только укрепила ее разум, что в данной ситуации было не самым важным. Потому что все происходящее казалось слишком далеким от реальности.

Но выбора у них не было. Что станете Колином Эверси, если они не смогут доказать его невиновность?

Что станет с ней, если она больше не заработает ни единого пенни?

– Зачем вам нужны деньги, миссис Гринуэй? – словно прочитав ее мысли, вежливо спросил Колин.

– Что, простите?

– Вы говорили мне, что вам срочно нужны деньги. Зачем? Долги? Шантаж? Куда бы вы отправились, если бы не пошли со мной?

Почему, собственно, он должен доверять ей? Видимо, он вспомнил, что за его поимку ей было обещано вознаграждение.

Мэдлин было интересно, о какой сумме могла идти речь и хватило ли бы ей этих денег, чтобы добраться до Америки.

– Я собиралась уехать за границу, – холодно сообщила Мэдлин. – Мне очень нужны деньги, мистер Эверси, много денег. Спасая вас, я потратила все, до единого пенни.

– Я слышал в Ботани-Бей[4] замечательно в это время года.

– Весьма остроумно, но я имела в виду другую страну. Америку.

– От чего вы бежите, миссис Гринуэй?

– Забавно слышать это от человека, которого я спасла от виселицы.

Колин улыбнулся, прислонился к стене и снова посмотрел на небо.

Итак, у них вновь установилось обоюдное недоверие друг к другу. Но на лице Колина играла легкая улыбка, словно он знал, что со временем узнает о Мэдлин Гринуэй все, что его интересует.

Его уверенность раздражала, он полностью подчинил ее себе.

Видимо, вопросы, которыми он донимал ее, помогали ему отвлечься от собственных мыслей. Ведь его едва не повесили за преступление, которого он, возможно, не совершал, не исключено, что за всем этим стоит любимый брат – он теперь может жениться на женщине, которую всю жизнь любил.

В голосе Колина она слышала такую же усталость, какую ощущала сама. Не связано ли это с бесплодной попыткой доказать когда-либо свою невиновность, если он действительно невиновен. Или с тем, чтобы снова поверить кому-то и чтобы поверили ему.

Насколько легче было бы все, не старайся Колин привлечь к себе ее внимание.

Колин указал рукой на сверток с едой и вопросительно поднял бровь. Мэдлин покачала головой, она больше не хотела есть. Он завязал салфетку и быстро встал, подняв узелок, и протянул ей руку.

Она смотрела на его руку, зная, что он протянул ее, проявляя внимательность, демонстрируя хорошие манеры, бросая ей вызов и одновременно желая прикоснуться к ней, потому что знал, что может ее завести.

За последние несколько лет она привыкла подниматься на ноги сама, не нуждаясь в помощи. И все же Мэдлин приняла его руку.

Колин задержал ее руку в своей немного дольше, чем это требовалось. Мэдлин это выдержала, только чтобы доказать, что ее не так легко завести или испугать.

Сегодня, однако, он доказал, что может сделать и то и другое.

Колин, наконец, отпустил ее руку, немного хмурясь. Мэдлин натянула перчатки и пошла к выходу из конюшен, собираясь найти экипаж. Так безопаснее, чем шествовать с Колином Эверси через Сент-Джеймс-плейс.