Опасные удовольствия

Глава 8

Лишившись равновесия, Колин почти вывалился из шкафа следом за ней. Толстый ковер и шуршание шелковых платьев в шкафу сделали их приземление почти беззвучным.

Несколько секунд Колин и Мэдлин, не глядя друг на друга, внимательно смотрели на кровать, где сплелись тела лакея и графини.

К счастью, в этот момент леди Малмси как раз старалась подвинуться так, чтобы ее бедра оказались поближе к Гарри. Но что-то, возможно, блеск пистолета Мэдлин в свете лампы, привлекло ее взгляд. Она замерла. Потом медленно подняла голову и, охваченная ужасом, застыла.

Колин вежливо коснулся рукой края шляпы.

– Нора? – Голос лакея звучал приглушенно, потому что голова была где-то между грудей графини.

В ту же секунду графиня и лакей отпрянули друг от друга. Леди Малмси свалилась с кровати на левую сторону, а лакей упал, приземлившись на колени, на правую. Он медленно прополз к туалетному столику, схватил парик и прикрыл им пах. В, это время его вторая рука нащупывала на туалетном столике что-нибудь подходящее для обороны. Ничего, кроме круглого футлярчика для ароматического шарика, он не нашел.

Лакей выругался, бросил коробочку на столик и пристально посмотрел на Колина.

Колин стоял, ощущая некоторое оцепенение, зная, что если бы он остался в шкафу на секунду дольше, ему бы тоже понадобилось прикрыться париком. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что он не обманывался: соски Мэдлин Гринуэй по-прежнему находились в возбужденном состоянии и натягивали муслиновую ткань лифа, а лицо залилось румянцем. Она открыла замок пистолета и целилась, в уголках губ залегли складки. На Колина она не смотрела.

Колин резко отвел от нее взгляд, испытывая сожаление и смущение одновременно, как будто она разбудила его в момент эротического сна. Благодарение Богу, что у нее хватило ума сделать это.

Он глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

На стеганом покрывале появилась маленькая изящная рука графини, затем показалась ее белокурая головка. Она поднялась с кровати и теперь во все глаза смотрела на Колина и Мэдлин.

– Колин Эверси! – В ее голосе звучало негодование. Как будто на балу он пролил на ее платье миндальный ликер.

Стало понятно, что как только шок уступит место здравому смыслу, она завизжит, потому что вовсе не глупа. Даже несмотря на то что у ее кровати стоит лакей.

В три прыжка Колин оказался рядом с ней, одной рукой обхватил ее за талию, а другой – зажал ей рот, чтобы она его не укусила. Она была такой хрупкой, удерживать се было все равно, что удерживать певчую птичку. Колин чувствовал себя грубияном.

Он заметил, что Мэдлин нацелила пистолет на лакея, чье лицо по цвету напоминало парик. В этот момент Колин предположил, что Гарри больше не надо прикрывать пах.

– Леди Малмси, – очень тихо произнес Колин, – если вы обещаете не кричать, я вас отпущу. А если намерены снова произнести мое имя, произнесите его тихо, прошу вас. Мы же старые друзья, не так ли? Мне нужна наша помощь, но, пожалуйста, не поднимайте шума.

– Колин? Неужели это вы? – донесся у него из-под руки ее возмущенный голос. – Вы живы?

Лакей выронил парик.

– Вы, правда… Колин Эверси? – Гарри сверлил Колина взглядом. Словно сравнивал его со всеми яркими изображениями на плакатах.

Колин тоже пристально изучал его лицо. У Гарри были синие глаза и ямочка на подбородке.

Колин вежливо снял шляпу.

– Вы действительно мистер. Эверси! – Гарри долго смотрел на него. Потом мельком взглянул на свои туфли, застенчиво поковырял мыском обуви и снова поднял глаза. – Если вы бывали в доме раньше, сэр, я узнаю вас повсюду и… я… я, сэр… – С этими словами он низко поклонился, так как кланялся графу. – Это большая честь, мистер Эверси, – с восхищением в голосе произнес лакей, выпрямившись.

Мэдлин недоверчиво хмыкнула, а Колин подумал, что вряд ли похоже, чтобы лакей организовал его убийство.

– Но… почему вы здесь? – продолжал Гарри. – Вы же не собираетесь, – он смущенно наморщил лоб, – ограбить нас? – Он украдкой посмотрел куда-то за спину Колина, видимо, надеясь увидеть мешки, набитые серебряными канделябрами. Но Колина Эверси обвиняли в убийстве, а не в воровстве.

– Я здесь, потому что мне нужна ваша помощь, Гарри. А вас я отпущу, если вы обещаете не кричать, Элеонора. Обещаете? В конце концов, мы друзья, разве нет? И в данный момент находимся в одинаково затруднительном положении. Согласны со мной?

Графиня быстро кивнула, и Колин медленно убрал руку, закрывавшую ей рот. Словно вода, прорвавшая плотину, из нее хлынул поток слов.

– Ради всего святого, что вы делаете в моем шкафу, в моих покоях, Колин Эверси? Боже мой, вам надо помыться! Я рада, что вы живы. Вы вонзили нож в того человека?

– Задавать вопросы буду я, леди Малмси, и буду задавать их Гарри. Зачем вы ходили в «Логово тигра», Гарри?

Этот вопрос шокировал лакея даже больше, чем вывалившийся из шкафа убийца. Он позеленел и ухватился руками за край туалетного столика, чтобы не упасть.

Колин очень хорошо знал, что находится на туалетных столиках женщин, потому что бывал в самых разных женских спальнях: от скромных до очаровательно вульгарных. Шарики румян для стремительных молодых леди, у других – маленькие хрустальные флакончики лавандового или гвоздичного масла, помады, а в случае его сестры – жидкость, с помощью которой волосы должны стать кудрявыми. Но ничего не получалось, и тогда Женевьева беззвучно плакала.

Лакей слабо взмахнул рукой.

– Просто… Она не знает об этом. Элеонора ничего не знает, – добавил он еле слышно. – Я хотел защитить ее, понимаете.

– Гарри… – леди Малмси резко обернулась, – чего я не знаю?

– Почему бы вам двоим не присесть? – Слова Мэдлин прозвучали как любезное приглашение, но она ткнула в них дулом пистолета, и у приглашения появился несколько другой оттенок.

Графиня и лакей послушно сели на кровать: скрип, скрип. Их взгляды были прикованы к пистолету Мэдлин. Рука Гарри скользнула по покрывалу и отыскала руку Элеоноры. Он положил ее руку себе на колени, желая ее успокоить.

Он заметил, как по лицу Мэдлин скользнула тень. Игра света? Дрогнул пистолет? Но ее рука никогда не дрожала.

– Где Малмси? Он в Лондоне?

– Малмси в Дувре. У него там дела, а мне он сказал, что я буду там скучать. Он очень заботливый. Другие города скучные по сравнению с Лондоном.

Скучные. Колин внезапно ощутил острую тоску по «скуке».

– А она должна вот так целиться? – обиженно добавила леди Малмси, чувствуя, что постепенно приходит в себя.

Колин бросил в ее сторону уничтожающий взгляд.

– Гарри, будьте любезны, отвечайте на мой вопрос. Мы торопимся, а для нас это очень важно. И позвольте мне представить… – он задумался, подбирая какое-нибудь острое словцо, но потом решил, что эти двое должны чувствовать уважение к ним, – мою компаньонку, миссис Грин.

Колин внимательно посмотрел на лакея. Тот был высокого роста и выглядел так, будто его только вчера выдернули с фермы. Крепкие мускулы никак не вязались с его пышным нарядом. У него было лицо человека, который обладал не очень гибким умом, но имел твердый характер. Колин много раз встречал такие лица в пабе и церкви в Пеннироял-Грин. Эти люди были слишком заняты работой на земле и уходом за скотом, чтобы как-то совершенствоваться. Колина это устраивало. Ему нравились те, кто быстро соображает, но он им не доверял, потому что сам был одним из них.

– Он пришел ко мне в мой выходной, – запинаясь начал Гарри. – Утром я чистил столовое серебро, закончил рано, и половина дня у меня оказалась свободной. Я решил пойти в город отправить письмо матери. Возвращаясь домой, услышал за спиной шаги. Человек окликнул меня по имени, но сам не представился. Он просто сказал… он сказал… – Гарри замолчал и судорожно сглотнул, – он сказал, что знает о… о нас с Норой.

Графиня издала мучительный стон.

– О, Гарри! Ты должен был мне сказать! А если граф… А если это был шпион, нанятый графом? Я на самом деле не думаю, что Монти станет… Но что, если…

– Я думаю, это не был шпион, Нора, – мягко заметил Гарри. – Если это шпион, зачем ему говорить мне, что он знает о нас? Он бы отправился к графу? У графа есть деньги. А если бы он хотел забыть это, пошел бы к тебе, Нора, а не ко мне. Дело в том… он хотел не этого. Ему нужен был посыльный, так он сказал. А я хотел защитить тебя. У тебя и без того много секретов.

Колин бросил взгляд на Мэдлин и заметил, что по ее лицу снова пробежала тень. Она сжала губы, словно пытаясь подавить какую-то эмоцию, но взгляд темных глаз оставался необычайно мягким.

Леди Малмси оторвала взгляд от Гарри и теперь изучала Мэдлин, ее одежду, пистолет и миловидное лицо.

– Она ваша любовница, Колин?

Черт бы побрал этих женщин с их любопытством и способностью резко менять тему.

– Это правда, мадам? – Глаза графини горели. Это было похоже на озорство и уязвленное самолюбие. Она привыкла контролировать ситуацию, а сейчас поняла, что ей это не удается.

– Я не являюсь ничьей любовницей, леди Малмси, – сказала Мэдлин. – Но за вопрос – спасибо.

– Есть еще кое-что похуже, это называется любовь, – с язвительным практицизмом заявила Элеонора. Гарри погладил ее руку, успокаивая, и, словно извиняясь, кивнул Колину: вы же знаете этих женщин.

– Вернемся к Гарри, – вмешался Колин, пока Мэдлин не поддалась искушению вцепиться в волосы графине. Но Мэдлин выглядела на удивление спокойной.

– Я ни в чем не признался, – продолжал Гарри. – Сказал, что понятия не имею, о чем он говорит, и попросил, чтобы он не говорил таких неприятных вещей о графине. Еще я сказал, что буду рад выступить в роли посыльного, поскольку знаком с мистером Крокером из «Логова тигра», и собирался зайти туда после того, как отправил письмо.

Этот человек наставлял рога графу, но Колину он начинал нравиться, Он симпатизировал умным людям.

– Не понимаю, каким образом кто-то узнал о нас с Норой, – честно признался лакей, и Колин с некоторым сожалением мгновенно понизил свою оценку этого человека, учитывая запертую дверь спальни графини и тот факт, что любой дворецкий, заслуживающий, чтобы ему платили, заинтересуется, куда исчезает один из лакеев. А еще скрипучая кровать.

«К тому же любовь слепа и глуха, поэтому подвержена всякого рода напастям», – мрачно подумал Колин. Его напасти начались в пабе и едва не закончились на виселице.

– Что это был за человек? Джентльмен? Простолюдин? Слуга? – спросила Мэдлин.

Ее командный тон заставил Гарри впервые посмотреть чуть выше дула пистолета, на нее. На его лице вспыхнуло и тут же исчезло жаждущее, умеющее ценить, почти испуганное выражение. «Рефлекс», – подумал Колин. У любого сильного мужчины наблюдается такая реакция на женщину, которую он чувствует, что не сможет получить, или которой, возможно, не сможет соответствовать. Интересно наблюдать эту реакцию на лице другого человека. Неужели Мэдлин Гринуэй всегда вызывала такую реакцию?

Гарри вздохнул, сделал глубокий выдох и задумался, откинув назад голову.

– Речь у него была как у джентльмена. Очень вежливая. Но мне показалось, что он не джентльмен. У него вид как… как у адвоката.

– Откуда такая мысль?

– Он напомнил мне мистера Патона, управляющего графа. Его… манера одеваться. Манера говорить. Походка. – Гарри поднял глаза, оценивая компанию и подбор слов. – Этот человек был другим, – заключил он.

– Вы можете его описать? – спросил Колин. – Как он выглядел?

– Разжиревший. – Гарри взмахнул рукой, показывая размеры живота незнакомца. – Мне кажется, средних лет. В очках, поэтому я не смог хорошо рассмотреть его глаза, а он ни разу не посмотрел на меня. Одежда очень простая, темного цвета, поэтому меня поразили его необычные пуговицы у него на камзоле.

– Необычные пуговицы? – быстро переспросил Колин.

– Да-да. Не из меди, не из серебра, какие я много раз видел у нас на званых обедах и прочих мероприятиях. Белые… блестящие, как крошечные осколки луны, размером… – Гарри прочертил пальцем в воздухе кружок, – с шиллинг. Сюртук был застегнут на все пуговицы, повязан шейный платок, но пуговицы отражали свет, поэтому я заметил.

Как крошечные осколки луны. Хладнокровное и отвратительное подозрение зародилось у Колина где-то в глубине души.

– Миссис Грин… – осторожно начал он, – покажите Гарри рукоятку вашего пистолета, если можно.

Мэдлин бросила на него недоуменный взгляд, потом заблокировала кремниевый замок и развернула пистолет так, чтобы лакею был виден силуэт женщины на перламутре рукоятки.

Лакей подался вперед.

– Да-да, похоже, – выдохнул он. – Красиво, правда? Напоминает луну, но только с радугой на ней, – Гарри взглянул в сторону графини, возможно, напрашиваясь на новую униформу с перламутровыми пуговицами.

– Это перламутр, Гарри, – поучительным тоном сказала Элеонора. – В библиотеке есть китайские витражи, инкрустированные перламутром, а еще стулья в гостиной Монти. Черные лакированные стулья.

– Перламутр, – повторил Гарри. Похоже, ему доставляло удовольствие узнавать что-то новое и повышать свое образование. – Значит, пуговицы были перламутровыми.

– И этот человек ни разу не назвал вам своего имени? – поинтересовался Колин. – Может быть, вы видели, как он садился или выходил из экипажа, может быть, он ехал верхом, если верхом, то в какую сторону?

– Он всегда подходил ко мне на улице, мистер Эверси, и приносил с собой деньги, чтобы я отдал их мистеру Крокеру.

– Двадцать пять фунтов?

– Я никогда не смотрел, мистер Эверси, – ответил Гарри. – Деньги находились в крошечном кошельке.

– А он всегда был одет в этот сюртук, Гарри?

– Дважды, насколько я помню.

– Сколько раз в качестве посыльного вы посещали «Логово тигра»?

– Всего три раза, мистер Эверси. Два раза, чтобы встретиться с мистером Крокером. Я приносил деньги дважды. Третий раз меня попросили принести деньги Хорасу.

Наступила тишина. Колину потребовалась секунда, чтобы задать вопрос:

– Для кого?

– Для Хораса Пила, мистер Эверси. Вы должны его знать, он пьет повсюду. Это человек, у которого…

– Собака на трех ногах, – договорил за него Колин.

Ничего нельзя понять. Тот человек, который заплатил, чтобы добиться признания вины Колина в убийстве с помощью исчезновения Хораса Пила, заплатил также за то, чтобы спасти Колину жизнь и убить женщину, нанятую для его спасения.

В этом не прослеживалось руки Редмондов, в этом не было той хладнокровной ловкости, с которой они все выполняли. Но и Эверси никогда бы ничего не сделали так нескладно или так нерешительно. И потом Колин не мог даже представить себе, чтобы кто-то в его семье попытался убить женщину. Маркус…

Может, на самом деле Маркус заплатил Хорасу Пилу, чтобы тот исчез, а потом испытывал угрызения совести?

Колин почувствовал холодную испарину, выступившую на затылке. Он сделал глубокий вдох, затем – выдох, пытаясь успокоиться. Он обдумает все это позднее, сейчас необходимо собрать факты и сделать это быстро.

– Итак, вы отдали деньги Хорасу Пилу. Когда это произошло?

– Вы уже были в тюрьме, мистер Эверси. Это было… две недели назад. В среду, когда я работал полдня. Дело в том, что, когда я увидел его впервые, он вел себя намного увереннее. Во время двух следующих встреч… он нервничал.

Раздался стук в дверь. Все замерли.

– Шкаф, – прошептала графиня.

Мэдлин, Колин и Гарри с трудом втиснулись в шкаф и попытались закрыть дверцу, но для троих там было слишком мало места. Колику пришлось двумя руками обнять Мэдлин, а фалда лакейского камзола так и осталась торчать в дверце.

Графиня отодвинула задвижку и открыла дверь.

– Леди Малмси? – послышался очаровательный голосок служанки. – Давайте я помогу вам одеться на обед к леди Ковершем. Я достала синее платье.

Синее платье валялось теперь на полу.

– Кэти, у меня очень болит голова. Ты же знаешь, насколько скучны вечера у лорда и леди Крамп. Там никогда не хватает еды на всех приглашенных. Я выпила лишнего и теперь расплачиваюсь.

Кэти хихикнула. Колин подумал, что молодой служанке повезло, у нее молодая энергичная госпожа с покладистым характером.

– Вы неважно выглядите, леди Малмси.

– Я плохо себя чувствую. Надо прилечь, но следует направить извинения леди Ковершем. Жаль, но я не смогу насладиться сегодня блюдами ее изумительного повара.

При очередном упоминании о еде, желудок Колина не выдержал и выбрал этот неудачный момент, чтобы громким урчанием пожаловаться на пустоту в нем. Это было похоже на громкий вой. Так воет собака, глядя на жующего хозяина. В комнате воцарилось молчание.

– О Боже, – произнесла наконец леди Малмси, не вдаваясь в подробности.

– Мне… мне послать за обедом, миледи? – В голосе служанки слышалось смущение.

– Да, Кэти, и прямо сейчас. Я съем… целого цыпленка, большой кусок ветчины, сыр с маслом. И пирожки.

«И вино», – хотелось прошептать Колину. Опять воцарилась тишина. Служанку явно смутил чудовищный аппетит графини.

– Я думаю, что после небольшого отдыха у меня разыграется аппетит, – пояснила графиня.

Как чудесно быть графиней. Не надо говорить всякую ерунду, придумывать объяснения. Конечно, если только дело не касается мужа, когда он обнаружит тебя в постели с лакеем.

– Да, леди Малмси. Конечно, леди Малмси.

– Смотри, не забудь, прямо сейчас, – сказала графиня.

– Конечно.

Дверь захлопнулась, щелкнула задвижка, графиня выдохнула, и из шкафа вывалилась скрывавшаяся там троица.

– Представляю себе, как удивится Кэти, когда все заказанное исчезнет в один момент, – рассмеялась раскрасневшаяся графиня. – Она начнет распускать слухи о моем чудовищном аппетите.

– Спасибо, леди Малмси, – скромно поблагодарил Колин. Хорошо, что эта неприятная ситуация хоть развеселила графиню.

– Не за что, Колин, хотя я никогда не пойму, почему должна кормить вас и вашу компаньонку, когда вы забрались в мою спальню.

– Потому что он – Колин Эверси, Нора, – упрекнул графиню лакей. – А она… – Он бросил нервный взгляд в сторону Мэдлин.

– Леди с заряженным пистолетом, – подсказала Мэдлин.

Гарри с явным облегчением повернулся к Элеоноре. Она была красива, но не была для него загадкой.

– Когда тебя обвиняют в убийстве, Гарри, в этом нет ничего, что было бы достойно восхищения. – Колин счел своим долгом сказать это.

– Но вы же не делали этого, не правда ли, мистер Эверси? И потом, как вы шли к виселице! Мужественно. Как джентльмен. Остроумный, дерзкий и сильный. Это было восхитительно.

Мужественно? Утром в день казни он пребывал в сильнейшем оцепенении, пока не услышал те несколько слов, которые прошептал ему в затылок палач. А потом его спасли. Тем не менее приятно слышать, как кто-то, пусть даже лакей, говорит: но вы же не делали этого.

– Спасибо, Гарри. – Колин понимал, что сейчас не время анализировать, насколько это нравственно восхищаться приговоренными к смерти преступниками, и то, что им восхищались, было пока единственной полезной: пещью, его вкладом в их расследование. А еще тот факт, что он знал, что лакеи графини Малмси носят бледно-голубые чулки.

Но кто еще мог знать об отношениях графини с лакеем и использовать эту информацию в качестве шантажа?

– Кто-нибудь еще из вашей деревни, леди Малмси, приехал в Лондон? Кто-то, кто может знать о вас и Гарри, о вашем происхождении?

Графиня обменялась взглядом с Гарри.

– Только Уилли Огаст. Но он бы никогда… Я не верю, что он способен на нечто подобное.

– Кто это, Уилли Огаст?

– Уилли – мой доктор. Я шепнула на ухо своему мужу, что слышала о талантливом докторе, и Уилли стал нашим семейным доктором. Теперь среди его пациентов сам король. Уилли – наш друг, он всем обязан мне и никому не скажет, что я родом из Марбл-Майла.

– Вы говорите о докторе Уильяме Огасте, леди Малмси? – спросила Мэдлин.

– Человек, который удалил опухоль на голове у графа Лайдона? – Колин знал доктора Огаста, хотя никогда с ним не встречался. Некоторые считали, что мир стал бы лучше, если бы нож доктора Огаста соскользнул в тот момент, когда он манипулировал с головой графа. Но операция прошла блестяще, и граф продолжает досаждать миру своим мерзким характером, а доктор Огаст завоевал хорошую репутацию.

– Да, это Уилли, – подтвердил Гарри.

– Доктор Огаст, которого все считают гением? Он родом из Марбл-Майла, как и вы оба?

Лакей и графиня кивнули в ответ.

– Какой интересный городок, Марбл-Майл, – добавил Колин.

Графиня самодовольно улыбнулась. В дверь постучали. Мэдлин, Колин и Гарри снова нырнули в шкаф.

– Спасибо, Кэти, – услышал Колин голос графини. Послышался звон посуды, это принесли еду.

Дверь закрылась, звякнула задвижка. Графиня подошла к шкафу.

– Все в порядке, можете выходить. Только задерживаться не нужно, собирайте еду и возьмите ее с собой.

Колин понимал, что графиня права. Но у него была еще одна просьба.

– У вас нет шляпки, которая подошла бы моей спутнице? Что-нибудь попроще?

Графиня пошарила в своих вещах, извлекла соломенную шляпку и подала ее Колину, который затем передал ее Мэдлин. Мэдлин, смутившись, взяла ее. В такую жару женщине нужна шляпка, решил он. В конце концов, у него были сестры.

Колин завернул еду в белоснежные салфетки и теперь, когда настало время прощаться, почувствовал приступ сентиментальности. Возможно, это была их последняя встреча с графиней. А она являлась подлинным олицетворением его прежней жизни.

Проходя мимо туалетного столика, он незаметно прихватил пузырек лавандовой воды и опустил в карман камзола.

Графиня взяла его под руку и повела по коридору к лестнице для слуг, к счастью, там никого не было в этот момент. Гарри и Мэдлин следовали сзади за ними.

– Я знаю Гарри всю свою жизнь, Колин, – понизив голос, сказала графиня. – Это…

– Вам не надо ничего объяснять, леди Малмси.

– Но… между мной и Гарри, вы должны это знать, не все так просто… – Она очаровательно покраснела.

– Сказочная физическая близость? – договорил за псе Колин и улыбнулся.

– Вы всегда были животным, Колин.

– Будьте счастливы, Элеонора, – рассмеялся Колин.

– Я и в мыслях не допускала, что вы убили того человека, – сказала графиня.

– Я польщен. Вы приходили на казнь?

– Приходила и снова приду, если они схватят вас.

– Это большая честь для меня, леди Малмси.

Она снова рассмеялась, протянула руку для поцелуя, и Колин прикоснулся к ней губами. Гарри и Мэдлин наблюдали за происходящим. Гарри – с ревностью и Восхищением, Мэдлин – с осторожностью.

– С Богом, – обратился Гарри к Колину и Мэдлин и отвесил им поклон.

– Спасибо, Гарри. – Мэдлин лучезарно улыбнулась ему, и он изумленно вытаращил глаза. Колин нахмурился: как легко она раздаривает улыбки. Эта предназначалась лакею, Но Мэдлин повернулась к леди Малмси и тоже улыбнулась.

Графиня удивленно приподняла брови. Она не растаяла от этой улыбки подобно ее любовнику. Ее защитой против явно более зрелой и бесконечно загадочной миссис Грин была ирония.

– Будьте осторожны, – мягко сказала ей Мэдлин на прощание.

Графиню, казалось, удивили эти слова, на лице ее отразилась безысходная тоска. Колин мгновенно вспомнил мальчишку в «Логове тигра» и подумал, насколько легче было бы графине, поделись она своим секретом с другой женщиной, способной ее понять.