Опоздавшая невеста

Глава 15

Ночь была ее любимым временем суток. Арабелла любила глубокую черноту неба и необузданность моря. Вдыхая острый соленый морской воздух, она подошла к низкой каменной стене, которая шла вдоль обрыва, и оглянулась, всматриваясь в Роузмонт.

Все окна в доме были закрыты ставнями, только в одном виднелся свет.

Люсьен. Арабелла пристально посмотрела на свет и прошептала:

– Интересно, чем ты сейчас занимаешься?

Каждый день он получал загадочные письма, иногда быстро седлал Сатану и немедленно уезжал. Возвращался он затемно. Она знала, где он проводит дни, потому что он всегда был рядом. Но вечера оставались покрыты тайной.

Арабелла отшвырнула ногой камень с садовой дорожки и поплотнее укуталась в плащ. Она хотела проследить за ним, но Себастьян не мог соперничать с Сатаной.

Поднялся холодный резкий ветер. Арабелла с тоской смотрела на отблески огня, отражающиеся на стенах комнаты Люсьена. Не то чтобы она хотела оказаться в его комнате, конечно. Подошла бы любая комната с горящим камином. И все же... она ясно представляла, как было бы тепло и приятно: за каминной решеткой мерцает огонь, в углу огромная кровать с занавесками, в воздухе запах восковых свечей и Люсьен... Она закрыла глаза и представила его спящим на большой дубовой кровати: волосы взлохмачены, на щеке едва заметная тень, длинные ресницы закрывают его поразительные глаза.

Во сне он выглядел моложе и был более похож на мальчишку, хотя ничто не могло развеять ауру скрытой чувственности, которая окружала его, как пьянящий запах сандалового дерева. Даже во сне он обладал властью, способной у любой страстной женщины вызвать неодолимое желание дотронуться до него, провести губами по его щеке.

«Прекрати», – мысленно приказала она себе. Она опустилась на потрескавшуюся мраморную скамью под дубом и покачала головой. Видно, дни, когда она работала бок о бок с Люсьеном, требовали расплаты. Она вздрогнула: на нее налетел порыв ветра, обдавая ледяным холодом и стуча голыми ветками над головой.

Она плотнее запахнула плащ и спрятала подбородок в складках воротника. Здесь, на краю обрыва, ветер дул особенно сильно. Даже в тихие дни он бился о ствол дуба в непрерывной борьбе, выясняя, кто сильнее. Удивительно то, что старый сучковатый дуб все еще стоял, не покоряясь ветру, огромный и потрескавшийся, с толстыми ветками, простиравшимися к морю.

Она беспокойно ждала, пока хруст гравия не предупредил ее о приходе Уилсона. Он появился со стороны ворот. В тусклом свете лицо его было едва различимо.

– Вы готовы, мисс?

– Да. – Она взяла предложенный им фонарь и пошла по дорожке. Тропа была неровной и каменистой, сплошь в предательских выбоинах и камнях, но Арабелла ее хорошо знала и шла уверенно. Дорожка проходила вдоль обрыва, так что с одной стороны были скалы, а с другой – воздух и глубокая темнота, наполненная запахом и вкусом моря.

Когда она завернула за последний поворот, тропинка уперлась в скалистый, поросший травой выступ. Поднялся ветер, ударяющийся в скалы с такой силой, что они дрожали под ногами. Луна лишь изредка проглядывала меж огромных черных туч, тревожно клубившихся над темным морем.

Казалось, прошла целая вечность с момента, когда они миновали последний поворот. Теперь они были почти у самого подножия скалы и приближались к огромному валуну. В свете фонаря казалось, что тропа ведет прямо к скале и там обрывается. Но когда они подошли ближе, стало заметно, что дорожка резко сворачивает влево и исчезает в узкой щели в скале.

Ступив в расселину, Арабелла подняла фонарь. Внезапный порыв ветра чуть не погасил огонь, но, сделав два быстрых шага, она оказалась во влажном спокойном воздухе пещеры.

Сзади послышались тяжелые шаги Уилсона.

– Если мы не поторопимся, нас захватит прилив. Он должен быть сильным этой ночью.

– Тогда давай поторопимся.

– Это не всегда легко, если имеешь дело с двумя такими тупицами, как мои племянники. – Продолжая ворчать, он взял у нее фонарь и пошел вперед. Узкий тоннель с низкими потолками и неровным грунтом под ногами был ненадежен, но Арабелла и Уилсон этого не замечали: здесь им все было знакомо, как в Роузмонте.

Они завернули за угол и вошли в большую пещеру. Там промозглая сырость чувствовалась еще сильнее. Расселина была примерно вполовину меньше большого холла в Роузмонте, но, поскольку фонарь давал только небольшой круг света, чернота вокруг создавала впечатление, что они находятся на краю бесконечности.

Арабелла с Робертом нашли эту пещеру давным-давно. Роберт был уверен, что здесь спрятаны пропавшие сокровища капитана. Они несколько недель искали с искренним усердием детей, но нашли только несколько пометок на стенах да осколки разбитых горшков.

Уилсон шагнул в пещеру, ударившись лбом о низкий потолок у входа. Он выругался, и его голос отозвался гулким эхом. Под ногами плескались большие черные лужи с белыми от морской пены краями. Когда начинался прилив, пещера наполнялась черноватой соленой водой и становилась похожей на озеро.

Сейчас озеро было заполнено только частично, вода едва касалась низа стен. Но во время прилива оба входа оказывались полностью под водой. Тогда только один угол пещеры оставался сухим – высокий выступ справа.

Выступ выглядел обитаемым: несколько висящих на крюках фонарей, остатки костра и прислоненная к задней стенке постель. Остальная часть высокого выступа была заставлена бочками из новой партии.

Арабелла забралась туда по обломкам скалы, Уилсон последовал за ней. Пока она молча пересчитывала бочонки, он пошел зажечь другие фонари.

Она нахмурилась:

– Здесь одиннадцать. Я считала, что мы уплатили за четырнадцать.

– Правильно. Где эти чертовы племянники? – пробурчал Уилсон, осматриваясь. Ничего. Но прежде чем он опять повернул фонарь в сторону бочек, в расщелине со стороны моря показался баркас.

– Как всегда, опоздали! – недовольно проворчал Уилсон. Он повысил голос: – Где вы были, болваны?

Баркас вошел в круг света, и Арабелла увидела огромного, неуклюжего матроса на веслах. Мужчина был могучий, как дуб, каждая рука его, казалось, легко могла обхватить бочку. Он кивнул в знак приветствия и втянул лодку на небольшой выступ.

Туэкс и его брат Лэм приходились Уилсону единственными кровными родственниками. Это были простые рослые парни, дружелюбные и добродушные.

Увидев рядом с Уилсоном Арабеллу, Туэкс сдернул с головы шапку и уважительно склонил голову.

Арабелла весело кивнула.

– А где Лэм?

– Сзади.

– Почему? – Лицо ее просветлело. – А, остальные бочки.

Туэкс кивнул.

– Прекрасно. Ты видел мистера Боулдера?

– Ага, – сказал Туэкс. Он веслом подцепил продетую в железное кольцо веревку и закрепил лодку у выступа. – Льстивый ублюдок, – беззлобно добавил он.

– Туэкс! – Уилсон бросил беспокойный взгляд на Арабеллу. – Придержи язык!

Гигант поджал губы и сморщил лоб.

– Лучших слов для него я не могу найти.

– Тогда вообще помолчи, – резко ответил Уилсон. Туэкс покачал лохматой головой.

– Ты бы сам назвал его так, как он того заслуживает, если бы знал, что он собирался сделать. Этот поганец отказывался отдать наши последние три бочки. – Великан лукаво улыбнулся. – Мы с Лэмом дождались, пока почти все сошли на берег, и тогда подгребли и посмотрели сами.

– И что вы нашли? – спросил Уилсон.

– Этот ублюдок был на корабле, бочки были спрятаны на высоте его роста. Когда я ему сказал, что мы возьмем наши бочки, он отказал. Сказал, что ему надо их отдать более важным людям, чем мы, и приказал нам убираться с корабля.

Лицо Уилсона покраснело.

– Мы уже уплатили за эту партию! Туэкс кивнул.

– Поэтому мы погрузили в лодку то, что нам принадлежит. Ему это не понравилось, и он приказал своим людям в нас стрелять.

– Боже! – воскликнула Арабелла, тревога сжала ей грудь. Туэкс пожал плечами.

– На борту было всего четыре человека, и они пробовали свой товар. – Его улыбка стала еще шире. – Они продырявили себе паруса.

– Тем лучше для них, – сказал Уилсон. – Этот бездельник, мошенник, убл... – Он закрыл рот. – Добраться бы мне до него. Я бы его вздул как следует и бросил в океан на съедение рыбам.

– Хорошо, – сказал Туэкс, – это мы тебе устроили.

– Что вы мне устроили? – спросил Уилсон.

– Ты же хотел его видеть. Когда мы все из него вытрясли и наши бочки были в ялике, этот придурок прыгнул туда, ухватился за одну бочку и не хотел уходить. Сначала мы собирались выбросить его на корм рыбам, но потом Лэм подумал, что ты, может быть, захочешь с ним поговорить. – Туэкс медленно кивнул. – Вот мы и оставили его в лодке. Лэм везет его сюда.

– Сюда? – заморгал Уилсон. Туэкс кивнул, явно довольный собой. Арабелла закрыла глаза и прижала руку ко лбу. Реакция Уилсона была сильнее.

– Идиоты! Болваны! Теперь он будет знать о нашем укрытии!

Туэкс потер нос толстым, как сосиска, пальцем.

– Вот и я тоже говорил это Лэму. Но он сказал, что все устроит и никто ничего не узнает.

Как по заказу, послышался звук входящей в пещеру второй лодки. В середине разрезающего воду ялика гордо красовались три бочки. Лэм равномерно греб, а на носу лодки сидел полный мужчина, с сальными волосами, убранными назад с маленького злого лица, и глазами, завязанными толстым шарфом. Он вцепился в борта лодки, как будто боялся упасть, его горло конвульсивно дергалось при каждом гребке.

– Проклятые идиоты, – выдохнул Уилсон. Арабелла с трудом удержалась, чтобы не выразить вслух свое согласие.

– Я думаю, они чувствовали, что надо что-то делать. В эту партию мы вложили четырехмесячный доход.

Он вздохнул, плечи его ссутулились.

– Возможно. Вам лучше закрыть лицо, мисс. Не хочу, чтобы кто-то мог вас узнать.

Арабелла развязала свой шарф и скрыла большую часть головы и лица, оставив только небольшую щель для глаз. Ялик подплыл к выступу, и Лэм вышел.

– Можешь снять повязку.

Толстяк схватился за платок и сорвал его, бросив свирепый взгляд на Уилсона. Затем он самостоятельно выбрался из лодки, что было настоящим подвигом для человека его объема. Ни Лэм, ни Туэкс не сделали даже попытки помочь ему, только наблюдали и насмешливо ухмылялись. Уилсон шагнул вперед:

– Мистер Болт, вы...

– Мистер Боулдер, – поправил тот с сердитой гримасой, его хитрые глазки тем временем шныряли по пещере, как будто стараясь запомнить каждый уголок, каждую трещину. – Предупреждаю вас: если я через час не буду на корабле, мои люди придут за мной, можете не сомневаться.

Уилсон плюнул в воду.

– Как? Они даже не знают, где вы. Лицо контрабандиста покраснело.

– Ошибаешься, говорю тебе! Погодите, вот увидите. Арабелла сделала нетерпеливый жест в сторону бочек:

– Нам нужен только наш коньяк. – Она кивнула Лэму и Туэксу, и те начали разгружать лодку.

– Подождите! – Боулдер ринулся вперед, лицо его стало пунцовым. – Это для других моих клиентов.

– Чепуха, – сказала Арабелла. – Мы заплатили еще за три бочки. Они принадлежат нам.

– Не эти. Эти обещаны другому.

– Мистер Боулдер, вы отдадите нам эти бочки или немедленно вернете деньги.

– У меня нет с собой денег. – Его рот скривился в противной ухмылке. – А если бы и были, я бы вам их не дал.

– Мистер Боулдер, скажите мне, как долго вы можете находиться в воде?

Лицо его вытянулось, он бросил беспокойный взгляд на ялик, который слегка покачивался на волнах. Арабелла продолжала:

– Лэм не повезет вас обратно на корабль, пока мы не уладим наши разногласия. А эта пещера имеет неприятное обыкновение во время прилива наполняться водой. – Она показала на воду, которая уже начала подниматься. – За исключением того выступа вся пещера будет затоплена.

Его лицо потемнело.

– Значит, я буду сидеть на том выступе.

–Лэму и Туэксу это не понравится. Как видите, там только одна постель.

Лэм важно кивал, Туэкс ухмылялся и разминал свои огромные руки.

Контрабандист показал на тоннель, ведущий к скалистой тропе на Роузмонт:

– Я выйду вон там.

– Вы очень храбрый человек, – восхищенно сказала Арабелла. – Я думаю, это будет не самый худший способ умереть.

– Умереть?

– Блуждая по пещерам без еды и без воды, в темноте до конца своих дней. Думая, что в каждом углу таится выход на поверхность, и с каждым шагом забираясь все глубже и глубже.

Боулдер втянул голову в плечи.

– Я бы нашел выход, если было бы нужно. Уилсон фыркнул:

– Ты бы умер от голода, до того как нашел выход. Или змеи тебя прикончили бы.

– Здесь есть... змеи? Туэкс кивнул:

– Толще, чем моя рука. – Для большей выразительности он согнул руку.

Мистер Боулдер, казалось, не мог отвести глаз от его массивной мускулатуры. Он провел ладонью по влажному лицу.

– Я... я оставлю вам два бочонка, но не больше.

– Мы платили за три.

Тихо ругаясь, Боулдер схватил ближайшую бочку, придвинул ее себе под ноги и уселся на нее толстым задом.

– Можете брать все, кроме этой, – сказал он с воинственной миной. – Это мое последнее предложение.

Раздался глухой удар. Рядом с толстой ляжкой Боулдера в дерево бочки вонзился нож. Контрабандист подпрыгнул и с яростью посмотрел на Туэкса:

– Ты что делаешь, сукин сын?

Туэкс потер щеку. Раздался громкий царапающий звук.

– Он выскользнул, – сказал он наконец.

– Идиот! Ты мог меня убить!

– Ладно, мистер Баджер... – начал Уилсон.

– Я Боулдер. Б-О-У-Л-Д-Е... О! – прервал он себя, покраснев. – Я попусту трачу слова на таких, как ты.

Уилсон высокомерно сказал:

– Я знаю буквы. Знаю. И цифры знаю лучше многих. Арабелла поспешила вмешаться:

– Я уверена, что наш гость хочет оставить все три бочки, которые он нам должен. Не правда ли, мистер Боулдер?

Туэкс вытащил свой нож из бочки и начал им подрезать ногти с таким невинным видом, что насторожил даже Арабеллу.

Мистер Боулдер не сводил глаз с ножа.

– Вы за это заплатите, вы все!

– Пора тебе уползать в свою нору, Боулдер, – сказал Уилсон. – Больше мы с тобой дел вести не будем.

– Вода прибывает, – заметил Лэм. Он забрался в маленький ялик, сел, взялся за весла и вопросительно посмотрел на Боулдера. – Лучше завязывай покрепче свой шарф. Если заподозрю, что подглядываешь, выколю глаза и выкину тебя за борт.

Боулдер бросил последний свирепый взгляд на бочку.

– Будьте вы все прокляты! – прорычал он. Резкими движениями он забрался в лодку и снова завязал глаза шарфом.

Уилсон показал пальцем на Лэма:

– Ссади его на берег и тут же возвращайся.

Лэм кивнул, и Туэкс оттолкнул лодку. Мистер Боулдер вцепился в борта и нервно взвизгивал, пока лодка выравнивалась. Лэм ухмыльнулся и начал грести, скользя к выходу из пещеры, а затем к морю.

Арабелла размотала закрывавший лицо шарф и повернулась к Уилсону:

– Какой отвратительный человек.

– Подонок. Но он меня беспокоит меньше, чем констебль.

Арабелла взглянула на Туэкса:

– У вас были трудности?

– Ну, констебль не очень-то помогал.

– Что это значит? – спросил Уилсон, с отвращением глядя на племянника. – Что он не помогал вам грузить бочки? Или стрелял в вас, когда вы отплывали?

– Нет. Но он сидел на дороге из Уитби и подкарауливал нас.

– Ну и?.. – спросил Уилсон.

– Ничего. Он просто смотрел. Лорд Харлбрук тоже был с ним.

– Надо будет понаблюдать за ним. – Арабелла вытащила из кармана лист бумаги и расправила его на бочке. – После возвращения Лэма можете начинать поставки. Две бочки коньяка в «Красного петуха», одну в «Королевского оленя» и четыре бочки для «Печальной монашки».

Туэкс кивнул и сунул бумагу себе в карман. Вода прибывала. Еще несколько дюймов – и дойдет до выхода, ведущего к тоннелю, из которого можно было попасть на тропинку в скалах.

– Пойдем, Уилсон, – сказала Арабелла. – Вода поднимается.

Уилсон и Арабелла вышли из пещеры, слеша вернуться до начала приближающейся бури. Арабеллу встревожила стычка с контрабандистом. Местонахождение их пещеры теперь навряд ли долго останется тайной. Хоть и трудно будет это сделать, но придется найти другое укрытие.

Уилсон и Арабелла благополучно добрались до скалистой тропинки и проследовали мимо дуба через сад. Там они молча разошлись. Уилсон отправился в сторону сарая, а Арабелла поспешила к мраморной террасе. Едва она добралась до нижней ступени, как хлынул дождь.

Арабелла, спотыкаясь, прошла по скользкому мрамору к дверям библиотеки и мокрыми окоченевшими руками еле открыла дверь.

К ее удивлению, в камине потрескивали дрова и в комнате было тепло. Стуча зубами, она быстро подошла к огню. Арабелла дрожала от холода, с нее капала вода, образуя мокрое пятно на коврике вокруг ног.

– Где ты была? – раздался голос в тишине комнаты. Арабелла вздрогнула и обернулась. В красном бархатном халате, надетом поверх бриджей, в кресле сидел Люсьен. Его кожа отливала золотом в теплом свете камина, глаза казались темнее и ярче. Халат был слегка распахнут, открывая широкую грудь и притягательную полоску черных волос, сужающуюся книзу и исчезающую под завязанным поясом. Собравшаяся складками ткань обрисовывала каждую напряженную мышцу. От увиденного Арабеллу бросило в жар и зубы перестали стучать. Она глубоко вздохнула.

– Я ходила в конюшню взглянуть на лошадей.

Он встал с кошачьей грацией, губы недовольно поджались. Свет скользнул по его волосам и лицу.

– Я искал тебя в конюшне. Тебя там не было.

Арабелла почувствовала себя уязвимой: она стояла насквозь промокшая, пряди волос прилипли к щекам. Уязвимой, но сгорающей от желания. Люсьен обошел вокруг нее, разглядывая мокрый, бесформенный плащ, облепивший ягодицы, и грязные сапоги. Он пожирал ее взглядом, одновременно осуждающим и чувственным.

Арабелла вздернула подбородок.

– Я не обязана перед тобой отчитываться.

Люсьен схватил ее за отвороты плаща. Арабелла быстро отступила назад, но, натолкнувшись на низкий табурет, пошатнулась.

Люсьен подхватил ее, двигаясь с проворством хищника. Его руки поймали ее прежде, чем она упала, и потянули вверх. Как только она восстановила равновесие, он сорвал с нее плащ и бросил на пол.

– Ты знаешь, какой холод на улице? – От него исходили дикий гнев и мощная чувственность, от которой у Арабеллы перехватило дыхание. – Только безумец станет бродить в бурю зимой.

Она успокоила бешено бьющееся сердце, онемевшие губы едва шевелились.

– Пока не пошел дождь, было не так холодно.

Его взгляд скользнул по ее волосам, по лицу, по губам, спустился к почти прозрачной ткани блузки, прилипшей к груди. Арабелла скрестила руки, жар смущения моментально согрел ее. Крупная капля воды скатилась по щеке, чуть не упав ей в рот.

Люсьен смахнул каплю, обводя пальцем вокруг губ.

– Где ты была, Белла? Что ты делала на улице?

Ей было невероятно трудно заставить мозг соображать.

– Я... я навещала одного арендатора... Он до боли сжал ей руку.

– Не лги мне.

Он вдруг притянул ее к себе и впился ей в губы яростным поцелуем. Это настолько потрясло ее, что она оттаяла, ее замерзшее тело инстинктивно потянулось к его горячей плоти. Желание захлестнуло ее, сметая сопротивление, уничтожая все мысли.

Он с силой стиснул ее в объятиях, его пальцы что-то жадно искали сквозь ткань. Арабелла вздрогнула от жара его рук, когда он гладил ее сквозь мокрую блузку, притягивая все ближе к себе, так что ее едва прикрытая грудь прижалась к его голой груди. Она обвила его шею руками и приоткрыла рот, теряясь от его бурного натиска.

С приглушенным ругательством Люсьен разомкнул объятия, его дыхание гулко отдавалось в тишине комнаты.

– Белла. – Он обхватил ладонями ее лицо, пальцы запутались в мокрых волосах. Он смотрел на нее жадным взглядом. – Я хочу тебя.

Он прошептал эти слова, как будто ему было трудно произнести их вслух. Арабелла протянула руки к его халату, дрожащими пальцами нашла узел на талии, медленно развязала его. От прикосновения бархата к голым рукам желание разгорелось еще сильнее.

Халат соскользнул с его широкой груди и упал к ногам. Она сделала шаг назад, чтобы посмотреть на него, впитывая образ неукротимой мужественности. В этот момент она хотела его больше, чем хотела чего-либо в своей жизни. Она хотела ощущать на себе его руки, пробовать сладость его чувственного рта. Она хотела, чтобы он бесстыдно занялся с ней любовью, как делал это много лет назад.

Арабелла закрыла глаза, вспоминая, как она тогда наслаждалась страстью, как радовалась тому, что он рядом. Ей хотелось слиться с ним в одно. Что с того, что он завтра уедет? У нее останется память об этой ночи, и потом она будет долго хранить ее. Вот чего она хотела, о чем мечтала. Она открыла глаза и прижалась губами к его губам, пальцы ее вцепились ему в волосы, бедра приподнялись. Она сама завладела его ртом, безрассудно предлагая ему себя.

Люсьен с жаром ответил. Это была та женщина, которую он потерял; ее руки обнимали его, ее тело прижималось к нему. Это было безумие, но безумие пьянящее. Как сладкое красное вино, ее близость бежала по венам и распаляла чувства.

Не прерывая поцелуя, он положил ее руку на свою голую грудь, тем временем освобождаясь от бриджей. Сердце жарко билось о ее холодную ладонь. Взяв ее запястье, он подвинул ее руку ниже, к своему животу, бедрам. Он застонал, когда ее пальцы сомкнулись вокруг его восставшей плоти.

Желание захлестнуло Люсьена, распаляя чувства до такой степени, что он готов был рычать от муки. Он наслаждался солоноватой сладостью ее кожи, обводя нежную линию ее шеи отчаянными поцелуями. Она постанывала и все крепче сжимала его, ее пальцы заставляли его вздрагивать от удовольствия.

Она была так искренна и непосредственна в своих действиях, что это еще больше разгорячило его. Люсьен положил руки ей на талию и притянул к себе, прижимаясь бедрами к ее бедрам. Он нетерпеливо потянул ее блузку, отодвигая ткань до тех пор, пока его ладони не наполнились тяжестью ее груди.

Люсьен застонал, ощутив эти роскошные округлости. Он медленно повел девушку к дивану и опустил на подушки. Она лежала, ее мокрые волосы вились вокруг лица, в глазах мерцало желание.

Он наклонился над ней и стал снимать с нее мокрую одежду, проводя языком по каждому дюйму открывающейся влажной кожи. Добравшись до темного треугольника внизу живота, он остановился, громко дыша.

Арабелла наблюдала за ним, глаза ее сверкали страстью, губы были влажными и припухшими от поцелуев. Ее кожа отливала нежно-розовым, мерцающий свет ласкал округлости полной груди. Она была похожа на роскошную женщину с полотен Рубенса, женщину, которая хочет получать и доставлять удовольствие. От ее обнаженного тела исходило подстегивающее его возбуждение.

Люсьен склонился над крутыми завитками и осторожно раздвинул их, обнаружив под ними мягкие складки. Ее руки конвульсивно дернулись, как будто в последний момент она хотела остановить его. Но он поднял руку вверх, чтобы сплести свои пальцы с ее пальцами, затем наклонился и подул на влажные завитки. По ее телу прошла дрожь, она тяжело задышала, вцепившись в его руку. Люсьен коснулся губами сокровенного места, чувствуя отклик. Он наслаждался ее запахом, ощущал ее кожу под своим языком.

Там, между ее бедрами, таилось блаженство. Он напрягся от неодолимого желания погрузиться в нее, утонуть в ее жаре. Люсьен приподнялся и накрыл ее тело своим. Они лежали, сплетя ноги, она обвивала руками его шею, ее дыхание обжигало его.

Некоторое время он наслаждался ее близостью, паря на волнах страсти. Это было так чудесно, так правильно. Она принадлежит ему, их тела так чутко воспринимают друг друга, что он ощущает ее желание, как свое собственное. Точно так же было раньше. Но на этот раз Люсьен хочет большего. Ему нужно больше, чем Арабелла может дать. Больше, чем он может попросить.

Арабелла почувствовала произошедшее в нем изменение. Он затих, тело его неожиданно напряглось, лицо стало жестким. Его все еще возбужденная плоть касалась ее обнаженного бедра, и Арабелле пришлось прикладывать усилия, чтобы не обхватить его ногами и не вынудить погрузиться в нее.

Он приподнялся на руках и посмотрел на нее. На лице его была неудовлетворенная страсть.

– Я хочу тебя, Белла. Но не так. – Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем. Потом сел и завернул ее в одеяло, накинутое на спинку дивана.

Арабелла лежала молча. Жесткая обивка дивана царапала спину, лодыжки были спутаны бриджами, скомканными у нее на ногах. Она закусила губу, настолько сбитая с толку, что не знала, смеяться ей или плакать. Все тело болело от желания, но пустота в сердце причиняла намного больше страданий. Он опять уходил.

Люсьен поднялся на ноги и хмуро смотрел на нее, самоуверенный в своей наготе.

– Я не хочу будить тебя утром и жалеть о нашей близости. – Он протянул руку и провел по ее щеке. – Я хотел бы... – Он замолчал. – Но не сейчас.

Он повернулся и подобрал брошенные бриджи. Не говоря ни слова, он надел их и бросил свой халат ей на колени:

– Накинь это, когда пойдешь в свою комнату. Твоя одежда насквозь промокла.

Арабелла кивнула, боясь, что расплачется, если попытается что-то сказать.

Люсьен притянул ее лицо к своему.

– Мы поговорим об этом завтра, когда дневной свет рассеет это безумство. – Он провел кончиками пальцев по ее щеке, повернулся и пошел к двери. Оттуда он послал ей последний страстный взгляд. – Спокойной ночи, Белла. – Дверь за ним мягко закрылась.

Огонь в камине потрескивал, заполняя наступившую тишину. Арабелла осталась на диване, вяло гадая, что он имел в виду. Ее мозг отказывался соображать, несмотря на то что душа старалась вникнуть в смысл его слов.

В какой-то момент она позволила усталости ослабить барьеры, воздвигнутые вокруг сердца. Ее лицо горело от сознания того, насколько близко она подпустила его к себе, как близки они были к тому, чтобы заняться любовью. Она должна быть благодарна ему за то, что он остановился.

Вздыхая, Арабелла заставила себя собраться с духом и встать, взяв халат Люсьена. Мягкая ткань хранила его запах, и Арабелла потерлась о нее щекой. Немного постояв, она положила халат на спинку стула и потянулась за своими бриджами. Ей показалось, что если она наденет его халат, то тем самым подчеркнет свое поражение. Онемевшими пальцами она старалась натянуть на себя мокрые бриджи, хотя они и прилипали к коже.

Арабелле хотелось обвинить его, сказать, что он соблазнил ее, но она знала, что это была неправда. Она хотела, чтобы он целовал ее, прикасался к ней, любил ее. И, если быть искренней, она должна была признать, что все еще этого хочет.

Она сопела, ее губы дрожали, когда она застегивала у шеи плащ. Сегодня вечером Арабелла не хотела искренности. Ей нужно было забыть Люсьена Деверо и сосредоточиться на том, чтобы сделать торговлю коньяком еще прибыльнее.

У нее вырвался усталый вздох. Еще год, и она получит все, что нужно. Эта мысль не остановила текущие из-под ресниц слезы.