Островок счастья

8

— Куда мы направляемся?

— Обойдем мыс по периметру.

Кэти так и застыла на верхней ступеньке лестницы. Она была полна жизни и радости, вся во власти чувственных наслаждений, которые Кевин разбудил в ней. Остаток дня ей хотелось провести, никуда не торопясь и смакуя каждое мгновение, и она решительно не желала обходить остров по периметру.

Спускаясь, Кевин опередил ее на три ступеньки, прежде чем до него дошло, что Кэт нет рядом. Обернувшись, он перехватил ее недовольный взгляд.

— В чем дело? Не можешь сдвинуться с места? Приклеилась подошвой к жевательной резинке?

— Очень остроумно, — обиженно откликнулась Кэт, спускаясь по ступенькам и становясь рядом. — А тебе известно, что длина береговой линии мыса — десять миль?

— Какая разница! Я не случайно взял воды и свитер. Что-то не пойму — ты что, не любишь пеших прогулок?

Кэтрин возмущенно помахала пальцем в каком-нибудь дюйме от его носа.

— Я отчетливо помню слово «гулять». Ни о каком пешем туризме не было и речи! Интересно, во что превратятся мои джинсы и блузка после такого путешествия?

— Да, это мое маленькое упущение, — признал Кевин, но в глазах его не было и следа раскаяния.

— Теперь, надо полагать, ты скажешь, что прежде я обожала заниматься оздоровительной ходьбой и не ленилась вставать для этого в шесть часов утра?

Кевин скорчил гримасу. В глазах его запрыгали чертики.

— А ты мне поверишь?

— Ну, уж, нет. Так сильно я измениться не могла!

— Значит, врать не имеет смысла. — Он схватил ее за руку и двинулся вперед. — Пошли!

В конце концов, не стоит упрямиться из-за такого пустяка, подумала Кэт. Идти рядом, держась за его руку, — это было так здорово!

Они спустились по тропинке к пляжу и, проваливаясь подошвами в мягкий песок, не спеша побрели вдоль кромки воды. Кэти мысленно поблагодарила Кевина за щадящий старт. От ходьбы по песку разогревались мышцы ног, а тепло, исходившее от его руки, мягкими волнами ласкало ее.

— Пожалуй, нет смысла обходить весь этот длинный мыс с восточной стороны, — небрежно заметил он через десять минут после начала путешествия. — Нет ли там дороги напрямик?

Кэт ответила взглядом, полным признательности. Меньше всего на свете ей хотелось оказаться среди этих скал сегодня. При всей его самоуверенной властности, Стоун умел быть и чутким. В ее чувстве к мужу обозначилась еще одна грань.

— Да, там есть тропинка. — Тропинкой воспользовались спасатели, извлекая тела ее родителей из-под обломков самолета. Усилием воли Кэтрин отогнала страшное воспоминание. — Она проложена прямо через кустарник, но идти легко.

Они продолжили путь, неторопливо продвигаясь все дальше и дальше вдоль извилистой кромки берега, перелезая через скалы в тех местах, где они подступали к воде. Кэт вновь и вновь с благодарностью отмечала, как внимательно он следит за тем, чтобы ей не было слишком трудно, помогая перебираться через валуны и трогательно подстраиваясь под ее более короткие шаги.

На вершине открытого всем ветрам утеса они сделали остановку. Стоя за спиной Кэтрин, Кевин обнял ее, уткнувшись подбородком в пушистые волнистые волосы. На выступающих из воды скалах с величественным видом возлежали морские львы, подобно курортникам, подставившим тела ослепительному солнцу.

Кэтрин рассказала ему о китах, появлявшихся у мыса с ноября по март во время зимних миграций в теплые моря и летних — обратно на север, о нашествии странствующих бабочек-данаид несколько лет назад. Буря сбила их с привычного курса, и они несколько дней отдыхали на острове, окаймив деревья порхающей бахромой, приведшей Кэтрин в восторг.

На одном из участков побережья, где прилив заполнил каверны в скалах, образовав там миниатюрные озерца, обитали морские анемоны. Путешественники бережно брали в руки эти живые цветы моря, которые испуганно вздрагивали и съеживались от малейшего прикосновения, и, налюбовавшись, осторожно возвращали в родную стихию.

Во время этой прогулки, наполненной маленькими открытиями, Кэт попросила Кевина немного рассказать о себе. Оказалось, его отношения с родителями, особенно с покойным отцом, не отличались настоящей теплотой. На это просто не хватало времени: на первом месте всегда стояла работа. Однако когда речь зашла о сестре, Кевин преобразился. Тут уже его было не остановить — с такой гордостью рассказывал он о школьных успехах Шелли, о ее любви к животным, о блистательном исполнении на пианино джазовых композиций. Рассказав это, он еще раз заставил Кэт порадоваться удачной встрече с его родными и пробудил искреннее желание получше узнать их.

Примерно через полчаса они достигли любимого места Кэтрин — небольшой уединенной бухты, прогретой солнцем и хорошо защищенной от ветров. В летнее время это место было оккупировано отдыхающими, но сейчас бухта была совершенно пустынной.

Впрочем, не совсем.

— Смотри, — сказала Кэтрин, указывая рукой на что-то, лежавшее в надежно защищенном от волн скальном углублении. — Кто-то оставил здесь гостиничное пляжное покрывало.

Подобные вещи ее раздражали — одна вышивка монограмм стоила очень и очень недешево. Надо же — такая халатность!

— Накануне я попросил Пола принести все это сюда, — скромно признался Кевин.

— Пикник на пляже? Мы же только что позавтракали, — слабо запротестовала Кэти, но Стоун уже деловито устраивался на песке. Из корзинки были извлечены бутылка вина, свежие виноградные гроздья и — к неописуемому восторгу Кэтрин — несколько изысканных маленьких пирожных «буше» — фирменное произведение кулинарного искусства Сары.

Со счастливой улыбкой на лице Кэт откусила маленький кусочек — совсем чуть-чуть, чтобы растянуть удовольствие. Другое пирожное она протянула Кевину.

— Как же ты все это устроил? Сара печет такие пирожные только по торжественным случаям.

Глядя на нее, он удивился:

— А сейчас разве не такой случай?

— Пожалуй, — со смущенной улыбкой согласилась Кэт и, сложив ноги по-турецки, устроилась рядом. — А у этого торжества есть имя?

Кевин откупорил бутылку и достал из корзины два бокала.

— Как насчет «воссоединения»? А первая и вторая годовщины свадьбы, вместе взятые, а дважды пропущенное Рождество, а медовый месяц?

— А разве у нас не было медового месяца?..

Она задумалась, медленно смакуя чудесный напиток. Этот импровизированный пикник на морском берегу — было ли у них что-то подобное раньше? Ответ напрашивался сам собой: февраль в Ричмонде не слишком подходит для подобных мероприятий.

— Когда я предложил отправиться в свадебное путешествие, выяснилось, что о самолете придется забыть.

— А куда мы хотели поехать?

— Сначала в Астану к моим родным, а потом в одно симпатичное местечко недалеко от Салинаса.

— Но это же несколько дней за рулем!

— Вот-вот. — Кевин вновь наполнил ее бокал. — Перспектива провести медовый месяц в автомобиле меня совершенно не привлекала.

Кэт покраснела, а Стоун хмыкнул.

— Так вот почему я до сих пор не встречалась с твоей семьей!

— Именно. — В его быстром взгляде угадывалось сожаление, и Кэт с легкой грустью подумала, что прошлое изменить невозможно. — Полагая, что впереди у нас масса времени, я решил не настаивать… — Откинувшись назад, он оперся на локоть и, не глядя ей в глаза, продолжил: — Я ведь совершенно не знал тебя тогда. Понимаешь, иногда мне казалось…

— Говори же!

— Иногда я думал, что ты стыдишься своей семьи или, может быть, с тобой плохо обращались в детстве…

Такое предположение привело Кэтрин в ужас.

— Нет! Никогда! Папа с мамой были не просто родителями. Они были моими лучшими друзьями. Я росла здесь, — она показала на залитую солнцем бухту, нефритово-зеленые воды которой плескались всего в нескольких метрах от их ног, — вдалеке от большого мира. Единственным товарищем моих детских игр был Фред, а когда он уехал учиться, родители заменили мне его. У нас были удивительно близкие отношения, и благодаря им я выросла именно такой, какая есть.

— Понимаю, но, может быть, пришло время свыкнуться с их… уходом.

В вопросе Стоуна звучала спокойная рассудительность, предполагавшая такой же спокойный ответ. Но Кэтрин еще не умела подавлять эмоции при разговоре на эту тему. Опрокинув бокал на покрывало, она медленно встала и отошла на несколько шагов в сторону.

Спустя мгновение Кевин оказался рядом и, обняв своими большими теплыми руками, мягко повернул ее лицом к себе.

— Зачем ты все время говоришь об этом? — спросила она, не поднимая головы.

— Я только поинтересовался…

— Такой чудесный день — большая редкость в это время года. — Кэтрин сделала попытку улыбнуться. — Зачем же его омрачать?

Бережно сжав в ладонях ее лицо, Кевин попытался заставить Кэти поднять голову, чтобы встретиться с ней глазами. Медленно и неохотно она подчинилась, но глаза ее по-прежнему были полны слез.

— Потому что ты сделала табу из своей утраты, не научилась жить с ней.

— Но я живу с ней каждый день!

— Ты ведь так ни разу и не была ни на месте катастрофы, ни на взлетно-посадочной полосе.

— Зачем мне туда ходить?

— Чтобы попрощаться.

— Я попрощалась!

— Ты этого не сделала. — Его голос звучал ровно и спокойно, но глаза были неумолимы. — Твое завтра… наше с тобой завтра никогда не наступит, пока ты будешь оставаться в плену прошлого.

— Ты постоянно твердишь мне об этом, — устало сказала Кэт.

— Значит, ты должна понимать, какое значение я этому придаю.

Сердце ее билось тяжело и глухо, словно храня отзвуки ужасного удара самолета о скалы. Казалось, все тело содрогается от этих толчков.

— Кевин, есть одна вещь, о которой я тебе не сказала. Вообще, об этом не знает никто, даже Сара и Фред, потому что… Ох, как же это больно!

Стоун сжал ее запястья. Взглянув вверх, Кэт увидела сострадание в его глазах.

— Я должен, должен все знать!

Кэтрин было трудно дышать. Слова вырывались у нее с хриплым присвистом — так глубок был черный страшный колодец, где они томились годами:

— Когда самолет… разбился… мама умерла не сразу. — Кевин безотчетным движением сдавил ее руки, но Кэтрин продолжала. Чувствуя, как при каждом слове ей становится легче, она уже не хотела останавливаться: — Я побежала к ним, туда, потому что рядом никого не было. — Кевин слушал, не перебивая. — Папа был мертв, я поняла это сразу… Дверь в пассажирский салон была сорвана. Мама сидела… лежала как раз с этой стороны. — Кэт остановилась, борясь с приступом рыданий. — Кругом была кровь. Мама посмотрела на меня и улыбнулась. Потом шевельнула рукой. Я взяла ее руку, и тогда она… умерла. — Кэт прижала ладонь тыльной стороной к трясущимся губам. — Было ужасно тихо.

— Это все, что ты помнишь?

— Все, что я помню отчетливо. Потом все замелькало, перепуталось, пока не погасло совсем. Все исчезло до тех пор, пока…

— …Пока ты не очутилась одна в Ричмонде?

— Да.

Пальцы Стоуна осторожно сняли слезинки с ее ресниц, и только тогда Кэтрин заметила, что плачет. Но, как и предсказывал ее муж, это были целительные слезы. Он был прав — ей следовало рассказать обо всем раньше — и исцелиться.

Обняв, Кевин привлек ее к себе. Ухом, приникшим к его груди, Кэти услышала биение его такого близкого сердца и вновь ощутила, что они — одно целое.

Наконец Кевин отпустил ее.

— Поднимемся наверх, к взлетной полосе. Начнем отсюда и пройдем вдоль нее до конца.

Кэтрин кивнула, чувствуя, что место изгнанного кошмара заполняют уверенность и покой. Они поднялись по склону к взлетно-посадочной полосе и прошли ее до самого конца молча. Над ее холодным бетонным покрытием, застилая солнце, поднимались клубы тумана. Все это время она не выпускала большую, надежную руку Кевина. Когда бетон кончился, Кэт обернулась, оценивая длину полосы.

— Мне казалось, она гораздо длиннее.

— Такой она была в твоей памяти.

— Может быть, — пробормотала Кэтрин, чувствуя, какой ужасный груз свалился с ее сердца. Оставалось еще осмотреть скалы, где разбился самолет, но это можно оставить на потом. На сегодня достаточно.

— Давай пойдем домой, Кевин, — сказала она с усталой улыбкой.

Его взгляд был полон гордости и, как она надеялась, любви. Хотя он никогда не говорил ей этого, Кэти не сомневалась, что это так. Неожиданно он вдруг отвел в сторону внезапно потемневшие глаза.

— Кэтрин, мне тоже нужно тебе кое-что рассказать.

Она доверчиво кивнула, хотя мрачные интонации его голоса настораживали. В конце концов, что может быть хуже того кошмара, от которого она только что избавилась?

Прежде чем Кевин успел вымолвить хотя бы слово, они услышали гул самолета. Звук становился все громче, и было ясно, что самолет идет прямо на них, пробиваясь сквозь густеющий туман.

Кэт задрожала, но Стоун крепко обхватил рукой ее плечо, и дрожь унялась.

— Это наверняка та самая группа бизнесменов.

— Но мы их ждем только завтра.

Они поспешно сошли с бетонного покрытия — и вовремя. Из тумана вынырнул самолет компании Фреда Костера. На долю секунды он как бы завис в воздухе, чтобы в следующее мгновение уже катиться по бетонной дорожке, выруливая на место стоянки.

Пилот не заглушил двигатель, из чего следовало, что он привез единственного пассажира и, к тому же, без багажа. Увидев, кто вышел из самолета, Кэт в ужасе воскликнула:

— О Боже, это же дядя Бенджамин!

Вместо ответа Кевин неразборчиво, но с чувством выругался. Бросив на мужа озадаченный взгляд, она шагнула вперед, чтобы поприветствовать худого, жилистого человека с фальшивой улыбкой, как бы приклеенной к лицу.

Кэтрин нахмурилась. Дядя редко улыбался, и обычно это свидетельствовало о том, что он задумал какую-то очередную аферу. На нем был основательно потертый костюм, которого она никогда не видела раньше, — явно купленный на дешевой распродаже. Было ясно, что цель его визита связана с недавним телефонным звонком. Словно и не заметив совершенно сбитую с толку племянницу, дядюшка устремился к Стоуну, еще издали протягивая руку для приветствия. Кевин, лицо которого стало мрачнее тучи, мрачно наблюдал за его приближением.

— Добрый день, мистер Стоун, — сказал Бенджамин самым сердечным тоном, на который был способен. — Так вы уже готовы назвать сумму, которую вам не жалко за это заведение?

Вместо ответа Кевин повернулся к Кэтрин. Виновато глядя на нее, он быстро сказал:

— Если ты выслушаешь, я все объясню.

Что-то в его тоне заставило Кэти отпрянуть. В ее широко раскрытых зеленых глазах отразились недоумение и растерянность.

— Что… о чем он говорит, Кевин?

— Это и есть те самые большие перемены, которые я давно задумал произвести, — вмешался Бенджамин, не замечая напряжения, возникшего между его племянницей и Стоуном. — Я все выбирал подходящий момент, чтобы сказать тебе об этом, Кэтрин, но, по-моему, ждать уже больше нет смысла. Мистер Стоун здесь, чтобы купить гостиницу. Он уже давно собирался это сделать, но я тянул время… Теперь же час пробил! — Алчно сверкнув глазами, он потер руки в предвкушении наживы. — Да, кстати, вполне возможно, он оставит тебя управляющей, верно, мистер Стоун?

Кэтрин молча переводила глаза с дяди на мужа. В одно мгновение все ее чувства предельно обострились. Она слышала рев улетающего самолета, бесстрастно отмечая, что обычный в таких случаях страх совершенно отступает перед ужасными подозрениями, которые в этот момент зарождались в ее голове.

Почему ничего не говорит Кевин? Почему он не скажет, что все это гнусная выдумка? Кэт впилась взглядом в мужа, ожидая немедленного опровержения лживого сообщения дяди. Но тот хранил молчание. Невозможно было угадать, о чем он думает.

— А я и не знал, что вы здесь, пока вы вчера не позвонили, — обращаясь уже к Кевину, продолжал Бенджамин. — Знать бы, так прилетел бы заранее и сам бы все здесь вам показал. Конечно, все дела ведет Кэти, — добавил он снисходительно. — Но мне принадлежит большая часть акций этого заведения, так что мы можем приступать к сделке в любой удобный для вас момент.

Стоун был мрачен. Его глаза сузились, губы сжались, на скулах играли желваки.

— Помолчите! — процедил он сквозь зубы и, едва удостоив взглядом Бенджамина, разинувшего рот от удивления, шагнул к Кэтрин.

Та отшатнулась. Ее губы тряслись так, что она едва могла говорить.

— Почему? — не узнавая собственного голоса, спросила она наконец. — Почему ты ничего мне не сказал?

Но Бенджамин решил, что племянница обращается к нему.

— Потому что ты была бы против, и ничего, кроме препирательств, из этого не вышло, — вновь заговорил он. — Я и так был донельзя предупредителен, как ты помнишь. Два года прошло после смерти твоих родителей, прежде чем я заговорил со Стоуном о продаже гостиницы, от которой все равно толку, как с козла молока. — Он повернулся к Кевину. — Как я уже говорил, согласия моей племянницы не требуется. Как-никак…

Стоун посмотрел на Бенджамина взглядом, которым вполне можно было разрезать бронированный сейф:

— Я же просил вас помолчать!!!

Бенджамин выпучил глаза от изумления, но, взяв себя в руки, проговорил:

— Конечно, конечно, мистер Стоун. Как скажете.

Отвернувшись от него, Кевин обратился к Кэтрин:

— Нам нужно поговорить.

— Не поздновато ли?

Бенджамин, тупо наблюдавший за происходящим, раскрыл было рот, чтобы опять вмешаться, но Стоун, взглядом оборвав его на полуслове, протянул руку к Кэтрин.

— Дай же мне все объяснить, — попросил он.

Кэти отрицательно покачала головой. Ее всю трясло. Обхватив себя руками в попытке унять дрожь, она продолжала пятиться. На побледневшем лице Стоуна появилось непонятное выражение: не то разочарования, не то отчаяния, словно он не ожидал от нее такой реакции.

Ее начал разбирать злой смех: а чего, собственно, он ожидал? И резким движением отбросив назад волосы, она повернулась и побрела прочь.

За спиной раздался недоуменный голос Бенджамина:

— А почему вы думаете, что ей нужно что-то объяснять?

— Потому что она моя жена!

Стоун отстранил Бенджамина рукой и кинулся следом за Кэтрин.

Сначала Кэт хотела убежать в гостиницу и укрыться в своей комнате. Но там могли быть Сара и Фред, начнутся расспросы, а это сейчас было выше ее сил. Задыхаясь от обиды, усталости и отчаяния, Кэт бежала, сама не зная куда, пока не достигла тропинки, ведущей в бухточку, из которой они поднялись менее получаса назад. Скользя на влажных от тумана камнях и поминутно рискуя сорваться, она спустилась вниз, где, как ни в чем не бывало, лежали оставленные ими корзинка и аккуратно сложенное покрывало.

Кэти бессмысленными глазами всматривалась в эти предметы. Какое циничное напоминание о счастье, совсем недавно переполнявшем ее! Всхлипывая, она присела на покрывало, затем закуталась в него. Боль, вызванная предательством Стоуна, заставляла вновь и вновь вспоминать каждое проведенное с ним мгновение, каждый взгляд, каждый жест и прикосновение. Какой же надо было быть дурой, чтобы поверить ему!

Выплакав все слезы, Кэт вытерла глаза тыльной стороной ладони и, подтянув колени и обхватив их руками, безучастно наблюдала, как волны накатываются и разбиваются о берег.

Почему он сразу не рассказал ей о намечающейся сделке? Она имела право знать то, что затрагивало ее жизненные интересы — ее и всех, для кого гостиница означала жизнь. Что касается мотивов продажи, тут все было ясно. Дядя, как всегда, нуждался в деньгах. Это было его обычным состоянием. С дядюшкой все было понятно, но Стоун? Почему он немедленно не объяснил ей подлинную причину своего появления на Алаве? Отпуск, как же! Он явился обследовать недвижимость, чтобы потом присоединить ее к своей сети отелей. Если это и можно назвать отпуском, то, конечно, рабочим.

Прояснялось сразу несколько вопросов, и каждый ответ был как выстрел из дробовика в наполненный иллюзиями воздушный шарик.

Стоуна с самого начала интересовало все, связанное с работой гостиницы. Теперь было понятно, зачем он вызвался заменить на кухне заболевшую Сару. Конечно же, чтобы выяснить, изучить и опробовать кухонное оборудование. Без сомнения, оно не отвечало стандартам «Отелей семьи Стоун», и надо было прикинуть, во сколько обойдется модернизация.

Знал он и о финансовых трудностях гостиницы и убытках, которые та приносила, все это наверняка выложил ее болтливый дядюшка. Кэтрин недобро усмехнулась: у дяди отсутствовал не только деловой опыт, но и элементарный здравый смысл — дилетанту ясно, что, если хочешь что-то продать, надо всячески расхваливать достоинства, а об изъянах помалкивать.

Обида из-за предательства уходила, уступая место ярости. У нее появилось множество вопросов к Кевину Стоуну, на которые ему придется ответить. Кэт знала, что его удивление при первой встрече было искренним. Такую реакцию невозможно симулировать. Но почему, обнаружив, что она и есть его исчезнувшая жена, он сразу не сообщил ей о своих переговорах с Бенджамином?

Кэт села, потрясенная внезапной догадкой: Стоун не уставал повторять, что он ее муж, и, хотя ни разу не сказал, что любит ее, постоянно твердил, что их брак все еще действителен, напоминая о своих вытекающих из этого правах. Все встало на свои места. Ему нужна не она! Он не любит ее. Просто захотел почти даром получить гостиницу. Все было ясно с самого начала, но она была слишком ошеломлена стремительным развитием событий, чтобы сообразить, что к чему.

Это было ужасно, мерзко и подло. Кэти не собиралась дальше отсиживаться на берегу, давая Кевину и Бенджамину возможность спокойно довести начатое до конца. Она взяла корзинку и поспешила к месту, где начиналась тропа.

Ее ждал неприятный сюрприз — путь наверх был отрезан начавшимся приливом. Оставалось карабкаться по почти отвесной стене десятиметрового обрыва — или провести здесь всю ночь, дрожа от холода. Щелкнув языком от досады, Кэти сложила вещи на высоком каменном карнизе, куда вода не доходила. Завтра она пришлет за ними Вилли или Пола.

Отступив от стенки обрыва, Кэт посмотрела вверх. Почти по всей окружности бухты первые семь футов обрыва были идеально вылизаны приливами и штормами. Единственный подходящий для подъема участок был узким и очень крутым, но зато изобиловал трещинами и неровностями, достаточными для захвата и опоры. Ей уже приходилось подниматься здесь, но это было много лет назад, и тогда ее страховал отец. Теперь же ей можно было рассчитывать лишь на себя.

Презрительно фыркнув, Кэти начала растирать руки и ноги, чтобы разогреть мышцы перед восхождением. Что ж, пора было вновь привыкать рассчитывать только на свои силы!