Освобождение Луки

Сначала узнай его получше. Сначала узнай его получше.

— Я… Я не думаю, что это хорошая идея. — Ее голос был едва слышен.

Повернув голову в его сторону, она увидела, как хищная улыбка исказила черты его лица.

Медленно его губы приоткрылись, пока не оказались на расстоянии вдоха от ее.

— Но ты пахнешь достаточно вкусно, чтобы тебя съесть. Позволь мне помочь тебе. Я больше ничего не буду делать, обещаю, — промурлыкал он.

Она ахнула, когда его рука опустилась на ее спину, чтобы грубо помять ее задницу. Он воспользовался ее минутным удивлением как возможностью, умело поцеловав ее в приоткрытые губы.

На этот раз, когда у нее вырвался стон, она не удивилась. Интеллект и уверенность Луки были такими чертовски сексуальными. Когда он целовал ее, это было не так сладко. Он не дразнил ее мягкими губами и быстрыми движениями языка. Он целовал ее, как изголодавшийся мужчина, глубоко, грубо и неистово.

Мысль о том, что он мог бы целовать ее киску вот так, заставила ее руки взметнуться, чтобы вцепиться в его сильные, влажные плечи. Он зарычал ей в рот, прижимая ее к своему телу одной рукой. Полотенце между ними упало, когда он выбросил ногу, смахнув содержимое низкого столика.

В вихре ее подняли и поворачивали, пока она не открыла глаза, с удивлением обнаружив, что лежит на столе. Лука стоял над ней, полностью обнаженный, глядя на нее сверху вниз. Ее глаза расширились при виде его большого, толстого члена. Она много раз видела это мельком, пока они были взаперти, но никогда не позволяла своему взгляду задержаться. Теперь она наслаждалась этим зрелищем. Облизнув губы, она представила, как прикасается к нему там.

— Не дави на меня, Элис, — прорычал он низким горловым голосом. — Или мне придется сделать больше, чем я обещал.

***

Лука не думал, что ему посчастливится так скоро снова почувствовать Элис в своих объятиях. На самом деле, он решил, что необходимо принять определенные меры предосторожности, чтобы убедиться, что он не слишком возбудится, пока они будут вместе в заповеднике. В конце концов, он не хотел отталкивать ее. Ему нужно было соблазнять ее медленно.

Он сидел в ванне, позволяя теплой воде омывать себя, представляя, как она улыбается ему, проводя руками по его члену. Ему почти показалось, что он даже чувствует ее запах, когда он начал двигать кулаком, пытаясь немного ослабить нарастающее давление, прежде чем увидеть ее. Но потом он услышал крик и выбежал, чтобы найти ее… здесь.

Горячий взгляд, которым она одарила его, подтолкнул его к краю. Аромат ее желания был таким сильным, что он мог сказать, что она сгорала от него. Все, что он хотел сделать, это сорвать эти узкие шорты, обтягивающие ее задницу, как вторая кожа, и погрузиться в нее, но он заставил себя действовать медленно. Заставил ее захотеть его.

Глядя на нее сейчас сверху вниз, он мало-помалу терял самообладание. То, как она смотрела на его обнаженное тело, облизывая губы, словно хотела попробовать его на вкус, заставило его мысли закрутиться по спирали, пока не остался только инстинкт. Он сжал свой член, грубо надавив на него кулаком, и выдавил:

— Сними свои шорты, Элис.

Ее маленький розовый язычок высунулся, чтобы снова облизать полную нижнюю губу, и он застонал.

— Если ты не хочешь, чтобы их сорвали, сними их, — прорычал он, заставив ее вздрогнуть.

Он выругался себе под нос, уверенный, что спугнул ее, но затем ее руки медленно двинулись вниз, чтобы расстегнуть и снять шорты.

— Хорошая девочка. Теперь рубашку.

Его сердце бешено колотилось в груди. Сделает ли она то, что он сказал? Позволит ему доминировать так, как ему было нужно? Бушующий в нем инстинкт спаривания подсказывал ему, что она сделает это. Она идеально подходила ему во всех отношениях.

После секундного колебания она выгнула спину, поднимая рубашку через голову и обнажая свою идеальную грудь.

Лука опустился на колени у края стола, любуясь открывшимся перед ним зрелищем. Просунув руки под ее бедра и обхватив их, он позволил своему пристальному взгляду блуждать по ней.

— Ты чертовски великолепна, — выдохнул он, чувствуя, как сжимается грудь.

Теперь она опиралась на локти, ее дыхание было прерывистым. Румянец залил ее щеки и спустился по груди, почти достигнув набухших сосков. Она пискнула, когда он резко дернул, подтаскивая ее через стол к себе. Он отпустил ее ноги, позволив им расположиться по обе стороны от его бедер, и навис над ней.

Положив одну руку ей на плечо, чтобы она не отодвинулась, а другую положив на ее тонкую талию, он коснулся ее смуглого соска. Как только его язык обвел вершину ее груди, она выгнулась навстречу ему, ее пальцы зарылись в его волосы. Тихие стоны вырывались у нее, когда он лизал и посасывал ее восхитительные груди.

В воздухе витал тяжелый запах ее возбуждения, от которого у него потекли слюнки. Если бы он потянулся ниже и коснулся ее там, то обнаружил бы, что она мокрая.

Моя пара, влажная для меня. При этой мысли его мурлыканье снова усилилось. Она вскрикнула, прижимаясь к нему плотнее и наклоняя бедра навстречу его болезненно пульсирующей эрекции.

Резкий рывок за волосы заставил его ухмыльнуться. Отпустив ее грудь, он позволил своей маленькой паре направлять его туда, куда она хотела.

Большинство женщин направили бы его к своей киске, требуя, чтобы он доставил им удовольствие. Вместо этого Элис притянула его лицо к своему, притягивая его для поцелуя. Он застонал ей в рот, прижимаясь к ней всем телом, его член был плотно прижат к ее влажному лону.

Поцелуи быстро стали одним из его любимых занятий. Связь, которую он ощущал, когда их рты вот так соприкасались, была… неописуемой. Чувствовала ли она вкус своей плоти на его языке?

Тихие сдавленные стоны вырывались у нее, заглушаемые его жадным ртом. Движения ее бедер набирали скорость, ее пальцы с каждым мгновением все крепче впивались в его плечи.

Глаза расширились, он отстранился.

— Это моя работа и моя привилегия — заставить тебя кончить. Как ты думаешь, что ты делаешь?

Ее веки были тяжелыми, одурманенными похотью. Стон протеста и разочарования вырвался у нее, прежде чем она вцепилась в него, пытаясь притянуть обратно к себе. Его грудь расширилась. Было ли зрелище прекраснее, чем его пара, обезумевшая от похоти, тянущаяся к нему?

Схватив по одному ее запястью в каждую руку, он прижал ее руки к бокам, затем сел на корточки.

Хриплым голосом она сказала:

— Пожалуйста, вернись, Лука. Я так близко.

Ее страстная мольба была достаточно отчаянной, чтобы побудить его сделать то, о чем она просила, но затем он вспомнил, в каком шатком положении находился с ней. Ему нужно было показать ей, что он может управлять ее телом.

— Ты кончишь, когда я скажу, любимая.

Ранее он совершенно случайно пробормотал это ласкательное имя, но по тому, как расширились ее глаза, и намеку на улыбку на губах, он подумал, что ей это понравилось.

Она издала стон и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Удерживая ее взгляд, он опустил рот к ее черному нижнему белью, пока не завис прямо над чувствительным местом, которое исследовал. Как будто первобытная часть его знала, что ей нравится вибрация от его мурлыканья, оно снова прокатилось по его груди.

При этом звуке она тихонько всхлипнула и задержала дыхание. Его открытый рот, влажный и горячий, опустился поверх ткани, прикрывающей ее лоно. Она застонала, откинув голову на стол и подергивая бедрами навстречу его языку.

Его член сердито дернулся; кровь, пульсирующая в нем, ощущалась как кипящая вода. Каждое мгновение, которое он проводил, не удовлетворяя свои собственные потребности, было мучительным, но то, как она извивалась и мяукала перед ним, того стоило.

Отпустив ее связанные запястья, он быстро разорвал часть нижнего белья, прикрывавшую вход, и закатал остатки вверх по ее бедрам, убирая с дороги.

У него перехватило дыхание. Мягкие каштановые завитки лежали на ее блестящей, порозовевшей промежности. Красивая.

Казалось, время, которое он потратил, любуясь ее потрясающим влагалищем, было слишком долгим, потому что она протянула руку вниз и начала быстро обводить маленький бугорок на вершине своего полового органа. Клитор, — вспомнил он. Должно быть, ей больно, если она готова сделать это сама.

Зная, что она и дальше не будет благосклонно относиться к его поддразниваниям, он закинул ее ноги себе на плечи, схватил за оба запястья и прижал их к ее животу одной из своих больших ладоней. Ее крик протеста превратился в стон экстаза, когда он прижался ртом к ее чувствительному бутону.

Разум Луки плыл от удовольствия, почти как если бы он был пьян. Его женщина лежала под ним, выкрикивая его имя. Сладкий вкус ее возбуждения покрывал его язык, его лицо терлось о мягкую кожу на ее бедре. Трепет пробежал по нему, зная, что он вот-вот услышит, как она кончает в первый раз. Напряжение и дрожь ее тела сказали ему об этом.

Со стоном, ненавидя собственную слабость, его свободная рука потянулась к члену, двигаясь в такт ее покачивающимся бедрам.

Ее дыхание участилось, а тело содрогнулось, отчего ее груди заколыхались. Теперь так близко. Он отпустил ее запястья, погрузил палец в ее лоно и прорычал:

— Кончи, женщина.

Сильнее надавив на себя кулаком, его собственный оргазм вырвался из него. Он зарычал и ухмыльнулся, продолжая лизать и посасывать ее, когда почувствовал, как ее тугая сердцевина забилась в конвульсиях вокруг его пальца. Ее руки вцепились в край стола, а спина выгнулась, когда она закричала:

— Лука!

Продолжая неторопливо поглаживать ее пальцем, он подождал, пока ее крики не перешли в тихие стоны. Затем, не в силах удержаться от прикосновения к ней, но зная, что ее соблазнительная сердцевина слишком чувствительна, он провел ладонями вверх и вниз по нежной коже ее бедер.

Она подняла глаза к потолку, закрыв лицо руками. Она расстроена?

Он почувствовал, что она пытается отдернуть ноги, поэтому сжал их крепче, нахмурившись. Это должно было понравиться ей больше, а не меньше. Почему она хотела уйти от него?

Она села, опираясь на локти, и изучала его, сдвинув брови. Темно-розовый румянец на ее щеках был не только от напряжения. Смущение?

Скользнув взглядом вниз по своему телу, она поиграла с остатками эластичного нижнего белья, которое теперь облегало ее талию. Дрожащим голосом она сказала:

— Можно мне одеться, пожалуйста?

Он стиснул зубы. Возможно, если бы он посмотрел на нее достаточно пристально, то смог бы заглянуть в ее мысли. Что он сделал не так?

Неужели он неправильно истолковал ее привлекательность? Невозможно. В порядке эксперимента он наклонился вперед и нежно поцеловал и прикусил внутреннюю поверхность ее бедра. Она дернулась, и он снова почувствовал всплеск ее возбуждения.

Нет, ее определенно все еще влекло к нему.

Она села полнее, прикрывая рукой свое лоно от посторонних взглядов. Все его траксианские инстинкты взывали к жизни, и низкое рычание вырвалось из его груди одновременно с уколом боли.

Моя пара прячется от меня? Он боролся с желанием перевернуть ее, перегнуть через стол и погрузиться в нее, доказав, что она ничего не может скрыть от него. Но что-то в ее глазах удержало его.

Отпустив ее, он встал, затем притянул ее к себе. Кожа к коже, она слабо сопротивлялась.

— Лука… я…

Он заставил ее замолчать, запечатлев мягкий, продолжительный поцелуй на ее губах. Через мгновение ее тело расслабилось, со вздохом прижавшись к его. Последнее, что он хотел сделать, это отпустить ее. Его сердце болезненно сжалось в груди. Он знал, что если захочет отвлечь ее, то сможет. Если бы он прямо сейчас скользнул рукой к ее лону, она бы возбудилась. Снова потерялась. Но она не хотела, чтобы он этого делал, и это знание было подобно ножу в сердце.

Когда он прервал поцелуй, то увидел, как ошеломленное выражение медленно исчезает с ее лица. Он указал на комнату, в которую ворвался.

— Ванная комната вон там. — Теперь, указывая на двери в другом конце своего дома, он сказал: — Моя комната там. Я пойду оденусь.

— Спасибо. — Прочистив горло, она отодвинулась от него. Его тело напряглось от потери.

Поспешно собрав свою одежду, она удалилась в ванную, оставив его обнаженным и одиноким, сгорающим от желания погнаться за ней.

Глава 16

Элис молча ругала себя. Неужели у меня совсем нет самоконтроля?

Она схватилась за блестящую черную столешницу в ванной и уставилась на свое отражение в зеркале. Так неловко!

Элис почувствовала, что временно потеряла рассудок. Она вела себя как нимфоманка, неспособная устоять перед сексуальным мужчиной. Как она могла снова встретиться с ним лицом к лицу теперь, когда он знал, какой эффект производит на нее?

Выругавшись себе под нос, она собрала свою одежду, невесело посмеявшись над испорченным нижним бельем, обтягивающим ее талию, прежде чем стянуть испорченную ткань. Натянув шорты и топ, она скрестила руки на груди и прислонилась к стойке.

Это было неправильно, что он чувствовал запах всякий раз, когда она возбуждалась. Откровенно грязное, несправедливое преимущество — вот что это было.

Она обмякла. Элис не хотела слишком быстро ложиться с Лукой в постель. Секс всегда заставлял ее чувствовать глубже и быстрее, чем следовало. В прошлом она совершила ошибку, переспав с мужчинами слишком рано и слишком сильно привязавшись к ним, прежде чем по-настоящему узнала, кто они такие.

Ради них обоих она не могла допустить, чтобы это случилось с Лукой. Пара — это не девушка или бойфренд, с которыми можно расстаться. Как только она согласилась быть с ним, она знала, что он никогда не отпустит ее. Ей нужно было быть уверенной в нем, в том, что они вместе, прежде чем думать о будущем.

Лука проявлял заботливую сторону себя, но она не знала, была ли эта его сторона просто игрой, чтобы заманить ее, или он был таким на самом деле. Хотел ли он ее только потому, что так говорили ему брачные узы? Потому что он хотел заняться с ней сексом? Элис так не думала, но ее инстинкты уже много раз прискорбно подводили ее. Это сломало бы ее надвое, если бы она обнаружила, что влюблена в мужчину, с которым никогда не сможет расстаться, только для того, чтобы узнать, что его привлекает ее тело и ничего больше.

Познакомься с ним. Выясни, нравится ли он тебе!

Уже прокручивая в уме их сексуальную интерлюдию и желая, чтобы она могла сделать это снова, она топнула ногой. Указывая на свое отражение, она сказала:

— Ты установишь основные правила. Ты будешь твердой. Ты будешь сильной. Ты будешь отвечать за свое будущее.

Кивнув, она ворвалась в двери ванной, готовая установить закон, и… его там не было. Элис откинула голову назад и раздраженно фыркнула.

— Все в порядке. Я просто поговорю с ним, когда он вернется, — прошептала она.

Бормоча что-то себе под нос и призывая себя оставаться на месте, она еще раз осмотрела комнату.

На длинной изогнутой стене висели сотни наклеенных бумаг и картинок. Элис прищурилась на текст на бумагах, жалея, что не уделила сегодня больше внимания на уроке. Почерк тремантианца был прекрасен. В отличие от многих западных языков на Земле, это письмо читалось не слева направо или справа налево, а скорее сверху вниз. Буквы изящно изгибались и соединялись с нижеприведенной буквой, образуя плавный почерк. Это напомнило ей восточноазиатский письменный язык, который она однажды видела.

Однако, продолжая изучать бумаги, она обнаружила, что не все надписи выглядят одинаково. Некоторые содержали тремантианские символы, которые она изучала, но другие сильно отличались. Она подняла брови. На скольких языках Лука может читать?

Не желая в данный момент испытывать еще большее впечатление от его талантов, она начала изучать фотографии. Романтик в ней неожиданно упал в обморок, как только она поняла, на что смотрит. Супружеские пары.

Сотни фотографий супружеских пар всех мастей были разбросаны по страницам текста, усеивавшим стену. Она нахмурилась и прошлась по комнате, разглядывая счастливые, сияющие лица бывших клеканийцев.

Одна фотография заставила ее замедлить шаг. Высокая белокурая красавица царственно стояла в красном платье в греческом стиле. Рядом с ней стоял крупный мужчина, одетый, как предположила Элис, в официальную одежду клеканийцев. На их переплетенных руках были видны синие следы спаривания. Они были великолепной парой, но что заставило Элис остановиться, так это выражение лица мужчины. В то время как женщина лучезарно улыбалась в камеру, мужчина смотрел на свою пару сверху вниз. Любовь и чистая радость в его глазах заставили Элис каким-то образом почувствовать одновременно и сопереживающую радость, и пустоту.

Она напряглась, услышав тихий звук закрывающейся двери. Тепло, разлившееся по ее спине, подсказало ей, что Лука стоит у нее за спиной задолго до того, как он заговорил.

— Тебе нравится эта фотография? — он пророкотал, посылая мурашки по ее телу.

Нравилось ли ей это? От этого у нее защемило сердце.

— Зачем тебе все эти фотографии? — вместо этого спросила она. — Если подумать, зачем тебе столько листков бумаги? Разве это не технологически развитая планета? — Она обвела жестом комнату в целом. — Разве все эти книги и картинки не должны быть цифровыми?

— Они были загружены во многие базы данных, но я всегда находил, что физические страницы легче организовать в моем сознании. Мне также нравятся ощущения и запах. — Он подошел и встал рядом с ней, сцепив руки за спиной, кивая в сторону изображения счастливой пары. — Это все фотографии клеканских самок из прошлого. Всякий раз, когда я нахожу отчет о спаривании, я собираю их историю вместе с фотографией и вешаю на эту стену.

Она взглянула на его красивый профиль.

— Для исследования?

— Моя область — современное воспроизводство, а не спаривание, — сказал он через мгновение.

— Тогда почему у тебя это повсюду?

Его челюсть сжалась, а брови сошлись вместе, как будто он сам задавался вопросом, почему. После долгой паузы он повернулся к ней, заглядывая ей в глаза.

— Я полагаю, — медленно начал он, — мне нравится иметь напоминание о том, что могло бы быть. Мне нравилось представлять мир, в котором супружеские пары клеканийцев могли бы снова быть счастливы вместе. Их истории побуждают меня работать усерднее.

Дерьмо. Он чертов скрытый романтик! Она и так с трудом справлялась со своим сексуальным влечением к Луке, но теперь он показал, что в нем есть романтическая сторона? Она практически чувствовала, как ее яичники кричат ей: «Мы можем быть счастливы вместе!»

— Итак, какова их история? — проворчала она, заставляя себя отвести взгляд от пристального взгляда Луки и указывая на фотографию красивой пары. Она чувствовала, что Лука смотрит на нее сверху вниз еще мгновение. Их поза казалась несчастным отражением мужчины и женщины на фотографии.

— Они были женаты восемьдесят лет, по тем временам, задолго до достижений нашей медицины. Он был садовником, выращивал растения для использования в наших лекарствах. Она была солдатом. В то время Клекания воевала с видом тагион. Во время особенно жестокой битвы она была ранена, и ее пришлось госпитализировать. Он увидел ее во время доставки растений и признал в ней потенциальную пару. Она тоже узнала его, но не хотела бросать своих сослуживцев, поэтому отказалась находиться рядом с ним, зная, что если это произойдет, то появятся ее брачные метки, и она никогда не захочет уходить.

— Вы можете так выбирать? — спросила Элис, очарованная.

Лука пожал плечами.

— Известно, что такое случается. Спаривание — это инстинкт, но мы все еще те, кто мы есть. У нас все еще есть цели и амбиции.

— Что произошло дальше?

— Она вернулась на передовую. Он остался в Совене, другом городе неподалеку отсюда. Он не мог часто общаться с ней, но он пробирался в ее дом, чтобы почувствовать близость к ней. Каждый раз, когда он это делал, он приносил цветок или растение. — Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке. — Она сказала, что, когда наконец вернулась домой, у нее было такое чувство, будто она забрела в лес.

Грудь Элис раздулась, а горло сдавило. Лука тоже каждый день давал ей растения. Она сделала несколько успокаивающих вдохов, и что-то из сказанного им всплыло у нее в памяти.

— Она сказала, что это было похоже на лес? Эта статья была написана ею? — Элис протянула руку, чтобы нежно погладить пожелтевшую страницу.

Он криво улыбнулся ей, затем указал на мужчину на фотографии.

— Его звали Атеон. — Его палец переместился на женщину. — И ее звали Иллукия. — Подняв брови, глядя на Элис, он добавил: — Меня назвали в честь нее.

Элис ахнула, переводя взгляд с Луки на фотографию.

— Это твои предки?

— Мои бабушка и дедушка. Я никогда не встречалась с ними, но мой отец рассказывал нам бесконечные истории о них, когда мы были детьми. — Он улыбнулся в ответ на фотографию.

Из всех картин на стене, как она нашла ту, которая была связана с ним? Встревоженная, Элис спросила:

— Что с ними случилось?

Он медленно выдохнул.

— Они были счастливы и состояли в браке восемьдесят лет, но потом разразилась чума. Как и многих женщин, это забрало ее.

Ее голова откинулась назад, навстречу восторженному, любящему взгляду дедушки Луки. Слезы навернулись на глаза Элис. Насколько опустошенным он, должно быть, был?

Лука взглянул на нее, затем сделал двойной снимок. Он нежно схватил ее за плечи, поворачивая лицом к себе.

Наряду со всеми другими своими слабостями, Элис была еще и плаксой. Фильмы, шоу, визитные карточки. Дайте ей сочную рекламу и наблюдайте, как она начинает преуспевать. Она не поворачивала головы, сосредоточив взгляд на фотографии, не желая, чтобы Лука видел, какой глупой она была.

Повернув ее лицо к себе и нежно проведя рукой по щеке, он посмотрел на нее сверху вниз с беспокойством на лице.

— Они провели счастливую жизнь вместе. Это больше, чем может сказать любой живущий сегодня клеканианец.

Она кивнула, слезы текли по ее щекам.

— Это действительно с-мило, — сказала она срывающимся голосом.

Лука снова улыбнулся ей сверху вниз, в уголках его глаз появились морщинки, затем притянул ее в объятия.

— Ты так глубоко все чувствуешь, не так ли? Это чудесно.

Элис на мгновение застыла, эмоции все еще сжимали ее горло. Когда он приподнял ее голову за подбородок и начал гладить по волосам, она расслабилась, прижавшись щекой к его груди. От него исходило низкое мурлыканье, успокаивающее ее расшатанные нервы.

Она не была готова к такой заботливой, милой стороне Луки, и она не совсем знала, как справиться со своими чувствами. Он не засмеялся и не высмеял ее проявление эмоций, и он также не замолчал и не почувствовал себя неловко. Он вел себя именно так, как она хотела, чтобы люди вели себя с ней, и это напугало вечно любящую ее до чертиков.

Отстранившись, она вытерла глаза. Глубоко вздохнув, она взглянула на него, стараясь быть строгой.

— Нам нужно кое о чем поговорить.

— Хорошо. — Он рассеянно провел ладонями вверх и вниз по ее рукам, и она пожалела, что ей придется положить конец этому нежному жесту.

— Если ты хочешь продолжать встречаться со мной, тебе придется следовать некоторым правилам. Я хочу узнать тебя получше, а ты очень усложняешь мне это. — Когда он попытался возразить, она подняла палец, останавливая его. — Первое, больше не прикасайся ко мне. — Она многозначительно посмотрела на его руки.

Движение его рук на ее плечах прекратилось, и довольная улыбка сменилась хмурым выражением. Она почувствовала, как его пальцы на мгновение сжались, прежде чем он убрал руки, как будто у него была внутренняя борьба за то, чтобы сделать так, как она просила, и он почти проиграл.

Осмелев, она продолжила:

— И во-вторых, больше не наблюдай за мной. Я серьезно. Больше нет.

Его брови сошлись на переносице, и он сжал кулаки по бокам, но ничего не сказал.

Ее взгляд нервно блуждал по комнате, пока она ждала его ответа.

Наконец, он отступил назад, скрестив руки на груди.

— Я не могу сделать это, — просто сказал он.

— Что?

— Не трогать и не смотреть? Я не могу делать и то, и другое. — Он покачал головой. — Это инстинкт, и чего ты, возможно, не понимаешь, так это того, что игнорировать его больно. — Он снова указал на фотографию своих бабушки и дедушки. — Вот почему она не позволила их спариванию зайти дальше, прежде чем уйти. После появления отметин физически больно находиться вдали от тебя. Это чувство ослабевает, когда я рядом с тобой и когда я прикасаюсь к тебе. Так что… я могу выполнить один из ваших запросов, но не оба.

Элис стояла, слегка приоткрыв рот. Она не ожидала переговоров. На самом деле, она ожидала, что он полностью проигнорирует ее правила и будет делать все, что захочет. Это то, к чему она привыкла от других мужчин, но Ванесса была права — он был другим, и эта ситуация была другой. Ее брови сошлись на переносице. Она не хотела причинять ему боль.

Что ее волновало больше? Сначала его наблюдение выбивало из колеи, но теперь, как ни странно, заставляло ее чувствовать себя в безопасности. Хотя прикасаться к ней было опасно. Он точно знал, как ослабить ее решимость, а она не могла этого допустить. Возможно, был третий вариант.

— Хорошо, — медленно произнесла она. — Ты не можешь наблюдать за мной из леса, но ты можешь навещать меня раз в неделю, и ты можешь прикасаться ко мне, но только в тех местах, которые я назову подходящими. Все остальное — красная зона.

Он выжидающе приподнял брови, ожидая, что она продолжит.

— Ты можешь дотронуться до моих рук.

— И твоя спина, и лицо. Кроме того, я хочу навещать тебя через день, — возразил он.

Лицо равно губам. Один поцелуй, и она будет умолять его трогать ее везде. Этого нельзя допустить, быстро подумала она.

— Только моя спина. Без лица. Каждые три дня. Последнее предложение.

— Хорошо, — проворчал он.

Инстинктивно она протянула руку, затем вспомнила, что клеканианцы не обмениваются рукопожатиями.

Прежде чем она успела опустить его снова, Лука схватил его, нежно массируя в ладонях. Подойдя к ней ближе, голосом, гладким, как шелк, он сказал:

— Ты более чем желанна, можешь прикасаться ко мне, где захочешь. — Поднеся ее поднятую руку к своим губам, он медленно поцеловал ее запястье, ее пульс подскочил от его прикосновения.

Ее лоно сжалось. Я совершила ужасную ошибку.

Глава 17

Во что она ввязалась? Вскоре после их переговоров Лука объявил, что, если она хочет отправиться в заповедник до наступления темноты, им нужно уехать как можно скорее.

С тех пор он безостановочно прикасался к ее рукам.

Руки. Можно не сомневаться. Насколько сексуальным может быть держание за руки? Идиотка. Когда дело касалось Луки, Элис, очевидно, чувствовала, что каждое прикосновение его руки было сексуальным.

Некоторое время они ехали молча. Лука, казалось, погрузился в свои мысли, а Элис сжалась всем телом, заставляя себя не поддаваться его прикосновениям.

Ее рука, повернутая вверх, лежала на его бедре, почти достаточно близко к его члену, чтобы заставить ее отстраниться. Он нежно провел по линиям ее ладони и мягкой подушечке пальцев. Другой рукой он крепко обхватил ее запястье. Сочетание мягких, нежных ласк и собственнической, крепкой хватки сводило ее с ума.

Она знала, что он чувствует запах ее возбуждения. Он смог определить это через плотное нижнее белье, которое она носила раньше; теперь, когда она была без него, она могла только представить, как легко он понимал, что делает с ней. Это было похоже на манипуляцию, и, поскольку в прошлом Элис так часто подвергалась манипуляциям, она возненавидела это.

Когда он поднес ее руку к своим губам для еще одного мучительного поцелуя, она отстранилась. Его хватка на ее запястье усилилась, и он изучал ее.

— Ты сказала, что я могу дотронуться до твоей руки.

Потянув снова, она огрызнулась:

— Да, но я не говорила, что ты можешь прикрепиться к ним навсегда. Ты слишком сильно трешь. Кожа становится грубой.

Отпустив ее, он усмехнулся.

— Зачем ты лжешь, когда знаешь, что я чувствую, что ты на самом деле чувствуешь?

Румянец расцвел на ее щеках, и она раздраженно скрестила руки на груди, отстраняясь от него.

— Почему ты продолжаешь пытаться завести меня, когда знаешь, что я этого не хочу?

— Я предполагаю, что ты подставляешь спину не потому, что хочешь, чтобы я помассировал тебе плечи, но я думаю, это помогло бы тебе расслабиться.

Массаж спины звучит чудесно. Совсем небольшой массаж не помешал бы. Плохая Элис! Она подошла к скамейке напротив и села лицом к Луке, вне пределов досягаемости.

Он наклонился вперед, поставив локти на колени, и снова изучил ее, словно прикидывая, каким должен быть его следующий шаг. Наконец, он сказал:

— Вернись, Элис. Я больше не буду к тебе прикасаться.

Легкая улыбка тронула ее губы и смыла раздражение. Она почувствовала, как знакомое тепло разливается по ней, заставляя грудь сжаться.

— Знаешь, ты часто говорил мне это. В плену. — Она подражала его глубокому баритону и повторила: — Вернись, Элис.

Лука приподнял брови.

— Значит, ты слушала? — спросил он с дразнящей улыбкой.

Вопреки себе, она усмехнулась, но затем ее улыбка погасла, и она попыталась по-настоящему взглянуть на него, не обращая внимания на очарование, которое он пытался носить как маску.

— Ты правда ничего не помнишь?

Он отвел взгляд и пожал плечами.

— Я немного помню. С каждым днем все больше и больше.

— Я сожалею о том, что они сделали с тобой, — прошептала она.

— А я нет, — серьезно сказал Лука. Он поднял глаза, чтобы снова встретиться с ней взглядом. — Если бы они этого не сделали, тебя бы посадили в камеру, как других, и, возможно, ты бы никогда не сбежала. Поскольку ты это сделала, у нас есть зацепка по поиску других аванпостов, и я нашел тебя. — Он пристально посмотрел на нее, нахмурив брови. — Я не знаю, можешь ли ты понять, на что способен клеканианец, чтобы узнать свою пару. Я бы сделал это снова, если бы пришлось.

Элис не знала, что сказать, поэтому просто выдержала его пристальный взгляд, видя, как правдивость его слов отражается в его глазах.

Напряженная тишина была нарушена, когда машина мягко накренилась, оповещая их о прибытии. Лука наклонился и поднял с земли большую сумку. Пока он стоял к ней спиной, Элис сделала несколько успокаивающих вдохов и попыталась унять бешено колотящееся сердце.

Он сделает это снова? Для меня?

Шипение открывающейся двери автомобиля предшествовало порыву теплого воздуха. Вдохнув, она уловила знакомый запах. Не совсем сосновый… пахло Лукой. Как часто он сюда приезжает?

Когда она вышла из машины, ее встретил раскинувшийся лес. Присмотревшись, она обнаружила, что «лес» — это не совсем то, что было перед ней. Лука поднял свою большую сумку, взял ее за руку и повел к линии деревьев.

Листва здесь была ярко-зеленой. Не такой прохладной и густой, как в обычном лесу. Более яркой и насыщенной, какими она представляла себе джунгли. Земля была покрыта крупными опавшими листьями и неоново-зеленым мхом. Широко раскрыв глаза, она пыталась разглядеть каждую деталь, пока Лука тянул ее за собой.

Обстановка была знакомой, но в то же время пугающе другой. Текстура стволов деревьев была похожа на деревья на Земле, но цвет варьировался от ствола к стволу. В то время как многие из них были типичными оттенками коричневого, встречающимися на большинстве деревьев, другие представляли собой различные оттенки бирюзового со светло-коричневым вкраплением. Она также заметила несколько дальше в лесу, которые имели оттенки розового, желтого и синего.

Животные и насекомые оставались скрытыми в густой листве, но их крики эхом отдавались вокруг нее потусторонним хором. Крики, которые обычно ассоциировались у нее с земноводными, были громкими. Слишком громкими. Пение птиц доносилось со всех сторон, и когда она подняла глаза, то увидела яркие цветные вспышки, пробегающие по верхушкам деревьев.

Влажный, тяжелый запах леса немного ослаб, и она опустила взгляд, обнаружив, что они приближаются к широкому, сверкающему ручью.

Отпустив ее руку, Лука подошел к огромному древнему дереву высотой не менее ста футов. Его узловатые корни переплетались в земле, создавая темные норы, в которых могли прятаться всевозможные существа.

Без предупреждения он сунул руку в одну из этих черных ям. Элис прикрыла рот рукой, по коже побежали мурашки при мысли о том, что может скрываться там. Он бросил на нее кривую усмешку через плечо.

— Боишься за меня?

Элис поджала губы и опустила руки.

— Страх, который ты чувствуешь, исходит от того, что ты, возможно, стала свидетелем того, как взрослому мужчине откусили руку, потому что он был достаточно глуп, чтобы залезть в случайную дыру в лесу.

Он усмехнулся и продолжил копаться в недрах дерева. Послышался тихий писк, прежде чем он убрал руку, в которой теперь было маленькое пушистое животное.

— Что ты делаешь! Положи его обратно, — закричала она, подбегая. О чем он думал, вот так вырывая животное из его дома?

Он сел на землю, посадив маленькое существо к себе на колени. К удивлению Элис, оно не попыталось убежать, как только он отпустил его.

— Успокойся, самка. Этому гуарсилу нужно лекарство.

— Что? — тихо спросила она, опускаясь на колени, чтобы изучить существо.

Гуарсил, как он его назвал, был размером и цветом с гранат, его круглое тело было покрыто темно-красными жесткими волосами. Когда Лука полез в свою сумку и достал маленькую зеленую таблетку, гуарсил уютно устроился у него на коленях, пытаясь забраться между ног.

— Его мать недавно ушла, но он не покидал гнезда, как его братья и сестры. Несколько дней назад, когда я проверял его, я заметил, что он немного простужен.

— Простуда? Ты лечишь его от простуды?

Он протянул животному зеленую таблетку, и Элис увидела, как длинные руки, которые она приняла за милые маленькие ручки, высунулись из круглой сердцевины, чтобы схватить таблетку.

— Гуарсилы — стайные животные, и они находятся под угрозой исчезновения. Я знаю, куда переехали его товарищи по гнезду, но если ему в ближайшее время не станет лучше, я не смогу вернуть его в их стаю. Простуда его не убьет, но одиночество, когда ему станет лучше, убьет.

Элис наблюдала, как крошечный зверек обкусывает края зеленого предмета. Его маленькие острые зубки атаковали его так, как человек атаковал бы початок кукурузы. Это довольно мило. Она улыбнулась.

Лука невесело усмехнулся.

— Сейчас симпатичный, но примерно через два месяца, когда он достигнет зрелости, он станет злобным. Их маленький размер обманчив. Животные будут подходить, обнюхивая ожидающий их гуарсиль, думая, что это упавший плод вангета. Когда они подбираются достаточно близко, все члены стаи нападают. Они уничтожили животных в сто раз больше их самих.

Как какая-то ужасающая вытащенная из воды пиранья. Элис отодвинулась от существа и огляделась.

— Не волнуйся. Я ничему не позволю тебя достать, — сказал Лука, ухмыляясь ей из-под темных бровей.

Готовый сорваться с языка ответ испарился. Он защитил бы ее. Она чувствовала это. Ни один мужчина из ее прошлого никогда не заставлял ее чувствовать себя в такой безопасности, как Лука.

Не подозревая о ее открытом отношении к нему, он бросил извивающегося гуарсиля обратно к корням дерева.

— Почему ты пытаешься помочь ему? — спросила Элис, вспомнив, что исцеление животных было ее страстью, а не его.

Он пожал плечами.

— Потому что я здесь все время, и я могу.

Она выдержала его взгляд. Все ли мужчины клеканы стали бы из кожи вон лезть, чтобы помочь неприятному, злобному животному? Она подумала, что нет.

— Как часто ты сюда приходишь?

— До тебя? — начал он, многозначительно глядя на нее. — Каждый день или через день. Так часто, как смогу. Иногда другие исследователи работают по расписанию, что означает, что я не могу прийти.

Проигнорировав его первое замечание, она спросила:

— Какого рода исследованиями ты здесь занимаешься? Я думала, твоей областью является размножение клеканов?

Он оглядел местность с кривой усмешкой.

— Я изучаю брачные привычки различных животных, чтобы увидеть, есть ли какие-либо заметные закономерности в скорости их размножения и практике спаривания. Вырабатывается ли в их организме больше определенного химического вещества во время течки, которое можно было бы использовать у клеканийцев? Приводит ли время года или их диета к большему или меньшему количеству рождений? Что-то в этом роде. В основном я просто прихожу и наблюдаю. Я не знаю точно, что я ищу, но интересные способы, которыми они сочетаются, помогают мне провести мозговой штурм.

— Какими интересными способами они спариваются? — с любопытством спросила она. Известно, что некоторые существа на Земле спариваются необычными способами. Были бы они похожи здесь?

— Ну… — он указал на воду. — Есть определенные типы суу, которые являются гермафродитами. Когда они решают спариваться, они пытаются проткнуть друг друга своими репродуктивными органами и впрыснуть другому свое семя. Иногда они умирают от полученных ран.

— Я думаю, это очень похоже на земных слизней. — Она рассмеялась, вспомнив первый урок зоологии, который она посещала после года неинтересных курсов общего образования. — Я не знаю, как привычки спаривания слизней могли бы помочь твоим исследованиям.

С еще одной кривой улыбкой он пожал плечами.

— Если присмотреться достаточно внимательно, всегда можно найти сходство, которое может привести к какой-нибудь полезной информации. Гермафродиты редки среди клеканийцев, но битвы за доминирование не являются чем-то неслыханным. Ротуны на Востоке борются за то, чтобы решить, кем будут их супруги. Тот, кто победит, становится лидером в браке и принимает большинство решений при участии своего партнера.

Она посмотрела на его крупную фигуру, радуясь, что ее не увезли в город ротуновцев. Не было бы никаких сомнений в том, кто победит в поединке по борьбе между ней и Лукой. Похоже, у мужчин было бы несправедливое преимущество.

Он зашипел от смеха сквозь зубы.

— Ты еще не видела самку ротуна. Может, они и не такие большие, но они сильные и обучены быть отличными борцами. — Прищурившись на небо, он сказал: — Пойдем. Я подумал, что мы могли бы прогуляться и посмотреть, что мы сможем увидеть. Я расскажу тебе все, что смогу, о животных, если мы их обнаружим.

Элис кивнула и начала подниматься, опираясь одной рукой на согнутое колено. Лука взял ее за другую руку, помогая пройти остаток пути.

— Спасибо, — пробормотала она, поднимаясь на ноги. Его рука дернулась в ее руке, но он отпустил ее, отступив, чтобы забрать свою сумку. Она старалась не пялиться на его задницу, когда он наклонился, чтобы взять сумку.

— Что там?

Он затянул свободный ремешок на своей широкой груди, прежде чем дать ей неопределенный ответ.

— Несколько вещей, которые, как я подумал, могут нам понадобиться.

Закатив глаза, она жестом показала ему идти впереди.

Пока они брели по лесу, Лука то и дело протягивал руку и ненадолго касался ее. Сначала она была раздражена, но через некоторое время начала задаваться вопросом, действительно ли он ничего не мог с этим поделать. Он был в середине описания животного или растения и внезапно проводил рукой по ее руке или быстро сжимал ее ладонь без каких-либо объяснений. Элис даже не была уверена, осознавал ли он, что делает это.

Однако ее осведомленность о сбивающем с толку самце ослабла по мере того, как они продвигались дальше и открывались чудеса инопланетного леса. Она могла видеть много общего в фауне Клекании и Земли, но некоторые животные, с которыми они сталкивались, были совершенно чуждыми.

Элис была чрезвычайно благодарна, что у нее хватило ума надеть ботинки, когда маленькие зеленые коробочки с семенами на земле начали подпрыгивать и кусать ее за лодыжки. Лука объяснил, что маленькие насекомые эволюционировали, чтобы напоминать коробочки с семенами местных кустарников. Они ждали на земле возле упомянутых кустов и кусали любых существ, проходящих мимо, надеясь пустить кровь.

Чувства Луки были обострены, и время от времени он отходил в сторону и осматривал след или сломанную ветку, о которых она даже не подумала. Он казался здесь таким родным.

— Это то, что ты делаешь, когда приходишь сюда каждый день? — спросила она, когда он зачерпнул небольшое количество сока с фиолетовой виноградной лозы.

Он спрятал сок в свою большую сумку, а затем вернулся к ней, его глаза горели от возбуждения.

— Вариация этого. Я прихожу, чтобы наблюдать и отмечать любые различия. Спустя четыре года я, наконец, осознал тот факт, что у вади начинается течка, когда из виноградной лозы вайрета начинает вытекать сок. — Он развел руками, и его лицо озарила радостная улыбка. — Не могу поверить, что я никогда не осознавал этого раньше. Будет интересно посмотреть, какими свойствами обладает этот сок. Мне интересно, пьют ли они его или от него исходит какой-то неопределимый запах. — Он протянул ей руку. — Иди сюда, посмотрим, почувствуешь ли ты какой-нибудь запах.

Элис не смогла скрыть улыбку. Энтузиазм Луки по поводу его работы был ощутим. Она взяла его за руку и позволила отвести себя к темно-фиолетовой лозе, сочащейся зеленым соком. Наклонившись, она вдохнула.

— Пахнет черной лакрицей!

Она улыбнулась ему, и его взгляд задержался на ее губах. Прошло мгновение, а затем она поспешно откашлялась и отодвинулась.

Чертовски великолепный мужчина с его суровыми чертами ученого-исследователя Индианы Джонса.

— Что такое лакрица? — спросил Лука у нее за спиной, прерывая ее внутренние терзания.

— Это конфета. Люди либо любят, либо ненавидят черную лакрицу. У нее очень характерный запах и вкус. — Она взглянула на него через плечо и поборола желание посмотреть на солнце, которое так идеально подчеркивало его каштановые волосы.

— Тебе это нравится или ты это ненавидишь? — Он ускорил шаг, пока не оказался рядом с ней.

— Ненавижу. Но мне почему-то нравятся некоторые напитки с таким вкусом. В баре я приготовила коктейль, в котором есть чуть-чуть аниса… — ее слова на мгновение запнулись, когда Лука на мгновение положил руку ей на поясницу и повел вправо. Она сглотнула и попыталась вспомнить, о чем говорила. — Э-э, большая часть аромата черной лакрицы исходит от аниса, но если добавить совсем немного в напиток, смешанный с имбирным пивом, это действительно сведет все воедино.

— Тебе понравилось создавать напитки на Земле?

Элис нахмурилась. От кого-нибудь другого этот вопрос мог бы прозвучать так, будто он принижает профессию, но Лука выглядел искренним, ожидая ее ответа. Уголок ее рта приподнялся.

— Да. Я имею в виду, это была не работа моей мечты. Зарплата была ужасной. Мой босс — отстой. И некоторые клиенты — отстой, особенно в течение учебного года, когда в городе учатся студенты колледжа. Но мне нравилось разговаривать с людьми, которые приходили, и мне нравилось готовить напитки, которые, как я думал, им понравятся. Здесь есть бары? — Может быть, она могла бы вернуться к работе в баре, пока пыталась бы стать инопланетным ветеринаром.

— Есть, но в большинстве из них работают автоматические бармены.

С кем же тогда разговаривали одинокие души, нуждавшиеся в выпивке и внимательном ухе?

Лука остановил ее, положив руку ей на плечо, и указал на крону дерева. Тысячи разноцветных птиц, каждая размером с виноградину, гнездились на ветвях наверху. Он сложил ладони рупором, издав громкий, пронзительный крик. Птицы сорвались с деревьев массой ярких розовых и оранжевых цветов. Оказавшись в небе, они перестроились, как стая рыб. Их маленькие тела, летящие так близко друг к другу, создавали впечатление, что гораздо более крупная птица охотится за своей добычей.

Взгляд Элис остановился на лице Луки, улыбающегося улетающим птицам.

— Чем ты занимаешься в свободное от работы время?

Он взглянул на нее, приподняв брови, а затем снова зашагал.

— Я обычно работаю или занимаюсь спортом.

— Держу пари, ты так и делаешь. У тебя есть какие-нибудь хобби?

Он на мгновение задумался.

— Я собираю истории о спариваниях и читаю статьи других исследователей в моей области.

— А как насчет твоей семьи? Ты часто навещаешь их? Ты когда-нибудь расстраивался, выполняя так много работы? Часто ли ты проводишь отпуск? — Теперь, когда Элис начала чувствовать себя более комфортно с Лукой, она обнаружила, что у нее к нему миллион вопросов. — Что ты делаешь, чтобы оставаться счастливым?

Он сцепил пальцы за спиной, открыл рот, а затем закрыл его, как будто не был уверен, что сказать.

— Я всегда был очень сосредоточен на работе. В конце концов, я хотел бы бросить работу и уехать из города. Я бы хотел чаще видеться со своей семьей, может быть, навестить своих племянников. Я не видел детей моей сестры с тех пор, как они были маленькими. — Он уставился в землю, нахмурив брови.

— Ты не должен ждать, чтобы сделать это. Семья важна.

— Какая у тебя семья? — спросил Лука, рассеянно проводя костяшками пальцев по ее руке.

Стоит ли мне говорить об этом прямо сейчас? Разговоры о ее прошлом всегда были болезненными для Элис. Вот почему я здесь, верно? Даю ему шанс.

— Моя мама была… жесткой. Она много работала и не была очень счастливым человеком. Я не должна быть слишком строга к ней. Она была просто одинокой женщиной, пытавшейся быть сильной и делать то, что, по ее мнению, сделало бы нашу жизнь лучше, но в итоге она многое упустила.

Элис почувствовала, как у нее перехватило горло и на глаза навернулись слезы, и она сморгнула их. Лука потянулся к ней, но затем резко опустил руки. В этот момент она почти пожалела, что ввела свои правила.

— Нам было трудно понять друг друга. Она пыталась, но так и не смогла понять, почему материальные блага не делают меня счастливой. Я бы предпочла провести день с ней, чем целый день ходить по магазинам, и для нее это просто не имело смысла. — Элис подняла свои ручные часы, вздыхая при виде иностранных символов. — Я помню, как всегда сидела перед большими напольными часами, которые стояли у нас в прихожей, и ждала, когда она вернется домой с работы.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Моему отцу было трудно растить шестерых из нас после смерти нашей матери. Я знал, что он любил меня и делал все, что мог. Я бы тоже хотел провести с ним целый день наедине.

Элис остановилась и посмотрела на Луку. Его мышцы были напряжены, а в глазах застыло беспокойство. Он изучал ее лицо, сжав челюсти, но ничего не сказал. Что-то подсказывало Элис, что он не привык говорить о подобных вещах, быть таким уязвимым.

Она потянулась и сжала его руки в своих. Низкое мурлыканье прервалось, а затем прекратилось, как будто он подавил его.

— Мне действительно жаль твоих родителей. Спасибо, что рассказал мне.

Его плечи расслабились от ее слов, и мурлыканье прокатилось по нему.

— Хочешь, я объясню, как мы определяем время на ходу?

Элис просияла.

— Я бы с удовольствием. Похоже, здесь никто не заботится о том, чтобы определять время.

Грудь Луки расширилась, и он ухмыльнулся. В течение следующего часа они продолжали идти, и он терпеливо объяснял сложный метод определения времени. Элис начинала волноваться. Ей нужно было не только сначала разобраться в движении лун относительно друг друга, чтобы понять их эквивалент утра и вечера, но и осознать тот факт, что они отсчитываются не в часах, а в обратном порядке.

— У вас нет часовых поясов? — спросила Элис, в голове у нее стучало. — Значит, если сейчас четыре часа утра, это означает, что здесь темнеет, но в других местах светло, и они все равно говорят то же самое?

Лука усмехнулся.

— Да. Это система планетарного масштаба.

Элис почувствовала облегчение, когда они вышли на залитую солнцем поляну вдоль ручья. Ей нужен был перерыв, и это место выглядело идеально. Взглянув на воду, она узнала корни дерева, на котором рос гуарсил. Очевидно, они обогнули ручей по большой дуге и вышли на берег с другой стороны.

— Я думаю, имеет смысл считать от тридцати двух, но…

Внезапно Лука присел на корточки, потянув Элис за собой. Приложив палец к губам, он указал на большое дерево с тысячами похожих на тростник ветвей, изгибающихся над водой.

В целом, дерево выглядело похожим на плакучую иву, россыпь листьев создавала завесу вокруг основания. Элис посмотрела на Луку, ища поддержки, опасаясь, что он, возможно, заметил хищника, спрятавшегося за деревом.

Он ухмыльнулся и схватил ее за руку, жестом показывая, чтобы она оглянулась на дерево. Ее глаза искали и искали, но она не могла найти никаких притаившихся птиц или насекомых, которые могли бы вызвать внезапный интерес Луки.

Взглянув на ствол дерева, она задумалась о том, какой странной формы он был. Сначала основание было маленьким, но по мере того, как ее взгляд поднимался все выше, ствол сильно изгибался, а затем вернулся к нормальной ширине. Это выглядело так, как будто дерево съело очень крупное животное, которое теперь оказалось в ловушке в его центре. Ствол также, казалось, был разделен надвое по вертикали. Длинные половинки обвивались друг вокруг друга до тех пор, пока не исчезли в кроне.

Несколько минут они сидели на корточках в тишине. Чего он ждал? Она потянула его за руку, приподняв брови. Он закатил глаза, затем достал из сумки большую коробку.

Коробка лежала у него на коленях, и он ухмыльнулся ей, прежде чем открыть крышку и показать кучку маленьких черных насекомых. Элис попятилась назад, потеряв равновесие и сильно приземлившись на задницу.

Лука поднял одну, показывая ей, что они больше не живые, в то время как его плечи сотрясались в беззвучном смехе. Не в силах сдержаться, она тоже расплылась в улыбке. Она толкнула его в плечо, надеясь, что он тоже потеряет равновесие и опрокинет коробку на себя, но он только покачнулся на месте.

Он молча поднял руку, приказывая ей остаться, и подкрался к дереву с коробкой в руке. Когда он приблизился на несколько футов, он сильно дернул коробку, отчего мертвые жуки разлетелись по листьям, затем бросился бежать. Элис вскинула голову. Жуки должны были опуститься на землю, но вместо этого они усеяли листья, как будто застряли там.

Когда Лука вернулся, он бросился к ней, чтобы сесть позади нее, и быстро подвинулся вперед, пока она не оказалась спиной к нему, а его ноги не оказались согнутыми по обе стороны от ее бедер. Она повернулась к нему и начала отодвигаться, ей не понравилось, как легко она могла прижаться к его теплой, манящей груди, но он схватил ее голову обеими руками и снова повернул лицом к дереву. Она как раз собиралась отругать его за то, что он дотронулся до части тела с красной зоной, когда дерево начало двигаться.

Как только она застыла на месте, не в силах отвести взгляд, Лука убрал руки и провел ими по ее предплечьям, положив подбородок ей на макушку.

Занавес из листьев начал медленно вращаться, затем все быстрее и быстрее. В ее голове всплыл образ карнавальных качелей. Когда-то изогнутые ветви стали горизонтальными от силы их вращения. Они продолжали вращаться, теперь двигаясь вверх подобно торнадо, труба смерча становилась все уже и уже, пока ветви не образовали два вертикальных цилиндра прямо над искривленными стволами дерева.

Элис была одновременно напугана и взволнована, ожидая, что произойдет дальше. Она прислонилась к Луке и обхватила его колени. Положив ладони поверх ее рук, он поднял их и скрестил их на животе. По сути, он прижимал ее к своему телу, даже не касаясь ее талии. Уголок ее рта приподнялся от такого умного обходного маневра.

Когда массивные стволы дерева начали разматываться, все ставки были сделаны. Элис отпрянула назад так далеко, как только смогла, и попыталась встать, чтобы убраться подальше от гигантского существа, появившегося перед ними. Лука крепко обнял ее и наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:

— Я держу тебя. Они не причинят нам вреда.

— Они? Что это? — выдохнула она.

— Пара спаренных мант. Наш город назван в их честь.

Она с удивлением наблюдала, как появились два отдельных существа. Как выстрел, кружащиеся зеленые листья втянулись в стволы. Через мгновение стволы сами опустились, и они стояли, спокойно поглощая свою еду.

Лука снова заговорил ей на ухо.

— Они высовывают языки, чтобы ловить блуждающих насекомых. Зеленые кусочки, похожие на листья, невероятно липкие. Иногда они остаются замороженными на месте в течение нескольких дней, ожидая, пока не почувствуют, что наелись досыта.

Теперь, двигаясь и не притворяясь деревом, она обнаружила, что существа не такие страшные. Когда они расслабились, их длинные хоботы сделали их похожими на коротконогих, замаскированных слонов. Пока она наблюдала, более крупная из двух мант потерлась хоботом о другую. Элис наклонила голову. Прикосновение выглядело почти любовным.

— Когда они одни, их листья редкие, и они не могут поймать столько пищи, но когда они находят партнера, они держатся вместе, создавая полный, густой навес. Он нежно потерся носом о ее ухо. Они спариваются на всю жизнь.

Ах, черт. Она свернулась калачиком у него на коленях, а он рассказывал ей истории о любви. Как, черт возьми, это произошло? Они как будто вместе смотрели документальный фильм о природе. Предполагалось, что это будет серьезное исследование для моей работы, а не Netflix и chill!

Покончив с едой, она увидела, как две манты медленно возвращаются на место, приподнимая хоботы и грациозно переплетая их.

Лука легонько сжал ее.

— Эта часть забавная.

Прежде чем она успела спросить, что он имел в виду, зеленые побеги вырвались из стволов подобно фейерверку, заставив Элис подпрыгнуть. Если бы он не держал ее, она, вероятно, упала бы на землю.

Смех вырвался из его груди, и она засмеялась вместе с ним.

Это было приятно. Ей нравилось смеяться вместе с ним. Они чудесно провели день вместе, и он сдержал свое слово, за исключением нескольких прикосновений к ее уху и ладоней на голове. Он определенно нарушил правила, подумала она, прижимаясь к его груди, но он их не нарушал, и она обнаружила, что ей нравится его хитрая сторона.

Когда ее бешеное сердцебиение замедлилось, она расслабилась в нем, позволяя его телу окутать ее. Его руки крепче обхватили ее, когда он выдохнул. Он задерживал дыхание? По его телу прокатилось мурлыканье, и она улыбнулась.

Глава 18

Грудь Луки постоянно расширялась. Она позволяет мне обнимать ее! Даже прижимается к нему.

Ранее, когда она рассказала ему о своих правилах, он был сбит с толку. Его план состоял в том, чтобы соблазнить ее быть с ним с помощью удовольствия, которое он мог ей доставить. Этот план не сработал бы, если бы она не позволила ему прикоснуться к себе.

Она сказала, что хотела основывать свое решение на его личности. Лука не был известен своим характером. Ему нравилось быть одному. Работа в одиночестве в его доме была второй после пребывания в заповеднике. Он знал, как очаровать женщину комплиментами и как доставить ей удовольствие, но мало кто из женщин хотел познакомиться с мужчиной в качестве компаньона. Им было бы труднее двигаться дальше и заводить детей с другими, поэтому он никогда не ставил им это в вину.

Мысль о том, что Элис может не нравиться то, кем он был в глубине души, пугала его больше, чем он мог выразить словами. Но, если это было то, в чем нуждалась его пара, это было то, что он бы предоставил. После своей неудачной попытки добиться ее расположения, доставляя ей удовольствие, он решил попытаться быть самим собой. Он показывал ей животных, которых любил, и бесконечно рассказывал о заповеднике. Ни разу она не проявила безразличия или скуки. Он даже дразнил ее мертвыми насекомыми.

Заставить ее кончить принесло ему чисто мужское удовлетворение, но осознание того, что ей нравится такой, какой он есть, сделало его все намного больше.

Они сидели там вместе, молча наблюдая за покачивающейся мантой. Эмоции подступили к горлу, когда он почувствовал, что ее дыхание стало медленным и ровным. Она доверяла ему настолько, что заснула в его объятиях. Если бы это зависело от него, он бы с радостью остался вот так, обнимая ее, пока не взойдет солнце, но холод, пробирающийся по ее обнаженным ногам, заставил его сделать это.

На мгновение Лука застыл, не зная, что делать. Он хотел, чтобы она доверяла ему, и она заставила его согласиться не прикасаться к ней нигде, кроме тех мест, которые она упомянула, но будить ее вместо того, чтобы поднять и отнести обратно в машину, казалось неправильным.

Раздалось громкое карканье бедера, заставившее ее резко проснуться. Он наблюдал, как она осматривается, задаваясь вопросом, расстроится ли она из-за того, что он так долго держал ее в объятиях.

Она посмотрела на него в ответ.

— Я заснула?

— Ты заснула, любимая.

Его напряжение спало, когда она покраснела и тихо сказала:

— О, извини. Наверное, эта прогулка вымотала меня.

— Давай я отвезу тебя домой. — Лука бросил взгляд на свой рюкзак, представляя, какой пир он для них приготовил. — Как насчет ужина? — Она попыталась подавить зевок.

Он помог ей подняться на ноги, наслаждаясь ощущением ее руки в своей, но ненавидя, что прикосновения были такими краткими.

— Лучше завтра. Хорошо?

После того, как она слегка улыбнулась и кивнула, он начал направлять их обратно к машине. К его удивлению, она потянулась к нему, вплетая свои пальцы в его. Ему потребовалась вся сила воли, которой он обладал, чтобы не закричать от радости и не целовать ее до тех пор, пока у нее не подогнулись пальцы на ногах.

Когда они подошли к машине, и она отпустила его, чтобы забраться внутрь, он забеспокоился, что возвращение в реальный мир после купания в романтической дымке заповедника заставит ее снова отстраниться. К его радости, она не жаловалась и не спорила, когда он снова положил ее руку себе на колени.

Ранее днем, по дороге в заповедник, он погладил ее по руке, изучая тип прикосновения, который возбуждал ее. Теперь он просто расслабился, довольный ощущением ее маленькой мягкой ладони в своей.

— Спасибо, что привел меня сюда сегодня. Я понимаю, почему тебе это так нравится, — сказала она, отвлекая его от размышлений. — Прости, я так устала. Я нервничала и плохо спала прошлой ночью. Просто из любопытства, что ты запланировал на ужин?

Она нервничала?

— Устроить нам пикник. — Он толкнул ногой черную сумку, лежащую на земле.

Когда Джейд впервые подала ему эту идею, он счел ее нелепой. Тремантийским самкам не понравилось бы есть на земле в лесу. Но через некоторое время он понял, что это была не какая-нибудь самка, а его пара. Имело смысл, что если бы ему нравилась эта сдержанность, то и ей тоже.

Тем не менее, жизненный опыт заставил его затаить дыхание, ожидая, что насмешка отразится на ее лице при этой идее. У него перехватило дыхание почти так же, как раньше, когда он решил поделиться личным фактом о своих отношениях с отцом. Тогда она удивила и восхитила его своей нежной реакцией, и он надеялся, что то же самое произошло и сейчас.

Элис уставилась на большую сумку широко раскрытыми глазами.

Страх скрутил его желудок. Он был неправ. Он только надеялся, что ошибка не отбросила их слишком далеко назад.

— Ты собрал нам еду для пикника? — Она посмотрела на него со странным выражением.

— Да. Мне жаль. Я подумал, что тебе, возможно, понравится есть на свежем воздухе, и я полагал, что манты хорошо справятся с отпугиванием насекомых, но теперь я вижу…

— Стоп, подожди, — перебила Элис. Удивление осветило ее лицо, и он был одарен великолепной беззаботной улыбкой, от которой у него перехватило дыхание. — Не извиняйся. Мне нравится это! Я так расстроена, что ты не сказал мне об этом раньше. Я бы собралась, если бы знала, что ты решил такое. Я думала, мы просто собирались купить еду навынос в ресторане или что-то в этом роде.

Ее опьяняющий аромат окутал его. Счастье, исходившее от нее, заставило его опьянеть от удовольствия, и его член напрягся.

— Я не знал, что ты умеешь готовить.

Ему потребовалось мгновение, чтобы снова обрести дар речи.

— Да, но я не самый лучший повар. Я получил всего семь баллов на экзамене по кулинарии, но у меня есть несколько блюд, которые я готовлю хорошо.

Повернувшись к нему и поджав под себя ногу, она спросила:

— Экзамен по кулинарии? Ты ходил в кулинарную школу или что-то в этом роде?

Стараясь не смотреть на соблазнительное покачивание ее грудей, когда она меняла позу, он ответил:

— Нет, школа соблазнения.

Ее глаза поднялись к потолку, и она сосредоточенно прищурилась.

— Ох, да. Метли немного рассказала нам об этом. Я не знала, что там нужно учиться готовить. Чему еще ты научился?

Как она отнесется к моему обучению в школе? Джейд рассказала о своем знакомстве с концепцией, объяснив, что некоторые из их исследований ей не понравились.

— Мы узнаем о разных вещах, в которых жена может нуждаться или желать от своего мужа. Кулинария, уход за детьми, анатомия, сексуальные навыки… — Лука попытался ускорить последнее, надеясь, что она не станет задавать вопросов, но она все равно перебила его.

— Прости? Сексуальные навыки?

Прежде чем заговорить, он попытался вспомнить о проблемах Джейд с практикой, надеясь хоть немного смягчить неприязнь Элис.

— Да. Это факультативный курс, который учит мужчин, приближающихся к выпуску, как правильно доставлять удовольствие своим партнершам.

Он затаил дыхание, ожидая увидеть, проявит ли она понимание или отвращение. Реакция Джейд на урок удивила его, и он попытался представить, как могло бы выглядеть обучение мужчины со стороны.

Когда он учился в школе, он никогда не считал эту практику неприятной — совсем наоборот. Все мужчины, которых он знал, включая его самого, были комком нервов и смущения, входя в класс, и к тому времени, когда они уходили, они были уверены в себе.

Они учили молодых мужчин, как соблазнить женщину и на что обращать внимание в ее ответах, чтобы понять, получает ли она удовольствие. Мужчины также узнали о важности согласия и о том, как использовать свою сексуальную энергию и контролировать ее, когда нет желающих женщин.

Она мгновение моргала, глядя на него, ее прекрасные голубые глаза изучали его лицо. Неожиданно она протянула руку и одной рукой обхватила его щеку, а другой сжала его пальцы.

— И ты был не против этого?

Он со свистом выдохнул воздух, который задерживал, и в нем вырвалось мурлыканье. Она беспокоится обо мне. Тепло разлилось по его груди при мысли о том, что его пара беспокоилась о нем.

— Да, любимая. Я был более чем в порядке. Без этих занятий я бы не смог возбудить свою пару простым прикосновением к запястью и кисти, — пробормотал он, вспоминая ее бурную реакцию на его ласки во время поездки на машине ранее.

Красивый розовый румянец залил ее щеки, но она не стала этого отрицать. С ухмылкой она пробормотала:

— Самоуверенный самец.

— Это дерзко, если это правда? — он дразнил.

Внезапно ее взгляд стал расфокусированным, а брови нахмурились. Она всмотрелась в его лицо.

— Ты… — Она слегка покусала ноготь большого пальца, прежде чем продолжить. — Ты когда-нибудь был женат?

Могла ли это быть ревность, написанная на ее лице? Луке пришлось подавить довольную ухмылку, которая грозила расползтись по его лицу.

— Нет, любимая. Меня выбирали несколько раз, но так и не выбрали окончательно. Я постарался, чтобы этого не случилось. — Он отнял ее руку от губ и поцеловал кончик большого пальца. — Ты бы расстроилась, если бы я был женат?

Она поджала губы и отвела от него взгляд. Ее голос был фальшиво небрежным, когда она сказала:

— Нет.

— Лгунья. — сказал он, позволяя своему мурлыканью пробиться сквозь него и показать ей его истинные чувства.

Она прищурилась, глядя на него, но он увидел, как уголок ее рта приподнялся в улыбке.

— Можно я посмотрю, что ты приготовил? Мы могли бы сейчас поесть вместе, если ты голоден.

Он позволил сменить тему, но продолжал тешиться мыслью, что его пара жаждет его. Это было бы чудесно. Было ли бы с ней так же? Легко, счастливо и интимно, как никогда раньше.

Порывшись в своей сумке, он достал еду и напитки, которые тщательно упаковал сегодня днем, и поставил их на стол. Он запрограммировал крышки для подогрева еды, а затем протянул Элис стакан тьюри.

— Джейд сказала мне, что она называет это Просекко 2.0, и ты бы поняла, что это значит.

Элис облизнула губы, снова привлекая его взгляд к своему рту. Ты всю свою жизнь обходился без поцелуев. Ты можешь подождать еще немного.

Она сделала маленький глоток, и черты ее лица просветлели.

— Ммм. Это действительно вкусно. Я боялась, что оно будет слишком сладким, но в нем есть терпкость, которая мне нравится. — Скрестив ноги, она сделала еще глоток и расслабилась, прислонившись к мягкой стенке круизера. — Когда тебе нужно возвращаться на работу?

Он пожал плечами. Думать о работе сейчас было бы практически невозможно. Раньше существовало правило, которое допускало длительные отлучки с работы, если вы стали парой, но ему не разрешалось раскрывать свои метки.

— Я не уверен.

— Если это не слишком отвлекает, я бы хотела еще раз сходить с тобой в заповедник. Понаблюдать за тобой, пока ты работаешь.

Лука не смог сдержать широкой улыбки.

— Знаешь, ты сильно усложняешь мне жизнь.

Выражение надежды на ее лице померкло.

— О?

С любой другой женщиной он бы ступил на опасную дорожку со своими поддразниваниями, но он чувствовал, что Элис нравится видеть эту его сторону.

— Если тебя там не будет, я не смогу выполнить какую-либо работу, потому что я буду думать о тебе, а если ты будешь там, я не смогу выполнить какую-либо работу, потому что я буду думать о тебе и смотреть на тебя.

Элис покраснела.

— Спасибо.

Лука открыл блюдо, не забыв вручить ей тарелку с ингредиентами, которые, как показало сканирование вкусовых предпочтений, ей понравились бы.

— Это чудесно. Спасибо, — сказала она в перерывах между небольшими кусочками еды. — Ты расскажешь мне больше о своей семье?

Лука рассказывал о своих братьях и сестрах всю оставшуюся дорогу до Храма. Он не знал, был ли еще кто-нибудь, с кем ему нравилось разговаривать так же сильно, как с Элис. Она была веселой и искренней и рассказывала обо всех, кого знала, с неподдельной, открытой добротой, которой он никогда раньше не испытывал.

Темная сторона его существа исказилась, когда она заговорила о мужчинах, с которыми встречалась до сих пор. При ее упоминании о Рейго и о том, что он вернется, чтобы больше преподавать тремантийский язык, Луке пришлось сосредоточиться на том, чтобы не разбить толстое стекло в своей руке. Это было нехорошо.

У него закружилась голова. Теперь они направлялись обратно в Храм, где свободно патрулировали неспаренные мужчины. Какая-то дикая часть его кричала, чтобы он перенаправил машину обратно к себе домой с такой силой, что его рука действительно вытянулась, прежде чем он быстро отдернул ее.

Было противоестественно даже думать о том, чтобы оставить ее одну. Я мог бы снова наблюдать за ней, — прошипел его разум. Она моя пара; я должен убедиться, что она защищена.

Машина остановилась, и дверь с шипением открылась. Лука старался взять себя в руки, но боялся, что малейшее движение с ее стороны, чтобы оставить его, заставит его затащить ее обратно в такси.

Элис поставила свою тарелку и выжидающе посмотрела на него.

— Лука, ты в порядке?

Он тоже поставил свою тарелку и заскрежетал зубами.

Она положила руку ему на колено и поймала его жесткий взгляд.

— Ты можешь сказать мне. Что случилось?

Мог ли он сказать ей? Он сглотнул.

— Я борюсь с этим, Элис. Мне кажется неправильным позволять тебе уйти. — Охранник, идущий вдалеке, поймал его взгляд, и его руки сжались в кулаки.

Ее брови сошлись на переносице, но Лука с облегчением увидел в ее глазах сочувствие, а не гнев.

— Мне жаль, что это тяжело для тебя. Тебе все же нужно отпустить меня. Как мы будем вместе, если никогда не сможем расстаться? Это вредно для здоровья.

Он провел руками по волосам и попытался успокоиться. Она была права. Если она собиралась работать ветеринаром, а он собирался продолжать свои исследования, ему нужно было иметь возможность находиться отдельно от нее. Он подозревал, что его траксианская половина усиливает действие инстинкта спаривания, и ему нужно было найти способ контролировать это.

Он кивнул и поднял голову, заставляя себя улыбнуться.

— Увидимся завтра.

Она встала и опустилась перед ним на колени, взяв его руки в свои.

— Я вижу, как это тяжело для тебя, и я ценю твои усилия. — С застенчивой улыбкой она добавила: — На Земле принято, чтобы пара целовалась после свидания. Я могла бы на мгновение снять запрет на прикосновения к лицу, если это поможет.

Как молния, его рука метнулась вперед и обхватила ее сзади за шею. Он прильнул губами к ее губам и целовал ее, пока они оба не начали задыхаться. Голубые глаза Элис с тяжелыми веками были устремлены на него, когда он отстранился, и часть его напряжения растаяла. Он наклонился вперед и поцеловал ее более медленно, томно, не торопясь узнать, что заставило ее дыхание сбиться, а пальцы сжаться. Когда он снова отодвинулся, ему было приятно увидеть разочарование в ее глазах. Возможно, сейчас он и не сможет обладать ею, но он был уверен, что она не захочет никого другого.

Глава 19

Лука всю ночь ворочался с боку на бок и был в странном настроении. Его разум и тело были утомлены, агрессивность высока, но в то же время он был взволнован и нервничал из-за встречи с Элис за ужином.

В довершение всего, его охватило непрошеное, тлеющее возбуждение. Когда он вернулся домой прошлой ночью, запах Элис все еще витал в воздухе, сводя его с ума. Он смотрел на то место, где она лежала обнаженная у камина, и вспоминал, как содрогалось ее тело, когда она кончала.

Он мерил шагами комнату, не в силах расслабиться. Она должна была быть там, с ним, а не одна в своем доме. Не в силах заснуть, он решил отвлечься, продумав наилучший план действий. Ему нужен был четкий план, чтобы убедиться, что Элис в конце концов решит остаться с ним. Он связался с Тео, чтобы получить некоторую информацию, но это привело только к еще большему разочарованию.

Люди невозможны! С любой другой женщиной он мог бы дарить подарки, чтобы показать свою искренность, или демонстрировать свои навыки, чтобы доказать, что из него получится достойный муж и отец, но когда дело касалось Элис, ничто из этого не имело значения. Тео объяснил, что после многих бесед с Джейд он поверил, что способность человека к любви и верности не имеет себе равных, но это нужно завоевать, даже заслужить. Они прислушивались к своему сердцу, а не к холодной логике. Он ничего не мог сделать или дать, чтобы обеспечить ее привязанность, и отсутствие уверенности было ужасающим.

Он крепче сжал пакет с едой, который приготовил, когда Иззо побежал к нему, широко улыбаясь.

— Привет, брат, — весело сказал он, приблизившись.

Лука только хмыкнул в ответ и выхватил пропуск из рук Иззо. Он шел впереди, стремясь поскорее добраться до Элис и испытать успокаивающее облегчение, которое испытывал всякий раз, когда видел ее.

— Я все слышал о твоем свидании, — сказал Иззо у него за спиной.

Лука пытался игнорировать брата, но не мог подавить свое любопытство.

— И? — прорычал он.

— Ты молодец. Она была очень счастлива.

Его настроение на мгновение улучшилось, прежде чем снова помрачнеть.

— Откуда ты знаешь? Ты навещал ее?

Лука представил, как Элис любезно приглашает Иззо в свой дом, не подозревая, что это значит для мужчин Клекании. Ему нужно будет объяснить ей значение этого.

— Она хотела, чтобы я помог ей удивить тебя кое-чем. Она работала над этим весь день, так что постарайся сделать чертовски счастливое лицо, потому что прямо сейчас ты ведешь себя как кислый придурок, а она этого не заслуживает.

Шаги Луки замедлились, и он повернулся к брату, наклонив голову. Иззо был молод и всегда был самым беззаботным в группе. Он никогда не позволял своей траксианской натуре диктовать ему настроение, и всегда старался поднять настроение своим суровым братьям, но сейчас его крепкое телосложение и светло-голубые глаза излучали властность и агрессию.

Луку на мгновение охватила гордость. Иззо становился грозным самцом. Сильным, гордым и благородным. Беспокойство Луки немного уменьшилось, когда он узнал, что не только Зед, но и Иззо заботятся об интересах своей пары, даже если это означало, что при необходимости Луке придется противостоять самому себе.

— Мне станет лучше, когда я увижу ее. Трудно быть вдали.

Иззо скрестил руки на груди и фыркнул, глядя на воду рядом с домом Элис.

— Расскажи мне об этом.

Элис была права вчера в лесу. Ему нужно было начать видеть свою семью такой, какая она есть, благословенной. В наши дни у большинства клеканианцев мало братьев и сестер, если вообще есть. Он не должен принимать их привязанность как должное.

— Как дела с… — Лука попытался вспомнить имя маленькой девушки с вьющимися каштановыми волосами, в которую был влюблен Иззо.

— Дейзи, — подсказал Иззо. Он пожал плечами, и уголок его рта опустился. — Технически я не узнал ее, и я не знаю почему. С первого момента, как я увидел ее, я мог бы поклясться, что она предназначена мне.

Лука схватил его за плечо.

— За последние несколько дней я потратил много времени на изучение спаривания и прочитал много отчетов о спариваниях. Что я обнаружил, так это то, что это далеко не так последовательно, как думает большинство людей. Я читал о метках спаривания, появляющихся, как только человек чувствует запах своей пары, даже не видя ее. Другие появляются после многих лет дружбы. Асивва считает, что Тео потребовалось так много времени, потому что он подсознательно воздвиг ментальный барьер против этого. Это варьируется от расы к расе и от человека к человеку. Не теряй надежды. Если твои инстинкты говорят тебе, что она твоя, то, скорее всего, они правы.

Иззо медленно кивнул в знак согласия, расправляя плечи.

— Спасибо. Мне это было нужно. — Он ухмыльнулся Луке. — Посмотри на себя, произносишь ободряющие речи и появляешься на публике. Элис повлияла на тебя.

Сердце забилось быстрее при упоминании ее имени, Лука продолжил свой путь к ее дому и ухмыльнулся.

— Я очень на это надеюсь.

Когда он, наконец, добрался до ее двери, Иззо ушел, сказав ему, что срок действия его пропуска истекает через четыре часа. Если ему потребуется больше времени, Элис должна была предупредить охранника и попросить его об этом.

Он тихо постучал и выпрямился, его кожа зачесалась от возбуждения.

Она открыла дверь, и его желудок сделал сальто. Ее волосы были распущены и немного растрепаны, а кожа порозовела. Бежевый халат был повязан вокруг ее талии. Она лучезарно улыбнулась ему, и ему пришлось сдержать порыв заключить ее в объятия.

Низкое мурлыканье, перемежающееся рычанием, вырвалось у него, когда она встала на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку.

Ее улыбка померкла, когда она всмотрелась в его лицо.

— Ты в порядке? Ты выглядишь усталым. Ты хорошо спал?

— Да, любимая. Могу я войти? — Луке нравилось, как расширялись ее зрачки, а тело, казалось, вибрировало от удовольствия каждый раз, когда он называл ее ласковым именем.

Отвлекшись от своего беспокойства, как он и предполагал, она покраснела и отступила в сторону, чтобы впустить его.

Оказавшись внутри, она схватила его за руку и потащила на кухню, не подозревая о том, какой эффект произвело на него это небольшое прикосновение.

— Я хотела отблагодарить тебя за вчерашний ужин, поэтому попыталась приготовить его сама. Иззо помог мне выбрать блюда, которые тебе нравятся, и показал, как их готовить на этой странной плите. Мне нужно пойти освежиться. Иди присядь, я сейчас вернусь. — Она махнула рукой в сторону стола, затем поспешила в ванную.

Он взглянул в сторону обеденного стола, и его челюсть отвисла.

Стеклянные шары были запрограммированы так, чтобы висеть над столом длинным изящным узором, а освещение в остальной части дома было приглушено, создавая интимное, теплое свечение. Мягко освещенный стол был накрыт большой скатертью и украшен растениями, которые он ей подарил. На обоих концах стояли накрытые тарелки и мягкая салфетка, сложенная замысловатым узором. Он заглянул на кухню и увидел груды использованной посуды и кусочки нарезанной еды. Должно быть, она работала над этим довольно долго.

Она сделала все это для него? Дверь снова открылась, и она вышла из ванной. Он почувствовал, как возбуждается, когда увидел ее потрясающую внешность. Вместо халата на ней было ярко-красное платье, которое обтягивало грудь, подчеркивая ее достоинства, и изящно расклешивалось вокруг талии, доходя до середины бедра. В волосах у нее за ухом было воткнуто несколько маленьких цветочков, сорванных с куста рухи, который он прислал ей сегодня.

Его глаза не могли насмотреться на нее, и после продолжительного молчания она начала переминаться с ноги на ногу. Когда она поднесла свои маленькие ноготки ко рту, жест, который он начал приписывать стрессу, он вздрогнул и вышел из своего гипноза.

Бросив еду на землю, он подошел к ней и провел ладонями по ее рукам.

— Ты выглядишь… прекрасно. — Комплимента было недостаточно, ни в коем случае, но она все равно прихорашивалась.

— Надеюсь, тебе понравится еда. — Она бросилась на кухню и наклонилась, чтобы достать что-то из холодильной камеры. — Прости, что не сказала тебе, и ты тоже принес еду, но я боялась, что могу все испортить, и если у нас не будет запасного варианта, мы останемся голодными.

Она достала два стакана, наполненных янтарной жидкостью. Поставив один рядом с тарелкой на одной стороне стола, она пересела на другой.

Он остался на месте, глядя на открывшуюся перед ним сцену, и попытался умерить все бушующие в нем эмоции. Никто никогда не делал для него ничего подобного, и он был совершенно озадачен тем, что он сделал, чтобы заслужить это.

— Тебе не нравится? — Выражение беспокойства промелькнуло на ее лице, и ее взгляд метнулся по столу.

— Я к этому не привык, — сказал он, подходя к тарелке, которую она поставила перед ним. Он пристально посмотрел на нее. — Я не могу выразить, насколько я это ценю.

Элис поерзала на стуле и прикусила губу.

— Это не так уж и важно. Еда, вероятно, даже не такая вкусная.

Лука фыркнул. Он бы с удовольствием съел тар, если бы она потрудилась положить его на тарелку.

— Есть только одна проблема.

Она снова оглядела стол в поисках оскорбительной «проблемы» и нахмурилась.

— Какая?

— Ты отодвинула меня слишком далеко. — Он поднял свой стул и придвинул его углом к ее, пододвинув свою тарелку и напиток рядом. Он опустился в кресло и улыбнулся ей. — Как я, по-твоему, должен восхищаться всеми твоими частями, до которых я не могу дотронуться оттуда?

Она покраснела.

— Прости. От старых привычек трудно избавиться.

Он приподнял бровь и задумался над интересным высказыванием.

— Я приготовила тебе коктейль, — сказала она, разглядывая бокал. — Надеюсь, тебе понравится. Было действительно сложно найти подходящие ароматы в жидком виде, но, основываясь на том, что, по словам твоего брата, тебе нравится, я подумала, что тебе может понравиться это. Это мое самое близкое приближение к тому, что мы называем старомодным.

Он сделал пробный глоток и смаковал бархатистую смесь, пока она скользила по его горлу.

Элис наклонилась к нему, приподняв брови.

— Это невероятно, — честно сказал Лука.

Она откинулась назад, улыбаясь, и ее плечи расслабились.

— Хорошо. Я подумала, что начну с классического, прежде чем пытаться приготовить что-то более сложное. Ты не представляешь, сколько разных фруктов я перепробовала, прежде чем, наконец, нашла фрукт, который подошел бы вместо апельсина.

Пурпурный огонек пульсировал в такт тихому звону на панели программирования дома.

— Я никогда раньше не видел, чтобы это делалось так. — Элис с любопытством посмотрела на него.

— Что это значит?

На мгновение у Луки возникло коварное желание не говорить ей, что какой-то дерзкий человек прерывает их ужин, но это может быть чрезвычайная ситуация. Накрыв ее руку своей, он объяснил:

— Мой коммуникатор подключается к твоему дому, когда я вхожу. Этот цвет означает, что мне звонят.

— О, — сказала она. — Тогда тебе следует ответить.

— Позволь мне просто сказать им, что сейчас неподходящее время. — Он выхватил гладкое серое устройство связи из сумки, которую бросил возле кухни. Его брови сошлись на переносице, когда он увидел звонившего. — Веракко?

— Привет.

— Ты с Элис? — спросил Веракко без приветствия.

Волоски Луки встали дыбом. Самец, который несколько дней назад смешил свою пару, теперь спрашивал о ней.

— А что? — выпалил он.

— У нас есть новости, и нам нужно немедленно с ней увидеться. Ты можешь привезти ее в поместье королевы прямо сейчас?

— Если она поедет, поеду и я. — От вопроса мужчины в Луке вспыхнула ревность. Логически он понимал, что Веракко не позвонил бы и не попросил об этой встрече, если бы это не было срочно, но менее понимающая часть его души восстала против того, чтобы отдать свою пару в руки другого.

Раздался звук раздраженного выдоха, прежде чем он сказал:

— Хорошо, но только если она согласится. Передай ей трубку.

Он протянул коммуникатор Элис.

Она медленно взяла его, приподняв бровь при виде его напряженной позы и сжатых челюстей.

— Алло? — тихо сказала она.

Даже с его превосходным слухом он не смог разобрать, что говорил мужчина.

Каким бы ни был ответ Веракко, Элис расплылась в улыбке, а Лука поморщился.

— О, привет, Веракко! Как дела?

Он сжал кулаки, когда она слегка усмехнулась чему-то, сказанному мужчиной.

— Угу. — Она взглянула на него, отметив его напряженную позу, и прислушалась. — Прямо сейчас? Это может подождать?

Элис наклонилась к нему и провела мягкой ладонью вверх и вниз по его напряженному предплечью. Быстрое мурлыканье донеслось до него на более высокой ноте, чем обычно, указывая на его внутреннюю смесь удовлетворения и возбуждения.

— Да, я тоже не против, чтобы он пришел, — сказала она, улыбаясь Луке.

Его плечи опустились на дюйм. По крайней мере, она позволила бы ему пойти с ней.

— Хорошо, конечно. Скоро увидимся. — Она вернула коммуникатор Луке, цыкнув, когда он коротко попрощался и повесил трубку.

Глава 20

Шестеро хорошо вооруженных мужчин с каменными лицами стояли перед ними, пристально глядя на нее и Луку, и впервые она оценила чрезмерную заботу Луки.

Не имея возможности подъехать на машине прямо к королеве, они остановились на границе ее владений и теперь ждали, когда их впустят пешком. Лука встал перед Элис, частично заслонив от пристальных взглядов охранников.

Она улыбнулась в темно-зеленую ткань его рубашки и, зная, что ему нравятся ее прикосновения, положила руки ему на поясницу, чтобы выразить свою благодарность. Низкое мурлыканье прокатилось по его телу, прежде чем он быстро закашлялся, прогоняя мурлыканье прочь. Усмехнувшись, она предположила, что он не хотел показывать свою слабую сторону перед смертоносными самцами.

После их вчерашнего дня в лесу Элис кое-что поняла. Лука, возможно, и мог заводить ее, когда хотел, используя запах ее возбуждения в качестве подтверждения, но у нее была своя собственная сверхспособность. Она была уверена, что сможет заставить его издавать это восхитительное мурлыканье всякий раз, когда захочет, просто прикоснувшись к нему правильным образом. Это было приятно. Как будто она тоже немного контролировала его реакции.

Чувствуя себя с Лукой все более игривой с каждой минутой, она для пробы провела руками вверх от его узкой талии к крупным мышцам верхней части спины. Его тело напряглось, по обнаженным бицепсам побежали мурашки. Его руки метнулись за спину, чтобы схватить ее за запястья и сжать их вместе, сопровождаемые быстро подавленным мурлыканьем.

Все еще не сводя глаз с мужчин перед ними, он предостерегающе прорычал «Элис» через плечо.

Подавив порыв прижаться головой к его спине, зная, что услышит еще одно нежеланное мурлыканье, она тихо хихикнула.

Вместо этого она изучала возвышающуюся перед ними металлическую конструкцию, задаваясь вопросом, как долго им придется здесь стоять. Поверхность была твердой и больше походила на стену, чем на ворота, как ей сообщили. Без охранников, стоящих перед входом, она, возможно, вообще не распознала бы его как потенциальный вход. Никаких разрывов в гладком угольно-сером не было видно.

Медленный грохот из-под ее ног заставил ее прижаться к Луке, связанные руки мешали ей прижаться к нему полностью. Он нежно сжал ее запястья, а затем заставил встать перед ним.

Вибрация земли усилилась, заставляя подпрыгивать мелкие камешки и кусочки грязи. На ее глазах часть высокой, непроницаемой стены медленно начала погружаться в землю, оставляя у основания небольшое прямоугольное отверстие, достаточно широкое, чтобы мог пройти один человек.

Ободряюще подтолкнув Луку, она бросилась в проем, не желая, чтобы ее гильотинировали задним ходом. Обернувшись, она увидела, как Лука проходит мимо с едва сдерживаемой ухмылкой на лице.

Она пренебрежительно махнула ему рукой и зашагала по чистой грунтовой дорожке, ведущей прочь от ворот.

Легко догнав ее, Лука провел костяшками пальцев по ее спине, заставив вздрогнуть. Знаешь, я собираюсь отплатить тебе за это.

— Хм, я могу только представить, как это, должно быть, раздражает — не контролировать реакции своего тела, — съязвила она.

— Мне нравится не контролировать себя, но только с тобой, а не перед другими. — Игривый блеск в его глазах стал мягким и искренним.

Элис подавила вздох, чувствуя, как румянец заливает ее щеки. Она снова сосредоточилась перед собой и просто ответила:

— Ммм.

Дорожка, ведущая к дому королевы, была аккуратной, но простоватой. Элис предполагала, что они обычно не прокладывают дороги, поскольку их транспортные средства плавают, но все равно было странно ехать к настоящей королеве по грунтовой дороге.

Окрестности также отличались от того, что она ожидала. Хотя леса здесь были не такими густыми, как в заповеднике, деревья здесь все еще были многочисленными и дикими. Много лет назад она ездила во Францию на школьную экскурсию, и она помнила, что земля возле замков была очень ухоженной.

Пытаясь представить, как мог бы выглядеть дом инопланетной королевы, она начала волноваться. Будет ли дворец королевы возвышаться над лесом, как замок в книге сказок? Будут ли у него башенки и шпили?

Когда они завернули за угол и тропинка закончилась тупиком возле небольшого коттеджа, шаги Элис замедлились. Это было жилье для персонала?

Вместо того, чтобы отойти от небольшого строения, Лука направился к нему. Коттедж был маленьким и загорелым; два больших окна и дверь располагались спереди. Изогнутая крыша из мерцающей зеленой черепицы венчала здание. Прямо перед маленьким домиком была тропинка поменьше, по обе стороны которой были разбиты большие клумбы с полевыми цветами.

Из зеленой парадной двери появился Веракко. Не потрудившись подойти и поприветствовать их, он махнул им рукой, пропуская вперед, и снова исчез в маленьком домике.

— Это здесь она живет? — прошептала Элис.

Лука взглянул в сторону очаровательного коттеджа, а затем снова на нее.

— Да. А что?

Она пожала плечами.

— Это просто не похоже на место, где могла бы жить королева. Красная Шапочка или хоббит, может быть, но не королева.

— Что такое хоббит? — серьезно спросил Лука, вызвав у нее смешок.

— Ничего. Ничего. Пойдем.

Проследовав за ним внутрь, она увидела, что интерьер был таким же маленьким, как и снаружи, хотя и не менее очаровательным.

— Сюда, — позвала Веракко слева от них.

Сквозь арку она могла видеть Веракко и королеву, сидевших за маленьким деревянным столиком. Элис и Лука тоже устроились за столом.

— Здравствуйте, мэм, — сказала Элис, запинаясь на «мэм», не уверенная, уместно ли это.

Королева быстро кивнула в знак признательности.

Лука поклонился, лишь на секунду оторвав взгляд от Веракко, чтобы заглянуть в лицо королевы, и сказал:

— Мадам.

— Привет, Элис. Лука. Спасибо, что присоединились к нам. Я не хочу отнимать у вас время, поэтому сразу перейду к делу. Проведя еще некоторое время на объекте, Веракко сделал несколько открытий. — Кивнув в его сторону, она продолжила: — Я позволю ему объяснить.

Он улыбнулся.

— Рад снова видеть тебя, Элис. — Повернувшись к Луке, он нахмурился. — И тебя.

Лука хмыкнул в ответ.

— Как вы знаете, оба аванпоста были оснащены каким-то средством защиты от сбоев. Я продолжил обыскивать помещения в поисках каких-либо зацепок, но оба они оказались тупиковыми, — начал Веракко.

Сердце Элис упало. Что случится со всеми людьми, которые все еще содержатся в тех местах?

— Однако у нас есть еще одна зацепка, — добавила королева. — Мы пытались вытянуть информацию из Хеласа, но он оказался очень преданным делу повстанцев. Мы подозреваем, что он занимал более высокое положение в рядах организации.

При упоминании имени Хеласа она увидела, как Лука напрягся. По большей части Элис оставила ужасные дни на заставе позади, но, несмотря на доводы Луки об обратном, она не была уверена, что он это сделал.

Она нащупала под столом его крепко сжатый кулак и провела кончиками пальцев по его коже, пока он не расслабился настолько, чтобы она могла вложить свою руку в его. Тело все еще излучало напряжение, она с облегчением увидела, что его сжатая челюсть немного расслабилась.

Королева продолжила:

— Сэл, с другой стороны, решила оказать помощь.

— Почему? И как это касается Элис? — прохрипел Лука.

Какое это имеет отношение ко мне? Элис привыкла к тому, что королева просила ее о помощи в отношении людей и о том, что можно сделать для человеческих женщин, но Лука был прав, это ощущалось по-другому. Это было не большое собрание в Храме для обсуждения стратегии, это была интимная встреча в доме королевы. Мурашки пробежали у нее по спине, когда она заметила мимолетную вспышку беспокойства на лице Веракко.

Веракко выдержал взгляд Элис.

— Сэл рассказал, что у Хеласа есть секретная рабочая зона в лесу недалеко от аванпоста. Он сказал, что знает, как ее найти, и что она содержит собственную операционную систему, о которой другие участники не знают. Очевидно, Хелас был довольно параноиком и решил, что хочет иметь возможность наблюдать за другими аванпостами так, чтобы никто больше не знал.

— Это здорово! — Но зачем они ей говорили?

Веракко покачал головой из стороны в сторону, состроив гримасу.

— Это почти здорово. Система защищена трехфакторной идентификацией. Чтобы войти в его ленту, нам нужен токен безопасности Хелас, отпечаток пальца и сканирование с распознаванием лиц.

— И я предполагаю, что эти части тела должны быть прикреплены к нему в то время? — Мрачно пробормотал Лука.

— Ага. — Веракко оглянулась на Элис. — Мы можем перенести Хеласа в дом и заставить его сидеть на месте, но мы не можем заставить его сказать нам, где находится жетон. Вот почему нам нужна ты.

— Я? — пискнула Элис, широко раскрыв глаза. — Я не знаю, где это.

Лука застыл совершенно неподвижно, по его лицу ничего нельзя было прочесть.

— Нет, но Сэл знает, и он говорит, что пойдет с нами и покажет, где это, если ты сначала навестишь его. Он утверждает, что хочет загладить свою вину. — Веракко наклонился к ней, и его глаза, казалось, засветились ярче. — Если мы сможем получить доступ к их видеопотокам, их замкам и их акустической системе, я смогу запереть всех охранников, разблокировать все камеры и объяснить заключенным, что происходит и как они могут сбежать.

Приспешник Хеласа? Последнее, что она помнила о Сэле, было то, как они с Ванессой бросили здоровяка на землю, прежде чем сбежать. Чтобы освободить женщин, которых держат в клетках по всему миру, все, что Элис нужно было сделать, это выслушать извинения какого-то мудака?

Взвесив все «за» и «против», она решила, что это может стать для нее хорошей возможностью покончить с собой. У нее все еще оставалось так много вопросов о потерянном времени. Если ее и Джейд перевозили на одном корабле, почему она не могла вспомнить месяцы своей жизни? С другой стороны, это может быть уловкой.

— Тебе нужно будет сопровождать нас в тюрьму и оставаться там, пока мы не получим от Сэла все, что нам нужно, и тогда тебе больше никогда не придется его видеть. — Когда Веракко настаивал, Элис заметила, что его голос стал глубоким и звучным, как будто он менялся от эмоций, а некоторые его слова были подчеркнуты легкое шипение.

Дерьмо. Она знала, что ей нужно делать, и никто за этим столом не был бы этому рад, включая ее саму. Ее взгляд упал на Луку, и она поморщилась. Его мышцы были напряжены, а взгляд устремлен прямо перед собой, но его рука нежно сжимала ее руку. Если то, что он сказал ей о трудностях, которые он испытывал, находясь вдали от нее, было правдой, то ему бы ни капельки не понравилась ее идея.

— Я не пойду в тюрьму, чтобы повидаться с Сэлом. — Она почувствовала, как тело Луки на мгновение расслабилось, прежде чем добавить: — Я хочу пойти с Сэлом, Хеласом и кем бы то ни было еще в лабораторию.

— Ни в коем случае. — Лука резко повернул к ней голову, и она несколько долгих мгновений выдерживала его яростный взгляд. — Элис, я не позволю тебе находиться рядом с этими мерзкими… отвратительными… — его дикий взгляд блуждал.

Веракко скрестил руки на груди, его бирюзовая кожа слегка потемнела.

— Я согласен. Это слишком опасно.

Королева молчала, но ее умные глаза были устремлены на Элис.

— Здешним женщинам нужно доверять тому, кто с ними разговаривает. Прости, Веракко, но твой голос звучит слишком… чужеродно. Все здесь так думают. По тому, как ты говоришь, и по словам, которые ты используешь — они поймут, что ты не человек. И что произойдет, когда ты попытаешься поговорить с людьми, у которых нет переводчика? Они просто испугаются? Мы не можем предположить, что у них у всех есть переводчик. — Она чувствовала неровный пульс Луки через крепкое пожатие его руки. Она повернулась к нему. — Лука, мы сами себе хозяева, верно? У нас есть свои цели и амбиции? — спросила она, повторяя его слова, сказанные несколько дней назад.

Он сердито откинул голову назад, и его колено начало подпрыгивать. Его дыхание участилось, в то время как глаза метались по комнате, вероятно, в поисках аргумента.

Элис, Веракко и королева сидели молча, ожидая ответа Луки. Элис пошла бы, несмотря ни на что. Ей не нужно было его разрешение, и если бы он действительно думал бороться с ней по этому поводу, он бы проиграл. Но она хотела посмотреть, что он будет делать. Последние несколько дней Элис держалась подальше от Луки. Она чувствовала, что сильно влюбляется в него, но пока не могла позволить себе полностью доверять ему.

Похищение инопланетянами научило ее нескольким вещам о себе. Несмотря на свою неуверенность, она была страстной, жизнерадостной и храброй. Ей нужен был мужчина, который подталкивал бы ее и позволял ей продолжать процветать, а не тот, кто решал бы, что для нее лучше, без ее права голоса.

Она не возражала, если он злился из-за ее решений. Они могли кричать и драться, как кошки и собаки, но, в конце концов, ей нужно было знать, что он не попытается помешать ей делать то, что она хочет.

Когда он повернулся к ней, его глаза и лоб были в морщинках беспокойства.

— Мне нужно пойти с тобой.

Элис почувствовала, как по ней разливается тепло, доходя до кончиков пальцев. Они могли бы это сделать. Она могла бы наладить отношения с Лукой.

— Конечно, ты можешь пойти. — Она повернулась обратно к королеве и Веракко. — В любом случае, Сэл больше обязан извиниться перед Лукой, чем передо мной.

— Замечательно, — сказала королева, ее натянутая улыбка не коснулась глаз. — Мне понадобится несколько дней, чтобы организовать тихую транспортировку двух мужчин в каюту. Если другие повстанцы не знают об этой вторичной системе, я не хочу их предупреждать.

Веракко взял со стола черный коммуникатор и протянул его Элис.

— Мы свяжемся с тобой по этому поводу. — Он окинул Луку беглым взглядом, прежде чем добавить: — Покажи ей, как им пользоваться.

Все встали и начали прощаться, когда королева обратилась к Луке.

— Ты получил мое сообщение о твоих метках?

Губы Луки сжались, и он кивнул.

— Это была не просьба, Лука, это был приказ.

— Понял, мадам.

Веракко остался, объяснив, что ему нужно помочь королеве с логистикой. Лука, не сказав больше ни слова, проводил ее до двери. Что за сообщение о его метках?

Как только они направились к воротам, она спросила:

— Что сказала королева о твоих метках?

Раздраженно фыркнув, он проворчал:

— Она напомнила мне, что мне нужно красить руки всякий раз, когда мы выходим из дома. Она хочет, чтобы следы были скрыты как можно дольше. — Согнув руку перед собой, он нахмурился. — Я собирался нарисовать их сегодня перед уходом из дома, но… чувствовал себя неправильно, что не могу на них смотреть.

Ее сердце учащенно забилось. Как обручальное кольцо, которое он не хочет снимать.

Элис сжимала его руку в своей, улыбаясь, пока они шли обратно к воротам. В голове Луки крутились шестеренки из поговорки. Нахмурив брови и напрягшись, он выглядел так, словно пытался осмыслить самые сложные проблемы Вселенной. Беспокойство Элис о предстоящей прогулке было похоронено под переполняющим чувством радости и привязанности.

Это было неправильно; она не могла быть в таком хорошем настроении, в то время как Лука выглядел таким напряженным. Она остановилась. Луке потребовалось мгновение, чтобы осознать это, и он повернулся, чтобы посмотреть на нее, только когда их соединенные руки помешали ему пройти вперед.

— Ты в порядке? — спросила она, встав перед ним.

— Я… — он глубоко вздохнул, вглядываясь в ее лицо, — обеспокоен.

Поднявшись на цыпочки, она потянулась и обвила руками его шею.

— В любом случае, я ценю твою поддержку. — Выражение удивления осветило его черты, и его руки взметнулись, чтобы схватить ее за бедра, прежде чем он отдернул их назад.

О, он все еще держит свое слово. В этот момент ее грудь была слишком переполнена. Наконец-то она смогла расслабиться и позволить стене, которую она возводила между ними, рухнуть. Она просияла, притягивая его лицо к своему. Прижавшись к его губам, она выдохнула:

— Больше никаких красных зон.

Ему потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, но когда он это сделал, он обнял ее за спину, прижавшись губами к ее губам. Она почувствовала, как ее ноги оторвались от земли, когда он поднял ее, сильное мурлыканье вырвалось из его груди, щекоча ее соски сквозь тонкий материал рубашки.

Знакомый жар возбуждения охватил ее изнутри, и она отстранилась.

— Давай уйдем отсюда, — сказала она незнакомым гортанным голосом.

Соблазнительная улыбка появилась на его лице, и он одарил ее еще одним медленным, горячим поцелуем, прежде чем поставить на ноги. Разум затуманился, она пошатнулась.

О, я ооочень готова к этому.

Глава 21

Оказавшись в машине, Лука усилием воли заставил себя сосредоточиться. Его подруга внезапно стала очень ласковой с ним, и он не был до конца уверен почему. Наклонившись вперед, он запрограммировал машину так, чтобы она доставила их к нему домой. Даже несмотря на то, что на ней было нижнее белье, запах ее возбуждения, вызванный их поцелуем, был легко различим под ее коротким платьем.

Мужчины у ворот обратили на это внимание, и он не хотел, чтобы множество охранников, размещенных вокруг Храма, сделали то же самое. Одинокая лестница на его этаж была бы гораздо безопаснее.

Он откинулся на спинку стула, проводя рукой по ее ноге. Что он сделал такого правильного?

— Элис, — неуверенно произнес он.

Она улыбнулась ему.

— Хм?

— Ты кажешься… — он не хотел сказать что-то не то и испортить ей настроение, но он должен был знать, что сделало ее такой счастливой. Он должен был знать, чтобы быть уверенным, что будет делать это снова и снова в будущем… — довольной мной, — закончил он.

— Я очень довольна тобой, — просияла она.

— Почему?

— Потому что ты не пытался помешать мне пойти в лабораторию, чтобы помочь пойманным в ловушку человеческим женщинам.

Он напрягся, вспомнив, как сильно ему не нравилась мысль о том, что она находится рядом с этими двумя грязными трусами. Полетят головы, если они попытаются причинить боль его паре. Он никогда не думал о себе как о жестоком мужчине, но даже упоминание о Хеласе заставило его встать дыбом, его траксианская сторона взревела, требуя крови.

Без предупреждения Элис подвинулась на своем сиденье, закинув ногу на его ногу и оседлав его. Член мгновенно напрягся, он схватил ее за бедра, притягивая к себе.

Обхватив его лицо руками, она привлекла его взгляд.

— Эй. Все будет хорошо. Ты идешь со мной, верно? Я доверяю тебе.

Поток эмоций захлестнул его. Гордость наполнила его грудь. Она доверяет мне. И она видит меня. Элис не только снова заметила его недовольство, но и пыталась успокоить его. Ее милый, заботливый характер был тем, на что он всегда надеялся в женщине, но верил, что никогда не получит.

Его пара не нуждалась в подарках или лести. Если бы поддержка и свобода были тем, что заставляло ее так улыбаться и сиять, он сделал бы все возможное, чтобы подавить свои собственнические инстинкты.

Ее руки скользнули по его спине, и она коротко поцеловала его в щеку, прежде чем опустить голову ему на плечо, уткнувшись носом в шею.

Удовлетворенное мурлыканье прокатилось по нему, заставив ее бедра неожиданно дернуться. Он отстранил ее лицо, гадая, что произошло, прежде чем вспомнил восхитительную разницу в ее анатомии. Запах ее возбуждения усилился, и он подавил стон.

— Тебе нравится мое мурлыканье, любимая?

Бледно-розовый цвет снова залил ее щеки, и она сползла еще ниже по его коленям. Больше не прижимаясь к мягкому теплому входу его женщины, его член сердито пульсировал. Желание притянуть ее вперед, прижать к себе, нахлынуло на него.

— Еще нет, — сказал он себе.

Он провел пальцами по ее обнаженным ногам, затем запустил их под подол ее платья, сжимая ягодицы по бокам. Она издала тихий стон.

Одна из его рук скользнула в ее волосы. Он наклонил ее голову вниз, заставляя встретиться с ним взглядом, чтобы увидеть ее реакцию. Она тихо ахнула, ее широко раскрытые голубые глаза встретились с его.

— Ты хочешь почувствовать мое мурлыканье, когда я буду глубоко внутри тебя?

Как он и ожидал, ее зрачки расширились, дыхание участилось. Он ухмыльнулся.

Их взгляды прервались, когда дверь машины медленно открылась. Он был так поглощен своей парой, что даже не заметил, что они перестали двигаться.

— Вверх. Сейчас, — потребовал он.

Уголок ее рта приподнялся, но она не пошевелилась.

Она играла с ним, подталкивая его взять все под контроль, как будто понимала, что это то, что ему нужно. Как она могла быть такой идеальной?

— Хорошо, ты сама напросилась на это.

— Просила чт…

Прервав ее вопрос, он одновременно наклонился вперед и перекинул ее через плечо. Прежде чем, пригнувшись, пролезть в дверцу машины, он выглянул наружу. Не увидев никаких признаков движения, он выскочил из машины ко входу на лестницу.

Элис начала хихикать и похлопала его по спине.

— Лука, спусти меня. Что, если кто-то на лестнице?

После запроса правильного этажа ступеньки начали двигаться. Он взбежал по крутящейся лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Тогда им откроется захватывающий вид.

Она хихикнула и поерзала у него на плече.

— Давай, опусти меня.

Твердый шлепок по заднице, за которым последовал тихий вздох, разнесся по пустой лестничной клетке.

— Почти пришли.

Наконец обнаружив свою дверь, он бросился через захламленный дом в свою спальню. Она взвизгнула, когда он наклонился, снял ее со своего плеча и положил на свою кровать. За то время, что ей потребовалось, чтобы оглядеть комнату, он успел сорвать с себя рубашку и уперся коленом в кровать между ее ног.

Ее глаза блуждали по его обнаженной груди, взгляд становился голодным. Когда ее взгляд опустился на его напрягшуюся эрекцию, он медленно начал расстегивать свои брюки, позволяя им упасть на пол.

Прикосновение ее языка к губам подтолкнуло его к краю. Он набросился, накрывая ее своим телом. Раздвинув ее ноги коленями, он устроился между ее ног.

Он прижался губами к ее губам, наклоняя голову, чтобы углубить поцелуй так, как ей нравилось. Ногти, царапающие его спину, заставили его застонать ей в рот. Если она будет продолжать в том же духе, он вообще долго не протянет.

Ее маленькие ноготки вонзились глубже, когда он начал отстраняться, поэтому он схватил ее за запястья, поднимая ее руки над собой. Одной рукой он сжал ее тонкие кисти, как тиски; другой он приподнял ее платье, натягивая его до ее закрепленных запястий.

Она извивалась под ним, выгибаясь всем телом, чтобы лизать и целовать его грудь.

— Черт, это восхитительно, но ты должна прекратить это. — Он застонал, уже теряя контроль над своими бедрами, когда они потерлись о мягкую ткань, прикрывающую ее лоно.

Она посмотрела на него снизу вверх, ее глаза были прикрыты тяжелыми веками, а щеки раскраснелись. Она усмехнулась, в ее глазах появился лукавый блеск.

— Или что?

Злобное рычание вырвалось у него в ответ на ее вызов. Спрыгнув с нее, он перевернул ее на живот. Прежде чем она смогла подняться, он оседлал ее, застонав, когда его член опустился на ее идеальную попку, все еще прикрытую нижним бельем. Это нужно было изменить.

В мгновение ока он снял с нее платье, заломил запястья за спину и использовал красную ткань, чтобы крепко связать ей руки.

— Вот что, — прохрипел он, проводя руками по ее упругой плоти. Она выгнулась под ним, издавая тихие звуки разочарования.

Он крепко помял ее щеки, прежде чем встать. Если то, что он читал о способности человека заниматься сексом чаще одного раза в день, было правдой, то он бы обязательно взял ее в этой позе хотя бы раз, прежде чем закончится ночь.

Просунув руки ей под бедра, он нащупал край ее плотного нижнего белья и разорвал его пополам. Затем он спустил испорченную ткань вниз по ее ногам, целуя и покусывая тыльную сторону ее стройных бедер. Отступив назад, он любовался ее обнаженной фигурой, неподвижной и готовой для него. Ее мужчина.

Не в состоянии пошевелить руками, она вместо этого попыталась подняться на колени, открыв ему при этом потрясающий вид. Он провел рукой по лицу и попытался унять огонь, бегущий по его венам. Она была так прекрасна со своей нежной загорелой кожей и длинным стройным телом. Он должен был помнить, что нельзя быть слишком грубым — он не знал, что сможет вынести ее тело.

Снова придвинувшись к ней, он опустился на колени между ее раздвинутых бедер, обнял рукой за талию и приподнял так, что ее спина оказалась прижатой к его груди. Отведя ее волосы в сторону, он провел губами по ее шее и плечу. Он обхватил ее одной рукой спереди и обхватил ладонью грудь, перекатывая между пальцами набухший сосок.

Она издала сдавленный крик, откидывая голову ему на плечо.

Он провел другой рукой по ее животу и ниже, пока не задержался чуть выше клитора.

Она раздраженно фыркнула, пытаясь приподнять бедра, чтобы дотянуться до его пальцев.

— Лука… — взмолилась она.

Его смешок у ее уха превратился в шипение, когда ее руки завелись за спину и обхватили его ноющий член. Она сжала и погладила его так сильно, как только могла.

Склонив голову ему на плечо, она покрыла обжигающими поцелуями его шею и прошептала:

— Давай, Лука. Разве ты не хочешь похоронить себя глубоко внутри меня?

Он застонал. Она использовала его собственные слова против него. Пыталась ли она свести его с ума? Да. Он улыбнулся. Его Элис была необузданной.

Он был еще на шаг от того, чтобы сделать то, о чем она просила, но каким-то образом нашел в себе силы отстраниться. Она пошатнулась, больше не поддерживаемая его телом, затем повернулась, все еще стоя на коленях, лицом к нему.

Обхватив пальцами ее затылок, он позволил большому пальцу обвести переднюю часть ее горла. Другой рукой обхватив ее сзади, он приподнял ее, прижимая к своим бедрам. Затем, расположившись так, чтобы сидеть прямо в изголовье кровати, он опустил ее, чтобы она снова оседлала его.

Они застонали вместе, когда его длина скользнула по ее влажным складочкам. Она попыталась немного приподняться, чтобы опуститься на его член, но он притянул ее обратно, чтобы она прижалась к нему, крепко потянув за ее связанные руки.

— Лука, пожалуйста, — выдохнула она, покачивая своим лоном и растекая свои божественные соки по его длине.

— Пока нет. — Все еще держа руку у ее горла, он повернул ее так, что она была вынуждена заглянуть ему в глаза. — Скажи, что ты моя пара. Скажи, что ты моя.

Она вглядывалась в его лицо, и на ее лице появилась улыбка. Проиграет ли она свою игривую битву? Подчиниться ему? Его сердцебиение ускорилось, и он попытался скрыть боль, которую чувствовал в глазах. Часть его хотела услышать, как она это скажет. В этот момент он позволил своей траксианской стороне освободиться, и ей требовалось подтверждение.

— Скажи это. Скажи, что ты моя.

Она наклонилась и нежно поцеловала его.

— Я твоя пара. Я твоя.

За эмоциями, всколыхнувшимися в его груди, последовало, как он и планировал, глубокое мурлыканье.

— О… — ее слова оборвались, когда ее бедра дернулись, а глаза закатились.

Ее лоно, плотно прижатое к его стволу, стало влажнее. Образ его пары, трепещущей перед ним в экстазе, заставил его мурлыканье усилиться. Она застонала, и нижняя часть ее тела задрожала, выглядя почти наэлектризованной.