Отбор для невидимки

Глава 10

Одним днем монотонность и спокойствие ежедневных хлопот были нарушены приездом мэрра управляющего.

Я была в оранжерее, обрезала сухие листья у алых цветов, плетущих свой собственный узор на одной из стен, когда услышала, что меня позвали. Запыхавшийся служка – мальчишка из ближайшей деревни помогал всем подряд и чувствовал себя в замке вполне комфортно – сообщил мне, что мэрр Корни только что прибыл.

Я сняла грубые матерчатые перчатки, отвязала передник и пошла вниз, где и правда обнаружила управляющего, негромко переговаривающегося с садовником и кучером.

Мужчина в запыленном сюртуке с улыбкой и определенным удовольствием и задумчивостью оглядел холл и стоявшие напольные вазы со свежими цветами, а потом поклонился мне с улыбкой.

– Мэсси Шайн. Вы и правда замечательно потрудились, несмотря на то, что я бросил вас в первый же рабочий день.

Я тоже улыбнулась. Видеть его оказалось удивительно приятно.

Все-таки я оставалась женщиной. Пусть и не тешила себя надеждой, что могу понравиться какому-нибудь местному принцу – его для начала надо было хотя бы встретить, а это уж точно не в нашей глуши – но мне, определенно, хотелось мужского внимания. Даже если речь шла всего лишь о такой вот улыбке.

– Вы ведь меня для этого и пригласили, чтобы не бояться бросить замок. Да и не так уж и долго отсутствовали – я даже не успела здесь все развалить.

Рассмеялся. А потом спросил:

– Вы же не откажетесь со мной поужинать?

– Нет, конечно. Прикажу подать ужин на двоих через… – я замялась.

– Через час. Не могу же я выйти к столь прелестной мэсси таким грязным.

Против воли щеки обдало жаром смущения.

Что было удивительно с учетом моего анамнеза. Мне ли смущаться?

Но еще более удивительным было то, что я переоделась к ужину в одно из двух своих самых красивых платьев. И переплела волосы. Теперь коса обрамляла лицо наподобие диадемы, а глаза, оттененные светло-синей тканью, сделались ярче.

Посмеиваясь про себя, я спустилась в столовую.

Эйкоб снова выглядел задумчивым. Но, увидев меня, встрепенулся, встал и отодвинул мне стул. И это тоже было приятно. Да и вообще, впервые в этом мире за мной ухаживали.

Беседа протекала живо. Мэрр интересовался, что происходило в замке, хвалил изменения, да и новые блюда не остались незамеченными. Чуть неловко шутил и описывал разные дорожные происшествия, а потом и вовсе почти анекдотический случай на грани приличия – для этого общества, конечно. По окончании же ужина достал откуда-то из шкафа пузатую бутылку с вином «из собственных запасов», и мы пересели в удобные кресла.

Вино мне не понравилось – уж очень кислое и терпкое, будто молодое. Но сам вечер показался замечательным. В голову пришла мысль, что, быть может, он просто рад, что меня не сожрали за время его отсутствия, потому столь дружелюбен? Я хмыкнула про себя.

– Так что вы делали в столице? – спросила, когда речь зашла о «знакомых вам, мэсси» красотах главного города королевства. Потому что обсуждать место, в котором я якобы провела много лет, я оказалась не готова.

– У вэй-гана множество обязанностей, – развел руками мэрр. – И даже теперь мне приходится выполнять некоторые поручения.

– Почему… даже теперь? – уточнила максимально незаинтересованно.

Резко распахнувшееся окно не дало ему ответить.

Эйкоб дернулся, нахмурился и поджал губы. Меня же вся эта ситуация привела уже в неожиданное раздражение. Ну что за тайны королевского двора? Зачем плодить слухи и паранойю, вместо того, чтобы объяснить мне хоть что-то? Даже голы будто были связаны обетом молчания…

– Мэрр Корни… возможно, моя настойчивость покажется вам не понятной, но… Я все-таки живу в этом замке и присматриваю за ним. Может вы поясните мне, что именно произошло с вашим хозяином? Такое ощущение, что об этом знают все, кроме недавней выпускницы закрытой школы.

Мужчина открыл рот… и закрыл его. А потом неловко улыбнулся и поднялся.

– Дорога была длинной… вы позволите покинуть вас пораньше? Я хотел бы отдохнуть.

– Конечно, – я встала, смиряясь. Ну хорошо. Объяснения мне пока не светят – может меня все еще считают чужачкой или беспокоятся, что я по своему интерпретирую рассказ или вообще с громкими криками сбегу.

По размышлении, я решила не заморачиваться. Да, поведение окружающих довольно странное, да и сам замок, порой, кажется зловещим. Но что я знала о том, какими должны быть замки в этом мире и как должны себя вести слуги вэй-гана? Ну захотелось тому… не знаю, заставить всех молчать по какой-то причине. Или скрыться от всех – может достали. Или уехать – я ведь даже не была уверена, что он находится здесь, несмотря на угнетающую мрачность левого крыла. И вообще, вселенский заговор мерещится мне исключительно от недостатка общения.

Утро шло своим чередом. Завтрак, осмотр, составление плана на ближайшие дни, разговор с садовником и его помощниками по поводу подъездной дороги – идею с каменной крошкой здесь приняли на ура – а вот мэрра управляющего не было видно. И лучше бы так и продолжалось… Потому как когда я его увидела, точнее услышала ту, что была рядом с ним, я не поверила своим глазам. И, кажется, открыла рот от удивления.

Растрепанный мэрр Корни стаскивал с хозяйственного крыльца Тиллу – одну из горничных, довольно вульгарную и неприятную девицу, часто окидывающую меня недовольным взглядом. Я, как правило, отвечала ей такими же взглядами и замечаниями – вид она постоянно имела неопрятный, из декольте вываливалась грудь, да и ее грубые замашки, пусть они и не касались меня, коробили.

Но вот чтобы так, за ухо, да чуть ли не пинками…

Это поведение настолько не вписывалось в мое представление о характере управляющего, что я оставила умолкнувших и переглянувшихся мужчин и решительно направилась в ту сторону.

– Мэрр Корни… Тилла… что происходит?

– Тилла решила покинуть замок, – заявил мужчина, не глядя на меня. И явно оставшись недовольным, что я стала свидетельницей происходящего. Он был бледен, а ворот его рубахи разорван. Самое что интересное, что наряд девицы тоже не выглядел цельным. Кое-где еще и кровь выступала.

Мысли лихорадочно заработали.

Неужели Эйкоб попытался изнасиловать Тиллу, а та не далась – и вот, теперь её выгоняют? Но она ведь… в общем-то из тех, кого и насиловать не надо – за монету отдастся. Или я ошибаюсь?

Девица уселась на земле и начала странно раскачивалась, а управляющий почти навис над ней… Этого я стерпеть не могла. Встала между ними и хмуро заявила:

– Прекратите. Это же ненормально. Кто это с ней сделал? В чем причина увольнения? Я не могу так просто отпустить свою работницу, да еще и в таком виде.

– Она еще меня и защищает, посмотри-ка… – хриплый и довольно противный смех заставил меня отшатнуться и удивленно посмотреть на горничную. А та вдруг бросилась ко мне и резко дернула за подол. – Это все из-за тебя! Если бы не ты, не твои штучки… Ненавижу! Ты все испортила… – с почти безумным выражением лица Тилла принялась чуть ли не карабкаться по моему платью, но мэрр Корни схватил ее за плечи и оттащил. А потом и вовсе передал не понятно откуда возникшему хмурому кучеру.

– Молчи и уезжай сейчас, – сказал он резко. – Не сделаешь это – десять плетей гарантированы, сама знаешь. И не вздумай появляться в округе…

– Не выгоня-яйте… Я согласна-а-а на плети-и… Только оста-авьте! – вдруг заверещала Тилла, но кучер уже запихнул ее в карету, в которой я прибыла.

Даже не знаю, сколько я простояла у входа, молча открывая и закрывая рот, глотая воздух, как рыба, и глядя, как пышты уносят прочь орущую девицу.

Казалось бы, произошедшее со мной в последнее время должно было научить реагировать, точнее, не реагировать на жизненные «сюрпризы», но не научило. Мне сделалось страшно, тоскливо от непонимания происходящего и… как-то зло одновременно.

Я резко повернулась к мэрру Корни и спросила:

– Вы и дальше будете делать вид, что все в порядке? И ничего такого не происходит? Или попросту уйдете, не желая отвечать на мои вопросы?

– Мэсси, я… – и снова замолк.

У меня было ощущение, что ему не просто неловко от сложившейся ситуации, а что он очень хотел бы ее исправить – и поговорить. Только что-то мешает…

Но сколько можно полагаться на свои ощущения?

Конечно, может я своими расспросами дразню маньяка… двух маньяков. Вот только от неопределенности было еще хуже. И мне надо было знать хоть какое-то подобие правды. Хоть я и отдавала себе отчет, что, если эта правда мне не понравится, просто так развернуться и уйти я не смогу… Куда мне идти? По меньшей мере, меня должны были выгнать отсюда… Или в замке произойти что-то действительно знаменательное, чтобы я могла потребовать расчета.

Но перед этим мне следовало заручиться поддержкой тех, вместо кого я здесь оказалась. А это, как я полагаю, заняло бы время – письма ведь отправлялись с посланниками, без всякой магии. К тому же, даже если я встречусь с молодоженами, что мне это даст? Вряд ли возможность жить, зарабатывать и изучать этот мир.

Глубоко вздохнула и снова повторила вопрос, уже спокойнее:

– Мэрр Корни, отчего вы уволили Тиллу? И раз уж я спросила… Почему ушли остальные домоправительницы?

Я использовала слово «ушли» в попытке успокоить саму себя. Потому что если задуматься о том, насколько правдивы слухи о злодеяниях, совершенных над этими девушками, то можно и вовсе сойти с ума.

– Они нарушили правила и оказались недостаточно хороши для своей работы. Вот то, что вам надо знать. – вздохнул мужчина и отвел взгляд. – И если вы полагаете, что им навредили, то вы ошибаетесь.

Уже что-то. Но можно ли верить?

– Никаких плетей? – я всмотрелась в его лицо.

– Они уехали добровольно.

– Как Тилла? – получилось немного иронично.

Молчание.

– И вы можете подтвердить, что и другие работники замка не подвергались…

– Слуги должны знать свое место! – он даже не оправдывался, а сказал это с твердостью.

– Я знаю… – и правда знала. Сословное неравенство не предполагало пиетета перед теми, кто ниже по положению. Но и по-скотски вести себя было не обязательно. – Я всего лишь пытаюсь понять, насколько жесток ваш хозяин. Да и вы…

Ну вот, сказала. Может не стоило? Судя по тому, как нервно мэрр Эйкоб сжал кулаки, я его чем-то задела. Только чем?

– Где сейчас вэй-ган Эрендарелл? – спросила почти мягко.

Молчание.

– Вы можете рассказать, в чем причина того, что в замке никогда не бывает гостей?

Молчание.

И вздох:

– Это не мои тайны и я не вправе решать, кому и что рассказывать.

– Так получите это право! Спросите, можно ли. Я хочу видеть… – не договорила под изумленным и внимательным взглядом управляющего, и топнула ногой от бессилия.

Может я вела себя в корне неверно, но что-то поднималось во мне… Темное. Пульсирующее. Желание визжать и орать на всех, вот что! И рыдать от собственной беспомощности. Я стиснула зубы, чтобы остановить зародившуюся истерику. А потом кивнула мэрру Корни вместо прощания, развернулась и пошла…

Куда-нибудь!

Мне надо было успокоиться. Я понимала, что не в том положении, чтобы выдвигать какие-то требования – даже Эйкобу, несмотря на то, что мы были одного уровня. Ну, во всяком случае, со стороны это так и выглядело.

А уж для благородных такое поведение представлялось и вовсе неприемлемым. Неоднозначным. Не доступным простой мэсси, пусть и на должности домоправительницы.

Девица моего сословия и состояния должна быть скромна, молчалива и исполнительна.

Не задавать вопросов. Не строить предположений…

– Киндер, кюхе, кирхе… – цедила я сквозь зубы, впечатывая каждый шаг. – Киндер, кюхе, кирхе… Твое место на кухне и в кладовой, женщина, – шипела и отплевывалась собственным ядом.

Я уходила все глубже в сад – в те его глубины, которые уже успела исследовать, прогуливаясь ежедневно. А потом и вовсе свернула в часть, что примыкала к лесу, надеясь что ветви, цепляющиеся за платье, и необходимость продираться сквозь них умерят мою злость.

В итоге я оказалась на совсем незнакомой поляне. Когда-то здесь стояли витые лавочки и работал фонтан. Но сейчас вместо клумб были заросли, лавки оказались покрыты мхом и плесенью, а белокаменная фигурка незнакомой рыбины, больше даже похожей на ящерицу, из хвоста которой, наверное, и била вода, была повалена на иссохшее основание.

Я устало опустилась на бортик и потерла лицо.

Как все странно… Настолько странно, что я уже начала забывать, что бывает нормально. Забывать свою прошлую, обычную жизнь. Родителей, которые, наверняка, обнаружив мою пропажу сильно страдают. Сестру, с которой у нас пусть и не было теплых отношений, но о которой у меня остались только хорошие воспоминания. Своего бывшего мужа, первые годы жизни с которым были такими… легкими и приятными. Даже работу, не такую уж скучную, на самом деле…

Почему у меня забрали всё это? Почему тот пришелец, притворявшийся полицейским, меня столкнул? Зачем я здесь? За что?

Ответов я, понятно, не находила. Только пропитывалась окружающей сыростью и жалостью к себе.

Я посидела еще немного, а потом сердито смахнула слезы, подняла голову и…

Сердце пропустило удар, а я замерла и онемела. На меня смотрел… смотрело… Жуткое, лохматое, оскалившееся, дикое…

Инстинкт самосохранения – а может и глупость, ведь, говорят, нельзя поворачиваться спиной к зверям – взял верх над оторопью, и я подпрыгнула, развернулась к лесной чаще и побежала так, как не бегала никогда в жизни. Срывая дыхание, ничего не видя, ни о чем не думая кроме одного – надо спастись. Исчезнуть!

Ветви хлестали по лицу, я поскальзывалась и падала, снова вставала и бежала, объятая диким, инстинктивным ужасом, не глядя ни вниз, ни по сторонам…

Это-то меня и подвело.

Земля внезапно ушла из под ног, я нелепо взмахнула руками, будто желая взлететь, и покатилась с обрыва, ударяясь об камни и не имея возможности затормозить движение.

И последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание – удар в висок.

И все померкло.