Отбор для невидимки

Глава 12

Случается так, что за мгновение в голове проносится столько мыслей, будто не мгновение это даже, а часы и дни. Вот и сейчас…

Я вспомнила все. Испытания, что «предоставил» мне этот мир, будто в назидание. Все недомолвки и ощущение грозящей опасности – и опасной тайны. Свои мысли и не беспочвенные рассуждения по поводу происходящего. Вчерашний день… И сегодняшняя, так и не подтвержденная пока идея, из-за которой я оказалась в библиотеке. И которая пряталась от меня за почти черной обложкой доставшейся мне столь странным образом книги.

И в дальнем углу со сгустившемся в нем мраком… Которому точно некуда было взяться просто так.

Не к месту – а может и к месту – я вспомнила, что одна из любимых историй, «Красавица и чудовище», в детстве поразила меня самой возможностью полюбить чудовище. Мне тогда нравились только красивые мальчики, от светлых кудряшек я таяла и глупо улыбалась, в фильмах, раскрыв рот, смотрела на главных героев и потом, когда стала чуть старше, обклеивала постерами с красавчиками – киногероями стены в своей комнате.

А тут – страшилище. Как так?

Гораздо позже я задумалась, что убежденность в том, что чудовище, если оно любимо, меняется к лучшему, сделало несчастными многих женщин. Ведь в жизни все происходило совсем не так, как в сказке: в книгах это на самом деле принц в тюрьме устрашающей внешности… а в реальности под видом чудовища зачастую скрывается именно монстр. Эмоционально недоступный, жестокий, с гадкими или вредными привычками мужчина. И крайне редко – а то и никогда – любовь женщины способна это изменить.

Но сейчас я вдруг поняла, что был в этой истории еще один ценный урок. Суть которого в согласии, готовности принять, а не отрицать реальность. Позволить ей быть. Белль не меняла свое Чудовище – она приняла его таким, какой он есть. Согласилась, что он возможен в ее новой реальности. И пусть я не была красавицей, и ничуть не претендовала на внимание чудовища, но наконец-то я готова была осознать, что оно рядом со мной.

Ведь несмотря на постоянную и вполне логичную отсылку к этому сюжету, ранее я старалась об этом не думать. На меня и так свалилось слишком много информации и мозг, похоже, соглашался фиксировать и признавать только самые важное, необходимое для выживания в данный момент. Все остальное – отрицал. К тому же, в то, что я осознала и поняла о магии в этом мире, никак не вписывались волшебные заклятия, превращающие прекрасного мужчину в зверя.

Магия здесь была… сугубо ремесленная, по другому не назовешь. Или же являлась частью живого существа, его дополнительным, совершенным звеном цепи ДНК, вроде как у голов.

В замке и округе не было ни единого мага – зато за огромные деньги сюда привозили магические кристаллы из источников, с различными функциями. Никто не управлял огнем или воздухом, не превращал лето в зиму – но зажигали магические лампы, проникали в кровь и кожные покровы целительным касанием, воздействовали на стены и садили семена, которые прорастали в десятки раз быстрее, нежели обычные.

Никто не надеялся на магию и не делал из нее какого-то события – но с удовольствием пользовались результатами магических изменений.

Что касается существ…

Про одно я как раз и вспомнила этим утром. То, что описывалась в скупых строках тщательно вычитываемой книжки про проживающих в этом мире. "Перевертень", чей размытый и очень схематичный облик, напоминающий медведя, я встречала на страницах… и, если проанализировать, вчера в лесу.

И я могла предположить, что в толстой книге, которая пока была закрыта и будто запечатана массивным вензелем, хранилась об этом более полная информация.

О древней крови, теле и духе, как описывались перевертени… И если предположить, что древняя кровь – это звериная сила и ипостась, тело – это все-таки человек, а дух… может душа? То сказанное когда-то выражение «застрять в теле» становилось, наконец-то, понятным. Он и правда будто остановился в переходном состоянии. И его внешность была связана совсем не со злой волшебницей из сказки… Хотя кто-то же сделал его таким?

Что же на самом деле произошло с ним? И был ли он так же жесток по характеру, как его описывали? Почему "невидимка"? И так ли уж было велико его преступление перед кем-то неведомым, что вэй-гана стоило так наказывать? И так ли он ужасен, что ему стоит прятаться… а слугам, окружившим его живой преградой, умалчивать о его присутствии?

А главное, как мне теперь вести себя?

На последние два вопроса пришлось давать ответ немедля.

Потому что мгла будто расступилась и из ее объятий шагнул – ну, хотя бы вертикально – кто-то, лишь отдаленно напоминающий человека.

Больше зверя наподобие медведя или же волка…

Косматый, насупленный, в порванных грязных тряпках вместо одежды, оскаленный. Его руки были лапами с когтями, но самое ужасное – его взгляд. Раздраженный, злой, ненавидящий…

Чем я вызвала такую ненависть? Или он так относился ко всему миру?

Сердце стучало где-то в горле, спина вспотела, и я едва подавила в себе желание снова убежать.

Я ведь уже убегала – и чем это закончилось? Чудовище настигло меня и… вернуло в дом в целости. Эта мысль немного отрезвила и помогла избавиться от липких сетей страха.

Я усилием воли перевела взгляд вниз – лишь бы не встречаться больше с темными, жуткими глазами – и уставилась на босые и вполне человеческие ноги, пусть и мохнатые. Так, надо рассудком держаться этих грязных, с длинными ступнями, ног …

Не знаю, сколько заняла времени эта сцена, но ее итогом стал мой замедленный, и исполненный достоинства – я надеюсь – реверанс.

– Благодарю, – ответила, проталкивая слова с силой. – Думаю, это действительно та книга… И рада приветствовать вас, вэй-ган Эрендарелл. Мое имя Мара Шайн, и мэрр Корни нанял меня в качестве…

– Я знаю, – резко прервал меня рык… по другому и не назовешь. – Или вы полагаете, что я не в курсе происходящего в моем замке? Предпочитаете делать вид, что меня здесь не было и нет?

Фантастически необоснованные обвинения!

Раздражение помогло справиться с остатками дрожи.

– Этим… предпочтениям есть и причина. Слуги всегда следуют за своим хозяином.

Тяжелое, давящее молчание, а потом человеческие ступни сделали несколько шагов вперед.

– Поднимите голову…

Твою мать!

Это вместо аттестации на профпригодность?

Спокойно… Я должна справиться.

Подняла голову и уставилась на… морду. Клыки, засаленная шерсть, нависшие надбровные дуги. И крайне неприятный запах мокрой шерсти и несвежего дыхания.

Сглотнула тошноту.

– Боитесь? – невнятно и глухо прорычал зверь. Ему видимо было непросто говорить с помощью пасти. Или редко этой пастью пользовался.

– А вы рассчитываете на мой страх? – я посмотрела на него пристально. Да, так нельзя. Нельзя слугам рассматривать своего хозяина, а девушкам – диких зверей. Но показать свою панику было бы еще хуже.

– Страх – это ведь единственное, что для меня осталось, не так ли? – я надеялась услышать за его словами горечь, но услышала лишь непокорную ненависть. На того или то, что с ним сотворило это. И на тех, кто посмел видеть его в таком состоянии…

– Вы не пытаетесь вызвать никаких других эмоций, – ответила осторожно. – Почему вы прятались? И таким вот образом, как вчера, появились? Не дав возможности даже подумать, что передо мной не дикий зверь, готовый растерзать чужака?

В его глазах промелькнуло что-то человеческое. Досада?

Я охнула от внезапного озарения и не сдержала следующих слов:

– Вы что же… своим появлением наказывали меня за любопытство?

И даже это оказалось слишком, судя по громкому рыку и тому, как резко он отступил и махнул лапой не задев.

Я вышла за рамки приписываемого мне поведения, но… Но что еще я могла сказать и сделать? В голове крутились сотни идей о том, почему он так болезненно воспринимает «проклятие» или что там с ним произошло, почему вчера он вытащил таки меня из оврага, почему меня лечили и зачем он снова показался мне на глаза…

Их было слишком много и ни одна не походила на правду. Я чувствовала лишь, что мне именно сейчас предоставлен шанс хоть как-то обозначить себя, уложить в голове наши будущие роли и способ общения и, несмотря ни на что, остаться в замке, а не бежать, сломя голову, как другие домоправительницы… А это я могла сделать лишь в одном случае – будучи уверенной, что вэй-ган не сотворит со мной ничего плохого.

Не знаю, сколько мы так простояли.

Он – шумно дыша. Я – вытянувшись по струнке, со сцепленными руками и взглядом в пол.

– Сколько вам лет? – задал он неожиданный вопрос.

– Двадцать три, – по меркам этого мира примерно так и было… с небольшим отступлением.

– И вы считаете, что в этом возрасте можете судить о подобных вещах? Разбираетесь в характере произошедшего и можете себе позволить делать выводы?

– Я могу предполагать.

– А с чего вы решили, что можете высказывать мне подобные предположения?

– Я должна молчать в вашем присутствии? И не высказывать своего мнения? Что ж, если вам это будет угодно… – я начала злиться.

– А вам я смотрю угодно дерзко бросать мне правду в лицо!

– Может в вашем мире это и не принято, но…

Я запнулась, осознав, что я только что сказала.

– В "вашем мире"? – он снова сделал шаг мне навстречу, подавляя своей мощью, звериной яростью, – Какой интересный набор слов…