Отчаянная решимость

Мираи ухмыльнулась.

— Это потому, что я не готовлю для них, как ты.

Кара покачала головой.

— И это, если учесть, что ты почти полгода проучилась на кулинарных курсах. Ты хоть помнишь то, чему тебя там учили?

— Я все еще неплохо умею рубить мясо. Я поняла, что раз папа заплатил почти целое состояние за набор профессиональных ножей, то мне следует время от времени ими пользоваться. Но в целом я мало, что помню. И вообще, я не понимаю, о чем думала, записавшись на те курсы? Ты можешь себе хотя бы представить, стоящей меня у плиты? — недоверчиво спросила Мираи.

— Ни на минуту, — заявила Кара. — И я вспоминаю, что так тебе тогда и сказала, когда ты заполняла заявление на те кулинарные курсы. Так же, как я сказала тебе, что тебе, скорее всего не понравится университет по дизайну одежды.

Мираи вздохнула.

— Да, я это признаю… у меня существует проблемы с выполнением принятых обязательств. И к мужчинам, и в университете. Но, по крайней мере, я училась в школе дизайна дольше, чем встречаюсь с одним и тем же мужчиной!

Но Кара знала, что Мираи не все говорит. В свои двадцать три года, Мираи была всего на год старше Кары, она провела год в местном колледже, прежде чем перевестись в Беркли. Даже если брать в учет влияние ее мега богатого отца и денежные пожертвования того же отца, университет все равно не мог ее зачислить к себе студенткой, отчего член приемной комиссии настоятельно рекомендовал ей сначала пройти основные занятия в местном колледже.

После злополучного года, проведенного в Беркли, Мираи несколько месяцев плыла по течению, а потом заявила, что хочет стать шеф-поваром, чтобы в дальнейшем открыть свой собственный ресторан. Кара, точно зная, что ее подруга едва ли может вскипятить воду, решила, что внезапный энтузиазм Мираи к кулинарии стал результатом просмотра слишком часто передачи Food Network, попыталась отговорить ее от этого. Мираи продержалась в кулинарной школе меньше полугода, вдвое дольше, чем Кара думала.

Проведя еще какое-то время в гостях у отца в Нью-Йорке, путешествуя с матерью в Японию, Флориду и Париж и вообще бездельничая, Мираи объявила, что готова снова серьезно заняться учебой. И поступление в школу дизайна казалось вполне естественным для такой модницы, как она. Мираи любила рассматривать и покупать одежду и аксессуары, у нее можно было увидеть стопки модных журналов в разных местах в квартире, она обладала сверхъестественной способностью тут же определять дизайнера и марку одежды, достаточно ей было бросить один взгляд. Однако, как выяснилось, она не обладала художественными способностями и едва могла нарисовать фигурку в виде палочек.

Она быстро переключила свое внимание с дизайна на модный мерчендайзинг, и на самом деле отучилась семестр, получив степень бакалавра искусств. Но затем, поскольку это было вполне типично для взбалмошной, тут же заскучавшей Мираи, она снова бросила учебу, заявив, что потеряла всю страсть и ей нужно время, чтобы пересмотреть свои направления в карьере.

Это было почти год назад, и с тех пор она все время плыла по течению — проводила время с обоими родителями, работала несколько месяцев в художественной галерее, принадлежащей друзьям семьи (хотя она призналась Каре, что совершенно не разбирается в искусстве), тратила уйму времени на просмотр телевизора, покупки, походы в спортзал и спа, встречалась с вереницей парней, каждый из которых оказывался для нее скучным после первого же свидания. Кара фактически отказалась от попыток советовать своей подруге попробовать себя в той или иной области, несколько месяцев назад осознав, что Мираи самостоятельно должна разобраться в себе.

Но было трудно не переживать за лучшую подругу или пытаться время от времени не давать ей советы. В конце концов, Мираи многое сделала для Кары, и она сделала бы гораздо больше, если бы Кара смогла проглотить свою гордость и принять многочисленные услуги, которые ей та предлагала. Мираи в буквальном смысле готова была снять с себя последнюю рубашку ради Кары, если бы они имели один размер. К несчастью для Кары, ее ультра худенькая подруга с убийственным гардеробом была по меньшей мере на четыре размера меньше ее самой. В противном случае шкаф Кары ломился бы по швам от вещей, отданных Мираи, которая была шопогиликом с серьезным стажем.

По крайней мере, Мираи смогла отдать ей кое-какие аксессуары, пару действительно сказочных сумочек, шарфов, бижутерию и ремни. Мираи также часто покупала много косметики — например, если ей нравился блеск для губ определенного бренда, она обычно покупала восемь разных оттенков этого блеска, а потом понимала, что, по крайней мере, два цвета ей совсем не подходят. И это означало, что у Кары появлялся довольно большой запас косметики от подруги, хотя большую часть времени Кара почти не красилась.

Мираи проверила на ощупь свежевыкрашенные ногти Кары.

— Ладно, они уже высохли. Но пока не одевай туфли. И… о, хорошо. А вот и ужин. Я умираю с голоду.

Кара впилась взглядом в Мираи, когда та бросилась открывать дверь человеку из доставки. Несмотря на то, что Мираи всегда отличалась стройной и худой фигурой, аппетит у нее был, как у хорошего здорового квотербека, заглатывая за раз огромное количество еды. Она утверждала, что все дело было в ее хороших генах со стороны матери японки, либо просто быстрый обмен веществ. В любом случае, Кара считала крайне несправедливо, что ей приходилось следить за каждой употребленной калорией, боясь набрать еще один фунт, в то время как ее ультра худенькая подруга могла есть все, что ей заблагорассудится, не прибавляя ни унции.

Кара скромно съела лишь «Пад Тай», куриный сатая, рис и креветки, хотя ничего не ела с самого завтрака. Мысль о явно жирном тройном сэндвиче, который она съела два дня назад, заставляла ее слегка вздрагивать, пока она мысленно подсчитывала сколько калорий в нем было. И она была слишком занята учебой и хозяйством по дому в эти выходные, чтобы пойти на тренировку. Занятия летом были гораздо более интенсивными, чем за год, учебная программа курса была сжата, нужно было уложиться за более короткий промежуток времени, и количество домашних заданий было больше, изучение предмета более тяжелым, чем обычно.

Она также понимала, что Мираи снова настояла и заплатила за ужин. Кара изо всех сил старалась ответить взаимностью, но Мираи была так же привередлива и требовательна к ресторанам, которые привыкла посещать, как и к одежде, которую носила. А Кара не могла себе позволить такие модные, высококлассные рестораны, которые любила посещать Мираи, поэтому время от времени готовила для них двоих, чтобы хоть как-то ей отплатить.

Мираи полностью проигнорировала протесты Кары, что ей больше не нужно вина, и снова наполнила их бокалы.

— О, просто выпей, ради Бога! Ты можешь вернуться к подсчету своих калорий завтра. Иначе у меня возникнет искушение допить бутылку одной, а потом мне все равно придется отвезти тебя домой. А я не самый лучший водитель, даже в трезвом виде.

— Я могу поехать на автобусе, Мир. Я ненавижу то, что постоянно беспокою тебя.

Мираи фыркнула.

— Ты это серьезно, Кара? Ты так говоришь, будто мне нужно вставать завтра рано утром или что-то в этом роде? И чем ты меня беспокоишь, если я сама тебе предлагаю?

Кара покорно вздохнула и сделала глоток превосходного «Пино Гриджио». У Мираи также были дорогие вкусы в вине (как и у Данте), ей бы не пришло в голову пить вино за два бакса или использовать его даже для приготовления.

— Во сколько Рене должна прийти домой? — спросила Кара.

Мираи закатила глаза.

— Кто знает? Она почти не бывает дома, у нее то занятия, то обходы в больнице. На самом деле, я не видела ее почти три дня.

Рене была старшей сестрой Мираи, ее соседкой по квартире и студенткой третьего курса Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Рене была совсем другой, нежели ее младшая сестра — серьезной, прилежной и целеустремленной. Еще со средней школы Рене точно знала, что хочет стать врачом. Их отец часто ставил Рене в пример Мираи, интересуясь, почему она не может быть похожей на свою сестру, придерживаться хоть чего-то больше, чем несколько месяцев. Время от времени это вызывало некоторые трения между сестрами, в результате начинались крики, за которыми следовали многодневное молчание. Иногда возникавшая между ними напряженность становилась одной из причин, по которым Кара так и не приняла предложение Мираи переехать к ним в квартиру.

Другие причины были разными — одни веские, другие не очень. Во-первых, ей пришлось бы спать в гостиной на мягком кожаном кресле, которое превращалось в односпальную кровать. И хотя эта узкое кресло-кровать находилось в дорогой и удобной квартире, чем ее собственный матрас, но отсутствие уединения, не имея в этой квартиры собственной комнаты, ее совсем не привлекало.

Как и тот факт, что Мираи и Рене были неряхами, хотя и не испытывали ни малейшего чувства стыда по этому поводу. Кара не могла припомнить ни одного случая, когда бы она пришла к ним, в их шикарную квартиру, и там было бы убрано, хотя их отец платил еженедельно за услуги горничной. На кухне всегда стояли грязные тарелки и пустые контейнеры из-под еды, использованная, брошенная одежда была разбросана в спальнях и единственной ванной комнате, а на столах в гостиной и столовой громоздилось множество писем, журналов и учебников Рене.

Проведя два года в общежитии Беркли, а затем в доме с соседями по комнате, Кара лелеяла свою мечту о собственном уголке, да хоть бы в таком крошечном и старом доме. Ей нравилась тишина, нравилось, что ее немногочисленные пожитки аккуратно были расставлены по своим местам, и, хотя было очень заманчиво принять предложение Мираи и переехать в их шикарную квартиру в одном из лучших районов города, но Кара больше ценила все же свое уединение.

И, конечно, она всегда с огромным нежеланием принимала очередной жест доброй воли от Мираи. Кара, однозначно, знала, что сердце ее подруги находилось в правильном месте, поскольку она была открытой и доброй, но она не могла позволить Мираи заниматься благотворительностью по отношению к ней. И для Кары совсем было не важно, что Мираи имела богатого отца, который чертовски баловал своих дочек, и что Мираи с легкостью могла угостить Кару ужином, а также накупить ей небольшие презенты и даже пригласить, чтобы она переехала к ней. Кара от природы была гордой и упрямой, была непоколебима в своем решении, что подобным образом о ней может заботиться только ее отец, а не отец Мираи, в конце концов. А поскольку Марк, ее отец, давно перестал ее поддерживать в материально плане, она не собиралась полагаться на отца Мираи, который мог бы отлично заменить ее собственного, взяв бразды правления в свои руки.

Позднее тем же вечером, когда она с явной неохотой все же позволила Мираи отвезти ее домой, Кара вспомнила свой разговор о Данте… вернее, когда она заверяла свою подругу, что ей совершенно безразлично, куда он ее водит на свидания, поскольку она счастлива просто проводить с ним время, где бы они не находились.

Но правда заключалась в том: на самом деле, ее это беспокоило (и очень сильно), что Данте водил ее в маленькие, ничего из себя не представляющие заведения на ужин, поскольку не хотел столкнуться со своими знакомыми. Как только Кара узнала имя его бывшей подружки, она в интернете нашла много фотографий Кэти Карлайл и ее биографию, и тут же сделала вывод, что Данте ни за что бы не пригласил эту великолепную блондинку-актрису поесть пиццы в «Паскуале» или жареную рыбу с картошкой в паб «Черная лошадь». И уж точно он не повел бы ее поужинать «У Томми», чтобы съесть лучшие тройные сэндвичи. Конечно нет, Кэти Карлайл настояла бы на том, чтобы поужинать в самых популярных, высококлассных ресторанах в центре города, а не на окраине, заказывая крошечные порции за безумные цены, чтобы сохранить свою стройную фигуру в идеальной фигуре.

Но Кара не была Кэти и это было понятно сразу. Она была не настоящей девушкой Данте, которую он посчитал бы достойным привести домой и представить своей семье, о которой он постоянно говорил. Или повести ее на двойное свидание со своим другом, о которых он упоминал при случае. Кара была никем, если так разобраться, он просто хорошо с ней проводил время… до того момента, пока не появится более достойная женщина, например, такая как Кэти. Или, что еще хуже, она была просто его подругой, которую он трахал, легкой, удобной и незамысловатой любовницей, не выдвигающей никаких требований, ничего от него не ожидающей, и вела себя так, словно была полностью довольна их нынешними отношениями.

Но она хотела большего, намного большего. Она хотела, чтобы он все же оставался у нее на ночь, хотела, чтобы он пригласил ее взглянуть на его дом. Она жаждала позвонить ему в любой момент, написать смс-ку, жаждала получать от него ежедневные смс-ки, а не связываться с ним только в тот момент, когда возникала необходимость договориться о встречи. Она хотела получить от него какие-то обязательства, обещания, хотела услышать, что их отношения представляют для него определенную ценность, что он готов попробовать. Она отчаянно хотела познакомиться с его родственниками, надеясь, что ее примут с распростертыми объятиями, и наконец-то почувствовать, что она станет частью чего-то большого — большой семьи, впервые с тех пор, как умерла ее мать. Она мечтала, как было бы здорово отправиться на двойное свидание с Анджелой и Ником, или с кем-нибудь из друзей Данте.

Но больше всего ей хотелось, чтобы он когда-нибудь ответил на ее чувства, прошептал, что любит ее так же сильно, как и она его, что она — та, о ком он мечтал всю свою жизнь. И хотя она могла солгать Мираи, что ей неважно, в какое место Данте приглашает ее на ужин, Кара, когда признавалась своей лучшей подруге, сказала правду, что любит его, поэтому она была готова пойти на все, чтобы удержать его рядом. И если, чтобы он оставался с ней рядом, ей приходилось скрывать свои истинные чувства, она пришла к выводу, что ей стоит приложить определенные усилия в этом, чтобы сохранить с ним отношения.

11.

— Привет, Данте! Я не привык видеть тебя здесь в это время. Только не говори мне, что итальянский жеребец теряет связь с дамами и у тебя нет сегодня горячего свидания, потому что я не поверю.

Данте усмехнулся, завидев Финна Кэссиди, одного из завсегдатаев спортзала, в который он ходил уже несколько лет. Финн был дружелюбным, разговорчивым парнем и всегда с нетерпением выжидал подробностей о последнем завоевании Данте. Хотя за те месяцы, что он встречался с Кэти, он редко делился подробностями. Их отношения были настолько личными, в общем для него они точно тогда были особенными. По крайней мере, он так думал, но похоже Кэти думала совсем по-другому.

— Привет, Финн. Как дела? — поприветствовал Данте, откладывая в сторону гантели, которыми качал бицепсы. Он предпочитал использовать свободные веса и штанги, несмотря на широкий спектр оборудования, которые предлагал спортзал. — И поверь мне, парень, сегодня у меня только одно свидание — с остатками маникотти, которые я вчера принес домой от бабушки.

Финн был невысокого роста, с темно-каштановыми волосами и телосложением марафонца, недоверчиво покачал головой.

— Нет. Я не верю ни на минуту. У тебя явно должна быть великолепная красотка, ожидающая дома, чтобы разделить эти маникотти с тобой.

— Нет. Никто меня не ждет, клянусь. Вообще-то у меня свидание только в пятницу вечером.

Финн недоверчиво выгнул бровь.

— Целых четыре ночи без свидания? Похоже это для тебя настоящий рекорд, а?

Данте усмехнулся.

— Даже близко нет. После того, как мы с Кэти… ну, расстались… я больше двух месяцев ни с кем не встречался, довольно тяжело перенес расставание.

— Да, она была особенной, это точно. Я могу понять, что трудно забыть такую женщину, как Кэти, — посочувствовал Финн.

— Ту, которая сбежала от меня, — задумчиво произнес Данте, словно разговаривая сам с собой.

Финн, который всегда отличался юмором, похлопал Данте по плечу.

— Ну, похоже, ты нашел себе новую пассию. Готов поспорить, что она великолепна, как и любая женщина, с которой ты когда-либо встречался. Еще одна горячая блондинка, как и Кэти?

— Нет. — Произнес Данте решительно. — Она не похожа на Кейти ни в чем. Просто все произошло случайно, ничего серьезного. Тусуемся, веселимся вместе и все такое. Я не готов к настоящим отношениям прямо сейчас, возможно, еще не скоро буду готов.

— Я не виню тебя, парень. Эй, если бы мне так везло с дамами, как тебе, я бы не хотел остепеняться… возможно никогда. У тебя правильное отношение к жизни, веселись, живи непринужденно и ни к кому не привязывайся, Данте. Наверное, об этом мечтают большинство одиноких парней, понимаешь?

Финн болтал еще несколько минут, пока Данте не начал качать пресс и в ответ только угукал или хмыкал. Финн понял его намек и ушел, оставив Данте, который старался закончить свою тренировку.

Но их разговор заставил Данте задуматься о своей теперешней жизни, и он с некоторым удивлением вдруг понял, что ему нравится его свободная жизнь в данный момент — очень нравится. По крайней мере, ему не нужно было постоянно отчитываться перед постоянной подругой, и это предоставляло определенное преимущество — он мог делать все, что хотел. Он мог допоздна задерживаться на работе, не беспокоясь о свидание; он мог пойти в спортзал на час или два, как сейчас, не объясняя никому ничего; он мог пойти с клиентом на бейсбольный матч или концерт, если вдруг первый звонил в последнюю минуту, сообщая, что у него есть горящие билеты. И если он никуда не шел, то с нетерпением ожидал вечера блаженного одиночества у себя в квартире, где мог есть все, что хотел на ужин, смотря спортивный канал, фильм или другую программу, или просто почитать книгу, послушать музыку.

Вечером в пятницу он встречался с Карой, обычно в вестибюле своего офиса, приглашая ее на ужин. Она всегда была хорошей компанией — веселой и жизнерадостной, ни разу не жаловалась на тяжелый рабочий день, ей всегда нравилась еда, она никогда не ныла, что он не звонил ей всю неделю. С ней было легко, она ничего не требовала, определенно это были самые простые отношения за всю его жизнь.

И секс, конечно, оказался, действительно, захватывающим, от чего он удивлялся все больше и больше с каждым разом. Кара была активной и возбуждающей, быстро училась и была страстной ученицей. Она была ласковой, нежной и отзывчивой, и Данте не мог припомнить случая, чтобы любовница когда-нибудь так заставляла его чувствовать себя мужчиной.

Кара полностью выполняла его первоначальные указания по поводу его желаний в отношениях. Она ничего от него не требовала, никогда не намекала, что хочет чего-то большего, чем он готов ей дать, и не играла с ним в глупые эмоциональные игры.

«Ты определенно получил от Кары именно то, что хотел», — подумал он с улыбкой. Она была честной, естественной и может, даже немного глуповатой, по крайней мере, он решил, что она не способна играть в те игры, в которые так любили играть большинство его женщин.

Она редко ему звонила и писала, только когда извинялась, что опаздывает на пять минут или по электронной почте спрашивала, не хочет ли он чего-нибудь особенного на ужин в субботу. Такие отношения были редкостью для Данте, поскольку он привык ежедневно общаться с женщинами, с которыми встречался ранее, либо смс-ками, звонками, по электронной почте, иногда всеми тремя средствами одновременно. Он ценил, что Кара уважала установленные им границы, не ныла от нехватки с ним общения, не цеплялась за него, и, по крайней мере, внешне выглядела довольной их соглашением, которое его полностью устраивало.

И несмотря на его протесты, она по-прежнему настаивала приготовить ему ужин в субботу вечером. Он не переставал удивляться ее способностям в кулинарии, тому разнообразию блюд, которые она готовила, используя варочную панель, электрическую сковороду и микроволновую печь. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему доставляло удовольствие ее суета вокруг него, что она тоже пыталась внести свою лепту в их совместные ужины.

Но за время, пока они встречались, его беспокоила, действительно, беспокоила только одна вещь — сколько она работала, чтобы заработать деньги, а также ее очевидная нищета, в которой она вынуждена была жить. И вечером в пятницу после целой недели напряженной работы, посещения лекций в летней школе четыре вечера в неделю, усталость Кары была заметна. И ему совершенно не нравился тот факт, вернее он даже ненавидел тот факт, что ей приходилось так много работать, чтобы себя прокормить, поэтому продолжал проклинать ее дерьмового отца за то, что он ее бросил.

Дантэ больше всего на свете хотелось ей как-то помочь, облегчить ее существование, но в самом начале их отношений он понял, что она всячески противилась любой благотворительности или каким-то подачкам. Однажды он предложил ей дать денег в долг, но она оказалась полностью непреклонной в этом вопросе, он больше не осмеливался затрагивать эту тему. Пожалуй, это был единственный раз с тех пор, как они стали встречаться, когда Кара вспылила.

И он видел насколько скудным гардероб у нее был, потому что всякий раз, когда он приглашал ее на ужин, она надевала одни и те же платья. Субботы, которые он проводил у нее дома, напоминали обычную размеренную жизнь, и, хотя он тоже специально особо не одевался, так в обычную повседневную одежду, но у него сложилось впечатление, что джинсы, которые она носила, были единственными в ее гардеробе, при этом имелся небольшой выбор различных топов.

Ему не раз приходила в голову мысль, что если она напрямую не принимает от него денег, то может позволит купить ей какую-нибудь одежду. В конце концов, Кэти регулярно таскала его с собой по магазинам, с выжиданием посматривала на него, когда приходило время расплачиваться за выбранный ею товар. И он, конечно же, покупал многое и другим женщинам, с которыми встречался на протяжении многих лет, Обычно, это были украшения, но иногда дорогие сумки или дамское белье от кутюр.

Поэтому он не пытался ничего купить Каре из одежды, так как был уверен, что она откажется от любого его подарка, ему не хотелось ранить ее чувства или каким-то образом оскорбить, намекая, что ее гардероб оставляет желать лучшего. Тем не менее, становилось все труднее сопротивляться своему желанию пройтись с ней по магазинам, удивить ее новым платьем и туфлями.

Она принимала (несколько неохотно) его лепту, которую он вносил в их еженедельные ужины у нее дома — хорошую бутылку вина, дорогую буханку хлеба или восхитительный десерт. Хотя он полагал, что она сдалась в большей степени ради него, чем ради себя, зная его вкус к дорогим вещам, она просто не могла позволить себе вино, которое он предпочитал пить. И каждый раз, когда она готовила, он испытывал беспокойство, что она тратила и так свои скудные средства на покупку ингредиентов ради него. Но единственный способ выйти из этого положения состоял бы в том — или принести готовую еду с собой или еду из ресторана, она бы точно отказалась от этого… или пригласить ее к себе домой, заранее купив все необходимое, чтобы она смогла приготовить ужин.

Его младшая сестра Джиа напоминала ему Кару своим характером, тоже была такой же упрямой, ее независимость казалось была длиною в милю, с удивлением отметил про себя Данте. Но главное различие между ее сестрой и Карой состояло в том, что Джиа никогда не приходилось зарабатывать самой деньги на обучение в университете или на аренду квартиры, его сестра не испытала, что такое остаться одной, без любви и поддержки своей семьи. Кара же была одной в этом мире, рассчитывать на своего отца-придурка она не могла ни в чем.

Его семья обожала бы ее, размышлял он, наливая себе выпить. Она бы вписалась в их семейную жизнь так, словно родилась в роду Сабаттини, она бы точно обожала еженедельные семейные обеды и бесконечный круг крещений, свадеб и выпускных вечеров, обожала бы праздничные ужины. Было бы так легко, так естественно познакомить со всем своим семейством такую женщину, как Кара, представить матери и бабушке, и ему даже не пришлось бы задумываться понравится ли Каре его родственники, поскольку он знал наверняка, что она понравится им также, как и они ей.

Но он не мог (не хотел) так поступать с ней. Он не знал сколько продлится их соглашение, и определенно не хотел, поскольку не любил ее так, как любил Кэти. Ему очень нравилась Кара, он восхищался и уважал ее, наслаждался ее обществом, особенно в постели. Но он не испытывал к ней любви, он вообще был не уверен, сможет ли когда-нибудь снова полюбить женщину так, как любил Кэти. С Кэти у него было что-то особенное, какая-то неуловимая искра, связь, непреодолимое влечение, которое он никогда не испытывал ни к одной.

Он потягивал свой освежающий джин с тоником сегодня вечером, просматривая новости Google на своем компьютере. Данте в основном сосредоточился на политических и финансовых новостях, плюс спортивных, избегая новостей шоу-бизнеса, как чумы. Но один заголовок привлек его внимание, и он не смог удержаться, чтобы не щелкнуть мышкой по статье — «Съемки следующего сезона широко разрекламированных «Врагов» отменяются, не досняв очередной сезон».

Статья была не очень длинной, и в основном приводила низкие рейтинги просмотра и совсем нелестные отзывы в качестве основной причины отмены шоу. В ней не было никаких упоминаний об актерах или их будущих планах, и Данте сдержался, чтобы не ввести имя Кэти в поиск. Он предположил, что это был всего лишь незначительный всплеск в ее карьере, и что у нее имелись другие проекты. Она была потрясающе красива, гораздо красивее других актрис и моделей, и если ее агент не использовал ее красоту в своих интересах, чтобы завалить ее предложениями, то Кэти явно нужен новый агент.

Рассердившись, Данте закрыл браузер и допил джин с тоником, задаваясь вопросом, есть ли у него время хотя бы несколько секунд, пока доставят ужин. Он должен прекратить это, твердо сказал он себе, прекратить привычку пить слишком много, жалеть себя и хандрить. Он слишком часто пил и хандрил в течение нескольких месяцев, как от него ушла Кэти, он не собирался снова погружаться в эти глубины. Кроме того, теперь у него была Кара, и встречи с ней делали его счастливым, приятно отвлекали от его бед.

«Но ведь это не одно и то же, не так ли? — проворчал противный голосок у него в голове. — Совсем не одно и тоже. Ты был влюблен в Кэти, планировал сделать ее своей женой, но ты не испытываешь таких же чувств к Каре. Она тебе нравится, ты восхищаешься ею, и она заставляет тебя смеяться, но то, что ты чувствуешь к ней — это не любовь. И признайся сам себе… Кара не в состоянии соперничать с Кэти, не так ли? Даже близко нет».

Доставка отвлекла его от тревожного внутреннего голоса и мыслей, которые были откровенно подлыми и несправедливыми. Кара не была такой красавицей, как Кэти, твердо заявил он себе. По правде говоря, таких женщин, как Кэти, было очень мало. Это не означало, что Кара не была привлекательна по-своему. Может, она и была немного полновата, но не была толстой, как думала. И тот факт, что она была такой маленькой по росту (чуть выше пяти футов) делал каждую лишнюю унцию в ее теле более заметной.

Но Дантэ нравились ее формы, особенно ее удивительные груди. Для него общение с ней было чем-то новым, у Кары был здоровый аппетит, и он, если честно, наслаждался каждым ею съеденным кусочком. Если быть до конца честным с самим собой, ему следовало признать, что его раздражало в Кэти (одна из немногих вещей), ее маниакальное следование диете. Прежде чем разрешить ему заказать столик в ресторане, она сначала онлайн просматривала меню, на предмет есть ли там низкокалорийные блюда. Она ни за что не согласилась бы есть в большинстве мест, куда он водил Кару за последние недели, черт возьми, она, скорее всего, отказалась бы переступить даже порог подобного заведения. Кэти не скрывала, что любит красивые вещи, привыкла к роскоши и наслаждается определенным уровнем жизни.

Поедая свой прекрасно приправленный бифштекс, который был таким нежным, что ему даже не требовался нож, чтобы разрезать его, Данте лениво размышлял, как бы справилась Кэти, окажись она в таком отчаянном положении, в каком оказалась Кара. Но он и так знал ответ на этот вопрос, и ему стало не по себе от мысли, что Кэти явна не пошла бы таким трудным путем, как Кара. Вместо этого Кэти, скорее всего, нашла бы себе богатого парня, желательно красивого, и была бы довольна тем, если бы он ее содержал. Но Кэти даже бы и в голову не пришло искать другой выход, поскольку всю жизнь ее родители баловали и лелеяли, ей не приходилось заботиться о себе или жить без роскоши, не говоря уже о самом необходимом.

В таком случае было бы несправедливо сравнивать этих двух женщин, и Кэти совсем не виновата, что у нее было счастливое детство и двое родителей, которые души в ней не чаяли. И, черт побери, было просто ужасно, что того же нельзя было сказать о Каре. Он очень хотел, чтобы она не была такой упрямой, такой гордой, и приняла бы его предложение помочь ей. Данте не мог сказать, почему он чувствовал себя ответственным за нее, за исключением того факта, что кто-то должен был бы позаботиться и оберегать ее. Но Кара была полна решимости идти своим путем по жизни, и эта черта ее характера одновременно восхищала и расстраивала его.

Он произвел над собой усилия и не смотрел ни одной серии ситкома Кэти, прекрасно понимая, что для него это было бы сущей пыткой. Но ему хотелось доказать самому себе, что он больше не думает о ней, что звук ее голоса или ее лицо не окажут на него никакого воздействия. Поэтому после ужина он прокрутил список шоу, доступных на его кабельном телевидении, пока не нашел «Врагов».

Данте смотрел телевизор не часто, за исключением канала спорт и новостей, и поэтому ему было не с чем сравнить этот ситком. Но ему было достаточно всего десяти минут, чтобы понять, что: а) написание диалогов было не очень хорошим, б) для ситкома в нем не было ни грамма юмора, и в) действие было затянутым, нудным — особенно сцены с Кэти.

Он полагал, что большинству молодых людей, смотрящих этот сезон, было бы наплевать, что Кэти никудышная актриса, потому что недостаток актерского таланта она с лихвой компенсировала своей внешностью и сексапильностью. Ее роль в шоу была той же, что и в первом сезоне, сумасшедшая блондинка бимбо, которая жила все в том же многоквартирном доме, что мужчины и женщины фильма, поэтому продюсеры решили одеть ее соответственно. Она носила едва прикрывающие, кричащие наряды, которые не носила в реальной жизни, обнажая ноги, живот и декольте.

Она стала слишком худой, критически оглядывая ее, подумал он, но потом решил, что для этой роли она должна была похудеть, тем более что телевизионные камеры утолщали человека. Но даже сейчас слишком худая, потеряв почти десять фунтов, одетая в этот безвкусный ансамбль, с шелковистыми светлыми волосами, зачесанными назад и макияжем, с красивым лицом, Кэти все еще была потрясающей, самой потрясающей женщиной, которую он когда-либо видел.

И пока он продолжал смотреть этот эпизод, потом другой этого ужасного ситкома, воспоминания о времени, проведенном с Кэти, продолжали его искушать и дразнить. Он был ослеплен ею, восхищен, он никогда не испытывал ничего подобного к другой женщине. Она обвела его вокруг пальца, в этом он открыто признавался самому себе, она была призом, который стоило заполучить, независимо от цены, так он всегда говорил. Секс с Кэти был одновременно возбуждающим и страстным, и он был более или менее одержим ее идеальным телом — длинным, стройным линиям, нежным изгибам, атласной белой кожей. Ему нравилось представлять ее всем своим друзьям, водить в элитные клубы или рестораны, когда она выражала желание их посетить, и иногда он удивлялся, что такая великолепная женщина, на самом деле, принадлежала ему.

Но как оказалось, Кэти не хотела принадлежать не ему, ни кому-то другому, если только этот мужчина не придавал ускорения ее карьере, которая значила для нее больше, чем что-либо или кто-либо еще. Данте нахмурился, когда она появилась на экране телевизора, одетая в едва прикрывающее мини-платье, на высоких каблуках, заискивая перед одним из своих коллег-мужчин по фильму. Она пожертвовала их отношениями, чтобы полуобнаженной играть главную роль в плохо написанном ситкоме, который критики разбили в пух и прах, решив не продолжать снимать второй сезон еще до выхода в эфир финальных серий. Ее отказ тогда что-то надломил внутри него, особенно то, насколько резко она оборвала все ниточки с ним, ни разу не попытавшись связаться.

Данте всегда гордился тем, что заканчивал свои отношения с женщинами тактично, если не по-дружески. И многие женщины, с которыми он встречался, старались поддерживать с ним контакт — звонили, переписывались, писали по электронной почте, комментировали его сообщения в социальных сетях или даже ухитрялись «наткнуться на него» в спортзале, офисе или ресторане, где он часто бывал. Было несколько таких случаев, когда ему пришлось мягко, но решительно закончить с ними общаться в какой-то момент, когда женщина не серьезно воспринимала его слова, что между ними все кончено.

Но от Кэти не было ни единого слова. Ничего. И это задевало его за живое, так же сильно, как и сам разрыв.

Он медленно размышлял, хватит ли у Кэти смелости примчаться к нему, если у нее не будет нового контракта. Он думал, что не хватит, учитывая, что она разбила ему сердце, но опять же Кэти привыкла к дорогой жизни. И если у нее больше не будет денег, чтобы себя содержать, логично было бы предположить, что она попытается пристроиться к богатому мужчине, по крайней мере, на какое-то время.

Данте допил остатки дорогого бренди, потягивая его в течение последнего часа, поморщился, когда очередная сцена с Кэти заполнила экран.

— Ну, так позволь мне сказать тебе сейчас, милая, — прорычал он. — Чтобы вернуть меня, тебе придется чертовски хорошо проявить все свое актерское мастерство. И судя по тому, что я видел сегодня вечером, вероятность того, что это произойдет, составляет примерно десять тысяч к одному.

12

Лос-Анджелес

Кэти со смешанным чувством тревоги и недоверия уставилась на мужчину, сидевшего за столом.

— Что?

Даг Ральстон вздохнул, предвидя, что разговор будет не легким. Но, с другой стороны, сообщать клиентам плохие новости никогда не было приятным делом.

— Мы не будем продлевать с тобой контракт в конце месяца, Кэти, — сказал он мягким, но твердым голосом. — Мы с партнерами решили, что ты нам больше не подходишь. Я могу порекомендовать тебя в другие агентства, более мелкие, которые могут заинтересоваться тобой. Но с 30 июня ты больше не будешь представлять «РМД Менеджмент».

Во рту у Кэти вдруг возникло ощущение, будто она проглотила комок сухого песка, и у нее возникло странное ощущение, будто сердце упало вниз, в желудок.

— Но... но у нас есть контракт, — выпалила она. — Ты не можешь просто... просто бросить меня вот так! Я могу подать на тебя в суд за нарушение контракта.

Даг снова вздохнул, на этот раз громче, терпеливо указывая на раздел в документе на столе перед ним.

— У нас был контракт, Кэти. Сроком на один год. И этот год заканчивается в конце этого месяца. И как говорится в этом пункте, в конце года любая из сторон может отказаться от продления контракта. И «РМД» решило не возобновлять.

— Но... Но почему? — воскликнула она, пытаясь предотвратить приступ паники. — Ради Бога, Даг, я одна из твоих лучших клиенток, одна из самых востребованных актрис.

Ее агент не улыбнулся, а прямо ответил:

— Нет, Кэти. Нет. На самом деле, ты не являешься ни тем, ни другим. Основная причина, по которой мы решили не продлевать с тобой контракт, заключается в том, что ты наш самый не востребованный клиент. Мне жаль, что приходится говорить тебе об этом, но ты должна знать правду. И посмотреть в лицо реальности. Это мое экспертное мнение, ты должна забыть об актерской карьере. Может тебе лучше поступить в университет и получить диплом. В конце концов, ты ведь не становишься моложе, а?

Первоначальный шок Кэти от очень неожиданной новости, что ее бесцеремонно выталкивает агентство, быстро сменился возмущенным гневом на последнее замечание Дага.

— Как ты смеешь! — прошипела она, ее длинные, идеально наманикюренные ногти впились в кожу, когда она сжала кулаки. — Я очень, очень далека от того, чтобы говорить о старости, чтобы даже подумать и отказаться от своей актерской карьеры. Я не знаю, почему Голливуд так одержим возрастом женщины. Мужчины-актеры не подвергаются такой дискриминации. Это так несправедливо!

— Согласен, — спокойно ответил Даг. — К сожалению, именно так обстоят дела в этом городе, Кэти. Кажется, что всегда есть хорошие роли для мужчин независимо от их возраста. Для женщин, к сожалению, правила другие. И хотя ты, конечно, не старая, Кэти, давай будем совершенно откровенны, а? Тебе уже больше тридцати лет, несмотря на то, что написано в твоей автобиографии, и есть десятки, если не сотни начинающих актрис на пять-десять лет моложе тебя. И я боюсь, что эта ситуация будет только ухудшаться с каждым годом для тебя.

Она упрямо покачала блестящей белокурой головкой.

— Но я уже известная актриса, Даг, — упрямо заявила она. — Я только что закончила сниматься в главной роли в ситкоме.

— Комедия положений, которая имела такие низкие рейтинги, что ее пришлось отменить до выхода в эфир последних трех эпизодов, — напомнил Даг. — И она была так плохо встречена критиками, удивительно, что она еще просуществовала так долго.

— Просто время было неподходящим, — возразила Кэти. — Я клянусь, что канал хотел, чтобы шоу потерпело неудачу, прежде чем оно даже вышло в эфир. Если бы они попытались хоть немного его продвинуть, то наши рейтинги были бы фантастическими.

— Может и так, — дипломатично согласился Даг. — Но я не уверен, что это помогло бы улучшить качество игры актерского состава… особенно твоей игры, Кэти. Помимо комментариев критиков, что ты была самой сексуальной на телевидении в наши дни, я не могу припомнить ни одного их положительного замечания о твоей игре в ситкоме. На самом деле, почти каждый мною прочитанный отзыв был довольно резким.

Спина Кэти напряглась от гнева.

— Значит, вы увольняете меня как клиента, основываясь на словах каких-то неосведомленных телевизионных критиков?

Даг отрицательно покачал головой.

— На самом деле, я основываюсь на своем собственном мнении о твоих актерских способностях… их у тебя нет. Послушай, Кэти. Клянусь, я не хочу ранить твои чувства или сломить твой дух. Но я в этой профессии уже более тридцати лет. Я был менеджером известных звезд. И, ну, мне очень жаль сообщать тебе, что у тебя нет актерского таланта. Ты необыкновенно красива, и, возможно, мы могли бы подергать за некоторые ниточки, в качестве одолжения и время от времени устраивать тебя на работу моделью или даже сниматься в рекламе. Но актерское мастерство? Боюсь, что с тобой больше не будут заключать контракт ни одна фирма, как с актрисой, Кэти. Прости, что приходится быть с тобой настолько откровенным, но ты уже не подросток и заслуживаешь знать правду, как обстоят дела на самом деле.

Ярость, которая медленно нарастала в ней в течение последних нескольких минут, достигла точки кипения. И только мысль, что ей не стоит ссориться с Дагом, не стоит выплескивать на него весь свой гнев, удержала Кэти от того, чтобы не высказать все, что она думает о нем и о его агентстве. И чтобы сдержаться, она со всей силы впилась ногтями в ладони, ей пришлось поморщиться от боли.

— Прошу тебя, Даг, — взмолилась она высоким, как у маленькой девочки, голосом, который всегда срабатывал, когда она хотела получить желаемое с тех самых пор, когда она была... маленькой девочкой. Ни один мужчина в ее окружении не мог противостоять ее просящему выражению лица, когда она начинала говорить подобным тоном, начиная с ее отца, учителей-мужчин и заканчивая бойфрендами. — Пожалуйста, не бросай меня. Ты же знаешь, сколько я трудилась, сколько лет ждала прорыва в своей карьере. Мы оба знали, когда меня пригласили продолжить сниматься в этом ситкоме, наконец-то произошло что-то хорошее в моей карьере, что это шоу может стать моим взлетом. Не разрушай мои мечты, Даг. Я умоляю не будь со мной таким жестоким.

Даг в ответ только закатил глаза.

— Да ладно тебе, Кэти. Твой невинный, беспомощный взгляд и голос, как у маленькой девочки, может подействовать на другого доверчивого парня, которого ты пытаешься соблазнить, чтобы он угостил тебя ужином. Но я старый, толстый, лысеющий, уже трижды дедушка, мужчина, и поверь мне, когда я говорю, что видел и слышал столько оправданий, угроз и обещаний от своих клиентов на протяжении многих лет, что ты даже не можешь себе представить. Так что какие бы средства уговорить меня, ты не пустила в ход, они не сработают со мной, юная леди. Наши профессиональные отношения закончились, Кэти. Но я надеюсь, что ты последуешь моему совету и обратишь свой взор в другую сторону, чтобы сделать карьеру. Актерское мастерство — не для тебя, моя дорогая.

Настроение Кэти еще более ухудшилось, как только она поняла, что ее обычные женские хитрости в этот раз не сработают.

— Ты... ты что-то говорил о рекламе. Или работе моделью. Я бы согласилась, — предложила она. — По крайней мере, на какое-то время, пока не появится что-то другое. Я готова пойти на все, чтобы остаться в этом бизнесе, Даг... сниматься в эпизодах, в печатной рекламе, все, что потребуется.

— Ты можешь обсудить этот вопрос со своим новым агентом, — ответил Даг. — Надеюсь, им повезет больше и у них будут на тебя другие планы, чем у нас. К сожалению, мы больше не заинтересованы в тебе, Кэти, поэтому не хотим сотрудничать с тобой.

Гнев Кэти вспыхнул с новой силой.

— Ну и кто же в этом виноват, Даг? — прорычала она. — Вы должны были быть профессионалами, экспертами. Вот почему я хотела, чтобы ваше агентство «РМД» представляло меня, вы считаетесь одними из лучших в этом бизнесе. Может ты становишься слишком старым и не видишь ничего нового в этой работе, Даг. Может более молодой агент получит от меня другие, лучшие результаты.

Даг, который обычно был всегда без эмоциональным, спокойным и собранным — три черты характера настолько необходимые в его бизнесе, имея дело с эгоцентризмом актеров, нахмурился.

— Юная леди, я настоятельно советую вам изменить свое отношение к этому вопросу… и побыстрее. Могу заверить, что причина почему тебе не поступают предложения о работе, не имеет ничего общего с тем, сколько я пытался тебя пропиарить и с моим возрастом. Боюсь, что в этом вопросе ты можешь винить только себя, Кэти.

Она нахмурилась.

— И что это значит?

— Это означает, — парировал Даг, — что не только твои не слишком блестящие актерские способности способствуют отсутствию предложений. Ты приобрела плохую репутацию среди агентов по кастингу, Кэти, и это главная причина, по которой с тобой не хотят связываться.

Кэти задохнулась от возмущения.

— О Боже мой! Это нелепо, Даг! У меня нет плохой репутации! Я почти ни с кем не встречалась с тех пор, как переехала сюда в феврале, и уж точно ни с кем не спала. Это ко мне не относится.

Даг отрицательно покачал головой.

— Нет-нет. Я говорю не об этой плохой репутации. Черт побери, может, если бы ты переспала с кем-то, у тебя было бы больше предложений. Хотя нет, — поспешно добавил он, — я никогда не поощрял своих клиентов продвигать свою карьеру через постель. Плохая репутация, которую я имел в виду — твоя профессиональная репутация, Кэти. За эти месяцы ты слишком много людей вывела из себя.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — угрюмо пробормотала Кэти. — Я всегда вела себя как настоящий профессионал.

Даг насмешливо фыркнул.

— Судя по тому, что я слышал, скорее, как непризнанная звезда. Согласно отчетам, которые получал, ты постоянно опаздывала на съемки, путалась в своих репликах, спорила с режиссером, оператором и со своими коллегами-звездами, выдвигая постоянно какие-то требования, которые не осмеливались бы даже выдвинуть звезды, даже им не сошло это с рук, не говоря уже о тебе. Так что, учитывая все это, неудивительно, что у тебя наступило безрадостное время и с тобой никто не хочет связываться. И это тоже является одной из причин, почему мы решили не продлевать с тобой контракт. Я могу назвать тебе других агентов, которые, возможно, захотят взять тебя на работу. Я даже распечатал тебе информацию о них. Вот.

«Несколько» агентов оказалось все три, двое из них не принимали новых клиентов, сколько бы Кэти ни умоляла их, ни уговаривала и ни просила. Единственный агент, с которым ей удалось встретиться, вызывал у нее мурашки по кожи, он с похотливой улыбкой, практически пуская слюни, вожделенно рассматривал ее лицо и тело. Она поспешно ретировалась, понимая, что даже если это будет означать конец ее актерской карьеры, она никогда не сможет работать с таким скользким, отвратительным типом.

И, конечно, ей со временем все больше и больше стало казаться, что ее актерская карьера пришла к завершению, что это, действительно, наступил конец. У нее не было не агента, не предложений о работе, не перспектив на ближайшее будущее, и, что самое главное, не было денег, чтобы оплатить растущую кучу счетов. Она должна была платить за аренду своего модного, дорогого бунгало в Санта-Монике, оплачивать коммунальные услуги, страховку автомобиля и бензин, чем-то питаться и оплачивать медицинскую страховку. Необходимые расходы на жизнь. Кроме того, у нее имелись и другие расходы, связанные с тем, что она считала себя начинающей звездой (хотя Даг полушутя посоветовал ей потребовать возврата денег за обучение актерскому мастерству) — членство в одном из самых популярных спортивных залов Лос-Анджелеса, плюс частные занятия с тренером и инструктором по пилатесу; постоянное обновление своего гардероба, чтобы ни дай бог (это был бы полный ужас!) ее сфотографируют в одном и том же платье дважды; плюс многочисленные косметические процедуры, необходимые, чтобы сохранять себя красивой и молодой — стрижка и окрашивание, маникюр-педикюр, отбеливание зубов, спрей загар, уход за лицом.

Все это стоило довольно дорого, а пополнение бюджета в ближайшее время не намечалось. Она уже просрочила оплату нескольких счетов и была вынуждена отменить очередное посещение салона, лимит по кредиткам был исчерпан. На ее счету было ровно столько денег, чтобы оплатить квартплату за следующий месяц. Она была сломлена, находилась в отчаянии и не знала, как выбраться из этой ситуации.

Поэтому Кэти сделала то, что всегда, когда ей что-то было нужно или она не могла справиться с ситуацией самостоятельно — позвонила родителям.

Мама была приятно удивлена ее звонку, учитывая, что прошло уже почти два месяца с тех пор, как Кэти в последний раз звонила им.

— Привет, милая. Что происходит?

Произнесла мама — Луиза Карлайл непривычно сдержанно, хотя всегда голос ее матери отличался восторженными нотками, когда она ей звонила, а такое было не часто. Кэти поняла, что ее мать злиться на то, что она не часто им звонит, и на этот раз ей придется приложить максимум усилий, чтобы добиться своего.

— Ох, мам, — всхлипнула Кэти своим голоском маленькой девочки, который раньше всегда срабатывал, потому что материнское сердце не могло против него устоять.

— У меня в жизни начался тяжелый период, вот и все. И мне просто необходимо было услышать твой голос. Если ты не можешь обратиться к своей лучшей подруге, когда тебе так плохо, тогда к кому вообще можешь?

Раньше Луиза всегда приходила в восторг, когда ее красивая, популярная дочь называла ее своей «лучшей подругой». За эти годы Кэти много раз пользовалась этой уловкой, чтобы добиться от матери желаемого, именно мама убеждала отца Кэти раскошелиться на очередное желание их дочери.

Но на этот раз Луиза оказалась до неузнаваемости равнодушной к слезным мольбам Кэти. Она молчала, пока Кэти рассказывала свою печальную историю, отчего сама Кэти испытывала неловкость. Она всегда рассчитывала на своих родителей, всегда была уверена в их финансовой и эмоциональной поддержке. Но сейчас она почувствовала, что что-то изменилось.

Голос Луизы был ровным, довольно бесстрастным и неодобрительным на слезные мольбы дочери.

— Не знаю, сможем ли мы помочь тебе в этот раз, Кэти. Мы с твоим отцом сейчас на пенсии, и наш бюджет в последнее время очень скуден.

Кэти была шокирована ответом женщины, которая ее воспитала и никогда ни в чем не отказывала, предоставляя ей все, что она хотела.

— Но, мам. И что мне теперь делать? — слезно взмолилась она. — Я каждый день пытаюсь найти работу, и я сократила все свои расходы. У меня нет денег, чтобы купить продукты на этой неделе. Я всю неделю питалась солеными крекерами и куриным супом с лапшой.

По правде говоря, она заказала суши на сегодняшний вечер, которые обошлись ей почти в пятьдесят долларов, но она рационально подошла к этому вопросу, потому что они останутся еще и на завтра.

Луиза на мгновение замолчала, Кэти почувствовала уверенность, что мать уступит и в этот раз.

— Тебе лучше обсудить это с отцом, Кэти. Ведь он занимается нашими финансами. Подождите минутку я его позову.

Вместо того, чтобы прийти в ужас от такого развития событий, Кэти испытала настоящее чувство триумфа. Отец всегда баловал ее еще больше, чем мать, и она была уверена, что он согласится помочь и в этот раз.

Но она снова вздрогнула, когда Джон Карлайл непривычно строгим голосом ей объявил, что он закончил вытаскивать ее из различных ситуаций. Она буквально онемела от потрясения, когда он высказал ей в недвусмысленных выражениях, что ей давно пора уже забыть «глупую мысль» стать актрисой и жить дальше.

— Ты хоть представляешь, сколько денег мы с твоей мамой потратили за эти годы на твою актерскую карьеру? — устало спросил Джон. — Гораздо больше, чем можно было бы заплатить за обучение в Лиги Плюща, купить тебе собственный дом и создать трастовый фонд для детей, которые у тебя когда-нибудь появятся. Это уйма денег, Кэтрин Луиза. И мы с твоей мамой слишком много работали, чтобы получить эти деньги, чтобы так легко тратить их на уроки актерского мастерства, дизайнерскую одежду и все остальное, что, по твоему мнению, необходимо для твоей несуществующей карьеры.

Кэти с замиранием сердца поняла, что на этот раз отец просто не собирается уступать ее слезам и мольбам. И если папа назвал ее полным именем, это был явный признак того, что он не шутит.

— Но, пап, — заныла она. — И что мне теперь делать? Разве ты не можешь прислать мне денег на пару месяцев? Обещаю, что найду какую-нибудь работу актрисой.

Даже, подумала она в отчаянии, если ей придется приползти к этому скользкому агенту и согласиться на все, что он готов был ей предложить вплоть, чтобы переспать с отвратительным ублюдком.

— Нет. — Ответ Джона был не многословным и обсуждению не подлежал. — Больше никаких спасательных операций на твой счет. Я не дам больше денег, потому что ты ни разу их не вернула. И мы поступим следующим образом, Кэтрин Луиза. Ты отказываешься от аренды квартиры. Немедленно. Я распоряжусь, чтобы твои вещи перевезли сюда и поместили на хранение, пока ты не найдешь себе собственное жилье. А пока ты можешь остаться у нас при условии, что, либо устроишься на полноценную работу, либо вернешься в колледж. И не актерского мастерства, понятно?

— Да, папа, — пробормотала она.

— Хорошо. Начинай собирать вещи, а я свяжусь с транспортной компанией. Нет смысла оставаться дольше в этом городе. Чем скорее ты вернешься домой, тем скорее сможешь начать строить планы на будущее. — Он помолчал, а потом заговорил снова, его тон стал мягче и добрее. — Я знаю, как много значила для тебя твоя актерская карьера, милая, ты мечтала о ней с самого детства. Но тебе пора повзрослеть, посмотреть фактам в лицо и отбросить эту мечту. Мало кто, действительно, может преуспеть в шоу-бизнесе, ты попыталась… причем упорно пыталась — это хорошо. Теперь тебе стоит попробовать что-то новое.

— Например, что? — Проворчала Кэти.

— Мы будем работать над этим, да? Ты умная девочка, дорогая, и я знаю, что сможешь добиться успеха. Нам предстоит выяснить, где ты могла бы применить свои способности. Не говоря уже о том, — упрекнул он, — что ты не становишься моложе. Может тебе стоит задуматься, остепениться и завести семью в ближайшем будущем. Мы до сих пор с мамой не можем прийти в себя, что ты рассталась с Данте. Мы были уверены, что он станет нашим зятем, подарит внуков. Он был отличным парнем, Кэти, такой — один на миллион. Тебе будет трудно найти мужчину лучше его.

После того как Кэти попрощалась с отцом, неохотно пообещав написать ему по электронной почте, как только она официально уведомит своего домовладельца, она долго размышляла о словах отца относительно Данте. Она сожалела, что порвала с ним, причинив ему боль, потому что, если быть до конца честной, он был бесспорно отличным парнем, самым милым парнем, с которым она когда-либо встречалась. Он также был самым красивым горячим парнем по сравнению с ее бывшими бойфрендами и потрясающим любовником, хотя временами он был слишком нетерпеливым в постели, слишком часто хотел секса.

А еще он был чертовски богат, владел парком роскошных автомобилей и шикарным пентхаусом. Он всегда водил ее в самые лучшие рестораны и клубы и был невероятно щедр, покупая ей вещи. Быть женой такого мужчины было бы не так уж плохо, размышляла Кэти, даже если бы это означало отказаться от мечты всей ее жизни стать актрисой. Например, быть миссис Данте Сабаттини было бы гораздо предпочтительнее, чем работать в каком-нибудь скучном офисе или продавать дизайнерскую одежду какой-нибудь сопливой богатой сучке или возвращаться в колледж.

Конечно, это будет нелегко, размышляла Кэти. Она причинила ему сильную боль, и он пребывал в ярости, когда уходил от нее тем вечером. Ей придется тщательно обдумать все — каким образом лучше всего ему попасться на глаза, завести разговор и, что более важно, как сыграть свою главную роль в жизни, чтобы убедить его насколько она сожалеет о их разрыве.

И кое-что вспомнив, Кэти начала перебирать огромную кучу почтовых писем, которые давно валялись у нее при входе в дом на столике. Она вытащила толстый кремовый конверт, который искала, затем достала выгравированное приглашение и ответную открытку. Она с облегчением вздохнула, у нее оставалось время, чтобы принять приглашение (оставалось еще три дня), но тогда такое мелочное и совсем не важное событие для Кэти совсем ее не беспокоило.

Приглашение было на свадьбу близкой подруги Кэти, чей предполагаемый жених оказался одним из многочисленных кузенов Данте. И тогда восемнадцать месяцев назад, она была на вечеринке по случаю помолвки этой пары, где Кэти впервые встретила Данте. И само собой разумеется, Данте не смог бы пропустить свадьбу своего кузена, поскольку просто боготворил свою семью.

Ранее, при других обстоятельствах, Кэти собиралась послать свои извинения, не имея ни малейшего желания присутствовать на таком скучном мероприятии, как маленькая деревенская свадьба. Но теперь обстоятельства изменились, у нее появился определенный интерес, чтобы там быть.

И отослав ответную открытку, ей оставалось только надеяться, что Данте придет один, а не с очередной девушкой, с которой, наверное, встречается. Его девушка бы оказалась осложнением для Кэти, ей совсем было это не нужно, учитывая, что теперь она имела определенные виды на него.

13.

— Тебе не пора домой, а?

Услышала Кара голос своего боса над собой и подняла голову, улыбаясь Анджеле, стоявшей напротив ее стола.

— Да. Мне нужно тут кое-что быстро доделать, и я уйду. У тебя такой вид, будто ты уже готова покинуть офис.

Анджела кивнула, поправляя ремень сумки с ноутбуком на плече.

— Жду Ника, когда он закончит разговор по телефону, а потом мы отправимся ужинать. Мой пробег начинается в шесть тридцать утра недалеко от Сан-Хосе, так что нам нужно пораньше лечь спать.

Кара улыбнулась высокой, очень стройной Анджеле. Даже несмотря на то, что Анджела поправилась и уже не выглядела такой ужасно худой, но она все еще выглядела худой, несмотря на то, что Кара делала все возможное, подсовывая ей разные пирожные и печеньки, Ник же прямо ворчал, чтобы она ела больше. Кара подозревала, что длинные мили, которые Анджела по-прежнему пробегала каждую неделю, сжигали у нее больше калорий, чем она съедала.

— Сколько миль этот марафон… пятьдесят или около того? — поддразнила ее Кара.

Анджела улыбнулась, что делала гораздо чаще с тех пор, как переехала к Нику почти год назад.

— Нет, — вздохнула она. — Всего лишь полумарафон. После того несчастного случая, который произошел во время прошлогоднего пробега со мной, Ник заставил меня дать ему обещание, что я теперь буду участвовать на более разумных дистанциях. Хотя я планирую пробежать полный марафон этой осенью в Сьерре. — Она поднесла палец к губам и подмигнула. — Но об этом шшш. Это будет наш маленький секрет, ясно?

Кара показала Анджеле «О’кей» двумя пальцами.

— Конечно. Хотя я не могу делать вид, что понимаю твою одержимость бегом. Но судя по тому, какая ты стройная и насколько я пухленькая, возможно, мне стоит подумать о том, чтобы тоже заняться бегом.

Улыбка Анджелы быстро превратилась в хмурый взгляд.

— Эй, прекрати, Кара. Ты не пухленькая. Я все время тебе об этом говорю, как только ты заявляешь, что недовольна своим внешним видом. И учитывая сколько ты вкалываешь здесь, а также вечерами ходишь на учебу, у меня не укладывается в голове, как ты выкроишь еще время для бега.

— Ну, мне нужно что-то все же делать с этим, — проворчала Кара. — Причем быстро. Я никогда в жизни не чувствовала себя так некомфортно. Если честно, мне так не хватает моих занятий танцами. Исполнять чечетку или танцевать танго в течение часа было отличным упражнением для снижения веса. Но трудно найти уроки для взрослых, особенно, которые бы вписались бы мое сжатое расписание.

— Ты могла бы заняться йогой, — предложила Анджела. — Я имею в виду, моя подруга Джулия ходит на занятия почти каждый день недели, хотя это явно не мое. Она посещает студию на Дивизадеро, и знакома с самым лучшим учителем по йоге. У Саши, скорее всего могут быть занятия по выходным. Если хочешь, я могу расспросить Джулию поподробнее об этом.

Кара помедлила, прежде чем ответить, не желая признаваться, что она не может позволить себе занятия йогой или купить абонемент в спортзал, не говоря о том, чтобы купить себе новые кроссовки. Она всегда терпеть не могла затрагивать тему денег с Анджелой, не желая, чтобы ее босс вдруг решила, что она намекает на повышение зарплаты или премию. Как бы то ни было, Анджела и Ник были очень добры к ней, очень щедры на ежеквартальные премии и тому подобное, и Кара не хотела казаться алчной или неблагодарной по отношению к ним. Поэтому вместо того, чтобы признаться, она просто ответила:

— Может, после окончания летней школы. Прямо сейчас нагрузка и домашние задания больше, чем я предполагала, поэтому не потяну еще что-то. Но спасибо за предложение.

Анджела кинула на нее несколько странный взгляд, видно подозревая в не убедительности ее оправдания, но тактично сменила тему.

— Есть грандиозные планы на выходные? Надеюсь, ты не будешь все время учиться.

Кара отрицательно покачала головой.

— О, нет. По крайней мере, не все время. У меня сегодня свидание. И завтра вечером тоже. С тем же парнем, конечно.

Анджела усмехнулась.

— Тот самый парень, с которым ты встречаешься уже пару месяцев?

На самом деле прошло уже больше трех месяцев с момента ее первого свидания с Данте, но Кара тактично не стала поправлять своего босса. Она также не сказала, что парень, с которым она встречалась, был самым близким другом Ника, а также одним из его лучших клиентов. Она и Данте с самого начала договорились, что будут держать свои отношения в строжайшем секрете от Ника и Анджелы. Но Кара испытывала легкое чувство стыда, не договаривая Анжеле всю правду, но она также не хотела подвергать опасности свое пребывание на этой работе, ни свои отношения с Данте.

— Да, с тем самым. Пока держу его в секрете, — беззаботно ответила Кара. — Просто тусуемся время от времени вместе. Видит Бог, что последнее, чего мне еще не хватало, поскольку нет времени ни на что — это серьезные отношения!

По правде говоря, если бы Данте хоть раз намекнул ей, что желает, чтобы их отношения перешли на совсем другой уровень, на более серьезный уровень, ей было бы совершенно наплевать, но она бы выкроила настолько скудное время в своем расписании для этого. Она готова была с радостью отказаться от сна, еды, от всего необходимого только, чтобы проводить с ним больше времени. Она даже, если понадобится, готова была отложить завершение своей учебы и записалась бы на меньшее количество курсов.

Но он, судя по всему, был совершенно доволен тем, чтобы между ними все осталось по-прежнему, а она была так безумно влюблена в него, что не собиралась раскачивать лодку, чтобы испортить их отношения. Поэтому она просто была благодарной за то время, которое они проводили вместе и не заикалась о большем.

— Хм. — Анджела смотрела на нее с сомнением. — Как, ты сказала, зовут твоего парня?

Кара сглотнула.

— Дэнни. Его зовут Дэнни.

По крайней мере, это была не совсем ложь. Данте как-то ей сказал, что большинство его друзей называют его либо Дэн, либо Дэнни, не используя его полное имя.

— Кроме моей бабушки, конечно, — тогда добавил он, усмехнувшись. — Она называет всех своих внуков и детей, а также всех членов семьи только полными именами. Я думаю, она единственная, кому сходит с рук называть моего брата Рафаэлло. Рейф слетает с катушек, когда кто-то обращается к нему подобным образом.

И поскольку Кара часто слышала, как Ник называл своего друга Дэном, она не хотела, чтобы Анджела задумалась о таком совпадении, предпочитая называть Данте Дэнни, когда что-то говорила о нем.

— И он хороший парень? — поинтересовалась Анджела. — С уважением обращается с тобой, не пытается воспользоваться или что-то в этом роде?

— Он замечательный парень, — заверила ее Кара. — Настоящий джентльмен. Такого парня ты можешь запросто представить своей семье, потому что не будешь беспокоиться, что что-то может пойти не так. Я имею в виду, если у девушки есть родители и дом, куда его можно привести.

Она легко произнесла эту фразу, словно шутя, но скрытая боль, которую почувствовала, была очевидной. Анджела протянула руку через стол, ободряюще сжав ей плечо.

— Мне очень жаль, — мягко произнесла ее босс. — Видит Бог, у меня не самые лучшие отношения с моими родителями вот уже на протяжении многих лет, особенно с моей матерью, но я не одна, как ты в данный момент.

Кара быстро решила сменить разговор на другую тему.

— Мне казалось, ты обмолвилась, что, когда познакомила Ника со своей семьей, все стало намного лучше.

Анджела нахмурилась.

— Да, он определенно сыграл положительную роль, это точно. Иногда мне кажется, что единственная причина, по которой моя мама так часто приглашает нас к себе в Кармел, чтобы продемонстрировать Ника остальным членам семьи. Мои сестры, конечно, никогда не встречались с бывшей звездой НФЛ.

— Анджела, твоим сестрам повезло, что они вообще с кем-то встречаются, — протянул Ник, выходя из кабинета с кожаной сумкой для ноутбука в руке. — Одно можно сказать наверняка — ты единственная в своей семье, такая неотразимая и красивая.

Кара подавила смешок, понимая, что нехорошо смеяться над язвительной критикой Ника в адрес двух старших сестер Анджелы. Анджела впилась в него настороженным взглядом, а он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

Они действительно были потрясающей парой, мечтательно подумала Кара. Оба — намного выше среднего роста, Ник был внушительного телосложения, ростом шесть футов шесть дюймов, Анджела была чуть выше шести футов на своих невысоких каблуках. У каждого были черные как смоль волосы, у Ника очень короткие, а Анджела постепенно начала избавляться от своих прежних хвостиков, сейчас у нее были длинные, свободные вьющиеся локоны, спадающие на плечи. Они были одеты в дорогой, безупречно скроенный костюм (на Нике сегодня был темно-синий в тонкую полоску, на Анджеле изящно сидящая юбка-карандаш и пиджак из бледно-серого габардина). Они хорошо подходили друг другу, размышляла Кара, как будто всегда хотели быть вместе. И хотя Анджела не раз говорила ей, что Ник не верит в брак, Каре эта пара казались более счастливой и преданной друг другу, чем большинство супружеских пар, которые ей довелось видеть, включая ее собственных родителей.

— Разве твои сестры не похожи на тебя? — осведомилась Кара.

Ник ответил за Анжелу, причем решительно.

— Черт возьми, конечно, нет. Они невысокие, у них не впечатляюще формы и они быстро седеют. Они намного старше Анжелы, лет на пятнадцать или типа того, и, если тебе интересно мое мнение, их старость оставляет желать лучшего. В отличие от моего Ангела. Как только она наберет еще десять фунтов, то станет просто идеальной.

Его темные глаза весело заблестели, он открыто поддразнивал ее, но Анжела игриво легко ударила его по руке. Однако, учитывая мощное телосложение Ника, было крайне маловероятно, что он даже почувствовал ее шлепок.

— Думаю, мы можем отправиться на ужин, раз ты все еще пытаешься откормить меня, — с сарказмом ответила Анджела. — Кара, желаю тебе хорошо провести выходные и не тратить все свое время на учебу, хорошо? Наслаждайся свиданием.

— Свиданием?! — с любопытством переспросил Ник. — У тебя появился парень, Кара?

Кара поспешила все отрицать. Но к счастью, Анжела не стала рассказывать ему о «Дэнни», потому что, каким бы не проницательным Ник не был, он мог бы догадаться, что Дэнни и Данте — одно и то же лицо.

— Не совсем, — возразила она, стараясь говорить небрежным тоном. — Всего лишь парень, с которым я время от времени встречаюсь. Мы хорошие друзья, вот и все.

Ник подмигнул ей.

— Ну, если ты так говоришь, детка. Но если этот твой так называемый друг когда-нибудь тебя обидит или разобьет сердце, просто скажи мне, и я без колебаний надеру ему задницу. Никому не стоит связываться с моей командой, поняла?

— Поняла.

Кара была тронута ответом Ника — каким бы грубым он не показался, но ей было приятно услышать, что он готов был защитить ее, если возникнет необходимость. И она задалась вопросом, останется ли его предложение в силе, если он узнает, что ее парень был его самым близким другом.

— Как тебе креветки? Я ведь не слишком много добавила чеснока, правда?

Данте поднес пальцы к губам, целуя их.

— Восхитительны, Кара, — заверил он ее. — И чеснока самое то. Не помню, чтобы пробовал что-то намного лучшее. Но, — добавил он сурово, — тебе не следовало тратить столько денег. Я знаю, сколько стоят королевские креветки, у тебя ограниченный бюджет.

Кара пожала плечами.

— Я полагаю, что бутылка Мерло плюс пирожные, которые ты принес на десерт, стоят намного дороже, чем креветки.

Он бросил на нее укоризненный взгляд.

— Разница в том, что я могу себе это позволить, а ты — нет. Я не должен был заикаться, что с удовольствием съел бы креветки с лингвини. В следующий раз я обязательно упомяну мясной рулет или тушеную говядину, что-то более бюджетное.

Она усмехнулась.

— Ну, мясной рулет приготовить мне будет немного сложно, учитывая, что у меня нет плиты, чтобы испечь его, но я могу приготовить тушеную говядину в микроволновке. Я сделаю ее на следующей неделе.

— О. Это кое-что напомнило мне. — Данте сделал глоток вина, прежде чем поставить бокал на стол. Бокал был одним из шести, которые он принес в прошлом месяце, настояв, что у него их слишком много, и он надеется, что она сделает ему одолжение, забрав их у него. Кара видела его вранье насквозь, понимая, что бокалы совершенно новые и дорогие, но не стала с ним спорить, вместо этого любезно приняла их.

— Гм, насчет следующих выходных, — нерешительно начал он. — Я не смогу прийти в субботу. И в пятницу, если уж на то пошло. Меня не будет в городе несколько дней.

— О. Хорошо. Спасибо, что предупредил, — ответила она, изо всех сил стараясь отвечать веселым голосом, а не разочарованно. — Ты решил взять отпуск?

Он отрицательно покачал головой, Кара почувствовала его сдержанность.

— Нет. Это семейное дело. Свадьба, если точнее. Мой кузен Брэндон женится в следующую субботу, я приглашен на мальчишник в четверг плюс семейный ужин в пятницу. Так что будет проще остаться у мамы на эти дни.

— Конечно, — с готовностью согласилась она, надеясь, что он не заметит ее расстройства, что он не пригласил ее поехать с собой. — Похоже, там будет весело. А где будет проходить свадьба?

— У Лейн, невесты, ее дядя владеет виноградником в Хилдсбурге, одним из самых больших в округе. Церемония и прием пройдут на открытом воздухе. К счастью, на территории отеля будет много тенистых деревьев, потому что в следующие выходные обещают девяносто и выше (33⁰С).

— Ну, надеюсь, что у них все будет идеально, — заявила она, затем быстро сменила тему, спросив Данте его мнение о реферате, который она написала для одного из своих финансовых курсов.

Он, казалось, испытывал огромное облегчение, сменив тему свадьбы своего родственника, а она задалась вопросом — беспокоится ли он хоть немного, что не предложил ей поехать с собой. Провести выходные на семейной свадьбе на винодельни с Данте казалось Каре воплощением ее мечты, даже лучше, чем недельный отпуск на Гавайях или Карибах. Тогда бы у нее появилась возможность познакомиться с его семьей и друзьями, посетить красивую свадьбу на открытом воздухе в качестве его девушки, и…

И пока они продолжали спокойно ужинать, внезапно ее словно пронзила одна мысль, отчего она испытала настоящий ужас. Может Данте приведет кого-то с собой в качестве своей пары в следующие выходные? Она никогда не интересовалась, когда они были вместе, встречается ли он с другими женщинами. Ей хотелось искренне в это не верить, хотя бы потому, что он всегда был джентльменом, всегда внимательно относился к ее чувствам. Он был зрелым, не эгоистичным придурком, как ее парни в университете или Джек, который с другой девушкой отправился на выпускной бал, пока Кара дежурила у постели своей умирающей матери.

Но это не означало, что Данте не имел других женщин — бывших своих подруг, деловых партнеров, друзей семьи, с которыми он не мог бы пойти на свадьбу. С той, которая бы не выглядела так молодо, не была бы такой полной, как Кара, с той, у которой был соответствующий гардероб и лучшая фигура, кто намного лучше подходил бы для такого мужчины, как Данте. В конце концов, само собой разумеющееся, что все на свадьбу придут с парой, и будет выглядеть немного странно, если он появится один.

И она настолько погрузилась в свои безрадостные мысли, что, когда Данте сжал ей предплечье, это чуть не заставило ее подпрыгнуть на стуле.

— Ой, прости! — торопливо пробормотала она. — Ты что-то говорил?

Он вопросительно посмотрел на нее, на его красивом лице отразилось беспокойство.

— Я спросил, не хочешь ли ты еще вина. Ты в порядке? Ты выглядишь так, будто только что была за миллион миль отсюда.

Она утвердительно кивнула.

— Все хорошо, просто прекрасно. Я задумалась на несколько секунд, вот и все.

Он улыбнулся поддразнивая.

— Извини, если я тебе надоел. Может тебе не стоит пить больше вина, раз ты погружаешься в свои мысли.

Кара сморщила нос и протянула ему бокал.

— Обещаю уделить тебе все свое внимание. Можно мне, пожалуйста, еще вина?

— Ну, раз уж ты так вежливо попросила, думаю, что да, — пошутил он, доливая ей в бокал, прежде чем вылить остатки в свой. — И ты всегда все свое внимание уделяешь мне, дорогая. Это одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в тебе, ты заставляешь меня от этого почувствовать себя самым интересным парнем в мире.

Она сжала его руку.

— Это потому, что так и есть, — с легкостью ответила она. — По крайней мере, ты самый интересный парень из всех, кого я знаю.

Данте поморщился.

— Судя по тому, что ты рассказывала мне о некоторых лузерах, с которыми встречалась раньше, я не совсем уверен, комплимент это или нет.

Кара рассмеялась.

— Комплимент. Уж поверь мне на слово. Ты совсем не похож на других парней, с которыми я встречалась. Ты гораздо умнее из всех них, более зрелый и определенно более искушенный. Ты водишь обалденную машину… на самом деле, много классных машин… пьешь вино с настоящей пробкой. И, конечно же, обладаешь самой привлекательной еще одной чертой.

Он хихикнул.

— Не говори мне, дай угадаю. Хм, должно быть моя способность предоставлять тебе множество оргазмов за один час.

Она тут же почувствовала, как запылали ее щеки, а трусики намокли от ярких эротических образов, вызванных его соблазнительными словами.

— Гм, и это тоже. Само собой разумеется. Но самое привлекательное твое качество... что ты помогаешь мне убирать грязную посуду со стола.

Кара не смогла удержаться от радостного смеха, увидев на лице Данте сначала выражение недоверия, потом смущения и, наконец, веселья. Данте вскочил на ноги, опустошив свой бокал, неожиданно стащил ее со стула и заключил в свои объятия. Ее пульс участился на несколько ударов, как только она отметила почти безумный взгляд в его темных глазах, громко сглотнула, как только он прижал ее к своему мускулистому телу.

— Дорогая, — проскрежетал он, — если ты считаешь, что мое умение мыть кастрюли и сковородки, вытирать посуду — мои самые привлекательные качества, то должно быть я делаю что-то не так. Позволь я изменю твое мнение о себе.

Он захватил ее губы в обжигающем поцелуе, его язык с наслаждением исследовал ее рот, она не могла перевести дыхание, у нее немного закружилась голова. Сегодня вечером она выпила на один бокал вина больше, чем обычно, и начала ощущать последствия. Она крепко вцепилась руками в его бицепсы, он продолжал ее целовать до потери сознания. Тихо, наполовину всхлипнув, наполовину застонав, как только его руки скользнули к ее бедрам, прижав свой полностью набухший член к ее лону. Она уже была мокрой, потому что... ну, потому что он был таким великолепным, горячим и сексуальным, что возбуждал ее только своим присутствием, находясь в одной комнате. А если он хотел ее и возбудить, соблазнить, она была почти беспомощна противостоять ему, окутанная его объятиями.

Данте прижал ее к стене между ванной и шкафом, в том самом месте, где он впервые ее поцеловал. Только на этот раз передом и его слишком крупное, мускулистое тело удерживало ее на месте, пока он продолжал тереться членом о ее ягодицы. Его губы медленно и эротично проводили дорожку от ее виска к щеке, затем вниз к подбородку и, наконец, к шеи. Пока его руки блуждали по ее телу, лаская спину, сжимая попку, скользя вверх и вниз по бокам ее грудной клетки. Ее грудь прижималась к стене, пока Данте не скользнул одной рукой под ее футболку, ловко расстегивая лифчик, и завладел набухшими сосками.

— Это сиськи класса А, милая, — выдохнул он ей в ухо, его ладони грубо ласкали ее грудь. — Такие упругие с идеально маленькими сосками. — Он ухватил тугие соски большим и указательным пальцем, дернув, пока они не начали пульсировать от боли и удовольствия. — Помнишь, как ты позволила мне трахать твои сиськи несколько недель назад?

Она могла только кивнуть и приглушенно всхлипнуть, пока он продолжал сжимать ее грудь и стимулировать соски. Она так была возбуждена, была настолько мокрой, что чувствовала, как влага стекает по ее ногам. И по прошлому опыту она знала, что достаточно лишь малейшего прикосновения к ее клитору, и она кончит. Кара начала тереться задницей о его массивную выпуклость, отчаянно нуждаясь в освобождении.

Но Данте, казалось, не спешил закончить начатое, несмотря на то, что он еле сдерживался сам.

— Я тоже это помню, Кара mia, — соблазнительно прошептал он. — Это был один из лучших оргазмов в моей жизни, кончить на твои большие, красивые сиськи, а затем наблюдать, как твой сладкий маленький язычок облизывает мой член.

Он просунул два пальца ей в рот, громко зашипев, как только она начала их сосать.

— Я собираюсь все повторить сегодня, дорогая, — прорычал он. — Чтобы ты скакала на моем члены, зажав их между своими красавицами, пока я не кончу. Тебе понравится такое?

Она вскрикнула, как только его рука стала опускаться вниз по ее мягкому округлому животу, он прижал ладонь к ее киске в джинсах. Она так его хотела, так отчаянно хотела кончить, что согласилась бы на все, о чем бы он не попросил ее в данную минуту.

— Да, — выдохнула она, продолжая тереться о его ладонь и пытаясь довести себя до оргазма. — Да, мне нравится все, что ты делаешь со мной. Все, что ты делаешь.

— Это потому, что ты чертовски сексуальна, Кара mia, — промурлыкал он. — Такая отзывчивая на любое мое движение. Держу пари, если ты будешь вот так продолжать тереться о мою ладонь, то кончишь. Разве нет?

Она уперлась ладонями о стену, стараясь держаться прямо, хотя ее колени начали дрожать.

— Да. Боже, да! Пожалуйста, прошу тебя, позволь мне кончить. Мне просто необходимо кончить.

— Шшш. — Он успокаивающе погладил ее по бедру. — Я позабочусь о тебе, дорогая. Обещаю. Насколько ты готова, милая, а?

Он расстегнул молнию у нее на джинсах, стянул их вниз вместе с трусиками, а затем, без предупреждения, просунул два пальца внутрь ее мокрой киски.

Данте тихо выругался себе под нос, она не разобрала, но поняла, что страстно.

— И у тебя классная киска, вместе с этими удивительными сиськами, — нараспев произнес он, его пальцы быстро вошли в ритм, угрожающий ее закружить в своей спирали и отправить через край. — Сладкая, тугая и чертовски сексуальная. Мне нравиться трахать твою красивую киску пальцами и языком и особенно членом. Я собираюсь трахнуть тебя пальцами, языком и членом сегодня вечером, дорогая, собираюсь заставить тебя кончить так много раз, что завтра ты будешь с трудом передвигаться. Но ты ведь не будешь возражать, а?

— Неееееетт! — жалобно воскликнула она, отчаянно желая кончить, у нее даже слезы потекли по ее щекам. — Я не буду возражать. Не возражаю. Прошу тебя.

— Чертовски мокрая, — прохрипел он. — Чертовски горячая внутри. И всегда такая отзывчивая. Кончай, дорогая. Да, именно так!

Она закричала, как только почувствовала оргазм, погружаясь в пучину удовольствия, она не могла даже помыслить, чтобы заглушить свой крик. Но Данте не собирался ее уговаривать быть потише, наоборот советовал ей открыться своим ощущениям и отпустить себя.

И она последовала его совету, продолжая отпускать свои эмоции весь вечер, когда он подвел ее к матрасу, где выполнил все свои обещания, которые давал ей раньше. Сначала он положил ее на спину, приказав сжать груди вместе вокруг его члена, скользя им между ними. Он смотрел вниз, словно завороженный видом своего члена, скользящего между ее грудей, не в состоянии отвести взгляд. Но в отличие от того раза, когда он проделывал все это, он не кончил, а опустился на колени и хлопнул ее по заднице, скомандовав:

— Перевернись.

Она встала на карачки, он накрыл ее своим телом, сорвав удивленный вздох с ее губ, когда одним быстрым движением вошел в нее. Его сильные бедра оседлали ее бедра, удерживая на месте, пока он трахал ее сзади. Кара прикусила зубами подушку, пока он глубоко погружался в нее, каждый почти дикий толчок заставлял ее вздрагивать в ответ. Матрас скрипел и сотрясался от силы его толчков и каждый раз, когда он снова заставлял ее кончить, она слабо надеялась, что матрас выдержит и не протаранит стену напротив.

Казалось, что Данте был ненасытным сегодня, трахая ее в течение нескольких часов. Даже после того, как он жестко, мощно кончил, его член все еще был наполовину возбужден, и ему потребовалось совсем немного времени, чтобы снова окончательно встать. В промежутках между трахом он опускался на нее, используя губы и язык, и умные, талантливые пальцы, чтобы снова и снова довести ее до крайности. Отчего он снова становился твердым, надевал новый презерватив, скользил в нее, уже испытывающую боль и не так желающую секса.

В какой-то момент он настолько ее вымотал, когда она открыла глаза от того, когда он нежно коснулся ее плеча, она видно заснула. Смотрела на него сонными глазами, безуспешно пытаясь подавить зевок, понимая, что он уже оделся.

— Мне пора идти, — пробормотал он, убирая влажные пряди с ее лба. — Но я вымыл посуду и убрал все со стола.

Она сонно улыбнулась, схватив его за руку.

— Видишь? — поддразнивая пробормотала она. — Я же говорила, что это твое самое привлекательное качество.

Данте рассмеялся и наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в губы.

— Девчонка, — упрекнул он. — Я бы и дальше пытался изменить твое мнение, но похоже ты совсем измотала меня, Кара mia. И ты тоже выглядишь довольно усталой. Поспи, ладно? Я позвоню тебе на неделе.

На кончике ее языка вертелось попросить его остаться с ней хоть раз, ей хотелось, чтобы он скользнул обратно под одеяло, прижал ее к себе, и они заснули бы. Но пока она собиралась с духом, чтобы попросить его об этом, он поцеловал ее на прощание, как делал всегда и ушел.

А она поддалась усталости, ее тело и эмоции были выжаты за этот вечер, но она спросила себя, как долго сможет сдерживаться, чтобы не попросить его о большем. Или, что еще было хуже, сколько она сможет сдерживаться, чтобы не признаться ему, что безумно влюблена в него в один из таких, как сегодня, вечеров секса.

14

— Сколько еще таких ужасных свадеб нам предстоит посетить, прежде чем мы умрем? — простонал тихо Рейф Сабаттини. — Этот проклятый галстук лишает меня кровообращения, я начинаю задыхаться.

Данте улыбнулся своему младшему брату, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, когда ему приходилось надевать костюм и галстук, как сегодня. В отличие от Данте, считавшего подобную одежду обязательной, в соответствии с выбранной им профессией, Рейф же был генеральным подрядчиком — владельцем компании с сорока сотрудниками, привыкший носить джинсы, футболки и ботинки на работу каждый день.

— Ну, — протянул Данте, поддразнивая его, — если ты подсчитаешь сколько у нас двоюродных братьев и сестер, а потом подсчитаешь, сколько из них все еще не замужем или не женаты, ты получишь ответ на свой вопрос. Хотя, конечно, к тому времени, когда все младшие родственники выйдут замуж или женятся, дети старших начнут также жениться и выходить замуж. Это называется круг жизни, братик.

Рейф нахмурился, раздраженно дергая себя за галстук.

— Я могу придумать другой термин, как это называется на самом деле — dolore nel culo. (dolore nel culo – боль в заднице. – прим. пер.)

Данте хмыкнул в ответ на колоритное сравнение брата.

— Лучше, чтобы мама не услышала твой комментарий по поводу свадьбы ее крестника, как занозы в заднице. Он же ее любимый племянник.

Рейф пожал плечами.

— И слабак. Какой уважающий себя парень откажется от стриптизерши на свой мальчишник, видите ли из-за того, что он пообещал своей невесте быть хорошим мальчиком. Брэндону лучше держать уши востро, иначе всю свою семейную жизнь он проведет под каблуком своей женушки.

Данте поднес палец к губам и покачал головой.

— Тебе лучше не говорить так, чтобы услышала мама В противном случае, именно ты будешь испытывать боль в заднице.

Братья обменивались добродушными смешками, продолжая кружить по мощеному двору, где примерно через пятнадцать минут должна была начаться свадебная церемония. Примерно половина гостей уже заняли свои места на аккуратно расставленных белых деревянных складных стульях. Но поскольку стулья стояли на солнце, а в четыре часа дня было еще больше девяноста градусов, другая половина гостей предпочла еще немного постоять в тени.

«Винодельня — прекрасное место для свадьбы на открытом воздухе», — подумал Данте, хотя это место было слишком коммерческим на его вкус. Винодельня была одной из самых новых и модных в этом районе, ей было меньше пятнадцати лет, и ей не хватало определенного духа многих более известных виноделен. Данте с нежностью подумал о маленьком семейном винограднике, примыкающем к ресторану, где за эти годы прошло столько вечеринок и праздничных торжеств. Вина производились только в небольших количествах, чтобы подавать в ресторане или раздавать членам семьи. Винодельня могла похвастаться столетней фермой на задворкой, рощей из тенистых дубов и прудом, где лебеди и утки мирно сосуществовали вместе. Он точно знал, что там бы была гораздо более уютная, более интимная обстановка для свадьбы, чем это ультрасовременное заведение, в котором он сейчас находился.

«Каре бы здесь понравилось», — подумал он и тут же задался вопросом, какого черта он думает о ней именно в этот момент.

«Может, — отругал он себя, — потому что ты иногда ведешь с ней как настоящий придурок. Хотя всегда говорил Нику, что он обращался с Анджелой как с дерьмом, когда они начали встречаться. Неужели сейчас ты ведешь себя с Карой также, не особо разрешая ей звонить, водишь ее в те места, где вас никто не увидит, не знакомишь ее с семьей, когда точно знаешь, что она будет чертовски счастлива?»

Данте напомнил себе, что с самого начала ясно дал ей понять, какими будут их отношения, и что в обозримом будущем он не намерен ни с кем серьезно встречаться. Но доводы, которые раньше могли успокоить его нечистую совесть, в последнее время уже не помогали. Особенно трудно было не испытывать чувство вины, увидев надежду в ее больших глазах, когда он упомянул о свадьбе. И хотя она изо всех сил старалась скрыть свою обиду, приклеив веселую улыбку и сохранить небрежный тон в голосе, обиду, потому что он не взял ее с собой на этот уик-энд.

Он разочарованно вздохнул, с замиранием сердца подумав, что очень скоро ему придется как-то решать эту ситуацию с Карой. Отношения между ними стали гораздо более сильными, чем он мог себе представить, он начал испытывать к ней настоящие чувства. В ночь их первого свидания, он даже не мог себе такого представить, но чертовски трудно долго сопротивляться такой милой, веселой и доброй девушке, как она.

«Проблема, — размышлял он, — заключалась в том, что Кара была слишком милой, чтобы затягивать с ней отношения на данной точке». Она нуждалась — нет, скорее заслуживала мужчину, который бы заботился о ней, готового взять на себя определенные обязательства и представить ее своей семье. И ему нужно было решить, как можно скорее, может ли она быть той женщиной, которую стоит представлять своей семье. И если все закончится между ними, тогда ему придется придумать способ, как можно более мягко порвать с ней.

— Вот вы где! Последние два часа я пыталась вас найти. Рейф, перестань дергать себя за воротник рубашки, ладно? Как только церемония закончится, ты можешь снять галстук и пиджак. Но оставь его в покое еще ненадолго, хорошо? Господи, да тебе же не пять гребаных лет!

Данте усмехнулся внезапному вихрю — появлению своей младшей сестры Джиа. Хотя он полагал, что в свои двадцать пять, имея высшее образование и работу в области изучения окружающей среды, ему не стоит думать о ней как о маленькой девочке, тем более, что она часто выражалась, как матрос.

— Эй, эй, — упрекнул Данте, нарочно взъерошив черные кудри Джиа, зная, что это выводит ее из себя. — Следи за своими выражениями, ладно? Тебе повезло, что Нонна тебя не слышит. Помнишь, что она сделала в последний раз, когда услышала, как ты ругаешься.

Валентина не была сегодня в числе приглашенных гостей, поскольку Брэндон был со стороны Джинни, младший сын ее старшего брата.

Джиа содрогнулась при воспоминании.

— Да, к сожалению, помню. Кажется, у меня до сих пор звенит в ушах, когда она их надрала. Но, эй, забудем об этом. Дэн, ты ни за что, мать твою, не поверишь, кто я увидела здесь сегодня! Я только что видела, как она разговаривала с матерью Лейн в дегустационном зале. Не могу поверить, что у нее хватило наглости заявиться сюда, этой сучке лучше даже не смотреть в мою сторону после того, что она с тобой сделала, потому что мне не придется дважды подумать, прежде чем прикончить ее. *банная предательница...

Данте прикрыл рот сестры рукой.

— Остынь или на этот раз я надеру тебе уши. А теперь, тигрица, подробнее, кого ты хочешь здесь убить?

Суровый взгляд Джиа опасно блеснул. Она всегда была сорванцом, отчаянно борющейся за место, чтобы соответствовать своим старшим братьям. Она практически боготворила Данте, единственного настоящего отца, которого знала, учитывая, насколько маленькой была, когда погиб их отец. Джиа выросла в «крутого парня», и Рейф любил поддразнивать ее, говоря, что если она не перестанет отпугивать мужчин своим языком, то никогда не встретит смелого мачо, готово жениться на ней. Джиа чаще всего просто выводила своего брата из себя, когда он говорил нечто подобное, и очень гордилась тем, что воплощала собой образ жесткой девушки.

И хотя она была самой младшей, Джиа всегда до умопомрачения защищала своих братьев. Когда прошлой зимой Кэти разорвала отношения с Данте, Джиа вызвалась (причем ему показалось с большой охотой) «надрать задницу этой тощей сучке, если она еще раз к тебе приблизится». Она была в ярости из-за предательства Кэти, в то время как остальные члены его семьи, за исключением, возможно, его бабушки, которую Джиа слишком любила, поддерживали и понимали ее.

Обычно громкий голос Джиа понизился почти до шепота, когда она поделилась своими новостями с братьями.

— Твою бывшую Кэти. Не могу поверить, что у этой злобной сучки хватило наглости показаться здесь сегодня. Ей просто повезло, что Нонны нет, потому что на этот раз уши бы надрали ей!

Данте в шоке уставился на свою сестру, не в силах поверить в услышанное.

— Ты, наверное, ошиблась, Джиа, — пробормотал он. — С какой стати Кэти может оказаться здесь? Брэндон сказал бы мне, если бы ее пригласили.

Рейф фыркнул.

— Да, что ты, Дэн? Наш кузен половину времени витает в облаках. Даже если бы Лейн удосужилась сообщить ему, что пригласила ее, как долго, по-твоему, он бы помнил этот факт? Или подумал, что было бы здорово предупредить тебя.

Джиа кивнула в знак согласия.

— Брэндон — болван. И он делает все, что говорит ему Лейн. Так что могу поспорить, что она могла спокойно пообещать не говорить тебе о Кэти, поэтому он держал рот на замке.

Данте отрицательно покачал головой.

— Я не сомневаюсь, что она здесь. В конце концов, они с Лейн знакомы с детства, а их родители — близкие друзья. Просто... ну, удивительно, что она пришла, зная, что я буду здесь.

Джиа выглядела так, словно ей больше всего на свете хотелось плюнуть от отвращения.

— Я ничему не удивляюсь с этой ведьмой, — прошипела она. — Она, наверное, просто хочет покрасоваться перед всеми, похвастаться тем, что она якобы знаменитая актриса.

Данте поколебался, прежде чем задать следующий вопрос.

— Она... она здесь одна? Или с кем-то еще?

Джиа с отвращением закатила глаза.

— Ты это на полном серьезе, Дэн? Пожалуйста, только не говори мне, что ты все еще хорошо относишься к этой женщине. Прошу тебя. Потому что я помню, словно это было вчера, как ты был подавлен, когда она бросила тебя и улетела в Лос-Анджелес, а я говорила с тобой по телефону, мне хотелось дать тебе хорошую пощечину, чтобы ты очнулся и вышел из своей тоски. Так что если ты даже подумываешь, чтобы снова переспать с этой шлюхой, я…

— …просто ответь на вопрос, Джиа, — рявкнул Данте. — И прекрати свои оскорбления, ладно? Не забывай, что ты говоришь о женщине, на которой я всерьез собирался жениться.

— Я вообще-то забыла об этом важном факте, пока ты нам не напомнил, — угрюмо ответила Джиа. — Но отвечу на твой вопрос — она здесь одна, пока болтала с матерью Лейн. Это не значит, что она не привела с собой кавалера, но я не видела никого поблизости. А теперь, может мы прекратим говорить об этой… я имею в виду, о твоей бывшей и займем наши места? Мама зарезервировала нам стулья.

Данте уступил требованиям сестры и молча последовал за ней и Рейфом на свои места рядом с Джинни, Талией и ее мужем Тони. Но совсем не так легко было забыть поразительную новость, которой Джиа поделилась с ним — женщина, в которую он был безумно влюблен почти год, которая, возможно, сейчас бы носила его обручальное кольцо, если бы не порвала с ним и не разбила ему сердце, находилась здесь всего в нескольких ярдах от него.

Он всякий раз осторожно поднимал глаза, когда кто-нибудь из гостей проходил мимо их ряда, чтобы занять свои места, но ни один из них не был Кэти. Он догадался, что она сидит где-то на задних рядах, но также понимал, что, если он осмелится обернуться, Джиа его ущипнет. Или пнет ногой. Или наступит своим убийственным каблуком шпилькой ему на подъем ноги. Он горько сожалел о тех годах, которые потратил, обучая свою младшую сестренку приемам защиты, потому что теперь она была настоящим экспертом в нечестной борьбе.

Только когда он встал вместе со всеми остальными гостями, и невеста двинулась по проходу под руку с отцом, он заметил ее. Кэти сидела по другую сторону прохода, через два ряда от него, и выглядела такой красивой, что его сердце слегка дрогнуло, несмотря на всю его решимость не обращать на нее внимание.

Она посмотрела в его сторону, и их взгляды встретились. Кэти неуверенно улыбнулась, ее голубые глаза смотрели на него одновременно с грустью и надеждой. Она выглядела моложе, невиннее и даже немного хрупче, и он с некоторым раздражением подумал, не специально ли она приняла такой облик, ведь она была актрисой. Она была слишком худой на его вкус, что добавляло ее образу еще больше ранимости и хрупкости, но в остальном выглядела почти неземной красавицей. Ее шелковистые светлые пряди были немного короче, чем он помнил, свободно спадая на плечи. Макияж был почти незаметным с этого места, губы были покрыты бледным, жемчужно-розовым блеском. Платье Кэти было почти того же оттенка, что и блеск для губ, тонкое, облегающее платье из розового шелка, а вокруг стройной шеи — нитка жемчуга. Очень изысканное и, несомненно, дорогое, совсем непохожее на многие более сексуальные и эффектные наряды, которые она обычно предпочитала.

Данте продолжал пристально смотреть ей в глаза в течение долгих секунд, пока Джиа не ткнула его локтем в ребра, привлекая его внимание к началу свадебной церемонии.

Он подавил желание снова взглянуть на Кэти, опасаясь, что Джиа заметит, куда на самом деле направлено все его внимание, и снова ткнет его локтем. Не говоря уже о том, что он ни за что не поддастся чарам сирены Кэти и не позволит себе настолько ослепнуть от ее красоты и очарования, готовый сделать все, что она не попросит. Ее предательство глубоко ранило его, он был так в нее по-настоящему влюблен. Данте не знал, с какой целью она приехала сегодня сюда, но сомневался, что исключительно, чтобы побывать на свадьбе своей давней подруги.

Как только церемония закончилась, наступило время коктейлей. Данте почти не обращал внимания на серебряные подносы с канапе, которые разносил обслуживающий персонал, с первого взгляда понимая, что еда и близко не подойдет к тому, что подавали в семейном ресторане. Но он определенно воспользовался баром, быстро выпив два «Танкерея» с тоником. Он нуждался в алкоголе в данный момент, в виде способа снять шок, неожиданно увидев Кэти, и что более важно, придать себе решительности, продолжая избегать ее.

Через два часа официанты уже убирали со столов, накрытых на восемь персон, тарелки с ужином. К Данте и его семье за столом присоединился овдовевший дядя Лейн и его пожилая мать. Дяде — солидному седовласому мужчине по имени Кит, было чуть за шестьдесят, и он сразу же проникся симпатией к Джинни, даже поменявшись местами с матерью, чтобы сесть рядом. Джинни редко встречалась с тех пор, как овдовела много лет назад, казалось, заинтересовалась Китом. В ее темно-карих глазах мелькнул огонек, Данте не мог припомнить, когда видел его в последний раз, она определенно смеялась и улыбалась больше, чем обычно. И он не знал, радоваться ли ему, наблюдая, как его мать открыто флиртует с другим мужчиной или пытаться оградить и защитить ее.

Рейф толкнул его локтем, не слишком мягко, заставив Данте задаться вопросом, почему, черт возьми, его брат и сестра решили нанести сегодня явно телесные увечья.

— Мама выглядит так, будто ей он нравится. Думаешь, это значит, что на Рождество у нас будет новый отчим?

Данте хмуро посмотрел на брата.

— Ты изо всех сил стараешься казаться мудаком сегодня, или это просто твоя вторая натура? — проворчал он. — Они встретились всего два часа назад, почти ничего не знают друг о друге, а ты уже слышишь свадебные колокола. Расслабься, малыш. Мама вдова уже больше двадцати лет и, похоже, вполне довольна своей жизнью.

Рейф пожал плечами, доливая себе и Данте бокалы превосходного вина «Зинфандель», который производился на этой винодельне.

— Я просто хочу сказать, Дэн, что маме сейчас, наверное, очень одиноко, когда мы все уже выросли и живем своей жизнью. Конечно, у нее все еще есть работа в ресторане, чтобы занимать ее дни, и когда Талия наконец родит… Господи, она точно уверена, что у нее не двойня, потому что у нее чертовски огромный живот, мама, без сомнения, будет постоянно нянчиться с ее детьми. Но кроме этого, у нее больше ничего нет. Можно ли винить ее за то, что она время от времени хочет чего-то другого?

Данте издал звук отвращения.

— Господи, неужели ты действительно думаешь, что наша мама будет заниматься сексом с этим парнем? Или каким-нибудь другим парнем? Я имею в виду, она красивая женщина, старается за собой ухаживать, она в отличной форме для своего возраста, но... Она наша мама, Рейф.

Рейф с отвращением сморщил нос.

— Я понимаю твою точку зрения. Ладно, давай еще раз. Разве ты не понимаешь, что мама время от времени хочет поужинать и поболтать с джентльменом, близким ей по возрасту, насладиться хорошей компанией?

Данте рассмеялся, поднимая бокал с вином.

— Это больше похоже на правду!

Несколько минут братья молча потягивали вино, довольные временем, проведенным вместе. Вечер был далек от завершения, еще впереди были танцы, и Данте был рад, что ему не нужно было беспокоиться о возвращении в Сан-Франциско сегодня, учитывая количество алкоголя, которое он выпил.

Первым тишину нарушил голос Рейфа:

— Итак, ты проделал чертовски большую работу, избегая свою бывшую, но ты на столько уверен, что сможешь продолжать в том же духе еще несколько часов?

Данте замер с бокалом вина на полпути ко рту.

— Я не намерен приближаться к Кэти сегодня вечером, — ледяным тоном ответил он.

Рейф пожал плечами.

— Хорошо. Как знаешь. Хотя ты должен признать, что она выглядит великолепно, скорее всего самая красивая женщина здесь сегодня. Правда слишком худая, но ее ноги по-прежнему удивительные. И если ты не заметил, она здесь одна, без кавалера. И она продолжает каждые несколько минут кидать в твою сторону взгляды. Я бы сказал, что это признак того, что женщина хочет вернуть своего мужчину.

— Тем хуже для нее, — саркастически ответил Данте. — Ей следовало задуматься об этом до того, как она умчалась в Лос-Анджелес, не согласившись на мое предложение.

Рейф провел пальцем по краю своего бокала.

— Я только хочу сказать, что ты мог бы хотя бы поздороваться с ней. Сколько раз ты говорил мне, что она была той единственной для тебя, любовью всей твоей жизни. А потом, когда она порвала с тобой, ты назвал ее беглянкой. Но сегодня она здесь, не так ли? Почему бы тебе не проглотить свою мужскую гордость и не поговорить с ней хотя бы несколько минут? Разве тебе это может как-то повредить?

Данте колебался, не желая признаваться брату и самому себе, что не совсем доверял себе находиться рядом с Кэти даже несколько минут. Он боялся, что снова оказавшись рядом с ней, услышав ее голос, почувствовав запах ее духов, к нему вернутся все воспоминания об их совместной жизни. Он боялся, что эти воспоминания разрушат ту защитную стену, которую он возвел вокруг себя, когда она улетела в Лос-Анджелес для гораздо лучшей чертовой жизни, нежели с ним.

— Я думаю, что в сложившихся обстоятельствах именно Кэти должна подойти ко мне, а? — бросил он вызов.

Рейф вскинул руки вверх.

— Эй, поступай, как знаешь, Дэн. Но Кэти ни за что не подойдет к тебе, когда рядом с тобой сидит наша сестренка — маленькая сторожевая собака. Тем более что Джиа весь вечер бросает в ее сторону недружелюбные взгляды.

Данте допил свой бокал вина, потянулся к бутылке и обнаружил, что та пуста.

— Я собираюсь еще выпить. Хочешь чего-нибудь из бара?

Рейф покачал головой, подняв почти полный бокал с вином.

— У меня еще есть, спасибо.

Данте направился к бару, который находился во дворе напротив их стола. Он заказал бренди и только успел положить несколько банкнот в банку с чаевыми, как услышал позади себя пронзительный, до боли знакомый голос.

— Привет, Дэнни. Можно с тобой поговорить пару минут? Прошу тебя. Я весь вечер ждала такой возможности.

Он застыл на месте, не донеся бокал с бренди до губ, пытаясь подобрать правильный ответ. Если бы Джиа была рядом, она бы потребовала, чтобы он бросил на Кэти уничтожающий взгляд, прежде чем уйти, не сказав ей ни слова. С другой стороны, его мать наоборот бы настояла, чтобы он проявил вежливость и обменялся с ней общими фразами, хотя бы несколько минут.

В конце концов, воспитание матери победило, и он понял, что медленно поворачивается лицом к женщине, которая была любовью его жизни и одновременно той, кто разбил ему сердце. И хотя он вел внутреннюю борьбу с самим собой, пытаясь эмоционально казаться отстраненным и холодным, но в тот момент, как он только посмотрел в голубые глаза Кэти и почувствовал дразнящий аромат ее духов, Данте понял, что его решимость мгновенно начала слабеть.

Она мягко улыбалась ему, почти грустно и робко протягивала руку.

— Я... я рада тебя видеть, Дэнни, — продолжила она своим сексуальным, хриплым голоском. — Как ты поживаешь?

Он немного поколебался, прежде чем слегка сжать ее гладкую, прохладную руку.

— Великолепно, спасибо, — мрачно ответил он. — И ты выглядишь так, словно жизнь в Лос-Анджелесе определенно пошла тебе на пользу.

Кэти сжала его руку, словно почувствовав, что он собирается ее убрать.

— Вообще-то, — тихо призналась она, — я вернулась из Лос-Анджелеса пару недель назад. На этот раз навсегда. Я останусь с родителями какое-то время, пока не устроюсь, не разберусь со своим будущим. Ну, я наконец-то покончила с шоу-бизнесом. Боюсь, он не очень ко мне благосклонен.

Ее заявление не вызвало у него удивления, он уже знал, что ее ситком больше не будут снимать.

— Мне жаль, что у тебя ничего не вышло, — ответил он несколько натянуто. — Но я уверен, что скоро все наладится. Послушай, мне нужно вернуться к семье. Хорошего вечера.

— Постой. Прошу тебя.

Кэти вцепилась в его руку, словно изо всех сил цепляясь за него, в ее голосе прозвучало отчаяние, почти слезы. Ее голубые глаз стали влажными от невыплаканных слез.

— Послушай, я знаю, что ты злишься на меня, — рискнула она. — Я причинила тебе боль и ранила твои чувства. И я знаю, что у меня нет никакого права спрашивать, но... Ну, я хотела бы, чтобы ты уделил мне несколько минут, поговорил бы со мной, может выпил. Я бы хотела извиниться перед тобой, объяснить кое-что и попросить тебя простить меня за то ужасное, эгоистичное поведение, как вела себя в феврале. Пожалуйста, Дэнни. Я готова тебя умолять, если ты хочешь.

Он скептически смотрел на нее в течение долгих секунд, пытаясь определить по ее голосу, выражению лица и движению ее тела, искренне она говорила или это была очередная игра. Но потом вспомнил, насколько плохой она оказалась актрисой, судя по тем эпизодах ситкома, которые он видел, поэтому решил, что она не способна его обмануть.

— Хорошо, — коротко согласился он. — Один бокал, и все. Что бы ты хотела выпить?

Он заказал ей мохито и молча последовал к маленькому уединенному столику в дегустационном зале винодельни. Он подумал, не выведала ли она заранее это конкретное место, но отбросил эту мысль как несущественную, когда они сели за стол.

Кэти сделала неуверенный глоток коктейля, выглядя при этом немного зажатой. Именно это поведение больше, чем что–либо другое, давало Данте основания полагать, что она была искренней, потому что Кэти всегда была самой уверенной в себе женщиной, которую он когда-либо встречал.

— Ты хорошо выглядишь, Дэнни, — тихо сказала она ему. — Счастливым. Я знаю, что не имею права спрашивать.., но мне просто интересно, встречаешься ли ты с кем-нибудь в данный момент.

Он сжал губы, не желая упоминать Кару, не желая мучить себя вопросом — не является ли сидение за одним столом с Кэти предательством к женщине, с которой он встречался сейчас.

— Да, я кое с кем встречаюсь, — пробормотал он. — Но я не собираюсь обсуждать ее с тобой, Кэти. Итак, что именно ты хотела мне сказать?

Кэти была поражена его холодностью.

— Я не собиралась расспрашивать тебя о подробностях, Дэнни, — мрачно ответила она. — И я рада, что у тебя кто-то есть, кто может сделать тебя счастливым. Она очень, очень счастливая женщина, кем бы не была. И, вероятно, намного умнее, чем я. Я совершила очень глупую ошибку своей жизни, расставшись с тобой, это было худшее мое решение, которое я когда-либо принимала. И к сожалению, я всякий раз вспоминаю об этом с тех пор, как уехала в феврале прошлого года. Ты был самым замечательным мужчиной, которого я когда-либо встречала, я оказалась полной идиоткой, позволив своей так называемой актерской карьере встать на пути наших отношений. Я просто хотела, чтобы ты это знал. И может ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что я совершила.

Слезы текли по ее щекам, пока она говорила, но Кэти была одной из тех редких женщин, которые выглядели красивыми, даже когда плакала. Данте тихо выругался себе под нос, сказав, что он полный дурак, что слушает ее излияния, протянув ей бумажную салфетку для коктейля.

Она изящно вытерла слезы, прежде чем сделать маленький глоток своего коктейля.

— Спасибо, — всхлипнула она. — Мне очень жаль, что я веду себя настолько ужасно, но последние несколько месяцев были такими ужасно трудными для меня, Дэнни. Я и забыла, каким жестоким может быть Лос-Анджелес, как жила там в последний раз. О, я говорю не только о трафике, смоге и бесконечных толпах. Какими мелкими, злобными и злыми могут быть люди, особенно работающие в шоу-бизнесе. Я так скучала по своей семье и друзьям, мне было так одиноко. Там было трудно завести друзей, понимаешь? Ты не знаешь, кому можно доверять, хотя он может клясться, что твой друг, а на следующей неделе вонзит тебе нож в спину. Хорошо быть дома, и на этот раз я дома решила остаться навсегда. Я никогда, ни за что даже не подумаю ни на минуту о возвращении в Лос-Анджелес. Или продолжить свою актерскую карьеру.

— Хм. — Он изо всех сил старался казаться незаинтересованным. — Я читал, что твое телешоу был снято с производства, но я удивлен, что ты не смогла найти другую работу.

Кэти покачала головой.

— Это тяжелый бизнес, — призналась она. — Тысячи молодых женщин, желающих стать актрисой, и мы все участвуем в гонке, что получить одну и ту же роль. И, как любезно заметил мой агент, — добавила она с сарказмом, — я не становлюсь моложе. Он также сказал, что я ужасная актриса, и мне стоит потребовать возврата денег, которые я потратила на уроки актерского мастерства. Поначалу мне было больно это слышать, но после того, как я прогуглила многие вопросы, поняла, что он, вероятно, прав.

— Он настоящий осел, сказав тебе что-то подобное, — предположил Данте. — Я уверен, что ты гораздо талантливее, чем он тебе говорил.

Она улыбнулась ему.

— Приятно слышать от тебя нечто подобное. Но, к сожалению, Даг оказался прав. Я уже больше десяти лет пытаюсь добиться успеха на поприще актрисы, пришло время наконец повзрослеть и двигаться дальше.

Он задумчиво потягивал бренди.

— Правда, да? Ты, действительно, уходишь из актерской карьеры?

Кэти решительно кивнула.

— Однозначно. Я много говорила с родителями о своем будущем, как только переехала к ним, они считают, что я должна вернуться в колледж и получить диплом по другой специальности, начать новую карьеру. Проблема состоит в том, что я не совсем уверена, что настолько умна, чтобы стать студенткой в этот момент своей жизни. Но даже если бы я поступила в колледж, понятия не имею, чем бы я хотела заниматься.

— Ты достаточно умна, Кэти, — заверил он ее. — Не надо так себя недооценивать. Тебе просто необходимо выяснить, что тебя интересует в данный момент или в будущем, изучить этот вопрос в разных областях, получить профессиональную консультацию. В моем здании есть фирма, которая занимается консультированием по вопросам карьеры и коучингом. Тебе стоит записаться к ним на консультацию… может где-нибудь в другом месте... чтобы понять какие у тебя появятся варианты.

В течение следующих нескольких минут они обсуждали, какая карьера может ее заинтересовать, для какой работы она лучше всего подходит. Данте отправил ей сообщение с веб-сайта консультационной фирмы, о которой он упоминал, и пообещала, что посетит эту фирму на следующей неделе.

Разговор вполне естественно перешел в обсуждение их семей, общих друзей, сегодняшней свадьбы. Через некоторое время Данте поймал себя на мысли, что забыл о своей злости, забыл о том, что обещал себе оставаться хладнокровным и беспристрастным. Разговор с ней был настолько естественным – болтать вот так, как они делали это десятки раз до этого. И он почти… почти забыл, что прошло несколько месяцев с тех пор, как они виделись в последний раз, и она предпочла карьеру своему будущему с ним, и что в настоящее время он встречается с самой милой, самой доброй девушкой, хотя он все еще настаивал, что у них нет ничего серьезного.

Он взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что прошло уже больше получаса.

— Мне пора возвращаться к своей семье, — объявил он, отодвигая стул и поднимаясь на ноги. — Было приятно встретиться с тобой, Кэти. И я желаю тебе всего наилучшего с твоим будущем. Не стоит себя недооценивать, ладно?

Она кивнула, медленно поднимаясь со стула.

— Спасибо, Дэнни. Я ценю все твои советы. Я всегда считала тебя самым умным парнем из всех, кого знала и самым милым. И самым красивым, конечно!

Он слабо улыбнулся.

— Благодарю. Береги себя, хорошо? И наслаждайся вечером.

— Постой.

Кэти положила руку ему на плечо, когда он повернулся, готовый уйти. Данте вопросительно посмотрел на нее, вид у нее был такой, словно она боролась с собой, не зная сказать или нет.