Откровения Дженифер

ГЛАВА 18 Дженифер узнает кое-что новое о Стефании и отце Паулиньи

Светло-розовый рассвет. Мягкая, теплая постель. Не успевший раскалиться воздух. Дженифер, лежа на спине, не решалась пошевельнуться, чтобы как можно дольше продлить радость от этой минуты. Открыв глаза, она увидела Стефанию, с улыбкой на лице и подносом в руках.

– Апельсиновый сок, фрукты, кофе, сервис по высшему классу… только для тех, кто заслужил.

Дженифер села в кровати. Стефания положила ей на живот подушку, а на подушку – поднос. Дженифер хотела было ее поцеловать, но раздумала, не желая примешивать других чувств к глубокой благодарности.

– Ты спала, как ангелочек… Но я не воспользовалась, видишь?

– Рассказывай, что было дальше.

С опозданием почти на два часа, в пятницу, под проливным дождем, машина отца Паулиньи притормозила перед домом Стефании. Она, уже долгое время ждавшая у окна, закинула за спину рюкзак, поцеловала мать и побежала. Дойдя до мокрого БМВ, она заметила, что для нее уже была открыта дверь.

– А где же Паулинья?

– Она совсем рехнулась, в последний момент взяла и передумала.

Стефания кинула рюкзак на сиденье, чувствуя, как по ее телу стекают дождевые капли.

– Смотри, если не хочешь ехать, но…

Промокнув, Стефания вся дрожала. Она уселась в машину.

– Нет, поедем.

– Точно?

Потирая шею, Стефания кивнула головой. Все ей нравилось: теплый воздух внутри машины, аромат дорогого одеколона, музыка, перспектива увидеть Рио-де-Жанейро. Она чувствовала себя совершенно легко и свободно. Отец Паулиньи, лучась от счастья, повернул ключ зажигания. Машина принялась глотать километры мокрого асфальта.

– Ставь какую хочешь музыку, ехать долго.

Дождь усилился. На выезде из Сан-Паулу по направлению к Рио из-за водяной стены стало почти ничего не видно, хотя дворники работали на максимальной скорости. Стефания выбрала диск с романтическими мелодиями, не очень понимая почему. Скорее всего, повинуясь велению сердца.

– Господи, какой дождь.

Отец Стефании вел машину с предельной осторожностью. Впереди виделись одни лишь габаритные огни других автомобилей. Нежная музыка, уверенные движения мужчины – в полумраке он казался красивее и моложе – пробуждали в Стефании женщину. Она вообразила, как ласкает ему волосы: так поступают – Стефания знала – влюбленные женщины, когда мужчина сидит за рулем. Будто догадываясь об этом, отец Стефании легонько хлопнул ее по ноге.

– Не беспокойся… мы скоро выедем на нормальную дорогу.

Машин на шоссе становилось все больше. Приходилось то и дело тормозить: некоторые водители пытались идти на обгон, не обращая внимания на плохую видимость. Взгляд Паулиньи задержался на ярко-красной вывеске, украшавшей мотель. Она подумала о том, что ни разу не была в мотеле. Вскоре движение полностью застопорилось.

Теперь дождь превратился в настоящий ливень. В небе сверкали молнии, слышались устрашающие раскаты грома. Шум воды заглушал музыку. Отец Паулиньи выключил проигрыватель и принялся крутить ручку приемника. В первый раз за все время он выглядел по-настоящему озабоченным.

– В жизни такого не видел.

Свет от красной вывески создавал в салоне машины причудливую атмосферу, порождая в Стефании нетерпеливое любопытство. Кусок дороги впереди был полностью залит красным. Внезапно удар сотряс машину. Приемник выскочил из креплений, и отец Паулиньи, весьма обеспокоенный, принял решение:

– Лучше нам не ехать дальше.

Он принялся крутить руль, включил задний ход и, слегка поманеврировав, въехал в мотель. На въезде поток воды заставил машину податься немного назад.

– Один номер с ванной, пожалуйста. Мы не можем двигаться из-за дождя.

– Она несовершеннолетняя?

– Это моя дочь.

С притворно-строгим видом портье протянул ключ.

Последовал долгий путь в полутьме под дождем. Наконец показался ряд слабых огоньков, напоминавших некий призрачный поезд. Стефания впитывала все с жадным вниманием.

– Господи, Стефания, как хорошо, что мы сумели выбраться…

Не поворачиваясь в сторону отца Паулиньи, Стефания утвердительно кивнула головой. Ее глаза блестели: вот оно, место, куда вход маленьким девочкам строго воспрещен! Она сжала руки в кулак так, что пальцы впились в ладони. Стефания была страшно взволнована: внутреннее спокойствие, которое она испытывала до этого момента, сменилось неуверенностью. Очарованность происходящим переросла в тревогу. Возбуждение – в страх. Отец Паулиньи между тем поставил машину в гараж. Дверь гаража закрылась за ними автоматически. Обернувшись, Стефания наблюдала, как рвется последняя ниточка, связывающая ее с миром.

– Как только дождь стихнет, мы продолжим путь, так, Стефания?

Отец Паулиньи смотрел на нее веселым взглядом, в котором, однако, было заметно легкое замешательство. Вероятно, он также сознавал всю необычность положения. Тем не менее он открыл дверь твердым движением руки.

– Заходи! Может, закажем обед?

Стефания ничего не ответила. С серьезным лицом она подхватила рюкзак, открыла дверцу и вышла из машины. Отец Паулиньи уже шел вверх по винтовой лестнице, и его не было видно. Стефания обнаружила еще одну закрытую дверь и почувствовала себя внутри лабиринта. Выбора не было, хотя непонятно, хотелось ли ей вообще выбора. В конце концов, что предлагала ей жизнь до этого? И Стефания решилась. Вся погруженная в свои мысли, она ступила на лестницу. Воздух был пропитан ароматом эвкалипта, наполнен шумом падающей с неба воды.

Наверху оказался огромный подсвеченный бассейн. Вода падала в него каскадом, стекая по каменным скульптурам. На краю стояли два пляжных стула, где в пластиковых мешках лежали купальные полотенца. Все сверкало чистотой, правильностью, новизной и так отличалось от старых, уродливых вещей в доме Стефании! Ей захотелось, чтобы и у нее в один прекрасный день появился такой дом, ослепительно новый внутри. Сделав несколько шагов, Стефания обнаружила еще и ванну с гидромассажем. Прижимая к себе рюкзак, она шла вперед легкими, мелкими шажками, рассматривая изображенные на стене любовные сцены.

– Что будем есть?

Обернувшись, Стефания увидела стоявшего в дверях отца Паулиньи, изучавшего что-то – видимо, меню. Позади него струился слабый голубой свет.

– Стефания, знаешь, я никогда не была в мотеле.

– Ну да, Дженифер, ты же еще маленькая.

– Ладно, продолжай. Хочешь, угадаю, что ты попросила? Жареную картошку.

Дженифер допила свой кофе, отодвинула поднос и слушала, словно загипнотизированная, рассказ сестры. Сестры, которая должна была ввести ее в мир подлинных отношений между мужчинами и женщинами.

– Нет, я заказала бутерброд. Кажется. Точно не помню. Но ты бы видела кровать в том номере!

Стефания восторженно изучала каждую деталь этой кровати, накрытую алым покрывалом, с вешалкой для двух полотенец. Над кроватью висело зеркало, целиком занимавшее потолок; в нем отражался голубоватый свет. Запах эвкалипта здесь был еще сильнее. Стефания почувствовала легкую тошноту, пошатнулась. Она села на кровать и закрыла лицо ладонями.

– Ты в порядке?

Отец Паулиньи положил ей руку на лоб. Стефания сидела, уставясь в пол. Джинсы сдавливали ей живот. Она хотела расстегнуть их, но не решилась.

– Дыши глубже. Это всего лишь давление.

Отец Паулиньи начал массировать ей плечи.

– Сейчас тебе станет лучше.

Стефания вся отдалась удовольствию от массажа. Первым ее побуждением было воспротивиться, но скоро она привыкла. Положив руку на застежку джинсов, она в испуге нашла там другую руку, мужскую.

– Стефания, эти джинсы невозможно узкие. И о чем вы только с Паулиньей думаете, когда покупаете такое?

В его голосе сливались воедино озабоченность, укор и нежность. Уверенным и отеческим движением он расстегнул на Стефании джинсы. Несмотря на мгновенное облегчение, Стефания испытала мгновенный ужас. Она не смела открыть глаза. Отец Паулиньи поднялся, набрал номер.

– Алло! Я хотел бы заказать два горячих бутерброда. Одну минутку… Паулинья… господи, какая Паулинья… Стефания, что ты будешь пить?

– Кока-колу, можно?

– И одну кока-колу. И еще… хм… шампанского в лед, о’кей?

Стефания по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Слово «шампанское» тотчас же напомнило ей о празднике у Паулиньи. Но на этот раз она нисколько не испугалась. Как если бы навсегда получила прививку от мужчин и шампанского.

Отец Паулиньи вышел в ванную, закрыв за собой дверь. Стефания открыла глаза. И увидела саму себя, подсвеченную голубым, в зеркале-потолке. Стефания нашла себя очень хорошенькой, «сладкой», как обычно звал ее Маркос. Джинсы плотно облегали крепкие ноги. Стефания провела руками по животу, затем захватила ими маленькие груди, сжала пальцами соски. Она представила, что позирует перед фотографом, с волосами, разметанными по подушке, закусила губу и подумала, что снятая на этой кровати, с этой подсветкой, она могла бы попасть на страницы «Плейбоя». Мысль эта воодушевила Стефанию: она слегка привстала, почувствовав сладостное облегчение. Стефания, наблюдая за своими движениями в зеркале, скрестила руки и внезапно раздвинула сомкнутые ноги. Провела руками по животу и ногам. Все как надо. Теперь ей хотелось шампанского.