Отшельник

Глава 12

ДОМИНИК

Я наблюдаю за Грейс до тех пор, пока она не исчезает из поля моего зрения, прежде чем пожимаю руку Йену.

Мой взгляд перебегает на священника, и я бормочу: — Вы можете уйти. —

Мужчина убегает, а когда он оказывается вне пределов слышимости, я говорю Йену: — Я жду оплаты в последний день каждого месяца. Если опоздаешь — ты покойник. —

Оскорбленное моими словами, его лицо краснеет, но он благоразумно ничего не говорит и просто кивает.

Закончив разговор с Йеном, я вхожу в дом, пересекаю фойе и останавливаюсь у входной двери. Я жестом показываю на багаж, одновременно бросая взгляд на Мартина, одного из моих охранников. — Загрузите сумки и приготовьтесь к отъезду. —

— Да, сэр, — отвечает он, быстро приступая к работе.

Остальные трое охранников держатся в стороне, стараясь не виться вокруг меня.

Чувствуя себя чертовски раздраженным из-за того, что моя социальная батарея разрядилась несколько дней назад, я уставился на лестницу на втором этаже, с нетерпением ожидая Грейс и Эвинку.

— Не лучше ли оставить Грейс со мной? — спрашивает Йен, в его тоне звучит осторожность.

Мой взгляд метнулся к человеку, которому повезло остаться в живых. — Нет. —

Он колеблется, и я чувствую, как от него волнами исходит напряжение, прежде чем он решается сказать: — Я думала, ты не хочешь, чтобы жена крутилась вокруг тебя двадцать четыре семь. —

Я заставляю Иэна замолчать, одарив его убийственным взглядом, и не утруждаю себя ответом.

Наконец появляются женщины, и я вздыхаю. Грейс одета в черные джинсы и футболку, выглядит так, будто идет на похороны, а не начинает свою жизнь со мной.

Я с усилием смягчаю черты лица, чтобы не напугать ее еще больше, и умудряюсь улыбнуться, когда она смотрит на меня.

— Готовы? — спрашиваю я.

— Никогда, — пробормотала она, проходя мимо меня.

Не попрощавшись с Йеном, Грейс идет к внедорожнику, где нас ждет Мартин, и забирается на заднее сиденье.

Вот так.

Я расстегиваю куртку, выходя из особняка, а Эвинка и остальные охранники следуют за мной.

Сняв куртку, я бросаю ее в открытый багажник, а затем забираюсь в джип и занимаю место рядом с Грейс.

Пока закрывается багажник и Евинка садится на переднее пассажирское сиденье, я закатываю рукава рубашки.

Мартин закрывает багажник и присоединяется к двум охранникам в другом внедорожнике, а Алан садится за руль.

Алан был первым охранником, которого я нанял, и за четырнадцать лет его работы я уже сбился со счета, сколько раз он спасал жизнь Евинке.

Эвинка взмахом руки приказывает ехать, и Алан заводит двигатель и едет к воротам.

Грейс не сводит глаз с особняка, и пока я смотрю на нее, из ее сумки раздается телефонный сигнал.

Она вынимает устройство, и я, не отводя взгляда, бессовестно читаю полученное ею сообщение.

Я все еще в порядке. Как дела дома?

Дольше всего Грейс просто смотрит на сообщение, прежде чем набрать ответ.

Грейс: У меня все под контролем. Ты можешь вернуться домой.

Я не готова вернуться домой.

Грейс: Просто будьте осторожны и берегите себя. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Обязательно. У тебя были неприятности из-за того, что я ушла?

Грейс: Нет. Я в порядке. Не волнуйся за меня.

— Ты не собираешься сказать ей, что мы только что поженились? — спрашиваю я.

Грейс перевела взгляд на мое лицо. — Нет. Это расстроит Киару. —

Я качаю головой. — Ты слишком заботишься о том, что она чувствует. —

Она с недовольным видом убирает телефон в сумку и смотрит в окно.

Пока Алан везет нас к аэродрому, где ждет частный самолет, я то и дело бросаю взгляд на Грейс, замечая, как крепко сцеплены ее руки на коленях.

Напряжение накатывает на нее волнами, и время от времени она тяжело сглатывает.

Желая успокоить ее, я говорю: — Я живу в горах Тетра, которые являются частью Карпатской цепи между Словакией и Польшей. Мой дом находится в уединении, так что другие люди нас не побеспокоят. —

— Отлично, — пробормотала она. — Никто не услышит моих криков. —

Джебат. Не та реакция, на которую я рассчитывал.

После минуты напряженного молчания я спрашиваю: — У вас есть все необходимое? Как только мы окажемся в горах, мы не выйдем оттуда до вторника. —

Не отвечая на мой вопрос, Грейс спрашивает: — А Эвинка останется с нами? —

— Нет. Она редко приходит ко мне. —

Я замечаю, как руки Грейс крепче сжимают друг друга, пока костяшки пальцев не побелеют.

Полагая, что ей необходимо это услышать, я говорю: — Со мной ты будешь в безопасности. —

Грейс шепчет хриплым голосом: — Ты все время говоришь мне об этом. —

Когда мы подъезжаем к аэродрому и Алан паркует внедорожник рядом с частным самолетом, я выхожу из машины и настороженно смотрю на него.

Положив руку на рукоять пистолета, я жду, пока Грейс выберется из внедорожника, а затем киваю в сторону самолета. — Двигайтесь. —

— Да, сэр, — пробормотала она себе под нос.

Евинка тихо смеется, подписывая: — Она тобой совсем не довольна. —

Мы все садимся в самолет, и я удивляюсь, когда Грейс занимает место рядом со мной. Я думал, она постарается сесть в противоположной стороне салона.

Не удостоив меня взглядом, она спрашивает: — Сколько лететь? —

— Два с половиной часа. — Я глубоко вдыхаю, а потом добавляю: — От аэродрома до моего дома еще час езды на машине. —

Грейс только кивает, опустив глаза на колени.

Я скучаю по спорам с ней.

— Я удивлен, что церемония прошла без моих угроз, — говорю я, пытаясь ее раззадорить.

Я бы предпочел, чтобы она разглагольствовала обо мне, а не молчала.

— Помогло бы, если бы я сопротивлялась? — спрашивает она без эмоций в голосе.

— Нет, — пробормотал я.

Я смотрю на нее, и только когда частный самолет начинает выруливать на взлетную полосу, она поворачивает голову и смотрит на меня.

— Чего ты хочешь, Доминик? —

— Ты зажата, и мне ни капельки не нравится, что ты подавляешь свои эмоции. Перестань сдерживаться и дай мне это сделать. —

Ее глаза сужаются на моем лице, когда она спрашивает: — Ты хочешь, чтобы я дралась с тобой? —

Да, пожалуйста.

Я пожимаю плечами. — Если тебе от этого станет легче. —

Она тяжело вздохнула и покачала головой. — Единственные две вещи, которые помогут мне почувствовать себя лучше, — это воссоединение с Киарой и свадьба, которая никогда не состоится. — Она отворачивает от меня лицо. — Но я не могу получить эти вещи, так что какой смысл бороться? —

— Хочешь, чтобы я разыскал Киару? — спрашиваю я. — Я притащу ее задницу к тебе в мгновение ока. Только скажи. —

Грейс снова покачала головой. — Киара ясно дала понять, что хочет быть одна, когда уехала, не сказав мне. —

— И это причинило тебе боль, — констатирую я очевидное.

Грейс закрывает глаза. — Я не буду с тобой разговаривать. —

— Тебе нужно постараться поспать во время полета, — говорю я.

— Угу, — пробормотала она.

Когда стюардесса заходит в салон, я спрашиваю: — Хотите что-нибудь выпить, Грейс? —

— Нет, но молчание было бы очень кстати, — ворчит она.

Это я могу сделать.

Я подаю знак Евинке перехватить стюардессу, чтобы она нас не беспокоила, затем расслабляюсь в своем кресле и смотрю на жену.

Джебат. Я замужем.

Грейс — моя жена, и, как ни странно, эта мысль приносит мне глубокое удовлетворение.

Огонь в ее глазах вернется, как только она поймет, что я не причиню ей вреда.

Уголок моего рта приподнимается, осознавая, что ее пылкий нрав теперь принадлежит мне.

ГРЕЙС

Частный самолет приземляется на заброшенном аэродроме, и, кроме черного Хаммера, на многие мили вокруг больше ничего нет.

Отлично. Я действительно останусь одна в глуши с Домиником.

Охранники несут мой багаж к машине, пока Доминик и Эвинка общаются на языке жестов.

Когда он идет ко мне, Евинка машет мне рукой и возвращается к частному самолету.

— Идем, — приказывает Доминик, проходя мимо меня.

Выпустив безнадежный вздох, я следую за ним.

Когда он открывает пассажирскую дверь, я неохотно забираюсь в кабину.

Я смотрю, как мой муж идет по фронту, и мое сердце начинает учащенно биться, когда я вспоминаю ту ночь, когда он спас меня от русских.

За последние несколько дней, когда я немного узнал его, он стал еще более устрашающим. Я знаю на собственном опыте, на что он способен.

Когда он удерживал меня в моей спальне, я ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Мне повезло, что я проснулась в постели под одеялом, а не раздетая, избитая и изнасилованная.

Но мое везение закончилось.

Когда Доминик садится за руль, я рассматриваю его красивое лицо и чернила на коже.

На долю секунды я пытаюсь представить себя в интимной близости с ним, но это плохо отражается на мне.

Сердце забилось в бешеном ритме, а дыхание вырывалось через губы.

Доминик заводит двигатель и смотрит на меня.

— Джебат, — огрызается он, и в следующее мгновение его ладони обрамляют мои щеки, а его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего.

— Ты в безопасности, Грейс, — говорит он спокойным тоном. Я чувствую его дыхание на своих губах. — Клянусь всем святым, я никогда не буду бить тебя или принуждать к близости со мной. —

Застряв в приступе паники, его слова регистрируются где-то в моем сознании, и я начинаю успокаиваться. Когда дымка паники рассеивается, я замечаю, что мое дыхание синхронизируется с дыханием Доминика.

Он наклоняет голову, выражение его лица очень мягкое. — Лучше? —

Только потом я понимаю, что он уже второй раз замечает, когда у меня начинается паническая атака. Даже Киара не знала о них, потому что они всегда проходят беззвучно.

Не отрываясь от него, я спрашиваю: — Как ты узнал? —

— У близкого мне человека случались тихие панические атаки. —

Его большой палец проводит по моей скуле, и прежде чем я успеваю остановить его, он прижимает поцелуй к моему лбу.

Он отступает назад и смотрит мне в глаза. — Первый человек, которого я убил, был насильником. Для меня это тоже спусковой крючок, так что если ты веришь только в одно, пусть это будет то, что я никогда не сделаю этого с тобой. —

Я продолжаю смотреть на Доминика, не уверенная, что могу поверить в то, что он мне говорит. — Значит, тебя действительно устраивает бесполый брак? — Когда он кивает, я качаю головой. — Мне трудно в это поверить. —

Он сосредоточился на том, чтобы увести — Хаммер— с аэродрома, а затем сказал: — У меня никогда не было романтических отношений с женщиной. —

Мои глаза расширяются. — Не может быть, чтобы ты была девственницей. —

Из него вырывается смех, глубокий и теплый.

— Конечно, нет. — Он смотрит в мою сторону, а затем обращает внимание на тихую дорогу. — Но я был безбрачным более десяти лет. —

У меня отвисает челюсть, а затем в голову приходит мысль, от которой у меня по телу пробегает холодок. — Ты... — Я не могу заставить себя закончить фразу.

Брови Доминика сходятся вместе, и проходит мгновение, прежде чем он понимает, о чем я пытаюсь спросить. — Нет, не был. Я безбрачный, потому что люди раздражают меня до смерти, и чтобы заняться сексом, я должен впустить кого-то в свое личное пространство. —

— Ты впускаешь меня в свое личное пространство, — пробормотал я.

Он вздохнул и ответил: — Потому что ты меня не раздражаешь. —

— Это меня нисколько не успокаивает. Я бы предпочел раздражать вас. —

Серьезно, кто женится на ком-то из-за подобной причины?

Доминик усмехается, направляя — Хаммер— на грунтовую дорогу, которая быстро становится крутой.

Ухватившись за края сиденья, я смотрю по сторонам и наблюдаю, как деревья становятся все гуще и гуще по мере того, как мы поднимаемся в гору.