Отшельник

Глава 26

ДОМИНИК

Проходит немало времени, прежде чем я снова чувствую себя спокойным, но из-за головной боли, пульсирующей за глазами, все, чего я хочу, — это спать.

— Мне не следовало выходить из себя и бить Илиаса, — говорю я. — Удивительно, что он еще не ворвался сюда, чтобы начать со мной войну. —

— Он заслужил это, — отвечает Грейс.

— Если бы не Альянс и не Кассия, спасшая мне жизнь, я бы задушил его нахрен, — признаюсь я.

— Я знаю. —

Я вздохнул и пробормотал: — Нам нужно вернуться и закончить этот день, чтобы мы могли отправиться домой. —

— Вы уверены? Мы можем оставаться здесь еще час или около того, — говорит Грейс, ее тон напряжен от беспокойства.

Я натягиваю на лицо улыбку, чтобы успокоить ее. — Да, я уверена. Пойдемте. —

Поднявшись на ноги, я потянул ее за собой, и, держа за руку, мы вышли из гостевой комнаты.

Я удивляюсь, когда не слышу разглагольствований и восторгов Илиаса, а только ропот голосов.

Когда мы выходим на веранду, то видим, что Евинка и остальные отдыхают, как будто все они на чертовом отдыхе.

Сантьяго замечает нас первым, и на его лице расплывается широкая улыбка. — Вам лучше? —

— Да. Спасибо. — Я жестом приглашаю Грейс занять место на диване, а сам сажусь рядом с ней.

Сантьяго встает и направляется в дом, а Эвинка приносит два стакана свежего сока для нас с Грейс.

Когда мы берем стаканы, она говорит: — На столе есть еда. Съешьте что-нибудь. —

Я киваю, затем делаю пару глотков сока и смотрю на всех.

Когда мой взгляд падает на Илиаса, который смотрит на меня с образовавшейся на лице болячкой, я спрашиваю: — Ты успокоился? —

Он кивает, но при этом ворчит что-то нечленораздельное под нос.

— Пока ты отдыхал, мы поговорили. Илиас знает, какое место он занимает в альянсе, — пробормотал Лео.

Хорошо.

Сантьяго возвращается и бросает мне рубашку, а затем протягивает Грейс маленькую бутылочку с таблетками. — Антонио сказал, что Доминику нужно принимать по две таблетки каждые шесть часов. Это поможет справиться с головной болью. —

— Спасибо. — Я натягиваю ткань и снова откидываюсь на спинку дивана. Мое тело начинает болеть от последствий взрывов, и я подавляю стон.

— Спасибо, — отвечает Грейс и тут же вытряхивает два на ладонь.

Я забираю их у нее и проглатываю, запивая соком.

— С Павловым мы разберемся, надеюсь, на какое-то время у нас будет мир, — говорит Лео.

— У нас когда-нибудь будет мир? — спрашивает Энцо, качая головой. — Всегда найдется враг, который только и ждет своего шанса напасть. —

Кассия смотрит на меня. — Как скоро остров начнет работать? —

— Не меньше трех месяцев, — отвечаю я. — Они работают круглосуточно. — Я отпиваю еще немного сока, а затем добавляю: — Я организую инспекцию, когда они пройдут половину пути, чтобы мы могли убедиться, что все идет по плану. —

Лео вздохнул и поднялся на ноги. — Мне нужно домой. Завтра у меня рано утром встреча. —

Только потом я вспоминаю, что мой частный самолет был взорван.

— Джебат, — ворчу я.

Грейс перевела взгляд на мое лицо. — Что случилось? —

— Я должен найти способ, как нам вернуться в Словакию. —

Евинка качает головой, а затем говорит: — Я уже договорилась с Сантьяго, чтобы он взял один из своих частных самолетов. —

Я перевела взгляд на мужчину, который быстро превращается в чертовски ценного помощника в моей жизни. — Спасибо за кредит. Я твой должник. —

— Ты не должна мне ничего, кроме своей безграничной преданности, — говорит он так, словно мы, черт возьми, признаемся друг другу в любви.

Я усмехнулся, покачав головой. — Ты — нечто другое, Сантьяго. —

— Единственный в своем роде. —

Четырнадцатичасовой перелет домой чуть не убил меня. К тому времени, как я остановил — Хаммер—, я уже так охренел, что голова шла кругом.

— Пойдем, уложим тебя в постель, — приказывает Грейс, открывая дверь.

Тело болит так, будто я пробежал гребаный марафон, и я стону, когда вылезаю из машины.

Грейс подходит и обхватывает меня за поясницу. Мне нравится, что она пытается взять на себя часть моего веса, но она слишком маленькая по сравнению со мной.

Прогулка вверх по холму истощила последние силы, и, войдя в дом, я сразу же направился в гостиную. Со вздохом облегчения я опускаюсь на диван.

— Тебе пора спать, — настаивает Грейс.

Я смотрю на ее прекрасное лицо, когда она склоняется надо мной, и беспокойство сжимает ее черты.

— Я поднимусь, как только у меня появятся силы, — говорю я.

Она кладет руку мне на лоб. — Ты не чувствуешь жара. —

— Это потому, что я не устал. Я просто устала. —

— Я сделаю тебе зеленый чай. — Она отшатывается и бежит трусцой, торопясь попасть на кухню.

Раньше, когда я болел или получал травму, некому было обо мне беспокоиться.

Не буду врать. Мне это нравится.

Много.

Когда она возвращается, я пересаживаюсь в сидячее положение. Взяв у нее чашку, я усмехаюсь и бормочу: — Спасибо, Милачик. —

Она снова спешит прочь, направляясь вверх по лестнице.

Я глубоко вдыхаю и отпиваю немного чая, а затем ставлю чашку на кофейный столик.

Грейс спускается вниз с охапкой одежды.

Несмотря на то что я приняла душ во время полета домой, мне пришлось надеть ту же одежду, потому что наш багаж взорвался вместе с частным самолетом.

Жена ставит все это на диван рядом со мной, а затем, потянувшись к моей рубашке, осторожно снимает ее с моего тела.

Мои глаза не отрываются от ее лица, пока она расстегивает ремень, а когда она берется за мои брюки, я поднимаю бедра, чтобы она могла стянуть ткань с моих ног.

С серьезным выражением на лице она снимает с меня ботинки и носки, и, когда я остаюсь голым, я ухмыляюсь.

— Даже не пытайтесь, мистер. Вы не в том состоянии, чтобы заниматься сексом, — говорит она строгим тоном.

Я хихикнул и, чувствуя себя королем, позволил ей одеть меня в чистые треники и рубашку.

— А теперь ложись и спи, — приказывает она.

Я хватаю ее за запястье, пока она не бросилась делать что-то еще, и, надув губки, говорю: — Я хочу больше внимания. —

Она присаживается у моего бедра, стараясь не касаться моего бока, и, потянувшись к моей голове, проводит пальцами по моим волосам.

Грейс замирает и долго смотрит на меня, затем ее лицо осыпается, и она испускает рыдания. — Я могла потерять тебя. —

— Никогда. Чтобы избавиться от меня, потребуется нечто большее, чем армия русских и ракеты. — Я поднимаю руку и подушечкой большого пальца смахиваю слезу с ее щеки.

Она бросает на меня циничный взгляд. — Как бы тебе ни хотелось верить, что ты Супермен, это не так. Ты мог умереть, Доминик. —

Мой тон наполнен нежностью, когда я говорю: — Но я этого не сделал. Ты застряла со мной еще на некоторое время. —

Ее лицо снова сморщилось, и она захныкала: — Я хочу остаться с тобой навсегда. —

Обхватив пальцами ее шею, я притягиваю ее к себе, но она качает головой. — Ты ранен. —

— Женщина, просто дай мне обнять тебя, — усмехаюсь я, притягивая ее к себе.

Я заставляю ее полулечь на меня, а затем бормочу: — Расслабься. —

— Я не хочу причинять тебе боль, — жалуется она.

— Я в порядке. — Я убираю несколько светлых прядей с ее лица и перекидываю через плечо. — Расслабься для меня. —

Я чувствую, как напряжение постепенно покидает ее, и прижимаю поцелуй к ее макушке. — Добре дивча. —

Некоторое время мы лежим в тишине, а потом она шепчет: — Был момент, когда парни подняли тебя с грузовика. Увидев тебя безжизненным... — , она задыхается и несколько секунд вдыхает дрожащий воздух. — Ты стал для меня всем миром, Доминик. Я люблю тебя так, что потеряв тебя, я буду полностью уничтожена. —

Ее слова глубоко западают в мою душу. Быть так сильно любимым женщиной, которой я принадлежу, — это мечта, ставшая реальностью.

Мечта, о которой я и не подозревал.

Да, мы с Эвинкой любим друг друга, но мы переживем, если кто-то из нас умрет.

Теперь у меня есть человек, который умрет, если потеряет меня. Я для нее — самое важное.

— Доминик? — шепчет она, поднимая голову и глядя на меня.

— Я никогда не знала, что это настолько невероятное чувство — быть любимой, — пробормотала я.

Она наклоняется и прижимается поцелуем к моему рту, а затем говорит: — Я люблю тебя, Доминик. — Она дарит мне еще один поцелуй. — Я люблю тебя. — И еще один поцелуй. — Я люблю тебя так сильно, что мне больно находиться в секунде от тебя. —

Подняв руку к ее голове, я беру ее рот в свой. Мой язык настойчиво гладит ее, а я полностью притягиваю ее к себе.

Я хватаю ее за рубашку, и мы расходимся только для того, чтобы ткань прошла между нами, а затем наши рты снова сливаются воедино.

Это рай.

У меня прекрасная жена и тишина и покой в горах.

О чем еще может просить мужчина?

Я стягиваю с Грейс лифчик, и мои руки находят ее грудь. Я стону от того, насколько они совершенны на ощупь, и в то же время теряюсь во вкусе ее притягательного рта.

Наши движения постепенно становятся все более настоятельными, и когда я не могу больше ждать ни секунды, я отталкиваю ее от себя. Она быстро встает и вынимает джинсы и трусики.

Я стягиваю с себя треники и боксеры, и Грейс берет их на себя, стягивая с себя.

Я потянулся к ее бедрам, когда она снова забралась на меня, и, усадив ее на свой член, расположился у ее мокрого входа.

Она надавливает на меня, когда я поднимаюсь, и мы оба стонем, когда ее киска принимает меня целиком.

— Господи, да. — Я крепко держу ее за бедра и тяну вниз при каждом толчке.

Ее руки шлепают по моим плечам, а груди подпрыгивают — зрелище чертовски горячее.

Для человека, которому час назад казалось, что он умирает, энергия пульсирует в моем теле, когда я трахаю свою жену.

Она — все, что мне нужно для восстановления сил. Никакой сон не может сделать для меня то, что может она.

— Джебат, — проклинаю я, увеличивая темп, мои бедра качаются так, будто от этого зависит моя гребаная жизнь. — Мне нужно, чтобы ты кончил. —

— Так близко, — стонет она, двигаясь вверх-вниз, оседлав меня.

Не в силах остановить мой оргазм, он прорывается сквозь меня с силой, которая может соперничать со взрывом, едва не убившим меня.

В тот момент, когда я кончаю, тело Грейс напрягается, и она испускает крик от собственного удовольствия.

Она теряет все силы и опускается на мою грудь, ее дыхание отдается в моей шее.

Экстаз прокатывается по моим венам, и я вхожу в нее еще несколько раз, пока не остаюсь под ней.

— Намного, — отчаянно вздохнула я, — лучше. Ты — мгновенное лекарство от любой болезни или травмы. —

Она хихикает, приподнимаясь, и когда она слезает с меня, я вижу, как моя разрядка покрывает внутреннюю поверхность ее бедер.

— Это зрелище никогда не устаревает, — простонала я.

— Что? Я голая? — спрашивает Грейс, хватая нашу одежду.

Когда она идет к лестнице, я говорю: — Моя сперма капает из твоей киски. —

— Господи, Доминик, — усмехается она.

Когда она поднимается по лестнице, я кричу: — Куда ты собралась с моей одеждой?. —

— До конца ночи они тебе не понадобятся. Тащи свою задницу сюда, чтобы я мог еще немного тебя полечить. —

Я быстро встаю и, не обращая внимания на боль в боку, поднимаюсь по лестнице по двое, чтобы добраться до жены.