Отшельник

Глава 14

ГРЕЙС

Пока я нарезаю зелень, мой взгляд постоянно устремляется туда, где Доминик ополаскивает помидоры, морковь, капусту и перец.

Каждый раз, когда я узнаю о нем что-то новое, мое любопытство растет. В нем так много слоев.

Он жесток и внушает страх мужчинам, таким как мой отец, но здесь, в своем доме, он тихий и спокойный человек, от которого исходит умиротворяющая атмосфера.

Мои руки замедляют свои движения, и я забываю о рубке, пока мои глаза изучают каждый сантиметр мускулистого тела Доминика. В футболке, которую он носит, видны татуировки на руках.

Мой взгляд поднимается и останавливается на татуировке в виде буквы Х и разбитого сердца под его левым глазом.

Мой голос звучит мягко, когда я спрашиваю: — Что означает — икс— и — разбитое сердце—?

Он смотрит на меня, и я чувствую, как напряженно он смотрит на меня.

— Не подпускайте людей, и ваше сердце не будет разбито. —

Я вглядываюсь в его красивое лицо, а затем спрашиваю: — Вам когда-нибудь разбивали сердце? —

Он берет нож, и когда он начинает нарезать помидоры, мой взгляд останавливается на его руках и венах, проступающих под кожей и татуировками.

— Только один раз, — пробормотал он, его тон был низким и глубоким.

В животе появилось странное чувство стягивания, от которого сердцебиение участилось.

— День, когда моя мама бросила меня на заправке. Она поцеловала меня на прощание и сказала, что без нее мне будет лучше, а потом села в машину незнакомого мне мужчины и уехала. — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Больше я ее не видел. —

Не осознавая, что делаю, я придвигаюсь к нему ближе и спрашиваю: — Сколько тебе было лет? —

Доминик заканчивает нарезать помидоры и вытирает руки о бумажное полотенце, а затем смотрит на меня. — Мне было семь лет. Пришла полиция, и меня поместили в детский дом, где я нашел Эвинку. Ей было четыре года. — Уголок его рта приподнимается. — Мы усыновили друг друга. —

Забыв о еде, я спрашиваю: — Как вы стали наемным убийцей и торговцем оружием? —

— Когда мне исполнилось восемнадцать, меня выгнали из приюта, и мне нужны были деньги. Я просмотрела объявления и нашла одно, в котором искали уборщицу. Оказалось, что это не имеет никакого отношения к уборке. — Он усмехается. — Платили хорошо, и я мог заботиться об Эвинке. —

— А оружие? — напомнил я ему.

Он пожимает плечами, его глаза блуждают по моему лицу с мягким выражением. — Я наткнулся на сделку по продаже оружия, когда убивал одного человека, и увидел, сколько денег было заплачено за ящик с оружием. —

Доминик медленно поворачивается ко мне лицом, затем, опираясь бедром о стойку, наклоняет голову, словно терпеливо ожидая, когда я задам очередной вопрос.

Мой язык высунулся, чтобы смочить губы, а мысли неслись вскачь, пока мне наконец не удалось придумать, о чем спросить. — Почему вы потребовали только пятьдесят процентов бизнеса моего отца? —

— У меня было хорошее настроение, но после того, как он вчера дал тебе пощечину, все изменилось. Теперь я все принимаю. —

Мои глаза расширились. — Потому что он дал мне пощечину? —

Доминик просто кивает.

Он спас мне жизнь. Дважды.

Он настаивал на том, чтобы жениться на мне, а не на Киаре.

Он застрелил отца за то, что тот дал мне пощечину.

Он выделил мне отдельную спальню, а не заставлял делить с ним постель.

Он снова и снова заверял меня, что не причинит мне вреда.

Он терпелив со мной.

Мое сердце начинает биться быстрее, и в голосе проскальзывает осторожность, когда я спрашиваю: — Я тебе нравлюсь? —

Не задумываясь, он отвечает: — Да. — Уголок его рта приподнимается. — Но на самом деле ты спрашиваешь не об этом. —

Нет, это не так.

Нервы закрутились у меня в животе, когда я прошептала: — Я тебя привлекаю?. —

Выражение его лица еще больше смягчается, прежде чем он говорит: — Да. Вы меня очень привлекаете, Грейс. Вы красивая женщина с чертовски сильным характером, которая не боится бороться за тех, кого любит. — Его улыбка становится ласковой, заставляя мое сердце биться о ребра. — Меня не интересовали никакие романтические отношения, пока я не увидел, как ты защищаешь свою сестру со свирепостью, заслужившей мое уважение. —

Мои ладони вспотели, а дыхание стало слишком быстрым, пока я смотрела на Доминика.

Медленно он качает головой. — Не бойся, Грейс. Мое влечение к тебе — это не то, чего тебе нужно бояться. —

Когда он подходит ко мне ближе, все мое тело вздрагивает, и мне приходится заставлять себя не отступать.

Его движения медленны, как будто он приближается к дикому животному или детенышу оленя. Пристально глядя на него, я пытаюсь сдержать дыхание, когда он поднимает руку и обхватывает пальцами мою шею.

Я дрожу как лист в бурю, и сохранять спокойствие становится почти невозможно.

— Ты в безопасности, милашка, — шепчет он.

Он нежно прижимает мое лицо к своей груди, а затем обхватывает меня другой рукой. Проходит несколько панических секунд, прежде чем я понимаю, что он обнимает меня.

Его рука начинает поглаживать мою спину вверх и вниз, и это так успокаивает, что глаза закрываются.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая запах его одеколона, который смешивается с его естественным ароматом. Как и в ту ночь, когда он спас меня от русских, я чувствую себя в безопасности.

Шепотом я спрашиваю: — Как ты меня назвал? —

Его голос раздается над моей головой. — Словацкий эквивалент — милая. —

Мне нравится это ласковое выражение, и уголок моего рта слегка изгибается, прежде чем улыбка исчезает.

Сжав руки в кулаки, я хриплым голосом спрашиваю: — Могу ли я действительно доверять вам или это просто уловка, чтобы заставить меня ослабить бдительность? —

Доминик слегка отстраняется от меня, и когда он берет меня за подбородок и откидывает голову назад, мое сердце гулко бьется в груди.

— Вы не поверите ничему, что я скажу, и это нормально. Позвольте мне показать вам, что мне можно доверять. —

Я киваю, медленно вытягивая подбородок из его рук. Сделав шаг назад, я опускаю глаза в пол, глубоко вдыхая.

— А что, если ты передумаешь и захочешь большего? —

— Тогда мне придется принимать много холодного душа, — шутит он.

Я закрываю глаза и качаю головой. До сих пор при мысли о том, что сделал со мной Брейден, я испытывала лишь отвращение и ненависть.

Но когда я стою перед мужчиной, который станет моим мужем, я начинаю чувствовать себя неполноценной. Слезы застилают мне веки, и я сжимаю челюсть, пытаясь не дать им вырваться наружу.

Я шепчу: — Он сломал меня. —

— Я знаю. — Доминик звучит так нежно, и когда он осторожно берет меня за плечо, я на секунду теряю дар речи, чтобы сдержать слезы.

И снова его руки обхватывают меня, и на этот раз объятия настолько нежны, что мое тело содрогается, и во второй раз за сегодня шлюзы широко распахиваются.

Он крепче прижимает меня к себе и целует в макушку, а затем говорит: — Я сделаю тебя такой же сильной, как Эвинка, и однажды ты поймешь, что не так уж и сломлена, как тебе кажется. —

Когда я киваю, моя щека трется о его рубашку, и впервые с тех пор, как я вышла замуж за Брейдена, я поднимаю руки и обхватываю ими мужчину.

Доминик практически обнимает меня своим телом, словно пытаясь создать вокруг меня щит, а поцелуй, который он прижимает к моим волосам, успокаивает и исцеляет.

Он держит меня до тех пор, пока я не отдергиваю от него руки. Когда он отпускает меня и начинает шинковать морковь, я хватаю головку капусты и возвращаюсь на свое рабочее место.

Пока мы продолжаем готовить ужин, между нами воцаряется тишина, и время от времени мое тело вздрагивает, когда напряжение покидает его.

ДОМИНИК

Когда ужин готов, я веду Грейс к раздвижным дверям. Нажимаю на кнопку на стене, двери открываются, и мы выходим на веранду, с которой открывается вид на часть озера и деревья.

Я ставлю тарелку на стол и беру два стула, которые стоят у стены.

— Не могли бы вы взять две подушки из шкафа? — спрашиваю я, кивком головы указывая на место, где они лежат.

— Конечно, — пробормотала Грейс.

Я ставлю стулья у стола, чтобы мы сидели друг напротив друга, и возвращаюсь в дом, чтобы взять две бутылки воды.

Когда я возвращаюсь на веранду, Грейс стоит, обхватив себя руками, и смотрит на открывающийся внизу вид: солнце начинает садиться.

— Идемте есть, — пробормотал я, садясь за стол.

Она присоединяется ко мне и, взяв вилку, качает головой с выражением недоверия на лице.

— Что? — спрашиваю я, прежде чем запихнуть в рот кусочек жареного мяса.

— Я потрясена до глубины души, — признается она. — С того момента, как вы застрелили моего отца, я пытаюсь понять смысл всего происходящего. — Она машет рукой на дом и вид внизу. — А теперь еще и это. —

— Я не понимаю, — говорю я между укусами.

Она смотрит на меня, и на ее лбу появляется легкая хмурая складка. — Ты чертовски загадочен, Доминик. Каждый раз, когда мы общаемся, ты меня чем-то удивляешь. —

Услышав в ее тоне что-то похожее на восхищение, уголок моего рта приподнимается.

Грейс даже не представляет, какого прогресса мы добились сегодня. Она позволила мне взять ее на руки без приступов паники, и сейчас она полностью расслаблена.

Впервые с момента нашего знакомства на ее лице нет напряжения.

В моем сердце теплеет, когда я смотрю на свою жену, надеясь, что со временем мы узнаем друг о друге все.

Мы едим в тишине, и когда я кладу вилку на пустую тарелку, Грейс спрашивает: — Почему ты напал на меня в моей спальне? —

Сожаление возвращается быстро и горячо, и я прочищаю горло, прежде чем ответить: — Я хотел проверить, сколько в тебе борьбы. Я бы никогда этого не сделал, если бы знал о твоем прошлом. —

— Это был мудацкий поступок, — пробормотала она.

— Мне очень жаль, Грейс. —

Она кивает и смотрит на окружающий нас вид.

Мой телефон начинает звонить, нарушая тишину, и я достаю устройство из кармана.

Не узнав номер, я хмурю лоб, принимая звонок.

— Говорит Варга. —

— Где вы находитесь? — сердито огрызается мужчина с густым русским акцентом.

Поднимаясь на ноги, я напрягаю все мышцы своего тела и кричу: — Кто это? —

Глаза Грейс расширились, и ее спокойная манера поведения исчезла.

— Павлов, — отчеканивает он свою фамилию.

Я мрачно усмехнулся и добавил: — У тебя хватит смелости позвонить мне. —

— Хотите знать, что еще у меня есть? — прорычал он.

— Конечно, — бормочу я со скучающим видом. — Давайте поиграем в эту игру. —

— Мертвое тело Девлина лежит у моих ног. Я убил твоего делового партнера, Варгу. Он умолял меня дать ему шанс найти тебя. — Павлов разразился смехом. — Он был готов предать вас. —

— Я хочу увидеть доказательства, — требую я, переводя взгляд на Грейс, которая следит за мной как ястреб.

Я слышу очередной взрыв смеха, а через секунду мой телефон вибрирует. Я проверяю входящее сообщение, и на нем появляется фотография Йена, лежащего в луже крови с перерезанным горлом.

Джебат! Если бы я не настоял на том, чтобы жениться на Грейс и уехать сегодня утром, она была бы в особняке во время нападения.

Поднеся устройство к уху, я убедился, что в моем голосе нет эмоций: — Вы оказали мне услугу. Теперь я владею ста процентами рынка. —

— Только пока я не перережу тебе горло, — угрожает он мне.

— Нет, если я не убью тебя первой, — мрачно усмехаюсь я.

— Я найду тебя, Варга, — говорит он, и я слышу, как он передвигается. — Девлин сказал, что ты женился на его дочери. —

Я сжимаю руку в кулак, в груди бурлит желание вырвать этого ублюдка через телефон, чтобы забить его до смерти.

— Блондинка или рыжая? — спрашивает он. — Они обе выглядят привлекательно. —

— Как насчет того, чтобы подождать у Девлина, а я приду и расскажу тебе все лично, — прорычал я.

В трубке снова раздается его раздражающее хихиканье. — Нет, здесь беспорядок, и копы скоро будут здесь. Не волнуйся. Я буду на связи. —

Звонок заканчивается, и я на мгновение задерживаю дыхание, чтобы справиться с гневом, пылающим в моей груди, прежде чем посмотреть на Грейс.

— Ты в порядке? — спрашивает она, ее глаза полны осторожности.

Понимая, что сейчас выгляжу чертовски опасно, я приседаю рядом с ее стулом, чтобы казаться ей менее угрожающим.

— У меня есть новости, — говорю я, обшаривая ее глазами в поисках любого признака приступа паники.

— Что? — шепчет она.

— Русские убили твоего отца. —

Шок сжимает ее черты, а на лице отражается странная смесь эмоций.

Не понимая, что она чувствует, я спрашиваю: — Ты в порядке? —

Она медленно кивает, сведя брови вместе. Проходит несколько секунд, и ее взгляд наполняется грустью.

Поднявшись на ноги, я обхватываю ее за плечи и тяну вверх. Я обхватываю ее руками и клянусь: — Я убью Павлова. —

— Это тот же человек, что похитил меня? — спрашивает она.

— Да. —

Она отступает назад и качает головой. — И все ради пары ракет? —

— Которую они хотят использовать против меня, чтобы захватить рынок оружия, — объясняю я.

— Это безумие, — бормочет она, а я наблюдаю за тем, как удар, нанесенный смертью ее отца, проходит. — Боже мой. Папа умер? —

— Да. — Я погладил ее по плечу.

Она отстраняется от меня и подходит к прозрачным перилам веранды, откуда смотрит на природу внизу.

— Теперь Киара будет в безопасности. Он не будет искать ее, чтобы заставить вступить в брак по расчету, который пополнит его карманы, — слышу я ее слова. — Черт, я должна сказать Киаре. — Она похлопывает себя по карманам и смотрит на раздвижные двери. — Где я оставила свой телефон? — Она хмурится. — Папа умер. —

Я сокращаю расстояние между нами и прижимаю ее к своей груди. Крепко обхватив ее руками, я говорю: — Я сожалею о твоей потере, Грейс. —

Джебат, Павлов действительно оказал мне услугу. Если бы я убил Йена, не уверен, что в результате остались бы мы с Грейс.

Я не думал, что ей есть дело до отца, но, судя по ее бурной реакции, я ошибался.

— Он не всегда был плохим отцом, — шепчет она дрожащим голосом. — До смерти матери он любил нас. — Она отстраняется, и я наблюдаю, как черты ее лица становятся жестче. — Но потом он дважды променял меня, и это разрушило все хорошее, что было между нами. —

Мне не понравились ее слова, и я сказал: — Ты не была мне променяна, Грейс. —

— Я была частью сделки, которую вы с ним заключили, — огрызнулась она.

— Нет, это была Киара. — Я поднимаю руку и обхватываю пальцами ее шею. — Я забрал тебя. У Йена не было выбора. —

Она смотрит на меня, пока я не отпускаю ее.

Разблокировав экран мобильного телефона, я быстро отправляю голосовое сообщение Эвинке. — Павлов убил Девлина. Немедленно свяжись со всеми покупателями и сообщи им, что бизнес перешел в мои руки. —

Мгновение спустя на моем экране появляется ее ответ.

Эвинка: Это решает одну проблему. Как ты узнал?

Доминик: Мне позвонил Павлов. Будьте осторожны и никуда не ходите без охраны.

Евинка: Я посылаю к вам охрану.

Доминик: Нет. Я убью их, если они будут дышать слишком громко. На горе я в безопасности. Не волнуйтесь за меня.

Евинка: Я всегда буду волноваться. Как Грейс держится?

Доминик: На удивление хорошо.

Внезапно Грейс бросается в сторону раздвижных дверей, и я бегу за ней, на ходу запихивая устройство в карман.

— Грейс? —

— Мне нужно позвонить Киаре. Я не хочу, чтобы она узнала новости от кого-то другого, — говорит она, торопливо поднимаясь по лестнице.

Когда мы входим в ее спальню, я замечаю, что она не распаковала ни одной своей сумки.

Она достает из сумки мобильный телефон, и это напоминает мне, что ее устройство не защищено.

Прежде чем она успевает разблокировать экран, я выхватываю у нее устройство, отчего ее глаза летят к моему лицу.

— Ваш телефон не защищен. Пойдем. — Я хватаю ее за руку и тащу в свой кабинет. Введя код, я распахиваю дверь и рявкаю: — Какой у вас номер телефона? —

Я подхожу к ноутбуку и открываю устройство. Когда она набирает свой номер, я ввожу его в систему и проверяю, с каких сотовых вышек он пингуется.

Сигнал слабый, но он показывает город в двух часах езды от нашего местонахождения.

— Слава богу, — бормочу я.

— Могу я позвонить Киаре? — спрашивает она.

Я встаю и достаю из шкафа какой-то гаджет. Вставив в него сотовый телефон, чтобы он отсканировал ее местоположение, я передаю его ей. — Звони как можно короче. Мне придется купить тебе новый телефон, так что скажи ей, что твой номер изменится. —

Пока я смотрю, как Грейс делает звонок, мои мысли обращаются к Павлову.