«Но он наконец-то ввёл иглу в вену», — сказал Савич. «Помнишь, сколько пробирок с кровью он наполнил?»
Бузер вздрогнул и скривился, как ребёнок. «Я не хотел смотреть, но через какое-то время всё-таки посмотрел. Три вакуумные пробирки с фиолетовыми пробками. Я спросил его, для чего вся эта кровь, и он ответил что-то вроде: „Наверное, они хотят убедиться, что твои внутренности не будут так же изуродованы, как твоё лицо“».
«Я это запомнила, потому что мне показалось, что его слова прозвучали как-то неприятно. Потом он ушёл, больше ничего мне не сказав. Думаю, он был единственным в больнице, кто отнёсся ко мне недобро».
Савич на мгновение всмотрелся в лицо Бузера. Он видел, что обезболивающие начинают действовать. Бузеру стало комфортнее сидеть в большом кресле, его мышцы расслаблены, руки разглаживают плед. Он сказал: «Давайте закройте глаза, мистер Гордон. Расслабьтесь. Представьте, что вы смотрите, как он берёт у вас кровь. Что-нибудь необычное в нём есть?»
«Я слышал, как он тихо ругался, когда не мог найти вену».
"Что-нибудь еще?"
«Ну, он остановился в дверях, когда выходил, и обернулся».
«Посмотри на него, Бузер. Он что, старый был?»
«Трудно сказать, я бы сказал, больше пятидесяти, где-то так».
Шерлок хотел, чтобы он сравнил свой возраст с возрастом матери, но она не была глупой. Она услышала, как миссис Хауэлл вошла в гостиную, неся огромный поднос с пиццей пепперони, такой горячей, что сыр капал с подбородка.
«У меня в духовке еще одна пицца, так что нам всем хватит.
Агенты?»
Бузер держал в руке кусок пиццы и сказал: «Я помню, у этого парня на пальце было это уродливое кольцо, а на мизинце — ещё одно, с большим бриллиантом. Я видел их, когда он достал хирургические перчатки, чтобы надеть на руки».
То самое бриллиантовое кольцо на мизинце, которое описывала миссис Мо. мужчина, одетый когда он арендовал «Зодиак» в Саусалито.
Шерлок откусил кусочек, а затем спросил: «Какого размера было это уродливое кольцо?»
Бузер внимательно посмотрел на её лицо. «У вас кусок сыра на подбородке, агент Шерлок».
Она рассмеялась, вытерла лицо салфеткой. «Спасибо. Пицца очень вкусная, миссис Хауэлл. А кольцо, мистер Гордон?»
«Знаете, это было похоже на религиозное кольцо. Оно выглядело очень старым и массивным, с несколькими тусклыми камнями, торчащими посередине».
«Почему вы говорите «религиозный»?»
Бузер пожал плечами. «Не знаю, просто какое-то чувство, наверное, когда я это увидел. Я был как на взводе, и это вырвалось у меня изо рта: „Ты бывший священник?“»
Он спросил меня, почему я так думаю, и я указал на его кольцо.
«Он сказал: «Нет, это просто кольцо, которое я выиграл у одного старика в покер».
Ничего больше, и всё. Мне было всё равно, потому что я беспокоилась из-за иглы в его руке и хотела поскорее с этим покончить.
Двадцать минут спустя, когда пицца благополучно расположилась в желудках миссис...
Хауэлл проводил их до двери. Шерлок просто не мог не спросить её:
«Можно спросить, сколько тебе лет? Ты похожа на сестру Бузера, а не на его мать».
Миссис Хауэлл рассмеялась: «Если я вам расскажу, это может дойти до моего мужа.
Самое странное, что его смущает, что я выгляжу намного моложе его. Прелести пластической хирургии, но не говорите об этом Дэниелу. Он думает…
Я идеальна, и я не хочу, чтобы он думал иначе. Разве мой Пол не потрясающий молодой человек?»
Когда они вышли из квартиры Бузера, Савич остановился у арендованной машины, притянул Шерлока к себе и поцеловал. «Ага, пепперони».
«Мне тоже удалось съесть всё твоё. Бедная миссис Хауэлл, она так расстроилась, что не взяла с собой вегетарианскую пиццу на всякий случай. Думаешь, наш стрелок и правда выиграл этот уродливый религиозный перстень в покер?»
Хайд-стрит, Рашн-Хилл
Воскресенье
После четырех долгих стуков Ева открыла дверь Гарри Кристоффу.
«У меня было такое чувство, что это ты, но я надеялся, что ошибаюсь».
«Зачем? Может, почтальон нужен? Сегодня воскресенье, в воскресенье почты не доставляют».
Она рассмеялась. «Нет, я не в состоянии вести себя как все вежливо и цивилизованно. Извини, что пропустила сегодняшнюю встречу. Ты мне всё расскажешь?»
«Хорошо, но сначала ты должна пригласить меня войти. Я подумал, что ты будешь в довольно плачевном состоянии, поэтому пришёл с подарками». Он протянул ей пакет с выпечкой и закрытую чашку, от которой до её носа донесся аромат тёмно-жжёного кофе.
Ева сначала взяла сумку, посмотрела вверх и сказала: «Спасибо», а затем:
«Ты просто потрясающий, Гарри, и даже кофе принёс. Нет, ты просто потрясающий, ты настоящий принц, агент Кристофф. А глазированный кофе есть?»
Он посмотрел на её чистое лицо, на волосы, распущенные по плечам поверх выцветшего красного халата, на босые ноги. «Ты похожа на королеву выпускного бала в реалити-шоу. Я рада, что ты выспалась сегодня утром.
Как твоя спина?
Она заставила себя выпрямиться. «Я буду в порядке после трёх пончиков и этого чудесного кофе. Заходите, пойдём на кухню. Может, там больше одного глазированного?»
«Их три, но я сам надеялся на один», — сказал он, следуя за ней на кухню. Он всё ещё не мог поверить, насколько продуманным
И выглядела она круто: столешницы из бледно-зелёного гранита с чёрными вкраплениями, а над небольшим центральным островом висели медные кастрюли. Он сказал: «Моя кухня как будто из сороковых».
«Главное, чтобы всё было чисто и работало, какая разница, из какого десятилетия оно сделано? Всё дело в еде и в том, кто её готовит, верно? Молоко в кофе? Ты же не хочешь пончик с глазурью, правда? Ты откуда-то знаешь, что это мой любимый?»
«Нет, дайте мне шоколадку с посыпкой. Я настоящий мужик».
«Сколько пончиков?»
"Шесть."
Она расставила всё на маленьком кухонном столике, и они принялись за пончики и кофе, не говоря ни слова, пока на бумажной тарелке не остался только один пончик без глазури. Ева вытерла липкую глазурь со рта и пальцев, рассмеялась и наклонилась, чтобы смахнуть красную крошку с его подбородка. Она откинулась на спинку кресла и довольно вздохнула. «Спасибо. До твоего прихода я только что вышла из душа и думала, что приготовить на завтрак. Ничего не нравилось, а потом появился ты».
Она отметила его чашкой кофе.
Он спросил: «Как тебе спалось прошлой ночью?»
«В объятиях ангелов, с помощью двух таблеток аспирина и снотворного. Я стараюсь держаться подальше от кодеина». Она потянулась, замерла, а затем очень медленно начала снова потягиваться.
Гарри встал. «Дай-ка я посмотрю, насколько сильны сегодня синяки».
Она посмотрела на него снизу вверх. «Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я сняла халат?»
«Ну да, но не думай, что ты должна устраивать передо мной представление, хотя я и позволила тебе съесть все три глазированных пончика. Нет, просто покажи мне свою спину. Знаешь, если ты не можешь считать меня своим врачом, можешь представить себя натурщицей, укутанной полотенцем. Ну же, Барбьери, я не собираюсь на тебя нападать. Ты в безопасности. Я недостаточно отчаянна, и, по правде говоря, ты сейчас выглядишь слишком жалко».
Она встала, повернулась к нему спиной и позволила халату соскользнуть до талии.
Гарри откинул ей волосы, хотя в этом не было необходимости, и принялся рассматривать оттенки её зелёного, чёрного и жёлтого на спине. «У тебя живёт художник-модернист?»
Она попыталась оглянуться через плечо. «Так плохо?»
Он слегка коснулся кончиками пальцев одного синяка. Она не вздрогнула. «У тебя есть крем для мышц?»
Она снова запахнула халат. «Да, я так делаю, несмотря на всю пользу, которую он мне принёс. Я не могу дотянуться до проблемных мест».
«Получите. Я сделаю это за вас».
Она бросила на него взгляд, а затем оставила его на кухне допивать кофе и любоваться своим маленьким садом за домом с двухметровыми каменными стенами и одиноким кипарисом. Сейчас всё выглядело застывшим, но он представлял себе, как летом здесь будет много красок.
Он съел последний пончик, так как он был шоколадным.
Через минуту она вернулась на кухню и протянула ему белый тюбик. Он был совершенно новым.
«Вроде бы, это хорошая штука, не только от боли в мышцах, но и от синяков. Купил вчера, а потом понял, что не могу дотянуться».
Она снова сбросила халат до пояса и ухмыльнулась через плечо.
«Неужели я настолько жалок?»
«Не совсем. Ты причесалась».
«Ну, я посмотрела в зеркало и чуть не упала в обморок. Мне нужно было что-то сделать».
Гарри намазал пальцы кремом, посмотрел на её длинную спину, на мгновение закрыл глаза, чтобы взять себя в руки, и коснулся пальцами её кожи. Я надёжный, непревзойдённый профессионал, выполняющий свою работу. Ему бы хотелось, чтобы она выглядела жалко, но дело в том, что она выглядела совсем не жалко. Он напомнил себе, что смотрит на спину помощника маршала, покрытую сине-зелёными пятнами, но, к сожалению, это не помогло.
«Я слишком сильно тру?»
Она бросила через плечо: «Нет, это здорово».
«Хотите лечь на живот? Как профессионал с профессионалом?»
Она рассмеялась, а потом простонала: «Не самая лучшая идея, даже с точки зрения профессионала. У тебя очень хорошие руки, Гарри».
Действительно хорошие профессиональные руки . Он начал насвистывать, продолжая втирать крем в её спину размеренными плавными движениями, углубляясь, когда понимал, что не причиняет ей боли. И если его руки опустились чуть ниже синяков, значит, у неё на талии болят мышцы, и массаж не мог не помочь.
«Теперь синяков не видно, — сказал он. — Ты весь белый, потому что я израсходовал на тебя половину тюбика».
«По ощущениям, приятно и горячо».
Он не хотел останавливаться, но остановился. Он отступил назад. Она медленно накинула халат. Она повернулась. «Спасибо. Посмотри на меня, кажется, я могу выпрямиться без стонов».
Он подошёл к раковине, чтобы вымыть руки. Он чувствовал глубокое тепло и знал, что оно должно быть приятным для её спины.
«Расскажите мне подробнее о вашей сегодняшней встрече с Чейни, Савичем и Шерлоком».
Он ответил ей, пока у неё не осталось больше вопросов. Зазвонил его мобильный телефон.
"Ага?"
«Чейни здесь, Гарри. Они нашли Микки О’Рурка. Двое ребят в Никасио видели, как его хоронили. Слава богу, у них хватило ума промолчать, и он их не увидел. У шерифа округа Марин, Бада Хибберта, на столе лежала фотография Микки, он узнал его и позвонил мне. Я позвонил Савичу и Шерлоку. Они закончили допрос Бузера Гордона. Я не хочу звонить Барбьери; она, вероятно, всё ещё лежит на животе, под кодеином».
«Вообще-то, — сказал Гарри, — я сейчас с ней, и с ней всё в порядке. Ей нужно одеться, но мы приедем как можно скорее».
«Хорошо. Попроси Еву реквизировать «Шевроле Сабурбан» у маршалов.
бассейн, таким образом, мы все пятеро сможем подняться наверх вместе».
Гарри отключил телефон. Подняв взгляд, он увидел Еву, стоящую в дверях кухни, неподвижную, с каменным лицом.
«Вы слышали, что сказал Чейни?»
Она кивнула. «Я не хотела верить, что Микки мёртв, это было слишком больно, поэтому я старалась не думать об этом». Она сглотнула. «Но я знала, что он должен был быть мёртв. Гарри, он мёртв, просто… мёртв. Этот монстр убил его».
Гарри сказал: «Да, его убил монстр. Но у нас есть двое детей, которые его видели. У нас есть свидетели, Ив. Чейни хочет, чтобы мы поднялись туда.
Мы его поймаем, ты же знаешь.
Она повернулась, чтобы пойти в спальню, и бросила через плечо: «Я не могу этого выносить, Гарри, просто не могу».
Гарри подумал о миссис О'Рурк, подумал о дочерях-подростках Микки О'Рурка, подумал о неопределенности, в которой они жили последние четыре дня, о пожирающем душу страхе, а теперь им предстояло столкнуться со смертью мужа, отца.
Когда Ева вышла, она была одета в чёрно-красное, волосы собраны в хвост, на лице нет ни капли макияжа. Глаза опухли от слёз.
Он подошёл к ней и легонько провёл кончиком пальца по её щёке. «Прости меня, Ева. Поверь, я понимаю, что ты чувствуешь».
Рядом с Никасио, Калифорния
Сорок пять минут к северо-западу от Сан-Франциско
воскресенье днем
Гарри свернул на автомобиле Chevy Suburban федеральных маршалов США с шоссе 101 на запад, на Лукас-Вэлли-Роуд, проехал около десяти миль, а затем повернул направо на Никасио.
Шерлок посмотрел на холмистые земли, где паслись скот и лошади.
«Холмы по-прежнему золотисто-коричневые, даже несмотря на дождь».
Чейни сказал: «В этом году дождь немного запоздал. К марту холмы будут такими же зелёными, как Ирландия». Он увидел, как Гарри включил дворники в прерывистом режиме, и сказал: «Надеюсь, лёгкий туман останется. А вот полноценный ливень действительно всё усложнит». Он помахал рукой, когда Гарри повернул налево. «Вот Никасио, целый квартал. Его главная достопримечательность — красное здание школы 1871 года постройки. Это историческая достопримечательность».
Гарри сказал: «Впереди водохранилище Никасио. Вы увидите, что этот район — настоящее смешение: несколько эксклюзивных, дорогих домов соседствуют с фермерскими угодьями и старыми хиппи-тусовками».
Ева сказала: «Трудно поверить, что мы так близко к миллиардам людей, живущих в Сан-Франциско».
Они все думали: « Мы говорим о нелепой погоде и пейзаж, потому что Микки О'Рурк мертв.
Гарри заехал на импровизированную парковку, вылез из «Шевроле» и открыл ворота. «Вот она. Ранч-роуд». Он вернулся во внедорожник и проехал через ворота. Он ехал по узкой, грязной дороге среди деревьев, живописных пастбищ и холмов, усеянных коровами.
Они наткнулись на белый Crown Vic с зеленым удостоверением шерифа на боку, припаркованный на краю дороги.
Бад Хибберт, шериф округа Марин, был высоким и поджарым, как бегун, с густыми седыми волосами, блестевшими под лёгкой пеленой дождя. Его морщинистое, обветренное лицо выдавало, что ему было лет пятьдесят, а тёмные, умные глаза смотрели так, будто видели всё на свете.
«Как ФБР удалось заполучить внедорожник маршалов США?» — спросил он, кивнув в сторону большого черного Suburban.
«Я заместитель маршала Ив Барбьери», — сказала Ив и пожала ему руку. «Я их сводник». Она представила всех, а шериф Хибберт представил своих трёх заместителей, все из главного вокзала Сивик-Сентер.
Хибберт сказал Чейни: «Я получил данные о федеральном прокуроре Микки О’Рурке, которые вы отправили в пятницу днём. Когда мы поняли, что тело принадлежит О’Рурку, я немедленно отвёз наших ребят, чтобы сохранить место преступления для вас. Вы пришлёте команду криминалистов?»
Чейни кивнул.
Шериф Хибберт сказал: «Мы знали, что двое детей, которые видели убийцу, не притворялись, потому что отец Руфино Рамиреса — заместитель шерифа в нашем отделении Пойнт-Рейес.
«Мы не видели ничего подобного, агенты, со времён убийств на обочине дороги. Это уже распространилось по всему городу».
Хибберт поднял лицо. «Дождь то лил, то прекращался всё утро. Боюсь, я чувствую, что он усилится. Выбора нет, давайте сделаем это», — сказал он, повернулся к патрульной машине и бросил через плечо: «Заместитель шерифа Рамирес отвёз своего сына, Руфино, и его подругу, Элеонору, обратно к себе домой; потом он позвал остальных родителей, так что они все вместе ждут вас. Насколько далеко от вас отстаёт группа экспертов?»
Чейни сказал: «Они прибудут всего через несколько минут. Я позвонил Джо Элдеру, руководителю группы экспертов, и сказал ему, что ваш заместитель будет ждать их здесь, в том же месте, где вы встретили нас».
Шериф Хибберт кивнул, сел в свой «Краун Виктория» и медленно провёл их мимо ещё нескольких грунтовых дорог, прежде чем повернуть налево на четвёртом повороте, где они оказались в густых дубах и лаврах. Вскоре они увидели ещё полдюжины машин, выехавших на траву вдоль грунтовых дорог, прижавшись пассажирскими бортами к деревьям. Колея сузилась до грунтовой тропы.
Шериф остановился, вышел из своего «Краун Вик» и помахал им рукой. Он сказал: «Мы полагаем, что убийца припарковался примерно в двадцати футах отсюда».
Тропа; именно там мы нашли следы шин, чёткие и ясные до того, как начался дождь. Наши ребята сейчас снимают слепки шин. Он отнёс тело О’Рурка примерно на сто футов дальше в лес. Это частная территория, но отсюда дом не виден.
Они шли за ним по узкой тропинке, над головой густые деревья, словно в лесу сгущались сумерки. Ветра почти не было, но воздух был полон дождя, и моросил мелкий дождь. Когда они вышли на небольшую поляну, Шерлок подняла глаза, надеясь увидеть хоть немного солнца, но знала, что этого не произойдёт. Она надеялась, что сильный дождь задержится ещё какое-то время, чтобы у криминалистов было достаточно времени укрыться.
Полицейские округа Марин кружили вокруг могилы Микки О’Рурка, разговаривали и пили кофе. Савич увидел, что яма глубиной около метра – достаточно глубоко, чтобы Микки О’Рурк скрывался в этом пустынном месте десятилетиями, если бы не эти двое детей. Он хотел с ними познакомиться. Он кивнул помощнику шерифа, затем наклонился и откинул белый брезент. Они смотрели на бледное как кость лицо Микки О’Рурка и на непристойный красный шрам на шее. Полицейские, стоящие у могилы, смотрели вместе с ними.
Ева не могла этого вынести, просто не могла. Она сглотнула и отвернулась. Она сказала: «Рэмси это ненавидит. Почему он должен был умереть?»
На это не было ответа.
Все обернулись на звук шагов, приближающихся по тропе.
«Это наша команда криминалистов», — сказал Чейни и помахал рукой, увидев Джо Элдера.
«Чего вы нам мешаете!» — крикнул Джо, всё ещё издалека. «Убирайте свои трупы, дайте нам пройти».
Джо уже приближался к пенсии. Он был раздражён дураками, раздражён вообще, и обычно фыркал на любого, кто оказывался рядом.
Они слышали, как он выкрикивал приказы своей команде, состоящей из двух мужчин и двух женщин, рычал на помощников шерифа, которые случайно зашли в его кабинет, и кричал, чтобы ему и его людям принесли кофе.
Когда Микки О’Рурка наконец вытащили из могилы, воцарилась тишина. Ева перекрестилась по привычке, укоренившейся с детства, и помолилась. Она взглянула на Гарри, лицо которого казалось высеченным из камня. Руки, однако, были прижаты к бокам.
Поскольку им больше нечего было делать, шериф Хибберт повёл их к дому Рамиресов. Он находился в миле от другой грунтовой дороги и представлял собой небольшой дощатый домик, прижавшийся к группе лавровых деревьев.
Они услышали высокие, возбуждённые голоса двух детей ещё до того, как вошли в дверь. После того, как дети были представлены друг другу и получили заверения, что никто не будет их запугивать, Хулио Рамирес провёл их из кухни.
Им было одиннадцать лет. Как Эмма, подумал Шерлок, и худые, как скейтборды. Они выглядели одновременно испуганными и взволнованными, как их родители.
Элеонора была очень похожа на свою мать: маленькая и тонкокостная, совсем не похожая на отца, к счастью для нее.
Руфино был симпатичным мальчиком, вылитый заместитель отца. Будущий сердцеед, подумала Ева.
Прошло около десяти минут, прежде чем помощник шерифа Рамирес убедил остальных родителей вернуться на кухню и подождать. Наконец, они усадили детей за старинный обеденный стол из красного дерева, поставив каждому по бокалу безалкогольного напитка и рядом с тарелкой шоколадного печенья, подаренного матерью Элеанор.
Еще через несколько минут они осторожно подвели Элеонору и Руфино к тому моменту в своем рассказе, когда их исследования привели их к поляне.
«Не беспокойтесь», — подумал Шерлок. «Вы двое поступили умно, что не стали его окликать».
Руфино сказал: «Мы почти это сделали, но тут Элли схватила меня за руку и указала куда-то.
Мы оба увидели лопату и большую кучу земли. Элли чуть не обмочилась от страха.
Элли ударила его по руке. «Да? Ну, ты тоже, Раф».
Шерлок ухмыльнулся им обоим. «Понимаю. Можете сказать, во что был одет этот мужчина?»
Элинор сказала: «На нём был коричневый плащ, а на голове была бейсболка «Джайентс». Моросил дождь».
Руфино сказал: «Мы пытались найти двойную радугу, но не смогли.
Мы не видели его лица, потому что он стоял к нам спиной. Он утрамбовывал большую кучу земли, а потом набросил веток на…
«Могила», — сказала Элеонора и сжала пальцы Руфино. «Это было ужасно».
Руфино сказал: «И мы сразу поняли, что это могила, и знали, что этот человек нехороший, поэтому мы вели себя очень тихо».
Ева подумала: «Вы оба живы, потому что он никогда не осознавал, что вы живы». Вот. У Евы не было ни малейших сомнений, что этот мужчина убил бы обоих детей и похоронил их вместе с Микки О’Рурком. Её волосы, собранные в хвост, качнулись вперёд, когда она наклонилась к детям. «Ты видела хоть часть его лица?
Нравится его профиль?
«Нет», — сказал Руфино. «Мы всегда были за ним. Его ботинки были очень грязными. Ноги у него были маленькие, как у моего отца».
Гарри спросил: «Вам показалось, что он высокий? Низкий? Толстый?»
«Он был довольно высоким», — без колебаний сказала Элли, — «и он не был толстым, но и не таким худым, как отец Рафа».
«Он был примерно одного роста с твоим отцом, Руфино?» — спросила Ева.
Руфино не был уверен; парень был довольно далеко. Он знал, что заместитель маршала разочарована, но не хотел ничего выдумывать, и она улыбнулась ему, когда поняла это. Он улыбнулся в ответ. Да, действительно, убийца девушек, снова подумала Ева.
Она спросила: «Он показался тебе старым? Молодым?»
«Старый», — сказали оба ребенка одновременно.
«Старше твоих родителей?»
Ни один из детей не был в этом уверен. Для этих детей любой, кому было больше двадцати, был старым.
Чейни спросил: «И что произошло потом?»
Руфино допил остатки газировки и вытер рот рукой.
«После того как он накрыл могилу ветками, он наклонился и поднял лопату».
Элли сказала: «Он что-то сказал, а затем ушел».
У Гарри забилось сердце. «Ты слышал, что он сказал?»
Элли сказала: «Да, сэр, но ни Раф, ни я не поняли, что это значит. Сначала было что-то вроде «Покойся с миром», а потом имя — кажется, Микки. Мы боялись пошевелиться, поэтому просидели ещё пять минут».
Руфино сказал: «Мы услышали, как завёлся мотор автомобиля. Он был далеко, но мы его услышали. Мы решили, что он уходит, поэтому можно двигаться».
Элли дрожащим голосом сказала: «Это было ужасно. Мы сидели там, смотрели на эти ветки и на всю эту чёрную землю и знали, что под землёй лежит мёртвое тело».
Руфино наклонился и похлопал её по спине. «Всё хорошо, Элли, всё хорошо».
Чейни сказал: «Дети, позвольте мне сказать вам, что вы оба герои. Без вас человек, которого вы видели похороненным, вероятно, никогда бы не был найден. И вы действительно…
нам помогли».
Руфино снова похлопал Элли по спине. «Раз ты девочка-герой, то, думаю, тебе и бояться нечего». Девочка перестала дрожать.
По одному шоколадному печенью каждому, и все за столом поняли, что дети вымотались. Они всё ещё были взволнованы, но вымотаны. Все вышли на кухню, чтобы поблагодарить родителей и сказать им, какие у них замечательные и умные дети. Шерлок внимательно посмотрел на отца Руфино – рост, наверное, пять футов десять дюймов, плюс-минус, и сто пятьдесят фунтов, плюс-минус. Сью была выше из них двоих?
Вернувшись к могиле вместе с шерифом Хиббертом, они заглянули в пустую яму. Дождь усилился, земля быстро превращалась в грязь и сползала в яму. « Покойся с миром, Микки, вот что он сказал над могилой Микки». Шериф посмотрел на каждого из них. «Я очень хочу, чтобы вы прижали этого ублюдка».
Наступила тишина. Шерлок сказал: «Убийца в целом соответствует описанию стрелка Рэмси. Более или менее».
Гарри сказал: «Если это тот же самый парень, это должно быть связано с Кэхиллами. Но это может быть и женщина, эта Сью, я полагаю». Он сжал кулак в ладони.
Савич кивнул. «Хорошо, мы пока точно не знаем, когда умер О’Рурк, но, судя по телу, я предполагаю, что его убили сравнительно недавно. Возвращался ли убийца из больницы после попытки убить Рэмси на лифте туда, где он спрятал Микки О’Рурка, чтобы убить его?»
Да, так оно и было, подумал Гарри и кивнул.
Ив повернулась к шерифу Хибберту: «Значит, он мог спрятать Микки О’Рурка где-то неподалёку. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счёт, шериф?»
Шериф Хибберт кивнул. «Помощник шерифа Рамирес сказал мне, что в лесу неподалёку есть старая фермерская хижина, на участке, принадлежащем новому дому, построенному застройщиком около шести лет назад. Что касается хижины, то она уже много лет стоит заброшенной. Давайте посмотрим».
Они пристроились за машиной шерифа и вскоре свернули с другой грунтовой дороги на ухабистую тропу. Они медленно прошли около пятидесяти футов, пока не смогли двигаться дальше.
Шериф Хибберт высунулся из окна. «Отсюда новый дом не виден, потому что грунтовая дорога — Мейсонс-Кросс — идёт под углом в девяносто градусов посреди дубовой и лавровой рощи. Остаток пути до хижины нам придётся пройти пешком».
Они вылезли из «Сабурбана» под моросящий холодный дождь и грязь и поплелись за шерифом около двадцати ярдов.
Хибберт остановился. «Вот он».
Они уставились на ветхую деревянную хижину, которая, вероятно, была старше родителей шерифа Хибберта.
Шериф Хибберт жестом отозвал их. Он открыл скрипучую деревянную дверь, держа пистолет наготове. Они услышали, как он втянул воздух.
Он отступил назад, его лицо было бледным, как смерть, в тусклом свете. «Тебе это не понравится».
В хижине была всего одна комната, может быть, двенадцать на двенадцать футов, с прогнившими насквозь половицами. Часть крыши обвалилась, вероятно, много лет назад, и дождь затопил её. У дальней стены, под остатками крыши, стояла одна металлическая койка. На кровати висело грязное одеяло, больше ничего.
Одеяло и матрас были пропитаны кровью, засохшей и черной.
Кровь была забрызгана деревянные доски пола и даже стены.
Чейни достал мобильный телефон. «Джо? Мы нашли место убийства. Мне нужно, чтобы ты привёл к нам пару своих людей». Он передал свой телефон шерифу Хибберту.
«Попросите помощника шерифа Миллис показать вам дорогу. Хижина находится недалеко от Мейсонс-Кросс-Роуд. Вам придётся пройти немного». Он вернул телефон Чейни.
Никто из них больше не произнес ни слова. Все знали, что Микки О’Рурк провёл последние три дня своей жизни, привязанный к этой койке, в одиночестве, нутром чувствуя, что умрёт. И он умер. Возможно, он хотел умереть в конце. Судя по виду хижины и пятнам крови, его избили. Хотите узнать?
Было трудно отстраниться, отгородиться от ярости и печали, заставить себя сосредоточиться на том, что было перед ними. Шерлок сказал: «Есть вероятность, что он оставил отпечатки пальцев».
Ева сказала: «Он пока не пропустил ни одного трюка, но он и не ожидал, что кто-то найдёт эту хижину. Так что, возможно, ты прав».
Гарри спросил шерифа Хибберта: «Знаете ли вы, как долго эта хижина пустует?»
«Как минимум двадцать лет, а может, и больше. С тех пор, как я стал шерифом, я не слышал, чтобы кто-то здесь жил. Время от времени в наших заброшенных домах ютятся бездомные, но не здесь, потому что это слишком отдалённо». Он посмотрел на доски, вдавленные в обрушивающийся потолок. «Безопаснее будет разбить лагерь под деревом». Он посмотрел в сторону кровати.
«Как я ненавижу этот запах, запах смерти».
Чейни в последний раз оглядел комнату и сказал, обращаясь скорее к себе, чем к остальным: «Мне решать, сказать ли миссис О’Рурк, что её муж мёртв. Я возьму с собой капеллана». Он вздохнул. «Как будто это поможет». Он поднял взгляд. «Этот парень не заслуживает того, чтобы ходить по земле». Он на мгновение замолчал. «Я знаю, что женщина этого не делала. Если это была Сью, то Сью — мужчина».
—
«Странно», — подумала Ева, глядя в окно «Сабурбана», пока Гарри вез их обратно в город, — «дорога домой всегда казалась быстрее».
Она слушала, как дворники хлопают, словно метроном, слушала, как идет дождь, теперь, когда они уже не мокли, стоя под ним, и это странно успокаивало и в каком-то смысле успокаивало.
Она видела, как Чейни смотрит на свои руки, сложенные на коленях. Он, должно быть, думал о миссис О’Рурк, девочках и о том, что он им скажет – это не могло быть правдой, по крайней мере, не всей правдой.
Гарри выглядел напряженным, механическим, словно боялся что-либо выразить, опасаясь крика. Савич и Шерлок тоже были бесстрастны, но Диллон прижимал раскрытую ладонь жены к своему бедру.
Она подумала, сколько ужаса они видели. Слишком много, подумала она. О чём они думали?
Ева почувствовала волну отчаяния, не только из-за кровавой бойни, которую они обнаружили в хижине, но и потому, что это было неопровержимое доказательство того, что некоторые люди
Были просто злыми, некоторые люди просто лишены всякого сострадания и вообще каких-либо человеческих чувств. Как ещё этот монстр мог так жестоко убить Микки?
Покойся с миром, Микки. Она сама хотела его убить.
Она встретилась взглядом с Шерлоком. Шерлок спросил: «Как твоя спина, Ева?»
Она резко отстранилась от края. «Спасибо Гарри-Рукам, я чувствую себя отлично». И добавила: «Гарри был у меня сегодня утром, и, скажу я вам, у него просто потрясающие руки. Кажется, он даже сорвал с меня стон, настолько это было приятно».
Никто не сказал ни слова.
Откуда это взялось?
Ева откашлялась. «Я хотела сказать, что он массировал мне спину кремом для мышц и…»
«Отпусти, Ева», — сказал Гарри. «Никто не подумает, что в твоей голове или моей были какие-то похотливые мысли. Твоя спина была лилово-зелёной, и ты ковыляла, как хромая старая помощница маршала на пенсии».
Еве безумно хотелось смеяться.
Когда они прибыли в Федеральное здание, Чейни сказал: «Я заберу капеллана на своей машине и поеду к миссис О'Рурк.
Что касается остальных, то сегодня воскресенье. Возьмите себе немного отдыха, постарайтесь отвлечься от всего этого. Завтра утром нам нужно, чтобы ваши мозги были готовы. Мы можем рассчитывать на то, что первым делом получим ответ от судмедэкспертов и судмедэксперта. — Он на мгновение замолчал. — Пожелайте мне удачи.
Они так и сделали, и все были благодарны, что сегодня им не пришлось оказаться на его месте.
Ева попрощалась и пошла гулять под дождём. Через пару кварталов она поняла свою ошибку, когда каждый шаг отдавался болью в спине. Она увидела такси, и – чудо из чудес – оно остановилось. Она направила водителя-украинца к церкви Святого Франциска на Ларкин, которая уже почти сто лет была неотъемлемой частью её района Рашн-Хилл. Дождь усилился, когда она открыла боковую дверь и проскользнула внутрь. Там было тепло, полумрак и древность. Она вдохнула мягкий воздух, пахнущий ладаном. Здесь она всегда чувствовала себя в безопасности. Она немного посидела, впитывая тишину и разглядывая многочисленные символы надежды, окружавшие её – надежды, которая, как она знала, была заложена в самих стенах. Она наклонилась вперёд на скамье и вознесла благодарственную молитву за то, что Элеонора и Руфино живы. Она молилась, чтобы нашли этого человека, который бездумно убил Микки О’Рурка, который пытался убить Рэмси. Она
Она не молилась о том, чтобы убить его; она не считала нужным давить на Бога в таких вопросах. И она молилась за душу Микки О’Рурка.
Вернувшись в вестибюль, она увидела отца Готье, стоявшего у больших закрытых двустворчатых дверей, скрестив руки на груди и раскрыв зонтик у ног, чтобы сушить его. Он был давним настоятелем церкви Святого Франциска, всегда тихим и терпеливым. Отец Готье пристально посмотрел на неё. «Надеюсь, ты нашла то, что искала, Ева. Я заметил, что тебя сегодня не было в церкви. Тебя что-то беспокоит?»
Она сообщила ему, что Микки О’Рурк, которого отец Готье знал своим прихожанином гораздо дольше, чем она, умер насильственной смертью. Подробностей она не сообщила.
Он взял её за руку, на мгновение закрыв глаза. Он прошептал: «Мне очень жаль его семью, всех нас. Реквием в темпе » .
Они постояли немного молча, а затем отец Готье сказал: «Ты мокрый», и в его голосе послышались нотки юмора, благослови его бог.
Ева сказала: «Сейчас уже не так. Внутри очень тепло. Думаю, я бы хотела, чтобы так и оставалось».
Когда отец Готье ушёл, она достала телефон. «Гарри, извини, что звоню, когда ты только собирался домой. Не мог бы ты заехать за мной в церковь Святого Франциска на Ларкин? Ещё не поздно, и мне не помешает компания. Могу приготовить нам что-нибудь поесть, если хочешь».
«Если вы готовы, то и я готов», — сказал он.
Дом судьи Шерлока
Малберри-стрит, Пасифик-Хайтс
Сан-Франциско
Воскресный вечер
Шон лежал, безжизненный, на плече Савича, а тот гладил его по спине. Он уснул между бабушкой и дедушкой перед телевизором.
смотреть футбол в воскресенье вечером.
Он отвёл Шона во вторую гостевую комнату рядом с их спальней и спальней Шерлока, аккуратно уложил его на спину на односпальную кровать, детская кроватка которой давно хранилась в подвале. Он накрыл его простынёй с динозавром и двумя одеялами, так как Шон любил спать в тепле. Он поцеловал его, вдохнул запах ребёнка и выпрямился. Он почувствовал лёгкое прикосновение руки Шерлока к своей руке.
«Он такой красивый, такой идеальный, и мы его создали», — прошептала она. «Разве это не потрясающе?»
Савич повернулся и обнял её. Он шепнул ей на ухо: «Я подумал, что сейчас было бы неплохо быть таким же невинным, как Шон». Он закрыл глаза и прижался лицом к её волосам. «Я не могу выбросить из головы лицо Микки О’Рурка и ту фермерскую хижину, где его избили и убили». Он обнял её ещё крепче. «Жизнь так хрупка. Ты здесь, потом тебя нет, и это конец, пути назад нет, ничего не изменить».
Она обняла его, поглаживая руками по спине, и сказала ему в щеку: «Диллон, я думала о том, что сказал Чейни: женщина не стала бы так убивать Микки О’Рурка. Я не понимаю,
Или нет. Мало того, что убийца была дикаркой, ей пришлось бы нести О’Рурка обратно к машине, на приличное расстояние от хижины, а потом ей пришлось бы нести его ещё дальше, чтобы похоронить.
Помните, Элли и Руфино сказали, что после того, как он отошёл от могилы О’Рурка, они услышали, как машина завелась, довольно далеко? Сью хрупкого телосложения. Даже с её невероятно сильной верхней частью тела я не понимаю, как она смогла бы это сделать.
О’Рурк был крупным парнем — выше тебя. Что это значит?
Савич сказал: «Это значит, что наша Сью — не женщина».
Хайд-стрит, Рашн-Хилл
Сан-Франциско
в воскресенье вечером
Когда они приехали в квартиру, у Евы так сильно болела спина, что она не думала, что сможет сделать и шага, пока рука Гарри не взяла её за локоть. «Руки Гарри здесь, чтобы позаботиться о тебе, чтобы у тебя был шанс поспать сегодня ночью.
Но сначала тебе нужен долгий горячий душ. Я не хочу, чтобы ты заболел.
«Я могу сварить тебе кофе».
«Я сделаю это, пока ты принимаешь душ. Когда ты высохнешь и согреешься, я позабочусь о твоей спине. Я позвоню во дворец Фэн Нянь и закажу нам китайскую еду.
Мы можем расслабиться перед телевизором, посмотреть остаток футбольного матча и поесть яичные рулетики».
После душа Ева пошла в гостиную, чтобы увидеть игру «Патриотов».
Квотербек Том Брэди отдал пас Уэсу Уэлкеру и коротко закричал: «Думаю, Уэс Уэлкер был бы отличным маршалом», — сказала она. «Он сильный и быстрый, и сразу видно, что у него высоковольтный мозг». Она улыбнулась Гарри, бросая ему тюбик крема для мышц. Она осторожно села рядом с ним на диван, спустила халат с плеч и наклонилась вперёд. Её волосы распущены по спине. Он посмотрел на неё, затем перекинул волосы ей через плечо и начал разглаживать крем по спине.
Он гладил её до финального свистка. Она очень не хотела, чтобы он останавливался, но в конце концов сказала: «У тебя руки сведет судорогой. Теперь всё хорошо, спасибо. Не могу поверить, насколько я была напряжена. Боже, уже почти девять часов. Ты уже голодна?»
«Ужин должен быть здесь с минуты на минуту. Ты хорошо себя чувствуешь?»
«Лучше», — сказала она, — «гораздо лучше». Она поняла, что её халат всё ещё расстегнут.
Она быстро поправила его, застегнула и завязала пояс. Она повернулась к нему лицом и легонько коснулась его руки. «Ты очень добр, Гарри, спасибо».
Гарри помолчал всего мгновение, а затем сказал: «Шерлок рассказал мне о домашней пицце миссис Хауэлл для её сына, Бузера, какая она была вкусная сегодня утром. Я думал, мы едим слишком много пиццы, поэтому едим сычуаньскую. Тебя это устраивает?»
«Это просто здорово. Знаете, я не могу представить себе дилетанта, пытающегося найти вену на моей руке и втыкающего в неё иглу дюжину раз? Жаль, что у него были закрыты лицо и голова».
Гарри сказал: «Да, но нам сегодня очень повезло — если бы те дети его не увидели, мы бы до сих пор искали Микки О'Рурка».
«Да, навсегда. Эй, что ты хочешь к жареному рису? Пиво?»
Гарри попросил воды. Он смотрел, как она идёт на кухню. Она выглядела свободнее, походка стала легче. Он сказал: «Я позвонил Чейни, пока ты была в душе. Он сказал, что миссис О’Рурк храбрая, именно так он это и сказал. Наверное, он ожидал, что она рассыплется, но она не расплакалась. Она сказала ему, что хочет сама рассказать дочерям. Капеллан остался, но Чейни уже дома».
«Надеюсь, мне никогда не придется сообщать кому-то, что его муж или жена умерли.
Насильно».
«Согласен. Я позвонил офицеру Манкуссо и попросил его отключить телевизор.
И позвоните, если Рэмси что-нибудь узнаёт. Он сказал, что предупредит медперсонал, чтобы они тоже молчали.
«Это хорошо, Гарри. Должен сказать, Молли сегодня выглядела такой подавленной, так боялась за Рэмси, что ей больше не придётся сегодня ничего выносить».
«Теперь до утра всё будет в порядке», — сказал Гарри.
Ева протянула ему воду. «Думаю, наш убийца совершил несколько ошибок. Например, дети, которые видели его сегодня. Ты же знаешь, он никогда не хотел, чтобы Микки О’Рурка нашли. И он дважды не убил Рэмси».
Гарри отпил из бутылки «Пеллегрино». «Не могу отделаться от мысли, что он не совсем в своём уме». Он остановился и покачал головой. «Просто пристрелите меня. Я уже не знаю, что и думать, но я точно знаю, что это очень важно».
Он вот-вот услышит новости о том, что Микки О’Рурка выкопали. И что же ему теперь делать?»
Ив сказала: «Хороший вопрос. Он не сдастся, я в этом уверена. Если Савич прав, он работает шпионом. Не думаю, что можно долго продержаться, занимаясь этим, если не соблюдать крайнюю осторожность. Но он ведь не был осторожен, по крайней мере, после двух покушений на жизнь Рэмси?»
Гарри сказал: «Он пытался присутствовать на похоронах Микки О'Рурка, но ему просто не повезло».
«Завтра экспертиза выяснит, оставил ли он какие-нибудь отпечатки в этой хижине. И если Шерлок прав, что он сидел в тюрьме, мы его поймаем».
Ева отпила пива. «Почему вы с женой развелись?»
Раздался звонок в дверь. Принесли еду.
Она сказала: «Дай ему большие чаевые, Гарри, я очень голодна».
Они ели кисло-острый суп, когда Ева сказала: «Извини, что спросила тебя о твоей жене. Я не хотела. Само собой вырвалось».
«Моя бывшая жена», — мягко сказал Гарри и допил бутылку «Пеллегрино».
«Впрочем, это не моё дело. Я знаю тебя всего несколько дней. Разве это не удивительно? Столько всего произошло, кажется, что прошло гораздо больше времени».
Он ничего не сказал, но она была права, это было очень странно.
Ева откинулась на спинку дивана и тут же резко выпрямилась, почувствовав острую боль в спине. «Ненавижу, когда не могу контролировать ситуацию. Мой отец такой же.
Я тебе скажу, маме приходилось его много раз отлупить за эти годы, когда он пытался стать её комендантом лагеря. Держу пари, они оба сбились со счёта.
«Мои четыре брата уже выросли, и теперь они смеются над ним, когда он пытается лезть из кожи вон». Она допила пиво. «Мой отец потрясающий. Он напоминает людям Томми Ли Джонса, хотя два фильма о маршале вышли до того, как он начал там служить».
«Где обслуживание?»
«В Чикаго. Разве вы не знали, что мой отец — маршал США в Чикаго?
Он был там маршалом при двух президентах».
«Я думал, что маршал меняется с каждой новой администрацией».
«Редко бывает, что назначенный маршал пользуется таким уважением, что его оставляют на месте. Мой отец говорит, что он подготовил самых крутых ребят в Службе маршалов США прямо здесь, в Чикаго. Он говорит, что они не терпят обид,
поскольку они несут ответственность перед Томми, — она на мгновение замолчала.
«Он очень хороший, мой папа».
«Как к тебе относится твой отец?»
Ева широко улыбнулась ему. «Слышал, Диллон говорил о силе конского хвоста? Моему отцу это всегда помогает».
Больница общего профиля Сан-Франциско
утро понедельника
Рэмси винил себя, Ева ясно видела это по его свежевыбритому лицу, как она и предполагала.
«Мне очевидно, что, приостановив судебное разбирательство, я дал понять Кэхиллам или тем, кто с ними работает, что подозреваю что-то неладное с обвинением Микки. Если бы я тогда не торопился, позволил бы досудебным ходатайствам продолжаться до тех пор, пока я не смогу поговорить с ним наедине, он, возможно, был бы ещё жив».
Ив сказала: «Это не похоже на тебя – сидеть сложа руки и смотреть на крушение поезда, правда, Рэмси? Ты сделал то, что было необходимо, то, что тебе подсказывали твой опыт и подготовка. Кто мог знать, что произойдёт?»
Рэмси налетел прямо на неё, качая головой. «Нет, нет, мне следовало всё обдумать. Мне следовало понять, что, когда на кону смертная казнь, тот, кто контролировал Микки, не станет ни перед чем ставить точку. Это моя вина, что его убили, и ничья больше».
Ева терпеливо сказала: «Рэмси, допустим, Микки удалось манипулировать тобой, и ты постановил закрыть федеральное дело против Кэхиллов. Думаешь, они оставили бы Микки в живых? Думаю, ты, как и я, знаешь после всего случившегося, что Микки был мёртв в ту минуту, когда они начали угрожать его семье. Если бы он обратился к тебе, возможно, всё сложилось бы иначе, но он этого не сделал».
Он медленно покачал головой. Ей это не понравилось. Он выглядел побеждённым. «Мне следовало подойти к нему по-другому, добиться, чтобы он доверился мне — если бы он рассказал, я бы мог быть уверен, что он в безопасности. И его семья тоже».
Она легонько постучала кулаком по его руке. «Прекрати, Рэмси, ты меня бесишь. Это сделал монстр, скрывающийся в человеческой коже. Хватит винить себя, иначе мне придётся тебя наказать, когда ты поправишься».
Он не улыбнулся. «Конечно, я думал о том, почему они в меня стреляли.
Я судья, а если судья выполняет свою работу, он создает равные условия, чтобы дать присяжным наилучшие шансы прийти к истине, а не склоняет их в какую-либо сторону.
«Так почему же я? Большинство решений по моему делу до суда были в пользу Кэхиллов. И ещё более важный вопрос: почему они снова пытались убить меня после того, как процесс зашёл в тупик, по крайней мере, в моём суде? Мы больше не общались, так почему?»
Он посмотрел на каждого из них. «Единственный ответ, который я придумал, заключается в том, что они думают, что Микки мог поговорить со мной до того, как они смогли его схватить, рассказать мне что-то опасное для них, либо о самом деле, либо о том, кто ему угрожал. Это также объясняет, почему они пытались снова застрелить меня в субботу, хотя они могли надеяться, что я всё ещё был слишком болен и находился под действием наркотиков, чтобы с кем-то поговорить».
«Это вполне разумный сценарий, судья Хант», — сказал Гарри. «Мы уверены, что кто-то работал с Кэхиллами, вероятно, профессионал. И этот человек — мы пока будем называть его Сью — может многое потерять, если его разоблачат. На самом деле, Сью действительно пыталась выяснить, не является ли мистер…
О'Рурк рассказал вам все, прежде чем похитил его, но у О'Рурка не было никакой информации, которую он мог бы ему предоставить, и поэтому он оборвал жизнь О'Рурка.
Рэмси сказал: «Так что кем бы ни была эта Сью, можете быть уверены, Кэхиллы по уши в этом деле; другого объяснения просто нет».
Он на мгновение замолчал, прищурившись. «Молли ведь уже знала, что Микки мёртв прошлой ночью, не так ли? Знала, но молчала».
Ева сказала: «Нет, я не сказала Молли».
«Телевизор тоже не работал. Я всё думал, почему. Что вы сделали, агент, выключили его из розетки?»
«Я попросил одного из ваших охранников отключить телевизор, судья Хант», — сказал Гарри.
«Я ненавижу лежать здесь, чувствуя себя беспомощной, когда все меня охраняют и защищают.
Мне это надоело». Он ударил кулаком по кровати и сглотнул.
Ева подождала немного, пока он снова пришёл в себя, а затем посмотрела ему прямо в лицо. «Я тут ни при чём. Это была идея Гарри».
Какая отвага! Гарри пришлось постараться, чтобы не рассмеяться. Она была настоящей штучкой, быстро двигалась. Он не мог не восхищаться этим. Ей удалось отвлечь судью Ханта. Гарри увидел в его глазах недоверие, недоверие, а затем и насмешку.
Гарри сказал: «Да, сэр, это правда. Я приказал заместителю шерифа Барбьери держать рот на замке и сказал всем в больнице, чтобы вы ничего об этом не слышали, иначе я всех их уволю».
«Но всё же…» — сказал Рэмси, но Ева его перебила. «Ты хочешь чувствовать вину?
Дай мне большую долю, ладно? Я же всего два дня назад чуть не убил тебя в лифте.
Рэмси нахмурился: «Давай, Ева, признайся».
«Я сделаю это, если ты не против. Послушай, мы все делаем всё, что в наших силах, но иногда всё идёт не так, как мы планировали или как нам хотелось бы. Твоё выздоровление пострадало от того субботнего фиаско?»
«Нет, история с лифтом меня не смутила, Ева. Доктор Кардак даже сказал, что я в таком превосходном физическом состоянии, что сегодня утром ему было спокойно вынимать у меня грудную дренажную трубку. Мне тоже забрали морфиновый насос. Сейчас я принимаю обезболивающие, и мысли мои стали гораздо яснее». Он перевёл взгляд с Евы на Гарри. «Вы отличная команда, правда?»
«Мы не команда, — сказал Гарри. — Это отвратительный слух».
«Верно», — сказала Ева. «Если бы мы были командой, Гарри бы уже отдавал мне честь».
«В твоих снах», — сказал Гарри.
Рэмси не рассмеялся. Он знал, как ему будет больно. Он сказал: «Так ты думаешь, Сью — это кодовое имя мужчины? Это всё упрощает, не так ли?»
«Это только начало», — сказал Гарри. «Остаётся только продолжать копать».
«Если бы мы были командой, Рэмси, — сказала Ева, — ты мог бы рассчитывать на то, что я подскажу этому парню, где копать».
На этот раз вырвался смех. Рэмси закрыл глаза и сделал несколько лёгких глубоких вдохов, борясь с острой болью в груди, где была удалена трубка. Медленно, слишком медленно, он успокоился. Он сказал: «Выступление Эммы через полторы недели. Я всё время говорю своему телу, чтобы оно смирилось и перестало ныть. Я действительно не хочу это пропустить». Он выдавил улыбку. «Ты знаешь, как это больно – лежать здесь и позволять людям входить и выходить и мучить тебя? Удивительно, что больница заставляет тебя за это платить». Он
понял, что круг замкнулся. «Извините за жалобы. Я неудачник. Просто дайте мне по морде».
«Нет», — сказала Ева, — «пока ты не помолишься за меня». Он был измотан, Ева видела это, и знала, что Гарри тоже это видит. Он был не только измотан, но и выглядел эмоционально подавленным, как Молли. Она знала, что он будет думать об убийстве Микки О’Рурка и винить себя ещё очень долго.
Она смотрела, как Рэмси закрыл глаза. Он сказал почти шёпотом:
«Вы должны найти этого никчемного сукиного сына, который это сделал».
Она взяла его руку и сжала её. «Мы сделаем это, Рэмси, клянусь, мы сделаем это».
Рядом находились два маршала и два офицера полиции Сан-Франциско: двое снаружи и двое внутри комнаты. Конечно, они подслушивали. Она знала, что они все обсудят убийство О’Рурка с Рэмси после того, как они с Гарри уйдут.
Возможно, они что-нибудь придумали. Она знала, что заместитель маршала, дежуривший у палаты Рэмси, был умён и стремился обеспечить его безопасность. Ни единого признака опасности, сказал он, когда они приехали к Рэмси. Она надеялась, что так и останется.
Она обратилась к охранникам, стоявшим у окна: «Эй, судья Хант уже уговорил вас сыграть с ним в покер?»
Рэмси застонал.
«Что, ты не лишил их зарплаты, Рэмси?»
«Нет, не наши зарплаты», — сказал офицер Манкуссо. «Мы сказали ему, что ему придётся выписывать штрафы за парковку для наших жён».
Рэмси сказал: «Я пытался объяснить им, что ничего не могу исправить, поскольку я федеральный судья, а не судья штата».
Манкуссо подмигнул ей. «Мы ему не верим. Мы считаем, что у федерального судьи есть друзья по всему миру».
«Если ты победишь, Рэмси, что ты от них получишь?»
Рэмси не открывал глаз. «Думаю, они смогут попросить кого-нибудь из своих приятелей в округе Контра-Коста оштрафовать лодку моего главного судьи в заливе Дискавери. Он слишком много времени проводит на «Сирано» — своём большом и ужасном катере с каютой — и гоняет слишком быстро. Пугает рыбу до смерти. Он заслуживает пару штрафов, и ему нужно провести здесь больше времени, сочувствуя мне».
Манкуссо сказал: «Я слышал, у главного судьи тоже есть друзья повсюду, сэр».
Федеральное здание
Тринадцатый этаж
Сан-Франциско
утро понедельника
После того, как руководитель группы криминалистов Джо Элдер и судмедэксперт доктор Мартин МакКлюр покинули конференц-зал – один вернулся в свою любимую лабораторию, другой – в свой продезинфицированный и очень тихий морг, – Чейни подвёл итог. «Итак, всё, что у нас есть от Джо, – это размытый частичный отпечаток ладони, который можно опознать, и мы точно знаем, что он не принадлежит О’Рурку». Чейни щёлкнул вторым пальцем. «Судмедэксперт…»
Подтверждается, что Микки был связан и избит в течение двух дней, прежде чем умер рано утром в воскресенье. Убийца перерезал Микки горло острым ножом длиной не менее 15 см, без зазубрин, справа налево, что говорит о том, что он был левшой. И наконец, шериф Хибберт сообщил нам, что следы были оставлены изношенными шинами Goodyear All Weather, популярными сменными шинами для множества внедорожников. Так что у нас мало информации.
Савич спросил: «Ничего нет от Хаммерсмита о Dodge Charger, который он искал?»
«Ему это не удалось», — сказал Чейни. «И пока ни один из отелей города не дал никаких полезных зацепок, чтобы выяснить, кто был за рулём».
Савич сказал: «После того, что убийца сделал с Микки О’Рурком, нам следует перестать говорить о женщине. Мы все считаем, что ты прав, Чейни. Микки О’Рурка убил мужчина».
Берт Сенг сказал: «И все же, ребята, это могла быть очень сильная женщина.
Эй, Ева могла бы нести много мертвого груза.
«Не так уж и много», — сказала Ева.
Диллон сказал: «Микки О'Рурк весил двести десять фунтов, и все описывают преступника как худого, не очень крупного, так что это должен быть мужчина, очень подтянутый мужчина».
Гарри сказал: «Согласен; даже конский хвост не справился бы с этой задачей».
Ева сказала: «Я знаю, что не могла, так что это мужчина. Точно. Кстати, я не думаю, что Синди нас обманывала нас насчёт имени Сью — оно было слишком резким, слишком резким. Я не знаю, кто эта Сью, но согласна, она не может быть убийцей О’Рурка. Может, сообщницей, но не убийцей».
Шерлок сказал: «Бузер Гордон тоже описал мужчину, а не женщину; у него не возникло никаких вопросов. Так что, да, прощай, Сью».
«Без этих детей, — сказал Гарри, — мы не только не нашли бы Микки О'Рурка, но, что еще важнее, нам бы до сих пор пришлось пытаться втиснуть нашего убийцу в женское тело».
Чейни сказал: «Я предлагаю купить этим детям билеты на игру «Форти найнерс»».
Савич медленно повторил: «Если Сью — сообщница, была ли она с убийцей, когда он избивал Микки? Допрашивала ли она его? Приказывала ли она ему перерезать Микки горло? Если так, то почему бы ей не пойти с ним и не похоронить его? В качестве наблюдателя, помощницы, кем бы она ни была? Но она этого не сделала». Савич замер. Он выглядел очень задумчивым, а затем, не говоря больше ни слова, начал быстро печатать на клавиатуре Макса.
Шерлок склонила голову, глядя на него, ведь она знала, что «Эврика!» выглядит хорошо. Он задумал что-то, что-то важное. Она сказала: «Мы тут обрабатывали информацию, которую нам дал Бузер Гордон. Когда мужчина надевал пластиковые перчатки, чтобы взять кровь у Бузера, Бузер заметил два кольца на его пальцах. Бриллиантовое кольцо на мизинце похоже на то, которое, по словам миссис Мо, носил стрелок, когда арендовал «Зодиак». Что касается другого кольца, Бузер сказала, что оно выглядит как-то «религиозно», и даже спросила мужчину, священник ли он. Мужчина ответил, что нет, он выиграл его в покер. Но всё равно это могла быть лёгкая ложь. Поскольку это было необычное кольцо, оно могло иметь значение, оно могло быть важным».
Ева сказала: «Священники не носят кольца, по крайней мере, в католической церкви, хотя епископы носят».
Шерлок кивнул ей. «Мы отправили полицейского художника встретиться с Бузером и сделать набросок кольца. Вот он, насколько Бузер помнит».
Пока все разглядывали рисунок, Шерлок сказал: «Хотя он довольно грубый, мы отправили набросок обратно в здание Гувера. Учитывая все церковные кольца, которые я видел в интернете, описание кольца, данное Бузером, не сильно отличается от оригинала. Мы скоро узнаем, смогут ли наши люди что-нибудь найти».
Но Шерлок не выглядел оптимистом.
Гарри указал на набросок. «Кольцо действительно выглядит слегка религиозным. Надеюсь, ты прав, и оно важно для этого парня, по какой-то причине».
«Ну-ну, посмотрите-ка на это», – сказал Савич. Он снова на мгновение окинул взглядом Макса, а затем улыбнулся всем. «Всё время, что мы говорили о Сью, мы предполагали, что Сью – американка, потому что это американское имя, сокращение от Сьюзан. Но мне пришло в голову спросить, есть ли имена в других языках, похожие на Сью, поскольку это дело связано со шпионажем. Я запустил поиск по MAX, и оказалось, что в китайском языке есть имена, которые произносятся как Сью или похоже. Ближайший вариант – это семейное имя, написанное по-английски как Сю или Су. В любом случае, поскольку это фамилия, она может быть как мужским, так и женским именем, но, в любом случае, я бы сказал, что Сю – мужчина и, скорее всего, китаец».
Чейни резко выпрямился и ударил кулаком по столу. «Это должно быть так! Слишком хорошо подходит, чтобы не быть неправдой. Теперь всё встало на свои места. У Кэхиллов был китайский куратор по имени Сюй, который, вероятно, завербовал их, чтобы получить доступ к секретной информации Марка Линди. Вопрос в том, почему Сюй всё ещё в стране? Почему он всё ещё здесь спустя более восьми месяцев после ареста Кэхиллов?»
«Может быть, он пытается навести порядок перед тем, как уйти», — сказал Гарри.
Ив сказал: «Чтобы оставаться здесь более восьми месяцев, ему нужно быть гражданином Америки, независимо от того, работает он на китайцев или нет, или иметь поддельные документы».
Гарри сказал: «И причина, по которой он все еще здесь, заключается в том, что Кэхиллы точно знают, кто он, и они могут объявить его личность миру в любой момент, когда им захочется».
Савич сказал: «Скажем, Сюй — агент китайцев. Они не могут быть им довольны, потому что простое извлечение информации из данных Марка Линди…
Предполагалось, что это будет сделано скрытно и никого не предупредит, но его даже не взяли, а вместо этого превратили в очень грязное убийство гражданина США, работавшего на федеральное правительство. Представьте, если бы стало известно, что за этим стоит китайская разведка, и пресса узнала бы об этом — головы бы полетели. Этот Сюй…
Его дальнейшая полезность для работодателя, а может быть, и жизнь, могли зависеть от того, будут ли Кэхиллы хранить свои секреты. У него не было другого выбора, кроме как остаться здесь.
Чейни сказал: «Поэтому Сюй должен был попытаться вызволить Кэхиллов или заставить их поверить в это, чтобы они не выдали его».
Чейни сказал: «Интересно, подозревает ли ЦРУ уже причастность Китая? Если да, то, вероятно, они опередили нас с этим Сюй несколько дней назад».
Савич сказал: «Я ещё раз поговорю с Билли Хаммондом из ЦРУ, дам ему знать. У них гораздо больше возможностей быстро разобраться с этим, если они ещё этого не сделали».
«Скажет ли он тебе правду?» — спросила его Ева.
«Полагаю, это маловероятно. С другой стороны, Хаммонд стоял как каменная стена, когда я спросил его, какую информацию искали Кэхиллы в компьютере Линди».
«Возможно, они не знают», — сказала Ив. «Кто же знал, что у «Форти-Найнерс» будет победный сезон?»
Их прервал стук в дверь.
«Пойдем», — позвал Чейни.
Дверь открылась, и вошел агент Андре Деверо. За ним стояла Молли Хант.
«Ей нужно увидеть тебя, Чейни, поэтому я привел ее обратно». Чейни кивнул, и агент Деверо закрыл за Молли дверь.
Ева вскочила на ноги. «Молли? Что случилось? Ты в порядке?»
Молли была в джинсах и толстовке, на ногах кроссовки. Её ярко-рыжие волосы были растрепаны, на лице не было ни капли макияжа. Она выглядела как подросток.
Она сказала Еве: «Полчаса назад мне позвонили. Ты сказала мне не брать трубку и записывать каждый разговор, и я так и сделала. Я не хотела там оставаться и ждать, поэтому сразу же пришла. Ева, позвони на мой домашний номер. Код доступа к голосовой почте — один-пять-пять-девять».
Ева взяла трубку стационарного телефона и нажала кнопку громкой связи. Она набрала номер Молли, и все услышали гудок, услышали, как она набрала код.
Называли дату и время, а затем раздался приглушенный, хриплый голос.
«Миссис Хант, родинка на задней стороне вашего левого бедра очень сексуальна. Я... думая, что мы с тобой будем вместе после того, как твой муж-убийца будет Под землей. Там будем ты, я и Эмма. Она научит меня играть. Играть на пианино, и я могу научить её другим вещам. Этот убийца-ублюдок не будет
Будь с нами ещё долго, Молли, могу ли я называть тебя Молли? Я приду за тобой, я обещать."
Ева знала, что если она хотя бы глубоко вздохнет, все услышат, как она нажмет кнопку остановки.
Молли стояла бледная, как утренний туман, змеящийся над заливом позади неё, прижав руки к бокам. Но когда она заговорила, её голос был спокоен. «Не могу понять, почему он назвал Рэмси убийцей».
«Он повторил это дважды, — сказал Шерлок. — Считает ли он Рэмси убийцей, потому что тот председательствовал на судебном процессе по делу Кэхиллов , приговорённых к смертной казни?»
Ева подошла к Молли, положила руки ей на плечи. Она посмотрела ей прямо в глаза. «Молли, как этот парень мог увидеть тебя голой?»
Молли провела языком по нижней губе. «В ванной комнате большое окно с видом на океан, прямо рядом с джакузи. Мы с Рэмси любим…» Она замолчала, сглотнув. «Есть жалюзи, но мы ими никогда не пользуемся. В конце концов, здесь нет соседей, чтобы заглядывать в окно, а вид открывается прямо на океан и мысы за ним».
Гарри сказал: «Слишком далеко от воды, чтобы увидеть крота, даже в бинокль.
Значит, он мог пробраться к задней части дома и заглянуть к тебе, пока ты его не заметила. Это могло произойти в любое время, даже до того, как он застрелил Рэмси. Подумай, Молли. Ты что-нибудь помнишь? Может быть, тень, которую ты не смогла опознать, или какое-то движение, уловленное краем глаза?
Молли покачала головой. «Вчера вечером, когда я купалась, лил дождь.
Когда я посмотрел в окно, я уверен, что видел только капли дождя, струящиеся по стеклу, и ничего больше».
«Он мог пробраться к окну незамеченным для патрульных, охранявших дом», — сказала Ив. «Это большая территория, и попасть туда можно множеством способов, если взобраться на скалу или пробраться через двор мистера Спроула. Однако это очень рискованно. Скорее всего, он видел вас неделю или больше назад. Когда планировал застрелить Рэмси».
Шерлок спросил: «Молли, ты сообщила маршалам?»
Молли кивнула. «Они были недовольны. Они сразу же проверили дом, но ничего не нашли. Ты же знаешь, дождь был сильный».
Молли по очереди смотрела на каждого из них. «Он убьёт Рэмси, если вы его не найдёте. Сколько ещё раз он сможет подвести? Он обещал мне, ты слышала уверенность в его голосе. Он убьёт Рэмси».
Савичу не понравилось отчаяние в её голосе, и он резко ответил: «Молли, ты принимала ванну каждый вечер с прошлого четверга, когда Рэмси застрелили?»
Она начала: «Нет, нет. Я была так измотана, что постоянно входила и выходила из душа, но вчера вечером…» Она хрипло рассмеялась. «Вчера вечером мне нужно было успокоиться, собраться с силами ради детей. Я отмокла добрых тридцать минут. И, может быть, он был снаружи, наблюдал за мной, а я не знала об этом — я лежала там с закрытыми глазами и была так благодарна, что Рэмси выжил в лифтовой атаке…» Она посмотрела на них невидящим взглядом. «Я знаю, что он был там и наблюдал за мной, всё это время, он наблюдал за мной » .
И в голове у всех — смог ли он добраться до нее вчера вечером, сломанной в дом, не предупредив приставов снаружи?
Шерлок сказал с бесконечным спокойствием: «Он не будет пытаться тебя похитить. Его единственная цель — запугать тебя, сбить тебя с толку, отвлечь от этого и нас. Лучшим для твоего спокойствия, и для нашего, было бы отвезти тебя и детей в безопасное место на это время».
Чейни кивнул. «Я могу это устроить».
Молли сказала: «Как в кино. Не могу поверить, всё это так сюрреалистично, и Рэмси…» Она замолчала, взяла себя в руки и откашлялась. «Ладно. Хорошо. Попробую убедить мальчиков, что это мини-отпуск, может, в зоопарке? Нужно перевезти пианино Эммы, так как через полторы недели она будет играть в Дэвис-холле».
Гарри сказал: «Было бы безопаснее арендовать его и привезти в безопасное место».
«Нет, это не сработает. Пианино Эммы — это её спасательный круг с тех пор, как Рэмси застрелили».
Чейни сказал: «Не волнуйтесь, мы во всем разберемся».
«Спасибо. Тогда я пойду домой и всё подготовлю. А что, если он следит за домом? Что, если он увидит, как мы уходим? И пойдёт за нами? Он поймёт, что ты нас увозишь; он это поймёт».
Савич сказал: «Нет, Молли, он не будет знать, куда ты идёшь. Послушай меня, этот парень не какой-то супермен, который всё знает и всё видит. Он всего лишь один человек, и мы уже проходили это раньше. Поверь мне, это выбьет его из колеи».
Но ненадолго, подумала Ева. Они понятия не имели, включает ли его игру продолжение попыток убить Рэмси, и в чём вообще заключается его игра. Не то чтобы она сказала это Молли. Он знал, что все услышат его телефонный звонок Молли. Если он вообще задумывался о последствиях, которые, конечно же,
он это сделал, она знала, что им придется быть очень осторожными, перемещая ее.
Молли медленно кивнула. «Я не хочу говорить об этом Рэмси. Он ничего не сможет сделать. Я не могу больше его беспокоить, когда он беспомощен. Он будет убит горем, если узнает, что не сможет нас защитить. Ладно, я сейчас же заберу Эмму из школы».
Здание Крэндалл
Калифорния-стрит
Сан-Франциско
Поздним утром в понедельник
Черт побери, я один из самых известных адвокатов в мире.
Как она может так со мной поступать?
Майло Сайлз нажал кнопку лифта ещё раз, потом ещё пару раз для пущей убедительности. Двери лифта открылись, и он вошёл.
Его окружили ещё восемь человек, большинство выше его ростом, и он ощутил знакомый укол клаустрофобии. Он закрыл глаза и подумал о 38-м калибре, который оставил в бардачке. Ему удалось выпросить разрешение на него, что в Сан-Франциско было непростой задачей. Хорошо, что он оставил его там, а то бы застрелил эгоистичную корову и её жадного кретина-адвоката. Как же унизительно было быть вынужденной тупым судьёй встречаться с тупым посредником на двенадцатом этаже здания Крэндалл, в конференц-зале её адвоката, и слушать, как её адвокат требует от него полмиллиона долларов каждый год на всю оставшуюся эгоистичную жизнь, плюс дом в Клермонте, плюс акции виноградника в Сономе, плюс содержание их двух сыновей до восемнадцати лет.
Полмиллиона долларов. В год.
Майло был так зол на возмутительное требование своей будущей бывшей жены, что чуть не перекричал своего адвоката по разводам. А эта назойливая корова-посредник посоветовала им всем глубоко вздохнуть, расслабиться и…
Закроют глаза на мгновение. А потом что? Спеть «Кумбая»? Он бы не удивился, не в Сан-Франциско.
Он всё равно сделал глубокий вдох и закрыл глаза, и это помогло ему расслабиться, потому что перед глазами мелькнуло огромное количество нулей – около десяти миллионов долларов, которые он спрятал в своей холдинговой компании на Большом Каймане. Марджори или её адвокат ни за что не узнают об этом. Все эти годы он очень тщательно следил за тем, чтобы никто не смог отследить эти деньги до него.
Он усмехнулся про себя. Никогда не знаешь, когда приложишь все усилия, чтобы заработать в этом бизнесе настоящие деньги, и не придётся ли тебе быстро сдаваться. Судебный процесс с Кэхиллами был катастрофой, но, по крайней мере, он увеличил его сбережения до круглой цифры, больше похожей на омлет, о котором он всегда мечтал. Ему не следовало рисковать, защищая никчёмных Кэхиллов после того, как они облажались и нажили себе обвинение в убийстве. Дело было безнадёжным с самого начала. Он должен был понимать, что за все эти деньги есть риски, гораздо более серьёзные, чем просто заставить Кэхиллов молчать и сотрудничать, делать свои ходатайства и сидеть сложа руки в ожидании. Что ж, он сделал всё, как было договорено, и заслужил эти деньги. Ведь это расточительность Марджори подтолкнула его к этому, не так ли?
Он представил, как жена смотрит на него через стол, прищурившись под тёмными бровями, которые вечно нужно было выщипывать. От этого к горлу подступала желчь. Он семнадцать лет поддерживал её ленивую задницу, а чем она это заслужила? Быть домохозяйкой? То есть любящей женой, которая следит за домом, заботится о детях, может быть, иногда готовит ужин?
Это была шутка. У Марджори были горничная, повар и садовник, а когда мальчики были младше, ещё и няня. Она ничем не занималась, тратила всё своё время на себя и на свои представления об игре, какими бы они ни были. У неё, наверное, было с полдюжины любовников, все накаченные и лет на двадцать моложе её, он это нутром чувствовал, и именно он за них платил.
Когда он выскочил из этой нелепой медитации с её адвокатом, этой тупой лесбиянкой, которая ничуть не скрывала своей ненависти к нему, Марджори подошла к нему сзади и прошептала ему на ухо – ей было легко, ведь она была на пять сантиметров выше его, этой коровы: «Я знаю больше, чем ты думаешь, Майло, об этом процессе Кэхилла, о том, как ты обманул свою фирму. Подумай об этом, дорогой. Пятьсот тысяч долларов в год – это гораздо лучше, чем делить камеру с Клайвом».
Он повернулся к ней, его рот поначалу двигался, но он не мог произнести ни слова.
«Я позволяю тебе делать то, что ты хочешь. Что ты за это получишь?»
Она рассмеялась. «Позвольте мне перефразировать Николь Кидман, когда её спросили, что она думает о расставании с Томом Крузом: мне больше не нужно носить туфли без каблука».
Он ее чуть не сбил с ног.
Том Круз не был таким уж низким, да и он тоже.
Майло готов был разбить кулаками двери лифта, но не мог сдаться, ведь в лифте над ним нависала толпа. Марджори разводится с ним, потому что он недостаточно высок для неё?
Ему нужно было взять себя в руки. Она подслушала разговор с Клайвом? Он не мог вспомнить такого разговора, но, очевидно, он был недостаточно осторожен. Что ж, она будет держать рот на замке. Если она проболтается полиции, федералы конфискуют все его активы по закону RICO, и она не получит ни копейки. Возможно, стоит посидеть в одной камере с Клайвом, зная, что ей придётся искать работу, например, продавать бублики в одном из уличных киосков в её любимом торговом центре.
Майло прошёл квартал до здания Мейсона, где располагалась его юридическая фирма, и сразу же спустился в подземный гараж к своему новому «Бумеру», припаркованному рядом со скоростным лифтом. Он на секунду залюбовался его плавными линиями, всё ещё не переставая восхищаться тем, как открылась дверь, а брелок всё ещё лежал у него в кармане. Протискиваясь внутрь, он снова увидел улыбающееся лицо Марджори – её улыбка была такой широкой, что обнажала золотой зуб, который она так и не потрудилась сменить. Он ударил кулаком по приборной панели. Это не его вина; ни в чём он не виноват. Он был хорошим кормильцем. И он всё равно отправит своих сыновей в Принстон, свою альма-матер.
Он пристегнул ремень безопасности, плавно устроился на грешном тёмно-сером кожаном сиденье и нажал волшебную кнопку – так его младший сын называл зажигание. Нет, он не будет беспокоиться о своих сыновьях. Они переживут это. Они достаточно взрослые, чтобы понять. Он заставит их понять.
Его ребёнок взревел, оживая. Успокойся, успокойся. Ну и что, что ты дашь Ведь полмиллиона долларов в год? Ты можешь себе это позволить. Но это были его кровно заработанные деньги, и она тратила их на те отпуска, в которые всегда ездила одна, с парнями, со своими чёртовыми друзьями. И никогда с ним после первых пяти лет. Ладно, значит, он обычно был занят; ему нужно было содержать семью, не так ли? Ему не хотелось быть одним из этих идиотов-туристов.
которые ходили с путеводителем в руках, постоянно доставая свои мобильные телефоны, чтобы сделать глупые фотографии, которые никому не были интересны.
Он выехал задним ходом из гаража и плавно влился в поток машин. Через двенадцать минут он пересёк Золотые Ворота и направился на север, в сторону Бел-Марин-Кис, к своему прекрасному маленькому дощатому домику с собственным причалом и единственной жительницей, Пикси. Она подбодрит его. Она слушала его, действительно слушала, и знала, как он страдает сегодня. Её волновали его чувства и то, что с ним делает жена.
Дождя не было, но было холодно и пасмурно, и обещался дождь. Он был рад, что взял купе, а не кабриолет, ведь зима уже приближалась. В конце концов, это же Сан-Франциско.
Федеральное здание
Сан-Франциско
понедельник днем
Если верить Биллу Хаммонду из ЦРУ, ЦРУ не связывало Сью с китайским именем, написанным как Сю, и даже не знало наверняка, что за попыткой кражи материалов Марка Линди стоит иностранное правительство. Он заверил Савича, что ЦРУ, конечно же, рассмотрит эту версию и разыщет каждого гражданина Китая, работающего под дипломатическим прикрытием, чьё имя хоть как-то напоминает Сю.
Савич сомневался, что двое оперативников ЦРУ, приехавших в Сан-Франциско около восьми месяцев назад для проведения масштабного расследования, уехали, даже не подозревая о замешанном иностранном правительстве, не говоря уже о том, какое именно. Теперь, подумал Савич, это уже не имело значения, поскольку правила игры изменились. Теперь, когда у них было имя, ЦРУ вернётся к расследованию, пытаясь сорвать вечеринку и отобрать у них всё. Савич решил, что у него есть последний шанс добить Кэхиллов до прибытия оперативников ЦРУ. Они были единственными, кто знал Сю, единственными, кроме Сю, кто знал, что случилось с файлами с компьютера Линди.
Он снова сел с Евой за тот же потрескавшийся стол в комнате для допросов.
«Я рад, что ты все еще носишь конский хвост», — сказал он ей, когда охранники привели Синди и Клайва Кэхилла.
Первое, что вырвалось у Клайва, когда он их увидел, было: «Охранник сказал, что вы хотели снова нас видеть, агент Савич. Вы не поверите – или, может быть, поверите – какие выражения использовал Майло Сайлз, когда…
Узнал, что мы говорили с тобой без него в пятницу. Он пытался заставить нас пообещать, что мы больше так не будем делать. Но мы с Синди начинаем немного сомневаться в мистере Сайлзе, и поэтому согласились встретиться с тобой без него.
Пора вам наконец осознать, что мистер Сайлз не на вашей стороне.
Савич сказал: «Знаешь что, Клайв, после того, как мы поговорим, вы с Синди можете проконсультироваться с мистером Сайлзом, если сочтете это необходимым, как вам такое?»
Клайв и Синди переглянулись, и Клайв медленно кивнул. «Послушать не вредно, по крайней мере, пока не надоест». Он посмотрел на Еву. «Ты настоящий герой, правда, куколка? Во всех новостях говорят, как ты спасла жизнь судье Ханту, бросилась на него в лифте и получила три пули в спину. Насколько хороши сейчас кевларовые доспехи? Ты болишь?»
Ева улыбнулась ему: «Ещё бы».
Синди сказала: «Жаль, что парень оказался не лучшим стрелком и обрызгал судью твоими мозгами».
Ева повернула улыбку к Синди. «Я рада, что этого не произошло. Правда, мне всё ещё немного больно, но ты, с другой стороны, всё ещё носишь цепи и чистишь зубы пальцами».
«Нет», — сказал Клайв. «Это классное заведение. У нас даже есть зубные щётки, но ты прав: они не электрические».
Ева больше ничего не сказала. Она не хотела ни с кем из них ссориться, по крайней мере пока.
Синди заметила, что Савич смотрит на неё, и слегка наклонилась к нему. «Как мило, Клайв, правда? Маленькая мисс Счастье с упругим хвостиком творит добро. Спасает жизнь, а потом снова навещает нас, бедных заключённых, вместе со своим помощником, мистером Крепышом».
Савич сказал: «Вообще-то, мы хотели поблагодарить вас лично за то, что вы выпалили имя Сюй. Так как же оно пишется? Сюй? Или Су ? Су, может быть?
В любом случае, он китаец, и он ваш куратор. Мы знаем, что он свободно говорит по-английски, и никто пока не определил его как азиата, так что он либо очень хорошо маскируется, либо американец. Он американец?
Синди и Клайв ничего не сказали.
Савич продолжил: «Это лишь вопрос времени, когда мы его найдём. Если мы сделаем это без вашей помощи, вам нечем будет торговать».
«Я не помню никакого Сю», — сказала Синди. «Сю — кто это, Клайв, можешь представить?»
«Ни одного, милая. Ты сегодня прекрасно выглядишь. Я скучал по тебе». Он уже наклонился, чтобы поцеловать её, но в дверь кто-то твёрдо ударил кулаком, и он отстранился. Интересно, что сделают охранники? Войдут и физически отстранят его от себя, чтобы он не смог до неё дотянуться? Наверное. Охранники не могли предвидеть, когда вспыхнет насилие, и не стали бы рисковать.
Савич сказал: «Вы знаете, мы вчера обнаружили Микки О'Рурка, вашего федерального прокурора, мертвым».
«Мы слышали об этом», — сказала Синди. «В тюрьме сплетни распространяются со скоростью света, по сравнению с ними мой старый район кажется замедленной съёмкой. Представьте, как О’Рурк погиб. Я не узнала много подробностей, потому что полицейские по телевизору держат это в тайне. Знаю только, что он столкнулся с нечестной игрой. Мне всегда казалось, что эта фраза звучит неуместно, правда, агент Савич?» Она повторила: «Нечестная игра — как будто сейчас выпишут какой-то футбольный пенальти.
«Клайв, ты слышал, как беднягу мистера О’Рурка замучили? Этого идиота, который гордо расхаживал по залу суда, а в итоге умудрился нажить себе серьёзные неприятности с судьёй?»
Клайв кивнул, его губы скривились. «Как он умер?»
Ева сказала: «Сюй перерезал ему горло».
Рука Клайва невольно потянулась к шее; пальцы слегка потёрлись о кожу. «Это было не очень приятно».
«Нет, не было». Савич откинулся назад и посмотрел на них двоих. «Вы больше не можете думать, что это часть какого-то генерального плана по вашему освобождению. Мне кажется, Сюй обрезает лишнее, убивая всех, кто может знать, кто он. Хотите узнать, кто ещё остался в этой огромной куче лишнего?» Он внезапно выпрямился, указал на одного, затем на другого. «Вы и Синди».
Кэхиллы на мгновение встретились взглядами, и Синди рассмеялась. «Невероятно, правда, агент Савич? Невероятно, вот что это такое. Мы живём в этом чудесном учреждении уже восемь месяцев и четырнадцать дней…»
«Тринадцать дней», — сказал Клайв.
Синди покачала головой. «Знаешь, Клайв, я считаю, что тринадцать — несчастливое число.
Нет, сегодня четырнадцатый день. То, что мы здесь, означает, что мы в большей безопасности, чем вы двое, когда едете по шоссе 101 в час пик. Знаешь, будь я этим мифическим Сюй, о котором ты говоришь, я бы не так сильно переживал, что ты меня поймаешь, как не боишься поймать коробку дыма.
«Смоук, это Сюй так себя описал?» — спросил Савич.
Синди широко улыбнулась. «О, я не знаю никакого Сю. Это только то, что я говорю.
— Я имею в виду, что он водит вас всех за нос, не так ли?
Ева сказала: «Сю пока умудрялся ускользать. Но что насчёт дыма? Когда мы его поймаем, мы спросим, как он хочет выглядеть».
Клайв сказал: «Да, этот парень определенно заставил вас выглядеть некомпетентными идиотами.
Ой, наверное, мне не стоит этого говорить, правда? Ты можешь заказать водную пытку.
Ева наклонилась вперёд. «Тебе стоит знать, что мы его ранили».
Ну, не совсем, но достаточно близко — «у нас есть его ДНК, и когда мы сопоставим её, мы точно узнаем, кто такой Сюй. Ты же знаешь, у ЦРУ будут его отпечатки, даже если Сюй — это его новый псевдоним. Как сказал агент Савич, это лишь вопрос времени». И Ева откинулась назад, скрестила руки на груди и продолжила: «ЦРУ скоро вернётся, чтобы снова поговорить с тобой». Она многозначительно пожала плечами. «Испытание водой? Я слышала, они больше этим не пользуются, старая шляпа. У ЦРУ есть методы гораздо лучше.
«Знаете, у них есть огромная мотивация узнать всё, что вам известно, ведь проект Марка Линди был строго засекречен. Они даже нам о нём не расскажут. Поверьте, все хотят поймать этого парня, прежде чем он покинет страну. Поэтому мы с агентом Савичем общались с американскими…
адвокат, и он готов сделать вам предложение, если вы расскажете нам то, что вам известно».
Кэхиллы снова замолчали, но что-то витало между ними. Страх? Что Сю до них доберётся?
Савич подобрал его. «Предположим, что тебе удастся каким-то чудом выпутаться, пусть даже под залог. У Сю будут все основания убить тебя».
Ева пожала плечами. «Конечно, если ты подождёшь, пока сюда приедет ЦРУ, они могут всё испортить. Или Сюй могут схватить или убить. В любом случае, нам тогда нечего будет тебе предложить».
Синди Кэхилл зевнула. Цепи на её запястьях зазвенели, когда она подняла руку, чтобы похлопать себя по губам. Она замерла. Жаль, что эти звенящие цепи всегда портят хорошее выступление.
Синди сказала: «Агент Савич, мы понятия не имеем, о чём вы говорите. Мы граждане Соединённых Штатов и ни в чём не были осуждены. Вы же не думаете, что мы верим, что ЦРУ отправит нас в Гуантанамо?»
«И мы ничего не крали», — сказал Клайв, его голос, словно попугай, повторял тон Синди, так же убедительно, как голос его адвоката. «Мы с Синди сохранили наши
Невиновность во всей этой катастрофе. Мы ничего не знаем об этом Сюе, об убийстве О’Рурка или о двух покушениях на судью Ханта. Мы вообще ничего не знаем. Мы в тюрьме. Смиритесь с этим.
«Мне становится скучно, Клайв, милый», — сказала Синди.
«Я тоже, милая», — сказал Клайв, — «но, эй, по крайней мере, мы можем видеть друг друга».
Ева понимала, что быстро им не продвинуться. Пришло время взяться за дело. Она сказала: «Вы двое, конечно же, достаточно умны, чтобы понимать, что вас могут осудить даже на половине доказательств, имеющихся у обвинения. Вы оба спуститесь вниз, а это значит, что вам придётся пройти весь путь вплоть до смертельной инъекции».
Клайв улыбнулся ей. «Мне казалось, ты говорил, что ЦРУ заберёт нас отсюда, и мы больше никогда не увидимся?»
Ева повернулась к Синди: «Скажи мне, Синди, ты хоть представляешь, как будешь выглядеть через пять лет? Через десять лет? Через пятнадцать лет, прямо перед тем, как тебе воткнут иглу в руку?
«Позвольте мне рассказать вам, что я видел. Вы, вероятно, будете тренироваться ещё год, чтобы поддерживать своё тело в форме, но вы будете сражаться в проигрышной битве. Вас будут кормить углеводами и жирами, и вы наберёте вес, потому что в тюрьме больше нечего делать, кроме как есть. Через какое-то время вы перестанете заниматься спортом, в смысле, зачем продолжать? Кто будет вами восхищаться? Кучка женщин, которые могут счесть вас слишком красивыми, возненавидеть вас и причинить вам боль?
«В тюрьме твоя кожа становится бледной, потому что тебе не хватает солнца и хороших косметических кремов. Через пять лет ты станешь толстой неряхой, и любой, кого ты сейчас знаешь, едва ли тебя узнает. Клайв узнает, и поскольку он, теоретически, всё ещё может заботиться о тебе, он постарается не давиться.
«Когда тебе наконец воткнут иглу в руку, ты станешь развалиной, и они избавят тебя от страданий. От тебя останется лишь имя и труп, от которого придётся избавиться».
Ева молчала и ждала. Это были грубые угрозы, но это всё, что у неё осталось. Она слушала прерывистое дыхание Синди Кэхилл, видела ужасающее понимание в её глазах, прежде чем ей удалось его скрыть. Но Синди не могла скрыть последовавшую ярость. Она сияла в её глазах, как маяк. Она сказала: «Надеюсь, Сюй изрежет тебе лицо, прежде чем убьёт, сука».
«Этого не случится, так что слушайте. Расскажите нам о Сюе и о том, что у него есть, и вам не придётся беспокоиться ни о нём, ни о том, что он может здесь умереть».
Повисла тяжёлая тишина, пока они смотрели друг на друга. Клайв слегка покачал головой.
Ив почувствовала, как рука Диллона похлопала её по колену. Он сказал: «Знаешь, чем я восхищаюсь в тебе, Клайв? Ты настоящий геймер. Ты знаешь, как найти идеальную цель; ты знаешь, как заставить свою цель делать именно то, что тебе нужно. Ты выбрал Синди, не так ли? Потому что знал, что сможешь воспитать из неё именно то, что тебе нужно?»
Клайв сказал: «Значит, я достаточно умен, чтобы понимать, когда меня обманывают, верно, агент?»
«Конечно, ты. В тюрьме будет много игр, Клайв, но ты не выиграешь ни одну из них; ты даже не сможешь играть, потому что сам будешь игрой.
Заключённые быстро узнают в тебе парня из GQ , привыкшего к хорошей жизни и считающего их сборищем ничтожеств. Поверь, они возненавидят тебя с первого взгляда. Они заставят тебя очень пожалеть о том, что ты так хорошо выглядишь, Клайв.
«Вероятно, они сделают тебя своим бонусным другом, по крайней мере на какое-то время, пока ты хорошо выглядишь. А дальше всё зависит от того, насколько им скучно и насколько они садистски настроены».
Ив услышала напряжение в голосе Клайва. «Да ладно, такого больше не случается. Я здесь уже восемь месяцев. Никаких подобных проблем. Конечно, между заключёнными бывают разногласия, но ничего насильственного, ничего сексуального».
Савич покачал головой, глядя на Клайва. «Это местная тюрьма, Клайв, а не большая и ужасная федеральная тюрьма, куда тебя отправляют. Майло Сайлз пытался убедить тебя, что если тебя признают виновным, тебя отправят в один из федеральных загородных клубов для преступников категории B? Если да, то он солгал.
«Нет, вы отправитесь в место, предназначенное для таких, как вы, — жестоких преступников и хладнокровных убийц, которые будут коротать время в камере смертников.
«Ты мыслящий человек, Клайв, я же говорил, что восхищаюсь этим. Но ты не крутой парень. Ты не сможешь себя защитить. И у тебя не будет денег, чтобы выпутаться из трудных ситуаций.
«Вообще-то, я сомневаюсь, что ты дотянешь до конца всех своих апелляций, если тебя не посадят в одиночку. По крайней мере, тебе там не запихнут кусок мыла в глотку. С другой стороны, кому захочется провести остаток жизни в бетонном ящике в одиночестве?»
Единственным звуком в маленькой комнате было прерывистое дыхание Клайва.
Клайв прочистил горло. «Какую сделку вы предлагаете?»
Синди зашипела на него, но Клайв не посмотрел на нее.
Савич сказал: «Смертная казнь не рассматривается. Вы получите двадцать пять лет, но это будет такая тюрьма, из которой вы сможете выйти, а не быть вынесенными в зелёном мешке для трупов».
Клайв посмотрел на Синди, но её взгляд не отрывался от лица Савича. «Это чушь, Клайв. Не слушай их, они нами играют», — сказала она Еве, и в её голосе звенела злоба: «Когда я выйду, я убью тебя, даже если это будет последнее, что я сделаю».
Бровь Ив взлетела вверх. «Что я тебе сделала? Я сказала тебе правду, ни больше, ни меньше». Ив откинулась назад, коснулась пальцами своего хвоста. «Ты ненавидишь меня за то, что я выгляжу здоровой и чистой, у меня свежее дыхание, и я могу пить кофе из Старбакса каждое утро, если захочу?
«Слезь с коня, Синди, это не я убил Марка Линди. Скажи нам правду, и, возможно, ты выживешь и увидишь свет на свободе».
Савич смотрел, как Клайв снова наклонился к жене, но, услышав стук в окно, отстранился. Он облизал губы. Они были сухими и шелушащимися.
Ты уже не такой уж и красавец, Клайв?
Синди Кэхилл поднялась на ноги, гремя цепями. «Я знаю, двадцать пять лет — это слишком долго. Снизь срок, добавив возможность условно-досрочного освобождения, и мы подумаем. Клайв, держи рот на замке».
Он кивнул жене, но Ева увидела, как он судорожно сглотнул. Хорошо.
Он был напуган, и это было правильно.
Синди тоже; она просто была лучшей актрисой. Ив задавалась вопросом, сможет ли Диллон ещё сильнее сбить федерального прокурора с толку. Она не могла прийти к единому мнению о том, что делать с этими двумя жестокими и жадными людьми, но защита Рэмси была важнее всего.
Савич наблюдал, как охранники их выводили. Он сомневался, что кто-то из них станет обсуждать предложение с Майло Сайлесом.
Святой Франциск Вуд
Сан-Франциско
понедельник днем
Эмма кружила вокруг трех крупных мужчин, пока они бережно вытаскивали ее любимый рояль Steinway из черного дерева из фургона для переездов, устанавливали его на большую роликовую подставку, которую использовали для пианино, и осторожно выкатывали его с подъездной дорожки на боковую выложенную плиткой дорожку.
Моросящий дождь на некоторое время прекратился, что стало облегчением, поскольку Молли знала, что Эмма наверняка попыталась бы облепить свое пианино водонепроницаемым брезентом, чтобы оно осталось сухим.
Что касается Молли, то она с облегчением увидела, как с лица Эммы исчезло напряжённое выражение. Когда Эмма вошла в кабинет директора в своей школе на Лейк-стрит, её лицо было застывшим от страха, пока она не увидела Молли, стоящую там с улыбкой. И всё же Молли сразу сказала: «С твоим папой всё в порядке, Эмма». Она прижала к себе дрожащую дочь и повторила: «С ним всё хорошо, обещаю. Я решила, что нам лучше ненадолго уехать из дома. Мы поживём в прекрасном доме в Сент-Фрэнсис-Вуд. Помнишь, мы проезжали по окрестностям и любовались всеми старыми домами и большими дворами, такими же, как наш?»
Эмма подняла лицо. «Они боятся, что этот человек попытается нас убить, да?»
Вот вам и приукрашивание правды. «Все хотят быть уверены, что мы в безопасности. Вот и всё».
Эмма терпеливо сказала: «Мама, мне почти двенадцать. Расскажи мне, что случилось».
Молли чуть не потеряла самообладание, но не собиралась рассказывать дочери о сообщении, которое мужчина оставил на автоответчике. «Ничего не случилось. Я просто хочу, чтобы мы все были в безопасности».
«Ты доверяешь мне заботу о мальчиках, но не говоришь мне правду? Чтобы я знала, что происходит? Чтобы, если что-то случится, я не удивлюсь?»
Верное замечание. «Возможно, прошлой ночью на нашу территорию зашёл мужчина.
Все хотят, чтобы мы убрались оттуда, пока они не поймают этого человека».
«Маршалы его не видели?»
«Ты же знаешь, сколько способов подобраться к нашему дому. Он мог забраться на скалу, и никто его не увидит, если только он не обойдёт дом спереди. Так будет гораздо проще для всех в доме, куда мы переезжаем».
Эмма крепко прижала к себе маму. «Всё хорошо, мама. Мы справимся. Мальчики подумают, что это классная игра. Я помогу».
Молли в ответ крепко обняла это драгоценное существо и прошептала ей в волосы: «Мы везем твое пианино».
Эти несколько слов вызвали у ее дочери мимолетную улыбку.
Молли наблюдала, как мужчины перенесли пианино Эммы к основанию трех ступеней парадного входа большого дома в средиземноморском стиле.
Савич посмотрел на Гарри, и они попытались вместе с ним поднять пианино по ступенькам, но бригадир их удержал. «Спасибо, джентльмены, но мы не можем позволить вам причинить себе вред. Мы справимся».
Один из его молодых помощников, с высоким рыжим ирокезом, произнёс между ворчанием: «Он переживает из-за страховки. Но ты прав, эта чёртова штука тяжёлая».
Эмма держалась настороже, не спуская глаз. Молли стояла в дверях, одним глазом следя за близнецами, которые осматривали каждый дюйм гостиной, а другим – за Эммой. «Стейнвей» ни на дюйм не сдвинулся с места с тех пор, как пять лет назад его с благоговением поставили в их доме в Си-Клиффе. Это было огромное событие для Эммы, да и вообще, помимо всего прочего. Как Эмма сможет жить дальше? Как она отреагирует? Сможет ли она представить себя играющей перед огромной аудиторией в Дэвис-холле через девять дней? Молли увидела её улыбку на лице Рыжего Мохока, который громко хрюкал только для неё, и надеялась.
Когда они внесли пианино в прихожую, Рыжий Мохок ухмыльнулся, глядя на Эмму. «Твоя мама говорила, что ты большая шишка, что ты так хорошо играешь, что даже играешь с Симфоническим оркестром Сан-Франциско. Это правда?»
Эмма никогда не знала, что ответить на подобные вопросы. Она чувствовала, что мать наблюдает за ней, готовая ответить за неё, но понимала, что уже достаточно взрослая, чтобы ответить сама. «На этот раз я играю не с оркестром. Я играю сама — «Рапсодию в стиле блюз» Джорджа Гершвина, через неделю в среду. Не знаю, остались ли ещё билеты, но можешь спросить. Как тебя зовут?»
Молодой человек рассмеялся и коснулся своей копны волос. «Можешь звать меня Мохок. Дай-ка я посмотрю, какие у тебя руки». Эмма подняла руки. Молодой человек внимательно посмотрел на них, приложив ладони друг к другу. «Невероятно», — сказал он.
Бригадир сказал: «Вы знаете, как меня зовут? Я Сэм Дэвис, но мы не родственники».
Эмма уставилась на него. Она понятия не имела, о чём он говорит.
«Сэмми Дэвис-младший; он был одним из Крысиной стаи», — сказал он, но Эмма все еще была в неведении.
Он ухмыльнулся ей: «Спроси своего отца или, может быть, дедушку; кто-нибудь из них знает».
Когда они снова погрузили пианино на роликовую платформу, Эмма пошла за ними, пока они вели Steinway через дверной проем в длинную гостиную.
«Здесь», — сказала она, — «в этом углу, широкая часть корпуса наружу».
Когда пианино было установлено точно по месту, Ред Мохок принесла свою банкетку и поставила ее точно перед клавиатурой.
Эмма по очереди посмотрела на каждого мужчину. «Спасибо, что так хорошо позаботились о моём пианино».
Red Mohawk сказал: «Сыграй нам что-нибудь, если ты действительно хочешь нас поблагодарить».
Гейдж, руку которого теперь крепко держала его мать, крикнул:
«Эмми, включи им тему из «Звездных войн » .
Кэл крикнул громче: «Нет, это тема из «Челюстей »!»
Эмма улыбнулась своим младшим братьям, села и сыграла «Nobody Does It Better». Раздались свист и аплодисменты, а также несколько неодобрительных возгласов от Кэла и Гейджа.
Когда грузчики уехали, Эмма отвела Гейджа и Кэла наверх, чтобы показать им новую спальню, близнецы болтали на своем обычном языке.
когда они не хотели, чтобы кто-то знал, что они говорят.
Молли обвела рукой гостиную. «Очень мило.
Как вам удалось за столь короткий срок приобрести для нас этот прекрасный дом?
Савич сказал: «Дом продаётся. Когда владелец узнал, что судья Дредд нуждается в нём как в безопасном месте для своей семьи, он сразу же предложил его нам».
«Здесь есть что-то от нашего дома», — сказала Молли. «Построено давно и прекрасно отремонтировано». Её голос дрогнул, и она быстро добавила:
«Пойдем, я сварю нам всем кофе. Чай, Диллон?» Она отмахнулась от Шерлока. «Нет, позволь мне. По крайней мере, я всё ещё могу контролировать процесс приготовления кофе».
Когда все расселись вокруг настоящего, похожего на настоящий, обеденного стола в стиле Чиппендейл, Молли сказала: «Красно-кремовые стены так хорошо сочетаются с этой богатой мебелью. Это делает комнату странно умиротворяющей».
Спасибо всем большое, что пришли сюда с нами. Это делает всё это менее трудным.
Шерлок сказал: «Задний двор огорожен, так что с мальчиками всё будет в порядке. Хозяин присылает детский игровой комплекс для Кэла и Гейджа, говорит, его внучка из него выросла».
У Савича зазвонил мобильный телефон, и он вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок.
Шерлок сказал: «Мы надеемся на звонок от Клайва Кэхилла, который сообщит нам о готовности к сделке. Прошёл почти час с тех пор, как Диллон и Ив с ними разговаривали».
«Не Синди?» — спросила Молли.
Шерлок покачала головой. «Диллон считает, что Клайв — слабое звено в этой цепочке, а может, он более реалистично смотрит на вещи».
Гарри кивнул. «Ив сказала, что тоже ставит на него. Я знаю, что она на всё рассчитывает. Она хотела быть здесь, но сейчас встречается с маршалом Мейнардом, обсуждает планы по защите судьи Ханта. В последний раз я видел, как у неё к уху был прикреплён телефон».
Молли спросила: «Как ты думаешь, Кэхиллы будут говорить?»
Шерлок сказал: «Скоро узнаем. Мы пытались связаться с Майло Сайлзом, их адвокатом, но его секретарша сообщила нам, что Майло сегодня утром был на сеансе медиации по разводу с женой и её адвокатом и ещё не вернулся в офис. Она обронила, что он, вероятно, был в ярости, и готова поспорить, что он выключил свой…
Пока он не успокоился, я не мог ему позвонить. Диллон всё равно попытался ему позвонить, но ответ сразу же переключился на голосовую почту.
Молли спросила: «Как ты думаешь, что происходит?»
Шерлок сказал: «Поскольку Сайлз был в гневе, это могло быть так же просто, как если бы он сидел где-нибудь в баре и дулся».
Когда Савич вернулся в столовую, он должен был сказать им, что это Чейни, которому позвонил его приятель, шериф округа Марин Бад Хибберт.
Это было нехорошо.
Бел Марин Кис, Калифорния
Поздний понедельник днем
Холодный, густой туман окутывал золотистые холмы Марин серым. На подъезде к мосту Золотые Ворота они попали в пробку в час пик. Гарри проехал мимо аварийного маячка Чейни, а тот высунул руку из окна и прижал магнитное основание маячка к крыше. К счастью, машины расступались, как могли. Гарри всегда получал удовольствие от использования волшебного мигающего маячка, он чувствовал себя Моисеем, разделяющим воды Красного моря.
Чейни сказал: «Позвольте мне рассказать вам немного о Пикси МакКрей, часть которой я узнал от секретарши Майло Сайлза. Пикси была разведена, детей не имела и работала юридическим секретарём в Mifflin, LaRochette, and Kent, фирме, с которой Майло много раз судился на протяжении многих лет. Так они и познакомились».
Мы пока не знаем, как долго они вместе, но я узнал, что Майло купил дом Пикси около четырёх с половиной лет назад. В придачу он приобрёл и роскошную быструю яхту Sea Ray Sundancer, на которой даже есть платформа для купания. Она припаркована прямо у его личного причала в лагуне.
«Пикси — очаровательное имя», — сказал Шерлок. «А теперь она мертва, как и Майло Сайлз, только потому, что он приходил к ней в гости».
Савич сказал: «Интересно, знала ли жена Майло о Пикси?»
Чейни сказал: «Хотя его жена использовала фотографии, чтобы получить больше влияния в бракоразводном процессе, по словам адвоката Сайлза, я полагаю, что ни один из них не особо заботился о том, чем занимался другой последние пять лет. Это слова адвоката Сайлза по бракоразводным процессам. Он сказал, что Майло ушел очень злым.
о требованиях его жены на сеансе медиации, и это последний раз, когда его кто-либо видел».
Шерлок спросил: «Откуда Сюй узнал о Пикси МакКрей?»
Чейни бросил на неё быстрый взгляд. «Самое забавное, что это не было какой-то большой тайной.
Дом в Бел Марин Кис зарегистрирован на имя Майло, как и Sea Ray Sundancer, и оба они легко узнаваемы.
Шерлок сказал: «Я так понимаю, этот дом и лодка не входили в ее требования?»
Гарри сказал как ни в чем не бывало: «У жены Майло Сайлза, очевидно, тоже роман на стороне, возможно, даже длительный, как и у ее мужа, так что они, похоже, не отнеслись к этому как к чему-то плохому или предосудительному».
Шерлок на мгновение закрыла глаза. Как можно так жить? Неужели Майло Сайлз и его любовница Пикси МакКрей погибли из-за того, что Кэхиллы рассказали ему слишком много о Сю? Неужели Майло пытался шантажировать Сю?
Или же он просто знал, кто такой Сюй и что он сделал, и это подписало ему смертный приговор?
Она сказала: «Нам нужно продолжать проверять, были ли у Сайлза какие-либо скрытые счета, посмотреть, не убил ли его Сюй, потому что он заплатил ему за то, чтобы тот держал рот закрытым».
Савич кивнул. «Если Майло и спрятал деньги от своего имени, то он сделал это весьма искусно. Это может занять какое-то время, но в конце концов Макс их найдёт».
Шерлок сказал: «Надеюсь, мы не найдём никаких отчётов. Это означало бы, что Майло не настолько глуп, чтобы вообразить, будто он выберется из этой ловушки, если будет иметь дело с Сю».
И Пикси МакКрей, которая, вероятно, ничего не знала, не сделала ничего никому не говорил, тоже был мертв.
Чейни не выключал мигалку, пока они не свернули на восток с трассы 101 на съезде к Бел-Марин-Кис. Они проехали через промышленную зону, затем через заболоченные земли и, наконец, мимо пальм, растущих по обеим сторонам дороги. Чем ближе они подъезжали к заливу Сан-Пабло и его многочисленным водоёмам, тем гуще становился туман. Дороги пересекали лагуны, туман смешивался с водой, словно на сюрреалистической картине. Дождь усилился, и мрак сгустился. Было уже почти темно.
Чейни сказал: «В солнечный день это прекрасный район, довольно богатый, с сотнями домов, расположенных либо на берегу лагуны, либо на берегу ручья Новато. Все лагуны имеют выход к заливам Сан-Пабло и Сан-Франциско, как вы можете видеть,
Видно со всех лодок. У меня есть друг, который живёт недалеко от дома Пикси, на той же улице. Интересно, знал ли он Пикси МакКрей? Может, он даже видел Майло Сайлза у неё дома.
Чейни повернул налево с бульвара Бель Марин Кис на Калипсо Шорс.
Дома стояли близко друг к другу, благоустроенный ландшафт был продуманным и ухоженным, отличное место как для семей с детьми, так и для пенсионеров. Чейни подъехал на своем Suburban к обочине примерно в полуквартале от дома Пикси, ближайшее доступное место. Дома закрывали вид на лагуны и лодочные причалы, но они могли видеть воду в конце улицы и шлюз, через который проходили лодки. Они спрятались под зонтиками и быстро пошли к дому. Там стояло полдюжины Crown Vic, несколько из них хаотично припаркованы на подъездной дорожке, другие у обочины, один на лужайке. Фургон окружного коронера и фургон окружного отдела криминалистики были припаркованы посреди улицы, блокируя движение.
Соседи стояли вокруг, смотрели и разговаривали, выглядя все в ужасе, съежившись под зонтиками и тентами, пока лил дождь.
Белый деревянный дом был одноэтажным, с большой солнечной панелью на крыше, построенным около тридцати лет назад. Он до сих пор выглядит стильно, а три пальмы во дворе добавляют ему тропического очарования.
Шериф Бад Хибберт встретил их у входной двери. «Я бы предпочёл не видеть вас до рождественской вечеринки. То, что сделал этот парень, как быстро он двигался — это просто пугает. Они в спальне».
Они оставили зонтики на крыльце и обошли двух судебных экспертов и помощника шерифа, прошли через гостиную в деревенском стиле, небольшую кухню в деревенском стиле с прилегающей обеденной зоной и по устланному ковром коридору до конца.
Шериф Хибберт попросил фотографа отойти на минутку и жестом показал им на большую кровать размера «king-size». «Это было просто ужасное зрелище, — подумал Шерлок, — столько крови». «Крови всегда было так много. Иногда она задавалась вопросом, как человеческое тело может вместить столько крови».
Шериф сказал: «Я не позволял им трогать тела. Место преступления в том же состоянии, в котором оно было, когда к нам приехал помощник шерифа после звонка от соседа, который услышал лай собаки Пикси и пришёл посмотреть, что происходит».
Никто из них этого не хотел, но они внимательно смотрели на то, что когда-то было двумя живыми, дышащими людьми, пока Сюй не перерезал им горло.
Шериф сказал: «Вся их одежда на месте, так что никакой сексуальной активности не было, хотя они и лежали на кровати. Посмотрите на брызги крови,
то, как оказались их тела после смерти. Голова Сайлза чуть не упала с ближней стороны кровати, а она сама чуть не упала с другой. Я пытаюсь понять, что именно произошло.
Савич указал на Шерлока. Она молча стояла у изножья кровати, и он знал, что она собирает всё воедино, используя свой особый дар представлять то, что мало кто мог увидеть на месте преступления.
«Шерлок?»
Она сказала: «Он тихо вошёл, увидел их. Он был быстр, молчалив и умён.
— даже удалось запереть терьера Пикси снаружи, не потревожив их. Майло был первым. Он схватил его за волосы, откинул голову назад и перерезал горло.
— снова справа налево. Ни секунды, всё, что потребовалось. Он позволил Майло упасть, перегнулся через него, схватил Пикси за волосы, резко дернул её голову к себе, а затем откинул назад с такой силой, что она сломала себе шею. Когда он перерезал ей горло, он, должно быть, смотрел на неё сверху вниз, наблюдая за её глазами, когда она поняла, что умирает. Коронер, возможно, сможет определить, что именно убило её, но это не имеет значения.
«Вы видите высохшие слёзы на щеках Майло. Он плакал, вероятно, уткнувшись головой в плечо Пикси. Она… утешала его».
Шериф Хибберт на мгновение задержал взгляд на Шерлоке. Он медленно произнёс: «Да, теперь я понимаю. Спасибо».
Чейни сказал: «Майло пришёл к ней за утешением. А он её убил».
Шериф Хибберт сказал: «Давайте теперь отступим, пусть коронер и CAU
люди выполняют свою работу».
Шерлок помолчал. «КАУ?»
«Да, Отдел анализа преступлений. Так мы называем наш криминалистический отдел».
Шерлок ответил: «Конечно. Мы из вашингтонского CAU, отдела по задержанию преступников».
Шериф Хибберт сказал, провожая их к задней части дома, выходящей на водный путь и лодочный причал: «Соседка, миссис Ди Коттер, увидела терьера Пикси, Боба. Он был заперт снаружи дома, и это удивило её, ведь шёл дождь. Она постучала в дверь, обнаружила, что она не заперта, и нашла их. Она рассказала нам, что Майло, её давний бойфренд, дважды в неделю заходит в дом Пикси. Он всегда был вежлив, разговаривал с соседями, которые к нему обращались, и делал Пикси счастливой. Она сказала, что это было своего рода шуткой для Пикси, всегда говорящей, зачем выходить замуж за мужчину и терпеть туалет…
Крышка всё время поднята? Лучше бы он приезжал, организованно и по плану, и ей это нравилось. Соседка не знала, что Майло женат.
«Миссис Коттер забрала Боба. В последний раз, когда я её видела, она гладила его, целовала снова и снова и плакала.
«Уже почти стемнело, так что опрашивать окрестности сложно. И этот проклятый дождь не помогает. Мы не верим, что дождь шёл, когда убийца добрался сюда, так что, надеюсь, кто-то видел незнакомца, машину, что-нибудь ещё.
«У нас также есть люди на острове Карибе — это коса на другом берегу — которые опрашивают всех, кто ходит по улице. В конце косы есть небольшой парк и узкий пляж с прекрасным видом на заднюю часть всех домов вдоль этой улицы, включая дом Пикси.
«Хотя дождь и прекратился, я не знаю, был ли кто-нибудь в парке или на этом узеньком пляже. Пока что у нас ничего нет».
Савич выругалась. Шерлок от удивления чуть не споткнулась о рождественский кактус на широком заднем крыльце.
Савич сказал: «Я только что понял, что у Сю остались два важных дела — Кэхиллы. Ты же знаешь, он охотится за Кэхиллами. По крайней мере, Рэмси пока от него в безопасности».
Он дозвонился до Евы с первого гудка.
«Барбьери».
«Следующие его цели — Кэхиллы. Чую, у него есть связь с тюрьмой. Сюй должен понимать, что теперь, когда он убил Сайлза, они его сдадут. Ив, иди в тюрьму и отведи их в безопасное место».
Когда Савич нанес удар, он сказал: «Она отведет Кэхиллов на двадцатый этаж и поместит их в одну из камер предварительного заключения».
Они стояли под широким крыльцом и смотрели на залив острова Карибе, слушая, как волны бьются о причал. Было темно и тоскливо, дождь лил как из ведра. Помощник шерифа шагал под дождём из соседского двора, накрыв голову чёрным зонтиком.
Он крикнул: «Шериф, у нас победитель!»
На острове Карибе они нашли пожилого джентльмена, который прогуливался по узкому пляжу за небольшим парком. Из него открывался прямой вид на заднюю часть дома Пикси МакКрей и её причал. Он сказал помощнику шерифа, что жевал трубку, так как больше не курил. Он торопился, зная, что дождь вот-вот снова начнётся. Это было не к добру, потому что его бульдог Пёрли ненавидел ходить под дождём. Он сказал, что было почти четыре часа, когда он увидел, как через шлюз проходит небольшая моторная лодка с подвесным мотором.
Поверните налево и поезжайте к причалу Пикси. Он увидел, как мужчина забрался на причал и вошёл в дом.
Видел ли он, как тот мужчина ушел?
Нет. Пёрли закончила свои дела, и снова начал моросить дождь, поэтому он отвёз её домой.
Сюй приехал на лодке, как и в ту ночь, когда он пригнал «Зодиак» к Си-Клиффу и застрелил Рэмси.
Они пошли поговорить с миссис Ди Коттер, соседкой Пикси, но она была в шоке, оцепенела. Она снова плакала, прижимая к себе Боба, и они оба дрожали от ужаса и неверия в произошедшее здесь, в Бел-Марин-Кис, хотя здесь никогда ничего не происходило.
Сан-Франциско
в понедельник вечером
Сюй стоял под полосатым навесом магазина деликатесов «Морри» на Седьмой улице, глядя сквозь дождь на Зал правосудия через дорогу, и ждал.
Его присутствие там не имело никакого значения, потому что он больше ничего не мог сделать. Но даже если он не мог контролировать происходящее, он хотел быть рядом.
Он ненавидел чувствовать себя бессильным. У него не было другого выбора, кроме как доверить реализацию своих планов людям, которых он едва знал, что слишком часто приводило к катастрофе.
Его китайские тренеры годами вдалбливали ему в голову, что нельзя никому поручать критически важные для миссии задания. И ничто не могло быть для него важнее, чем смерть Синди и Клайва Кэхилла сегодня ночью.
Именно в такие моменты он задумывался, как сложилась бы его жизнь, останься он Джо Китсом – именем, которое он выбрал себе в восемнадцать лет, устав от того, как необразованные идиоты из Лампо, штат Индиана, искажали и высмеивали Сянь Сю, называя его женским именем. Никто никогда не произносил Джо Китса неправильно. За исключением некоторых орающих ослов, с которыми он учился в Пекине, которые считали постыдным, что он, будучи китайцем по отцу, взял американское имя.
Он вздохнул, успокаиваясь. Он сделал всё, что мог, и если его планы рухнут, он готов бежать – от ФБР, даже от китайской разведки, если придётся. Он выживет.
Джойс Янг, девушка, которая обратила его на темную сторону, говорила она и смеялась своим хриплым смехом, который сводил его с ума от похоти, и почему бы и нет, он был
Всего двадцать лет. Он любил её всем сердцем, по крайней мере, в те давние времена, до того, как она предала его с агентом среднего звена китайской разведки Ли Ханем, и Сюй перерезал ей горло и закопал глубоко в земле недалеко от её драгоценного родного города Пекина, где, как он знал, удушающий песок пустыни Гоби будет засыпать её могилу, пока её кости не будут обнаружены в последующие годы, – самое подходящее место для неё, подумал он тогда. Что касается Ли Ханя, человека, который выглядел так, как ему и положено – китайцем до мозга костей, – Сюй бросил его с перерезанным горлом в переулке в одном из многих грязных районов Пекина, где убийства были таким же обыденным явлением, как девушки, продающиеся за миску риса. Выглядели бы их дети белыми, как он, или как их мать, чистокровная китаянка?
Он посмотрел на часы. 9:20, тёмная дождливая ночь в Сан-Франциско. Скоро он будет пить скотч в отеле «Фэрмонт» и смотреть репортаж с понедельничного матча на большом плоском экране спорт-бара.
Он присвистнул, поняв, что ему не хватает слюны. Двенадцать лет он выживал – и, более того, преуспел, – работая под прикрытием в американском отделе китайской разведки. Они прозвали его минзином – звездой – за то, чего он для них добился. Он научился быть безжалостным в той же степени, в какой они его уважали, и в то же время был достаточно обаятелен, чтобы отговаривать людей от зарплаты. Возможно, его чёрные волосы были слишком блестящими и жёсткими, но никто не усомнится в том, что он выглядит как настоящий американец, как и его мать, Энн Сюй, которая преподавала историю Америки в старшей школе Лампо. Директор, толстяк мистер Бак, не высмеивал его, как его сверстники, поскольку Сюй был экспертом школьной системы по кибербезопасности. Бак даже умудрился выбить ему стипендию по информатике в Беркли. Сюй иногда задавался вопросом, чем сейчас занимается мистер Бак. Сейчас он улыбнулся. Мистер Бак, оплот американского высокомерия и самодовольства, никак не мог знать, что его любимый ученик убил троих студентов, пока он дежурил. Уже тогда Сюй умел заставлять людей просто исчезать.
Джойс снова всплыла в его памяти, эти её прекрасные миндалевидные глаза, её безупречный английский, шепчущий ему на ухо, как бы удивились её тренеры, что он так легко сошёл за европеоида. Как и он, она родилась в США, меньше чем в двадцати милях от Беркли. Ах, те дни в Беркли, когда они поднимали китайский флаг, кричали вместе с другими протестующими о величии и чести китайского народа, о его расточительстве и…
Коррупция в Америке. Однако с годами он усвоил, что именно китайцы загнали рынок в угол благодаря коррупции. Он не был похож на китайцев, он не был коррумпирован, он выполнял свои поручения быстро и профессионально, но теперь он с недоверием наблюдал, как его жизнь летит в тартарары всего за пять коротких дней.
Он провалил свою миссию – свой анли – как ему сказали начальники, потому что он выбрал некачественные инструменты, но они с радостью одобрили планы Сю, когда он заверил их, что Синди Кэхилл может сосредоточиться на Марке Линди, а он, заикаясь, будет делать всё, что ей вздумается. И он был прав, Линди не могла ей противиться, так же как его кураторы не могли устоять перед соблазном заполучить последнее поколение червя Stuxnet, над которым работала Линди. Даже оригинальный израильский червь заразил шестьдесят процентов иранских компьютеров и на годы замедлил производство ядерного топлива. Наличие кодов доступа к работе Линди было так же важно для их промышленной безопасности, как и наличие водородной бомбы.
Но его начальники оказались правы насчёт этих двух неудачников, Синди и Клайва Кэхилла. Чтобы прикрыться, они заявили, что знали, что Линди слишком умён и скрытен, чтобы влюбиться в Мату Хари, и что он будет так же осторожен со своими паролями, как чёрт с миской льда.
Сюй помнил так ясно, словно это случилось сегодня, когда больше восьми месяцев назад ему позвонила Синди, истеричная, кричащая...
Линди погибла, и она не виновата, что его вызвала какая-то группа реагирования на инциденты и допросила о доступе к частным сетям, к которым, как знала Линди, он не имел доступа, а он обвинил её в запуске программы Stuxnet на его компьютере. Она позвала Клайва, и он держал Линди, пока Синди вливала ему в горло яд.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги