Ответный огонь (Фбр-триллер, №16)

Оба идиоты, напросились, чтобы их поймали, и их, конечно же, поймали.

Его начальство в Пекине хотело лишь, чтобы он выкрал информацию и покинул страну, по возможности, не привлекая к себе внимания. Они обвинили его в смерти высокопоставленного американского киберразведчика. Они ясно дали понять, что не хотят новых убийств, и поэтому он заключил сделку с Кэхиллами, нанял Майло, чтобы тот их замолчал, приструнил О’Рурка и стал ждать.

Пока всё не пошло к чертям. О’Рурк запаниковал, готовый выложить всё начистоту этому проклятому судье, когда тот приостановил слушание. Он исправил эту проблему, но всё ещё не был уверен, насколько хорошо судья Хант знал или подозревал.

С того момента, как он перерезал горло О'Рурку, он был предоставлен самому себе.

С этого момента китайцы, скорее всего, убьют его, чтобы предотвратить арест, чем чтобы помочь ему. Возможно, если ему сегодня удастся это сделать, китайцы поймут, что он действовал не только в своих, но и в их интересах.

Всё будет хорошо, Сюй, вот увидишь, неважно, что эти глупые дети... Они издеваются над тобой, моя дорогая, это просто делает их глупыми. А его мать качала его, когда он был маленьким, и он ей верил, но он начал чувствовать закипающую ярость, ярость, которая, казалось, охватывала его, как туннель, и он знал, что хочет убить их всех за издевательства. Когда Сюю было четырнадцать, один из хулиганов с новенькими водительскими правами погиб в автокатастрофе, или так было объявлено. Он помнил, как мать посмотрела на него так, словно знала, что он сделал, но ничего не сказала. Но теперь он вспомнил, что она была бдительна, всегда бдительна после этого. Он был осторожнее с двумя другими хулиганами.

Сюй покачал головой, размышляя, почему он сейчас подумал о матери. Интересно, убаюкает ли она его сейчас, скажет ли, какой он умный, что он справится с этим фиаско, и всё будет хорошо? Знала ли она тогда, что он снова убьёт? И снова?

Что касается его отца, то он был благодарен проигравшему за две вещи: тот заставил его выучить мандаринский диалект и отправил его в Пекин навестить дедушку, пока старик не умер во время последнего визита Сюй, когда ему было семнадцать.

Он снова взглянул на часы и увидел полоску крови на левом запястье. Как он мог её не заметить? Он тёр кожу, пока засохшая кровь не начала отслаиваться. Это была кровь Майло или той женщины? Как её звали?

Пикси, вот именно, какая-то жалкая пародия на Динь-Динь.

Неважно. Скоро Билли Кокран отправит Клайва Кэхилла в ад. Он знал Кокрана как злого человека, который уже убивал, трёхкратного преступника, которого утром должны были перевести в Сан-Квентин. Кокрану было почти нечего терять, и он был достаточно опытным заключённым, чтобы знать, как убить Клайва, не попав в руки. Кокран с энтузиазмом принял предложение, которое Сю сделал ему во время визита: он покидал стареющую бабушку, которая отчаянно нуждалась в деньгах. Кокран был достаточно жесток и не испытывал угрызений совести, но всегда оставался вопрос: сможет ли он это осуществить?

В конце концов, его поймали уже трижды. Сюй хотел бы сделать это сам, но это было невозможно.

Девять двадцать девять — одна минута до того, как Кокран убил Клайва. Сюй сам установил время. В это время выключали телевизоры и заключённых гнали в душевые, прежде чем они возвращались в свои камеры на ночь.

Ровно в девять тридцать. Кокран должен был плавно всадить свой нож в спину Клайва, чтобы пронзить его сердце, и тот упал бы замертво, не издав ни звука, оставляя кровавые следы, смешивающиеся с водой, стекающей в слив душа. Утром Кокран уедет, и жалеть об этом дураке было некуда. Сюй посмотрел в большое окно в «Морри Делай» и подумал о солонине с ржаным хлебом. Он понял, что не ел весь день, но это было ещё не время, ещё не время.

Смерть Синди могла бы быть более проблематичной и, честно говоря, достойной сожаления. Он вспомнил последний раз, когда занимался с Синди сексом, как она была восхитительна, когда скользнула пальцами под стринги и скользнула ими по ногам. Да, жаль.

Когда-то давно он думал, что они снова смогут работать вместе.

Лучшее, что он смог найти, – это испуганная маленькая азиатка, ростом, может быть, пять футов и весом сто фунтов. Она поговорила с Синди, чтобы завоевать её доверие; он позаботился об этом. Он сам нашёл Линь Мэй, отпущенную под залог, и узнал, что у неё есть маленький сын. У неё не было физической силы Синди, и это могло бы стать проблемой, если бы Синди заметила клинок в последнюю секунду. И всё же он больше доверял Линь Мэй, чем Кокрану. Она была иммигранткой, и он был прав, полагая, что она поверит ему безоговорочно, когда он посмотрел ей прямо в глаза и сказал на беглом китайском, что её сын умрёт, если она не справится со своей задачей.

Было девять тридцать пять, и всё, так или иначе, закончилось. Он смотрел в пропитанную дождём ночь и представлял себе фейерверки, взрывы сверкающих красных шаров, вырывающихся из Зала Правосудия.

Он молился, чтобы весь этот кошмар закончился.

Он поднял воротник своей дождевика Burberry и пошел по Седьмой улице к шоссе Бэйшор, где в безопасном подземном гараже был припаркован его Audi.

Заводя мотор, он понял, что забыл солонину с ржаным хлебом. Это тоже был полицейский деликатес, наверное, очень вкусный.

Дом Гарри Кристоффа

Мейпл-стрит

Сан-Франциско

в понедельник вечером

Гарри заехал на своём «Шелби» на подъездную дорожку, заглушил двигатель и повернулся к Еве. Она расспросила его обо всех подробностях места преступления в Бел-Марин-Кис. Они решили обсудить жестокие убийства как можно более бесстрастно и профессионально, но это было сложно.

Ив сказала: «По крайней мере, завтра утром у Савича будет реальный шанс поговорить с Кэхиллами. Мы изолировали их в камерах содержания под стражей маршалов, лишив возможности контакта. Они не должны узнать об убийстве Майло, пока Савич не выдаст их. Есть хороший шанс, что кто-то из них заговорит, поскольку на этот раз Сю убил их адвоката, их единственного контактного лица с Сю и человека, на которого они возлагали надежды, чтобы вызволить их. Что им ещё остаётся делать?»

Ева открыла дверцу машины и зонтик и нырнула под него.

Она вышла на подъездную дорожку и впервые внимательно осмотрела дом Гарри. Даже в темноте, под проливным дождём, она смогла разглядеть достаточно, чтобы удивиться его размерам – вероятно, стоил кучу денег даже на этом застойном рынке. Ей понравилась дранка и большие окна, которые даже без колонн придавали дому колониальный вид. Она пробежала под дождём от «Шелби» Гарри к входной двери. Яркий свет на крыльце был гостеприимным маяком. Под потолком крыльца даже свисали папоротники, всё ещё выглядевшие бодро, хотя приближался День благодарения.

представлял, как будет прекрасен двор, засаженный деревьями, весной и летом.

«Мне нравится ваш дом. Он ведь украшение района, не правда ли?

Тебе придется рассказать мне, как ты его заполучил.

Он лишь коротко кивнул ей. Странно, подумала Ева, но Гарри, похоже, не очень хотел приводить её сюда, но, как она ему напомнила, он был у неё в квартире, и теперь ей пора было осмотреть его жилище.

«Дом его жены», — сказал он, не глядя на нее.

Когда она вышла из «Сабурбана» у бассейна маршалов в Федеральном здании, он предложил отвезти её домой. Она знала, что он не ожидал, что сначала заедет за ними.

«Всё прекрасно. У тебя ведь есть садовник, не так ли?»

Он кивнул. «Его зовут мистер Санчес. Он работает у меня уже шесть лет, приходит раз в неделю. Теперь ему помогает сын». Он на мгновение замолчал, вставляя ключ в замок входной двери, и оглянулся на неё через плечо. «Я только что понял, что не знаю его имени. Для меня он всегда был мистером Санчесом.

Его сына зовут Джуниор Санчес. Он улыбнулся. «Не Санчес-младший».

Он толкнул дверь, выключил сигнализацию и отступил назад, чтобы пропустить ее.

«Входите».

Ева вытряхнула зонтик и положила его в медный футляр для зонтиков.

Она стояла в небольшой квадратной прихожей с зеркалом на стене над изящным современным столиком для почты и цветов, но красивое итальянское кашпо было пустым. Садовники внутри не работали. Он указал ей на гостиную, где большое кресло, пуф и телевизор с большим экраном были выставлены на видном месте, а стопка газет была беспорядочно свалена на полу рядом со стулом. Конечно, там были диван, кресла и журнальный столик, все в итальянском деревенском стиле, но было очевидно, что он никогда за ними не сидел. Кроме стопки газет, больше ничего не было на месте. Ни пивных банок, ни кроссовок. На журнальном столике лежали два журнала Sports Illustrated . Она дала ему понять, что ни один из них не был связан с купальником.

И всё же, всё было таким «мужским», что ей пришлось улыбнуться. Она посмотрела на стены и увидела, что они увешаны туристическими плакатами в рамках – озеро Комо, Альпы, Парламент на Темзе – все в ярких цветах, словно приглашая заглянуть внутрь. Она махнула рукой в сторону плакатов. «Ты любишь путешествовать, Гарри?»

"Да."

Она повернулась к нему. «Только простое «да»? Никаких объяснений, вроде того, был ли ты во всех этих местах и какое из них тебе больше всего нравится?»

«Думаю, это озеро Комо. Там отличные пешие прогулки. Мне ещё нравится Инвернесс для пеших прогулок».

Она сказала: «Я никогда не была в Инвернессе».

«Здесь сурово, обычно облачно, часто идёт дождь, и всё это почти, ну, до боли реально. Хотите кофе?»

Она посмотрела на часы. «Я была бы идиоткой, если бы пила кофе так поздно. У тебя есть обезжиренное молоко? Спленда?»

У него было и то, и другое.

Ив наблюдала, как он перемалывает кофейные зерна, затем отмеряет молотый кофе, насыпает его в фильтр и наливает туда воду из-под крана в раковине.

Гарри сказал: «Забавно, что Савич сказал о Билли Хаммонде, своём друге из ЦРУ в Лэнгли. Он вообще не стал ничего проверять из информации, которую Сюй добывал или за которой охотился, хотя знал Савича лет сто, плюс-минус. От такой секретности можно задохнуться».

«По крайней мере, он извинился», — сказала Ив. «Должно быть, это очень деликатная информация, раз они заклеивают ему рот скотчем. Держу пари, они уже точно знают, к чему был получен доступ, поскольку это записано на их серверах. Просто они не хотят, чтобы об этом узнал кто-то ещё, даже мы».

«По словам Савича, — сказал Гарри, — они не были особенно заинтересованы в допросе Кэхиллов. Они, вероятно, знают, что Кэхиллы не знали ни об информации, к которой получил доступ Сю, ни о её ценности. Но, возможно, они знают достаточно, чтобы помочь нам найти Сю».

«Это все, чего мы на самом деле от них хотим», — сказала Ив.

Внезапно он уставился на нее, пока они стояли на его кухне, слушая, как пьется кофе, и качая головой.

«Что? У меня что, с носа всё ещё капает дождь?»

Он сказал: «Когда я впервые тебя увидел, я подумал, что ты похожа на королеву выпускного бала откуда-нибудь со Среднего Запада, на ту, которая должна украшать кексы на дне рождения своего ребёнка. Я подумал: как она вообще может быть заместителем федерального маршала?» Он снова покачал головой. «Ты такая чертовски красивая». Затем он замахал руками, словно пытаясь отмахнуться от своих слов.

Поскольку ей было очевидно, что Гарри жалеет, что промолчал, Ева махнула рукой на его кухонные шкафы. «Ты сказал, что тебе понравилась моя кухня. Я её ремонтировал в прошлом году, знаешь ли. Я нашёл очень хорошего подрядчика, который уложился в бюджет и уложился в сроки. Хочешь узнать её имя?»

«Нет, всё работает нормально. Раковина иногда засоряется, но это не страшно».

Она ухмыльнулась. «Ты прав. В 1940-х годах в кулинарии не было ничего плохого.

Теперь, когда я об этом думаю, если вы подождете еще пару лет, вся ваша кухонная техника вернется в моду в стиле ретро, за исключением, может быть, шкафов зеленого оттенка».

Он протянул ей кружку кофе, дал обезжиренного молока из холодильника и достал из ящика для вещей пару пакетиков «Спленды». Помешивая кофе, она сказала: «Ты сказал, Гарри… ты знаешь, мои братья всегда говорят одно и то же? Они до сих пор называют меня мисс Сьюзи-Кью».

«Когда я сказала отцу, что хочу стать маршалом США, как он, он оглядел меня с ног до головы и сказал: „Я бы очень гордился тобой, Ив. Это отличный выбор карьеры. Ты будешь одной из лучших“». Она на мгновение замолчала, опустив взгляд в свою кофейную кружку. «Да, именно это он и сказал, прямо. Я никогда этого не забуду». Она откашлялась и отпила кофе. «Очень вкусно, Гарри. Ты готовишь?»

«Когда возникнет необходимость. Что сказала твоя мама?»

Ева сделала ещё глоток кофе, наслаждаясь бодрящим эффектом кофеина, хотя и знала, что будет ругать себя в два часа ночи. «Когда папа рассказал ей, чем я хочу заняться, она рассмеялась. И рассмеялась. Она была счастлива. Я видела, как она поцеловала моего папу, покачала головой и сказала что-то о том, что яблоко от яблони недалеко падает.

«Знаешь, я вылитая мама. Забавно, что ты сказал, Гарри, ведь моя мама была чирлидером в колледже. И я до сих пор вижу, как она разрезает наши праздничные торты на наших больших детских праздниках, слышу, как она поёт во весь голос, подпевая всем детям. Должна добавить, что все её обожали. Она была такой красивой, такой жизнерадостной и весёлой. И до сих пор такой остаётся».

Гарри спросил: «Значит, ты упал довольно близко к обоим деревьям. А твой отец — маршал США в Чикаго?»

«Ага. Как я тебе уже говорил, он — аномалия. Он служил уже при двух разных президентах, в отличие от большинства из девяноста четырёх маршалов по всей стране. Расскажи мне о своих родителях, Гарри».

Он пожал плечами. «Они живут в Лондоне — ну, по крайней мере, большую часть года.

Они любят путешествовать, всегда любили, и взяли меня с собой. Наверное, именно они привили мне страсть к путешествиям.

Она могла только смотреть на него с открытым ртом. Родители жили в Гаррисберге, штат Пенсильвания, ради всего святого, или в Миннеоле, штат Флорида, а не в Лондоне, Англия. «Почему они живут в Лондоне?»

Казалось, он хотел сказать ей, чтобы она оставила это в покое, но в конце концов сказал:

«Мой отец — финансист. Знаю, это звучит старомодно, но он так себя называет».

«Что он финансирует?»

«Ну, он управляет Уиллетом, Хавершемом и Бейлом».

Она присвистнула. «Они такие большие, что даже я о них слышала. Они по всему миру. И, судя по всему, что я читала, они пережили насилование мира банкирами, оставшись практически незапятнанными. Генеральный директор твоего отца?»

«Ну, не совсем. Он председатель совета директоров. На самом деле, он, по сути, Уиллет, Хавершем и Бейл».

«Но тебя зовут Кристофф».

«Уиллет и Хавершем — его первое и второе имена, второе — от отца, а Бейл — его лучший друг. Они выбрали это имя, потому что отцу нравилось его звучание — высокомерное и английское, как название одной из их старых юридических фирм».

«Так твой отец — Уиллет Хавершем Кристофф? А как твоё полное имя?»

«Я скажу тебе на смертном одре».

«Настолько плохо? Твоё имя похоже на имя английского герцога? Хорошо, я подожду. У тебя есть братья или сёстры?»

«Я единственный ребенок в семье».

«Ладно, я продолжу вырывать куриные зубы. Твоя мама?»

«Сильвия — моя мама. Она консультант по моде».

Она уставилась на него. «Ты шутишь».

Он пожал плечами. «Она бы взглянула на тебя и сразу захотела бы утащить тебя на фотосессию для Vogue. И она была бы права. Камера бы тебя полюбила, сказала бы она. У тебя отличная кость».

«Откуда ты это знаешь?»

«Она брала меня с собой на фотосессии, показывала мне все тонкие черты лица человека. Я обнаружил, что всё это очень полезно для полицейского».

«С таким-то прошлым почему ты захотел стать полицейским?»

Гарри без колебаний ответил: «Мой дядя Рой, брат моей мамы, работает в ФБР. Когда мне было шесть лет, он сказал мне, что у меня сердце полицейского. Он был прав».

У Гарри зазвонил телефон. «Да?»

Его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд стал жестче. «Будем через двенадцать минут».

"Что?"

«Вы поместили Кэхиллов в камеру предварительного заключения в федеральном здании, верно?

Кто-то, очевидно, разрешил Кэхиллам вернуться в тюрьму Сан-Франциско.

Чейни позвонил и узнал, что их перевели сегодня в восемь сорок пять вечера.

«Нет, это невозможно. Я имею в виду… что случилось?»

Зал правосудия

Женская тюрьма

в понедельник вечером

Синди Кэхилл потрясла руками, чтобы восстановить кровообращение, пока пухлая, злая как змея Аннет в своих слишком узких форменных брюках расстегивала цепи на запястьях.

«Добро пожаловать домой», — сказала Аннет. «Эй, тебя не было в Федеральном здании очень долго. Что это вообще было?»

Синди покачала головой. «Никто не сказал ни слова, они оттащили нас с Клайвом туда, а потом вернули обратно».

«С твоим мужем все в порядке?»

«Клайв процветал бы, будь это Третья мировая война». Её и Клайва поместили в камеры на двадцатом этаже, потому что Савич хотел их напугать, и не ЦРУ, а Сюй, как будто у него был шанс пробраться в тюрьму и убить их. Конечно, никто этого не говорил, но она и так знала до дыр. Почему эта сука маршал Барбьери не рассказала ей, в чём дело? Потому что Барбьери всего лишь дрон, а дроны держат рты на замке, даже если знают ответы.

Опустившись на колени, чтобы расстегнуть цепи на лодыжках, Аннет сказала: «Возможно, это перемещение связано с тем, что сегодня днём в Бел-Марин-Кис был убит ваш адвокат. И он, и его девушка».

Сердце Синди замерло, дыхание перехватило. Она оперлась рукой о стену, чтобы не упасть. Майло мёртв? Убит? Конечно, Сюй убил его, она это знала, а это означало, что он зачистил дом: О’Рурк, судья Хант, Майло — они с Клайвом были последними.

Что ж, судья Хант был жив, но почему Сюй так беспокоился о судье, было для неё огромным вопросом, ведь он ни к чему не причастен. Неужели Майло пытался шантажом заставить Сюй дать ему больше денег? Неужели он был настолько глуп? Или Сюй был готов покинуть страну? Он не хотел рисковать тем, что кто-то узнает его имя или что-то о нём.

И теперь только они с Клайвом могли хоть с чем-то его связать. Само по себе убийство Сюй О’Рурка было ужасно, но она считала, что он должен был это сделать, раз О’Рурк всё испортил и предупредил судью. В этом даже был смысл. И она, и Клайв верили, что Сюй найдёт другой способ вызволить их. Но убить Майло? Хотя в последние пару дней и она, и Клайв начали сомневаться в Майло, он всегда успокаивал её, всегда давал ей почувствовать, что она здесь главная. И он всегда напоминал ей, что Сюй поддерживает их, человек, у которого все деньги, и который готов потратить столько, сколько потребуется.

Сюй тоже был неплох в постели.

Теперь он убил Майло.

«Эй, ты не слышал? Это потрясающе. Лейтенант рыгнул, и все тут поняли, что ему принесли сэндвич с фрикадельками, прежде чем он успел его доесть».

«Нет, я не слышала», — сказала Синди и подумала: « К черту эти двадцать пять». лет. Ей вдруг стало всё равно, сколько ей будет лет, когда она выйдет из тюрьмы. По крайней мере, у неё будет шанс выбраться. Действительно ли они с Клайвом здесь в безопасности? Если Сюй действительно хочет их смерти, сможет ли он как-то это сделать? Страх был настолько разъедающим, что её желудок словно скручивало.

«Мне нужно позвонить. Мне нужно позвонить агенту Савичу в ФБР».

Аннет бросила на Синди свой фирменный взгляд: «Я могу делать с тобой всё, что захочу, раз уж я здесь босс», — и покачала головой. «Нет, дорогая, ты можешь позвонить агенту Савичу завтра в рабочее время. Это не отель. Пойдём, тебе пора принять душ и лечь спать».

«Но это срочно. Это вопрос жизни и смерти...»

Аннет просто презрительно усмехнулась: «Как я уже сказала, Синди, это не отель.

Пойдем."

Синди знала, что Аннет не сдастся, поэтому, склонив голову, последовала за ней в душ. Утром она первым делом позвонит Савичу.

Она больше не обращала внимания на охранников, увидевших её голой; это даже не осознавалось. В душевых было ещё несколько женщин.

Перед отбоем одни из них были угрюмыми и молчаливыми, другие — обычно шумными и сквернословящими. Она научилась избегать двух-трёх задир, держась тех, кто молчал и оставлял её в покое.

Как она могла заставить Савича согласиться на пятнадцать лет, теперь, когда он знал, что она боится Сюй?

Ей удалось немного намылить кусок паршивого мыла, размышляя, что сказать Савичу. Лучше не вмешивать Клайва, пусть сам разбирается. Она знала ещё вчера, что Клайв хочет рассказать Савичу и Барбьери всё, что знает, вплоть до размера носков Сюй. И она остановила его. Было ли это ошибкой? Нет-нет, завтра утром всё будет в порядке. Она знала, что Савич допросит Клайва отдельно, вскоре после неё, чтобы убедиться, что она сказала ему правду.

Она всё равно попытается торговаться пятнадцать лет. Нет, пятнадцать лет. Это не целая жизнь. Она сможет это пережить, она это переживёт . Если бы только Марк Линди не узнал, что происходит, и не взбесился…

Синди поставила кусок мыла обратно на полку и обернулась, увидев маленькую азиатку, которую она заметила на заднем плане еще вчера. Она всегда была с ней почтительна и вежлива, пытаясь вовлечь Синди в разговор.

Как её звали? Она не могла вспомнить. Женщина стояла перед ней обнажённой, держа что-то в руке. В тумане Синди увидела, что это лезвие. Она отскочила назад, но ей не хватило скорости. Лезвие вонзилось ей в грудь, когда она поскользнулась и упала навзничь на мокрый кафель. Она уставилась на женщину и прошептала: «Зачем ты это сделала?»

Женщина сказала: «Ради моего сына. Мне жаль».

Сюй, подумала она. Сюй сделал это. Её последняя мысль была о Клайве. Неужели он тоже умирает?

Сан-Франциско Генерал

в понедельник вечером

Клайв Кэхилл погиб, а Синди Кэхилл боролась за свою жизнь в операционной из-за глупой ошибки, и это была ее вина, а не чья-либо еще.

Ева сидела в зале ожидания с Гарри, играя в игру «если бы только» — если бы она только задержалась подольше с Кэхиллами в камерах предварительного заключения на двадцатом этаже Федерального здания, если бы она только догадалась достаточно внимательно прочитать документы о переводе Кэхиллов из тюрьмы Сан-Франциско, Сюй никогда бы их не нашел.

Нет, мисс Бриллианс одним глазом и половиной мозга посмотрела на документы о переводе, так и не заметив ошибки, которая, должно быть, привела к возвращению Кэхиллов в тюрьму Сан-Франциско вместо того, чтобы оставить их здесь. Она лишь взглянула на документы, а затем выбежала с Гарри, предвкушая, что наконец-то увидит его дом. Она даже не подумала перепроверить; нет, она с радостью запрыгнула в «Шелби» Гарри и уехала с ним, ни на секунду не задумываясь о безопасности Кэхиллов. Её вина. Будь она сама себе хозяйкой, она бы уволилась.

Чейни вошёл в приёмный покой хирургического отделения, за ним следовали Шерлок и Савич. Прежде чем Ева и Гарри успели открыть рот, Чейни сказал:

Мы пока не знаем, кто добрался до Клайва. Всё было чисто и быстро, и прежде чем кто-либо успел что-либо понять, охранник услышал крик и увидел мёртвого Клайва, лежащего на полу душевой, рядом с ним в окровавленной воде лежала заточка.

«Они обнаружили азиатку по имени Линь Мэй, стоящую над Синди, плачущую и всё ещё держащую в руке окровавленный самодельный нож. К счастью для Синди, она

один раз ударил ее в грудь, а затем выдернул лезвие».

Ева спросила: «Она сказала, почему она это сделала?»

Савич рассказала: «Лейтенант Кларк из отдела содержания под стражей шерифа Сан-Франциско разговаривал с ней, пока фельдшеры везли Синди Кэхилл в больницу. Он сказал, что её голос звучал так, будто она была под действием наркотиков или в шоке, и что она не могла говорить громче шёпота. Она рассказала Кларк, что мужчина, похожий на американца, сказал ей на беглом китайском самым спокойным голосом, который она когда-либо слышала, что перережет горло её сыну, если она не зарежет Синди Кэхилл. Он передал ей фотографию её сына, играющего в баскетбол на подъездной дорожке к дому друга. Он даже сказал ей, где она найдёт нож, чтобы зарезать себя сегодня вечером, — в канализации рядом с женским душем. Она сказала, что не сомневается, что он сделает именно так, как сказал, если она не убьёт Синди».

Шерлок сказал: «Это кажется маловероятным, но теперь мы знаем, что Сюй выглядит как американец. Никто из тех, кто его видел, не считал его азиатом, но раньше он всегда носил очки. Значит, он американец китайского происхождения с европеоидной расой».

Ева спросила: «Значит, Сюй навестил эту женщину в тюрьме?»

Савич покачал головой. «Кларк сказал мне, что Линь Мэй была на свободе под залогом до вчерашнего дня. Потом она появилась, пропустив судебное заседание, похоже, намеренно, по совету назначенного судом адвоката, который сказал ей, что в ближайшие пару дней она встретится с судьёй и получит залог. Сюй подошёл к ней, когда она работала в пекарне Whole Foods. Он терпеливо дождался перерыва и вышел вперёд».

Савич покачал головой. «Ты знаешь, её арестовали за подделку чека для брата, чтобы вытащить его из передряг с китайской бандой, потому что у неё не было денег? Теперь её будут судить за убийство».

Ева сказала: «Надеюсь, покушение на убийство при смягчающих обстоятельствах.

Разве она не думала о том, что будет с ней и ее сыном, если ее поймают?

Чейни сказал: «Поймали? Она даже не пыталась скрыть, что ударила Синди ножом.

Она была парализована тем, что сделала, тем, что только что пыталась убить другого человека. Лейтенант Кларк рассказал, что после того, как она описала, что сделала и почему, её глаза закатились, и она потеряла сознание. Очнувшись, она не произнесла ни слова. Он рассказал, что снова и снова спрашивал её, почему она не подошла и не поговорила с одним из охранников, но она лишь смотрела на него с большой грустью. Он доставил её сюда, в отделение неотложной помощи.

Ева подняла глаза и увидела в дверях своего начальника, маршала Карни Мейнарда. Он выглядел усталым и несчастным, подумала она, и она не могла его в этом винить. Мейнард сказал: «Здесь нет ни одной медсестры, которая что-либо знала бы о Синди Кэхилл. Она ещё жива?»

«Она всё ещё в операционной и держится», — сказала Ив. «Вот и всё, что было в операционной».

Медсестра могла бы нам рассказать. Она сказала, что после операции хирург выйдет и поговорит с нами. Уже почти час ночи, сэр, вам не обязательно было приходить . Конечно, он должен был приехать, идиот. Он здесь из-за тебя.

Мейнард сказал: «Мне пришлось приехать, Ева. Синди Кэхилл здесь, потому что мои люди облажались».

Хороший способ выразиться. «Нет, сэр, ваши люди не облажались. Облажалась я, и я единственная», — сказала Ева и посмотрела ему прямо в глаза. «Давайте сделаем это перед всеми, я этого заслуживаю».

Маршал Карни Мейнард посмотрел ей вслед и нахмурился. «Как вы вообще решили, что теперь вы правите миром, заместитель Барбьери?»

«Сэр, по правде говоря, я лишь взглянул на документы о передаче. Мне следовало бы изучить их так же внимательно, как если бы это были документы о перевозке тела Каддафи в США, но я этого не сделал».

Мейнард махнул рукой, прерывая её. Он был скорее измотан, чем устал, а Барбьери отчаянно пытался переложить всю вину на неё. Было бы проще, если бы он мог свалить всё на неё, но он не мог. Он сказал: «Поскольку, как говорится, вся ответственность лежит на мне, заместитель Барбьери, я и несу ответственность. Я понимал важность этого перевода, но в понедельник вечером смотрел футбольный матч. Это было классическое определение провала. Я надеялся, что под моим началом никогда не будет такого провала, но это случилось, и теперь нам всем приходится с этим разбираться.

«Так что, Ева, сбавь обороты», — рассмеялся он. «Мы устроили нашим агентам ФБР настоящее шоу. Вот что произошло. Оказалось, что у нас за рулём был новый заместитель. Его напарник невнимательно изучил документы, и они проехали, как обычно. Они отвезли Клайва и Синди Кэхилл прямо из одной из наших камер в тюрьму Сан-Франциско. Всё просто. Нет, заместитель. Ты выполнил свою работу. Я свою не выполнил».

Шерлок сказал: «В игре с обвинениями никто не выигрывает, маршал Мейнард. Даже контингент ФБР».

Медсестра Кэмп заглянула в дверь. «Доктор Эльба связан и просил меня поговорить с вами. Синди Кэхилл выписали из операционной. Доктор Эльба считает, что у неё есть шансы, хотя у неё всё ещё сочится кровь из-за тромба».

Из-за кровотечения у неё развилась проблема. Мы перевели её в отделение реабилитации.

Ты не сможешь поговорить с ней до утра, хорошо?

Гарри спросил: «Не могли бы вы узнать о нашей новой пациентке, некой госпоже Линь Мэй, которая, вероятно, проходит психиатрическую экспертизу?»

Медсестра Кэмп сказала: «Не в моей епархии, агент. Сотрудники регистратуры помогут вам её найти».

Ева поблагодарила ее и наблюдала, как Савич набирает номер Билла Хаммонда в ЦРУ.

Они услышали громкий и отчётливый мужской голос: «Ты что, Савич, с ума сошел? Четыре часа утра, чёрт возьми!»

Гарри и Ева переглянулись, понимая, что не хотят слышать этот разговор, и вышли из зала ожидания. Они поднялись на лифте на четвёртый этаж, чтобы проверить Рэмси перед тем, как покинуть больницу. Это был уже другой лифт. Двери того лифта на каждом этаже всё ещё были заклеены криминальной лентой. Ева не думала, что когда-нибудь снова захочет прокатиться на этом лифте.

Дом судьи Шерлока

Пасифик-Хайтс

во вторник утром

На следующее утро судья Корман Шерлок сказал своему зятю за завтраком: «Ты расстроен, Диллон, и неудивительно, после вчерашнего вечера.

Что, если я дам тебе свою членскую карту клуба «Пасифик-Хайтс» на Юнион-стрит, и ты сможешь как следует потренироваться? Я могу позвонить мистеру Эдди, он обычно там, и он с нетерпением ждал встречи с тобой. Он тяжелее тебя на добрых двадцать фунтов, и всё это мышцы. Хоть он и старше тебя, он тот ещё крепкий лысый ублюдок.

Савич ненавидел говорить «нет»; он не мог придумать ничего, что ему было бы нужнее, чем изнурительная тренировка. Он покачал головой. «Мне нужно отложить встречу с мистером Эдди. Нам с Лэйси нужно как можно скорее съездить в больницу. Синди Кэхилл уже более-менее пришла в себя, и это наш первый шанс поговорить с ней».

Спустя пять минут, после того как Шон уничтожил миску хлопьев Cheerios и начал жаловаться бабушке на обещанный ею визит в зоопарк, хотя зоопарк еще не открылся, Шерлок завел арендованную машину, чтобы отправиться через весь город в больницу Сан-Франциско.

Савич завёл MAX, когда они ехали в сторону Маркет-стрит. «Чейни уже пытается получить от Линь Мэй портрет Сюй. Он сказал, что сейчас отправит его в Хаммерсмит, но, похоже, ещё не опубликовал его».

Интересно, как на это отреагирует Синди.

«Я только надеюсь, что она сможет с нами поговорить», — сказал Шерлок. «Чейни сказал, что ей нездоровится».

«Если она сможет, я нутром чувствую, что сейчас она расскажет нам все, что знает о Сюе, ведь он пытался ее убить».

Он на мгновение откинулся назад, закрыл глаза. «Пока Сюй не убил Майло Сайлза и его план не стал ясен, пытаться предсказать его действия было сущим кошмаром. Иногда он был сдержан и логичен, иногда — нет. То, что он провернул прошлой ночью, было актом отчаяния, выходящим за рамки его контроля. Ему повезло, что всё получилось так удачно».

Шерлок свернул на шоссе 101-й Юг. «Взорвать потолок лифта, сбросить дымовую шашку и расстрелять кучку маршалов и Рэмси — это было совершенно нелогичным и необдуманным поступком. До сих пор не могу этого понять».

«Я тоже не могу. Это слишком и не в его характере. Почему он так отчаянно хотел убить Рэмси таким безумным способом? В общем, он шпион, и, вероятно, уже давно им является, а первый девиз шпиона, как мне кажется, — это осторожность. Он похоронил Микки О’Рурка в месте, которое никто никогда не найдёт, просто ему не повезло, что эти дети были там.

«Но потом он убил Майло Сайлза и Пикси МакКрей средь бела дня, когда его легко можно было заметить. Он повсюду».

Шерлок сказал: «Думаю, с Майло всё сводилось к тому, чтобы как можно быстрее устранить всех, кто мог ему навредить, чтобы он мог выбраться из Доджа. Это было отчаяние, как ты и сказал. Думаю, если бы он думал, что у него есть выбор, он бы подождал, пока Майло останется один, и закопал бы его поглубже, как Микки О’Рурка. Скажу тебе, Диллон, у меня от этого голова болит».

Савич ухмыльнулся ей. «Надеюсь, Сюй достаточно заблуждается или отчаялся, чтобы попытаться убить Синди в реанимации. Я усилил её охрану. Она так же хорошо прикрыта, как Рэмси. Если Сюй появится, мы его схватим, в этом я не сомневаюсь».

«Знаешь, он должен попытаться. Последнее, чего он хочет, — это чтобы она с нами заговорила, и он должен знать, что она заговорит, ведь он пытался её убить».

«Ага, а вот и набросок».

Шерлок взглянул на экран Макса, на лицо мужчины. «Не очень-то примечательный, правда? Ни одной азиатской черты лица, разве что густые чёрные волосы. Зелёные глаза и худое, вытянутое лицо. Сколько лет, по-вашему, около тридцати пяти?»

Савич сказал: «Да, примерно так». Он посмотрел на мужчину и поймал себя на мысли, как Сюй связался с китайским правительством и почему стал предателем своей родины. Чувствует ли он себя более… Китайский или американский? Или всё дело в деньгах? Савич знал, что ни то, ни другое не является главным. Однако Сюй был психопатом, наполовину китайцем, и идеально подходил для себя, получая деньги за то, что ему нравилось.

Больница общего профиля Сан-Франциско

во вторник утром

Синди Кэхилл они нашли в хирургическом отделении интенсивной терапии, всего в одной палате от того места, где Рэмси боролся за жизнь. Её застрелил тот же человек, который приказал убить Синди. Офицер Колли оглядел их, стоя рядом с палатой Синди, и улыбнулся. Он также дежурил здесь, когда Рэмси был здесь.

«Рад вас видеть, агент Савич, агент Шерлок. Агент Кристофф и заместитель шерифа Барбьери ждут вас внутри уже пару минут.

Тут столько врачей и медсестёр побывало. Думаю, у неё проблемы. Он поднял телефон, чтобы показать им портрет Сюй. «Только что получил». Он кивнул Шерлоку. «Никаких следов. Можете быть уверены, они разденут любого, кто на него похож, прежде чем он выйдет из вестибюля, в кепке или без».

Синди выглядела белой как смерть: глаза её были закрыты, веки в синяках, волосы спутаны. Рот у неё был закрыт пластиковой кислородной маской, и дышала она с трудом, словно это был тяжёлый труд. Натянутая на неё простыня была покрыта розовыми пятнами там, где касалась груди, и, казалось, была накинута на лабиринт булькающих трубок, тампонов и давящих повязок, некоторые из которых тоже были розовыми. В одной из капельниц находился пакет с кровью, медленно капавшей ей в руку. Без макияжа, без демонстрации своего обычного настроя и силы характера, она выглядела молодой, уязвимой и тяжело больной.

Савич кивнул Еве и Гарри. «Она спала с тех пор, как вы пришли?»

Ева покачала головой. «Она в сознании, но ей больно, и она в ступоре от всех этих лекарств, которые ей вводят. Врач сказал мне, что не знает, сможет ли она что-то сказать или нет».

Шерлок сказал: «Все, что мы можем сделать, это попытаться».

«Ага, вот и глаз открылся», — Ева наклонилась к ней. «Доброе утро, Синди. Не хочешь моргнуть мне, чтобы я знала, что ты здесь?»

Синди Кэхилл моргнула. «Я здесь», — прошептала она.

«Тебе больно?» — спросил Савич.

Невероятно, но она улыбнулась. «У меня нет ощущения, что я плаваю на Бали под палящим солнцем, если вы об этом. Я всегда хотела поехать на Бали, но не знаю, доберусь ли я туда сейчас. А вы знаете, что она извинилась передо мной после того, как вонзила мне нож в грудь?»

Все почувствовали укол жалости, пока Синди не прошептала с ядом в голосе: «Я даже специально отвлеклась, чтобы поговорить с этой тощей сучкой. Мне же больше нечем было заняться, так почему бы и нет? А она только и делала, что ныла о своём сыне, как будто мне было до него дело». Настоящая Синди, со всем её поведением, снова проявилась, какой бы больной она ни была.

Гарри ухмыльнулся. «Похоже, ты возвращаешься к нормальной жизни, Синди», — сказал он и скрестил пальцы, надеясь, что она продолжит в том же духе.

«Я уже никогда не буду нормальной. Посмотри на меня. По крайней мере, эта стерва меня не убила».

«Ее зовут Линь Мэй», — сказал Шерлок.

"Кто ты?"

«Я агент ФБР».

Синди сказала: «Мне нравятся твои волосы. Когда-то у меня были рыжие, ну, скорее каштановые, но я не завивала их так, как ты». Она бросила взгляд на Еву. «Я ненавижу светлые хвостики. Это так старомодно, как будто женщина пытается вернуть себе девичью молодость. Это жалко».

Ева сказала: «Линь Мэй пыталась убить тебя, потому что Сюй угрожал убить ее маленького сына, если она этого не сделает».

Все видели, как быстро Синди всё это вычислила, даже будучи больной и под действием лекарств. «Бедняжка теперь мертва. Раз я жива, значит, мама не справилась, и Сюй быстро это поймёт».

«Её мальчика защищают», — сказал Шерлок. «С ним всё будет хорошо».

Ева продолжила: «Ты знаешь, что Линь Мэй в шоке и находится здесь, в психиатрическом отделении?»

«Она, наверное, притворяется. Надеюсь, ей за это придётся несладко». Они увидели сжатые кулаки. «Я действительно делал вид, что слушаю её! Я действительно уделял ей немного внимания, и вот как она мне отплатила».

Савич сказал: «Уверен, вы согласитесь, что она поступила мудро, уделив больше внимания Сюй. Она не думала, что полиция сможет защитить её сына от него».

«Ладно, значит, она поступила умно, поверив ему. Он же застрелил судью Ханта, убил Микки О’Рурка и беднягу Майло, жадного идиота. Погоди…»

Внезапно в глазах Синди мелькнула паника. «Клайв. Где Клайв?»

Савич пока не хотел туда идти, но лицо Синди пылало, её взгляд был прикован к нему. Теперь у него не было выбора. Он сказал: «Сюй нанял заключённого, чтобы тот зарезал его в душе, так же, как он заставил Линь Мэй зарезать тебя. Клайв не выжил. Прости, Синди».

Лицо Синди стало совершенно пустым. Она попыталась покачать головой, но не смогла. Она закрыла глаза и не издала ни звука, если не считать своего прерывистого дыхания. Слёзы сочились из-под век и ручьями текли по её белым щекам.

Ева подумала: «Значит, Синди всё-таки не просто использовала Клайва».

Савич сказал: «Ты не можешь помочь Клайву сейчас, но можешь помочь себе. У меня есть предложение от федерального прокурора, Синди. Ты готова рассказать нам, что знаешь о Сю?»

Синди прошептала, не открывая глаз: «Это пятнадцать лет, как я хотела?»

«Да, поскольку Сюй теперь серийный убийца, нам грозит пятнадцать лет, если то, что вы нам расскажете, поможет нам найти его».

«У вас есть письменное подтверждение?»

«Времени не было, Синди, и сейчас его почти нет. Он, возможно, уже уезжает из страны».

«Могу ли я вам доверять, агент Савич?»

Савич наклонился к её лицу. «Ты можешь мне доверять».

Синди открыла глаза и посмотрела на него. Она прошептала: «Первое имя Сю — Сянь, Сянь, но его всегда звали Сю, он говорил, что так проще, чем Сянь. Он намного младше Клайва, но не сказал мне своего возраста. Я поддразнила его, и он сказал, что он из Индианы и сбежал оттуда в восемнадцать. Он сказал, что сменил имя на Джо Китс, но когда…

Он работал, его звали Сюй. Не знаю, использует ли он сейчас имя Джо Китса, так как я никогда не видел его паспорта. Думаю, у него много псевдонимов.

«Это похоже на него, Синди?» — Савич показал ей набросок Сюй на мобильном телефоне.

«Это не так уж плохо. Но он красивее, у него очень красивые зелёные глаза.

Он сказал мне, что ресницы ему достались от мамы, Энн.

«Вы знаете, где он остановился?»

«Нет, он нам этого не говорил. Он появлялся, когда хотел. Думаю, он переезжал».

«Что Сю искал в компьютере Марка Линди?»

«Он нам этого тоже никогда не говорил. Он говорил, что чем меньше мы об этом знаем, тем лучше для всех. Линди говорил мне, что он эксперт по компьютерным червям, вирусам и тому подобному. Однажды, лёжа на мне после секса, он похвастался, что был одним из главных разработчиков червя, который помешал иранским планам по созданию бомбы».

На одном из электронных мониторов, к которым была подключена Синди, сработала сигнализация, и в палату вбежали медсестра и ординатор. «Пожалуйста, немедленно уходите», — сказал врач. «Ей нужна помощь».

Всех четверых спешно вывели из кабинки Синди Кэхилл. Они стояли неподвижно у входа. «Она что, умрёт?»

На этот вопрос никто не мог дать ответа.

Савич нажал кнопку лифта. Они молчали, подождали, пока не окажутся внутри. Савич сказал: «Поскольку мы ничего не можем сделать с Синди, мне нужно где-нибудь сесть и проверить через MAX информацию, которую она нам дала о Сю».

По дороге в кафетерий Ева сказала: «Я хочу, чтобы она пришла, очень хочу. Признаюсь, я была удивлена, что она так расстроилась из-за Клайва. Я всегда думала, что она его использует, как будто он для неё кем-то вроде отца. Всё это так… бесполезно».

Савич покачал головой. «Я бы сказал, что у них была взаимозависимость, как ни странно».

Ева кивнула. «Мне кажется, она даже немного презирала его, ведь она прекрасно знала, что Клайв слабее её, но да, она зависела от него, он всегда был рядом. Интересно, что с ней теперь будет».

Больница общего профиля Сан-Франциско

Кафетерий

Шерлок поставил чашку с кофе, когда она заглянула через плечо Диллона. Сюй родился и вырос в Лампо, штат Индиана. Он был сыном белой матери Энн Сюй, учительницы истории в средней школе Лампо, и китайца, который сначала иммигрировал в город Паксико на берегу Мексиканского залива, штат Флорида, а затем переехал в Индиану и купил там заправку.

В восемнадцать лет Сюй и его родители уехали из Лампо на длительные летние каникулы на озеро Бронсон, расположенное в пятидесяти милях от Лампо, как рассказала соседям миссис Сюй.

Семья так и не вернулась. Заправка, которой владел мистер Сю, оставалась пустой; место преподавателя истории в старшей школе Лампо заняли, когда Энн Сю не вернулась на осенний семестр. О сыне так никто и не услышал. Были сделаны поверхностные запросы, но после отпуска семья Сю так и не вернулась. В конце концов о них забыли, поскольку никто не знал родственников ни по материнской, ни по отцовской линии, с которыми можно было бы связаться.

Шерлок спросил: «Как ты думаешь, Сюй убил своих родителей?»

«О да, — сказал Савич. — После этого никаких следов Сюя не осталось. Если он официально сменил имя на Джо Китс, мы его найдём».

Самое главное, что у них были первые водительские права Сю в Индиане с фотографией, сделанной в шестнадцать лет. Диллон уже отправил фотографию в лабораторию обработки изображений в здании Гувера, чтобы обновить её и показать, как он будет выглядеть сейчас, почти двадцать лет спустя.

Теперь я жду состаренную фотографию, готовясь сравнить ее с наброском, который Линь Мэй передала полицейскому художнику, а затем отправлю его Хаммерсмиту и его команде, как только он прибудет.

«У него и правда черты лица белые», — сказал Шерлок, глядя на водительские права. «Посмотрите на эти зелёные глаза. Совсем не похож на своего отца-китайца, разве что оба худощавые. Красивый парень, правда?»

«Присмотритесь внимательнее», — сказал Савич. «Он уже высокомерно наклонил голову, а его взгляд пронзительно смотрит вам прямо в лицо, словно ему всё равно, что вы думаете и вообще о чём бы то ни было».

Всплыло уведомление о сообщении, и вскоре они увидели то же самое лицо, хотя и более одутловатое, с морщинами вокруг рта и глаз, но взгляд был более пристальным и всё тот же, легко узнаваемый, пристальный взгляд. Савич переслал сообщение Хаммерсмиту, подождал несколько секунд и позвонил ему по громкой связи.

Савич сказал: «Гриффин, ты получил ту фотографию Сюй, которую я тебе послал?»

«Сейчас это распространяется по сети. Я ошибался, когда говорил, что Сюй переедет из мини-гостиницы «Атертон» в какой-нибудь мотель на Ломбард-стрит, или в какой-нибудь мотель у причала, или в любой другой мотель в Тендерлойне. Мы проверили, его там нет.

«Я всё ещё убеждён, что он где-то рядом. Не думаю, что он уже знает, что мы его опознали. Возможно, он остановился в одном из самых фешенебельных отелей, например, в «Стэнфорде», «Фэрмонте» или «Мандарине», полагая, что мы этого не ожидаем. Думаю, в «Фэрмонте».

«Почему именно Фэрмонт?» — спросил Шерлок.

Пауза, затем Гриффин сказал: «Ощущение, всего лишь ощущение. Никаких гарантий».

«Не нужно» , — подумал Савич.

«Кроме того, судя по тому, что нам известно о нем и его связях, денег у него предостаточно, так что почему бы не успокоиться?»

«Тогда почему он остановился в этом отеле типа «постель и завтрак» в Атертоне, когда впервые приехал туда, чтобы убить судью Ханта?»

«Не знаю. Я понял, что его не так-то просто вычислить», — вздохнул Гриффин. «Пока он не убил Микки О’Рурка, я относился к нему иначе.

Мы опросим все отели, которые сможем, на этот раз с фотографией Сюй в руках.

Мы повесим его фотографию за стойками регистрации. Возможно, он всё ещё в той же бейсболке и солнцезащитных очках — ну, с этим мы ничего не можем поделать, кроме как предупредить их.

«Гриффин, сделай мне одолжение».

«Конечно, Шерлок, все, что тебе нужно».

«Будь осторожен, Гриффин. Он очень опасный человек. Пожалуйста, не забывай об этом».

«Хорошо. Слушай, я могу ошибаться насчёт Фэрмонта».

«Мне сказали, что такое случается нечасто, — сказал Савич. — Позвони, когда что-нибудь получишь».

—

Когда Ева и Гарри вышли из лифта на четвертом этаже, Ева взглянула в коридор и увидела офицера полиции Сан-Франциско и заместителя маршала, которые уже успели их заметить.

Оказавшись в комнате Рэмси, заместитель маршала Халоран быстро сказал:

"Что происходит?"

Ева сказала: «Я действительно все испортила, Джо».

Гарри сжал её руку. «Она имеет в виду, что Синди Кэхилл совсем плохо. Но, возможно, она наконец-то дала нам что-то полезное. Скоро узнаем».

К удивлению Евы, Рэмси читал шпионский роман, и разве это не было идеально? Она задавалась вопросом, что Савич узнает о Сю, шпионе и хладнокровном убийце, который хотел убить Рэмси.

Она наклонилась и поцеловала его в щеку. «Ты выглядишь очень горячо, знаешь?»

Он тоже выглядел уставшим. Но он вернулся, весь такой жёсткий, мрачный, с убийственной улыбкой, судья Дредд во плоти. «Я выгляжу круто? Значит, ты такой же лжец, как моя жена. Но я всё равно рад тебя видеть, лжец ты или нет». Он помолчал.

«Ева, глядя на тебя, я понимаю, что что-то произошло. Что?»

Ева сказала: «Синди Кэхилл сказала нам, что человека, который пытался тебя убить, зовут Сянь Сюй. Он американец китайского происхождения, родился в Индиане и похож на WASP, как и ты. Диллон и Шерлок пытаются его выследить. Полагаю, это имя тебе ничего не говорит?»

«Не больше, чем само имя Сюй», — сказал Рэмси. «Если они смогут его найти, возможно, я начну строить планы, как выбраться отсюда и вернуться к работе».

«Надо его сейчас же поймать, судья Хант», — сказал Гарри. «Он больше за тобой не придёт». Рэмси перевёл взгляд с Гарри на Еву, размышляя над этим, и Ева спросила: «Эй, как думаешь, ты успеешь домой к Дню благодарения?»

Рэмси осознал, что обезболивающие действуют на его мозг и, очевидно, на слух, потому что в этот момент ему показалось, что у Евы прекрасный голос. Он забыл о Дне благодарения, забыл обо всём, кроме её голоса. Он уставился на Еву. «Ты когда-нибудь брала уроки вокала?»

«Я? Боже, это как играть на ржавой пиле. Вот что чувствуют мои голосовые связки. Рэмси, ты недавно принимал обезболивающие?»

«Ну да, пару минут назад. Тебе повезло, что я ещё не сплю».

Она взяла его руку и сжала её. «Привет, Хэлоран. Если хочешь ещё раз сыграть в покер с судьёй Хантом, сейчас самое время».

—

Шерлок и Савич сидели в кабинете охраны рядом с вестибюлем, Гриффин разговаривал по телефону. Он говорил так возбужденно, что она надеялась, что он не за рулём.

«Мы его поймали! Удивительно, как всё изменилось благодаря этой фотографии».

Шерлок сказал: «Давай я включу громкую связь, Гриффин. Ладно, порадуй нас».

«Сюй здесь, в отеле «Фэрмонт». Дежурная регистраторша узнала его, изучив фотографию. Она привыкла видеть его в солнцезащитных очках и бейсболке, но сегодня утром он вышел из ресторана после завтрака и задал вопрос консьержу. Она поздоровалась с ним. Он ответил ей «доброе утро» и улыбнулся.

Она добавила, что у него очень приятная улыбка. Похоже, наш господин Сюй либо забыл солнцезащитные очки, либо не позаботился сегодня утром скрыть своё лицо от посторонних глаз. Возможно, он не собирается задерживаться надолго.

Они так громко зааплодировали, что Гриффин ухмыльнулся. Охранник за видеопультом больницы повернулся к ним и побрызгал их кофе, поскольку они, казалось, были готовы пожать руку всему миру.

Шерлок сказал: «Гриффин, ты гений. Я преклоняюсь перед тобой. Расскажи нам всё».

«Его сейчас нет в отеле. Сотрудница регистратуры сказала нам, что в последний раз, когда она его видела, он направлялся к входным дверям отеля».

Савич спросил: «Гриффин, регистратор сказал, что он вез что-то с собой, например, багаж?»

«Я её не спрашивал. Подождите». Через две минуты Гриффин снова вышел на связь. «Она не помнит, чтобы он что-то нес».

Савич сказал: «Если он считает, что Синди мертва, он может решить, что его работа здесь выполнена. Он мог оставить багаж в машине, прежде чем пойти завтракать. Гриффин, поговори с консьержем. Узнай, какой вопрос задал Сюй».

Гриффин вернулся через минуту. «Консьерж, который разговаривал с Сю, сейчас не на дежурстве. Я попробую позвонить ему, чтобы узнать, помнит ли он, что хотел Сю. Я вам перезвоню».

Савич сказал: «Гриффин, оставайся в вестибюле. Если Сюй вернётся, позвони нам, но не пытайся его задержать, хорошо? Сколько агентов с тобой?»

«Нас двое».

«Постарайтесь выглядеть как довольные туристы. Чейни или я вам позвоним».

Когда он отключил свой мобильный, Савич сказал: «Я думаю, что нужно сделать все просто.

Мы ждем его в его комнате, чтобы не было никаких шансов, что кто-то из прохожих пострадает».

Шерлок склонила голову набок, глядя на Диллона. «Как думаешь, он уйдёт навсегда?»

«Не знаю. Он осторожен и умен. Он не выписался из отеля «Фэрмонт» сегодня утром, но если у него в машине есть багаж, он может не вернуться».

«Держу пари, он уже знает, что Синди жива, и, конечно же, Рэмси тоже. Думаешь, он бросит всё и сбежит?»

«Ничто из того, что он делает, меня не удивит. Мы знаем только три места, куда он может пойти: обратно в «Фэрмонт», в один из аэропортов или сюда, в больницу».

«Он должен знать, что мы его здесь готовы, Диллон, и что Рэмси и Синди Кэхилл хорошо защищены», — сказал Шерлок.

«Тоже Рэмси был в лифте. Позвони Ив, пусть она предупредит полицейских вместе с Рэмси. Сегодня должно произойти что-то важное. Мы просто не знаем, где».

Они шли к парковке, когда Савичу позвонили из отделения интенсивной терапии.

У Синди Кэхилл начались судороги. Она не выжила. Она была мертва.

Больница общего профиля Сан-Франциско

Сюй быстрым шагом прошёл через кампус больницы общего профиля Сан-Франциско до Потреро-авеню. Он повернул направо и пошёл к Двадцать второй улице, где припарковал свой Audi в тихом жилом переулке.

Воздух Сан-Франциско был свежим и прохладным, облака бежали по серому небу. Наконец он смог на секунду взглянуть на них и вздохнуть с облегчением. Он усмехнулся. Он пошёл на огромный риск, приехав в больницу, и теперь, когда Синди хватило благородства умереть, ему не пришлось идти на ещё больший риск, пытаясь убить её самому.

Эта маленькая женщина, Линь Мэй, в конце концов стала убийцей.

Он переживал из-за этого как собачья кость. У Синди были бы все основания обратиться в ФБР, и если бы она рассказала им то, что знала, они бы в конце концов нашли того Сянь Сю, который стал Джо Китсом. У Агентства национальной безопасности не было бы никаких записей о Джо Китсе или его связях с китайской разведкой, но он никогда бы больше не стал Джо Китсом. Он стал бы международным беглецом, разыскиваемым за убийство, чья жизнь зависела бы от китайцев, если бы они позволили ему сохранить свою жизнь.

Удалось ли Синди поговорить с агентами ФБР, которых он видел выходящими из отделения интенсивной терапии перед её смертью? Он не был уверен, но это было маловероятно. Ей сделали серьёзную операцию; до сегодняшнего утра у неё в горле была трубка. Если она и была в сознании, то недолго. Он слышал лихорадочные сигналы с мониторов, видел, как персонал спешил к её палате. Они были там долго. Когда они вышли, он понял, что она мертва, по выражению их лиц.

Синди отправилась на встречу со своим создателем, кем бы он ни был, и унесла с собой его секреты. Он думал о её смерти, гадал, знала ли она вообще, что умирает, или была слишком одурманена, чтобы осознать происходящее. К своему удивлению, Сюй увидел лицо матери, увидел, как она тяжело дышит, пока он стоял там с окровавленным ножом в руке, наблюдая за ней на кухне их маленького загородного дома, схватившись за её горло, потому что она не могла дышать, пока она опускалась на колени на пол.

Он пошёл быстрее. Смерть его матери была давно, давно позади .

Его учили блокировать бесполезные воспоминания, сосредотачиваться на важном и текущем, а не погрязать в прошлом, переживая моменты, которые он не мог изменить. Его первоочередной задачей было вернуться к своему начальнику в Пекине, полковнику Нгу, крепкому, как гвоздь, коротышке с золотым зубом во рту. Ему предстояло тщательно отрепетировать, убедить Нгу, что больше нет свидетелей, способных причинить им вред, что киберразведывательное подразделение Нга не может быть связано ни с чем произошедшим. В конце концов, Сюй принёс им ценный приз – последние американские исследования Stuxnet, или, по крайней мере, значительную их часть. Кто мог бы его винить, если бы ему пришлось испачкать руки, лишь бы все были в безопасности? В конце концов, они, конечно, поступят, как захотят, но он надеялся, что они сочтут его слишком полезным, чтобы тратить его впустую.

После восьми долгих месяцев всё наконец-то изменилось, и ему больше не нужно было оставаться. Забрав багаж в отеле «Фэрмонт», он на своей «Ауди» собирался отправиться в шестичасовой путь до Лос-Анджелеса. Ни за что на свете он не собирался приближаться к аэропорту Сан-Франциско. Он на мгновение представил, как машет на прощание с высоты тридцати трёх тысяч футов этим идиотам-агентам ФБР, которые всё ещё его ищут, в Гонолулу.

Через десять минут, подойдя к своему «Ауди», Сюй насвистывал. Он открыл дверь ключом и сел за руль. Он на мгновение замер, глядя в лобовое стекло. Солнце выглянуло из-за облаков, полное и жаркое.

Он любил этот прекрасный город с его клубящимся первозданным туманом, который врывался через Золотые Ворота и исчезал. Никто не должен жить в Пекине, где гниют лёгкие от загрязнения, а песчаные бури из пустыни Гоби окрашивают небо в коричневый цвет, душив жителей даже сквозь маски. Толпы людей, бесчисленные миллионы, пытающихся выжить в городе, где здания, казалось, росли каждую секунду, настолько некачественно построенные, что начинали разваливаться прямо на следующий день, если только недобросовестные местные чиновники не выселили вас первыми.

По дороге на север, в город, он вспоминал студенческие годы в Беркли, где со всей энергией и невежеством юности протестовал против «cause du jour» – обычно вариации на тему Америки как декадентской пустыни. Теперь он улыбался, думая, как с помощью Джойс, обе ярые молодые коммунистки, усвоили это. Вот только Джойс была гораздо большим, гораздо большим. Только живя в Пекине, он осознавал, что китайское правительство на всех уровнях может преподать американским придуркам уроки коррупции. Его идеализм умер там, утонув во всей бюрократической чепухе и мошенничестве, пронизывающем всё. Он наблюдал за протестами, видел, как они выкрикивали свою жалкую правду, видел, как китайское правительство наступало им на шею. Как можно продолжать верить в общество, в котором нельзя доверять даже еде, которую ешь, и воздуху, которым дышишь? Единственными людьми, которым можно было доверять в Китае, были собственные близкие, а у него никого не осталось.

За полтора года своего пребывания в этом районе Сюй надеялся, что сможет там жить, хотя его хозяева удивились бы, узнав, что он оставит позади великолепные апартаменты, которые ему предоставили недалеко от Запретного города.

Возможно, через год-два, когда всё это останется позади, он сможет подумать о самостоятельной работе. У него была репутация в влиятельных кругах.

Он увидит.

Он посигналил водителю, подрезавшему его, когда тот сворачивал на Калифорнийскую улицу. Он знал, что местные жители считают движение здесь просто сумасшедшим, и фыркнул от смеха. Даже Лос-Анджелес не мог сравниться с Пекином, столицей мирового трафика, с его бесконечными потоками велосипедистов, петляющими между машинами на переполненных дорогах. Однажды он даже видел худенького малыша, крутившего педали на толстой каменной стене.

Он смотрел на людей, идущих по тротуарам: большинство с телефонами в ушах, большинство занятые мелкими проблемами своей жизни. Они понятия не имели, что происходит вокруг.

Пришло время вернуться в Пекин и изложить свою позицию. Он не выходил на связь с тех пор, как забрал О’Рурка, и теперь решил подождать.

Лучше всего сделать это лично.

Сюй почувствовал во рту привкус страха. Он был липким и зловонным, словно кровь, хлещущая из горла Микки и разбрызгивающаяся по стенам этой жалкой хижины.

Он снова засвистел. Минут через десять он уже будет в «Фэрмонте» и направится в Ла-Ла-Лэнд.

Отель Фэрмонт

Калифорния-стрит

Сюй оставил свой Audi у парковщика. Он сказал, что вернётся через десять минут, вложив ей в руку десятидолларовую купюру. Красивая девушка. Он прошёл через элегантный вестибюль отеля с жёлтыми гранитными колоннами, разбросанными огромными пальмами и скульптурными композициями сидений, разбросанными по всему залу, и подошёл к лифтам. Он нажал кнопку шестого, последнего этажа. В машине с ним были две пары, явно знакомые друг с другом: мужчины несли сумки с покупками, женщины, раскрасневшиеся и довольные, болтали об обеде.

Обе пары вышли на пятом этаже. Он подумал, открываются ли из окон такие же потрясающие виды, как у него. Ему будет не хватать Золотых Ворот вдалеке и центра города внизу, на востоке, – плотного скопления многогранных зданий, сияющих отблесками света в ярком послеполуденном солнце.

Он вышел из лифта и прошёл по красивому ковровому холлу к своему номеру в конце широкого коридора. Он не увидел ни души, кроме горничной, стоявшей с тележкой перед дверью напротив его номера. Он её не узнал, а ведь он всегда старался знать, кто его окружает, включая персонал, когда оказывался в незнакомом месте.

Она посмотрела на него, улыбнулась и кивнула, а затем спросила: «Вам что-нибудь нужно, сэр?»

Он покачал головой и поблагодарил её. Он наблюдал, как она перебирает стопку полотенец. Что-то в ней было, чего он не мог точно определить, что-то немного… не то. Она была новенькой? Может, просто потому, что работала…

Другая смена? Или он просто не видел её раньше? Он улыбнулся ей в ответ. «Хороший день?» — спросил он.

«О, да, сегодня чудесно, после дождя», — сказала она и повернулась к нему спиной, чтобы открыть дверь в комнату напротив.

Что-то определённо было не так, но что именно? Они не могли его найти, просто не могли. Но он бы прожил последние двенадцать лет не благодаря риску. Он осторожно вытащил из кармана куртки небольшой баллончик, просунул палец в кольцо и прижал его к бедру. Когда он вставил ключ-карту в слот, мигнул зелёный огонёк, и дверь открылась, тихо и плавно, как всегда. Он позволил двери слегка приоткрыться.

Он вошел в очень современную гостиную своего номера, откуда открывался вид на раскинувшийся перед ним город.

Мужской голос крикнул: «ФБР! Руки вверх! Живо!»

«Не стреляйте в меня!» — крикнул он. Он вскинул руки в воздух, не снимая предохранительного кольца с пальца, когда баллончик рухнул на пол. Раздался оглушительный грохот, и густой дым чёрной завесой повалил перед ним. Высоко в воздух взметнулась горячая пелена пламени, и Сюй упал, покатившись по земле.

Он закрыл глаза, когда бросал канистру, и отвернул голову, но все равно видел огни и чувствовал, как его барабанные перепонки пульсируют от оглушительного шума.

Он слышал крики, слышал свист пуль, пролетающих мимо него сквозь пламя и дым. Он знал, что они не видят его, как и он их, и ещё меньше, если они всё ещё ослеплены светом и у них звенит в ушах. Но они знали, что если не предпримут быстрых действий, то сгорят заживо. Он почувствовал, как пуля ужалила его в руку, проигнорировал укол боли, дополз до входной двери и выкатился в коридор. Последний раз он видел свой номер сквозь стену пламени, где с другой стороны перекликались агенты ФБР.

Он вскочил на ноги и посмотрел на служанку, которая подняла свой пистолет.

«Замри!»

Из дыма раздался крик, и ещё три пули ударили в стену позади неё, прямо над головой, и она вздрогнула. Он выбил у неё из руки SIG, ударил её по лицу тыльной стороной ладони, сбив её с ног, и бросился вниз по ближайшей лестнице. Левая рука болела невыносимо, но он делал по два-три шага за раз, надеясь, что не упадёт лицом вниз. С такой бесполезной рукой он сломает себе шею, если это случится. Он заставил себя замедлить шаг и оправить одежду, прежде чем добраться до вестибюля, и на секунду отдышался. Он увидел, что рукав его куртки пропитался кровью. Это было…

К счастью, материал был тёмный, и на первый взгляд это было не так заметно, но было больно, очень больно. Он знал, что нужно надавить, но времени не было.

Он заставил себя идти, а не бежать, через вестибюль к одной из маленьких входных дверей. Сработала пожарная сигнализация, люди в вестибюле неуверенно оглядывались, не зная, что делать, пока сотрудники занимают свои места, чтобы проводить их к дверям. Очень скоро наступит хаос, он позаботится об этом, настолько безумный, что даже агенты ФБР будут слишком заняты спасением собственных задниц и защитой невинных прохожих, чтобы беспокоиться о его поимке. Он услышал крик позади себя, перекрывающий звон сирены: «Это Сюй! Стой, ФБР!»

Он продолжал идти, сунув руку в карман и набрав на мобильном телефоне номер. Раздался громкий взрыв, а вскоре послышались крики и топот бегущих людей — начинался хаос, и агенты ФБР, ожидавшие его в вестибюле отеля, утонули в давке.

Он держал его за руку, пока быстро шёл к стойке парковки. Он увидел свою машину, но девушки там не было, никого не было, ни коридорных, ни парковщиков. Он увидел её, но она бросилась обратно в вестибюль, крича что-то швейцару. Где ключи от его Audi? Он их не видел и не мог ждать. Ему нужно было выйти и поймать такси, а где стоянка такси?

Он не заметил тёмный фургон, припаркованный через дорогу, пока дверь не распахнулась, и из неё не выскочила рыжеволосая женщина. Он увидел пистолет, прижатый к её боку. «Ещё один агент ФБР, чёрт возьми, — подумал он, — и она бежит прямо на него».

Сюй рванул с места, лавируя среди растущей толпы паникующих людей, заполонивших тротуар. Он услышал вдалеке вой сирен. Как ФБР его нашло? Как? Синди, подумал он, она смогла заговорить.

Он слышал её, знал, что она его настигает. Она была женщиной, и если бы она совершила ошибку, подойдя слишком близко, он мог бы убить её в мгновение ока. Он почти чувствовал её запах. Он слышал гневные, полные паники голоса, когда она расталкивала людей со своего пути.

—

Шерлок услышала взрыв. Сердце её замерло, когда она посмотрела на верхний этаж и увидела, как вылетело наружу окно, разбрасывая осколки стекла, а вслед за ними — клубы дыма и пламени.

Это была комната Сю. Что он сделал? Ева, Гарри и Гриффин Хаммерсмит были в той комнате, ожидая Сю, а агент Уилла Гейнс стояла снаружи в коридоре, переодетая горничной. Они всё ещё там?

Шерлок не могла поверить, что это Сюй выходит из багажного отделения отеля. Она видела, как за ним выбегают люди, слышала крики, чувствовала нарастающую панику.

Она распахнула дверь фургона и спрыгнула. Двое агентов, следивших за выходами из отеля, кричали ей вслед, но она не обращала на них внимания. Она помчалась со всех ног за Сюй. Он бежал быстро, но вокруг было так много людей, все они были взволнованы и смотрели вверх, недоумевая, что случилось.

Он на мгновение исчез. Она обошла пару туристов и увидела кровавый след на тротуаре. Хорошо, он пострадал. Кто ещё пострадал?

Прекрати. Сосредоточься. Шерлок снова увидел его, держащего его за руку на бегу. Она пролетела мимо двух гражданских, стоявших посреди тротуара и глазевших на пламя, и приземлилась ему на спину, обняв за шею.

Сила удара заставила его упасть на колени. Он был крупнее её и сильнее, даже раненый, но она была хорошо натренирована, уровень адреналина в ней зашкаливал.

Ей пришлось повалить его на землю, прижать лицом к тротуару.

Она изо всех сил ударила кулаком по его раненой руке, и он взвыл. Он упал на живот, крича от ярости и боли, ругаясь, пытаясь столкнуть её с себя. Здоровой рукой он попытался схватить её и притянуть к себе, но она не позволила ему этого сделать.

Вокруг них собрались люди, ожидая увидеть, что происходит, но не понимая. «Не подходите!» — крикнула она. «ФБР! Этот человек заложил бомбу в отеле!»

Шерлок подняла свой SIG и приставила его к затылку. Сюй замер. Шерлок наклонился к его уху. «Найди мне оправдание, Сюй, ну же, дёрни или пошевели пальцем, что угодно. Давай я вышибу тебе мозги».

«Откуда вы знаете?»

«Мы из ФБР. А вы — нет». Она откинулась назад и защёлкнула наручник на его правом запястье. «И оказалось, что ты не так хорош, как думал. У тебя есть право молчать. У тебя есть право…» Она схватила его за раненую руку и потянула её назад. Сюй кричал от боли и…

ярости, чтобы связать их вместе, когда ее мозг зарегистрировал звук выстрела и копье резкого яркого света, прежде чем все потемнело.

Что-то было не так. Савич припарковал свой «Таурус» вторым рядом и побежал к фургону ФБР напротив отеля «Фэрмонт», где, как он знал, находились Шерлок и двое других агентов. Он услышал взрыв, увидел, как разлетаются осколки стекла на шестом этаже, а затем появились клубы дыма и пламя.

А затем он увидел Шерлока, пробирающегося сквозь толпу паникующих людей, расталкивающего людей. Она гналась за Сю, а Шерлок его ловил. Савич видел, как она прыгнула вперёд и схватила его. Они скрылись из виду.

Он расталкивал людей, выкрикивая имя Шерлока. Затем он увидел, как она сидит на спине Сюй, надевает на него наручники. Внезапно где-то позади него раздался громкий треск, выстрел из винтовки, он мгновенно это осознал и увидел, как её голова залилась краской. Сердце застыло в груди. Сюй оттолкнул её и вскочил на ноги, один наручник болтался на правом запястье, и скрылся в толпе.

Савич не мог поверить в увиденное, просто не мог это принять. Он должен был добраться до неё, увидеть её улыбку и сказать, что всё это был сон, не более того. Сквозь этот хаос он услышал свирепое рычание, которое, как он понял, исходило из его собственного горла. Он видел испуганные лица, уставившиеся на него, но не обращал на них внимания. Люди расступались перед ним. Его зрение сузилось до стрелы туманно-красного, как кровь – нет, не кровь. Он доберётся до неё, и поймёт, что всё это было ошибкой, что увиденное им было ложью, сотворённой его собственным мозгом, и ничего более. Когда он вырвался из последней разбегающейся кучки людей, он увидел трёх подростков, прижавшихся к Шерлок, защищая её от надвигающейся толпы.

Он схватил одного из парней за руку и оттащил его назад. «Я из ФБР. Не подпускайте людей близко, а вы звоните в службу спасения».

Савич смотрел на кровь, струившуюся по её лицу, на волосы, прилипшие к голове. Она лежала на боку, совершенно неподвижно, и он в глубине души боялся, что она мертва. Он не мог дышать, не мог думать. Он боялся прикоснуться к ней, боялся, что, когда он прижмёт пальцы к её горлу, пульса не будет, ничего не будет, и это будет означать, что её больше нет. Его пальцы зависли, затем наконец коснулись пульса на её шее, надавили. Он нащупал пульс. Да, она была жива.

Он оторвал рукав своей белой рубашки и прижал руку к крови, струившейся из её головы. Руки его были твёрдыми и сильными, но мозг представлял собой пустыню хаоса. Но она была жива. Всё остальное не имело значения.

Один из мальчиков спросил дрожащим от страха и волнения голосом: «Она умерла?»

Савич едва уловил вопрос. Это было где-то снаружи, неважно, важна была только она. Он видел, что надавливает на глубокую рану от пули сбоку её головы. Но насколько глубоко? Из-за раны на голове было так много крови, слишком много. Он сильнее надавил на рану и приложил пальцы другой руки к её окровавленной шее, чтобы нащупать пульс, чтобы снова убедиться в его наличии. Он коснулся её ярких волос, вьющихся по его рукам, мокрых от крови.

Он сказал, обращаясь скорее к себе, чем к кому-либо ещё: «Она жива». Произнесение этих слов помогло им стать реальностью.

Один из мальчиков сказал: «Оператор службы спасения сообщил, что все жители города спешат в отель Fairmont».

«Билли, что ты делаешь? Что здесь происходит?»

«Мама, всё в порядке. Мы помогаем ФБР. Одного из агентов подстрелили».

Савич, отгоняя родительские голоса, наклонился к окровавленному лицу Шерлока. «Всё хорошо, дорогая, всё будет хорошо. Тебя ранили… ну, скажем так, больше, чем просто царапина, но всё же пуля не задела мозг». Он прижался щекой к её окровавленным волосам и возблагодарил Бога, что стрелок промахнулся. Лишь на мгновение он задумался, кто же это был.

«Савич! Где Шерлок?»

Это была Ева. Родители Билли оттащили его и двух других мальчиков в сторону. Ева упала на колени рядом с ней.

Савич поднял лицо, теперь почти такое же окровавленное, как у его жены. «Я видел, как взрыв выбил окно в номере Сюй. Ты в порядке?»

Ева отмахнулась. «Твоё лицо…»

«Это кровь Шерлока», — сказал он.

Ева спросила: «С ней все в порядке?»

Он заставил себя кивнуть. «Пуля её не убила. Она жива, но без сознания…» Больше слов не было. Он крепко прижал рукав рубашки к ране, не отрывая взгляда от её лица.

Ему было плевать на Сю, плевать, сгорит ли «Фэрмонт» дотла, только на Шерлока. Нет, соберись, Шерлок жив. Ты… Придётся взять на себя ответственность, больше никого нет. Она схватила Сюй, а потом кто-то другой её застрелил. Кто? Это было бессмысленно; Сюй был один, всегда один. Разве не так?

Он посмотрел на трёх мальчиков, за спиной которых, словно защищая, стояли родители Билли, и Савич отметил, что Билли такой же рыжеволосый, как Шерлок: высокий, долговязый и худой, как доска. Он кивнул им и, издав спокойный, ровный голос, сказал Еве: «Эти мальчики защитили Шерлока от толпы. Запишите их имена». Он выдавил из себя улыбку, глядя на маму Билли.

«Мэм, ваш сын — герой, все трое — герои. Спасибо вам всем».

Он снова посмотрел на Шерлока. «Ева, где Гарри?»

«Он пошел за Сюй».

Больше ни слова; он не отводил взгляда от лица Шерлока, пока Ив не коснулась его руки. «Скорая приехала, Диллон. Пусть они о ней позаботятся».

Врач скорой помощи Натан Эверетт слегка коснулся плеча Савича. «Вы в порядке, сэр?

Да, ладно, теперь я вижу, это её кровь. Теперь ты должен позволить нам позаботиться о ней.

Савич поднял лицо к человеку, которого никогда в жизни не видел. «С ней всё будет хорошо».

«Да, сэр, да, она это сделает», — сказал Натан и повернулся, чтобы поручить двум другим фельдшерам принести каталку.

Ева подняла Савича на ноги. Он смотрел, как они кладут Шерлока на каталку. Она выглядела почти безжизненной. Нет, она будет жить, она должна жить. «Я записала имена и адреса мальчиков».

Савич заставил себя сосредоточиться на лице Евы. «Ты в порядке, Ева? И Гарри, и Гриффин?»

«Да, мы просто были в шоке».

«Гарри и Гриффин пошли за Сю?» Он посмотрел ей в лицо, впервые по-настоящему осознав его. «Ты выглядишь так, будто побывала на войне».

Она кивнула. «Мы все трое так делаем. Огонь и дым были от зажигательного устройства, но мы выжили. Сюй даже заложил в комнате бомбу. К счастью, мы успели выбраться до того, как он её взорвал».

Толпа расступилась перед каталкой Шерлока, когда её везли к машине скорой помощи. Савич быстро пошёл за ней. Он бросил через плечо:

«Кто в неё стрелял? Это точно был не Сюй, ведь я видел, как она надевала на него наручники. Так кто же это был?»

«Мы найдем его», — крикнула ему вслед Ева, когда он забрался в машину скорой помощи вместе с Шерлоком, и они закрыли дверь.

Ей пришлось долго пробираться сквозь затор на дороге, вокруг толпились зеваки, но наконец машина скорой помощи въехала на Маркет-стрит.

путь в Сан-Франциско Дженерал.

Савич держал ее руку в своих руках, не отрывая взгляда от ее лица.

«Я знаю, что крови много, сэр, — сказал Натан, — но раны на голове — это очень неприятно».

«Да, я знаю», — сказал Савич. «Я видел их раньше».

Он наблюдал, как фельдшер скорой помощи снова проверил её зрачки и осмотрел рану на голове. Он подготовил ей руку и ввёл иглу в вену на локте. «Меня зовут Натан. Кровотечение из кожи головы остановилось. Ей нужна эта капельница».

На случай, если нам придётся давать ей лекарства. Сейчас ей вводят физраствор, и ничего больше.

Савич кивнул. «Меня зовут Савич. Дай мне спиртовую салфетку, и я вытру кровь».

Натан Эверетт хотел сказать: «Нет, ты не должен её трогать», но увидел, что здоровяк в рубашке с одним рукавом, в чёрной кожаной куртке, валяющейся на полу рядом с ним, отчаянно пытается удержаться. «Конечно, пожалуйста. Но держись подальше от раны; мы же не хотим, чтобы она снова начала кровоточить».

Он наблюдал, как Савич поднял её волосы и промыл их стерильными повязками, которые Натан пропитал физиологическим раствором из пластиковой бутылки. Он был нежен, его прикосновения были лёгкими. После полудюжины перевязок ему удалось очистить её волосы от большей части крови.

Натан протянул ему ещё одну повязку. «Вам тоже нужно умыться, сэр».

Савич сделал, как он сказал. «Столько крови», — подумал он, вытирая лицо.

Слава богу, подумал Натан; рана оказалась не такой серьёзной, как он опасался. Глубокая рана сбоку головы. Но был ли у неё перелом черепа? Мозг повреждён? Кровоточит ли она всё ещё внутри черепа из разорванной артерии? Натан не знал, но он точно знал, что пуля прошла всего в нескольких миллиметрах от того, чтобы разорвать ей голову. Натан сглотнул. Теперь главное было, чтобы она поскорее проснулась. Чем скорее она проснётся, тем больше шансов, что она останется той, кем была.

Он вслух сказал, на что надеялся. «Это не смертельно, но ей нужно проснуться. Вы агент ФБР?»

«Да, я агент Сэвич, Диллон Сэвич».

«Ты с ней работаешь? Она тоже агент?»

«Да, она агент. Я тоже с ней живу. Она моя жена».

Натан чуть не упал навзничь, когда сказал это.

«Ты шутишь».

Савич лишь покачал головой. Он слушал, как громко и настойчиво воет сирена скорой помощи, когда машины останавливаются перед ними. Странно, но он раньше не слышал сирен. Он стёр кровь с её лица. Она была бледной, почти как двухпроцентное молоко Шона. Выглядело это просто неприлично. Это чуть не сломало его.

Она открыла глаза. Вид у неё был ошеломлённый, словно у боксёра, выдержавшего слишком много раундов.

Савич наклонился ближе и сжал её руку. «Шерлок?»

Она моргнула и облизнула губы. «Почему ты там, наверху, Диллон? Или почему я здесь, внизу? Что случилось?»

«Ты не помнишь? Неважно. Тебя подстрелили, но всё будет хорошо».

Она выглядела растерянной, как будто не поняла, что он сказал.

«Диллон, у меня очень болит голова».

«Я знаю, но мы уже почти в больнице. У тебя была небольшая авария.

— на самом деле ничего, только небольшой удар».

«Небольшой удар?»

Натан сказал: «Верно. Постарайся не заснуть. Верно, можешь сосредоточиться на моём лице?»

«Ее зовут Шерлок».

«Шерлок, какого цвета мои глаза?»

Она ничего не сказала, просто снова закрыла глаза.

Натан увидел, как лицо Савича потемнело, и быстро сказал: «Она очнулась, она была собой, и это отличный знак. Ещё шесть минут, и мы будем на месте. Она не умрёт, агент Савич».

Савич впервые взглянул и действительно заметил лицо мужчины рядом с Шерлоком. Ему было чуть за сорок, он был крепкого телосложения, с рябой кожей, глубокими карими глазами и обнадеживающей улыбкой. Но, что самое важное, Савич не видел в его глазах ни тени сомнения.

Натан прочистил горло. «Кто в неё стрелял?»

«Не знаю», — сказал Савич. «Мне почти ничего не известно, кроме того, что в отеле «Фэрмонт» была бомба, и она поймала человека, который её взорвал, а кто-то другой её застрелил».

Натан спросил: «Этот человек был террористом?»

Террорист? «Нет», — сказал Савич. «Он очень осторожный, очень хорошо подготовленный человек, который заслуживает кандалов». Он добавил, не отрывая взгляда от лица Шерлока: «Надеюсь, в этом отеле никто не погиб».

Шерлок вздрогнул и прерывисто вздохнул.

Савич почувствовал, как её рука на мгновение сжала его пальцы, прежде чем снова отпустить. Он сжал её руку ещё крепче, и у него самого перехватило дыхание. Он был в ужасе.

Он почувствовал руку Натана на своём плече. «Я тоже, агент. Мы на месте, сэр».

Больница общего профиля Сан-Франциско

Вторник днем

Пятнадцать минут спустя в отделение неотложной помощи ворвались полдюжины агентов ФБР, во главе с Чейни. К счастью, там было совсем немноголюдно. Савич стоял у регистратуры и тихо разговаривал с медсестрой.

Чейни с трудом выдавил из себя: «Ева сказала, что это ранение головы. Как она?»

Савич посмотрел на Гарри, Ив и Гриффина, а за ними толпились ещё четверо агентов, имён которых он не знал. Лица и одежда некоторых из них были почернели от сажи. У одного из них на рубашке была кровь.

Его или кого-то, кого он вытащил из отеля?

Вирджиния Тролли и Винсент Делион прибежали следом за ними.

Савич сказал: «Она в сознании. Меня нет рядом, потому что сейчас проводится неврологический осмотр, и врач сказал, что места нет, и поскольку я не могу дать никакой полезной информации, мне нужно быть здесь». Он кивнул медсестре. «Медсестра Блэнкеншип ходит туда-сюда, объясняя мне, что именно они делают и почему».

«Насколько все плохо?» Вирджиния Тролли подошла и положила руку ему на плечо.

Савич сказал: «Пуля оставила глубокую рану вдоль левой стороны её головы, над левым ухом». Он приложил пальцы к своей голове, чтобы показать их.

«Если бы она сместилась на пару миллиметров правее, она бы уже умерла». Савич почувствовал, как у него перехватило горло. Он сглотнул. Он стоял, напряженный, как столб, пытаясь взять себя в руки. «Она была немного сонливой, когда я ее оставил, но она…

Казалось, всё в порядке. Они сбривали ей прядь волос, чтобы наложить швы». Странно, но эти слова чуть не сломали его. Он больше ничего не сказал. Он знал, что ему нужно остановиться, чтобы сохранить контроль.

Медсестра Бланкеншип перевела взгляд с Савича на группу и обратилась ко всем: «Как я уже говорила агенту Савичу, то, что они готовы так быстро наложить швы на её череп, — отличная новость. Её не сразу отправят на КТ, а это значит, что перелом черепа их не беспокоит, и неврологический осмотр должен быть в норме или почти в норме».

«Что-то не так с ее экзаменом?» — спросил Савич.

Медсестра Бланкеншип поспешила сказать: «Нет, извините, я просто имела в виду, что у неё сотрясение мозга, вот и всё. Знаешь что, я вернусь и ещё раз проверю, как они, так что вы будете знать, чего ожидать, хорошо?»

Она улыбнулась всем, быстро прошла по коридору в кабинку Шерлока и вернулась меньше чем через минуту. «Они сказали, что ей нужно будет сделать КТ.

Через несколько минут проведу сканирование, просто чтобы убедиться. Врачи говорят, что, скорее всего, результаты будут в норме, и что она пробудет там всего день-два, полностью поправившись, и на память останется лишь небольшой шрам.

«А теперь, если вы все передадите агенту Савичу, что его жена должна вернуться в течение недели, я буду вам очень благодарна». Она похлопала Савича по руке и извинилась.

Все вздохнули с облегчением. Гарри всмотрелся в лицо Савича, увидел, что тот наконец-то смирился с тем, что Шерлок не умрёт. Савич повернулся к ним, снова сосредоточившись. «Какая у вас информация? Вы знаете, кто её застрелил? Вы знаете, что случилось с Сю?»

Гарри рассказал: «Двое полицейских Вирджинии, стоявших в двух кварталах от Калифорнии, наткнулись на молодого парня, который размахивал кулаками и кричал вслед белому «Инфинити», который петлял по улице. Сюй резко распахнул дверь машины парня, ударил его по голове и оттолкнул на дорогу. У нас есть ориентировка на машину и номерной знак.

«Сюй ранен. Один из нас», — Гарри кивнул в сторону Ив и Гриффина, — «застрелил его в номере из-за стены огня. Агент Гейнс, наша горничная в коридоре, сказала, что Сюй был ранен в плечо и сильно кровоточил, когда спускался по лестнице. Он сломал ей нос, но не убил.

Когда она пришла в себя, то пришла помочь нам выбраться, и это было хорошо, ведь Сюй оставил бомбу, которая должна была взорваться, когда выберется. Гриффина немного обожгло по краям; мы все, и внутри, и снаружи, немного кашляем, но ничего страшного.

«Мы пошли по кровавому следу Сюй вниз по лестнице в вестибюль, и мы были на лестничной клетке, когда он взорвал бомбу. В вестибюле царило столпотворение, но мы не стали останавливаться, чтобы помочь, а выбежали прямо на улицу, чтобы найти Сюй. Ты уже был там, склонился над Шерлоком». Гарри посмотрел на остальных.

«Это все, что мы знаем».

Агент Кейн, один из агентов, сидевших в фургоне вместе с Шерлоком, рассказал: «Шерлок заметил Сюй. Она не произнесла ни слова, выскочила из фургона и убежала. Мы быстро побежали за ней, но люди запрудили дорогу и тротуар. Затем на верхнем этаже вылетело окно, и люди с криками пытались спастись от разлетающихся осколков стекла».

Когда мы добрались до тебя, Савич, ты был с ней вместе с теми тремя подростками.

Второй агент сказал: «Она уложила его на живот, уже защёлкнув один из наручников, когда мы услышали одиночный выстрел. Звук был похож на выстрел из винтовки, а значит, стреляли откуда угодно позади нас. Мы получим траекторию, как только эксперты приедут туда».

Савич сказал: «Но кто? Сюй не знал, что мы будем ждать его там, в отеле «Фэрмонт». Как он мог подстроить кого-то с винтовкой под прикрытие?»

Чейни сказал: «Я не знаю, Савич, но насколько вероятно, что совершенно новый игрок внезапно появится, когда Шерлок схватит Сю и почти схватит ее, а затем по какой-то причине застрелит ее?»

Савич ударил кулаком по стойке. «Она его поймала, всё должно было закончиться, но теперь он снова куда-то делся. И, должно быть, Сюй не один».

«Китайцы?» — спросила Ева.

«Возможно, — сказал Савич, — но я не думаю, что китайцы это сделают. На их месте я бы застрелил Сю, если уж кого-то, то только не Шерлока».

Вирджиния Тролли голосом, способным охладить кипяток, сказала: «Половина наших сил выдвинулась к «Фэрмонту». Кто-то наверняка его видел, что-то видел. Не теряй надежды, Диллон».

Чейни сказал: «В отеле Fairmont царит полный бардак, улицы забиты пожарными и полицейскими машинами. Мы убрали твоего Тауруса, Савич, не волнуйся. Пока что, похоже, только Шерлока вывезли на скорой. Насколько я мог видеть, были только порезы и синяки».

«Когда мы уезжали, СМИ уже были там», — сказала Ив. «Это уже стало известно на всю страну, ведь это отель Fairmont в Сан-Франциско. У них есть…

все, что у них есть в этой истории — смертник, которого они называют террористом, и агент ФБР, которого застрелили в голову».

У Чейни зазвонил мобильный. Он опустил взгляд и нахмурился. «Это KTCU».

Савич наблюдал, как он задумался на минуту, а затем ответил. Он отвернулся от них и сказал: «Агент Стоун».

Почти сразу же Чейни сказал: «Да, да, но меня там нет. Что вы знаете наверняка, так что я буду знать, могу ли я что-то добавить?»

Умно, подумал Савич, черпая информацию из СМИ для изменять.

Чейни отключил телефон и присоединился к группе. «Это был главный сюжет шестичасовых новостей. Он сказал мне, что серьёзно пострадал только угловой номер на шестом этаже отеля Fairmont. Естественно, он понятия не имел, что это номер Сюй. Я не сказал ему, что уже знаю от своих, что он полностью выгорел, что весь этаж был в дыму и залит водой, но он сообщил мне, что пожар потушен.

Ведущий хотел узнать, скрывался ли террорист в отеле «Фэрмонт» и удалось ли ему застрелить агента ФБР на улице. Он задался вопросом, не устроило ли ФБР бомбардировку номера, чтобы выманить террориста.

Чейни ухмыльнулся. «Откуда у них такая ерунда? Как будто ФБР таскает гранаты в кобурах. Я сказал ему, что только сейчас узнал что-то новое, и попросил дать мне час».

Ева спросила: «Что ты будешь делать, когда он перезвонит?»

«Я передам ему нашу фотографию Сюй, чтобы он показал её по телевизору. Учитывая, что бомба была в отеле «Фэрмонт», можете быть уверены, все будут смотреть новости, чтобы узнать, что произошло, а значит, к вечеру все будут знать, как выглядит Сюй. Если СМИ захотят чего-то большего, я скажу им обратиться к комиссару полиции».

«Большое спасибо», — сказала Вирджиния.

Чейни сказал: «А теперь расскажи мне о бомбах, Гарри. Первая была ручной гранатой?»

Ева задавалась вопросом, откуда, черт возьми, Гарри мог знать, когда Чейни добавил:

«До того, как присоединиться к Бюро, Гарри служил в спецназе».

Гарри сказал: «Это была не обычная граната, иначе кто-то из нас, включая Сю, погиб бы. Осколков не было, слишком сильный грохот и слишком яркий свет. Это была светошумовая граната. Мы несколько раз использовали эти гранаты в Афганистане, когда ситуация требовала чего-то изнурительного, но не смертельного, например, зачистки вражеского гнезда».

«Светошумовые гранаты мощные, эффективные и довольно маленькие.

Держу пари, что Сюй носил один такой в кармане на случай, если он когда-нибудь попадет в беду.

«Я думаю, он, должно быть, заподозрил что-то неладное, когда пришел в свой номер в отеле Fairmont; возможно, наш агент в холле спугнул его.

В любом случае, он, должно быть, держал баллончик в руке, когда открывал дверь в номер. Он бросил его в нас, и раздался оглушительный грохот и ослепительный свет. Я понял, что это такое, но это не избавило меня от шума в ушах и не помогло мне лучше видеть, и, конечно же, было больно.

«Всюду мгновенно вспыхнуло пламя, целые стены, и это тоже дело рук Сюя. Светошумовые гранаты — отличное зажигательное устройство, если обернуть их в огнетушитель, как «Стерно» в пакет с застёжкой-молнией, и примотать пакет скотчем к баллончику.

Это сделало бы баллончик гораздо больше, но не настолько большим, чтобы носить его в кармане куртки. «Стерно» воспламеняется, и снаряды разлетаются во все стороны. Это мощное оружие.

«Поскольку Сюй знал, что сейчас произойдет, у него была секунда, чтобы отвернуться и подготовиться. Мы этого не сделали, но нам удалось выстрелить сквозь пламя, хотя мы ничего не видели. К счастью, один из нас попал в него».

Медсестра Бланкеншип вернулась и кивнула Савичу. «Агент Савич, вашу жену сейчас поведут на КТ, прежде чем переведут в палату. Вы можете пойти с ней. Она выйдет через секунду».

«Вот она», — сказала Ева.

Шерлок лежала на каталке, белая простыня была натянута до шеи, а вокруг головы были обмотаны рулоны бинта. По краям бинта виднелись потеки крови, вероятно, из волос. Она выглядела бледной.

«Дайте нам минутку», — сказал Савич санитару и медсестре.

Он вытащил ее руку из-под простыни и сжал ее.

«Дорогая, ты не спишь?»

Она прошептала: «Да. Я просто дала отдохнуть глазам». Она оглядела всех. «Все здесь? Эй, это какая-то вечеринка? У меня что, день рождения?»

Савич понял, что она пытается пошутить, но был слишком пьян, чтобы это получилось. Он сказал: «Да, это вечеринка, и вы почётный гость. После того, как вам сделают эту дурацкую томографию головы, чтобы убедиться, что ваши мозги в порядке, мы отрежем вам кусок вашего праздничного торта».

Ее глаза прикрыли веки, голос затих, но Савич, знавший ее так же хорошо, как самого себя, услышал нотки юмора, когда она сказала:

«Я очень надеюсь, что это морковный пирог».

«Да», — сказала Ева, — «с мороженым из масла и пекана».

Савич наклонился ближе. «После сканирования врачи хотят, чтобы ты пожил здесь пару дней. Ты не против?»

Она закрыла глаза, и её голос начал затихать. «Не думаю, что хочу здесь оставаться, Диллон. Свет слишком яркий, я никого не знаю, и голова болит. Ну, может, я останусь, если ты побудешь со мной и принесёшь мне праздничный торт». Она попыталась улыбнуться. «Я поделюсь им с тобой».

Савич улыбнулся. «Знаешь что? Я пойду посмотрю, сможешь ли ты разбить лагерь с Рэмси. Тебе бы это понравилось?»

«Мне нравится Рэмси», — прошептал Шерлок. Её слова звучали так, словно поднимались со дна колодца.

Гарри спросил: «Шерлок, ты помнишь, как преследовал Сю? Как он его схватил?»

«Да, конечно, я помню Сюй. Я положила его на живот, он был весь в крови, я наложила на него наручники, а потом…» Она нахмурилась.

«Я увидела яркий свет, он был прекрасен, а потом, внезапно, я оказалась здесь, где меня зашивали, и ждала свой праздничный торт. Ты правда думаешь, что мне разрешат ночевать в комнате Рэмси? Никогда ни о чём подобном не слышала».

«Я посмотрю, сможешь ли ты посидеть с ним у костра».

«Пожалуйста, скажите мне, что Сюй не сбежал. Пожалуйста».

Ева сказала: «Он был, но ненадолго. Теперь и тот, кто в тебя стрелял, тоже не будет».

Шерлок не мог ничего сказать, потому что все это вдруг стало слишком тягостным.

Она снова закрыла глаза и глубоко вздохнула. Санитар сказал: «Нам нужно немедленно отправить её на КТ, агент Савич. Вам нужно получить разрешение от приёмной комиссии, если вы хотите, чтобы она осталась в «Тадже» с судьёй Дреддом. Вы действительно его знаете?»

Раздался смех, что всем очень понравилось. Чейни сказал: «Думаю, это отличная идея — разместить её в палате с судьёй Хантом. Доктор Кардак, возможно, согласится, хотя бы для того, чтобы не допустить в больницу ещё больше сотрудников правоохранительных органов. На том этаже уже дежурит целый батальон маршалов и сотрудников полиции Сан-Франциско. Мы можем разместить её там, не добавляя ни одного человека, и при этом быть уверенными, что она в безопасности».

Ив сказала: «Рэмси может заставить её играть в покер. Она играет?»

Савич улыбнулся Ив. «Она просто убийца в техасском холдеме».

Чейни сказал: «Ладно, слушайте все. Сюй никуда от нас не уйдёт. Через час его фотография будет во всех новостях. Он ранен, и ему нужна медицинская помощь. Он в угнанном белом «Инфинити», на него вывешен ориентировочный лист. Всё, что у него с собой, – это то, что было в карманах. Паспорт, если повезёт. Но он никуда не уйдёт, пока не вылечит свою раненую руку. Именно на этом мы должны сосредоточиться».

Но Савич подумал, что Шерлока застрелил не Сюй.

Больница общего профиля Сан-Франциско

Вторник вечер

Голова Шерлока пульсировала в ритмичном ритме. Если она пыталась пошевелить головой, ей казалось, будто мозги поджаривают электрические разряды. Швы словно слишком туго стягивали кожу головы. С другой стороны, она была жива, и дыхание было важнее всего.

Савич не пускал её родителей, обещая вернуться домой завтра. На самом деле, их не пускал Шон. Родители смотрели на него, зная, что нужно вести себя тихо и притворяться. Савич сказал ей, что он солгал чистосердечно, сказав Шону, что его мать осталась с Молли и Эммой, потому что они напуганы. Шон внимательно выслушал эту искусно преподнесённую ложь, сказал Савич, и сказал: «Но папа, я хочу защитить Эмму. Можно мне тоже поехать к ним? Мы выпьем какао, и я покажу Эмме « Летающие монахи», мою новую компьютерную игру».

Мать Шерлока сказала: «Шон, ты же обещал пойти со мной сегодня вечером в кино на «Рори и последнюю утку», разве ты не помнишь?»

Шон разрывался между желанием произвести впечатление на Эмму своей компьютерной игрой и фильмом, пока его дедушка не сказал: «Твоя бабушка обещала купить мне кукурузу в кипятке, Шон. Это моя любимая кукуруза. Твоя тоже, верно?»

И тогда конфликт Шона рассеялся. Он всё же догадался спросить: «Папа, ты пойдёшь с нами?»

Нет, сказал ему Савич, он собирается помочь своей матери, чтобы Эмма, Молли и близнецы чувствовали себя в полной безопасности, но не волнуйтесь, он вернется, чтобы уложить Шона спать. С тех пор, как Шону исполнилось пять лет, вопросы жизни и смерти и

Пребывание в больнице с огромной белой повязкой на голове родителя не собиралось стать частью его реальности. Когда Шерлока вкатили в палату, Молли была там с Рэмси. Она была в ужасе от произошедшего, и вопросы сыпались один за другим, пока она не увидела, что Шерлок тихо уснул, словно по воле провидения, ведь меньше всего ей было нужно, чтобы Молли нависала над ней.

Когда Шерлок проснулся, медсестра дала ей две таблетки тайленола, чтобы она не заболела, сказала она, – единственное обезболивающее, которое она получит сейчас. Отсюда и глухой гул в голове, когда через тридцать минут ей принесли ужин.

В центре больничной тарелки лежало филе камбалы, рядом лежала половинка лимона, и были овощи. Кому нужны овощи, когда ты в отчаянии? Когда тебе грозит смерть, если тебе отстрелят голову? Нет, тебе хотелось мороженого и праздничного торта, а не жидкого шоколадного пудинга. Она спросила Рэмси, сидевшего на своей кровати в восьми футах от неё: «Как ты выживаешь на больничной еде?»

Он улыбнулся, увидев безжизненную рыбу на её подносе. «Поскольку я судья Дредд, одна из медсестёр каждый день спрашивает меня, что бы я хотел на ужин.

Шеф-повар либо готовит его сам, либо забирает с собой по дороге в больницу.

«Это несправедливо. Никто не спросил, что я хочу есть. Что ты заказала на ужин?» Несмотря на то, что раскалённый провод рассекал её голову, она выпрямилась. «Теперь понятно, это большой стейк, средней прожарки. И печёный картофель. Это несправедливо, это неправильно. Можно мне перекусить?»

Рэмси посмотрел на стейк, оставшийся на тарелке, посмотрел на неё и сказал: «Нет, мне красное мясо нужно гораздо больше, чем тебе, Шерлок. Мне нужно набраться сил. Ранение в грудь всё равно что лёгкое ранение в голову. Ешь рыбу, а мясо с картошкой оставь настоящим пациентам».

Заместитель шерифа Моралес, не донеся гамбургер до рта, сказал из окна: «Мы были очень любезны с медсестрой, но она поцеловала нас, сказала, что у нас суточные, и мы должны заказывать себе все, что захотим».

В дверях появился Савич с двумя большими коробками пиццы в руках. «Рэмси сказал, что ты попытаешься украсть его ужин, так что вот, дорогая, хватит тебе и твоей охране, и, может быть, один кусок для Рэмси, если он всё ещё голоден».

Он изучал ее лицо. Она все еще была бледной, но сидела,

Повязка, обмотанная вокруг её волос, выглядела несколько нелепо. Сегодня ему нравилось нелепое; это был отличный образ.

Вскоре вокруг двух пациентов собрались четверо охранников, все уплетали пиццу, включая вегетарианский пирог Савича. Савич стоял у изножья кровати, зная, что ему нужно поесть, но мысли о случившемся не отпускали его. Он не мог представить себе, как ест, и поэтому стоял, наблюдая за ней, слушая их болтовню и смех, наполняющие комнату. Все были отвлечены, и это было хорошо.

Пицца была восхитительна на вкус и приятно разлеглась в желудке Шерлока, несмотря на головную боль. Она увидела, что Диллон ничего не ест, и ей захотелось сказать ему, что с ней всё в порядке. Он наклонился, чтобы поцеловать её, и она увидела страх, скрывающийся за его улыбкой, когда он сказал: «Я вернусь, когда уложу Шона спать».

Она взяла его за руку. «Принесёшь мне праздничный торт?»

«Так ты это помнишь, да?»

Она улыбнулась ему. «Не забудь про мороженое с маслом и пеканом».

В дверь постучали. Молодой полицейский, которого никто из них никогда не видел, сказал: «Агент Савич? Я офицер Холт. Я нашёл сложенный листок бумаги на тротуаре, где был застрелен агент Шерлок. Я сразу же отнёс его лейтенанту Тролли. После того, как она прочитала его и сняла отпечатки пальцев, она велела мне немедленно передать его вам». Он протянул Савичу листок. «Видите, там напечатано ваше имя, и больше ничего. Никто понятия не имеет, кто его оставил».

Офицер Холт посмотрел на Шерлока. «Здравствуйте, агент Шерлок. Я рад, что с вами всё в порядке». Он посмотрел на Рэмси и сглотнул. «Сэр, мы все рады, что с вами всё будет хорошо», — и снова сглотнул.

Не задумываясь, Шерлок повернула голову, чтобы посмотреть, как Рэмси отреагирует на это проявление обожания, и замерла от резкой боли в голове.

Ей удалось улыбнуться ему, когда Рэмси поблагодарил офицера Холта за заботу, но ее внимание было приковано к Савичу, пока он разворачивал листок бумаги.

«Что в записке, Диллон?»

Он поднял взгляд, нахмурившись. «Помнишь ту записку, которую мне вручили в прошлый четверг в здании Гувера?»

Шерлок сказал: « За то, что ты сделал, ты это заслужил. Ну и что?»

Он передал ей записку.

В больничной палате было тихо, свет был приглушен. Шерлок и Рэмси лежали молча, ожидая, когда медсестра даст им снотворное, чтобы они заснули. Охранники у окон читали при приглушённых лампах. Савич ещё не вернулся, уложив Шона спать. Для Савича принесли койку.

Шерлок сказал: «Рэмси, я собирался дождаться возвращения Диллона, но не думаю, что стоит откладывать. Нам нужно поговорить об этом другом человеке, который застрелил меня. Он уже был здесь, в Сан-Франциско, и, полагаю, ждал, пока не найдёт нужное место. Выстрелить в меня — это была месть, Рэмси. Это должна быть месть. Диллону».

Никакое снотворное не сравнится с тем, что она сказала. Мозг Рэмси напрягся. «Я понял, что ты так подумал, по этой странной записке, но я не понимаю. Ты не думаешь, что человек, который в тебя стрелял, как-то связан с Сюй, что они никак не связаны друг с другом?»

«Возможно, конечно, но я так не думаю. Всё, что сделал Сю, для него — бизнес, вопрос выживания, но для человека, отправившего Диллону эту записку, это личное; им движет что-то из прошлого. За то, что ты сделал … Ты этого заслуживаешь. Как тебе такая чрезмерная драма? Он хочет нас терроризировать; ему это нравится.

Рэмси повернулся к ней, тут же пожалел об этом и замер. Он ненавидел острую боль, но ещё больше ненавидел лежать, как слизняк, беспомощный и бессильный. И он ненавидел бриться и мыться каждое утро, потому что ещё не был достаточно силён, чтобы самостоятельно принять душ.

Он напомнил себе, что им с Шерлоком повезло, что они живы. Он сказал:

«Значит, застрелить тебя было местью Савичу. Но почему здесь, почему сейчас?

И почему именно вы, а не сам Савич?

«Ну, это ещё не всё, Рэмси». Она подняла глаза и увидела, как Диллон проскользнул в комнату через приоткрытую дверь, увидела, как охранники быстро двинулись вперёд, а затем резко сбавили скорость.

Савич кивнул охранникам и тихо сказал: «Это была его вторая записка, Рэмси, именно её Шерлок собирался тебе передать. Как ты её назвал, Шерлок? Его вторая записка о смерти? Он прислал мне её перед тем, как застрелил тебя».

Рэмси попытался осознать это. Он медленно произнёс: «Ты хочешь сказать, что я был первой жертвой этого безумца? Ты хочешь сказать, что он застрелил и Шерлока, и меня, чтобы отомстить тебе?»

Савич кивнул. «Первую записку мне доставили в прошлый четверг в здание Гувера. В ту ночь, Рэмси, в полночь, тебя застрелили. Мы не связывали эту записку с тобой до сегодняшнего вечера, когда он гордо прислал нам вторую такую же записку, застрелив Шерлока.

Мы никогда не могли быть уверены в мотиве Сюй, который пытался убить тебя. Мы все задавались вопросом, зачем стрелять в судью? Но то, что он связал твою стрельбу с процессом Кэхиллов, выставив Кэхиллов ответственными, я бы сказал, было для него удачей. Стрельба в тебя помогла нам с Шерлоком вылететь в Сан-Франциско, и это не было случайностью, это было запланировано. С тех пор он следит за нами.

Рэмси сказал: «Но если этот человек был в Вашингтоне и передавал вам записку, ему пришлось бы поторопиться, чтобы добраться до Сан-Франциско и всё подготовить, чтобы застрелить меня с пляжа под моим домом той же ночью. Времени было мало».

Шерлок сказал: «Его не было в Вашингтоне. Он заплатил молодому автомеханику, чтобы тот доставил записку в здание Гувера в четверг. Мы нашли того, кто это сделал, и арестовали его, но не смогли найти того, кто ему заплатил».

Савич сказал: «На самом деле, мы знаем, что он был здесь, в Сан-Франциско, изучал вас и жил в гостевом доме в Атертоне около недели — достаточно, чтобы изучить ваши привычки, ваш дом, спланировать аренду «Зодиака» и всё такое. Ужасно то, что он бы преуспел, если бы Молли не позвонила вам в последний момент».

Рэмси сказал: «Значит, то, что меня застрелили в тот же день, когда я прекратил судебный процесс над Кэхиллом, в тот же день, когда исчез Микки О'Рурк, было всего лишь совпадением?»

Савич сказал: «Да, и он этим воспользовался. Стрелок достаточно внимательно следил за вашим судебным процессом, чтобы решить, что четверг вечером — идеальное время для того, чтобы застрелить вас и на какое-то время отвлечь нас от связи с запиской. Он не мог бы придумать сценарий лучше».

«Как сказал Диллон, он был здесь уже за неделю до всего этого.

И он должен был побывать в Вашингтоне, прежде чем приехать сюда, осмотреть окрестности вокруг здания Гувера и узнать достаточно о Тедди Муди, чтобы выбрать его в качестве своей цели».

Рэмси сказал: «Почему он не оставил мне записку, чтобы ты знал, что это его месть, как он сделал с тобой?»

Шерлок сказал: «Полагаю, он был в восторге от возникшей путаницы, ведь мы сразу связали ваше убийство с Кэхиллами. Когда он застрелил меня, он, наверное, был готов присвоить себе всю ответственность».

Рэмси сказал: «И это оставляет нас в покое. Почему именно я? Мы давно дружим, Савич, но есть и другие люди, которые тебе ближе. Это должно означать, что стрелок связан с нами обоими». Через мгновение Рэмси сказал: «Это тот же человек, который пытался убить меня снова в лифте в субботу, тот же человек, которого мы считали Сюй».

Шерлок сказал: «И это был поступок человека, достаточно целеустремлённого или неуравновешенного, чтобы пойти на такой риск. Совсем не похоже на Сю». Она на мгновение закрыла глаза, не от боли, а от раздумий, хотя сон всё же клонил её в сон. Она почувствовала, как Диллон гладит её предплечье, его прикосновение было лёгким и успокаивающим. Она продолжила: «Теперь всё понятно. Сю было очень трудно предсказать, даже понять. Как мы можем составить портрет человека, сопоставить всё, что он сделал, когда он был двумя совершенно разными людьми, чьи мотивы были совершенно разными?»

Рэмси сказал: «А то телефонное сообщение Молли тоже было не от Сюй».

Савич сказал: «Нет. Телефонный звонок был предназначен для того, чтобы запугать, как и записки».

«Это был спонтанный выпад в мой адрес и адрес моей семьи?» — сказал Рэмси.

Савич кивнул. «Да, и это довольно ненормально, как та фотография, которую он оставил, где ты, судья Дредд, перечеркнут гортензией, и кровь, которую он оставил в шахте лифта. Этот человек строит планы, но он неразумен. Он ненормальный».

Шерлок сказал: «Дело в том, Рэмси, что он потратил кучу времени, чтобы всё это спланировать, чтобы всё о тебе узнать. Очень много времени — и это ключ. Мы думаем, он был в тюрьме, где у него не было другого свободного времени, кроме как проводить его в библиотеке. Он…

Сказал молодому человеку, который передал первую записку Диллону, называть его «Молотом». Это тюремное прозвище.

Рэмси сказал: «Ты думаешь, это кто-то, кого я посадил?»

В больничной палате воцарилась тишина, двое охранников у окна внимательно слушали.

Савич сказал: «Возможно, но дело не только во мне, ведь он выбрал меня для отправки записки, а сам застрелил мою жену. Не знаю, почему он первым напал на тебя, Рэмси. Прости, но если меня винить, то я бы подумал, что он первым напал на Шерлока, но он этого не сделал. Это был ты».

Шерлок сказал: «Должна быть веская причина, по которой он первым напал на тебя, Рэмси. Мы должны выяснить, в чём она».

Рэмси сказал: «Это значит, что он затаил на меня ярость, возможно, даже большую, чем на тебя, Савич. Возможно, из-за чего-то, что, по его мнению, мы с ним сделали вместе».

Шерлок только кивнул. Голова словно тяжесть придавила её. «Да, но что?»

Савич сказал: «Нам придётся это выяснить, но не сегодня вечером. Похоже, вы оба готовы сложить палатки. Поспите немного».

Савич наклонился и поцеловал Шерлока в губы. «Спи спокойно, милый. Мы всё это обсудим утром. Рэмси, не храпи так громко, чтобы её не разбудить. Я вернусь через минуту», — и Савич последовал за помощником шерифа Бэбкоком и помощником Клуни из комнаты. Заместитель шерифа Бэбкок сказал:

«Это волосатее, чем ноги моей тёщи. Двое убийц, а не только этот Сюй. Ты рассказал маршалу Мейнарду?»

«Чейни будет».

Барбьери звонил несколько минут назад и сказал, что они нашли «Инфинити» на одной из извилистых улочек над Саусалито. Похоже, он ехал к врачу, чтобы тот вылечил ему руку. Надеюсь, Сюй не вломился в чей-то дом. Не представляю, чтобы у врача дома был полностью оборудованный кабинет, но, думаю, у него достаточно всего необходимого, чтобы помочь ему с раной на руке. Очень надеюсь, что он никого не убил.

Савич сказал: «Я надеюсь, Сюй не сочтет это благоразумным».

«В любом случае мы скоро узнаем», — сказал Бэбкок.

Савич сказал: «Сюй, должно быть, немного в панике. Нет, не слушайте меня, я слишком устал, чтобы мыслить здраво. Он выжил так долго, сохраняя спокойствие и постоянно используя свой мозг. Все сосредоточены на небольших медицинских кабинетах и клиниках, принимающих без записи, особенно тех, где есть китайская клиентура. Он, вероятно,

Знает врачей, которые обслуживают пациентов в китайском консульстве, заботятся об их семьях. Интересно, сможем ли мы узнать, кто эти врачи?

«Возможно, уже сделал», — сказал Бабкок. «Интересно, как он собирается выбраться отсюда?»

Офицер Клуни сказал: «Я бы выехал из Калифорнии, возможно, в Юту или Неваду, и какое-то время держался бы подальше от аэропортов».

Савич сказал: «Вы, вероятно, правы, если он достаточно здоров, чтобы ехать так далеко.

Теперь, когда его прикрытие раскрыто и мы знаем, что он не стрелял ни в Рэмси, ни в Шерлока, нам придется остерегаться второго стрелка».

Клуни сказал: «Если они не знают друг друга, то как повезло Сюю?»

Бэбкок сказал: «Держу пари, Сюй ставит его в начало списка своих ночных молитв. Агент Савич, можете расслабиться. Когда нас четверо, дежурящих круглосуточно, как этот второй парень вообще мог поверить, что сможет добраться до Шерлока или судьи Ханта?»

«Как? Помните лифт?» — Савич щёлкнул пальцами. «Он был так близок к тому, чтобы убить судью Ханта. Не забывайте, этот парень предпочитает замысловатые планы простоте и прямолинейности. Чем запутаннее и запутаннее его планы, тем больше он кайфует».

Бэбкок сказал: «Но он уже дважды потерпел неудачу. Неужели он не понимает, что теперь мы все знаем, что опасность представляет он, а не Сюй?»

Савич сказал: «Но единственная причина, по которой мы знаем, — это то, что он сам нас к этому подвёл, застрелив Шерлока на глазах у Сю и оставив записку. Теперь он хочет, чтобы мы знали».

Бэбкок сказал: «Я не понимаю, почему он просто не подождет. Скажем, месяц, а то и год. Если речь идёт о мести, то к чему такая спешка?»

Савич сказал: «Эта записка была вызовом, и он будет считать себя неудачником, если не сделает её до того, как мы его прикончим. Это его расплата, и она наступит быстро, что бы он ни сделал».

«Это не имеет значения, — сказал Бэбкок. — Все, кто охраняет судью Ханта и агента Шерлока, прекрасно знают, с чем мы имеем дело. Он не подберётся ни к одному из них».

Но когда Савич натянул на себя единственное одеяло на койке, он уже не был так уверен. Он не собирался выпускать Шерлока из виду.

Если они были правы и этот человек сидел в тюрьме, за что его посадили?

Убийство? Кому он отомстил? Сыну, другу, брату, может быть, матери? Он и Макс всё узнают.

Больница общего профиля Сан-Франциско

в среду утром

Шерлок коснулся прядей окровавленных волос по краю белой повязки, обёрнутой вокруг её головы, из-за которой она выглядела так, будто только что вышла из зоны боевых действий. Она хотела что-то с этим сделать до возвращения Диллона. Она спросила медсестру: «Когда я смогу снять это белое полотенце с головы? Когда я смогу помыть голову?»

«Вообще-то, вы выглядите довольно мило с белым полотенцем», — сказала медсестра Вашингтон, похлопывая её по руке. «Как только доктор Кардак осмотрит вас, мы помоем вам голову и заменим повязку на пластырь, который закроет швы. Итак, как вы себя чувствуете, агент Шерлок? Головные боли, головокружение, тошнота? Вам удалось поспать?»

Шерлок сказал: «Головная боль сегодня утром прошла; она то появляется, то исчезает. Я немного чувствовал головокружение, когда встал. Вот и всё».

«Вы когда-нибудь чувствовали себя дезориентированным? Какие-нибудь ментальные отклонения? А, вот и доктор.

Кардак, если посмотреть на вас обоих и на судью Ханта.

Доктор Кардак поздоровался с ней и Рэмси, взял у медсестры Вашингтон её карту и одобрительно загудел, читая её. Он посмотрел на неё. «Я слышал, как медсестра Вашингтон спрашивала, не было ли у вас дезориентации, каких-нибудь психических отклонений? Интересное выражение, но совершенно ясное».

«Мир Гарри Поттера, может, и забавный, но нет, я не путешествовал в голове. С ориентацией у меня всё в порядке».

Доктор Кардак кивнул, задернул занавеску, чтобы они не мешали друг другу, и наклонился, чтобы приложить стетоскоп к её груди. «У вас лёгкая

Черепно-мозговая травма», — сказал он. «Можете ожидать, что ваши симптомы — то, что мы называем посткоммоционным синдромом — продлятся около недели, а может, и дольше. А теперь мне понадобится ваше терпение, потому что мы повторим неврологический осмотр, который вы проходили вчера, и зададим вам несколько вопросов, чтобы проверить вашу память, хорошо?»

«Лишь бы мы не забыли помыть мне голову», — сказал Шерлок.

Закончив, доктор Кардак выпрямился и какое-то время молча изучал её лицо. «Ваше равновесие, ваша сила, ваши рефлексы, ваша память – всё в порядке. Должен сказать, агент, вы самый счастливый пациент, которого я лечил за последнее время. Результаты вашего вчерашнего сканирования выглядят нормально, за исключением травмы черепа. Получить пулю в голову и не получить структурных повреждений мозга, кровотечения, трещины черепа или видимого отека – это просто поразительно. Однако, думаю, большинство людей, прошедших через ваш опыт, задумались бы о смене карьеры».

Шерлок сказал: «Я понимаю, что мне невероятно повезло, и я безмерно благодарен за это. Честно говоря, то, что произошло в «Фэрмонте», ну, можно сказать, произошло как гром среди ясного неба, так что я просто не мог этого избежать, выполняя свою работу». Она улыбнулась ему. «Это могло случиться с каждым».

Он сказал: «В таком случае, агент Шерлок, надеюсь, вам повезёт ещё три жизни. Что касается вашего мужа, должен сказать, он настоящий развалина, но, естественно, считает, что должен выглядеть спокойным и контролирующим ситуацию рядом с вами. Мой совет — вам обоим сделать перерыв и крепко обняться, хорошо?»