Овладей мной

Глава 27

Эверли

— Вчера какой-то идиот промчался мимо нас, как будто участвовал в Формуле-1, — жалуюсь я Розали.

Я впервые приехала к ней домой, и, скажем так, я в восторге. Я знала, что она богата, но ее особняки (да, во множественном числе) впечатляют.

— Водитель был долбаным маньяком.

Она качает головой.

— Это безумие. — Она оглядывается через плечо, затем спрашивает: — Сколько сахара?

— Две ложки, пожалуйста. — Я смотрю на гостиную, где Винсент пытается научить Романа играть с машинками. Сын Розали пытается их съесть, в то время как мой терпеливо говорит "нет", а затем показывает, как катать маленькие машинки по плитке.

У меня удивительный ребенок.

Розали ставит передо мной чашку кофе.

— Ты снова что-нибудь слышала от этого парня?

— Тот, кто не хотел принимать отказ? — Я беру чашку и делаю глоток.

— Да, тот самый.

Я качаю головой.

— Нет. Я рада, что он понял намек.

Она морщит нос, затем игриво улыбается мне.

— Так ты действительно не хочешь снова встречаться?

— Я закрыта для свиданий.

— Разве ты не скучаешь по этому? — спрашивает она. — Тебе всего двадцать два.

— Иногда становится одиноко, но в глубине души я знаю, что никогда не полюблю никого, кроме отца Винсента.

— Жаль, — бормочет она над своей чашкой кофе. — У Виктора новый сотрудник, и я думаю, вы будете отличной парой. Он тихий, но трудолюбивый.

— Нет, спасибо.

— Он очень симпатичный. — Я бросаю на нее предупреждающий взгляд, чтобы она прекратила. — Хорошо, я оставлю эту тему.

Мы слышим звук двигателя машины, и улыбка Розали становится ярче.

— О, думаю, Виктор дома. Ты сможешь с ним познакомиться.

Дерьмо.

— Ты сказала, что он работает допоздна. — Это единственная причина, по которой я согласилась прийти. То, что мы с ней подружились, не означает, что я готова познакомиться с ее семьей.

— Иногда он заскакивает днем. Все в порядке. Не волнуйся.

Она ставит свою кружку на кухонную стойку и подходит к раздвижным дверям.

Нервы начинают скручиваться у меня в животе, и я спешу туда, где Винсент блаженно играет с Романом.

— Привет, ты рано вернулся домой, — весело говорит она.

В поле зрения появляется мужчина лет тридцати пяти, и при виде его мое беспокойство возрастает до небес. Его походка выглядит так, будто он охотится, чтобы что-то убить. Или кого-то.

Боже, он выглядит устрашающе.

Он улыбается Розали и целует ее.

— Я скучал по тебе, моя маленькая роза.

От того, что он говорит по-русски, у меня по телу бегут мурашки, и, не успев сообразить, что делаю, я поднимаю Винсента на руки.

— Мамочка! — кричит мой малыш. — Я играю.

Взгляд Виктора останавливается на мне, и мне кажется, что по мне проезжает товарный поезд. Инстинктивно я делаю шаг назад.

— Кто это? — спрашивает он Розали.

— Это подруга, о которой я тебе говорила. Виктор, познакомься с Эверли. — Она смотрит в мою сторону, и улыбка сползает с ее лица. — Что случилось?

В поле зрения появляется другой мужчина, и мое сердце выпрыгивает из груди. Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на плитку, крепко обнимая Винсента.

Алек.

Широко раскрытыми глазами я смотрю на любимого мужчину, не в силах произнести ни звука. От шока мое зрение затуманивается.

Алек.

Он переводит взгляд с Виктора на меня, и я вижу, как кровь отливает от его лица. Он качает головой, словно не может поверить в то, что видит.

Между нами проходит вечность.

Долгая тьма, где мы были только вдвоем. Наблюдать, как его избивают. Наблюдать, как с его спины сдирают кожу. Как убивают Винсента. В Алека стреляют, потому что он оттолкнул меня с дороги.

Его отец вытащил меня в поле и пристрелил, как животное.

Весь ад, через который мы прошли, обнажен между нами.

Я слышу голоса и чувствую, как Розали приседает рядом со мной. Она забирает моего плачущего сына из моих рук, и все, что я могу сделать, — это смотреть на его отца.

Он все еще выглядит так же… и все же это не так. Он выше, чем я помню, и его тело более мускулистое. Его лицо выглядит старше, из его черт исчезла мальчишеская привлекательность.

Он выглядит так же устрашающе, как и Виктор.

Алек снова качает головой, черты его лица напрягаются, и он выглядит ужасно сломленным.

Мое дыхание срывается с губ. Сердце неудержимо колотится, и я начинаю чувствовать головокружение.

_______________________________

Алек

Я смотрю на призрак Эверли, думая о том, что окончательно сошел с ума.

Сегодня меня запрут в психушке.

Я слышу голос Виктора.

— С твоей подругой все в порядке?

— Не знаю, — отвечает Розали, подбегая к Эверли. — У нее приступ тревоги. Приготовь воду с сахаром.

Я смотрю, как Розали забирает плачущего мальчика из рук Эверли, и это становится слишком реальным.

Я трясу головой, но все равно вижу Эверли.

— Алек? — Я чувствую руку Виктора на своем плече, когда он трясет меня. — Что, блять, здесь происходит?

Я моргаю и, не в силах оторвать глаз от призрака женщины, которую люблю, спрашиваю:

— Вы ее видите?

— Конечно, блять, я вижу ее, — бормочет он.

Мое тело движется само по себе, и, добравшись до Эверли, я опускаюсь перед ней на колени. Я осторожно поднимаю дрожащую руку, боясь, что если прикоснусь к ней, она исчезнет.

Я колеблюсь самое долгое мгновение, мои глаза упиваются видом ее прекрасного лица.

Сердце гулко стучит в груди, когда я провожу пальцами по ее щеке. Я чувствую тепло ее кожи, и мое сердце замирает.

Обвивая рукой ее шею, я снова чувствую ее тепло. Я прижимаю ее к груди и сажаю к себе на колени. Точно так же, как мы делали это в темной комнате, я обнимаю любимую женщину.

Это происходит на самом деле, или это сон?

Я зарываюсь лицом в ее волосы, и когда вдыхаю ее запах, он становится другим. Чем-то свежим и сладким.

Мое тело содрогается, и я стону:

— Я так сильно скучаю по тебе, моя маленькая любовь. — Я начинаю осыпать поцелуями ее волосы. — Мне становится все труднее и труднее жить без тебя.

— Как, ты сказала, ее зовут? — Я слышу, как Виктор спрашивает.

— Эверли… Эверли Адамс, — отвечает Розали. — Ш-ш-ш… с твоей мамой все в порядке. Все в порядке. Ш-ш-ш… — успокаивает она маленького мальчика.

Слова Розали проникают в мой разум, и, оттолкнув Эверли, я снова смотрю на ее прекрасное лицо.

— Ты настоящая? — Спрашиваю я, в моей голове царит сумятица и неразбериха.

Эверли смотрит на меня так, словно я призрак. Прежде чем она кивает, из ее уст вырывается всхлип.

Во мне что-то взрывается, когда приходит осознание.

Она реальна.

— Господи Боже, — шепчет Виктор. — Она жива.

Она жива. Если они видят ее, значит, она реальна.

Осознание продолжает накатывать на меня волнами, мои глаза прикованы к женщине, которую, как мне казалось, я потерял.

— Ты не умерла? — удается спросить мне.

Она качает головой.

Когда она ничего не говорит, я умоляю:

— Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь!

— Я т-тоже по тебе с-скучала, — всхлипывает она.

Атмосфера, которую мы разделяли больше двух месяцев, обволакивает нас. Я снова прижимаю ее к своей груди, впитывая тепло ее тела.

Я не знаю, сколько времени прошло, и мне все равно.

Держа Эверли в объятиях, трещины в моем сознании исчезают, а разбитое сердце начинает восстанавливаться и бьется сильнее, чем когда-либо.

Моя разбитая душа становится целой.

Она жива.

Снова приходит осознание, и еще раз я отталкиваю ее, чтобы увидеть ее лицо. Наши взгляды встречаются, и я чувствую ее в своей душе.

Эверли никогда не умирала на том поле. Все это время она была жива.