Овладей мной

Глава 42

Эверли

Предполагалось, что это будет просто поцелуй, но, когда голова Алека оказывается между моих ног, я не могу заставить себя остановить его.

Все мои намерения не торопить события вылетели в окно.

Мое тело напряжено, и я хватаю Алека за голову, чтобы убедиться, что он не остановится.

Я чуть не умерла от смущения, когда он уставился на ложбинку у меня между ног, но в тот момент, когда он начал посасывать и облизывать мой клитор, удовольствие стало слишком приятным, и смущение улетучилось вместе с моими намерениями.

Он вводит в меня палец, и моя задница приподнимается над кроватью. Мои бедра поворачиваются, и я бесстыдно трусь о его рот.

— Дерьмо, — выдыхаю я. — Алек.

Мужчина ласкает мой клитор, одновременно доводя меня до изнеможения.

Наслаждение взрывается внизу живота, и мое тело содрогается от интенсивности. Оргазм захлестывает меня, и с моих губ срываются хрипы и стоны.

Я слишком громкая.

Я быстро закрываю рот обеими руками, а Алек не отпускает мой клитор. Он продолжает, продлевая мощный экстаз, омывающий меня и превращающий мое тело в дрожащее месиво.

Я цепенею, когда он, наконец, поднимает голову и снова целует три шрама, прокладывая путь вверх по моему телу.

Я убираю руки ото рта и шепчу:

— Это было потрясающе.

Его глаза встречаются с моими, и только потом он думает спросить:

— Ты не против, если мы продолжим?

Я сажусь и толкаю его назад, пока он не встает с кровати, говоря:

— Мы определенно продолжим.

Я развязываю его галстук, а затем расстегиваю пуговицы на рубашке. Слезая с кровати, я стягиваю ткань с его плеч и позволяю ей упасть на пол.

Его грудь и пресс — произведение искусства, и я провожу кончиками пальцев по твердым мышцам. На боку у него шрам, а возле плеча — еще один. Раньше их не было.

Опустив руки к его ремню, я расстегиваю его, а затем расстегиваю пуговицу на брюках и тяну вниз молнию.

Я просовываю руки под ткань, и мои глаза устремляются к нему, когда я спускаю ткань с его ног.

Алек сбрасывает туфли и, стянув брюки и боксеры, снимает носки.

Я подхожу к нему сзади, чтобы видеть его спину, и у меня в груди закипают эмоции от всех шрамов, пересекающих его кожу. Я провожу пальцами по меткам, отчетливо вспоминая каждый удар хлыста.

Прижавшись лицом к его спине, я шепчу:

— Я так и не смогла поблагодарить тебя за все, что ты сделал, чтобы защитить меня.

— Тебе не нужно меня благодарить, — бормочет он.

Я снова обхожу его, и когда мы оказываемся лицом к лицу, упиваюсь видом его мускулистого тела.

Его член больше, чем я помню, и я молю Бога, чтобы мне не было больно, как в первый раз, когда мы занимались сексом.

Алек хватает меня за бедра и притягивает к своему телу. От ощущения его твердости, прижимающейся к моему животу, мои щеки вспыхивают.

— Это первый раз, когда я полностью обнажена перед мужчиной, — признаюсь я.

Когда я потеряла девственность, парень ужасно спешил, потому что мы припарковались у торгового центра, что даже не разделись.

Второй раз у меня был секс, когда нас с Алеком заставили.

В третий раз было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Улыбка расплывается по лицу Алека.

— Значит, я единственный мужчина, который когда-либо увидит тебя обнаженной?

Когда я киваю, на его лице появляется выражение удовлетворения.

Алек поднимает руку и убирает волосы с моего лица.

— Хорошо.

— Ты такой пещерный человек, — поддразниваю я его.

Он поднимает меня, и мгновение спустя моя спина ударяется о матрас. Он ползет по моему телу, но останавливается, прежде чем лечь.

— У тебя есть презервативы?

Я качаю головой, и выражение опустошения на его лице почти заставляет меня рассмеяться.

— Я принимаю таблетки.

Он тут же хмурится.

— Зачем? Ты же не живешь половой жизнью.

— Это для регулирования моих месячных. После того как я родила Винсента, у меня начались сбои.

— Господи, — бормочет он, опускаясь на меня сверху.

От ощущения его веса и обнаженного тела, прижатого к моему, мое желание к нему резко возрастает.

Алек смотрит мне в глаза, и от его любви ко мне в них появляются золотые искорки.

Он опускает голову, и его рот снова завладевает моим.

Боже, я могла бы потеряться в его поцелуях.

Его руки скользят по моему телу, и такое чувство, что он пытается запомнить каждый изгиб и дюйм моей кожи.

Перемещая руки на его плечи, я провожу пальцами по его мускулистой спине. Достигнув впадины его поясницы, я почти колеблюсь, прежде чем схватить его за задницу.

Боже.

Пока Алек целует меня с обжигающей страстью, он прижимает свое предплечье к моей голове и, протянув руку между нами, пристраивается у моего входа.

Он прерывает поцелуй и прижимается своим лбом к моему, наши взгляды встречаются.

— Готова?

— Да.

Уголок его рта приподнимается, и с любовью в глазах он медленно входит в меня.

Воздух напрягается, и что-то вибрирует между нами. Мое сердце наполняется неконтролируемой любовью, и я быстро становлюсь эмоциональной.

Возникает неприятная боль, но она терпима, когда он заполняет меня полностью, а потом еще и еще.

Его таз прижат к моему, и мы наконец-то едины после самых долгих четырех лет нашей жизни.

Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я вижу мальчика, которого научилась любить при травмирующих обстоятельствах. Я также вижу мужчину, который никогда не переставал любить меня.

Я вижу свое прошлое, настоящее и будущее.

Совершенно ошеломленная, мое лицо искажается, и я всхлипываю:

— Я так сильно люблю тебя, Алек.

Его глаза затуманиваются, и я вижу те же эмоции на его лице. На нем также написано сильное облегчение.

Его голос звучит хрипло, когда он говорит:

— Спасибо, что вернулась ко мне.

— Я была здесь, ждала тебя, — шепчу я.

Наш пузырь окутывает нас, и, как в темной комнате, есть только мы, когда Алек начинает двигаться.

— Ты еще туже, чем я помню, — стонет Он.

Сначала он двигается медленно, давая мне время привыкнуть к его размеру, но в тот момент, когда звук моего возбуждения наполняет воздух, черты его лица напрягаются, и он теряет контроль.

— Блять, прошла целая вечность. Я долго не протяну. — Его голос хриплый, а тело дрожит.

Я раздвигаю ноги как можно шире, чтобы дать ему полный доступ к себе, и, положив руки ему на плечи, впиваюсь ногтями в его кожу.

— С тобой так хорошо.

Алек отрывает свою грудь от моей и, упираясь обеими руками по обе стороны от моей головы, начинает врезаться в меня. Его толчки мощные, и мое тело подрагивает от каждого из них.

— Блять! Я люблю твою киску. Ты такая мокрая для меня, — говорит он, и тот факт, что он перешел на русский, говорит о том, что он близок к оргазму.

Вероятно, он не может достаточно хорошо соображать, чтобы говорить по-английски.

Я опускаю руки к его заднице и, крепко сжимая ее, издаю стон, встречая его толчок за толчком.

Через несколько секунд тело Алека прижимается к моему. Я чувствую, как его мужское достоинство становится еще больше, прямо перед тем, как из него вырывается стон чистого удовлетворения.

Полностью очарованная, я наблюдаю, как от удовольствия черты его лица напрягаются.

Я так близка и продолжаю тереться клитором о его таз, чтобы добиться необходимого трения.

Несмотря на оргазм, Алек не останавливается. Он меняет угол наклона, и, клянусь, мир озаряется миллионом звезд. Не знаю, кончаю я или нет, поскольку сильное наслаждение почти лишает меня сознания.

Я едва могу дышать, и мое зрение на мгновение становится нечетким.

Оргазм слишком силен, и я могу выдавить из себя только стон. Я чувствую, как рот Алека приникает к моему, и он крепко целует меня, пока мы отходим от своего кайфа.