Папина копия, мамина строптивость

Глава 2. Школа для безотцовщины

Через несколько лет...

Солнце, пробиваясь сквозь неплотно задернутые шторы, настойчиво щекотало щеки. Настя нехотя разлепила глаза. Опять этот будильник! Словно специально запрограммированный на самое неприятное время, когда сладкие грезы еще не отпустили, а реальность уже тянула своими серыми буднями. Сегодня особенно не хотелось вставать. В животе поселилась неприятная сосущая пустота, предвестница школьных будней.

Она медленно села на кровати, потянулась, чувствуя, как затрещали затекшие мышцы. Маленькая однокомнатная квартирка, где они жили с мамой, еще хранила прохладу ночи. Знакомые трещинки на потолке, которые Настя знала наизусть, казались сегодня особенно угрюмыми. Каждая из них — маленькая морщинка на лице старой жизни, которую так хотелось изменить.

Поднявшись, она на цыпочках прошла мимо маминой кровати, стараясь не разбудить. Ольга спала крепко, укрывшись стареньким пледом, который видела еще бабушка Насти. На лице матери застыла печать усталости, которую Настя наблюдала все чаще и чаще. Работа в две смены на местной швейной фабрике выматывала ее до предела. Хотелось, чтобы мама отдохнула, выспалась, чтобы на ее лице сияла улыбка, а не отражалась тягость повседневности.

На кухне тихонько включила чайник. Знакомый свист успокаивал, словно призывая к порядку мысли. Пока грелась вода, достала из холодильника вчерашнюю запеканку — мамино коронное блюдо. Ольга всегда старалась, чтобы Настя ела вкусно и полезно, несмотря на скромный бюджет. Запеканка была еще теплой и пахла ванилью и корицей.

За завтраком атмосфера была спокойной, даже умиротворенной. Ольга, уже проснувшись, сидела напротив, попивая крепкий чай. На лице ее еще оставались следы сна, но в глазах светилась забота.

"Как спалось, солнышко?" — спросила она тихо, наблюдая за тем, как Настя уплетает запеканку.

"Нормально," — буркнула Настя, отводя взгляд. Ей не хотелось рассказывать о своих тревогах, чтобы не расстраивать маму.

Ольга вздохнула. Она знала, что скрывается за этим коротким "нормально". Школа — это место, где Настя чувствовала себя особенно уязвимой. Место, где ее "особенности", как деликатно выражалась Ольга, становились особенно заметными.

Настенные часы показывали 7:30. Пора было собираться. Настя встала из-за стола и пошла в свою комнату. Перед зеркалом она критически оглядела себя. Обычная серая юбка, белая блузка, заплетенная коса. Ничего особенного, ничего, что могло бы привлечь внимание. Но все равно, этого внимания не избежать.

Дорога в школу занимала около двадцати минут пешком. Настя шла одна, в наушниках играла ее любимая музыка, но даже она не могла заглушить нарастающую тревогу. Мимо проезжали машины, из окон которых выглядывали дети, которых подвозили родители. Счастливые, беззаботные лица. Настя старалась не смотреть на них, но сравнение неизбежно прокрадывалось в сознание. У них есть отцы, у нее — нет.

По мере приближения к школе, сердце начинало биться быстрее. Она чувствовала на себе взгляды других учеников, слышала обрывки фраз, которые, как ей казалось, были посвящены ей. Она старалась держаться прямо, не показывать, что ей некомфортно.

В школьном дворе царила обычная суета. Дети бегали, смеялись, общались. Настя чувствовала себя чужой среди этого хаоса. Она быстро проскользнула в здание и направилась к своему классу.

Первый урок — математика. Настя старалась сосредоточиться на решении примеров, но мысли постоянно возвращались к предстоящему "семейному проекту". Учительница объявила о нем еще на прошлой неделе. Каждому ученику нужно было подготовить презентацию о своей семье, рассказать о традициях и увлечениях. Для Насти это было настоящим испытанием. Какую семью она должна представить? Маму и себя? Это будет неполноценная семья, семья без отца. И все об этом будут знать.

Во время урока она чувствовала, как одноклассники переглядываются и шепчутся, особенно когда учительница, мило улыбаясь, напомнила о важности этого проекта. В голове у Насти все спуталось. Цифры, буквы, лица одноклассников — все слилось в один размытый фон.

И тут, словно удар под дых, на ее парту приземлилась маленькая сложенная записка. Настя вздрогнула и быстро огляделась. Никто не смотрел в ее сторону. Она развернула записку дрожащими руками. На ней кривыми печатными буквами было написано: "Безотцовщина!".

Мир вокруг Насти словно замер. Слова врезались в ее сознание, словно осколки разбитого стекла. Все страхи, все комплексы, которые она так тщательно скрывала, вырвались наружу. Слезы подступили к глазам, но она изо всех сил старалась сдержать их. Нельзя показывать свою слабость.

Она скомкала записку в кулаке, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь. Гнев, жгучий и обжигающий, охватил ее целиком. Как они смеют? Как они могут быть такими жестокими?

Настя глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Звонок прозвенел, словно спасение. Она быстро собрала свои вещи и выбежала из класса, стараясь не встречаться взглядами с одноклассниками. Записка, скомканная и влажная от пота, осталась лежать на парте, словно молчаливое обвинение. День только начинался, а Настя уже чувствовала себя раздавленной и опустошенной.

Перемена казалась не передышкой, а переходом в новый круг ада. Вырвавшись из класса, Настя надеялась найти укромное место, где можно было бы перевести дух и прийти в себя. Но коридор, как назло, кишел учениками. Шум, гам, смех — все это давило на нее, словно тяжелый пресс.

Она попыталась спрятаться в туалете, но и там не было спасения. Две старшеклассницы, крася губы перед зеркалом, презрительно оглядели ее с ног до головы.

"Ой, посмотрите, кто к нам пожаловал! Бедненькая безотцовщина," — просюсюкала одна из них, закатывая глаза.

Настя сделала вид, что не слышит, и направилась к кабинке. Но насмешки не прекратились.

"Интересно, а мамаша ее хоть работает? Или только на пособие живет?" — продолжала издеваться старшеклассница.

Настя замерла у кабинки, чувствуя, как ее щеки заливаются краской. Ей хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть. Но она знала, что бегство — это не выход. Нужно что-то делать, нужно как-то защитить себя.

Выйдя из кабинки, она встретилась взглядом с обидчицами. Стараясь не дрожать, Настя сказала: "А вам какое дело?"

Старшеклассницы расхохотались. "Ой, да ладно тебе! Мы же просто интересуемся. Тяжело, наверное, жить без папки," — съязвила одна из них.

"У меня есть папа," — выпалила Настя, сама не веря своим словам.

"Ага, конечно! И он, наверное, миллионер, живет в замке и каждый день присылает тебе подарки," — ухмыльнулась старшеклассница.

Этот сарказм стал последней каплей. Настя больше не могла сдерживать слезы. Они брызнули из глаз, обжигая кожу. Она развернулась и выбежала из туалета, оставив старшеклассниц хохотать ей вслед.

Она бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась на заднем дворе школы, за старой покосившейся сарайкой. Здесь было тихо и безлюдно. Настя прислонилась к стене и разрыдалась в голос.

Ей было обидно, стыдно, больно. Обидно за себя, за маму, за то, что у нее нет отца. Стыдно за свою "неполноценность", за то, что она не такая, как все. Больно от жестокости одноклассников, от их безжалостных слов, от их презрительных взглядов.

Проплакав несколько минут, Настя почувствовала, что слезы немного успокоили ее. Она вытерла лицо рукавом и попыталась собраться с мыслями. Нужно что-то придумать, нужно что-то сказать, чтобы от нее отстали.

И тут в ее голове возникла безумная идея. Ложь. Большая, наглая ложь.

Она вытерла остатки слез и, сделав глубокий вдох, вернулась в школу.

В классе все уже сидели на своих местах. Настя села за парту, стараясь не привлекать к себе внимания. Но ее план уже начал созревать в ее голове.

На следующей перемене к ней подошел Кирилл, тот самый задира, который подбросил ей записку.

"Ну что, безотцовщина, как жизнь?" — спросил он с ухмылкой.

Настя посмотрела на него прямо в глаза. "У меня все отлично," — ответила она с вызовом.

Кирилл удивленно приподнял брови. "Правда? А где же твой папочка? Опять в командировке в Магадане?"

Настя сделала глубокий вдох и выпалила: "Он работает в Америке. В NASA."

Кирилл и его дружки переглянулись, недоверчиво усмехаясь.

"В NASA? Да ты что, прикалываешься?" — спросил один из них.

"Нет, я серьезно," — ответила Настя, стараясь говорить как можно увереннее. "Он ученый. Занимается разработкой новых космических технологий."

"И что, он никогда не приезжает?" — спросил Кирилл.

"Приезжает. Но редко. У него очень важная работа," — соврала Настя.

"А что он там делает?" — не унимался Кирилл.

Настя начала придумывать на ходу. "Он разрабатывает новые двигатели для космических кораблей. И еще он участвует в проекте по поиску внеземной жизни."

Глаза Кирилла и его дружков загорелись интересом.

"Внеземной жизни? Круто!" — воскликнул один из них.

"Да, он много чего интересного рассказывает," — продолжала врать Настя. "Он даже видел НЛО!"

Кирилл и его дружки замерли, пораженные.

Настя почувствовала, что ее ложь начинает работать. Она продолжала рассказывать о своем "отце-ученом", приукрашивая и добавляя новые детали. Она говорила о его "путешествиях" на Марс, о его "встречах" с инопланетянами, о его "гениальных" открытиях.

Сначала одноклассники слушали ее с недоверием, но постепенно их скепсис сменился любопытством и даже восхищением. Настя чувствовала себя неловко и виновато из-за своей лжи, но она понимала, что это единственный способ защитить себя.

Но она понимала, что эта ложь — бомба замедленного действия. Рано или поздно ее обман раскроется, и тогда ей будет еще хуже. Но пока она продолжала играть свою роль, надеясь, что чудо произойдет, и ей не придется расплачиваться за свои слова.

После уроков Настя медленно шла по коридору, стараясь не замечать взглядов одноклассников. Ложь об отце-ученом временно отпугнула задир, но она чувствовала себя как на минном поле, зная, что в любой момент может произойти взрыв.

Вдруг ее окликнули: "Настя, подожди!"

Она обернулась и увидела Марию Ивановну, учительницу литературы. Сердце у Насти упало. Она знала, что учительница что-то заподозрила, что заметила ее подавленное состояние.

Мария Ивановна подошла к ней и участливо посмотрела в глаза. "Настенька, я вижу, что тебе сегодня нелегко. Что-то случилось?"

Настя опустила взгляд. "Все в порядке," — пробормотала она.

"Нет, Настя, не в порядке. Я вижу, что ты расстроена. Может быть, ты расскажешь мне?" — настаивала учительница.

Настя почувствовала, как к глазам снова подступают слезы. Она не хотела говорить, не хотела жаловаться, не хотела, чтобы ее жалели. Но Мария Ивановна смотрела на нее с таким теплом и пониманием, что Настя не смогла устоять.

"Мне… мне просто тяжело," — прошептала она.

"Я понимаю, Настя. Я знаю, что у тебя нет отца. Это, наверное, нелегко," — сказала Мария Ивановна.

Настя вскинула голову. Она ненавидела, когда ее жалели. Жалость была для нее самым худшим из зол, унизительным и оскорбительным.

"Мне не нужна ваша жалость!" — выпалила она, повысив голос. "Я справлюсь сама!"

Мария Ивановна слегка отступила, пораженная ее резким тоном. "Я не хотела тебя обидеть, Настя. Я просто хотела предложить тебе помощь," — сказала она.

"Мне не нужна помощь! Мне нужна, чтобы меня оставили в покое!" — закричала Настя, выбегая из школы.

Она бежала, не останавливаясь, пока не оказалась дома. Закрывшись в своей комнате, она снова разрыдалась. Почему все так сложно? Почему ее жизнь так отличается от жизни других детей? Почему ей так не везет?

Через некоторое время в комнату вошла Ольга. Она тихо села на кровать и обняла Настю.

"Что случилось, доченька? Почему ты плачешь?" — спросила она ласково.

Настя рассказала маме о том, что произошло в школе, о дразнилках, о лжи про Америку и о разговоре с учительницей.

Ольга выслушала ее внимательно, не перебивая. Когда Настя закончила, она сказала: "Я понимаю, Настя. Тебе тяжело. Но ты должна научиться справляться с этим. Жалость — это не всегда плохо. Иногда это просто проявление сочувствия и поддержки. Не нужно так остро реагировать на это."

"Но я не хочу, чтобы меня жалели!" — воскликнула Настя. "Я хочу, чтобы меня уважали!"

"Я знаю, доченька. И я уверена, что тебя будут уважать. Но для этого нужно быть сильной. Нужно научиться защищать себя. Нужно быть уверенной в себе," — ответила Ольга.

Настя задумалась над словами матери. Она понимала, что она права. Нельзя убегать от проблем, нужно учиться их решать. Нужно быть сильной, чтобы противостоять жестокости окружающего мира.

Но как это сделать? Как научиться быть сильной? Как перестать бояться насмешек и жалости? Эти вопросы остались без ответа. Но Настя знала, что она должна найти на них ответы, чтобы выжить в этом жестоком мире.

После разговора с мамой Настя чувствовала себя немного лучше, но осадок от школьных событий оставался. "Быть сильной, говоришь? Легко сказать," — бурчала она себе под нос, разглядывая свое отражение в зеркале. В отражении на нее смотрела обычная девчонка с немного потухшим взглядом и нерешительной улыбкой. Супергероя здесь явно не наблюдалось.

На следующий день в школе все казалось немного тише. Задиры поглядывали на Настю с опаской, словно ожидая подвоха от дочери "ученого из NASA". Сама Настя старалась не привлекать внимания, проскальзывая мимо шумных групп одноклассников.

После литературы, на которую она старательно делала вид, что слушает, Настя, чуть не споткнувшись о ступеньки, вывалилась в коридор. Задумавшись, она не заметила, как врезалась в кого-то.

"Ой, извини!" — пропищала Настя, поднимая глаза. Перед ней стояла девочка примерно ее возраста, с копной рыжих кудряшек и огромными зелеными глазами, в которых плескалось озорство.

"Да ничего, бывает," — ответила рыжая, подхватывая упавшие у Насти учебники. "Я Лера, из Б."

"Настя, из А," — робко представилась Настя, принимая учебники.

И тут, словно молния сверкнула, Лера выпалила: "Ты та самая, у которой папа в NASA? Круто! Мой тоже... эм... далеко живет. В Антарктиде. Пингвинов изучает."

Настя чуть не подавилась воздухом. "Пингвинов?"

Лера подмигнула. "Ну, типа того. На самом деле, он... ну, короче, его тоже нет."

И тут до Насти дошло. Лера тоже, как и она, придумывала истории про своего отца. И, кажется, ей было так же одиноко и неловко, как и ей.

"Слушай, а давай организуем клуб," — вдруг предложила Лера, словно прочитав ее мысли.

"Клуб?" — переспросила Настя, удивленно поднимая брови.

"Ну да! Клуб полусирот! Будем встречаться после уроков, жаловаться на жизнь, придумывать крутые планы мести задиркам и вообще... будем вместе!" — выпалила Лера, энергично жестикулируя.

Настя улыбнулась. Идея была немного безумной, но в ней что-то было.

"Я согласна," — сказала она, протягивая Лере руку.

Так и родилась самая секретная и самая безумная организация в истории школы — "Клуб полусирот".

В тот же вечер, после уроков, Настя и Лера встретились в заброшенном уголке школьного двора, за той самой покосившейся сарайкой, где Настя рыдала накануне.

"Ну, и что мы будем делать?" — спросила Настя, оглядываясь по сторонам.

"Для начала — клятву! Клятву верности клубу и борьбы с несправедливостью!" — заявила Лера, доставая из рюкзака потрепанную тетрадку и ручку.

Под диктовку Леры Настя торжественно поклялась "защищать обездоленных и обиженных, мстить задиркам и не выдавать тайны клуба даже под пытками".

После клятвы девочки приступили к обсуждению планов на будущее.

"Во-первых, нужно найти больше членов!" — заявила Лера. "У нас должны быть свои шпионы во всех классах!"

"Во-вторых, нужно придумать, как заставить задир замолчать," — добавила Настя. "Но без драк, мама запретила."

"Без драк? Хм... придется думать головой," — задумчиво произнесла Лера. "А что, если мы будем над ними подшучивать? Втихую, чтобы они даже не поняли, кто это сделал?"

"Это интересно!" — улыбнулась Настя. "Надо придумать что-нибудь эдакое..."

Вечер пролетел незаметно. Девочки болтали, смеялись, придумывали планы и делились своими секретами. Настя впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему счастливой. У нее появилась подруга, единомышленница, человек, который ее понимал и поддерживал.

"Клуб полусирот" — это было не просто название. Это была их маленькая вселенная, где они могли быть самими собой, не бояться насмешек и жалости, мечтать и строить планы на будущее. И Настя верила, что вместе они смогут преодолеть все трудности и стать по-настоящему сильными. Даже без отцов. А может, и вопреки этому.

Вечером, за скромным ужином, Настя сбивчиво рассказывала маме о своем новом знакомстве и внезапно образовавшемся "Клубе полусирот". Ольга слушала внимательно, то и дело поглядывая на дочь с теплой улыбкой.

"Значит, теперь ты у нас активистка?" — поддразнила она, когда Настя закончила свой рассказ.

Настя покраснела. "Ну, не совсем… Просто, с Лерой как-то легче. Она тоже понимает, что я чувствую."

Ольга вздохнула. "Я рада, что у тебя появилась подруга, доченька. Но ты должна быть осторожна. Не позволяй никому тобой манипулировать."

"Да никто меня не манипулирует!" — запротестовала Настя. "Мы просто… вместе."

"Я понимаю, милая. Но помни, что ты должна всегда оставаться собой, не терять свою индивидуальность," — ответила Ольга.

Затем, помолчав немного, Ольга спросила: "А что насчет школы? Дразнилки прекратились?"

Настя помрачнела. "Ну, вроде бы… После того, как я про Америку ляпнула, они немного притихли. Но я чувствую, что это ненадолго."

Ольга нахмурилась. "Нехорошо, что ты врешь, Настя. Ложь всегда возвращается бумерангом."

"Я знаю, мам! Но что мне было делать? Молчать и дальше терпеть их издевательства?" — огрызнулась Настя.

Ольга вздохнула. "Я понимаю, что тебе тяжело. Но драться — это не выход."

"А что тогда выход? Подставлять другую щеку?" — съязвила Настя.

Ольга строго посмотрела на дочь. "Никто не говорит о том, чтобы подставлять щеку. Но есть другие способы давать сдачи. Не обязательно кулаками."

"А какие?" — с сарказмом спросила Настя.

Ольга улыбнулась. "Давай я тебя научу. Завтра после работы. У меня есть пара секретов."

На следующий день Ольга, несмотря на усталость после работы, выполнила свое обещание. Она усадила Настю на кухне и начала свой урок "самообороны словом".

"Смотри, Настя," — сказала она, — "Самое главное — это уверенность. Когда ты уверена в себе, никто не сможет тебя сломить."

"Легко сказать…" — пробормотала Настя, скептически глядя на маму.

"Я знаю, это нелегко. Но этому можно научиться. Например, вместо того, чтобы оправдываться и извиняться, когда тебя оскорбляют, попробуй ответить с юмором. Или с сарказмом. Главное — показать, что тебя это не задевает."

Ольга привела несколько примеров. Она научила Настю отвечать на обидные вопросы дерзкими шутками, колкими фразами и саркастичными репликами.

"И помни," — закончила Ольга, — "самая лучшая защита — это нападение. Не позволяй другим диктовать тебе свои правила. Будь смелой, будь уверенной, будь собой. И тогда никто не сможет тебя обидеть."

Настя слушала маму с удивлением и восхищением. Она никогда не видела Ольгу такой уверенной и дерзкой. Казалось, что пере ней сидит совсем другая женщина.

"Спасибо, мам," — сказала Настя, обнимая Ольгу. "Я попробую."

"Я знаю, что ты сможешь, доченька," — ответила Ольга, гладя Настю по волосам. "Ты у меня сильная девочка. И ты должна это помнить всегда."

В тот вечер Настя заснула с твердым намерением применить полученные знания на практике. Она была готова к новой битве, к новым испытаниям. И она знала, что мама всегда будет рядом, чтобы поддержать ее и научить давать сдачи, не только кулаками, но и словом.

Утро следующего дня выдалось на удивление солнечным. Настя шла в школу, ощущая легкий ветерок на лице и прилив новой уверенности. Вчерашний урок с мамой вселил в нее надежду. "Может, и правда получится," — думала она, — "Может, я смогу дать им отпор, не опускаясь до драк и лжи."

В школьном дворе, как обычно, царила суета. Настя заметила Кирилла и его дружков, которые о чем-то оживленно спорили, поглядывая в ее сторону. Сердце на мгновение екнуло, но она быстро взяла себя в руки. "Спокойствие, только спокойствие," — напомнила она себе мамины слова.

Когда она проходила мимо них, Кирилл громко окликнул: "Эй, ты, дочка космонавта! Что-то ты сегодня не похожа на дочь ученого. Где твой телескоп?"

Настя остановилась и посмотрела на Кирилла с вызовом. Раньше она бы покраснела, опустила голову и убежала. Но сейчас она была готова дать отпор.

"Телескоп в ремонте. Ищу новые планеты, где нет таких примитивных форм жизни, как вы," — ответила она с ехидной улыбкой.

Кирилл и его дружки опешили. Они явно не ожидали такого ответа.

"Чего-чего?" — пробормотал Кирилл, пытаясь скрыть свое замешательство.

"Говорю, что ищу планету, где люди не задают глупых вопросов," — парировала Настя, поднимая брови. "Кстати, твой уровень интеллекта тянет максимум на марсианский кратер. Не обижайся, это научный факт."

Кирилл побагровел от злости. "Да я тебе сейчас…" — начал он, замахнувшись рукой.

Но Настя не испугалась. Она смотрела на него прямо в глаза, не отводя взгляда.

"Что ты мне сделаешь?" — спросила она с насмешкой. "Покажешь свой аттестат с одними тройками? Или расскажешь, как боишься темноты?"

Кирилл опустил руку. Он понял, что Настя больше не боится его. Она стала уверенной, дерзкой и непредсказуемой. И он не знал, как с этим бороться.

"Да пошла ты…" — пробурчал он, отворачиваясь.

Настя пожала плечами и пошла дальше, чувствуя, как по спине пробегает приятная дрожь. Она победила! Она смогла дать отпор своим обидчикам, не прибегая к лжи и дракам. Она использовала оружие, которое дала ей мама — острый ум и уверенность в себе.

Оглянувшись, Настя заметила, что несколько одноклассников смотрели на нее с удивлением и уважением. Некоторые даже улыбнулись ей. Она почувствовала прилив гордости. Она доказала, что может за себя постоять.

Зайдя в класс, она увидела Леру, которая сидела за партой и что-то рисовала в тетрадке.

"Ну как, прошла боевое крещение?" — спросила Лера с улыбкой, заметив Настю.

Настя улыбнулась в ответ. "Прошла. И победила."

Лера радостно захлопала в ладоши. "Молодец! Я знала, что ты сможешь! Вместе мы горы свернем!"

Настя засмеялась. "Ну, может, не горы… Но кирпич в их зазнайские морды точно запульнем!"

В тот день в школе Настя чувствовала себя совсем по-другому. Она больше не была изгоем, объектом для насмешек и жалости. Она стала сильной, уверенной и независимой. И она знала, что это только начало. Впереди ее ждет еще много испытаний, но она готова к ним. Ведь у нее есть мама, Лера и самое главное — вера в себя.

Настя села за парту и достала учебник. Она больше не боялась школы. Она была готова учиться, общаться и жить полной жизнью. И она знала, что все у нее получится. Ведь она — дочь сильной женщины и член "Клуба полусирот". А это значит, что ей все по плечу!