Печать на устах. Рыцарь

Главы 5 и 6

Глава 5.

Загадка разрешилась через несколько минут, когда артисты осторожно выбрались на открытое пространство.

- Ой, Покровители! – только и вырвалось у мастера Боара.

Небольшая поляна на берегу реки была вся изрыта конскими копытами. Возле давным-давно погасшего кострища лежали изрубленные тела мужчин и женщин – таких же эльфов, как они сами. Еще несколько трупов валялось неподалеку. Судя по ранам, всех убили ударом в спину.

- Что же здесь произошло? – подумал вслух менестрель.

- Хорошо, что мы оставили женщин в лесу, - произнес глава труппы.

Артисты медленно двинулись в обход поляны, озираясь по сторонам. Янсор склонился над одним телом, потрогал шею.

- Мертв. И уже давно.

Все сразу подумали о костре, который он заметил из лесу. Были ли живы эти эльфы, когда труппа нашла себе приют под навесом? Или пламя освещало уже остывающие тела и угасло само собой?

Любопытство толкнуло артистов осмотреть всё, как следует. Мертвецам они помочь ничем не могли. Их убийцы, кем бы они ни были, давно ускакали. Янсор, пройдясь по поляне вдоль и поперёк, прикинул, что тут было не менее полутора дюжин всадников на скакунах, но ливень уничтожил все следы и даже бывший браконьер, отменный следопыт, ничего не мог сказать точнее. Это сразу отмело все мысли о том, что убийцами эльфов – в том числе женщин и детей – могут быть орки. Темноволосые воины никогда не ездят верхом, тем более на эльфийских скакунах. И вооружены топорами, а не мечами. Значит, это были эльфы-рыцари? Но зачем им было нападать на мирных путников? Судя по тому, как лежали тела, убитые даже не успели подумать о сопротивлении. И оружия не было ни у кого.

К самой повозке долго не решались подходить – у колеса валялся трупик ребёнка. Наконец, мастер Неар стащил с одного из покойников куртку и прикрыл хрупкое тельце. Только после этого артисты приблизились, заглядывая внутрь.

- Наши, - удивленно протянул Тайн, рассматривая свернутые в рулоны декорации, похожие на те, что имелись у них в фургоне.

Это вызвало еще больше недоумения. Кому и зачем понадобилось нападать на артистов?

- Неужели, это месть лорда Найлора? – подумал вслух мастер Неар.

Мысль казалась одновременно здравой и абсурдной. С одной стороны, лорд мог лелеять планы мести. А с другой – зачем бы он стал мстить посторонним? Или в темноте просто-напросто перепутал повозки? Но в таком случае это значит, что он намного ближе. И дальнейший путь становится опасен. Они могут встретиться в любой момент, и тогда их ждет та же участь. Мужчины сразу подумали о женщинах и детях, оставшихся в лесу без защиты. Этот отряд убийц бродит где-то неподалеку. Что, если он наткнётся на них?

Первой мыслью у всех было вернуться к своим и уехать, но потом здравый смысл победил. Котелок, опрокинувшийся подле погасшего костра, навел изголодавшуюся труппу на крамольную мысль. Не сговариваясь, Янсор и Тиар полезли в повозку, шаря внутри в поисках продуктов. Крунху и мастер Неар ловили лошадей – запряженные вместе с двумя другими, они смогут помочь их собственному фургону ехать чуть-чуть быстрее. Кроме того, лишнюю пару всегда можно продать или обменять.

Личные вещи никто не захотел даже трогать, не то, чтобы брать с собой. А вот съестное собрали с особым тщанием. Нашлось масло, крупа, немного вяленого мяса, овощи и фрукты. Прихватили даже мешочек муки для пресных лепёшек. Уже после этого все тела осторожно сложили в повозку, накрыли декорациями, обложили наскоро нарубленным хворостом и подожгли. Пламя лизало промокший тент и борта неохотно, дерево больше тлело, чем горело, а артисты стояли вокруг, и каждый гадал, что с ним будет в последний час и кто вот так же проводит их в последний путь.

Над каждой могилой полагалось что-то сказать, и мастер Неар, поколебавшись, вышел вперед:

- Мы всю жизнь играем роли – кто-то свои, а кто-то чужие. Кто-то лишь на сцене, а кто-то и в жизни. Наши товарищи были великими артистами. Но они сыграли чужие роли – наши роли – и, увы, не слишком удачно. Пусть же не прогневается на них за это Покровитель Эль* и позволит возродиться вновь.

(*Покровитель Эль – по легенде, первый человек на земле, эльфы верят, что от восьми жен он породил восемь разных рас, а Эльфом звали его первенца, почему эльфов и зовут Перворожденными.)

Лорд Найлор скакал сквозь ночь и непогоду, увлекая за собой своих рыцарей. Его терзали сомнения. Он только что пролил кровь каких-то бродяг, дал выход своему гневу. Можно даже сказать, что он отомстил всей актерской братии за то, что один из них обошелся с лордом столь дурно. Но это были не те артисты! Тот метатель ножей, пресловутый «рыцарь кинжала» до сих пор топчет землю и дышит с ним одним воздухом. Его надо найти как можно скорее. Как ни банально это звучит, но вдвоем им тесно на земле. Но не станет же он целенаправленно уничтожать все труппы бродячих фигляров в надежде, что рано или поздно наткнется на нужную?

На обочине дороги стояла ферма, переделанная в постоялый двор и трактир. В лесу, где трудно найти хорошую землю для пашни, умение приспосабливаться порой важнее трудолюбия. Внутри все спали, но громкий стук в двери, топот и крики заставил хозяев проснуться. Рыцари ввалились в трактир всей толпой. Лорд Найлор опустился на ближайший к камину стул и громко потребовал вина. Заспанный трактирщик-альфар приволок целый бочонок.

Первый кубок предложили лорду. Сделав глоток, Найлор прищурился:

- Откуда у тебя такое хорошее вино? Кого ограбил?

- Господин, - трактирщик поспешил сдернуть с головы ночной колпак, - я честно купил его на ярмарке.

- Какой?

- Обычной, сезонной ярмарке. Она бывает в поселке два раза в год, весной и осенью. Вот как раз на днях завершилась. Я там приправы приобрёл, несколько бочонков вина специально для важных господ и сделал кое-какие припасы. Осмелюсь сказать, я часто покупаю провизию в поселке.

- На ярмарке, - протянул лорд Найлор. Мелькнула мысль о том, что ни одну ярмарку уважающие себя артисты не минуют. Это как большой пир у лорда в замке – на него всякому охота попасть. – Где это было?

- Да в Приреченске, где же еще? Большой такой поселок. Туда два раза в год со всей округи фермеры съезжаются. Даже из-за границы порой бывают…

- Из-за какой границы? – насторожился Найлор.

- Так Черная река там протекает. А по ней – граница. И Врата рядом. Внешние и Внутренние, рядышком, чтоб, значит, гостям и соседям сподручнее. Вот они через Врата и приходят. Альфары, изволю доложить, иногда люди… Ну и эти…не к ночи будь помянуты…

- Тролли?

- И даже гоблина один раз видели, - боязливо закивал трактирщик. – Но его, сказывают, прямо там и прибили! Нечего из своих болот вылезать и по нашей земле шастать!

- Большая ярмарка, значит…

- И богатая, смею вас уверить, господин. В этот раз даже актеры выступали…

- Что? – лорд вскочил, как подброшенный. – Какие актеры?

- Да бродячие, какие ж еще? Они с той стороны откуда-то пришли. Зимовали на Ничейной Земле, что ли… Хорошо выступали. Пели, танцевали. Парнишка один по веревке ходил. И не боялся совсем!

- По веревке, - повторил Найлор, начиная кое-что понимать. – А там случайно не было такого эльфа… он ножи метал…

- Нет, не видел.

Лорд тихо опустился на своё место и залпом допил вино, не чувствуя вкуса. Он уже давно догадывался, что произошла ошибка, но только сейчас взглянул в глаза реальности. Надо было начинать всё с начала.

- В какой стороне этот Приреченск?

- К северу отсюда. Прямой дороги нету, сначала надо к востоку свернуть, а потом от сгоревшей фермы – к северу.

Именно к северу отсюда они и наткнулись на тех артистов. На тех, что двигались навстречу преследуемой им труппе.

Резко поднявшись, лорд Найлор вышел вон. Рыцари, многие из которых успели сделать всего по глотку вина, последовали за ним, оставив трактирщика с наполовину опустошенным бочонком.

Уже за порогом, пока разбирали лошадей, полусотник поинтересовался негромко:

- Что будете делать, милорд?

- Искать дальше.

Несмотря на раннее утро, на широком дворе дым стоял коромыслом. Одни рыцари уже сидели на конях, другие только забирались в седла. Пажи и оруженосцы вели под уздцы вьючных лошадей с поклажей. Сокольничьи держали соколов, выжлятники тщетно старались утихомирить взволнованных суматохой собак. Носились туда-сюда слуги-альфары.

Лорд Рейдиар легко сбежал по ступеням, натягивая перчатки. Настроение у него было отличное. Ещё вчера сеял мелкий противный дождик и пришлось весь день просидеть дома. Но сегодня, хвала Покровителям, небо с рассвета начало очищаться. К вечеру вовсе распогодится. А вот сейчас, свежим весенним утром, самая пора для удачной охоты. Накануне вечером в замок прискакал дозорный – несмотря на охранную магию, с Ничейной Земли на Остров опять пожаловали болотные тролли.

В обычное время охранные чары, которые поддерживали живущие на заставах Видящие, не давали этим тварям пробраться на эльфийские земли. Но половодье «смывало» защиту, как краску. На несколько недель граница оставалась почти беззащитной. Болотные тролли сами владели магией – они могли мастерски отводить глаза – и им удавалось как-то перебираться на ту сторону. На эти походы можно было не обращать внимания – живут же на Островах лесные тролли и ничего! – но болотные, в отличие от них, нападали на разумных существ. Найдя ферму, они могли перебить всех ее обитателей. Останки альфаров и эльфов пожирали прямо на месте, еще сырыми, а домашний скот угоняли с собой. Поэтому на болотных троллей часто охотились все приграничные лорды. Многие нарочно совершали вылазки на Ничейную Землю и прочесывали свои земли дважды в год, весной и осенью.

Лорд Рейдиар охотился на троллей из чувства долга, но его привлекала и обычная охота. В этом он был очень увлекающимся. Начав преследовать троллей, мог отвлечься на следы оленя или кабана. И часто вспоминал об основной дичи лишь после того, как догонял зверя. Вот и сейчас он предвкушал не только погоню и схватку с болотниками, но и возможность добыть кое-какую пернатую дичь.

- И куда это вы собрались, милорд, позвольте вас спросить?

Женский голос с визгливыми капризными интонациями догнал лорда Рейдиара уже внизу лестницы. Обернувшись и скривившись, как от зубной боли, тот вынужден был остановиться. Опять она! И чего ей неймется?

- Рейдиар, - женщина на галерее обладала громким высоким голосом, который безо всяких усилий мог проникать, казалось, в самые дальние уголки двора, - сколько раз тебе говорить, чтобы ты смотрел себе под ноги, когда спускаешься по ступеням? И не верти головой на ходу! Упадешь и ушибешься!

- Не спится, матушка? – осведомился он с деланной улыбкой. – Кошмарные сны замучили или накануне переели жареных куропаток?

- Не заговаривай мне зубов, Рейдиар, - отрезала леди. – Куда это ты собрался в такую рань?

- Как это – куда? На охоту.

- Опять за троллями собрался? Или за гусями?

- Как получится, - не стал лукавить сын.

- Или за оленями, - кивнула женщина. – Я тебя знаю. Отправишься в одну сторону, а сам свернешь в другую…

- И что в этом плохого? Разнообразие никогда не повредит.

- Вот для разнообразия дома бы и посидел немного! Смотр своему гарнизону устрой. Порядок в доме наведи…

- Матушка, следить за порядком – женское дело!

- Тогда женись!

- Но, матушка…

- Я кому сказала? – в голосе леди провались истеричные нотки. – Сколько еще лет ты будешь, как маленький, гоняться за каждой птичкой? Остепенись, найди себе спутницу жизни, заведи детей… Живи, как все!

- Это скучно!

- Зато правильно! И не спорь со мной. Я лучше знаю!

Лорд Рейдиар покосился на своих рыцарей. Практически все знали, что у леди Рейдиар тяжелый характер. Мать и сын постоянно спорили по поводу обязанностей лорда приграничья. Каждый был уверен, что он прав. И каждый во всем обвинял другого. Доходило до скандалов, но сдаваться никто не собирался.

- Матушка, я защищаю Сапфировый Остров от троллей…

- Только два месяца в году! А все остальное время гоняешься по лесам и полям за дичью!

- Охота – благородное занятие! Вам же нравится оленина под белым соусом и жареные куропатки в меду!

- Да, но если есть одно и то же каждый день, любое блюдо может надоесть.

- А вам надоели куропатки? Хорошо, ради вас постараюсь добыть диких гусей. Или цапель. Хотите цаплю под ежевичным соусом? Или копченых уток «с дымком»?

- Я хочу, чтобы ты перестал паясничать и вернулся в замок. У тебя много дел!

- У меня всегда много дел! Я имею право на отдых?

- Нет!

Этого лорд Рейдиар стерпеть уже не мог. Он бегом бросился к своему коню, одним прыжком вскочил в седло и во весь опор поскакал к распахнутым воротам. Егеря, рыцари, выжлятники, сокольничьи и просто пажи и слуги нестройной толпой устремились следом. В считанные минуты большой двор опустел. Лишь несколько конюхов-альфаров жались к стенам.

Леди Рейдиар сердито плюнула, махнула рукой и по галерее отправилась к себе в покои. Она вела борьбу с сыном уже много лет и надеялась когда-нибудь выиграть – если судьба даст ей в руки оружие.

До поселка добрались уже после полудня. Как и большинство поселений светлых альфаров, он располагался на холме, обнесенный невысокой оградой. К распахнутым воротам вела широкая накатанная дорога, по обе стороны от нее раскинулись сады. Зима тут миновала уже давно, на многих яблонях распускалась листва и первые цветы. Несколько садовников хлопотали, ухаживая за деревьями и плодовыми кустарниками, что-то подрезая, что-то выпиливая, обмазывая раны на стволах варом и собирая мусор в кучи. На фургон не обратили никакого внимания. Лишь один садовник, помоложе, на миг оторвался от увлекательного дела собирания прошлогодней листвы в одну кучу и проводил гостей внимательным взглядом.

Работа кипела и на небольших огородиках, большая часть которых, как лоскутное одеяло, покрывала склоны холма. Тут и там на грядках копошились женщины всех возрастов, кроме самых старых. Альфары тщательно выпалывали каждую лишнюю травинку, рыхлили землю, ровняли дорожки, а некоторые уже сеяли семена или рассаду. Места было мало, и каждый клочок земли был либо грядкой, либо дорожкой между грядками. Тут и там торчали столбики с повязанными на них тряпицами – границы отдельных участков. Женщины были любопытнее – примерно половина побросала работу, шёпотом переговариваясь друг с другом, а одна девушка, отпросившись у матери, бегом кинулась в поселок, немного опередив артистов.

На улицах народа было мало – играли возле домов дети, какая-то женщина вешала белье, другая шла с ведром воды. Но, чем ближе к центру, тем громче слышались голоса. Очевидно, большинство было либо на огородах, либо там.

Главная площадь поселка была и торговой – там ровными рядами стояли грубо сколоченные деревянные столы, где были разложены немудрящие товары. Судя по количеству столов, здесь обычно бывала более оживленная торговля. Сейчас только десяток торгашей устроились со своими товарами – горшки, ложки, кожаная обувка, кое-какие скобяные изделия, мешочки с различными травами. Покупателей было мало, и большинство продавцов откровенно скучали, думая только о том, как бы поскорее вернуться по домам и от нечего делать болтали с соседями.

Появление фургона артистов вызвало некое оживление. От ближайших домов спешили альфары – мужчины, женщины, вездесущие мальчишки. Янсор, гарцуя на скакуне, сверху вниз посматривал на собравшихся.

Среди торговых рядов за невысокой оградой из тонких кольев, вбитых вплотную друг к другу, стояло резное изваяние Покровителя Рирена*, которому поклонялись альфары, считая, что ему обязаны своим созданием все разумные существа. От капища – в проеме на месте ворот было видно не только высокий столб с ликом Покровителя, но и кострище, на котором сжигали дары, - навстречу вышел старейшина поселения, исполнявший и обязанности жреца.

(*Рирен – он же Рир-Зверь. Один из девяти Покровителей, считался создателем и хранителем диких зверей и птиц. Но альфары считают именно его творцом первого разумного существа, Эля-Человека, от которого произошли все расы, и поклоняются отдельно.)

- Вы кто такие и что вам здесь надо? – строго спросил он. Ростом светлый альфар был невысок и тонок в кости, но взгляд из-под бровей был так тверд и хмур, что артисты поневоле оробели. Мастер Боар, как всегда, взял на себя переговоры.

- Приветствуем вас, - начал он. – Мы – бродячие артисты. Проезжали мимо и решили заглянуть в ваш чудесный поселок, чтобы…

- Нет.

- Прошу прощения, но…

- Я сказал: «Нет!» - громче повторил старейшина. – У нас всего несколько дней назад завершилась весенняя ярмарка, все товары на обмен и продажу кончились. То, что на столах – лишь остатки, принесенные не столько для торговли, сколько ради обычая. У нас начались полевые работы, каждый день и час на счету, нам не до веселья – если вы хотите нас развлекать. Если же вам просто надо где-то переночевать, то смею заметить, что до вечера еще несколько часов. Это время вы могли бы провести с большей пользой, нежели торчать тут. Например, поискали бы постоялый двор.

- Весенняя ярмарка закончилась, - промолвил мастер Неар. Это была не слишком хорошая новость – ведь на ярмарках всегда можно хорошо заработать.

- Да, закончилась. И на ней уже выступали одни такие же, как вы, - старейшина смерил группу артистов таким придирчивым взглядом, что робкая Соэль поспешила спрятаться за спину матери.

После такого ответа оставалось лишь повернуть повозку и отправиться восвояси. Но мастер Боар не привык сдаваться. Труппа была в двух шагах от того, чтобы покинуть Сапфировый Остров. Им предстояло путешествие по Ничейной Земле и следовало сделать запасы. И медлить не стоило – мужчины не рассказали в подробностях женщинам о том, что видели на берегу реки, но то, что они привели с собой двух коней и принесли кое-какие припасы, говорило о многом. И все догадались, о ком упоминал старейшина.

- Но мы готовы выступить за еду, - предложил глава труппы. – Нам немного надо. Сборы на Острове были невелики. Нам, если честно, вообще не сопутствовала удача. Мы хотим как можно скорее покинуть эти места и отправиться дальше по Архипелагу в надежде, что где-то нам повезет больше.

- Да, - важно кивнул старейшина, - там хорошо, где нас нет. Так было, и так будет всегда. Поэтому не стоит ныть, что мы плохо живем. А вместо этого надо стараться сделать мир вокруг себя лучше. И так поступаем мы все, - он обвел широким жестом добрую половину поселка. – Мы честно трудимся, возделываем эту землю, молимся Рирену, - последовал ещё один взмах рукой, в сторону капища, - и не ропщем на тяготы жизни. Ибо трудности нужны для того, чтобы их преодолевать, укрепляя характер.

- Но мы так не можем. Это не всем дано, - осмелился возразить мастер Боар. – Мы тоже не ропщем на судьбу. И тоже стараемся делать всё, что в наших силах. Наши пьесы пробуждают в зрителях добрые чувства, веру в добро и справедливость. В то, что награда всегда по заслугам, по речам и делам каждого. И что надо стойко переносить удары судьбы…

Старейшина взглянул на актера заинтересованно.

- Пожалуй, вы можете дать небольшое представление, - подумав, согласился он. – Сомневаюсь, что мы много сможем вам собрать…

- Но мы привыкли довольствоваться малым, - подхватил глава труппы, подстроившись наконец под собеседника. – Если бы мы гнались за роскошью и легкой жизнью, то давно были бы придворной труппой у какого-нибудь Наместника.

- Тогда можете начинать! – провозгласил довольный альфар и отошел с таким важным видом, словно был лордом-Наместником этой провинции. В таких больших поселениях, да ещё и возле границы, откуда в любой момент могла прийти угроза нападения орков, людей или орды гоблинов, светлые альфары привыкли чувствовать себя более уверенно, чем крепостные слуги в замках или фермеры-одиночки, живущие в сердце Острова.

На торговой площади закипела работа. Настоящую сцену сооружать было долго и трудно, и в дело пошли столы, на которых обычно раскладывали товар. Правда, они, хоть и достаточно длинные, в два маха, были и узкими, не шире пары локтей. Поэтому задний борт фургона откинули и к нему приставили четыре стола, попарно. Образовалась небольшая сцена. На ней, конечно, особенно не разбежишься, но одну-две сценки сыграть можно. Задней стены у фургона не было – только парусиновое полотнище, которое сейчас было призвано играть роль занавеса. В качестве реквизита позаимствовали пару скамей, остальное в труппе было всегда при себе.

Труднее было решить вопрос с пьесой. Старейшина альфаров ясно дал понять, что надолго задерживать зрителей не стоит. Весенний день, как говорится, год кормит. Альфары должны быстро посмотреть представление, принести кто что может из еды и успеть до вечера закончить отложенные ради такого зрелища дела. Поэтому решено было ограничиться всего парой сценок – несколько коротких шутовских миниатюр, изобилующих суматохой, потасовками и смехом и отрывком из одной большой пьесы.

Пока актеры готовились и совещались, мастер Неар сидел на краю помоста и наигрывал на лютне незатейливые мелодии – просто чтобы не давать зрителям скучать. А Таша взяла детей и решила немного пройтись по поселку.

Здесь жили в основном светлые альфары, хотя по цвету волос, глаз, форме ушей и другим мелким чертам было понятно, что в жилах некоторых из них течет кровь эльфов или даже людей. Подобное было привычно для приграничных поселков. Муж Таши Даррен сам был полукровкой, а их дети – квартеронами. И маленькая Нюша, и Калоник, когда подрастут, могли бы легко влиться в компанию местных ребятишек, и никто не стал бы их упрекать за внешность.

Сама Таша родилась в замке, но ее мать была украдена лордом-хозяином во время набега на земли светлых альфаров. Вскоре после того, как восставшие орки убрались из разоренной страны – кто говорил, что они ушли сами, кто утверждал, что их выгнали огнем и мечом доблестные легионы Перворожденных, - для многих лордов встал вопрос о домашней прислуге и крепостных. Весьма и весьма немногие незнатные эльфы соглашались быть слугами. Одно дело – ходить за лошадьми или подавать на пирах вино и мясо, и совсем другое – пахать землю, доить коров и овец, стричь шерсть и пропалывать грядки. На это соглашались единицы. Тогда-то и подумали о светлых альфарах – они любили трудиться, были слабее эльфов и вряд ли смогли бы восстать. Правда, у них были свои правители, и даже вроде бы как власть передавалась по наследству, но это не помешало их завоеванию. Государство альфаров, если оно и было, кануло в небытие, а его подданные стали слугами эльфов. Те немногие альфары, кто уцелел после разгрома своего государства, откочевали на Ничейную Землю. Там они селились небольшими деревеньками или маленькими городками. И на них охотились эльфийские лорды, устраивая облавы с целью захвата новых слуг. И мать Таши, беременная дочерью, попала однажды под облаву.

Сама Таша родилась в замке и с рождения считалась собственностью лорда-хозяина. Если захваченным во время набега альфарам и можно было вернуть себе свободу упорным и честным трудом – во всяком случае, так им говорили – то для детей шансов не было. Девочка с детства наслушалась рассказов матери, как она жила на небольшой ферме со своей семьей. И Таша мечтала о том, что рано или поздно у нее будет свой домик, садик, огородик и поле, которое станет обрабатывать её муж. Реальность разбила наивные мечты дважды. Сначала сам лорд-хозяин доходчиво объяснил наивной девчонке, что она навсегда является его собственностью и не имеет права выйти даже за пределы замка. А потом – и новая жизнь.

Таша тогда хотела покончить с собой и попробовала утопиться. Замок не имел наполненного водой рва, и ей пришлось выбраться из него через слив для нечистот. Чувствуя себя вдвойне грязной – ещё и от того, что перепачкалась до кончиков волос – она убежала, куда глаза глядят. Небольшое озерцо попалось ей на пути. Не умеющая плавать и никогда не видевшая столько воды разом, Таша оробела. Тем более, что озеро, как назло, оказалось мелким – откуда ни заходи в воду, глубже, чем по грудь нырнуть не получалось. Отчаявшись, девушка пошла вдоль берега, ища глубокое место. Устав и вымотавшись, она уснула в прибрежных кустах, где ее нашли артисты. Они как раз двигались навстречу, собираясь посетить замок её лорда-хозяина, но после этой встречи свернули в другую сторону.

Таша обрела свободу, мужа, а потом и детей. Но мечты о собственном домике потерпели крах. У артистов нет постоянной крыши над головой. Они кочуют по всему Архипелагу и землям людей, нигде не задерживаясь дольше, чем на три-четыре дня. Лишь иногда зимой труппе случалось прожить в замках дольше недели – если не на шутку разыгрывалась непогода и гостеприимные хозяева разрешали задержаться у теплых очагов.

Альфара всё реже вспоминала детские мечты, но сейчас, в поселении её сородичей, они ожили с новой силой. Ведя Нюшу за руку и неся Калоника на завязанном на груди платке, она шла по улице, рассматривая небольшие домики, заборчики, палисадники, клети для домашней скотины и птицы и представляла себе, как живет в таком же домике, хлопочет по хозяйству, моет, стирает, убирает, готовит и ждет мужа с полевых работ. Правда, Даррен никогда бы не согласился остаться здесь навсегда…

Сидевшая у низкого заборчика беременная альфара – она сидела отнюдь не без дела, вязала что-то для будущего ребенка и одним глазом следила за домашней птицей – встрепенулась, увидев незнакомку с двумя малышами. На этой улице все друг друга знали, и альфара поднялась с места, окликнув женщину.

- Ты это мне? – остановилась Таша.

- Тебе, - молодая женщина оперлась на низкий заборчик. – Ты откуда взялась?

- Я нездешняя, - альфара подошла поближе, исподтишка осматривая домик, дворик и палисадничек перед ним. Всё это так соответствовало ее тайным желаниям, что она невольно задержала на нём взгляд. – Мы на минутку заехали в ваше селение.

- Заехали?

- Да. Мы бродячие артисты, - Таша засмущалась, стесняясь. По мнению многих артисты ничего не делают, только катаются туда-сюда, поют и танцуют, и им не знаком настоящий труд. Они живут слишком легко, и не зря их иногда называют тунеядцами.

- Это же хорошо! – обрадовалась девушка. – Ты мне можешь погадать?

Она быстро протянула ладонь.

Таша заколебалась. Она редко промышляла этим ремеслом и не только потому, что не разбиралась в линиях руки. Матушка Ханирель, отменная гадалка, обучила альфару кое-каким секретам, но та пользовалась наукой лишь за пределами Радужного Архипелага.

- Кто у меня родится? – допытывалась беременная девушка. – Мальчик или девочка? Сколько у меня будет детей? Мы с мужем сумеем разбогатеть? Буду ли я жить отдельно от свекрови в своем собственном домике? Скажи! – и совала под нос приезжей гадалке ладошку.

Решившись, Таша выпустили ручку дочери, рассматривая линии на чужой руке и мучительно размышляя, что бы такого сказать. Судя по знакам, там не было ничего особенного.

- Родится мальчик, - подумав, сообщила она. – А потом подряд – три девочки… Большого богатства не вижу, но бедствовать не будете. И жизнь ты проживешь долгую, окруженная теми, кто тебя любит.

- Мальчик – это хорошо, - улыбнулась беременная. – Я хочу сына. Спасибо! Сейчас кое-что принесу!

Переваливаясь, она уплыла в дом и вскоре вернулась, неся в ладонях несколько яблок. Одно тут же получила маленькая Нюша, а остальные Таша припрятала за пазуху и, распрощавшись с беременной, пошла прочь. Самое интересное и печальное, что точно также прочитать линии своей руки и свою судьбу у нее не получалось. И матушка Ханирель помалкивала. Она, хоть и рассматривала ладони своих близких и коллег, никогда не рассказывала о том, что прочла на линиях рук. Наверное, чтобы не расстраивать раньше времени. И про ладони немого Лейра не сказала ни слова.

Занятая фантазиями, Таша дошла до плетня. Несмотря на близость границы – и опасности со стороны нападения гоблинов, троллей или даже орков, - высокой и прочной ограды не имелось. Правда, в плетне не было больших щелей – всякому пришлось бы карабкаться через верх или ломать сооружение, но никак не протискиваться между палками. Да и ворота тоже внушали уважение. Сейчас они были распахнуты настежь – день еще не кончился. Несмотря на то, что мальчишки уже разнесли повсюду весть о том, что приехали артисты и они готовы принимать плату овощами, фруктами, куриными яйцами и свежими лепешками, многие женщины, как ни в чем не бывало, продолжали копаться на огородах. Таше даже стало стыдно – пока они работают, она, со своими мечтами о простой сельской жизни, даже палец о палец не ударила.

Чтобы не терзать совесть, альфара отвернулась и стала смотреть на окрестности. Лес расступался, открывая луга, ещё залитые водой, и пашни. Прямоугольники возделанной земли перемежались пятнами лугов и покосов, где виднелись одинокие деревья и небольшие группы кустов. Разлившаяся река здесь делала поворот, и до другого берега было далеко. Интересно, а где Внешние Врата, к которым они стремятся? Как они выглядят? Таше несколько раз приходилось проезжать через Врата, внешние и внутренние, и все они выглядели по-разному. А какие эти? Мастер Неар говорит, что здесь это просто мост и обычные сторожевые башенки по обоим берегам – со стороны Острова маленькая, а с внешней – целая крепость. Ему можно верить, он много путешествовал.

Задумавшись, Таша не сразу заметила довольно большую группу всадников. Десятка три вооруженных мужчин скакали во весь опор через поля, направляясь к поселку.

Все страхи ожили, потеснив мечты. Это они! Те, кто убил другую труппу актеров, те, кто преследуют ее самую и ее друзей! Они нашли их!

Оцепенев, Таша застыла в проеме ворот. Надо было бежать, прятаться – она альфара, ей легко затеряться среди соплеменников – но сил сдвинуться с места не было. Женщина прижимала к себе детей и таращилась на приближающихся эльфов.

Скакавший впереди лорд, заметив ее, гаркнул издалека:

- Пошла вон!

Он был так мрачен и зол, что альфара мигом шарахнулась в сторону, чтобы не попасть под копыта его коня. Всадники мчались галопом, но возле огородов и ворот сдержали скакунов и въехали в поселок рысью. У всех было оружие, на рукавицах у некоторых сидели соколы и ястребы в защитных колпачках, у большинства всадников к седлам были приторочены утки, гуси, зайцы. Замыкали шествие несколько выжлятников со сворами усталых псов, которые еле бежали, высунув языки.

Но перепуганной Таше было некогда рассматривать кавалькаду. Это были незнакомые рыцари. Это были высокородные эльфы. И она, стряхнув оцепенение, со всех ног бросилась обратно к площади – не столько предупредить своих об опасности, сколько просто для того, чтобы быть рядом.

Лорд Рейдиар был до того зол, что с удовольствием растоптал бы ту дурищу с малолетками, которая, как столб, торчала в воротах и хлопала глазами вместо того, чтобы посторониться. Ну, что за тупые эти альфары! Пока не гаркнул как следует, с места не сдвинулась. Одно слово – рабочий скот. Правда, в случае настоящей войны именно этот «скот» станет пешим ополчением его дружины и попытается остановить врага, посему с некоторыми вольными нравами приходилось считаться.

Но сегодня явно не его день. И испортила его драгоценная матушка. Вот зачем ей понадобилось вскакивать, ни свет ни заря, из теплой постели? Чтобы перед отъездом поскандалить? Конечно, ей скучно. В замке очень мало женщин, у неё всего три фрейлины, и еще десяток простых эльфиек замужем за рыцарями, в то время как гарнизон составляет почти шесть десятков взрослых мужчин. Балы и пиры бывают редко – не так уж много у них соседей, которых можно пригласить в гости. Вот леди и изводится сама и изводит единственного сына. Кажется, ей доставляет удовольствие наблюдать, как его преследуют неудачи!

И сегодня как раз такой день! Егеря накануне выследили переплывших реку троллей, но пока то да сё, нарушители убрались восвояси. То ли их спугнули неумелые разведчики, то ли они сами были разведкой – но в условленном месте нашли лишь следы. Болотники ушли, и многочасовая погоня не дала результатов. Следы обрывались за несколько лиг отсюда, в разливе. Судя по всему, тролли вознамерились перебраться через Черную реку, где попало. Собаки потеряли след и бестолково топтались у самой воды.

Возвращаясь назад, Рейдиар заметил кабана. Но старый секач так яростно оборонялся, что убил двух собак. Остальные отступили, и он удрал. Потом свора погналась за оленем, но это оказался не матерый самец, а брюхатая самка, и ее пришлось оставить в покое. Лишь соколы как-то компенсировали неудачу – пока пробирались вдоль реки, ловчие птицы добыли много пернатой дичи, а один ястреб даже скогтил лисицу. Правда, ее грязный вылинявший мех не прельстил бы даже кухарку, и тушку пришлось бросить в лесу. Все это отнюдь не улучшило настроения лорда Рейдиара, и он уже представлял выражение лица своей матери, когда та с нарочито-невинным видом поинтересуется, сколько троллей сегодня убил её героический сын. Можно было, конечно, избавиться от женского назойливого внимания, отправив её в гости к соседям, но в этом случае она повезет с собой и все новости и сплетни. И скоро вся округа будет знать о его неудачах на охоте.

Одолеваемый мрачными мыслями, лорд Рейдиар въехал в поселок альфаров просто потому, что ему внезапно захотелось передохнуть и хоть немного оттянуть неприятный момент возвращения домой. Любая задержка была бы ему в радость.

На улицах было немного народа, и на огородиках поблизости тоже, несмотря на то, что до заката ещё оставалось время. Зато на торговой площади, где совсем недавно шумела ярмарка, было непривычно многолюдно. Еще с другого конца улицы лорд разглядел фургон и собравшуюся вокруг него толпу. Он сделал своим спутникам знак придержать лошадей.

После недолгих споров артисты решили поставить фрагмент из пьесы «Поцелуй любви», которая неизменно пользовалась успехом. Прекрасную принцессу полюбил некий принц, но злая волшебница хотела помешать их счастью. Она тоже влюбилась в юношу, но тот ответил отказом на её притязания. И тогда волшебница надоумила короля-отца отправить жениха на край света за свадебным подарком. А тем временем подстроила так, что девушка пала жертвой колдовских чар. Она уколола палец о стебель красного шиповника* и погрузилась в глубокий сон. Король с королевой, однако, не пожелали класть дочь в склеп, а издали указ, согласно которому тот мужчина, чей поцелуй разбудит принцессу ото сна, станет ее супругом. И вот во дворец собрались женихи, и каждый лелеял мечту стать тем единственным. Но чары спали лишь после того, как к принцессе вернулся ее возлюбленный принц.

(*Красный шиповник – у эльфов, как ни странно, символ зла вообще и злых чар в частности.)

Играть решили вторую часть пьесы, сразу начав с того, как принца злая волшебница забрала в плен, а сама наложила на принцессу чары.

Лейр, единственный, кроме ушедшей прогуляться с детьми Таши, не был занят в пьесе. Он скромно присел сбоку, стараясь занимать как можно меньше места. В памяти у юноши зияла пустота – те несколько дней, которые он провел в обществе артистов, были пока единственными его воспоминаниями. О своей прошлой жизни он имел весьма смутные представления – ему рассказали, как нашли его в петле недалеко от поместья-столицы, но сам ли он решил покончить с собой или его пытались убить – никто не знал. Думать об этом было неприятно и больно, и Лейр поневоле интересовался каждой мелочью из окружавшей его новой жизни. Затаив дыхание, он следил за развитием сюжета. Простившаяся с женихом, принцесса, чью роль исполняла Соэль, тяжело переживала утрату. Она отошла к самому краю сцены, произнося свой монолог, и не видела, что за ее спиной к ней подкрадывается злая волшебница, которую играла матушка Ханирель. Она накинула на спину темное покрывало, ссутулилась так, что стала казаться в два раза меньше ростом и прихрамывала. А умело наложенный грим делал привычное лицо совершенно неузнаваемым.

Рядом на край импровизированной сцены присела Раэна. Девушка уже успела надеть на себя плащ, расшитый перьями и делавший её похожей на большую птицу.

- Нравится, да? – догадалась она. – Соэль, она такая – всем нравится!

В голосе ученицы менестреля прозвучала зависть – обычная полукровка в мире эльфов не могла даже мечтать о том внимании, которое выпадало на долю ее подруги. Для высокородных эльфов идеалом красоты считались светлые волосы и голубые глаза на чуть вытянутом лице – именно так выглядела Соэль. Темноволосая, темноглазая, круглолицая Раэна проигрывала рядом с нею.

- Скажите, что мне делать, небеса? – вопрошала тем временем Соэль. – И как разлуку мне перенести? Увянет без любви моя краса!

В это время она заметила волшебницу и вскрикнула.

- Ты испугалась, милая? – проскрипела та. – Прости…

Девушка не распознала ведьму, которая уже являлась ей в начале по ходу пьесы, ласково заговорила с нею, и та, узнав, что тяготит принцессу, вручила ей волшебный цветок: «Покуда свежи его лепестки, не будет сердце чувствовать тоски!» Принцесса взяла белый шиповник*, но только поднесла к лицу, чтобы вдохнуть его аромат, как укололась об острый шип. И её кровь окрасила его лепестки в алый цвет.

(*Белый шиповник – у эльфов символ вечной любви и всего доброго и светлого.)

Когда Соэль, изображая бессилие перед сковывающими её чарами, со стоном опустилась на колени и с криком упала бесчувственная на руки подбежавшей королеве-матери, Лейр едва не рванулся на сцену, чтобы подхватить девушку, хотя и знал, что это игра, а кровь – всего лишь краска из спрятанного в рукаве пузырька. Но ему помешали Раэна и мастер Неар, удержавшие за руки.

- Тихо, - прошептала ученица менестреля. – Не мешай.

- Ы-ы, - пробормотал Лейр.

- Нравится пьеса? – кивнула девушка. – Мне тоже. Смотри лучше!

По замыслу пьесы злая волшебница удерживала в плену возлюбленного принцессы, чтобы тот не успел к церемонии, и девушку разбудил кто-нибудь другой. Но чудесная птица прилетела к окну его темницы и пропела балладу о спящей девушке. Роль птицы играла Раэна. Под музыку мастера Неара, время от времени поднося к губам флейту, она станцевала и спела. Ее музыка разрушила чары, и влюбленный принц вырвался на свободу.

Теперь спящая принцесса возлежала на импровизированной кровати, сделанной из лавки и покрытой яркой тканью. Рядом находилась её мать-королева, державшая дочь за руку. Глаза девушки были плотно закрыты. Она ждала условного сигнала, чтобы «проснуться». Тем временем каждый из кандидатов в женихи произносил прочувствованную речь, пытаясь на словах доказать, как он ее любит, и только после этого целовал. Очень часто в роли женихов, там, где можно, приглашали и случайных зрителей. Большинство были рады попробовать себя на сцене – тем более, если по ходу пьесы требовалось поцеловать красивую девушку. Так и тут – сегодня в массовку пригласили двух альфаров. Соэль, загримированная, краснела под белилами – ей было не совсем приятно, что к её щеке будут прикасаться чужие губы.

Именно в это время на площади и появился лорд Рейдиар.

- Ого! – негромко воскликнул он. – А что это тут происходит?

Сделав знак своим спутникам оставаться на месте, он стал пробираться поближе к сцене. Немногочисленные зрители с готовностью расступались перед ним, так что он просто подъехал к самой сцене. Как раз в это время очередной «жених» закончил свой довольно путаный монолог о любви, смешался под пристальным взглядом восседавшего на коне лорда, быстро чмокнул «спящую» девушку в щёку и, не дожидаясь ответа, покинул сцену.

- Эх, ты, - презрительно бросил вслед ему лорд Рейдиар. – Ну, кто так целует? Смотри и учись!

Чтобы зрителям всё было лучше видно, импровизированную кровать поставили вплотную к краю сцены. Подъехавший рыцарь развернул коня боком, наклонился с седла и жадно поцеловал Соэль в губы.

Таша, выбежавшая из того же проулка вслед за ним, тихо вскрикнула.

Ахнула Ниэль. Соэль, открыв глаза, увидела склоняющееся над нею незнакомое лицо, от неожиданности взвизгнула и с размаху огрела лорда Рейдиара по щеке.

- Нахал!

Все оцепенели – и артисты, и зрители, и спутники лорда. Испугалась и сама Соэль – шутка ли, ударить благородного лорда! Ее мать тихо, словно на острые иглы, опустилась на колени.

- Мы просим у вас прощения, благородный господин, - прошептала она. – Моя дочь… она не хотела… Мы готовы принести вам извинения и… простите нас!

Подобное оскорбление рыцарь мог снести от прекрасной дамы, но никак не лорд от простой актрисы. Но Рейдиар всмотрелся в смущенное лицо Соэль, потер щеку, на которой виднелся алый след и принужденно рассмеялся.

- Боюсь, не вам стоит извиняться, а мне! Я испортил вам такую прекрасную пьесу… Вы, милая девушка, превосходная актриса! Я сам поверил в вашу игру… А такой талант нуждается не в порицании, а в одобрении! Примите мои похвалы!

Он несколько раз хлопнул в ладоши, и его свита разразилась приветственными восклицаниями. Это смутило всю труппу и больше всего – саму виновницу переполоха. Соэль покраснела, как тот шиповник, безо всякого колдовства, что-то пролепетала и спрятала лицо на груди у матери.

- Мне жаль, что я так грубо вмешался и нарушил ход событий, - продолжал лорд Рейдиар. – В знак моего раскаяния, я прошу, чтобы вы немедленно отправились ко мне в замок и сыграли её еще раз! Передо мной и моим двором!

Соэль, с которой он всё это время не сводил глаз, лишь дрожала и крепче прижималась к матери, но остальные артисты обрадовались. Мастер Боар потирал руки – приглашение от лорда дорогого стоило. Они могут отдохнуть, запастись провизией перед дорогой. Кроме того, существуют же законы гостеприимства. Даже если лорд Найлор и настигнет их в этом замке, вряд ли он так легко получит труппу. Гости всегда находятся под защитой хозяина. А если этот лорд еще и выше по происхождению, чем их преследователь, то вовсе сможет приказать лорду Найлору прекратить охоту.

Артисты принялись быстро разбирать сцену и декорации. Альфары-зрители стали расходиться, не особо раздосадованные тем, что пьеса прервалась на самом интересном месте. В конце концов, весенний день год кормит, у них полно работы, и надо как можно скорее наверстать упущенное. Да и за представление платить не пришлось – актеры собрались так быстро, что даже не вспомнили об оплате.

С полпути к замку лорд Рейдиар отправил вперед пажа, чтобы предупредить о своем возвращении, и к тому моменту, как кавалькада въехала в распахнутые ворота, на дворе столпились едва ли не все конюхи, пажи и прочие слуги, снедаемые любопытством. Паж сообщил только, что лорд везет необычных гостей, и всем было интересно. Проехав под аркой ворот на двор, артисты оказались в центре всеобщего внимания.

- Что я вижу! – послышался ехидный голос леди Рейдиар. – Вот теперь я верю, сын мой, что вы день-деньской пропадаете на охоте за болотниками! Только они могут столь мастерски отводить глаза, прикидываясь безобидными утками, гусями и зайцами! Наверное, вам сегодня посчастливилось истребить всех троллей окрестных болот?

- И вам добрый вечер, матушка, - не без иронии ответил ей любящий сын. – Нет, ваши молитвы были услышаны. Я решил ненадолго оставить несчастных троллей в покое…

- И вместо этого переключился на менее кровожадную дичь! О, что я вижу! – хозяйка замка только сейчас, кажется, заметила артистов. – Всё ещё хуже, чем я думала. Ты не просто решил оставить троллей в покое – ты нашел себе дичь гораздо интереснее и не столь опасную! Чем ты их ловил и где такие диковинные существа водятся?

Артисты удивленно переглядывались. Они прекрасно понимали, что тут тоже разыгрывается что-то вроде спектакля, только не знали, какая роль отведена им.

- Это не я их поймал, матушка, а они взяли меня в плен своим искусством, - воскликнул лорд.

- Своим искусством – и хорошенькими мордашками, - промолвила его мать, заметив Соэль и Раэну.

- И нынче вечером я хочу, чтобы мы все насладились игрой этих прекрасных актеров. Объявляю пир и развлечения! Всем готовиться! Через три часа начало!

После этих слов поднялась суматоха. Слуги сорвались с места и кинулись врассыпную. Надо было подготовить большой зал, зажарить дичь и напечь пирогов и сладостей, откупорить новое вино. Охотники собирались переодеться и привести себя в порядок. Немногочисленные дамы кинулись перебирать свои наряды. Конечно, будут все свои, и не стоит сильно наряжаться, но ради пира и спектакля стоило перетряхнуть сундуки.

Для артистов отвели несколько комнат на третьем этаже в правом крыле замка. Матушка Ханирель делила комнату с Раэной, Даррен – с женой и детьми, мастер Боар – с супругой Ниэль, Тайн с Тиаром взяли под свою опеку Лейра, мастер Неар устроился вместе с Янсором.

Только у Соэль была отдельная комната, и девушка тихо ахнула, оказавшись на пороге. Довольно часто бывало так, чтобы лорды приглашали артистов пожить у них некоторое время, но чаще всего их селили в бывших каморках слуг, из которых на время выселяли альфаров. Там была скромная и даже скудная обстановка, а уют обеспечивали себе сами артисты. Но тут всё было по-иному. Широкая пышная кровать, в которой вполне могли улечься двое. Шелковая ширма в углу, у окна – кресло и небольшой столик. Вдоль стен – два сундука с одеждой и лавка, на которой разложены всякие мелочи. Рядом к стене прислонено большое зеркало. Двое молчаливых слуг-альфаров внесли вещи молодой актрисы и также молча удалились. Но не успела Соэль прийти в себя, как дверь снова открылась, и на пороге появилась немолодая служанка.

- Не угодно ли леди переодеться перед пиром? – спросила она.

Девушку никто не называл так – разве что в пьесах, когда она играла принцесс. Смущенная и растерянная ещё больше, она отослала прислугу прочь и начала одеваться сама.

Большой зал был убран скромно – лишь развесили вдоль стен щиты, оружие и длинные вышитые полотнища, где скакали рыцари, рубясь друг с другом на турнирах или поражая всяких чудищ копьями или стрелами. Возвышение, где обычно восседали сами хозяева замка и куда приглашали разделить с ними трапезу самых почетных гостей, на сей раз превратили в сцену. По краю расставили подсвечники, две пестрые ширмы служили кулисами. Все лишнее – стяги, драпировку, - с задней стены убрали и разместили там декорации.

Столы слуги накрыли внизу. Лорд и леди Рейдиар разместились ближе всех к сцене – к самой рампе перенесли тот стол, за которым они обычно пировали. Остальные оставили на прежних местах, разве что чуть-чуть подвинули так, чтобы рыцари и их дамы не сидели спиной к сцене. А один из столов отодвинули подальше от остальных, к дальней стене, и туда усадили артистов.

Основными блюдами была добытая на сегодняшней охоте дичь – гуси, утки, кулики, цапли, чирки. Из зайчатины сварили суп. Горками высились булочки с корицей и мёдом, а также мясные и рыбные пироги.

Артисты пришли в зал в числе первых и какое-то время скромно стояли в сторонке – только мастер Боар на сцене распоряжался слугами, которые устанавливали декорации. Им не каждый раз приходилось ужинать вместе с хозяевами. Обычно в замках их кормили сразу после представления, либо готовя отдельно, либо посылая остатки с пира. В самых крайних случаях актеры ужинали вместе с прислугой в нижнем зале. А вот так, чтобы практически за одним столом – такое случалось всего несколько раз. Наверное, дело было в скуке приграничной жизни – в замке так редко бывали праздники и балы, что ради возможности увидеть за столом новые лица, можно было пренебречь условностями. А возможно, дело было в женщинах – среди приглашенных было всего полторы дюжины дам на шесть десятков мужчин, и Соэль с матерью, а заодно и Раэна, то и дело ловили на себе заинтересованные взгляды. Доставалось и Таше, но альфара так боялась, что все время пряталась за спиной мужа.

Явившийся самым последним, лорд Рейдиар дал сигнал к началу пира. Гости и артисты расселись, и слуги принялись обносить всех дичью. Артистам наливали то же вино, что и рыцарям и лордам, хотя обычно им посылали эль или медовуху.

- Это большая удача, что вы завернули в наши края, - первой заговорила леди Рейдиар. – У нас редко, кто бывает. Вы куда и откуда направляетесь?

- Зиму мы провели на юге, на Ничейной Земле, - ответил мастер Боар. – А сейчас возвращаемся на Архипелаг. Мы намерены посетить все Острова, один за другим. Здесь, на Сапфировом Острове, мы побывали в поместье-столице и дали несколько представлений во время празднования новогодия…

- Вот видишь, - леди покосилась на сына, - где бывают другие! А ты, милый мой, только на охоту и ездишь! Скоро твоими стараниями болотных троллей надо объявить охраняемым видом!

- Они коварны, жестоки и едят абсолютно все, даже своих мертвых соплеменников, размножаясь с той же скоростью и неразборчивостью, - воскликнул тот. – Многие Наместники, я слышал, нарочно даже организуют походы с целью уменьшить их численность.

- Наместникам делать нечего, вот они и развлекаются. А у тебя, милый мой, ответственность за весь Остров. Тебе не стоит расслабляться!

Терпеть, как его отчитывают, словно мальчишку, и не только перед рыцарями, но и перед простонародьем, Рейдиар не собирался.

- Это вам, матушка, не стоит расслабляться и забывать о роли радушной хозяйки! – промолвил он.

Женщина мигом начала улыбаться и повернулась к артистам. Попробовав отменного вина, они немного осмелели и принялись за дичь и пироги. Даррен, чтобы не терять ловкости рук, мимоходом заставил исчезнуть пару пирогов и серебряную ложечку. Янсор развлекался тем, что кромсал пирог сразу четырьмя ножичками, зажав их по двое в пальцах. Леди Рейдиар, прищурив глаза, наблюдала за его манипуляциями.

- Вы такие необычные, - протянула она. – И странные… С вами за одном столом сидит настоящий орк, и вы его не боитесь…

Крунху, которого часто принимали то за орка, то за тролля, насупился. К своей внешности он так и не научился относиться спокойно.

- Крунху не орк и не тролль, - ответил мастер Боар. – Да, в его жилах есть несколько капель крови, но горных троллей, которые не столь ужасны, как болотные. Но человеческого в нем гораздо больше. И он незаменим, если надо сыграть злодея.

- О да, - леди уставилась на силача в упор. – Злодей из него вышел бы знатный! И все остальные – они…

- Мы все – одна большая семья, - мастер Боар стал называть своих спутников: - Моя супруга Ниэль, моя тёща матушка Ханирель, мои сыновья Тайн и Тиар, моя дочь Соэль. Все мы играем в спектаклях, мальчики исполняют акробатические номера, дочка неплохо поет и танцует вместе с нашей Раэной, которая к тому же пишет для нас пьесы в стихах. Её брат Даррен – фокусник, Таша, его жена, наша мастерица. Она шьет все костюмы и иногда играет в спектаклях маленькие роли и неплохо гадает по руке. Мастера Неара Рунопевца представлять нет нужды. Он достаточно известен на Архипелаге и за его пределами.

- И будет еще известнее, если споет несколько баллад, - произнесла леди. – А кто этот скромный юноша? Он тоже чей-то сын или брат?

Мастер Боар посмотрел на Лейра. Тот сидел с краю стола, самым последним в ряду, с любопытством озираясь по сторонам. Он не помнил, был ли когда-нибудь в замках и сейчас, как ребенок, интересовался всем, на что падал взгляд.

- Нет, миледи, Лейр нам никто, - признался глава труппы. – Мы подобрали его в лесу несколько дней назад. Он ничего не говорит и ничего о себе не помнит. Даже это имя – Лейр – не его собственное, а придуманное нами.

- Ничего не помнит, - протянула леди Рейдиар. – Это интересно. Здесь какая-то тайна, вы не находите? Вы уже показывали его Видящей?

- Нет, миледи. Нам пока не довелось встретить ни одной…

- Так вам крупно повезло! – женщина заулыбалась с таким видом, словно сама все подстроила. – В нашем замке есть Видящая. Мы живем на границе, тут без волшебниц никуда…

Она указала на один из столов, где между двумя рыцарями восседала худощавая женщина в синем плаще. Поскольку женщин в замке было мало, даже она была вынуждена присутствовать на подобных обедах. Рыцари наперебой ухаживали за нею, испытывая едва ли не благоговейную радость от близости волшебницы. Она так и не притронулась к дичи, лишь отщипывала кусочки от пирога с рыбой и по одному отправляла в рот, запивая вином. Заметив повышенное внимание к себе, Видящая прервала трапезу:

- Вам что-либо угодно, миледи?

- Миледи угодно, чтобы вы, госпожа, занялись этим симпатичным юношей, - высказалась мать Рейдиара. Сам лорд скривился и демонстративно отвернулся. Он решительно не понимал странной привязанности матери к этим фиглярам. Вечно у неё какие-то причуды!

- Хорошо, - кивнула волшебница и поднялась. Откуда ни возьмись, в её руках оказался посох с резным набалдашником. – Пусть его приведут в часовню. Я буду ждать там.

С этими словами она направилась к выходу.

- Как, матушка? Вы не останетесь смотреть представление? – удивилась хозяйка замка. – Будет весело, уверяю вас… Как, кстати, называется та пьеса, которой вы нас угостите?

У актеров было время подумать над этим.

- «Поцелуй любви»! – последовал ответ. – Высокий лорд Рейдиар высказал такое желание…

- Наверное, романтичная история, - улыбнулась леди Рейдиар. – И когда начнете?

- Да прямо сейчас, - мастер Боар кивнул остальным, и все поднялись из-за стола. – А я тем временем провожу Лейра к Видящей – не стоит заставлять госпожу ждать. У меня в этой пьесе такая маленькая роль, что один раз можно обойтись и без меня!

Узкий коридор тянулся и тянулся, не желая заканчиваться. Выйдя из трапезного зала, они, следуя указаниям какого-то слуги, поднялись на лестницу, прошли весь этаж и, нагнувшись, шагнули в низкий коридорчик. Тот вел мастера Боара и Лейра то вверх, то вниз, время от времени делая резкие повороты. Хорошо еще, что актер догадался захватить факел со стены – иначе в царившей вокруг кромешной тьме можно было запросто налететь лбом на стену или споткнуться на внезапно возникающих ступеньках. Чем дальше, тем сильнее было впечатление, что ход либо замкнут в кольцо, и они обречены вечно бродить тут по кругу, либо что он давно уже вывел их за пределы замка и продолжается где-то под землей.

- Ы? – на седьмом или восьмом повороте Лейр опасливо тронул своего провожатого за плечо. – Э-а-о…

- Ты тоже это заметил? – усмехнулся артист. – Нет, не думаю, что это – ловушка. Замок стоит в приграничье и надо же как-то обезопаситься на случай осады. Мои детство и отрочество пришлись как раз на Смутные Века. В те поры умение прятаться ценилось едва ли не больше, чем умение, скажем, хорошо готовить или метко стрелять из лука. Наверное, этот ход ведет не просто в часовню, но в хранилище, где прячутся сокровища. И куда посторонним вход воспрещен.

- Ты правильно догадался!

Голос прогремел откуда-то сверху. От неожиданности мастер Боар выронил факел и выругался.

- Вы на верном пути. Идите вперед!

Послушавшись голоса, они направились дальше по коридору и вскоре оказались перед самой обыкновенной дверцей. Разве что на деревяшке был искусно вырезан знак – широко распахнутый глаз со странной, сердцевидной, формой зрачка.

Дверь отворилась без шума и скрипа, так легко, как будто только этого и ждала.

- Проходите!

Первые шаги гулко отозвались от стен и высокого сводчатого потолка. Судя по эху, это был либо огромный зал, сравнимый по размерам с трапезным – либо мастерски наведенная иллюзия.

- Ты останешься здесь, - продолжал распоряжаться женский голос. – А он пойдет дальше один!

- Иди, сынок, - мастер Боар тронул Лейра за локоть. – Иди и ничего не бойся!

Юноша кивнул, невольно сжимая кулаки. Он ничего не помнил о своем прошлом, но внезапно ему показалось, что он уже был в такой же часовне. Но где и когда?

В глубине мерцали огоньки, и он пошел на свет.

Это оказался алтарь Покровителей – девятилучёвая звезда, на каждом из лучей горела свечка.

Из темноты выступила Видящая. Её тяжелый взгляд заставил юношу опуститься на колени. Приблизившись вплотную, волшебница коснулась кончиками пальцев его головы.

И Лейр закричал.

Глава 6.

Соэль тихо возвращалась в свою комнату. Девушка очень устала – этот день был так насыщен событиями, что сейчас ей хотелось лишь остаться одной и лечь спать. Кивнув на прощание Раэне, комната которой находилась рядом, Соэль проскользнула к себе, плотно прикрыла двери и стала переодеваться. Привычка не позволяла ей оставаться без одежды – она лишь выскользнула из наряда, в котором играла принцессу и переоделась в повседневный. Разве что не стала набрасывать на сорочку верхнее платье и растянулась на постели, улыбаясь про себя. Странно устроена жизнь! Еще вчера она дрожала от холода под продуваемым всеми ветрами дощатым навесом и слушала шум дождя в весеннем лесу, а сегодня нежится на мягкой теплой постели в настоящем замке. Вчера они делили на всех несколько лепешек, а сегодня в их честь был дан настоящий пир. Более того – на столике в изголовье стояло блюдо, где лежали фрукты, а подле высился кувшин с медовым напитком.

У Соэль мелькнула мысль попробовать того и другого – а вдруг ей еще не скоро доведется вкушать такие яства? Превозмогая усталость, она встала из постели, надкусила один из плодов. Это были зимние груши, отлично сохранившие вкус и запахи прошлого лета. Но девушка только успела съесть несколько кусков, как в дверь тихонько поскреблись.

Уверенная, что это зачем-то заглянула Раэна – или матери что-то понадобилось на ночь глядя – девушка спокойно распахнула дверь…

И не успела пикнуть, как переступивший порог мужчина стиснул ее в объятиях.

- О, моя нежная леди! Моя прекрасная принцесса! – бормотал он, тиская девушку и покрывая поцелуями ее лицо. – Ты ждала меня!

Соэль понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем дело.

- Отпустите меня! – она уперлась руками в грудь лорда, пытаясь вырваться. – Сейчас же!

- Отпустить тебя? Нежную птичку, чудом залетевшую в эти пустынные края? – лорд Рейдиар все-таки чуть отстранился, любуясь лицом девушки в полутьме. – Твои уста опьянили меня! Твой нежный голос… тонкий стан… каждый твой жест и вздох, каждый шаг… Я покорен. Я…

- Отпустите меня! – попробовала повысить голос девушка. – Пожалуйста!

- Отпущу! Но лишь для того, чтобы снова стиснуть тебя в объятиях!

- Но я не хочу!

- Глупости! – Рейдиар снова привлек ее к себе. – Ты вся дрожишь… Ты сгораешь той же страстью, что и я, иначе ты давно бы уже спала и не открыла двери так легко!

- Но я думала, что это…м-м-м…

Голос Соэль прервался – Рейдиар решил, что достаточно наговорился и решил перейти от слов к делу, пытаясь нащупать в низком вырезе ее грудь.

- Пустите меня! – девушка сопротивлялась, отворачиваясь. – Я закричу!

- От страсти – да! Иди ко мне! Ну же! Тебе понравится! Как и ты нравишься мне…

- Мама! – во всю силу легких завопила Соэль.

Крик ее был так неожиданно звонок, что не ожидавший этого Рейдиар – вот уж не думал, что эта малышка будет орать на весь замок! – разжал руки, и девушка кинулась бежать. Долетев до двери, она распахнула ее – и едва не скакнула назад. За порогом обнаружился мужчина, которого она в первый миг не признала.

Пока она пребывала в ступоре, не зная, куда бежать, незнакомец молча схватил ее за запястье и рывком задвинул себе за спину. Сжавшись в комок, оцепенев от изумления, Соэль закрыла лицо руками, а двое мужчин скрестили взгляды, как клинки.

- Т-ты..что здесь делаешь? – процедил лорд Рейдиар. – Тебе чего тут надо?

- А-ы? – промычал в ответ неожиданный защитник, и Соэль, как ни была поражена случившимся, узнала голос и сразу же вспомнила того, кому он принадлежал. Немного осмелев, она подняла голову, глядя на соперников.

И застыла – теперь от неожиданности. Обычно и без того живое и подвижное лицо Лейра изменилось до неузнаваемости – столько было на нем отражено эмоций. В его прищуренных глазах, плотно сжатых губах, раздувшихся крыльях носа было так много чувства, что слова не требовались. И, кажется, лорд Рейдиар понял, что хотел сказать немой юноша, одним взглядом выразив больше, чем самым страстным монологом. Во всяком случае, он подавился всеми словами, которые хотел сказать.

Стукнула одна из дверей. В коридор упала полоска света.

- Что там такое? – выглянул Янсор, по давней привычке спавший вполглаза и с ножом под подушкой.

- Кто-то кричал? – вслед за этим послышался сонный голос Ниэль.

- Все хорошо, мама! – нарочито громко сказала девушка. – Это… это наш Лейр. Он дверью ошибся. Я провожу его!

Она всеми десятью пальцами вцепилась в локоть юноши, и Рейдиар, как ни был раздосадован, понял, что надо отступить. Чем меньше народа увидит его здесь и сейчас, тем лучше. Проворчав что-то себе под нос, он, пятясь, отступил по коридору. Лейр смотрел ему вслед, и когда обернулся к Соэль, девушка, несмотря на темноту в коридоре, поразилась огню, горевшему в его глазах. Это ее обрадовало.

- Ой, Лейр! – прошептала она. – Ты все вспомнил? Видящая тебя исцелила?

Юноша помотал головой.

…Он очнулся, сидя на полу в коридоре. Как сюда попал – не помнил. Голова болела, его слегка тошнило, кровь гулко стучала в виски, а над головой эхом раздавались слова:

- Нет, я ничего не могу сделать. Можно, конечно, исправить ему горло, дабы он снова мог разговаривать, но не вижу в этом смысла. На его память наложены чары сильнее тех, которыми располагаю я. Я попыталась разобраться в этом, но поняла лишь, что когда-то с него взяли клятву молчать. О чем молчать – неизвестно. Он дал слово и поклялся его исполнить. И, когда с ним случилось… то несчастье, клятва молчать обрела огромную силу. От пережитого он забыл все – и то, что следовало хранить в тайне, и все остальное, всю свою жизнь. И кто-то или что-то внутри приказало ему молчать – и о том, что он знает, и молчать совсем.

- Значит, он никогда не заговорит? – скорее подумал вслух, чем спросил волшебницу мастер Боар.

- Скорее всего – да. Если бы на него наложил заклятье кто-то посторонний, можно было попытаться его снять. Но этот запрет исходит изнутри его собственной души.

- Но тогда он сам и может…э-э… приказать себе, разве не так?

Волшебница какое-то время молчала.

- Я не знаю, - наконец, заговорила она. – Если бы он был медиумом или… или волшебником, это так и было бы. Но ни того, ни другого нет. Мне удалось выяснить лишь, что у него есть «горящий глаз».

- Что это такое? – старый артист посмотрел на сидевшего у его ног юношу.

- Трудно сказать, - пожала плечами Видящая. - Это редко встречается. В Ордене пытались изучать данное явление, узнать, как оно влияет на наличие магических способностей. Выяснилось, что это как-то влияет на способности к наследованию магии по мужской линии, - она осеклась, сообразив, что едва не выдала простому мужчине одну из тайн Ордена и предпочла соврать: - И что таких, как он, нельзя исцелить с помощью обычной магии.

- Значит, ничего нельзя сделать? – мастер Боар, как многие эльфы, свято верил в неограниченные возможности наделенных Даром женщин.

- Шанс есть. Может быть, память проснется у него, если он встретится лицом к лицу с тем, кто или что заставило его молчать? Ради этого случая я могу попытаться исправить его горло. Но сможет ли он заговорить? Вернее, захочет ли, когда вспомнит, почему дал себе такую клятву?

Вот об этом юноша и раздумывал, возвращаясь назад. Оказывается, он знает что-то настолько важное, что ради сохранения этой тайны сам приказал себе забыть все остальное, даже собственное имя и умение говорить вообще? Может быть, он и пытался покончить с собой, когда понял, что не в силах нести груз этой тайны? Что же ему делать теперь? Продолжать жить или попытаться второй раз свести счеты с жизнью?

Обратный путь от часовни Покровителей оказался не в пример короче, и, поскольку спектакль уже подходил к концу, он лишь помог разобрать декорации и оказался предоставлен сам себе и своим мыслям. Его поместили в одну комнату с братьями Тайном и Тиаром, но, желая остаться один, Лейр тихо выскользнул за порог, чтобы спокойно поразмышлять. И так получилось, что первым оказался у комнаты Соэль.

Проводив Соэль до двери и прикрыв ее за девушкой, юноша не вернулся в комнату, а сел на пол, обхватив колени руками, и погрузился в раздумья.

Рыцарь, отправленный лордом Найлором с поручением объехать все приграничные замки и крепости возле Врат, отыскал своего господина на одной из ферм, куда тот заехал, чтобы дать отдых усталым коням, только к вечеру второго дня. Напуганные визитом незнакомого лорда, фермеры-альфары потчевали его всем, что тот пожелает, с готовностью отвечая на его вопросы. Нет, бродячих артистов тут давно не видели – они, откровенно говоря, и вовсе сюда не заезжали. И сами они давно не выбирались никуда – разве что в ближайший замок, платить управляющему подати. Ни на ярмарках не были, ни на больших празднествах.

Услышав от посланца, что все это время он двигался в сторону, противоположную цели своих поисков, Найлор, тем не менее, тут же отдал приказ, вскочил на коня и поскакал обратно к Черной реке. Он старался не думать о том, что, возможно, движется навстречу новой ошибке – ведь издалека все труппы бродячих актеров похожи одна на другую, а этих фигляров лорд не удосужился рассмотреть. Но Найлор почему-то был уверен, что рано или поздно отыщет своих обидчиков – даже если ему придется прочесать весь Радужный Архипелаг. И, чтобы опять не ошибиться, на сей раз вперед был отправлен разведчик – разузнать, есть ли среди них тот метатель ножей, из-за которого все и случилось.

Утром артисты поднялись, ни свет ни заря. Непривычные подолгу нежиться на мягких перинах – с жесткой и холодной земли вскочишь в любой момент – они быстро собрались. Замок уже просыпался – на кухне кипела работа, там готовили завтрак. Скотный и птичий двор пробудились уже давно. Всюду суетились слуги – как альфары, так и рядовые эльфы. Еще вчера уговорились об оплате – кроме пары отрезов цветной материи и мотков яркой тесьмы, актеры увозили несколько кругов сыра, бочонок эля, две корзины овощей и фруктов и несколько тушек битой птицы. Ворота замка уже были распахнуты – как выяснилось, лорд Рейдиар встал еще раньше, за полчаса до своих гостей, и ускакал в луга, чтобы набить дичи к обеду. Владелец приграничного замка обожал охоту и день, проведенный не в седле, в погоне за зверьем, птицами или лесными троллями и болотными гоблинами, считал потерянным днем. И так уж вышло, что он ничего не знал об отъезде своих гостей.

- Может быть, стоило задержаться? – подумал вслух Тиар, когда фургон выкатился из ворот и одолел подъемный мост. – Попрощаться с хозяином…

- И его хозяйкой? – привычно усмехнулся Тайн.

- Не уж, от этой хозяйки я сам бы предпочел держаться подальше, - ответил юноша, вспомнив леди Рейдиар. – Но простой долг вежливости требует…

- Долг вежливости требует не злоупотреблять гостеприимством, - оборвал сыновей мастер Боар. – Здешний лорд ни слова не сказал о том, чтобы мы погостили у него несколько дней. И потом – с нами ведь уже расплатились!

Мешок муки, несколько кругов сыра, мех с вином, пара кур и корзина овощей вместе с приличным отрезом ярко-зеленой шерсти составили плату, и артисты радовались такой удаче. Кроме того, в кухне слуги накормили их завтраком – остатками вчерашнего пира, а для лошадей поделились овсом.

Замок стоял у самой реки, на крутом берегу, откуда во все стороны открывался великолепный вид. Воды Черной сверкали в лучах утреннего солнца, молодая зелень радовала глаз, а небо очистилось от облаков. Дорога успела немного подсохнуть, так что пару лиг до переправы одолели быстро. В этом месте стояла небольшая крепость – проще сказать, оформленная в виде башенки арка. На противоположном берегу высилась уже настоящая башня-донжон, в которой мог разместиться небольшой гарнизон. Между ними не было моста, а река казалась слишком широкой и глубокой для того, чтобы рискнуть и переправиться без лодки или плота.

- Внешние Врата, - опытным глазом определил мастер Неар. – Жаль. Я надеялся, что мы все-таки воспользуемся Внутренними – так было бы намного проще и безопаснее.

Артисты слегка приуныли. Острова в Архипелаге располагались на некотором отдалении друг от друга, и весьма немногие имели общую границу – Изумрудный и Нефритовый, Коралловый и Янтарный, Мраморный и Серебряный. До всех остальных пришлось бы преодолеть некоторое расстояние по Ничейной Земле или даже землям людей. Но Внутренние Врата облегчали переход и существенно сокращали путь. Было их всего несколько штук, не каждый Остров имел их, так что путешественникам не повезло – и теперь им придется провести несколько дней в пустынной местности, где дикие звери – далеко не самые безобидные существа.

Артисты и лошади прибавили шагу, стремясь поскорее добраться до крепости и договориться о переправе, и на невнятное мычание обратили внимание далеко не сразу.

- Ну, чего тебе? – воскликнул Янсор, когда Лейр подбежал и дернул его за ногу так, что чуть не стащил с седла.

Вместо ответа юноша указал вдаль, и метатель ножей выругался, не особо стесняясь в выражениях.

- Смотрите!

Через поле в их сторону во весь опор мчалось около десятка всадников. Они стремительно приближались, топча зеленя, пригнувшись к гривам коней и рассыпаясь полукругом, отрезая фургон от крепости и прижимая к реке. Соэль жалобно вскрикнула – в переднем всаднике она узнала лорда Рейдиара, и события минувшей ночи ярко встали у нее перед глазами. Не думая, что и зачем делает, она бросилась к Лейру и повисла у него на локте:

- Спаси меня!

Юноша машинально сделал то же самое, что и прошлой ночью – решительно задвинул ее за спину. А в следующий миг подскакавший всадник налетел на Янсора. Два скакуна сшиблись. Более легкий мерин не удержался на ногах, и метатель ножей вылетел из седла. Другой всадник в это время вытянул кнутом поперек спин упряжных лошадей. Они шарахнулись в сторону. В фургоне испуганно закричала Таша, заплакали дети. Даррен бросился к жене, но получил тупым концом копья в живот и согнулся пополам от боли.

- Что происходит, милорд? – мастер Боар направился к всадникам, но один из рыцарей просто свалил актера наземь ударом ноги.

Ниэль закричала и бросилась к мужу, но второй удар сшиб наземь и ее. На остальных артистов накинулись конные рыцари, тычками копий и ударами плетей гоня в разные стороны. Страх овладел практически всеми – на ум каждому пришли убитые путешественники. Там тоже несколько рыцарей напали на мирных артистов, не оставив никого в живых. Здесь, правда, пока никого не убивали.

На Лейра и прижавшуюся к нему девушку набросились сразу три всадника. Юноша завертелся волчком, тщетно пытаясь закрыть Соэль ото всех. Его ткнули тупым концом копья – он ловко перехватил его за древко, вывернул кисть, проводя приём, и удивленный рыцарь сам разжал пальцы. Но эта маленькая победа досталась дорогой ценой – за тот краткий миг, когда Лейр был занят, другой всадник подъехал сзади и ударил по его спине, сбивая с ног. Так и не выпустив из рук копья, юноша покатился по земле, втягивая голову в плечи и пытаясь уберечься от мелькающих копыт. А до слуха донесся отчаянный визг Соэль – третий всадник, не тратя времени даром, нагнулся и подхватил девушку, как мешок, бросив поперек седла.

Засвистели плети. Град ударов обрушился на артистов, но, по счастью, никто из рыцарей не схватился за меч и не попробовал насадить безоружных на острия копий. Всадник с отчаянно кричавшей пленницей уже мчался прочь, и его спутники, напоследок еще раз приласкав артистов плетьми, бросились догонять его.

Все совершилось так быстро, что многие просто не успели ничего понять.

- Соэль!

Избитые, помятые артисты с трудом приходили в себя. У всех были синяки и ссадины, а также следы от плеток. Тиар держался за отбитый бок, пытаясь на ощупь определить, цели ли ребра. У Крунху было рассечено до крови лицо, и кровь из порванной губы стекала на рубашку. Янсор вывихнул при падении руку и чуть не плакал – не столько от боли, сколько от досады. Только Таша сохраняла спокойствие – она перестала визжать и вопить и, выбравшись из фургона, помогала остальным – сбегала к реке, набрала воды, чтобы промыть раны, помогла Даррену вправить вывих Янсора и сама забинтовала лицо Крунху.

- Надо бы сшить, - причитала она, накладывая повязку. – А то шрам останется…

- Пусштаки, - невнятно из-за порванной губы отозвался силач, - вше равно жлодеев играю…

Прихрамывая и опираясь на копье, которое так и не бросил, Лейр подковылял к мастеру Боару, который неподвижно лежал на земле. Он казался оглушенным или даже мертвым, но плечи артиста мелко вздрагивали. Ниэль сидела над ним, медленно гладя по спине. На ее щеке во все лицо наливался большой синяк.

- Боар, Соэль, - повторяла она.

- Они увезли Соэль, - глухо промолвил артист. – Увезли нашу девочку…

По щекам ее матери, как вода, текли слезы. Она словно оцепенела, замкнувшись в своем горе, словно ее дочь погибла на глазах и только повторяла эти два имени.

Постепенно вокруг родителей собрались все остальные актеры. Таша поставила рядом корзинку с сыном, ее маленькая дочка по детской наивности погладила Ниэль по щеке:

- Сё-сё, не плячь…

Женщина только сильнее залилась слезами.

- Мы, - Тайн держался за скулу и говорил с трудом, - мы вернем ее, мама…

- Как? – всхлипнула Ниэль.

- Мы даже не можем никому пожаловаться, - ровным голосом, в котором, тем не менее, сквозило отчаяние, произнес ее муж, медленно перевернувшись на спину и уставившись в небо. – Разве какому-нибудь другому лорду? Но кто станет ссориться с высокородным ради какой-то простолюдинки?

- Они восхищаются нами, когда любуются игрой на сцене, но сразу про все забывают, едва нам нужна помощь, - подала голос Ханирель.

- Если бы можно было изменить этот мир! – воскликнул Тайн. – Я бы никогда не бросил в беде ни одну девушку!

- Это я играю героев и спасителей принцесс, а не ты, - упрекнул его Тиар. – Это мое амплуа!

Эта фраза, как ни странно, успокоила и отчаявшихся родителей, и всех остальных. Даже братья, потерявшие сестру, словно по-другому посмотрели на проблему.

Все собрались на берегу реки. Тут он был ниже, чем возле замка, да к тому же еще и густо заросший кустами, закрывавшими обзор. Можно было отвернуться и сделать вид, что замка вовсе нет на свете. Лошадям ослабили подпруги, чтобы дать отдохнуть. Ехать никому никуда не хотелось, во всяком случае, сейчас, несмотря на то, что до Внешних Врат оставалось всего ничего, какие-то сотни две махов. Актеры расселись, кто на траве, кто на передке фургона.

- Что будем делать дальше? – спросил у своих товарищей мастер Боар. Он считался руководителем труппы, и обычно все решения принимались именно им, но сейчас актер растерялся.

- А что мы можем сделать? – пожал плечами Янсор. – У нас есть два пути – двигаться дальше или оставаться на месте. А если оставаться на месте – то ради чего? Вечно на берегу не проторчишь…

- Что ты предлагаешь? Оставить мою дочь этому…- мастер Боар задохнулся от возмущения, еще большего от того, что оно было бесплотным. Кричи – не кричи, возмущайся или радуйся – судьба Соэль от этого не изменится.

- А что мы можем сделать? – повторил Янсор. – Ничего!

- Ну, я бы рискнул предложить вариант, - осторожно промолвил мастер Неар. – Можно вернуться к замку Элестар и попросить помощи у его владельца. Мы помогли спасти его дочь, так неужели он откажет…

- Он откажет, - угрюмо, как о давно решенном, ответил менестрелю актер. – Высокие лорды не станут ссориться из-за посторонней девушки, тем более актрисы. Тем более, что это далеко от его владений. И путь назад займет несколько дней. С Соэль может случиться всякое…

- Ой! – Ниэль зарыдала в голос и кинулась Ханирель на шею. Все невольно притихли, сочувствуя матери. Тайн и Тиар сжимали кулаки в бессильной ярости. Легко на сцене произносить красивые слова и пронзать врага бутафорским мечом. А ты попробуй быть настоящим героем и в жизни преодолевать все преграды, какие встают перед выдуманным персонажем!

- А что, если, в самом деле, попробовать, - начал было Тайн, но тут же замолк, словно устыдившись своего неуместного оптимизма.

- Что – попробовать? - спросил мастер Боар. - Сыграть лорда?

- Да, - ободренный вниманием, юноша заговорил смелее. – Я вот подумал – если настоящие лорды не захотят нам помогать, мы сами смогли бы… Мы же артисты!

Ниэль вдруг перестала плакать и выпрямилась. Глаза матери загорелись безумной надеждой на спасение ребенка.

- Мы должны это сделать! – промолвила она. – Ради моей дочери! Ради нас самих! Хотя бы попытаться…

- Но у нас ничего не получится, - покачал головой мастер Неар. – Это безумие. Кого мы пытаемся обмануть?

Но менестреля никто не слушал. Раз решившись, артисты словно ощутили силу и уверенность, которой не было раньше.

- Но кто из нас сыграет эту роль? – размышлял вслух мастер Боар, так спокойно, словно собирался поставить очередной спектакль. У актёра нашлось дело, и все эмоции отошли на второй план. - Это ведь не пьеса – это жизнь! И играть надо так, словно… словно…

Подыскивая сравнение, мастер Боар повел глазами туда-сюда и замолк, уставившись в одну точку. Понемногу взгляды остальных переместились туда же…

На Лейра.

Юноша стоял, опершись на трофейное копье и, внимательно слушая разговоры, но в его позе было что-то такое, отчего опытный артист медленно поднялся на ноги и подошел к немому, кладя ему руки на плечи:

- Ты.

Лейр шевельнул бровями. Его подвижное лицо выразило удивление и напряженное внимание.

- Ы-а?

- А ведь верно, - Тайн вскочил, как подброшенный, деятельно потирая руки. – Это отличная идея! Осталось только придумать сюжет… Мастер Неар, Раэна, вы ведь быстренько сможете что-нибудь сочинить?

Учитель и ученица переглянулись. Одно дело – выдумывать что-то сказочное для сцены и совсем другое – писать что-то реальное для жизни. Но это было настоящее дело, которое отвлекало от постигшей труппу беды. Сам менестрель все еще терзался сомнениями в том, стоило ли простым артистам спорить с сильными мира сего, но девушка уже сорвалась с места и бросилась за чернилами и обрывками пергамента.

Все остальные тоже оживились – нет ничего хуже и горше, чем сидеть на одном месте, зная, что ничего нельзя сделать. Женщины вместе с Тайном и Тиаром поспешили к фургону, чтобы как следует перерыть весь реквизит в поисках подходящей одежды. Остальные мужчины окружили Лейра, наперебой наставляя его. Юноша вертел головой туда-сюда и еле успевал кивать на каждое слово.

Разбили лагерь, и, рассевшись возле костра, женщины принялись перебирать театральные костюмы, перешивая и переделывая некоторые из них. Лейр был примерно одного роста с Тайном и Тиаром, которые часто рядились в рыцарей и принцев, но немного шире их в плечах, так что особых проблем не возникало.

Наконец, наряд был готов. Но, едва Лейр предстал перед артистами в новом облике, все – и мастер Боар, как самый опытный актер – покачали головами:

- Нет, так не пойдет! Для сцены это хорошо, но что-то я не припомню, чтобы настоящие лорды ходили с картонными мечами и в кожаных доспехах, обшитых фольгой.

Воодушевленные было артисты опять приуныли. И тут Янсор, который улучил минутку и по давней браконьерской привычке отошел от фургона к кустам, чтобы попытаться привесить в зарослях силок, первым услышал цокот копыт.

Лорд Рейдиар не особо удивился, узнав, что его немедленно желает видеть матушка. Леди Рейдиар откровенно скучала в уединенном замке, где из всех развлечений только ожидание возвращения с охоты сына да шитье. Она уже по два раза украсила гобеленами все парадные и жилые комнаты замка и планировала точно также украсить лестницы. Мать и сейчас встретила сына за вышивкой очередного полотна. Длинное, локтей в тридцать, оно было готово примерно на две трети. Одна его часть была натянута на пяльцы, другая складками валялась на полу.

- Смотрите, не наступите на уникорнов, сын мой, - предупредила леди, едва лорд переступил порог.

Тот немедленно шарахнулся назад. В голове мелькнула нехорошая мысль, что мама немного заговаривается. Сначала уникорны, потом розовые единороги, а дальше что?

- С вами все в порядке, леди? – осторожно поинтересовался он. – Тут нет никаких уникорнов!

- Есть, - подтвердила самые худшие подозрения леди, яростно орудуя иглой, - просто вы их не видите!

Ну, все. Началось!

- Хорошо, матушка, - почтительный сын шагнул в сторонку, обходя мастерицу по стеночке, - я согласен…

- И быков тоже!

- Быков?

- Диких. Да, там где-то и лошади должны быть!

Рейдиар прислонился к стене, вытирая пот. Всё было хуже, чем он думал. Интересно, когда начнется вторая стадия помешательства?

- Какие лошади, матушка? Где вы видите тут лошадей?

- Я их вижу, - женщина наконец отложила иглу и встала, - а вот вы – нет. Посмотрите под ноги, сделайте милость!

Лорд послушно опустил глаза и увидел, что вокруг разложены вышитые полотнища, изображавшие уникорнов, быков, лошадей и других тварей. Между ними тут и там виднелись фигурки всадников с копьями и луками, мелькали собаки. Куда ни глянь, всюду только сцены охоты, причем животные изображались с неимоверной точностью, вплоть до отдельных прядей развевающихся грив и выкаченных глаз у быков, а вот охотники получились схематичными. Так обычно рисуют дети палочками человечков на песке – или первобытные охотники углем на стенах пещер.

- Мама, - осторожно произнес Рейдиар, - а вам не кажется, что это увлечение вышивкой…э-э… может не слишком хорошо кончиться?

- Нет, сын мой, это мне кажется, что ваше увлечение охотой не доведет вас до добра! – женщина опять взялась за иглу.

- С чего вы взяли? Сотни лордов увлекаются этим, мой отец, ваш супруг, любил охоту, ваш собственный отец и мой дед – тоже. И все были вполне нормальны! С чего вы взяли, что для меня это плохо кончится?

- А с того, что от охоты на оленей вы постепенно перешли на охоту за троллями и гоблинами. А недавно решили начать охотиться… на эльфов!

- Чего? – лорд Рейдиар по-своему уважал и почитал свою мать, но впервые его посетила нехорошая мысль о том, что благородная леди в одиночестве приграничья немного повредилась рассудком. И ее слова об уникорнах и быках только подтверждали самые отчаянные предположения.

- Того! Что это за ревущая в три ручья девчонка, которую вы притащили несколько часов назад? Вы отправились охотиться на лебедей, как мне сказали, а вместо этого вернулись с девушкой!

- Ах, это, - сын рассмеялся матери в лицо. – Вы разве ее не узнали, миледи? Это та самая девушка, которая играла принцессу в спектакле! Бродячая актриса!

- О…- леди изобразила искреннее недоумение. - Так вы, сын мой, подобрали ее на дороге? Одинокую, плачущую, всеми покинутую? Даже в детстве за вами такого не водилось! Обычно мальчики притаскивают всяких щенят, котят, птенчиков… Вы в юные лета не позволяли себе ничего такого, но сейчас решили наверстать упущенное? Великоваты вы для ребенка!

- Ну, подобрал или забрал, одинокую или нет – но я так захотел! Она мне понравилась, и я не смог с нею расстаться!

- И притащил ее сюда, - фыркнула леди. – В свой замок!

- Ну и что?

- Как – что? Она же бродячая актриса! Без рода и племени, пришла невесть откуда… Кто там ее знает, где она была и чем занималась, пока не приехала сюда!

- Это меня совершенно не волнует! Когда я отправляюсь охотиться на троллей, меня меньше всего заботит их моральный облик!

- Да, но что вы будете с нею делать потом? Отправите на кухню, как любую другую дичь?

Сначала Рейдиар хотел возмутиться и брякнуть что-то вроде: «Да. И прикажу запечь её с яблоками!» - но потом усмехнулся, найдя это забавным:

- А что? И отправлю! Пусть прислуживает за столом, подает вино и мясо. В замке так мало молодых хорошеньких служанок и так много одиноких рыцарей, которым не на кого обратить взоры…

На это леди ответила вздохом искреннего облегчения и снова принялась за вышивку. Что до лорда Рейдиара, то он не был так уверен и покидал покои матери со смешанным чувством облегчения и тревоги – что-то будет дальше?

Посланный лордом Найлором рыцарь подошел к делу ответственно. Его господин очень переживал из-за предыдущей ошибки, когда пришлось потратить время и силы на охоту за посторонними артистами. И что прикажете делать? Перебить все труппы на Архипелаге и в сопредельных землях в надежде, что рано или поздно нападешь на нужную? Это чревато потерей времени и неприятностями. Поэтому надо сначала точно всё выяснить и только потом нападать.

Вот и рыцарь-разведчик приближался к берегу реки, где в кустах заметил фургон, осторожно, но вместе с тем открыто. Случайно проезжающий мимо всадник не вызовет подозрений. Ну, остановился рыцарь, чтобы напоить коня. Ну, из чистого любопытства заинтересовался артистами. Может, даже перекинулся с ними парой фраз – из любезности и от скуки. Обычно это не вызывает подозрений – если путь долог, одиночество томит и случайные знакомства заводятся легче. И в этом не было ничего такого, если бы не одно «но».

А именно, герб лорда Найлора, который красовался на колете рыцаря, наброшенном поверх кольчуги. И не точно такой же герб, вышитый на попоне скакуна. Был солнечный день, молодая листва еще не выросла полностью, видно все было далеко, и отошедший в кусты Янсор не мог не заметить всадника, который усиленно делал вид, что его не интересует фургон и путешественники. От наметанного взгляда метателя ножей не укрылось ничего – и гербы в первую очередь. Точно такие же гербы украшали и парадную залу, где им случилось выступать. И где была та девушка, увенчавшая его лентой и званием Рыцаря Кинжала. Для простого эльфа, пусть и сына рядового легионера, рыцарское звание значило очень многое. Это был путь наверх, такое не забывается.

Пятясь задом, Янсор вернулся к своим товарищам и шепотом сообщил о своем открытии.

- Это один из рыцарей того самого лорда, у которого мы тогда выступали, - сказал он. – Лорда Найлора, похитителя девушек!

- Ты уверен? – ахнула Ниэль, воображение которой сразу нарисовало жуткую картину – два лорда объединились специально для того, чтобы отомстить артистам. Дескать, вы помешали похитить одну девушку – и взамен должны расстаться с другой.

- Извольте посмотреть сами, - обиделся бывший браконьер. – У меня все в порядке с памятью и глазомером!

Мастер Неар кивнул и направился к кустам якобы для того, чтобы без свидетелей облегчиться. Он нарочно забрался как можно дальше от женщин и исподтишка окинул коня и рыцаря долгим взглядом.

- Да, у него на одежде и на попоне коня герб Дома Найлор, - вернувшись, доложил он.

- Но откуда он тут взялся? – принялись гадать вслух артисты. – Что ему тут надо? Может быть, его лорд послал с каким-то поручением? И прямо сюда? Может быть, он следит за нами?

Артисты недолго терялись в догадках. В конце концов, на ум всем пришли подозрения мастера Неара – обиженный лорд действительно вынашивал планы мести. И один из его воинов вовсе не случайно оказался тут – лорд Найлор все-таки шел по следам труппы и уже наступал на пятки. Это вселяло дополнительную тревогу, ведь, задержавшись, чтобы попытаться спасти Соэль, артисты рисковали жизнью вдвойне.

- Вы не о том думаете, - проказливо усмехнулся Тиар. – Это же настоящий рыцарь!

- И что с того?

Вместо ответа юноша выразительно стрельнул глазами в сторону Лейра, который все еще оставался в театральном костюме.

Артисты переглянулись. Тревоги опять отступили на второй план. Тайн и Янсор с улыбками потирали руки, Даррен придвинулся поближе к ним, но старшие эльфы были настроены скептически.

- Вы что, молодежь, собираетесь напасть на рыцаря? – выразил общую мысль мастер Неар. Менестрель был почти ровесником Янсору, но, не будучи склонным к авантюрам, иногда ощущал себя намного старше.

- А почему бы и нет? Это, между прочим, мою сестру похитили, - воинственно заявил Тайн.

- Нашу, - поправил Тиар.

- А могли похитить Раэну или Ташу, - вставил слово Даррен.

- И потом, мы же не собираемся его убивать, - пожал плечами Янсор. – Мы хотим его только немного ограбить.

- Лошадь, оружие, доспех и верхняя одежда с обувью – это, по-вашему, немного? – загибал пальцы менестрель. Но мастер Боар, как ни странно, в конце концов согласился с планами сыновей, так что осторожный менестрель остался в одиночестве.

Рыцарь тем временем, напоив коня, медлил садиться в седло и уезжать, только усиливая подозрения. И артисты наскоро выстроили план действий. Самое главное было – не дать ему вскочить на коня и обезоружить, а для этого следовало подобраться как можно ближе. Увы, заросли кустарника не были настолько густыми, чтобы можно было без помех окружить незнакомца.

Разведчик делал вид, что просто отдыхает. Он стоял рядом с конем, посматривая на артистов и на все лады коря себя за то, что не уехал сразу. Можно же было затаиться и издали следить, куда направился фургон. А под покровом темноты, едва они решат сделать привал, незаметно подобраться поближе и присмотреться.

Хотя, похоже, они не собирались никуда отлучаться. Их невысокий коренастый силач с грубым темным лицом – чистый орк, ему бы ещё заостренные уши и выдающуюся вперед нижнюю челюсть! – направился в заросли, где принялся ломать валежник, заготавливая дрова для костра, что значило, что артисты никуда не торопятся. Один из парней с девушкой спустились к воде, подальше от своих спутников, и там принялись целоваться и обниматься. А второй парень вскочил на крепкого и довольно изящного скакуна, получил у кого-то из старших деньги и направился прочь. Наверняка, поскакал в ближайшее селение, чтобы прикупить провизии.

Итак, они собираются задержаться тут надолго. Рыцарь оказался в затруднении – остаться и понаблюдать или спешить к лорду Найлору, чтобы сообщить о результатах разведки. Приняв решение, он все-таки взялся за повод своего коня, когда заметил, что всадник раздумал уезжать и вместо этого направляется в его сторону. Молодой эльф держался открыто и улыбался.

- Вы можете мне помочь? – поинтересовался он, подъезжая.

- А что тебе нужно? – обычно рыцари не удостаивают вниманием простолюдинов, но когда просят о помощи, отказывать тоже не стоит.

- Я везу большие деньги, - доверчиво объяснил юноша. – Мне нужно в поселке купить провизии для дальней дороги. Вы могли бы проводить меня?

- Боишься, что тебя ограбят? – усмехнулся рыцарь. – Да кому ты нужен?

- Я, может быть, и не нужен, - юноша улыбнулся еще шире, - а вот вы нужны.

- Кому же?

- Нам!

Рыцарь был все-таки профессионалом – он успел угадать движение собеседника и прежде, чем тот выхватил из-за пояса нож, уже метнулся к своему коню. Его собственный меч остался висеть на луке седла, но, уже схватив его, мужчина заметил, что юноша и девушка взобрались вверх по склону и направляются в его сторону, обходя с боков.

Эти простолюдины наивно полагают, что могут ему что-то сделать! Ничего, лорд Найлор собьет с них спесь! Он сейчас же поскачет в условное место и доложит о том, что поиски завершены. Но, чтобы вскочить на коня, ему на мгновение пришлось переложить меч из одной руки в другую и потерял драгоценную секунду.

Рука в перчатке легла на луку седла – и в тот же миг в нее впился метательный нож.

Рыцарь вскрикнул – не столько от боли, сколько от неожиданности и досады. Это были они! Те самые фигляры, которых разыскивает его лорд! Такая меткость была только у одного артиста! Он их нашел!

Брошенный меткой рукой камень ударил на сей раз в лошадь. Испугавшись, благородное животное скакнуло в сторону, уходя от всадника. Девушка и юноша словно только того и ждали – кинулись бежать вперед, крича и размахивая руками. Юноша-всадник перестал наивно улыбаться.

- Сдавайтесь, сэр рыцарь.

- Чтоб тебя орки взяли!

На счастье, его скакун отбежал недалеко. Он кинулся ловить коня, уже добежал, уже, превозмогая боль в раненой руке, схватил за узду, но в это время сзади почудилось движение. Стремительно оборачиваясь, рыцарь успел заметить еще одного артиста – и свет померк.

Крунху не просто собирал хворост – в зарослях, кроме сушняка, можно было найти и подобрать отличную лесину, достаточно длинную и тяжелую для того, чтобы оглушить рыцаря ударом по голове.

Несколько минут спустя все было кончено. Торжествующие мародеры вернулись к стоянке, ведя за узду рыцарского коня с навьюченными на него одеждой, оружием и доспехами ограбленного рыцаря. Мастер Боар и мастер Неар кинулись им навстречу с таким видом, словно грабители уже вернулись с похищенной Соэль.

- Вот! Смотрите! – Тайн ловко спешился. – Все прошло, как мы и задумали!

- Что вы с ним сделали? – напустился отец на сыновей.

- Не беспокойся, папа. Он жив и здоров, - рассмеялся Тиар. – Мы привязали его к дереву тут неподалеку. Его сразу найдут.

- По запаху? – уточнил мастер Неар.

- По крикам.

- Лучше, чтобы его нашли чуть позже. Он может нас выдать.

- Понял, - кивнул Янсор и направился в заросли – перепрятывать ограбленного рыцаря.

Собрав в охапку одежду, кольчугу и другие части доспеха, Тайн и Тиар уволокли Лейра переодеваться. Остальные не стали терять времени. Крунху успел наломать достаточно сушняка, так что артисты разожгли костер, принесли воды и заварили травяной чай. Первая удача ободрила всех, и Ниэль повеселела, уверенная, что ее дочь будет спасена. Лишь мастер Неар качал головой, мысленно придумывая все новые трудности и препятствия.

Таша, направившаяся было к фургону за сушеными травами, вдруг шарахнулась прочь и завизжала так пронзительно, что все невольно повскакали с мест, хватаясь за палки и ножи. Из-за повозки медленно и спокойно, как у себя дома, вышел еще один рыцарь. Шлем низко надвинут на глаза, забрало скрывало лицо, но двигался он с уверенной грацией воина, который с детства приучен к тяжести доспехов и ощущает оружие как часть своего тела.

В полном молчании подойдя к замершим артистам, рыцарь также медленно и плавно преклонил перед оцепеневшей Ниэль колено, взял ее ставшую безвольной руку и только тогда открыл забрало, чтобы поцеловать запястье.

- Лейр, - выдохнул мастер Боар, наконец, узнав юношу. – Ты…

Тот встал и, смущенно улыбнувшись, развел руками.

- Вот это да! – мастер Боар обошел его кругом. – Никогда бы не подумал… Ты действительно лорд.

- Да, - кивнул мастер Неар. – Это сыграть невозможно.

- Мы сами удивились! – сзади подошли Тайн и Тиар. – Сначала все шло нормально, потом мы слегка запутались во всех этих ремешках и креплениях, он попросил нас отойти и сам все это надел.

Артисты столпились вокруг юноши, восторгаясь его осанкой, фигурой и каждым жестом, как дети. Тайн и Тиар тихо вздыхали – они часто в пьесах играли героев и принцев, но сейчас ясно видели, что до настоящего лорда им далеко. Ни одного лишнего жеста, ни одного слова – а все сразу понятно! Если кто-то из труппы и сомневался в благородном происхождении Лейра, то теперь отпали последние сомнения. Поневоле признаешь справедливым тот факт, что лорды сами себя именуют высокородными!

- Но есть одна проблема, - остудил восторги коллег менестрель. – Лейр не может пойти один. Он же немой!

- Он не немой, - тут же нашлась Раэна. – Он дал обет молчания! А вместо него разговаривать будет его слуга.

- Оруженосец, - поправил ученицу мастер Неар. – У благородных лордов всегда оруженосцы. Кто сыграет эту роль?

Сразу все, как один, сделали шаг вперед. Но мастер Боар решительно покачал головой:

- Так не годится! Крунху не пойдет – он слишком приметный, и у лорда Рейдиара его могут узнать. Тиар, Даррен и вы, Неар, полукровки – а лордам служат только чистокровные эльфы. Поэтому пойду я.

- А я? – встрепенулся Тайн. – Я тоже эльф! И потом – Соэль моя сестра.

- И моя дочь, - отец положил руку на плечо сыну. – Я рассматриваю все варианты и, если что-то случится, не могу допустить, чтобы погибли все мои дети. Кроме того, я в той пьесе был не слишком занят и не думаю, чтобы лорд Рейдиар меня хорошо запомнил. Вы нас загримируете? – он обернулся к жене и ее матери, и женщины кивнули.

Еще полчаса ушло на то, чтобы с помощью румян, красок, белил, притираний и накладных бровей и носов слегка омолодить одного из артистов и чуть-чуть состарить другого. В результате они оказались почти ровесниками, а коротко стриженные, до плеч, волосы Лейра скрыли под париком и заплели искусственные волосы в тугую косу. Пока Ниэль и Ханирель занимались этим, Таша и Раэна в четыре руки быстро подшили на простой рыцарский плащ яркую подкладку и прикрепили к уздечке и седлу красную тесьму с бахромой. Пусть она немного обтрепалась, но в результате получилось хоть и не новое, но зато богатое седло. Вместо вымпела на трофейное копье ученица менестреля пожертвовала подаренную леди Исмираль ленту – и образ рыцаря, странствующего по обету из-за неразделенной любви, был готов.

- Ну, что? – поинтересовался мастер Неар, когда артисты, осмотрев результаты своих трудов, сошлись на том, что лучше они сделать все равно не в состоянии. – Пора?

- Нет, - мастер Боар поправил на боку бутафорские ножны для меча, в которые был вставлен настоящий боевой нож самого менестреля. – Мы артисты. Мы должны уметь держать паузу.

Соэль было так страшно, что она рыдала взахлеб всю дорогу, пока ее везли обратно в замок, визжала и кричала от испуга, пока ее несли по лестницам и даже когда оставили в комнате, еще долго проливала слезы. И после того, как они, наконец, иссякли, девушка еще долго всхлипывала, стонала и подвывала. По счастью, пленницу надолго оставили в покое, так что несколько часов спустя она успокоилась сама.

Комната, в которую ее на сей раз поместили, была раза в два больше той, где она отдыхала перед выступлением и раза в три богаче обставлена. Создавалось впечатление, что ее готовили для знатной дамы, и будь Соэль не так напугана, она бы с любопытством изучила обстановку. Такую широкую и пышную постель под узорным пологом с подушками, перинами и тончайшим одеялом она ни разу не видела. Два сундука и две покрытые бархатом лавки дополняли обстановку. Но изучить их девушка не успела – не успела она перестать плакать и задумалась о своем положении, как двери распахнулись, и слуги-альфары стали вносить вещи. Ярко-голубая ширма отгородила угол, где девушка могла спокойно привести себя в порядок. У окна поставили столик, на который водрузили вазу с фруктами и несколько блюд – морить пленницу голодом явно не собирались. Другой столик устроили в углу, подле высокого зеркала и заставили его пузырьками, шкатулками и коробочками с пудрой, помадами, притираниями и прочими женскими штучками. Потом появились два изящных стульчика и третий сундук. Его оставили распахнутым, чтобы девушка могла по достоинству оценить уложенные в нем богатые наряды. Быстро завершив свои дела, слуги удалились. В замке щелкнул ключ.

Сорвавшись с места, Соэль отчаянно забарабанила в дверь кулачками:

- Откройте! Выпустите меня! – но ей никто не отозвался. Отбив о дверь руку, она повернулась спиной и несколько раз ударила в дверь ногой. И опять в ответ ни звука. Если снаружи кто-то и стоял, он ничем не выдал своего присутствия. Девушка размахнулась, чтобы пнуть дверь в последний раз, но нога встретила пустоту. Не удержав равновесия, Соэль покачнулась, и две сильные руки подхватили её под мышки.

- Как это мило, - прозвучал над ухом голос Рейдиара. – Ты уже готова упасть в мои объятия?

Завизжав в голос, Соэль отчаянно рванулась на свободу, и ее порыв был столь стремителен, что лорд разжал руки. Пленница отскочила в сторону.

- О, ты уже успокоилась? – Рейдиар переступил порог. – Помнится, по дороге сюда было пролито столько слез, что я всерьез боялся, как бы кони не поскользнулись на оставленных тобою лужах! А сейчас – вы только поглядите! Весела и прыгает, как козочка!

- Я не козочка, - осторожно промолвила девушка, следя за каждым его движением.

- Как тебе эта комната? – не отвечая, Рейдиар прикрыл дверь, но не стал ее запирать, а шагнул к пленнице. – Уютно, не правда ли? Я постарался дать тебе все самое лучшее. Правда, в моем замке не так много девушек, и кое-каких дамских штучек просто-напросто нет, но ты можешь приказать, и я доставлю это так быстро, как только смогу. Что тебе нужно?

- Ничего, - покачала головой девушка, делая шаг назад. Лорд постепенно приближался, и она хотела сохранить дистанцию.

- Так не бывает! Женщинам всегда что-то нужно. Новые платья, туфли, духи, ленты, перстеньки-сережки, птички в клетках и все остальное…Тебе стоит только приказать и…

- Мне ничего не нужно! Я хочу домой!

- Домой? А где он, этот твой дом? Эта тележка и куча хлама? Сегодня здесь, а завтра там? Есть, что попало, спать, где придется… Я предлагаю тебе дом и роскошь. Такое богатство тебе и не снилось! Ты играла принцессу в сказках – а я хочу, чтобы ты стала ею в жизни!

Что-то в его словах и голосе заставило девушку вслушаться в речи лорда. Да любая женщина мечтает побыть принцессой хоть недолго!

- И вы… женитесь на мне? – осторожно поинтересовалась она.

- А вот это будет зависеть от твоего поведения!

Быстро рванувшись вперед, Рейдиар ловко поймал Соэль за запястье, подтягивая ближе, но пленница внезапно наклонилась и впилась ему в кисть зубами. Укус был не слишком силен, но от неожиданности охотник выпустил добычу, и та метнулась в дальний угол, отгораживаясь сундуком и настороженно блестя глазами.

- А ты бойкая пташка! – раздосадованный лорд сделал еще одну попытку схватить Соэль, но она опять увернулась. – Иди ко мне!

- Нет! – взвизгнула девушка. – Это неправильно! Сначала вы должны сделать предложение…

- Наивная дурочка! – рассмеялась Рейдиар. – Все путаешь сцену и жизнь? Сказка кончилась! Это не пещера тролля, похитителя дев! Это – супружеская спальня! Я – не твой принц, который вырвал тебя из лап судьбы! И сейчас я покажу тебе, что происходит в конце!

- Нет!

Оказавшись возле столика с фруктами, она схватила первый попавшийся плод и что было силы запустила им в Рейдиара. Это оказалось яблоко, и оно чувствительно стукнуло того прямо в грудь.

- Ломаешься? Набиваешь себе цену? Что ж, это похвально. Я страстный охотник и люблю, когда добыча сопротивляется. Это придает погоне остроту, азарт…

- Я не дичь! – вскрикнула Соэль.

- Ты – моя маленькая пташка. Мой глупый оленёнок. Зайчонок, неожиданно выскочивший навстречу, - Рейдиар осторожно, словно к настоящему оленю, стал подкрадываться к девушке. – Ты даже не представляешь, как поразила меня! Когда я увидел тебя там, на сцене, я сразу понял, что ты предназначена для меня! Такая нежная, хрупкая… красивая…

- Отпустите меня! – попросила девушка.

- О, нет! Ты попалась, птичка! Теперь ты моя!

- Я не хочу!

- Да кто тебя спрашивать-то будет?

Рейдиару надоела глупая игра. Чего ради он тратит время на разговоры с этой девицей, которая не способна оценить его заботу. Другая бы от радости прыгала, а простолюдинка еще чего-то из себя строит…

Внезапно рванувшись вперед, он схватил девушку в охапку, заламывая руки, и жадно поцеловал.

- Ну, вот видишь? – прошептал он прямо в губы Соэль. – Вся твоя беготня и визг ни к чему! Роль недотроги ты сыграла красиво, даже я на какой-то миг поверил… А теперь отбрось маску и покажи настоящую страсть!

Продолжая крепко удерживать одной рукой оба запястья пленницы, другой он полез ей под подол.

И тут случилось неожиданное. Вместо того, чтобы продолжать сопротивляться, кричать, умолять ее отпустить или, чего доброго, начать царапаться и кусаться, как дикая кошка, Соэль просто-напросто обмякла в его руках. Не потеряв сознания, она оцепенела, как кукла, лишь хлопала глазами. С нею можно было делать все, что угодно – казалось, она совершенно лишилась воли. Еще немного – и она сама прильнет к победителю и пролепечет срывающимся от страсти голосом: «Возьми меня! Я – твоя!»

Но самому Рейдиару было так неинтересно. Весь азарт и пыл его куда-то делись. Он не был готов к такому резкому выражению покорности судьбе и полному равнодушию к оной. Для проверки лорд запустил руку за пазуху девушки, нащупывая и тиская грудь. Она вся задрожала от прикосновения, но не сделала попытки отстраниться. Он уложил ее на постель – пленница молча распласталась на ней. Казалось, задери он на ней подол и изнасилуй – она и тогда не будет отбиваться.

Но Рейдиару не нужна была столь легкая победа. Он действительно был охотником, и ему нужно было видеть эмоции, чувства. В случае с настоящим зверем он мог отойти от безучастной жертвы и попросить кого-то из егерей нанести последний удар. Но здесь… Не позовешь же первого попавшегося рыцаря и не скажешь: «Она тут лежит, как бревно с глазами, так что ты будь у нее первым, а то мне неинтересно!» Для проверки он задрал ей подол, запуская руку между бедер – девушка вся задрожала, из глаз ее потекли слезы, но она не сделала попытки отодвинуться.

- На первый раз для тебя достаточно! – сказал Рейдиар, отстраняясь. – Надеюсь, ты все поняла. Я еще вернусь. И тогда ты встретишь меня по-другому. Я люблю погоню, но не люблю, когда она затягивается.

Соэль ничего не ответила. Она лежала на постели в каком-то оцепенении еще долго после того, как в замке щелкнул ключ. Девушка смотрела пустым взором в раскинувшийся над нею полог и не чувствовала ничего. Только крупные слезы одна за другой тихо катились по её щекам. Как никогда прежде, ощущала она свою беспомощность и никчемность. Она просто не знала, что делать дальше. Сказка действительно кончилась. Она, всю жизнь игравшая принцесс, не была готова к такому обращению. Может быть, это судьба? Какой смысл бороться с судьбой?

«Я умру, - подумала она наконец. – Рано или поздно, я умру. Так пусть это случится как можно раньше!»

Собрав силы, она кое-как поднялась, поправила измятое, сползшее с плеч платье – прикасаться к своему телу, по которому только что блуждали чужие руки, было неприятно, - и подковыляла к двери. Внутренний запор тут был, но когда для пленницы готовили комнату, его разобрали. То есть, вынули брус, но оставили две скобы, в которые он вставлялся. Поискав взглядом, девушка остановилась на кубке. Залпом выпив налитое в него вино, чтобы придать себе храбрости, она кое-как закрепила ножку кубка в скобах. Та оказалась слишком короткой – он резкого тычка ненадежный запор вылетит, как пить дать. Подумав немного, девушка поволокла к двери один из сундуков. Битком набитый тканями и обувью, он был очень тяжел. Соэль несколько раз присаживалась отдохнуть и перевести дух, исцарапала пол его окованными бронзой краями, выдохлась, но все-таки подтащила сундук к двери. Вот так. Теперь сюда никто не войдет. А если ее похититель решит разбить дверь и перешагнуть через обломки… Что тогда?

«Тогда я выброшусь в окно!» - решила про себя девушка. Подойдя, она попробовала на крепость запоры, подергала их один за другим. Рама подалась от ее усилий, и, распахнув обе створки, пленница осторожно выглянула наружу.

Там оказалось невысоко – окошко находилось на высоте третьего этажа. Внизу виднелся мощеный камнями внутренний двор. «Интересно, - подумала Соэль, меряя глазом расстояние, - я сразу умру, если упаду на камни или останусь жива, но буду искалечена?» Узнать правду можно было лишь одним образом – все-таки спрыгнув вниз, но, чем дольше смотрела на двор, тем больше усиливался ее страх перед высотой. В конце концов, чувствуя, что у нее кружится голова, пленница опустилась на пол под окном, обхватила колени руками. В комнату тихо вползал вечер, уставшая, измученная девушка уснула прямо там, на полу, свернувшись калачиком.

А проснулась от требовательного стука. Дверь отперли и по привычке хотели толкнуть, но импровизированный запор и сундук не дали этого сделать.

- Вот это да! – послышался незнакомый голос. – Что происходит? Госпожа? Госпожа, вы там? Нам можно войти?

- Нет! – едва она пробудилась, все страхи вернулись. Соэль на четвереньках бросилась прятаться за спинку кровати. – Ни за что! Я не хочу!

- Но мы принесли вам завтрак…

- Не надо! Нет! Нет!

- Госпожа? У вас все в порядке?

- Нет! – завизжала Соэль, сжимая голову в ладонях. – Нет! Нет! Нет!

Слуги удалились, но не успела дрожащая от страха девушка немного успокоиться, как снова послышались шаги, и тяжелая рука властно ударила в створки. Судя по грохоту, она была облачена в кольчужную перчатку.

- Немедленно открывай! – рявкнул лорд Рейдиар. – Ты что, хочешь уморить себя голодом?

Соэль невольно бросила взгляд на столик, где ждали своего часа фрукты, черствели вчерашние булочки и стоял кувшин с вином. Со вчерашнего утра у нее в животе не было ни крошки. Желудок настойчиво заурчал, но мысль показалась интересной.

- Да! – закричала она во всю силу лёгких. – Да! Я лучше умру от голода, чем буду так жить!

- Это из какой-то пьесы? – догадался Рейдиар. – Монолог, наверное, хорош в твоем исполнении, но сейчас мне некогда его слушать. Порепетируй немного. Я уезжаю на охоту, а когда вернусь, ты мне его прочтешь. Договорились?.. Есть и пить не давать вплоть до моего особого распоряжения, - вполголоса добавил он слугам и направился прочь. Настроение у него улучшилось. Вчерашний обморок был только ловкой актерской игрой. Девчонка оказалась с норовом, что для него имело несравненно большую ценность. Азарт погони, предстоящей борьбы и длительной травли столь оригинальной дичи нравился Рейдиару куда больше простой любовной интрижки. Уже к вечеру прекрасная пленница соскучится, потом проголодается, а через пару дней сама согласится обменять поцелуи и ласки на хлеб и вино. Можно будет даже установить тариф – стакан воды и кусок хлеба за возможность просто подержать за руку, бокал вина – за поцелуй в губы, ну а пышный ужин – за ночь любви. Лорд пребывал в восторге – ему было скучно, а тут такое развлечение…

Вернувшись с охоты, он нарочно медлил, растягивая удовольствие. Сначала переоделся, потом заглянул на кухню, проследил, как повара жарят кабана и фаршируют уток. Потом выслушал доклад управляющего, затем навестил матушку и мило поинтересовался, сколько единорогов она успела вышить за день. Рейдиар нарочно отодвигал тот момент, когда подойдёт к комнате пленницы…

И дождался. Ибо, едва лорд направил свои стопы к заветной двери, ему доложили, что какой-то незнакомый рыцарь просит позволения переступить порог замка.