Глава 4 и 5
Глава 4.
Рано или поздно, но это надо было сделать. Стиснув зубы и крепче вцепившись в посох так, что побелели костяшки пальцев, Дехтирель подошла к часовне.
Несколько дней ей удавалось как-то оттягивать эту встречу – отговариваясь усталостью, срочными делами, когда надо было помочь леди Аннирель с подготовкой к новогодию, редкими, запретными, осуждаемыми обществом, но от того не менее сладкими свиданиями с братом. Нужно было обязательно навестить в усыпальнице гробницу матери – всех умерших от болезни хоронили в склепах, - много времени уделять отцу, переделать свои покои… В общем, отговорок находилось множество, вежливые слова отказа передавались через прислугу или придворных.
Но вечно так продолжаться не могло. Если слишком долго тянуть с визитом, соперница может подумать, что новенькая ее боится, а страх рождает непрошенные сомнения, толкает к решительным и иногда опасным действиям. Они и так были соперницами – старая Видящая и молодая. Хозяйка может решить, что Орден сомневается в её силе и уме, раз прислал помощницу. Дескать, старуха не справляется одна. А Дехтирель догадывалась, что дело не только в этом. Но такого оружия, как свой страх, она сопернице в руки не даст.
Они договорились встретиться на рассвете, когда солнечные лучи только-только пробирались сквозь голые ветки переживших зиму деревьев. Под крепостной стеной и в тени замков еще было темно, сумерки царили и в гуще садов и парков, которыми была покрыта большая часть территории поместья-столицы. По сути дела, это был один большой и местами запущенный парк, где тут и там высились замки.
Часовня не была исключением. Она находилась в конце аллеи, обсаженной вязами. Два мощных дуба стояли справа и слева от крыльца. Когда-то они были тонкими прутиками, но за минувшие века раздались в толщину. Нижние ветви их переплелись, образуя что-то вроде арки над входом, и сквозь них с трудом можно было разглядеть лепной фронтон. У запасного выхода, который вел в пристроенную к часовне жилую башню, возле двери росли еще два дерева – берёза и ясень.
Сама часовня была невелика – для того, чтобы выстроить действительно монументальное здание, способное вместить всех желающих, понадобилось бы вырубить слишком много деревьев, а их здесь охраняли ещё со Смутных Веков, когда отец нынешнего Наместника, высокий лорд Рониэр, именно на деревьях прятался от охотившихся за знатными эльфами восставших орков. Густые леса часто служили укрытием и местом спасения, и с тех пор служили как бы символом Сапфирового Острова.
Дверь в часовню была приоткрыта, и Дехтирель задержалась на верхней ступени.
«Я не должна бояться! – напомнила она себе. – Я – волшебница. У меня все получится!»
Внутри царил полумрак, разгоняемый только светом нескольких свечей на алтаре и лучами, лившимися из узких, похожих на щели, окошек. Внутри стены и потолок были отделаны деревом, на полу плашками выложен узор, имитирующий годовые кольца. А вместо алтаря высился огромный пень, всё ещё цеплявшийся за почву окаменевшими от времени и консервирующих заклинаний корнями. Высокий свод поддерживали три ряда колонн – древесные стволы, тоже магией защищенные от гнили и плесени. Они даже ещё пахли деревом, а на некоторых сохранились обрубки сучьев. Что касается потолка, то, насколько девушка помнила с детства, там был разноцветными плашками выложен мозаичный узор в виде густой листвы. Несколько стеклышек, вставленных тут и там, позволяли лучам солнца проникать внутрь и создавали полнейшую иллюзию настоящего древесного свода.
Старая Видящая уже была на ногах. Она бродила вокруг алтаря с зажженными свечами, бормоча молитвы и время от времени бросая в пламя то одной, то другой из них щепотки порошка. Огоньки ненадолго меняли свой цвет и в зависимости от того, каким пользоваться порошком, а волшебница тихо улыбалась или досадливо хмурилась.
- Ты пришла, - промолвила она, не прерывая своего занятия и даже не глядя в сторону входа. - Долго тебя пришлось ждать…
- У меня были и другие дела. Обязанности дочери Наместника…
- У Видящей нет родных. Запомни это! Надевая синее, мы отрекаемся от своего прошлого. Ты помнишь слова клятвы?
Дехтирель прикусила губу. Эта клятва…
- Да.
- Вот и отлично. Ты готова?
- К чему? – если старуха заставит подойти к алтарю и произнести слова клятвы, это будет началом конца.
- К работе, конечно же! Или ты думаешь, что удел Видящей – исключительно молитвы? На нас лежит громадная ответственность за весь Остров, за всех эльфов, альфаров, животных и птиц, и даже всякую нечисть вроде дриад. Я уж молчу про деревья, - волшебница погладила пень-алтарь. – Они все – под нашей защитой и покровительством. Мы обязаны заботиться о них, как о своих детях, ибо собственных детей нам иметь не дано.
- Я понимаю…
- Ничего ты не понимаешь, глупая девчонка! Иначе не смотрела бы на меня так… Пошли!
На ближайшей скамье лежали ровным рядком амулеты – ожерелье с сапфирами, пара серёг, широкие браслеты, скромный на вид, но накачанный магией под завязку кулончик на цепочке, несколько перстней. Дехтирель с завистью смотрела на то, как облачается её соперница. Она прекрасно знала, что такое эти камни-накопители. Одни были хранилищами магической энергии, которую можно было пустить на изготовление мощного заклинания, другие сами по себе были концентрированными заклятьями. Достаточно было произнести кодовое слово, сдавить нужный камень пальцами – или разбить, когда как! – и высвободятся мощные чары. Несколько перстеньков, сережки и пара кулонов было и у нее, но по сравнению с арсеналом старой волшебницы это всего лишь капли в море. Тем более, что большая часть изначально принадлежала отнюдь не ей и надо как следует постараться, чтобы заставить их работать, настроив на себя. Правда, у нее тоже кое-что было припрятано в вещах, но чем дольше об этом никто не будет знать, тем лучше.
Надев почти все украшения, Хозяйка кивнула помощнице и вышли из часовни, направившись в чащу леса. Она шагала, не выбирая дороги, проигнорировав тропы, и вынуждала девушку следовать за нею.
- Куда мы идем? – поинтересовалась Дехтирель, посохом отводя в сторону ветки кустарника, сквозь которые её напарница прошла, как тень.
- Увидишь, - коротко ответила Хозяйка. – Кстати, на твоем месте я бы оставила эту палку. Она нам не помощница.
- Да, но откуда мы знаем, что…
- Знаю я, - весомо перебила старшая волшебница молодую. – Этого достаточно.
Девушка прикусила губу, с каждой минутой чувствуя все большую досаду и злость. В Обители она отвыкла ходить по лесной чаще, и сейчас ей приходилось приспосабливаться на ходу.
Наконец, Хозяйка вышла на небольшую полянку и огляделась по сторонам с довольным видом.
- Ну, как тебе это место, младшая сестра?
Девушка посмотрела туда-сюда:
- Хорошее место.
- Правда? – старшая волшебница как-то странно прищурилась, но ничего не сказала. – Тогда давай приступим!
- К чему? – опешила Дехтирель.
- К призыву весны. В этом году она что-то задержалась, и если мы не проведем обряда, празднование новогодия пройдет по колено в снегу и талой воде.
Ну, положим, снега вокруг намного меньше, а талая вода только в реках и ручьях, которые начали вскрываться ото льда и разливаются сейчас в низинах. На пригретых солнцем проталинах безо всякой обрядовой магии уже начали проклевываться первоцветы, на деревьях распускались почки, птиц с каждым днем становится всё больше и больше, а теплое солнышко радует глаз и сердце. Но весенняя магия обязательно нужна – ведь до начала праздника оставалось не так уж много времени, а надо было успеть и дороги подсушить, и убрать лишний снег, и пробудить к жизни траву и бабочек, и заставить раскрыться листву, чтобы всё вокруг зазеленело.
- Иди сюда. Оставь посох!
Дехтирель, прикусив с досады губу, с силой воткнула его в жирную влажную землю и, поколебавшись, подошла к Хозяйке. Та протянула девушке руки, крепко сжала ее пальцы, вдавив в кожу граненые края перстней и, запрокинув голову к небу, запела негромким голосом:
Разливается небес синева,
Всё сильней звенит на солнце капель.
Пробуждается природа от сна
После долгих безрадостных дней.
- Ты почему не поешь? – внезапно поинтересовалась она. – Не знаешь слова гимна?
- Знаю, но…
- Тогда пой. Второй куплет я должна услышать от тебя!
Дехтирель бросила на Хозяйку сердитый взгляд, но делать было нечего, и девушка принялась старательно выводить, пытаясь вложить в песню как можно больше души. «Я же волшебница! У меня всё должно получиться!»
Новый день придет и первым лучом
Как мечом, разрубит снега войска.
Озарит всю землю, словно свечой
И, как снег, растает наша тоска.
Пока она пела, Хозяйка не спускала с девушки строгих глаз, и под этим взглядом Дехтирель смущалась и путалась. Голос её звучал неуверенно и тихо, а под конец смолк совсем.
- Что… вы на меня так смотрите, старшая сестра? – пролепетала молодая Видящая.
- Ты не волшебница, - строго произнесла старшая. – В твоей песне не чувствуется Силы. Это просто набор слов…
- Это – песня-заклинание! Она не может быть просто словами…
- Любые заклинания – лишь слова, которые подкреплены Силой! А в твоем голосе я не чувствую и самых слабых её отзвуков.
- Не знаю, что вы чувствуете, но я очень старалась!
- Одного старания мало. Надо иметь ещё и Дар. Не знаю, как вышло, что ты получила плащ и посох волшебницы, но на месте твоих наставниц я бы как следует подумала, стоит ли подносить тебе такой подарок.
- Я заслужила его по праву! – Дехтирель отступила, схватилась за посох двумя руками, как будто его пытались отнять силой. – Он мой! Если бы вы только знали, чего мне стоило добыть его!
- Не знаю и знать не хочу! – отрезала Хозяйка. – Но вряд ли это честный путь!
- Да как вы смеете? – взвилась девушка. – Вы мне угрожаете?
- А ты намереваешься со мной сражаться? – усмехнулась старшая волшебница, по одному снимая перстни и убирая их в расположенные в складках ее балахона карманы. Девушка коршуном следила за каждым из них. В них была заключена огромная сила. Сила, которой ей так недоставало! – Даже если ты вся увешаешься этими амулетами с ног до головы и вставишь кольцо с сапфиром себе в нос, ты все равно останешься слабее меня. Не тебе говорить об угрозах, девчонка! И не я должна бояться, а ты!
Не прибавив более ни слова, Хозяйка Сапфирового Острова направилась прочь. Она что-то мурлыкала себе под нос, время от времени трогая руками ветки кустов, и там, где она проходила, казалось, быстрее начинала расти трава, а из набухших почек лезла молодая листва.
Притопнув ногой, Дехтирель сорвалась с места и, наплевав на достоинство, сломя голову помчалась к брату.
Рави с утра был в казармах – жизнь в когорте шла своим чередом, мало считаясь с событиями, происходящими во внешнем мире. Среди Преданных имелось несколько новичков, которые пока не принесли присяги, и командир как раз и занимался подготовкой к этому событию. Мастер Оружия уверял, что все, кто подавал прошения, достойны пополнить собой когорту и наплевать на то, что по крайней мере один из кандидатов поступил всего неделю назад. Празднование новогодия откладывало церемонию принятия в ряды когорты неофитов – им придётся ждать до его окончания больше десяти дней. Увы, церемония присяги никак не вписывалась в программу праздника – уж слишком напряженный график составила леди Аннирель.
Через три ступеньки бегом одолев лестницу, девушка с разбегу влетела прямо в объятия зеленоглазого денщика командующего, который стоял у двери, как на часах.
- Ого, вот это удача! – промолвил он, обнимая волшебницу. – Какой приятный сюрприз…
- Пусти меня немедленно! – потребовала она.
- А если я не хочу?
- Я приказываю тебе!
- Я не подчиняюсь чужим приказам, - он обнимал ее все крепче, по-хозяйски стискивая талию. В кольце сильных рук было трудно дышать. Дехтирель попыталась вспомнить, чему ее учили на курсах самообороны, но зеленоглазый наглец вовремя разгадал её маневр и приподнял девушку над полом. Лишившись опоры, она отчаянно забилась в его руках.
- Пусти! Я спешу…
- А если я тебя отпущу, что мне за это будет? – мурлыкнул он, облизываясь, как настоящий кот.
- Я…
- Ты горячая штучка, - Охтайр с легкостью удерживал девушку на весу. – Мне нравятся такие!
- Немедленно отпусти! – она ударила его кулаком по плечу. - Или я всё расскажу брату!
- Какие мы грозные… Ладно, лети пока!
Ее поставили на пол и, одной рукой распахнув перед девушкой двери, другой легонько шлепнули пониже спины. Вскрикнув от возмущения, Дехтирель влетела в кабинет брата.
Он даже вздрогнул и посадил на пергамент кляксу, когда в кабинет ворвалась взволнованная Дехтирель.
- Спаси меня, Раванир! – воскликнула она с порога.
- Тир, что случилось? – юноша отбросил испорченный лист и вскочил. – За тобой кто-то гонится?
Он вышел из-за стола, и девушка бросилась брату на шею. Соблазн наябедничать на зеленоглазого нахала был велик, но на данный момент имелись и более важные дела.
- Я боюсь, - прошептала она. – Мне кажется, она меня ненавидит!
- Кто?
- Хозяйка!
- С чего это ты взяла? – приподняв двумя пальцами за подбородок ее лицо, Рави посмотрел Дехтирель в глаза.
- Она завидует мне! Моей молодости, моей силе… моему будущему! Ведь это я должна стать после нее первой волшебницей Острова! А она пока ещё сильна и попытается избавиться от меня.
- Она хочет тебя убить?
- Пока нет, - девушка замялась, - но она может начать распускать слухи… Сегодня мы вместе пытались проводить обряд. Я очень старалась, ведь это – первый мой обряд после принятия сана. Я переволновалась… тем более, что она мне ничуть не помогала, только смотрела во все глаза и сбивала с настроя. Я от волнения всё забыла, и она… она обвинила меня в том, что я – не волшебница! Что во мне нет никакой волшебной силы! Теперь она может всюду распустить этот слух! А ты понимаешь, что это такое? Это клевета! Это – позор! Это…Она меня просто уничтожит! Что мне делать?
- Заткнуть ей рот.
Брат и сестра вздрогнули – голос принадлежал Охтайру. Как денщик смог неожиданно оказаться рядом – они не заметили. Ведь только что он оставался за порогом кабинета – и вот уже стоит подле и в упор рассматривает обнявшуюся пару прищуренными холодными глазами. И дверь не скрипнула…
- Что ты такое говоришь? – ощетинился Рави. – Ты понимаешь, что предлагаешь? Как можно убить Видящую?
Дехтирель невольно вздрогнула.
- Ну, почему сразу убить? Такое решение принимается в самом крайнем случае… Для начала ее можно напугать… обмануть… заставить забыть об этом случае. Просто принудить к молчанию… каким-либо способом.
- И кто это сделает?
- Могу и я, - улыбка тронула тонкие губы. – Если мне хотя бы в двух словах объяснят, в чем на самом деле состоит проблема.
Дехтирель прижалась к брату. Её пугал этот воин с холодными зелёными глазами и странными речами.
- Мы можем ему доверять? – прошептала она.
Рави посмотрел на Охтайра. В памяти сам собой всплыл тот далекий осенний день, низина, заваленная трупами, и улыбающийся денщик с окровавленным кинжалом в руке.
- Должны…
Неурочный визит Видящей волшебницы – всегда событие. Тем более, когда к Наместнику без доклада является сама Хозяйка. Так уж повелось, что ни одно важное решение не обходилось без ее внимания и, бывало, что всего одно слово этой женщины перевешивало все остальные доводы. Лорд Ровилар привык к ее участию во всех делах, он часто советовался с нею, потому как за Хозяйкой стоял весь Орден. А не родился еще тот эльф, который осмелился бы спорить с Видящими. Много веков они контролировали жизнь и быт на Радужном Архипелаге. Когда-то, утверждают легенды и семейные хроники, этого Ордена не существовало. Особым указом короля Торандира Последнего ему были дарованы власть и привилегии. Во времена Смутных Веков, когда восстали орки и разгромили прежнее государство, только Видящие смогли как-то сплотить и помочь выжить его чудом уцелевшим эльфам. Сама идея создания Радужного Архипелага и Совета Наместников принадлежала им.
И не было ничего удивительного в том, что лорд Ровилар поспешил навстречу женщине, вскочив с места:
- Чему обязан?
- Мы должны поговорить наедине, - отрезала Хозяйка.
- Все вон! – немедленно распорядился Наместник.
Едва за последним из секретарей и пажей закрылась дверь, как он повернулся к волшебнице, по-хозяйски расположившейся в одном из кресел:
- Что произошло?
- Ничего особенного, - та улыбнулась. – Я пришла всего лишь для того, чтобы поговорить о вашей дочери. Меня беспокоит судьба девочки, и я желаю дать вам добрый совет!
Ну, это было уже что-то. Лорд Ровилар улыбнулся тоже.
- Вы помните, - начала Хозяйка, - что я с вашего раннего детства жила на Острове. Я помню вас подростком, потом юношей. Я освящала вашу свадьбу с леди Айлиль, нарекала имена вашим детям. Я же и провожала тело леди Наместницы в склеп. И смела надеяться, что мне ещё предстоит освящать брак вашего сына с достойной девушкой…
- Невеста для Раванира пока еще не выбрана, - осторожно промолвил Наместник. – Он не выказывает желания немедленно связать себя с кем-либо узами брака, и я считал, что с этим вопросом можно подождать…
- Со свадьбой – да. А вот с обручением тянуть не стоит. Найдите ему невесту как можно скорее – а там отложите брак на сколько-нибудь лет. Предстоящее празднование новогодия – отменный повод присмотреть подходящую девушку. Если вы хотите, я могу сама составить список кандидаток…Но я пришла сюда не за этим! Меня волнует именно судьба вашей дочери.
- Дехтирель – ваша сестра по Ордену и…
- И ведет себя неподобающе. Во-первых, она до сих пор живет во дворце…
- Но часовня для нее еще не построена! Я сначала хотел…
- Во-вторых, - волшебница решительным жестом дала понять, что сейчас женщину лучше не перебивать, - она до сих пор считается вашей дочерью. Хотя устав Ордена разрешает общение с родителями лишь в том случае, если девушка является единственным ребенком в семье. А у неё есть брат… В-третьих, она осмеливается пренебрегать своими обязанностями…Ну, и наконец, в-четвертых, вы помните, с каким скандалом она в свое время отправилась в Обитель для прохождения обучения. Я тогда не стала вмешиваться, посчитав, что вы с супругой, как родители, имеете больше прав влиять на судьбу детей, нежели посторонние. Мы все помним, к чему привела политика невмешательства. Вы потеряли свою супругу…
- Но, если бы мы настояли тогда, жизнь нашей дочери была бы сломана, - попробовал возразить лорд Ровилар. – Дехтирель так мечтала…
- Вы допустили ошибку, которую ещё не поздно исправить, - безжалостно перебила его волшебница. – Ваша дочь должна в самое ближайшее время исполнить свой долг.
- Какой?
- Выйти замуж!
- Но…
- И как можно скорее! Только так вы сможете исправить содеянное… и дать девочке второй шанс.
Лорд Ровилар задумался. Он не привык перечить волшебнице, когда та давала советы, но сейчас дело касалось судьбы его дочери, и он испытывал сомнения.
Праздники, как к ним ни готовься, всегда наступают неожиданно. Вчера ещё казалось, что впереди уйма времени, а сегодня уже выясняется, что через пять минут – начало.
Праздник открылся торжественным шествием, начинавшимся от дворца Наместника. Сам лорд Ровилар с семьей и придворными под звуки музыки пустился объезжать поочередно все замки, обитатели которых один за другим присоединялись к пестро разодетой колонне. Лорды и леди, пажи и оруженосцы скакали бок о бок. Придворные музыканты и приглашенные менестрели старались вовсю. В этот день даже слуги получили возможность насладиться зрелищем, и вдоль дороги толпились светлые альфары и многие простые эльфы, которым не по чину было находиться среди высокородных. Точно в рассчитанное время колонна завернула к главным воротам. Именно в этот момент к поместью подъехали гости – ещё одна колонна, не такая длинная, но столь же шумная и пышная, влилась в неё. Это прибыли Наместники с соседних Островов – лорд Глессиар Нефритовый с супругой и старшим сыном, лорд Шандиар Изумрудный с молодой женой и присланный отцом юный наследник Моррир Рубиновый. У каждого была своя свита, так что в обратный путь ко дворцу двинулось значительно больше народа.
Возле дворца уже выстроилась для почётного караула вся когорта Преданных. Новички, которым только предстояло принести присягу в самое ближайшее время, тоже были допущены.
У широкого крыльца возникла небольшая давка – слишком много лордов и леди желали одновременно спешиться и подъехать поближе к ступеням. Поскольку большинство гостей занимали в колонне место не соответственно своему происхождению, а в том порядке, в каком присоединялись к колонне, многим менее родовитым эльфам пришлось срочно отъехать в сторонку, пропуская высшую знать. И уж конечно, следовало в первую очередь принять почётных соседей. Поэтому у ступеней началась суета, толкотня и неразбериха. Кто-то даже въехал на лестницу верхом на коне, чтобы как-то отделиться от толпы.
Леди Дехтирель немного растерялась. В Обители она отвыкла от шума и гама. Хорошо ещё, что рядом был Рави. Брат и сестра всю дорогу скакали бок о бок и иногда, если были уверены, что никто не видит, держались за руки.
- Раванир! – голос отца прозвучал властно и резко. – Помоги леди Шанирель Изумрудной!
Послушный юноша тут же откликнулся на распоряжение отца. Названная леди, совсем юная девушка, смущаясь, подала ему руку.
Дехтирель была раздосадована и разочарована одновременно. Судя по титулу и изумрудам в волосах, эта девушка не просто была гостьей издалека. Она явно приходилась близкой родственницей Наместника Изумрудного – может быть, его младшей сестрой или кузиной. Если это так, то отец свел её со своим сыном не зря.
Девушка еще пребывала в напряженных раздумьях, когда рядом послышался знакомый хрипловатый голос:
- Вам помочь?
Она опустила взор и встретила взгляд ярко-зеленых глаз с насмешливым прищуром. Одной рукой удерживая повод её кобылки, другую Охтайр как бы случайно положил ей на колено и слегка сжал.
- Какая красивая ножка…
- Отпусти меня немедленно!
- А если я не захочу?
Смутившись, Дехтирель не нашла, что ответить. А пока она думала, Охтайр просто-напросто взял ее за талию и стащил с седла. Ойкнув от неожиданности, девушка второй раз за несколько дней оказалась в его объятиях. Чтобы удержаться, она машинально положила руки денщику на плечи, и тот с готовностью обнял девушку.
- Вы прелестны!
- А ты…ты - чудовище… Немедленно отпусти меня!
- Не хочу! Мне нравится держать вас в руках, - он перехватил её поудобнее, прижимая к себе двумя руками.
- Я не птица! И на нас все смотрят.
- А вы предпочитаете пока хранить все в тайне? Согласен!
Его наглая улыбка одновременно притягивала и отталкивала. Едва носки туфелек коснулись ступеней, Дехтирель отскочила, чудом не наступив на подол платья. Охтайр сделал неуловимо быстрое движение и подхватил девушку за локоть.
- Даже шагу без меня не можете ступить, - мягко пожурил он.
Рассердившись, она выдернула руку и гордо выпрямилась:
- Не сметь прикасаться к волшебнице!
- Я уже прикасался, - парировал он. – И не раз.
- Так пусть этот раз станет последним! Или ты больше никого и никогда не обнимешь!
- Мы уже перешли на «ты»? – Охтайр опять довольно ухмыльнулся. – А я и не заметил… С каждым шагом всё ты ближе и ближе… Но сейчас мне лучше удалиться. Ненадолго!
Отвесив веселый поклон, он развернулся и мгновенно растворился в толпе, смешавшись со слугами и рыцарями-охранниками. Оставшись без спутника, Дехтирель с досадой притопнула ногой.
В конце концов, ей подал руку и повел вслед за другими почетными гостями худощавый юнец, едва вышедший из подросткового возраста – старший сын и наследник Наместника Глессиара, юный Эльтанар. Рука об руку они пристроились в колонну. Впереди шёл её отец, лорд Ровилар, со свояченицей леди Аннирель. За ним – наследник Раванир с едва не плачущей от счастья Шанирель Изумрудной. Дехтирель оказалась сразу позади них, и близость соперницы действовала на девушку угнетающе. Остальные лорды и леди, по старшинству, следовали по пятам. Все вместе они отправились в пиршественный зал, и, забежавшие вперед музыканты встретили гостей веселой музыкой.
Лаэмиру вместе с другими Преданными выпала честь в парадной форме стоять на ступенях крыльца и около него в почетном карауле. То ли случайно, то ли нарочно, но новичков поставили так, что именно мимо них прошли все высокие гости. Юноша видел на расстоянии вытянутой руки и самого великолепного лорда-Наместника, и его семью. И та девушка, которую он почти две недели назад подвозил до замка, встретив в глухом парке, тоже была тут. На ней было темно-синее платье с более светлыми, ярко-голубыми, рукавами из полупрозрачной материи. Светлые волосы на таком темном фоне казались еще светлее. Её вел под руку какой-то юнец, совсем мальчишка, сиявший, как медный таз. Он явно был счастлив и горд оказанной честью, а вот девушка не выглядела довольной. Она не сводила глаз с наследника Наместника, и Лаэмир внезапно обострившимся чутьем угадал, что красавица влюблена в командира Преданных. Наверное, это ее кузен? В таком случае, стоит ли ему, рядовому легионеру, вставать на пути у такого соперника? В него вообще невозможно не влюбиться – самый завидный жених на Острове. А Лаэмир – почти Преданный. Через несколько дней, сразу после праздников, он должен будет принести присягу, вступить в ряды элитного легиона – и навсегда распрощаться с мечтой завоевать сердце неприступной красавицы.
Ибо Преданным закон запрещает жениться и заводить детей. Им даже официальных любовниц нельзя содержать. Впрочем, от одиночества легионеры вряд ли страдали. Многие замужние дамы интересовались Преданными – окружавших их ореол таинственности и сам статус смертника привлекал женщин, как ос привлекают забродившие фрукты. У многих легионеров были случайные связи на стороне. Иногда от этих связей рождались дети, но замужние женщины всегда находили, как спрятать концы в воду и отвести от себя подозрения. По закону легионеры оставались холостыми и бездетными, а на деле некоторые высокие лорды воспитывали сыновей и дочерей, не догадываясь о том, что не являются им настоящими отцами.
Лаэмиру было жаль прощаться с мечтой, и он был задумчив и молчалив, когда, сменившись, Преданные отправились в свои казармы. В честь праздника и у них тоже должен был состояться пир, и легионеры торопливо сбрасывали парадные бело-синие мундиры, облачаясь во что-нибудь, что не так жалко заляпать жиром или залить вином.
Именно в это время и зашел Мастер Оружия. На время празднества он замещал командира, ибо тот все эти дни должен был находиться подле отца, исполняя обязанности наследника Наместника.
- Ну, как настроение? – поинтересовался он с порога.
- Как всегда – отличное! – за всех ответил Доннар. Его поддержали нестройным гулом голосов.
- Тогда вот что… Наша когорта дежурит все новогодие на праздниках – каждый день, строго по жребию. Но кое-кто может заработать пару увольнительных как раз на эти дни.
- И что надо делать?
- Ничего особенного. Завтра – первый день начала турнира, он открывается большой меле*. Есть желающие принять участие? Вне зависимости от результатов, участники получают увольнительные. В случае проигрыша команды – по одному, в случае победы – по два, в любой день, на выбор.
(*Меле – групповая схватка либо двух команд, либо все против всех. В первом случае бой длится до того момента, когда станет заметно явное преимущество одной из команд. Во втором – пока в седле не останется только один победитель. В таких схватках часто могли убивать или калечить, не всегда случайно.)
- Как всегда – гости против хозяев? – со знанием дела кивнул весельчак и балагур Моретор, которого Лаэмир несколько дней назад невольно согнал с койки. Рыцарь с пониманием отнесся к тому, что младший брат хочет наследовать старшему, и спорить не стал.
- Да. Но, поскольку никто не мог предугадать, сколько рыцарей из числа приезжих согласятся участвовать в меле, и количество наших бойцов тоже не было известно до последнего момента. А теперь выяснилось, что в нашей команде не хватает участников, - Мастер Оружия прошелся между рядами коек. – Ну, кто захочет попробовать свои силы?
- Сколько надо копий? – с места поднялся рослый Доннар.
- Семь.
- Тогда запишите меня.
- И меня! – подпрыгнул Моретор.
- И меня, - встал еще один Преданный.
Лаэмира словно что-то толкнуло в спину, и юноша рванулся вперед:
- И я!
- Новичок? – Мастер Оружия смерил его оценивающим взглядом, с ног до головы, словно снимал мерку. – Отлично! Тогда отправляйтесь в оружейную и подберите себе уже сегодня подходящее оружие, а также проверьте свои доспехи. Понимаю, что вы таким образом опоздаете к началу пирушки, но зато в любом случае получите приглашение на большой пир, который состоится после турнира, и там наверстаете упущенное.
Пир! Послезавтра он будет сидеть за одним столом с девушкой, поразившей его воображение! Нет, конечно, рядового Преданного никто не усадит рядом с родственницей самого Наместника, но уже одно то, что она окажется так близко, того стоило.
На поместье-столицу спускался тихий весенний вечер. К ночи слегка похолодало, но, разгоряченный предстоящими событиями Лаэмир не чувствовал ничего. Оружия в запасниках когорты было более, чем достаточно – предполагалось, что у Преданных нет и не может быть личных вещей, что они пользуются лишь тем, что им выдают от щедрот Наместника. Поэтому они все всегда ходили в одинаковых мундирах, и даже нижние туники были сшиты на один фасон из одинаковой ткани, слабо различаясь только размерами. Впрочем, так было почти у всех легионеров. Например, конным ратникам никто не запрещал идти в бой в собственных доспехах, если они считали, что так им удобнее. И запасное оружие почти у всех было личным. Иное дело – Преданные. Присяга при вступлении в когорту представляла собой целый ритуал, когда неофит должен был раздеться догола и переступить символическую черту, преклоняя колени перед командиром, как бы оставляя за этой линией свою прошлую жизнь и отрекаясь от всего, кроме служения. Единственное, что Преданному разрешалось иметь личного – это был его скакун. Ведь настоящий рыцарь растит боевого коня с рождения, его тренируют особым образом, чтобы в бою двое как бы становились единым целым. Скакун, взятый «напрокат», таковым быть никак не мог.
Лаэмир был исключением из правила. Он и еще четверо юношей пока не принесли клятву верности, но уже считались Преданными. Они жили в казарме на общих основаниях, принимали участие в тренировках, стояли вместе со всеми в почетном карауле и имели право носить парадную форму. Но пока еще не полностью отреклись от всего личного. И Лаэмир решил на турнир выйти не в стандартных доспехах легионера, а в своих собственных. Правда, они остались дома, и он на ночь глядя пустился за ними в дорогу.
Замок Линнестар стоял на окраине поместья-столицы. Можно было проехать извилистыми дорогами поместья, мимо некоторых замков, а можно было проскакать напрямик, через запущенную часть одного из парков. Дорогой, которая пролегала через него, пользовались очень редко, ибо лесники-альфары, в обязанности которых входило следить за зелеными насаждениями, обходили эти места стороной. По чьему приказу так делалось – он не знал. Да и не хотел сейчас думать ни о чем.
За неполные две недели природа вокруг совершенно переменилась. Запоздавшая весна стремилась наверстать упущенное время. Снега почти не осталось, и нужно было постараться, чтобы в самой чаще, в тени под кустами, отыскать небольшой грязный сугробик. Зато из прогревшейся земли буйно полезли первоцветы, и крошечные глазки синих пролесок, нежно-желтого гусиного лука, розово-белых и лиловых крокусов и бело-зеленых подснежников виднелись тут и там. На деревьях набухали почки, орешина и ольха увешались сережками. От них не отставали клены и ясени, а березки и тополя уже все зазеленели. Птицы пели и пересвистывались на разные голоса, и на душе у Лаэмира было также светло и радостно. Хотелось самому петь и кричать от восторга. Никогда в жизни весна ещё не вызывала у него таких эмоций и поневоле хотелось продлить этот миг, замечая каждую мелочь.
Он пустил коня шагом, отдавшись размышлениям. В замке ещё не все спят. Отец и мать наверняка приглашены на праздник – каждый лорд и леди, живущие в поместье-столице, получили приглашение. Дома остался лишь управляющий и сестренка со своими дамами – девочка пока слишком мала, только-только вступила в подростковый возраст и не должна присутствовать на балах. Он только быстро заберет свои старые доспехи и поспешит назад, в казарму. Может быть, ещё успеет на вечеринку – Доннар обещал не выпивать всё вино и оставить приятелю пару глотков.
Мир вокруг был сказочно прекрасен. Где-то здесь две недели назад он встретил на лесной тропинке ее – девушку, поразившую воображение и чувства. Тогда лес был совсем прозрачен, и ярко-синее пятно плаща было видно очень хорошо. Где же это было? Кажется, недалеко от того места, где дорога делала поворот.
Доехав до поворота, юноша остановил коня, вспоминая тот день и озираясь по сторонам. Он прежде не задавался вопросом, откуда Видящая появилась на тропе, а сейчас вдруг подумал. Не могла же она просто возникнуть из воздуха? Нет, возможности волшебниц безграничны – у них в замке, когда он был маленьким мальчиком, долгое время жила одна Видящая. Она была уже немолода, и в один прекрасный момент просто-напросто ушла. Но, пока жила у его деда и отца, иногда показывала детям такие чудеса…Неужели, и эта девушка тоже может появляться и исчезать из воздуха? Тогда почему она выбрала такое глухое место?
Взгляд Лаэмира скользнул по кустам и зацепился за неприметную стежку. По этой тропинке, если и ходили, то мало и так редко, что она совсем скрылась под натиском травы и опалой листвы. Может быть, волшебница пришла оттуда?
Спешившись, юноша осторожно сделал несколько шагов. Здравый смысл твердил, что не стоит тратить время на глупости. Уж если хочется исследовать мир, можно вернуться сюда позже, когда будет выходной. Но любопытство решило иначе.
«Куда ты идешь? Зачем? Чего тебе там надо? – внезапно вторглась в сознание чужая мысль. – Тебе что, делать нечего, кроме как совать нос не в свои дела? Возвращайся назад! Немедленно! Это приказ!»
Лаэмир остановился. Он был рыцарем, готовился принести присягу Преданного, а Преданных учат повиноваться. Слово «приказ» было ключевым. Он уже повернул назад, но задумался. Если это – приказ, то от кого он исходил?
«Я – Преданный, - напомнил себе юноша. – Я должен подчиняться только приказам командующего и своих десятников! Больше никто не имеет права мной командовать!»
С этими мыслями он вернулся и продолжил путь по едва заметной тропе. Посторонние мысли никуда не делись. «Возвращайся назад! – кричал кто-то или что-то. – Тебе тут нечего делать! Ты не имеешь права здесь находиться…Это запретное место! Ты погибнешь!» Но, чем ближе была цель, тем странный внутренний голос становился слабее и слабее, а когда за деревьями стало заметно какое-то строение, замолк вовсе.
На всякий случай обнажив меч – выданный в оружейной, ибо собственный пришлось отдать, и обратно он получит его только на время завтрашней схватки, - юноша осторожно приблизился к каменной беседке, стоявшей на прогалине в окружении колючих кустов. Судя по сохранившимся с прошлого лета ягодам, это был шиповник.
Магия! Шиповник всегда вырастает там, где имеет место колдовство. Белый шиповник – значит, след оставили добрые силы. Красный – злые. Но юноша обрадовался им, как старым друзьям. Значит, волшебница была здесь. Но чем этот тут так пахнет? Сладковатый и в то же время какой-то неприятный тяжелый запах…
«Конечно, она тут была! – внутренний голос очнулся и совершил последнюю попытку. – А вот тебе не стоит тут находиться!»
При его приближении из беседки, проскочив между витыми колоннами, поддерживающими куполообразную крышу, вспорхнуло несколько ворон и сорок. Порскнули во все стороны мыши. Дикие звери и птицы – внутри беседки? В таком количестве?
«Меньше знаешь – крепче спишь!»
Отмахнувшись от внутреннего голоса – уже было понятно, что он сам порождение той магии, что оставила след на этой земле, - Лаэмир сделал еще несколько шагов и осторожно заглянул в беседку…
И оцепенел.
Он ожидал увидеть все, что угодно – бездонный провал в никуда, груду сокровищ, просто усыпанный лесным мусором пол, гнездовье лесных мышей, наконец, алтарь, на котором волшебницы приносят жертвы, - но только не это.
В середине беседки возвышался небольшой, высотой примерно по колено, округлый постамент, словно основание для какой-то статуи. Его поверхность была гладкой, темной и глубокой, почти зеркальной, словно это была глыба темного старого льда. Ряд узких отверстий шел по краю. Точно такое же сооружение нависало с потолка – из того же странного темного, как старый лед или стекло, материала. Только поверхность его была странно ребристой, и, если присмотреться, можно было заметить, что время от времени в недрах этой темной стеклянной или ледяной глыбы словно шевелятся какие-то тени. В одном из отверстий виднелся лоскуток синей материи. Он был засунут словно нарочно, так глубоко, что не вдруг достанешь.
Но Лаэмиру было не до разглядывания странного сооружения, тем более, что он почти сразу опознал в нем самый обычный Портал. Во многих эльфийских замках – если только их не выстроил совсем незначительный лорд – имелись такие Порталы. Большинство бездействовало – ведь при каждом должна была состоять Видящая волшебница, обслуживающая его – другие запускались от случая к случаю. Ведь эти Порталы преследовали чаще всего одну цель – если замок окружен врагами, через него удобно было переправить женщин и детей в безопасное место. На что был настроен конкретно этот, Лаэмир не знал. Да и не созерцание магической установки приковало его к месту.
На полу в куче мусора и обрывков тряпья, лежало мертвое тело.
К горлу подкатила тошнота – больше от неприглядного зрелища и тяжкого запаха тлена. Сколько времени оно тут пролежало? Что здесь приключилось? Кто это был? На эти вопросы ответа не имелось.
В том, что труп пролежал тут больше недели, сомневаться не приходилось – недавно проснувшиеся мухи еще не успели отложить в него личинки, но сороки, вороны и мыши как следует потрудились, обклевывая и обгрызая всё, что можно, а то, что они не тронули, было обезображено разложением. Если судить по длинным волосам и телосложению, это была молодая женщина. Обрывки темного платья и башмачки подтверждали это. Причину смерти установить было немного легче – череп ее был проломлен чем-то тяжелым.
«А я говорил, что не надо было сюда ходить!» - прозвучало в голове.
Впервые Лаэмир был согласен с этим невесть откуда взявшимся голосом. Но вот что ему теперь делать?
Хозяйка положила на край алтаря последний кристалл и удовлетворенно отступила назад, окинув придирчивым взглядом работу. Да, вот такая формула будет в самый раз! Ничего сложного, чтобы не забыть и не запутаться в последний момент, и в то же время ново и свежо.
Как она устала! Леди Аннирель, Мастерица Развлечений, неистощима на выдумки. Традиционные фейерверки и движущиеся картины ей надоели, и она каждый раз требует от Видящей все новых и новых иллюзий. Можно подумать, что цель жизни каждой волшебницы – служить для развлечения знатных господ. Да знали бы эти господа, что Орден существует, чтобы управлять их жизнями! И что есть специально обученные сестры-иллюзионистки, в обязанности которых как раз и входит выдумывать забавы и зрелища! Некоторое время назад Хозяйка сообщала в Обитель, что ей нужна хотя бы временно помощница, которая взяла бы на себя именно эту обязанность! Желательно, молодая, полная свежих идей. И сначала, когда услышала о приезде новенькой Видящей, старая волшебница обрадовалась, но, узнав, кто это, испытала разочарование.
Дело в том, что Дар дочери Наместника был очень слаб. Когда у девочки впервые появились зачатки способностей, её мать, леди Айлиль, попросила Хозяйку тайком протестировать дочь. Волшебница нашла, что девочка слишком слаба в магии, чтобы стать полноценной Видящей. Сказать проще, желание было намного больше возможностей. А на одном: «Я так хочу, значит, так и будет!» - далеко не уедешь. Ни мать, ни сама Хозяйка ничего не говорили девочке, чтобы не травмировать раньше срока хрупкую детскую психику. И когда подросшая Дехтирель захотела непременно учиться колдовству, старшая волшебница отнеслась к этому равнодушно. Она-то знала, что ее силы чересчур слабы. Первый же экзамен станет и последним.
Но Дехтирель отправилась в Обитель и пропала на многие годы. А вернулась полноправной волшебницей. Что-то здесь было не так. Или сама Хозяйка ошиблась в оценке ее способностей и сестры-наставницы сумели каким-то образом пробудить скрытый дар, либо… либо Дехтирель лжет.
Хозяйка была склонна верить во второе. Первое же совместное действо показало, что магия слов её напарнице не подчиняется. Это уже большой минус, ведь многие заклинания сопровождаются строго определенным набором слов или звуков. Но как, в таком случае, произошло, что бездарь получила посох и другие знаки отличия полноправной волшебницы?
Она обязательно займется расследованием этого дела, но чуть позже. После празднования новогодия. Сейчас просто некогда. Сейчас она должна подготовиться к завтрашнему действу.
Стук в дверь прервал тягостные размышления. Было ещё не поздно, но Хозяйка уже заперла часовню, чтобы присоединиться к пирующим во дворце Наместника. Это пришли за нею, чтобы поторопить? Как мило.
Женщина бросила последний взгляд на алтарь и пошла открывать.
Юноша, стоявший на пороге, не походил на рыцаря из дружины лорда Ровилара. Он был бледен, взволнован и тяжело дышал.
- Госпожа, прошу меня простить за то, что отрываю вас от важных дел, но случилось нечто странное.
Хозяйка бросила быстрый взгляд на темную аллею. Незнакомый юноша был один, если не считать скакуна, и ничьи тени не крались за деревьями.
- Что случилось?
- Я не знаю. Но я думаю, вы должны это увидеть.
- Вы кто?
- Прошу меня извинить, - юноша сошел с крыльца и преклонил колено, - мое имя – Лаэмир из Дома Линнестар. Я – Преданный Наместника… То есть, буду Преданным, когда на днях принесу клятву верности. Я участвую завтра в меле и поехал к родителям в замок, чтобы забрать свои старые доспехи, поскольку, формально не будучи Преданным, имею на это право. Я проезжал старым парком, случайно свернул не туда и нашел Портал…
- Ты… что сделал? – не поверила своим ушам волшебница. Сбежав со ступенек, она крепко схватила юношу за запястье, пытливо заглядывая в глаза.
- Пошел по тропинке и… обнаружил беседку, - пролепетал Лаэмир, удивленный такой странной реакцией. – Меня словно выталкивало что-то оттуда, какой-то голос просил вернуться, но я…
- Помолчи!
Он послушно замолк.
Продолжая удерживать его за руку, пальцами второй Видящая дотронулась до лба юноши как раз над переносицей. У медиумов тут находится одна из энергетических точек, именуемая «третий глаз» – нажимая на нее и настраиваясь на определенный лад, волшебницы получали магическую энергию. Определить, пуст «сосуд» или полон, можно было по пульсации – чем сильнее бьется невидимая жилка, тем больше накоплено энергии.
Пульса не было, но энергетическая точка оказалась теплой. Даже горячей. И пульсировала. Хозяйке показалось, что она дотронулась до раскаленного уголька, и женщина поскорее отдернула пальцы.
Такое встречалось время от времени, не только у медиумов, но и у простых мужчин-эльфов, лишенных каких бы то ни было волшебных сил. Одно никак не было связано с другим, хотя смелые гипотезы и высказывались – дескать, у тех мужчин, кто имеет «горящий глаз», чаще рождаются дети, наделенные магическими способностями. Вроде бы как даже проводились эксперименты, может ли передаваться Дар по мужской линии, но старая волшебница слишком давно не была в Обители и просто не знала, насколько далеко они продвинулись. Пока было известно, что это как-то связано с возможностью видеть невидимое. Простые эльфы-мужчины с «горящим глазом» часто оказывались сильными телепатами. А «глазастые» медиумы, хоть и обладали мощным потенциалом, труднее поддавались дрессировке. Как бы то ни было, но именно этот «горящий глаз» позволил этому юнцу приблизиться к Порталу. Он просто обошел все защитные заклинания и увидел то, что явно не предназначалось для чужих глаз, простых и магических.
- Пойдем.
Праздничный пир и завтрашнее действо были забыты.
Пока он бродил туда-сюда, уже наступил вечер. Его будущие братья, Преданные, наверняка уселись за столы без него. Но, скорее всего, никто не беспокоится – парень поехал к родным в гости. Пока не произнес клятву верности, он не полноправный Преданный и может время от временем ночевать не в казарме. Вот если завтра не явится к утренней поверке, будет считаться прогульщиком. А такому не видать сапфировых нашивок, как гоблину – ушей*. Он просто не станет рисковать всем ради минутного удовольствия, а значит, беспокоиться не о чем.
(*У гоблинов ушей нет вообще - вместо них две небольшие кожаные складки, прикрывающие слуховые отверстия.)
В заброшенной части парка уже было темно. Под деревьями сгустились тени, землю было плохо видно, и Хозяйка зажгла вделанный в навершие посоха кристалл, освещая путь по тропе. Время от времени ровно горевший огонь начинал мигать и потрескивать – это он реагировал на защитные заклинания.
Порталов в поместье-столице было несколько, и большинство открывались в труднодоступные места – чтобы в случае войны женщинам и детям нашлось, где отсидеться. А вот этот позволял напрямую попасть в Обитель Ордена – вернее, в одну из ее башен, ибо Видящие зорко хранили свои секреты даже от младших сестер. И весьма немногие знали, сколько на самом деле башен Ордена и где они расположены. Три четверти волшебниц звали Обителью ту самую башню, где проходило их обучение. И все были уверены, что говорят об одной и той же. Хозяйка Сапфирового Острова, как и Хозяйки других Островов, правду знала, но не спешила делиться ею со всеми подряд. Например, она знала, что на ее Острове находилась Обитель, где обучали медиумов – наделенных Даром мальчиков разыскивали по всему Радужному Архипелагу и доставляли сюда, чтобы потом, по завершении учебы, рассылать в другие башни.
Про эту башню подумалось в связи с Лаэмиром – вернее, его «горящим глазом». Может быть, потом как-нибудь связаться с сестрами и попросить посмотреть на юношу повнимательнее? Сломать его волю, чтобы получить полноценного медиума, не получится – для этого он слишком взрослый, вполне сформировавшаяся личность – да и Преданного из когорты никто не отпустит. Но просто держать его в памяти на всякий случай – а вдруг…
Но тут они добрались до Портала, и все посторонние мысли куда-то испарились.
Юноша вежливо пропустил Видящую вперед и скромно остался на ступенях, когда она вошла внутрь. Тем более, что запах гнили прекрасно ощущался и здесь. Он услышал ее сдавленный крик и заглянул внутрь. Волшебница стояла на коленях над жалкими останками незнакомки. В широко раскрытых глазах женщины плавал ужас.
- Что с вами, госпожа? – он сделал шаг.
- Не подходи! – так и взвилась она.
- Госпожа, - Лаэмир вернулся на ступени. – С вами всё в порядке? Может быть, мне стоило…
- Нет, - вскрикнула она. – Стой там, где стоишь! О, Покровители, кто мог сделать это?
- Понятия не умею, - честно ответил юноша. – Я даже не знаю, кто это? Тело настолько изуродовано…
Он осекся, когда волшебница двумя руками перехватила посох и коснулась объеденных останков камнем в навершии. Бледно-голубое переливчатое сияние распространилось волнами, окутывая изуродованное тело, и оно стало менять черты. Поврежденная кожа заживала, отъеденные зверями части тела возникали из ничего, исчезала кровь и гниль. Не прошло и нескольких минут, как перед зрителями распростёрлось тело молодой женщины. Восстановилась даже нижняя сорочка – вся остальная одежда куда-то исчезла. Но главное не это – никакое заклинание не могло зарастить проломленного черепа. Убитая стала такой, как в самый миг смерти. И ничего уже нельзя было изменить.
- Такая молодая, - вырвалось у Лаэмира. – И красивая! Кем она была?
Хозяйка протянула руку и кончиками пальцев откинула со лба покойницы светлые пряди волос. При свете магического огонька четче стали видны извилистые линии татуировки на коже у самой линии волос. Один изящный завиток узора спускался на левый висок до самого уха – то есть, должен был спускаться, но удар, стоивший незнакомке жизни, пришелся как раз на это место.
- Видящая…
- Только что закончившая обучение, - добавила волшебница. – Линии еще яркие и свежие.
- Но почему? – вырвалось у Лаэмира. – Кому и зачем понадобилось убивать волшебницу?
Это не укладывалось у юноши в голове. Женщины, наделенные магическим даром, неприкосновенны. И причинить вред хотя бы одной… За что? На ум пришла та встреченная им на тропе волшебница. А если бы кто-то осмелился причинить вред ей? Какое счастье, что он тогда проезжал мимо и своим присутствием невольно спас её жизнь?
Хозяйка Сапфирового Острова смотрела в лицо молодого рыцаря и видела отголоски его мыслей и чувств. Она почти слышала, что он думал и тихо качала головой. В отличие от этого мужчины, она кое-что знала. Вернее, знала почти все, но не хотела верить в то, что это – правда.
- Ты ведь еще не принял присягу? – промолвила волшебница.
- Н-нет, - запнувшись, ответил Лаэмир. – Но…
- У меня нет доказательств… пока нет, - поправилась она, - но я добуду их рано или поздно. Однако, ты к тому времени уже будешь Преданным. Ты ведь знаешь, что это означает?
- Да, - кивнул юноша. – Я учил текст и… мне в общих чертах рассказали, как будет проходить обряд.
- Хорошо, - Хозяйка встала с колен и направилась к выходу. – Став Преданным ты можешь оказаться перед трудным выбором – правда или клятва. Твоя собственная честь и честь Преданного – это не одно и то же. И ты можешь погибнуть, если попытаешься выбрать что-то одно…
- Что же мне делать? – растерялся Лаэмир.
- Не знаю. Во всяком случае, молчание может оказаться не самым худшим выходом, - она тихо прикоснулась одним пальцем к «третьему глазу» юноши, хотя и знала, что он вряд ли поддастся её внушению: - Молчи, как если бы немота сковала тебе уста!
- Клянусь, но…
- Ты поклялся! – строго напомнила волшебница. – Только что! И уже сам собираешься нарушить свою клятву?
Даже в вечернем сумраке было заметно, как он покраснел:
- Я только хотел спросить – но неужели мы не предадим тело… неужели мы бросим его вот так? Без обряда…э-э…похорон?
- Нет. Более того, - Видящая оглянулась на беседку, сделала короткий быстрый жест, и мертвое тело приняло прежний неприглядный облик, - сейчас мы оставим все, как есть. Нет тела – нет преступления, понимаешь, Преданный?
Его никто и никогда не называл так. И Лаэмир послушно кивнул.
Глава 5.
Темные тени сгустились под деревьями. Листва еще только раскрывалась, многие почки лишь начали набухать, и в парке всё было хорошо видно. Но тот, кто быстрым лёгким шагом пробирался к часовне, оставался невидим и неслышим. Даже мелкие зверьки – сони, мыши, ласки – шнырявшие тут и там, не замечали двуногое существо. Тот, кто крался в тишине ночного парка, умел, если надо, становиться незаметным.
Его глаза отлично видели в темноте – может быть, даже лучше, чем глаза орков, которых считают созданиями Мрака, ведь они живут в пещерах под землей. Ни один камень или ямка под ногами не остались незамеченными, ни одна ветка не помешала ему двигаться вперед.
Часовня черным силуэтом высилась в сердце парка. Не став проверять двери – и так ясно, что они заперты до рассвета – незнакомец запрокинул голову, изучая стену, а потом легко подпрыгнул. Руки и ноги почти сразу нашли точки опоры и, зажав в зубах кинжал, он ловко и быстро полез наверх, цепляясь за выступы барельефов пальцами рук и босых ног. Толстый ствол дуба закрывал его от случайных взглядов – он выбрал для подъема место как раз между стеной и стволом дерева.
Добравшись до окна, незваный гость выпрямил ноги, упираясь спиной в кору дерева, и осторожно просунул лезвие кинжала в щель между ставнями. Там не было никакой защелки или запора, и ставень поддался от легкого нажатия. Подхватив его двумя пальцами, взломщик осторожно повернул его и, резким рывком послав туловище вперед, словно змея, ввинтился в образовавшуюся щель, двигаясь с такой ловкостью и грацией, что это наводило скорее на мысли об оборотничестве и колдовстве, чем на ловкость и привычку.
Тихо пристроив ставень на место – но не до конца, чтобы в случае чего его можно было распахнуть одним тычком – незваный гость сполз по стене вниз.
Часовня была пуста и погружена во мрак. Только слабо мерцали и переливались внутренним светом несколько кристаллов, в определенном порядке разложенных на алтаре возле символа Ша-Ветра*. Глаза взломщика уже привыкли к темноте, но все равно вперед он двинулся с осторожностью, на ощупь выбирая путь.
(*Ша-Ветер – один из девяти Покровителей. Обычно «отвечает» за погодные условия.)
Подойдя к алтарю, он склонился над кристаллами. Зеленые раскосые глаза полыхнули отраженным светом. Охтайр колебался – он знал, что это за камни, но не мог угадать, какой именно ему нужен.
Он ещё размышлял, когда снаружи послышались тихие шаги. Потом с тихим шорохом приотворилась дверь…
Лунный луч упал на то место, где еще миг назад стоял денщик наследника, но того уже не было у алтаря. Он исчез мгновенно – только воздух вздрогнул, как от порыва ветра.
Стуча посохом об пол, Хозяйка Сапфирового Острова не спеша прошла между колоннами и рядами скамей. Лицо женщины выражало усталость и мрачные раздумья. Казалось, она не замечает никого и ничего, а шаркающая походка могла принадлежать древней старухе, но никак не могущественной волшебнице. Тупо глядя перед собой остановившимся взором, она направилась было к задней двери, ведущей в башенку-пристройку, но внезапно остановилась. Тонкие пальцы крепче стиснули посох, вторая рука скользнула в складки балахона.
- Кто здесь?
Тишина.
- Я знаю, что здесь кто-то есть, - произнесла женщина. – Я не вижу тебя, но догадываюсь, где ты прячешься. Назови свое имя, ты, стоящий за моей спиной!
Несколько секунд царила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием и стуком сердца. Потом тихо скрипнула половица. Обернувшись на звук, Видящая заметила, что от одной из колонн отделилась стройная тень. Мужчина был в облегающей тунике и узких штанах и двигался с грацией сытого хищника. Пристукнув посохом об пол, волшебница усилила исходящий от камня свет и узнала денщика наследника Раванира. Она часто видела его, тенью следовавшего за своим господином. Но сейчас посмотрела на нежданного посетителя, как впервые – этого рыцаря почти никогда не видели отдельно от его господина.
- Ты как сюда попал?
- Пришел, - пожал плечами тот, делая мягкий шаг в сторону. Женщина чуть развернулась, следя за каждым движением Охтайра.
- И зачем?
Зелёные глаза блеснули – словно изнутри на миг прорвался огонь.
- Я хотел предупредить...
- О чем?
- Вас хотят убить.
Это было уже интересно, а в свете последних событий – и ожидаемо. Но почему так быстро? За нею следили или тот юнец проболтался? Нет, он бы просто не успел…
- И кто же?
- Я.
Волшебница медленно опустилась на ближайшую скамью. Охтайр стоял перед нею.
- Ну, и почему же ты этого до сих пор не сделал?
Она всем существом ощутила, как напрягся её собеседник.
- Мне нужна помощь, - наконец, нехотя промолвил он.
- Вот как? – Видящая усмехнулась. – А с чего ты взял, что я стану помогать какому-то полукровке? Ты ведь полукровка, не так ли?
Мужчина опустил взгляд, изображая смущение, которого на самом деле не испытывал. Но ему не хотелось, чтобы эта старуха читала по его глазам, как по книге. Простые эльфы так не могут – его еще никто не сумел раскусить. Но она – волшебница. Она может многое.
- И как же, интересно знать, полукровка оказался включен в элитную когорту, куда принимают только избранных? – продолжала женщина, не обращая внимания на выразительное молчание собеседника. – Откуда ты вообще такой взялся?
- Это долгая история, - нехотя сказал он.
- А я никуда не спешу, - Хозяйка подвинулась и приглашающе похлопала ладонью по скамье. – Садись и рассказывай!
Мальчик проснулся от тихого толчка.
- Р-р-рс…
Он быстро сел, мгновенно собравшись. Рука сама сомкнулась на дубинке – его единственном оружии.
- Тс-с-с…
Сидевшая рядом на корточках лесная троллиха склонила голову набок, насторожив треугольное ухо. Её вывернутые наружу ноздри шевелились, ловя запахи. Затаив дыхание, мальчик замер, не сводя с неё заблестевших глаз.
Эта троллиха, лохматое, вонючее, грязное существо, закутанное в плохо выделанные звериные шкуры и вооруженная дубиной и камнем, была ему единственным близким существом на всем свете. Он ещё помнил, как пробудился на голой земле где-то на дне сырого оврага, дрожа от холода – и почувствовал на себе пристальный взгляд этого чудовища. Дикий страх сковал его тогда. Он заскулил и неожиданно обмочился, но троллиха не стала его есть. Она шумно обнюхала дрожащего ребенка, потом бесцеремонно сгребла его в охапку, забросила на плечо, как дикого зверя, и понесла.
Страх пришел позже, только через несколько дней. Поначалу мальчик дичился, вздрагивал от каждого шороха и шарахался от любого жеста в его сторону. Пару раз он пытался удрать из пещерки, куда принесла его троллиха, но самка выслеживала «дичь» по запаху и притаскивала обратно. В конце концов, он смирился и привык.
Мальчик бы не выжил в лесу той зимой, если бы не троллиха. Лесные тролли существа одинокие. Они сходятся вместе только для того, чтобы зачать детёныша. Самка потом растит малыша самостоятельно, и если удается встретить нескольких троллей это всегда одна такая самка и несколько еще не достигших зрелости малышей, зачатых в разное время от разных отцов. У этой троллихи, очевидно, младенец погиб недавно – ее отвисшие сосцы ещё были полны молока, и она пыталась давать найденышу грудь. Молоко было густым, каким-то соленым и сильно пахло зверем. Но это была жизнь.
К следующей весне он уже привык и к своей приемной «матери», и к пещерке под корнями старого дуба. Его одежда обтрепалась, и самка кое-как соорудила ему балахон из звериных шкур, скрепив их между собой травяными волокнами. Башмаки она плела из коры, набивая их изнутри сухой травой и птичьим пухом. Большую часть рациона составляли молоко из её грудей, орехи, почки липы, шишки и полупережеванное сырое мясо. Весной добавились свежая зелень, птичьи яйца, ягоды, грибы, рыба, лягушки – то есть все, что можно найти в лесу.
Дети быстро ко всему привыкают. Мальчик уже к концу первого года совершенно приспособился к жизни в лесу, а на второе лето и сам пробовал охотиться, сбивая палками и камнями птиц и ловя рыбок в ручейке. Троллиха с радостным ворчанием приветствовала любую его удачу.
На третий год молоко в её грудях ещё оставалось, хотя и не в таком количестве, как раньше. Но она упорно продолжала кормить своего странного «младенчика» и даже несколько раз прогоняла самцов-троллей, желающих с нею совокупиться. Инстинктом матери она догадывалась, что самец перво-наперво прикончит «неполноценного» ребенка, чтобы его мать поскорее зачала нового, здорового, уже от него. Однажды, спасаясь от домогательств одного тролля, они шли два дня без остановки, не тратя времени даже на то, чтобы напиться и опасаясь справить нужду, чтобы по этим меткам их не настигла погоня.
На новом месте им пришлось долго искать новую пещерку, где можно если не перезимовать, то хотя бы просуществовать какое-то время, пока не подвернется жилье получше. Но эти места оказались обитаемы.
Поблизости жили разумные существа. Однажды, отправившись к берегу реки, чтобы поискать утиных яиц, мальчик увидел на той стороне всадников.
И все вспомнил.
Осенняя ночь пять с половиной лет назад… чужие всадники…нянька-орчиха с разрубленной головой… мать, стоявшая на коленях в окружении вооруженных мужчин-эльфов… «Смотри! Запоминай!»
Ровилар…
В тот день он долго плакал, уткнувшись лицом в волосатую грудь троллихи, а она ворчала что-то себе под нос, гладила его по грязным спутанным волосам и пыталась дать сосок. Молока там совсем не осталось, выжать удалось всего несколько капель, но это было всё, что могла она дать своему странному приемышу.
А еще через несколько дней их разбудили. И обострившимся инстинктом хищника мальчик понял, что это пришли охотники.
- Д-ди-ди та! – самка махнула ему рукой, показывая, что он должен немедленно убраться подальше.
Их новое логово было в овраге – самка и мальчик в четыре руки вырыли на склоне приличную нору, достаточно глубокую, чтобы лежать на дне, обнявшись и прижавшись друг к другу. Она была не слишком глубокой – к зиме ее ещё предстояло углубить, расширить, немного приподнять потолок и набросать на пол листьев и веток, чтобы устроить ложе. Пока годилось и это, и мальчик послушно отполз к задней стенке, сжимая свою палку так, что побелели костяшки пальцев.
Земля хорошо передавала звуки – он сразу услышал и лошадей, и собак, и сжался в комок, втягивая голову в плечи. Потом зарычала самка, выскакивая навстречу охотникам.
Рев… Рычание… Визг раненого пса… Резкий крик-команда…
Мальчик закрыл уши руками, зажмурился, пытаясь вжаться в земляной пол, чтобы не слышать криков и воплей издыхающей самки. Но что-то сильнее страха вдруг сорвало его с места. Не помня себя, он выскочил из пещеры и бросился к троллихе, обхватил руками утыканное стрелами еще теплое тело, давясь слезами…
Эльфы-охотники стояли над ним, не веря своим глазам.
- Так вот почему она не убегала! Детеныш!
- Добить тварь!
- Погоди! Его волосы!
- А ну-ка…
Мальчика схватили за грязные отросшие космы, заставили поднять зареванную мордашку. В ярко-зеленых глазах страх мешался с ненавистью. Оскалившись, он вцепился зубами в державшую его руку.
- Звереныш! – эльф стряхнул его, сгоряча пнув ногой, но его удержали свои же:
- Не стоит! Наверное, она украла младенца в каком-нибудь селении. Они часто так делают… Заберем его с собой.
Мальчик сопротивлялся, кусаясь и отбиваясь, и его пришлось связать. Страх перед незнакомцами смешался со страхом встретиться с теми воинами, которые убили ту, первую его, настоящую мать. Он бился, пока совсем не обессилел, покорившись судьбе.
Но ему повезло. Это оказался совсем другой замок и совсем другие эльфы, которые ничего не знали о том, что произошло с его родным домом много лет тому назад.
Война на Архипелаге еще продолжалась, но откатилась дальше к востоку, а здесь выжившие понемногу начали налаживать мирную жизнь. Где-то до сих пор шли бои, где-то орки осаждали замки, а тут заново отстраивались разрушенные дома, домой возвращались прятавшиеся по лесам мирные жители. Война оставила много вдов и сирот, и в замке, куда попал маленький лесной приёмыш, воспитывалось несколько осиротевших эльфят.
Маленький дикарь поначалу шарахался ото всех, даже не пытаясь высунуть нос из комнатки, в которую его поместили. Он царапался и кусался, пока его пытались отмыть, постричь и привести в приличный вид. Прошло несколько дней прежде, чем он успокоился. Но лишь два месяца спустя окружающие впервые услышали его голос. Дважды сирота, он постепенно оттаял, начал общаться с другими эльфами, назвал свое имя – Охтайр – но близко так ни с кем и не сошелся.
- Вот, значит, как, - промолвила Видящая, когда денщик наследника закончил свой рассказ.
- Меня дразнили троллёнком, - продолжал тот ровным голосом. – Взрослые ничего не говорили, но дети сами решили, что я – сын троллихи и эльфа. Каких только гадостей я не наслушался! Дети – самые жестокие существа на свете. Я ненавидел их всех. Меня пытались бить – поодиночке и всей кучей. Я вечно ходил с синяками и держался в стороне. Полукровок ненавидели с особенной силой – Смутные Века оставили их так много… Днем я держался подальше ото всех, а ночами повторял единственное имя, которое запомнил: «Ровилар… Ровилар… Кузен Ровилар…»
- Ты хотел его найти, - произнесла Видящая. – И ты его нашел. Ты хочешь мести? Ты – Преданный, поклявшийся защищать жизнь и честь семьи Наместника? Ты понимаешь, в какую ловушку загнал себя?
- Это не ловушка, - Охтайр оставался спокоен и уверен в себе, словно это не с ним происходили в детстве все эти ужасные вещи. – И никто не говорит о мести. Я был тогда слишком мал, чтобы всерьез задумываться о том, чтобы отомстить. Слишком мал, слаб, глуп… и озабочен совсем иными вещами. Я думал только о том, как бы выжить. Что такое «месть», я узнал уже подростком, когда пытался мстить тем, кто меня дразнил и унижал в приюте. Тогда же я узнал значение слова «кузен» и стал потихоньку пытаться узнать, есть ли где-нибудь на свете эльф Ровилар, у которого во время Смутных Веков погибла кузина, имевшая ребенка. Искал – и нашел.
- И что ты теперь будешь делать?
Охтайр стиснул кулаки, заиграл желваками на резко очерченных скулах:
- Я хочу занять то место, которого меня лишили. Только и всего. И в этом мне нужна ваша помощь, госпожа!
Старая Хозяйка тихо хмыкнула. Как много событий всего за один короткий день! Завтра начинается празднование новогодия. А тут еще этот труп…
- Мне надо подумать, - промолвила она.
Дехтирель чувствовала себя просто отвратительно, а должна быть счастлива.
С утра ярко светило солнце, было по-летнему тепло, и легкий ветерок навевал приятную прохладу и колыхал пестрые знамена, которыми была украшена турнирная арена. Зрители располагались на двух трибунах, стоявших друг напротив друга. Там были установлены скамьи, застеленные льняными полотнищами. В центре одной из трибун был устроен отдельный помост, где установили кресла для семьи лорда-Наместника и почетных гостей. Полотняный навес закрывал их от яркого солнца.
Сам лорд Ровилар Сапфировый сидел в середине. По левую руку от него устроилась леди Аннирель, вертевшаяся, как на иголках и шепотом раздававшая последние указания. Место справа досталось его наследнику, а слева, сразу за леди Аннирель, было установлено кресло для Дехтирель. Таким образом, между братом и сестрой сидели двое.
Но и этого оказалось мало – Рави заставили взять с собой леди Шанирель Изумрудную, рядом с которой развалился, закинув ногу на ногу, молодой, недавно женившийся Наместник Шандиар Изумрудный. А соседом самой девушки оказался Эльтанар Нефритовый. Ну, что за невезение!
То и дело посматривая в сторону брата и прислушиваясь, как он любезничает с леди Шанирель и её братом, Дехтирель изводилась от ревности. Ночь она плохо спала и все думала о Рави. Несколько раз девушка уже почти порывалась пойти к нему в комнату, но её удерживало то, что вокруг много гостей. Вот ведь она дурочка! Когда брат был свободен, играла в недотрогу, разрешая разве что в щеку поцеловать да за руку подержать, когда никто не видит. А теперь, стоило появиться гостье с Изумрудного Острова, как сразу воспылала страстью. Потеряла почти две недели времени! Рави про нее и думать, наверное, забыл! Вон как любезничает с этой… Ох! Упустила она его! Упустила!
Задумавшись о своём, Дехтирель сама не заметила, как её рукой завладел Эльтанар Нефритовый. Пользуясь тем, что молодая волшебница не спешит вырываться, он гладил и мял тонкие пальцы, а потом осмелел настолько, что свободной рукой обнял за талию.
- Вы такая напряженная, - шептал он. – Что с вами? Сейчас праздник, надо веселиться!
- Мне не до веселья, - пробормотала Дехтирель, думая о брате.
- Но ведь все вокруг веселятся! Как можно в такой день быть несчастной?
- Можно…
- Это неправда! – горячо воскликнул Эльтанар. – Вам просто скучно. Но вот-вот начнется турнир, и вы сразу развеселитесь. Это такое незабываемое зрелище!
- Что? – девушка в упор взглянула на своего кавалера.
- Турнир, - хлопнул он ресницами.
- Зрелище?
- Да! А вы разве не знаете…
- Нет. Я никогда не была на турнирах.
Это была чистая правда. Когда была девочкой, Дехтирель не ходила смотреть на поединки рыцарей – родители считали, что не всякое зрелище полезно для ребенка. Потом у нее обнаружился Дар, и она покинула родной дом на много лет. А в Обители, где она жила до недавнего времени, подобные развлечения не были в почете. Волшебницы не умели так веселиться. Лишь иногда боевые магички устраивали поединки, но это были лишь показательные выступления, которые предназначались скорее для обучения молодежи. Они больше походили на танцы с оружием, чем на настоящие схватки.
- Ого! – глаза у Эльтанара стали круглыми, как блюдца. – Значит, вы не умеете владеть никаким оружием?
- Никаким.
- И очень плохо! – категорично воскликнул он. – Каждый должен уметь владеть оружием! Так говорит моя матушка… Вот что, - он даже подпрыгнул на месте, настолько эта мысль показалась ему интересной, - вы должны непременно познакомиться с моей матушкой. Но это не сейчас, это потом.
- Когда?
- После турнира. Моя мать, леди Ганимирель, скоро выйдет на поле. Она будет принимать участие в меле. Здорово, правда?
- Что?
- Ну, она будет сражаться! Вам никогда не хотелось поучаствовать в бою?
- Нет, - отрезала Дехтирель, жалея уже, что поддержала этого болтуна разговором.
- Очень жаль. Тогда вам тем более стоит поближе познакомиться с моей матерью. Ручаюсь, после беседы с нею вы перемените свое мнение.
- Сомневаюсь, - процедила девушка.
Настроение испортилось окончательно. Этот несносный Эльтанар вовсю принялся хвалить свою мать, и сидевший с другой стороны лорд Глессиар поддакивал сыну. Если бы могла, Дехтирель сбежала от этой парочки, куда глаза глядят. Смех леди Шанирель резал слух, как нож.
В это время чья-то рука мягко легла ей на плечо, выбрав, как назло, то место, где тонкая ткань немного сползла вниз, приоткрыв больше, чем нужно.
- Ну, не надо дёргаться, - шепнул знакомый мурлычущий голос денщика Охтайра. – Будьте спокойны, внимательны и собранны.
- Я спокойна, - шепотом огрызнулась молодая волшебница.
- О да. Факел в бурю перед вами – просто угли, присыпанные пеплом… Смотрите внимательно и не пропустите все самое интересное!
- Вот-вот, - подхватил со своей стороны Эльтанар. – Сначала – меле, потом победитель выберет Королеву Любви и Красоты… Как думаете, кто ею станет? Леди Шанирель или та дама в кремовом наряде с розами… никак не могу запомнить ее имени!
- Леди Аннирель, Мастерица Развлечений и родственница Наместника, - подсказал сыну лорд Глессиар. – Но, скорее всего, выбор падёт на Шанирель Изумрудную.
- Почему? – против воли заинтересовалась Дехтирель, чувствуя новый укол ревности.
- Я понимаю, миледи, что в присутствии одной девушки не расточают похвалы другой, - улыбнулся Наместник Нефритовый. – Но что-то мне подсказывает, что она рано или поздно станет вашей родственницей. Шандиар прихватил сюда сестру не просто так…
Дехтирель сжала кулаки. Если бы могла, она бы вцепилась этой девице в волосы. Но мягкая рука на плече внезапно стала твердой, как латная перчатка.
- Ты прекрасна, - рука ожила и переползла ей на шею, мягко погладив, отчего по спине от затылка до ягодиц девушки прошла волна сладкой истомы. – Люблю, когда ты злишься…
- Я тебя ненавижу, - сквозь зубы процедила девушка. – Я тебя уничтожу…
- Ничего, - он наклонился, чуть коснувшись губами мочки её уха, - у тебя, - второй поцелуй обжег шею, - не получится… Я живучий!
С этими словами Охтайр отошел к креслу наследника Наместника и замер там – спина прямая, руки по швам, - идеальный телохранитель. Но даже в такой позе, с каменным лицом, казалось, он излучает презрение и насмешку.
До начала турнира оставалось всего ничего, а в палатке, над которой реял стяг с эмблемой Преданных – на белом фоне ярко-синий граненый камень – шестеро Преданных в дюжину рук одевали новичка.
Лаэмир пребывал в состоянии оцепенения. Он до сих пор не мог отойти от церемонии, которая совершилась каких-то полчаса назад.
…Присягу пришлось принимать спешным порядком – просто потому, что в самый последний момент выяснилась одна неприятная подробность – оказывается, от когорты в турнире могут выступать только те легионеры, которые уже принесли клятву верности. То есть, либо сию минуту принимать новичка в элиту, либо выставить вместо него кого-то другого. Последнее слово оказалось именно за Преданными, ибо все они считались братьями. И все, как один, высказались за то, чтобы, не теряя времени, принять Лаэмира в свои ряды.
Юноша смутно помнил начало обряда. Напевную молитву Видящей Хозяйки, благословлявшей собрание, четкий, как на параде, чеканный шаг легионеров в парадных мундирах и белоснежных плащах, скрепленных пряжками с сапфирами. Мастер Оружия держал Лаэмира за локоть, пока его новые братья выстраивались для приветственной церемонии. Остальные новички, которые не участвовали в меле и должны были принести клятву верности чуть позже, после праздников, смешались с толпой немногочисленных зрителей. Юноша был один против всего мира. Он чувствовал обращенные на него взгляды, но один – взор Видящей – обжигал, как раскаленное железо. «Ты обещал молчать! Молчи, как если бы немота сковала тебе уста!»
Помнил он и то, как прошел между двумя замершими колоннами своих будущих братьев. Шагал и избавлялся от одежды, преодолев последние несколько шагов нагим и босым, словно новорожденный. Обычно новички сутки до посвящения сидели в темноте, взаперти, и оставляли свои одежды там, под замком. Но, поскольку церемонию скомкали, решили обойтись без этого.
Возле Наместника стояли и женщины. Леди Аннирель хмурилась и то и дело озиралась по сторонам – она продумала все до мелочей, рассчитала план по минутам, а из-за этой церемонии весь четкий график может сломаться! На наготу новичка она едва взглянула – мать двух взрослых детей трудно чем-нибудь смутить. Гости, напротив, таращились во все глаза – особенно леди Наместницы с соседних Островов, ибо у них церемония принятия присяги от новых легионеров существенно отличалась от этой. Супруга лорда Глессиара Нефритового едва ли не ощупывала каждый его мускул взглядом, одобрительно покачивая головой. А леди Ллиндарель Изумрудную, кажется, интересовало лишь то, что находится ниже пояса. Во всяком случае, на лицо неофита она не взглянула ни разу.
Рави вышел вперед, и Лаэмир опустился перед ним на колени, вложив руки в протянутые ладони наследника.
- Здесь и сейчас я, Лаэмир из Дома Линнестар, припадаю к тебе, - зазвучали слова клятвы. – И присягаю быть тебе слугой и братом, мечом и щитом, совестью и честью. Моя жизнь в твоих руках. Моя честь – в твоих словах. Моя совесть – в твоих делах. Нет у меня отца – позволь звать тебя отцом, слушать и почитать, как отца. Нет у меня братьев – позволь тех, кто служит тебе, называть братьями. Нет у меня цели в жизни – дай мне ее. Нет у меня своего пути – пошли меня в дорогу. Именем Покровителей обещаю и клянусь служить тебе словом и делом, разумом и чувствами, честью и совестью, до смертного часа. Никто никогда да не разрешит меня от этой клятвы. Убей меня, если я предам тебя, ибо я – Преданный слуга твой.
- Встань, Лаэмир, - Рави слегка сжал его пальцы. – И прими знак служения своего.
Двое слуг быстро поднесли жаровню, на которой рдел, ожидая своего часа, железный прут с насадкой клейма. Наследник осторожно протянул руку. Ему не первый раз приходилось проводить эту церемонию за последние пять лет – когорта ведь обновилась более, чем наполовину! – но он всё равно каждый раз волновался, как впервые.
Пальцы крепко стиснули деревянную рукоять. Лаэмир не сводил глаз с приближающегося прута. Он не должен шевельнуться, не должен издать ни звука, как бы больно ему ни было.
- Прими сей знак служения своего и будь тверд духом и крепок телом всегда, как в этот миг.
Юноша стиснул кулаки, впиваясь ногтями в ладони, сжал зубы, чтобы ни криком, ни стоном не выдать себя. Очень хотелось отстраниться – его ведь никто не удерживал – но нельзя шевелиться. Преданный должен верить своему командиру и принимать из его рук все – награды и наказания, боль и страдания, если надо. Но короткий стон всё-таки сорвался с его губ, когда железо коснулось кожи. Клеймо успело немного остыть, и Рави надавил чуть сильнее, чем полагалось, чтобы след был четче.
Убрав, наконец, железный прут в сторону, наследник протянул неофиту меч, как символ его служения. Как во сне, чувствуя разливающуюся по телу боль, Лаэмир поднял руки, принимая оружие.
А потом чьи-то руки подхватили его под локти, помогая встать…
И вот он уже в палатке, и его новые братья помогают новичку облачаться перед боем. Одни подавали одежду, другие держали наготове части турнирного доспеха и оружие. Сам Доннар помогал натянуть тунику.
- Тебе это не помешает сражаться? – поинтересовался он, имея в виду свежий ожог.
Лаэмир поморщился. Сразу после обряда, когда знатные гости разошлись – вернее, умчалась леди Аннирель и едва не волоком утащила за собой остальных приглашенных, ибо они опаздывали к началу турнира, - Видящая смазала рубцы целебной мазью и туго-натуго забинтовала – больше для того, чтобы не испачкать остальную одежду. Сейчас под повязкой не ощущалось ничего – ни боли, ни жара.
- Нет, - ответил он. – Кроме того, я – Преданный. Если вместо меня на бой выйдет другой, значит, я слишком слаб, чтобы защищать себя самому. Какой же тогда из меня защитник? Выходит, и свою клятву я тогда приносил зря?
- Золотые слова, - Доннар с чувством хлопнул его по плечу.
Остальные легионеры выразили полное согласие. Даже вертевшийся тут же слуга-альфар – и тот закивал головой, присоединяясь к общему мнению, но не смея высказаться вслух.
В это время в палатку заглянул Мастер Оружия.
- Что я вижу? – прошипел он. – Через две минуты построение, а из вас половина не одета! Где доспехи? Где оружие?
Преданные вытянулись по стойке «смирно».
- Виноват, - за всех ответил Доннар, как самый старший по возрасту. – Помогали младшему брату.
Мастер Оружия посмотрел на краснеющего от смущения Лаэмира.
- Я их не просил, - пробурчал юноша. – Они сами…
- Ладно, - смягчился наставник. – Но построение пропустить вы в любом случае не имеете права. А оно вот-вот начнется. Я пришлю к вам пару ребят, чтобы помогли самим помощникам!
С этими словами он вышел, а в палатке засуетились, подавая друг другу наручи, подкольчужные рубашки, войлочные подшлемники, помогая застегивать поножи и панцири. Двое вошедших Преданных только увеличили суматоху, ибо Доннар, упакованный в доспехи лишь ниже пояса и щеголявший пока в одной нижней тунике, хотел сперва во что бы то ни стало помочь новичку одеться, а уж потом облачаться самому.
Но, несмотря на путаницу, суету и перебранки, когда в следующий раз Мастер Оружия заглянул в палатку, все семеро участников стояли перед ним навытяжку в полном доспехе.
- Вот это другое дело! Пора!
Участники меле располагались в палатках с двух сторон, на противоположных концах турнирной арены. Ожидая сигнала к началу, они двумя группами собрались у своих палаток. Длина турнирной арены была почти полсотни махов*, и всадники, привставая на стременах, силились рассмотреть своих будущих противников. Такие групповые схватки устраивались почти на каждом турнире, являясь его неотъемлемой частью наряду с турниром лучников и состязаниями копейщиков, но далеко не каждый раз противниками оказываются рыцари с соседних Островов. И уж тем более, далеко не каждый раз в турнире принимают участие Преданные. Шепотом из уст в уста передавалось сообщение, что и с той стороны тоже выступают Преданные – Нефритовые Бусы Наместника Глессиара точно заявлены – и рыцари силились угадать, кто из них кто.
(*Мах – мера длины, равная примерно размаху рук взрослого мужчины.)
Но приходилось ждать официального открытия турнира.
Взревели трубы. Чистый пронзительный звук прокатился над турнирной ареной, спугнул с деревьев птиц. Лорд-маршал турнира – эту роль взял на себя супруг леди Аннирель – в сопровождении двух герольдов выехал на поле и поравнялся с трибуной для почетных гостей.
- Великолепные лорды-Наместники! Высокие лорды и леди! Благородные господа! – крикнул он. – Лучшие из лучших собрались здесь, чтобы приветствовать вас и своей доблестью доказать вашу славу! Сегодня самые отважные воины будут сражаться между собой, и победителю, тому, кто покроет себя наибольшей славой, будет дарована честь объявить королеву любви и красоты и увенчать ее голову золотым венцом!
- Ах, как жаль, что мне нельзя выступать в меле! – тут же вздохнул Эльтанар и еще сильнее стиснул руку Дехтирель. – Уж будьте уверены, я бы сделал всё, чтобы победить и возложить венец Королевы Любви и Красоты на ваше чело!
- Да, - кивнул его отец. – Но, поскольку ты в турнире не участвуешь, скорее всего Королевой Любви и Красоты будет объявлена либо леди Аннирель, как ближайшая родственница Наместника, либо, что вероятнее всего, Шанирель Изумрудная, как возможная невеста лорда-наследника.
Дехтирель едва не застонала от досады. Что же делать? Может ли она помешать этой свадьбе? Вряд ли! Отец никогда не допустит, чтобы сестра вышла замуж за брата. Это противоестественно. Да и любит ли ее все еще Рави? Он же не сводит глаз с этой девушки, а на изнывающую от ревности сестру даже не смотрит. Зачем она ему отказывала в близости? Она поняла, что любит брата - жаль только после того, как между ними встала соперница.
- Дозвольте начать? – тем временем поинтересовался маршал.
Лорд Ровилар переглянулся с леди Аннирель. Та кивнула головой – все шло в соответствие с планом мероприятий.
- Дозволяю!
Снова взревели рога. И под эти звуки две колонны бойцов двинулись навстречу друг другу.
Трибуны взорвались приветственными криками. Сине-белые плащи Преданных и их покрытые синей эмалью доспехи были очень хорошо заметны на фоне разномастных панцирей, шлемов и кольчуг остальных бойцов. Среди группы их противников тоже были представители войсковой элиты – рыцари в изумрудно-зеленых плащах открывали шествие, неся стяг своего Острова, а золотисто-бурые Нефритовые Бусы замыкали шествие. Где-то среди них затерялись трое добровольцев с Рубинового Острова и парочка простых гостей, не Преданных, кому просто захотелось подраться на турнире.
Проезжая мимо трибуны, где восседали Наместники, обе стороны склоняли стяги, салютовали мечами и копьями. В ответ им летели ленты, цветы, раздавались приветственные возгласы. Лорд Шандиар помахал рукой рыцарю, ехавшему рядом со знаменосцем, и послал ему воздушный поцелуй. Рыцарь приподнял забрало. Это была леди Ллиндарель, недавно ставшая Наместницей.
- Вон! Вон, смотрите! – Эльтанар вскочил с места, дернув за руку Дехтирель, чтобы она тоже поднялась. – Вон она, под стягом! Это моя матушка, леди Ганимирель! Мама, мы здесь!
Наместница Нефритовая была старше жены лорда Шандиара – у нее было четверо сыновей, трое из которых сейчас остались дома. Она была умелой воительницей и держалась спокойно и уверенно. На крики старшего сына леди Ганимирель лишь покачала головой, и юноша опустился обратно в кресло, надувшись.
- Она нам даже не помахала, - пожаловался он. – А я так хотел вас познакомить…
- Ничего, у тебя еще будет такая возможность, - ответил его отец. – После турнира.
Сама Дехтирель не произнесла ни слова. Ей вообще не хотелось знакомиться с кем бы то ни было. Особенно если эта женщина претендует на роль ее свекрови. Если не за Рави, то лучше она вообще не пойдет замуж. В конце концов, она – волшебница и может отказаться от свадьбы!
Описав круг почета, две группы всадников выстроились на противоположных концах поля. По традиции, сейчас должно было состояться небольшое показательное выступление.
Напротив ложи, где сидели почетные гости, посреди трибуны был установлен помост, на который сейчас взошла Хозяйка Острова. Дехтирель застонала сквозь стиснутые зубы, увидев соперницу. С того злосчастного утра они не виделись – последние дни подготовки к празднику выдались суетливыми, - но сейчас ей показалось, что волшебница смотрит прямо на неё. Девушка отвернулась, бросив взгляд на невозмутимого, равнодушного, как каменный столб, Охтайра.
«Это ты виноват! – подумала она. – Ты обещал, что заткнешь ей рот, а сам ничего не сделал! У тебя было почти двое суток! Ненавижу!»
Но вскоре она отвернулась – смотреть на наглого денщика было невозможно без того, чтобы хоть краем глаза не замечать Рави и его вроде бы как нареченную невесту Шанирель Изумрудную. А эту пару Дехтирель хотелось видеть вместе меньше всего.
Тем временем, Хозяйка взмахнула руками и тихо запела. Мелодия была простенькой, слова наверняка хорошо слышали лишь те, кто сидел непосредственно возле помоста, но у всех на трибунах и на поле защемило сердце от сладкой грусти и предчувствия чего-то необыкновенного.
Начинается
Новое утро.
Ночь уходит,
Прощаясь с миром.
Плачет ночь
Медвяной росою.
Чашу пьют
Деревья и травы…
День рождается
В крике солнца,
Свет приносит
И боль уходит.
Плачет ночь,
Уходя из мира.
Пьют вино
Деревья и травы…
Не прекращая пения, Хозяйка закружилась в танце, и с каждым взмахом ее рук с пальцев срывались разноцветные искорки. Одни падали на помост, трибуны и даже долетали до поля, где превращались в цветы. Другие взмывали вверх, к солнцу – и уже на лету становились птицами с диковинным переливчатым оперением. Третьи принимались бестолково метаться вокруг волшебницы, словно разноцветный ореол – и зрители, как ни следили, затаив дыхание, не успели заметить миг, когда вместо цветных искорок над цветами запорхали крупные бабочки.
Хозяйка все танцевала. Музыка уже лилась откуда-то сверху – ее слагало пение птиц. Оно становилось всё звонче и сильнее, и всё быстрее плясала волшебница. Уже трудно было уследить за отдельными движениями, и вдруг яркая вспышка заставила всех невольно вздрогнуть и ахнуть – на помосте танцевали, в точности повторяя движения друг друга, две Видящие.
Оказавшись на краю помоста, одна из них вдруг взмыла в воздух и продолжила танец в полете. А вторая упала на колени, простирая ввысь руки, словно в мольбе. Пальцы рук непрерывно двигались, губы быстро что-то шептали, и из ничего стали возникать крошечные облачка. На них наступала, танцуя, женщина, а бабочки и птицы устремились к ней, окружая пестрым красочным кольцом.
Сначала никто не заметил, что стало вдруг темнеть. Зрители опомнились, лишь когда порыв ветра колыхнул стяги. Огромная туча наползла на солнце, закрыла полнеба. На фоне ее темно-сизого, с черными прожилками брюха еще какое-то время продолжался танец волшебницы…
А потом грянул гром и наступила тьма.
Сначала всем показалось, что они ослепли, но потом небеса осветил золотой прочерк молнии, а еще миг спустя на землю хлынул ливень.
Веселые возгласы и смех сменились криками и женским визгом. С утра светило яркое солнце, трибуны ничем не были защищены от непогоды, и большинство зрителей сразу вымокли до нитки. На местах для почетных гостей дело обстояло немного лучше – там их закрывал от непогоды какой-никакой полог. Он пока сдерживал большую часть воды, но она вся сливалась к середине, которая стала опасно прогибаться.
- Берегитесь!
Крик леди Аннирель немного запоздал – ткань не выдержала тяжести воды и порвалась, окатив всех сидящих, как из ведра.
Дехтирель вскочила сразу, едва погас свет. Она метнулась бежать, сама не зная куда – ее внезапно охватило предчувствие чего-то страшного. Девушка кинулась прочь – и попала в чьи-то сильные крепкие объятия. Мужчина крепко и властно прижал ее к себе, лишая возможности сопротивляться, и жадно поцеловал.
Но Дехтирель и не думала вырываться. Только он, ее любимый брат, воспользовавшись минутой суматохи, прорвался к ней, чтобы ободрить и утешить. Она с восторгом ответила на поцелуй, чувствуя, что тает в этих сильных мужских руках. О, Покровители, как это хорошо! Ласкаясь, уже мечтая о продолжении, она неумело, но жадно зашарила руками по телу мужчины, и поцелуй прервался. Сладкие губы скользнули по щеке, и знакомый голос промурлыкал ей в самое ухо:
- Ого, какая ты развратная!
- Нет, - шепотом вскрикнула Дехтирель, пытаясь отстраниться.
Но в этот миг порвался наполненный водой полог, и всех обдало брызгами. Девушка отчаянно завизжала, и Охтайр крепче облапил ее, закрывая спиной и плечами от полившейся сверху воды. На них никто не обращал внимания. Денщик легко мог бы, пользуясь темнотой, задрать подол дочери Наместника – все были заняты только собой и не смотрели по сторонам.
- Что происходит? Откуда вода? – раздавались крики. – Я ничего не понимаю!.. Я вся промокла, помогите кто-нибудь!.. Где Видящая? Почему она ничего не предпринимает?
- А, в самом деле, почему? – дыхание Охтайра пощекотало ей щеку, и у Дехтирель подвернулись колени. Чтобы не упасть, она вцепилась в мокрый мундир денщика.
- Я не знаю…
- Может быть, потому, что у нее нет вот этого?
В темноте девушка почувствовала, как он оттягивает ей ворот и запускает под платье какой-то округлый холодный и твердый предмет. Мокрая одежда неприятно липла к телу, и наглец воспользовался этим, чтобы пошарить по ее груди. В другое время Дехтирель отхлестала бы его по щекам, но сейчас девушку слишком интересовал странный предмет.
- Что это? – ее дождавшись, пока он наконец уберет свои лапы, она сама полезла за пазуху и извлекла тщательно обработанный кристалл.
- Амулет погоды, что же ещё?
- Ты его украл? – чуть не взвизгнула Дехтирель.
- Нет, - совершенно серьезно ответил денщик. – Хозяйка вручила мне его сама, с поклонами и заверениями в вечной любви и дружбе.
- Но что мне с ним делать?
- А вот это не моя забота, - пожал плечами Охтайр. – Я дал тебе в руки оружие – но я не обещал, что научу им пользоваться.
Девушка стиснула амулет в руках. Камень был холодным, но она знала, что внутри его бушует огонь – он заключал в себе мощные чары, и надо было лишь разбудить их. «Я волшебница. У меня всё получится!» - сказала она себе и шагнула вперед.
- Успокойтесь и внемлите мне, лорды и леди! – зазвучал её звонкий голос. – Наша Хозяйка не может справиться с теми силами, которые вызвала к жизни. Но я сделаю это за нее!
Стиснув камень в кулаках, Дехтирель сосредоточилась, пытаясь активировать его и заставить работать. Она не знала, что и как надо делать – или забыла от волнения – но тьма стала постепенно рассеиваться. Одновременно стал слабеть и дождь, и к тому времени, как окончательно посветлело, он превратился в мелкую изморось. Мокрые, встрепанные зрители топтались у своих мест, не решаясь садиться на насквозь промокшие скамьи. Турнирное поле было покрыто лужами и превратилось в жидкую грязь. Хозяйка Сапфирового Острова, как изваяние, стояла на коленях, уронив руки. Она казалась ко всему безучастной, но ее глаза из-под полуопущенных век зорко следили за трибуной для важных гостей. Вернее, за одним из мужчин.
Вот он подошел сзади, положил руки на плечи её молодой и сильной соперницы. То есть, никакая она не соперница – пустышка, уверенная в своей гениальности, - но на деле все должно выглядеть именно так. Его руки лежали на девичьих плечах уверенно, как на рукояти обнаженного меча. Вот один палец шевельнулся. Пора…
Быстрый ветерок, налетевший откуда-то, разогнал облака. Проглянуло солнце. Под его лучами стали нагреваться скамьи, сохнуть одежды лордов и леди, на глазах уменьшались лужи на турнирном поле. От доспехов рыцарей и крупов их коней валил пар. Вылетевшая откуда-то бабочка была встречена громким смехом. Все постепенно успокаивались.
Наконец, порядок был восстановлен. Двое Преданных увели с помоста Хозяйку. Она шла спокойно, не глядя по сторонам, и не выглядела подавленной, раздосадованной или опечаленной. Ей было все равно, и многие гадали, что это означает. Зато на ее победительницу взирали со смешанным чувством удивления и благоговения. Немногие знали, что дочь Наместника много лет прожила в Обители Видящих, и теперь эта новость передавалась из уст в уста.
Лорд Шандиар Изумрудный с чувством хлопнул по плечу Рави:
- Сестра-волшебница – это хорошо! У моей Ллиндарель двоюродная сестрица тоже недавно отправилась в Обитель. Это так здорово – своя волшебница…
- Да уж, - наследник покосился на девушку. Он догадывался, что ее победа отнюдь не случайна. Не зря рядом отирается его собственный денщик, довольный, как нализавшийся сметаны кот!
Маршал турнира проскакал из конца в конец турнирного поля и объявил, что, хотя земля и пока не просохла полностью, откладывать меле не придется, и схватка состоится. Другой вопрос, что остальные бои сегодня устроить уже не получится, и парные поединки, а также турнир лучников, придется перенести на другой день – из-за непредвиденных обстоятельств на них уже не остается времени. Леди Аннирель скривилась, как от зубной боли, но вынуждена была смириться.
Две группы всадников с разных сторон выехали на поле навстречу друг другу. Зрители снова разразились приветственными криками. В ожидании начала поединка стороны рассматривали своих противников. Защитники Сапфирового Острова выступали под ярко-синим стягом, расшитым серебряными и лиловыми нитями. У команды гостей стягов было два – травянисто-зелёный от Изумрудного Острова и нефритово-желтый от их соседей.
- Напоминаю, - маршал проскакал вдоль переднего ряда, - основное правило турнира – всего лишь захватить знамя противника и удержать на какое-то время. Запрещено убивать и калечить лошадей. Запрещено убивать знаменосца. Запрещено драться голыми руками. Потерял оружие – ты проиграл и выбываешь из боя. Запрещено добивать упавших с коня противников. Запрещено также наносить удары в спину и вообще под запретом смертельные удары…
- Это почему еще? – поинтересовался кто-то. – Раньше же было можно!
- Сегодня в меле принимают участие две женщины, супруги Наместников Нефритового и Изумрудного, - объяснил маршал. – Убийство любой из них повлечет за собой войну между нашими Островами.
- А в плен можно брать? С целью получения выкупа? – последовал новый вопрос.
- Только если противник остался без оружия. Напоминаю еще раз – сегодня целью является всего-навсего захват знамени.
- А собственное знамя отбивать можно? Если его захватили?
- Можно, но только до тех пор, пока оно находится на арене. Если его успели вынести с поля – все, вы проиграли.
- Их два, - прогудел Доннар из-под шлема. – Это и хорошо, и плохо.
- Что такое? – напрягся маршал.
- У них два знамени. У нас – только одно, - спокойно объяснил Преданный. – Хорошо то, что для защиты они будут вынуждены разделить свои силы. А плохо то, что им будет легче захватить одно наше знамя, пока мы будем гоняться за их двумя.
Маршал обернулся на строй противника. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что рыцарь прав.
- У вас есть пара минут, чтобы придумать выход из ситуации, - промолвил он и поскакал на противоположную сторону, чтобы сообщить сборной соседних Островов правила боя.
Но Преданные зря волновались. Они ещё только пустились в обсуждения, что делать, как к отряду подъехал Мастер Оружия. Он был без доспеха, только в короткой кольчуге и кольчужном капюшоне. Но в руке его был белый стяг Преданных с вышитым на нем сапфиром.
- Я тоже это заметил, - кивнул он в сторону двух знамен противника. – И, поскольку правилами боя знаменосцу запрещено сражаться, если только его жизни не будет угрожать непосредственная опасность, думаю, от моего присутствия равновесие не нарушится.
В сборной на той стороне тоже заметили этот маневр.
- Умно, - кивнула леди Ганимирель, заметив, что рядом с синим стягом появился еще и белый. – Я бы сделала то же самое. А вы?
Леди Ллиндарель лишь молча кивнула. Молодая Наместница слишком любила сражаться и злилась из-за непредвиденной задержки.
- Теперь мы в равных шансах, - продолжала Наместница Нефритовая. – Мне начинают нравиться эти ребята! Они не собираются давать нам фору только потому, что мы в гостях.
Леди Ллиндарель скрипнула зубами. Словоохотливость собеседницы начала ее раздражать.
- Как поступим? – продолжала та. – Поставим знамена рядом и будем защищать их вместе или каждый за себя?
- Делайте, как хотите, - не сдержалась молодая женщина.
- Тоже вариант…
У сборной Сапфирового Острова единого командира не было, но когда Доннар начал распоряжаться, ему никто не посмел перечить.
- Мы семеро поскачем на прорыв, - рассуждал он. – Я на острие клина, остальные за мной. Со знаменами останутся десять бойцов, по пять на каждое. Можно маневрировать по всему полю, но стараться держаться поблизости. Остальные – за нами. Попытаемся разбить их на две половины и атаковать сразу по обоим направлениям… Лаэмир, держись рядом!
Юноша только кивнул. Он уже раза два или три участвовал в подобных схватках, там были немного другие правила. Но впервые ему предстояло сражаться не в одиночку, а в строю. Он стиснул коленями бока своего коня, дожидаясь сигнала к началу.
«Доо-онн!»
Эхо гонга еще не успело отзвучать, а две волны всадников уже ринулись друг на друга. Как и предсказывал Доннар, их противники не стремились держать строй. Сомкнувшись щитами, опустив копья, с закругленными наконечниками, Преданные прошли сквозь отряд рыцарей, как нож сквозь масло, разбив на две половины. Удары тупыми концами копий вышибли из сёдел нескольких всадников. Под одним рыцарем упала лошадь и забилась с испуганным визгом. Стремясь обезопасить себя от ударов ее копыт, остальные разъехались в стороны, невольно давая Преданным больше свободы маневра.
Лаэмир правил конем, стремясь во что бы то ни стало держаться поближе к Доннару. Тот после первой сшибки выронил свое застрявшее в чьем-то щите копьё и, перехватив поудобнее щит, обнажил меч. Сам юноша свое копьё сохранил, но удар, которым наградил его противник, был так силен, что краем щита задело грудь. Никаких ран он не получил, но толчок пришелся как раз туда, где под доспехом и одеждой прятался свежий ожог. Боль стрельнула почему-то в плечи, и юноша невольно заскрипел зубами, цепляясь за гриву коня.
На него тут же, уверенные в том, что им достался слабый противник, накинулись сразу два рыцаря. От одного Лаэмир кое-как отбился копьем, но другой так рубанул его по плечу, что юноша еле усидел в седле.
- Держись!
Рядом возник кто-то из Преданных – под одинаковыми шлемами с опущенными забралами разглядеть было нельзя. Не Доннар, точно – этот, привстав на стременах во весь свой и без того немаленький рост, рубил мечом направо и налево, успевая между делом еще и щитом орудовать. Словно живой таран, прорывался он к изумрудно-зеленому стягу, что-то рыча сквозь стиснутые челюсти. Он не убивал и не калечил никого, но двое попавших под горячую руку изумрудных рыцарей лишились возможности сражаться дальше. Одному великан Преданный мощным ударом выбил из руки меч, а другой получил рану в бок и сам бросил оружие, показывая, что готов сдаться. К нему тут же подскочили герольды и, набросив на него покрывало милосердия*, поволокли с поля боя. Один вел коня под уздцы, другой поддерживал раненого.
(*Покрывало милосердия – белое полотно на шесте. В групповых схватках им покрывали голову и плечи раненого или сдавшегося в плен рыцаря, защищая его от чересчур ретивых противников.)
Нежданный спаситель тем временем парой ударов покончил с наседавшим на юношу меченосцем, вынудив того сдаться, и крикнул:
- Не отрывайся! В строй!
Лаэмир кивнул, с силой ткнул копьем в гущу всадников и выронил оружие, чтобы тоже схватиться за меч. Почти все уже побросали копья – в такой тесноте они только мешали. Плечом к плечу со своим напарником они стали прорубаться к своим – остальная пятерка Преданных уже почти разметала заслон возле изумрудного стяга. Но его защитники держались твердо. Впереди сражалась сама Наместница Ллиндарель, и мало, кто из воинов рисковал скрестить оружие с женщиной. Один неверный удар – и Шандиар Изумрудный овдовеет, а у Сапфирового Острова будут неприятности.
- Руби-руби-рубин!
Боевой клич прозвучал неожиданно – рыцари с Рубинового Острова вклинились в их строй, сминая и разделяя всадников. Лаэмир и его напарник оказались отрезаны от остальных. Счастье ещё, что поблизости оказался другой рыцарь, тоже в синем плаще бойца Сапфирового Острова. Объединившись, они вместе устремились на прорыв.
Тем временем битва продолжалась. Обе дружины перемешались – знаменосцы отнюдь не стояли спокойно в ожидании либо окончания меле, либо пока не придется отдавать знамя. Они отчаянно маневрировали по полю, пытаясь сохранить дистанцию. Стягу Сапфирового Острова приходилось туго – на державшего его знаменосца наседали сразу четверо. В то время как его самого защищали только двое. Пока они держали оборону, знаменосец ухитрился вырваться из кольца и отъехать подальше, но наткнулся на нефритовые плащи. Пришпорив коня, он помчался через турнирное поле во весь опор, но скоро врезался в гущу сражавшихся за изумрудный стяг воинов. Ярко-синее полотнище несколько раз дернулось, как живое, а потом его вырвали из рук знаменосца, и обладатель первого приза кинулся прочь.
- Взять! Догнать!
Сразу несколько рыцарей с той и другой стороны устремились в погоню – как те, кто пытался отбить знамя, так и те, кто хотел помешать это сделать. Зрители кричали, и трудно было разобрать, восторг ими движет или досада.
- Кажется, мы открыли счет, - заметил Наместник Шандиар.
Но радость гостей была недолгой. Не прошло и минуты, как изумрудный стяг нырнул и исчез в толпе.
- Ллиндарель? - вскочил Шандиар, выискивая взглядом жену.
Он заметил ее почти сразу и успокоился – женщина вместе с горсткой Преданных сейчас как раз прорывалась на соединение со вторым отрядом, который всё еще удерживал нефритово-желтый стяг с вышитым на нем драконом. Вот она сбила одного из рыцарей в синем плаще. Тот качнулся вперед, валясь на гриву коня и отчаянно цепляясь за нее непослушными пальцами, но всё-таки сполз наземь и тут же исчез под копытами коней.
- Держать строй! – бас Доннара на миг перекрыл шум битвы. – Держать строй! Все на оборону!
Положение было серьезным. Несколько всадников с той и другой стороны спешились – потерявший оружие считался выбывшим, как и любой раненый. Сам Лаэмир чувствовал, как что-то теплое и влажное течет у него по груди на живот. Наверное, ожог начал кровоточить от напряжения. Он пошел в битву раненым, стойко держался всё это время и никто не осудит, если он бросит свой меч и под покрывалом милосердия покинет строй. Тот же Доннар так бы и поступил, но это был его первый бой в качестве Преданного. И юноша держался в седле и, стиснув зубы, вертелся во все стороны, правя конем с помощью колен, намотав повод на кулак левой руки под щитом и отчаянно рубил мечом направо и налево. Он уже не столько стремился добраться до стяга, не столько соединиться со своими, сколько просто продержаться как можно дольше. И, наверное, поэтому ему до сих пор везло.
Два отряда окончательно перемешались. Краем глаза Лаэмир внезапно увидел знакомое лицо. Именно лицо – у остальных были сплошь забрала шлемов, а этот оказался открыт. Понадобилось несколько неимоверно долгих минут, чтобы юноша узнал Мастера Оружия. Но как он оказался в гуще боя? Знаменосцу запрещено сражаться. Его же тут любой может…
И только мысль мелькнула в голове, как на Мастера Оружия налетели сразу трое.
Всадник завертелся в седле, поднял скакуна на дыбы. В правой руке у него было зажато древко, левой и коленями он правил, но бросил повод, выхватывая меч:
- Сапфир!
У кого-нибудь другого древко давно бы вырвали, а самого рыцаря столкнули с седла. Справа и слева уже тянулись чужие руки, чтобы перехватить, повалить, оттащить. Но Мастер Оружия не зря носил это звание с гордостью, словно данное при рождении имя. Он оборонялся так искусно, что мог продержаться какое-то время…
- Сапфир!
Клич не остался без ответа – несколько Преданных устремились к нему. Моретор, которого, в глухом шлеме, можно было узнать только по звонкому веселому голосу, был ближе всех.
- А вот тебе – так! И вот так! И ещё! – на всю арену комментировал он каждый свой удар. – Н-на, держи! Есть, получил!
Возле стяга Преданных закипела жаркая схватка. Азарт охватил всех. Два рыцаря уже держались за древко и тянули его каждый в свою сторону – оба были с разных Островов и каждый хотел принести победу именно своим. К ним было не пробиться.
Идея пришла в голову мгновенно. Быстро бросив взгляд по сторонам, Лаэмир заметил одного из рыцарей с копьем. Копейщик был, если судить по цветам его наряда, с Нефритового Острова. Как он ухитрился не потерять копья в самом начале боя?
Додумывал эту мысль Лаэмир, уже атакуя.
Копейщик вцепился в древко, как в самое дорогое, и юноша, не думая, что и зачем делает, просто-напросто огрел его по плечу плоской стороной меча. Отрубать руку парню, на вид своему ровеснику, не входило в его планы. Нефритовый рыцарь скособочился в седле, хватаясь за гриву коня. Ещё раз шлепнув его мечом по затылку, чтоб не дергался, Лаэмир перехватил трофейное копье для атаки и, сломя голову, ринулся в гущу сражавшихся.
У Мастера Оружия уже отняли его стяг, но мало было отбить – его ещё нужно удержать и вынести с поля боя. Или, как вариант, уронить на землю. Но прорвавшиеся наконец Преданные – и Моретор первым – не давали этого сделать.
- Р-разойдии-ись!
Лаэмир понесся вперед, в лобовую атаку. Какой-то рыцарь попытался заступить ему дорогу – и копье вошло ему в бок, пробив кольчугу также легко, как если бы она была сплетена из ниток.
От неожиданности – как заостренный наконечник оказался здесь, где запрещены заведомо смертельные удары! – юноша разжал руки, и раненый рыцарь мешком свалился с седла. Пробившее ему бок копье упало вместе с ним.
- Победа! – закричали вокруг.
Какой-то рыцарь в ярко-зеленом плаще поднял было скакуна на дыбы, размахивая стягом Преданных Сапфирового Острова, но на него накинулись, не давая ни ускакать с трофеем, ни швырнуть его наземь. Борьба ещё продолжалась, когда…
«Доо-онн! До-дон!» - прозвучал сигнал к окончанию меле. Сорвавшись с места, герольды с обеих сторон кинулись к рыцарям, размахивая покрывалами милосердия. Те, кто оставался в седлах – таких было чуть меньше половины – разъехались в стороны. Мастер Оружия со своей стороны схватился-таки за древко стяга, и державший его рыцарь с Изумрудного Острова презрительно фыркнул – мол, хватайся-хватайся. Удержать все равно не сумел!
Маршал турнира выехал к трибунам.
- Победа за Сапфировым Островом! – громогласно объявил он.
- Но почему? – державший вместе с Мастером Оружия стяг Преданных рыцарь чуть не подпрыгнул на месте. – Их стяг…
- Остался на поле боя и по-прежнему реет. В то время, как оба ваши поникли.
Уцелевшие рыцари – один с Рубинового Острова, четверо с Изумрудного и двое с Нефритового – с удивлением оглянулись.
Ярко-зеленый стяг валялся на земле. Полотнище было заляпано кровью из пробитого бока сраженного Лаэмиром рыцаря. Там, где ткань еще сохранила свой природный цвет, остался отпечаток конского копыта.
- Не-е-ет! – простонал рыцарь и, выпустив древко, сдернул с головы шлем. Это оказалась молодая женщина. – Только не это! Чтоб вас орки взяли…
Но трибуны ликовали. Зрители кричали, топали ногами. Женщины и девушки визжали от восторга и бросали победителям ленты, цветы и перстеньки. Маршалу и герольдам еле-еле удалось навести порядок.
Раненых и покалеченных унесли. Некоторые могли идти сами, другим потребовались носилки. Но без серьезных травм обошлось. Иногда меле заканчивались тем, что, пока одни праздновали победу, другие готовились к похоронам. И настало время выбрать одного из победителей, чтобы он указал, которая из девушек будет объявлена Королевой Любви и Красоты.
Из семи Преданных до конца схватки дошли всего пятеро, и разговор был короток.
- Что тут думать? Лаэмир и пойдет, - Доннар кивнул на зардевшегося юношу. Рана горела, повязка сбилась и неприятно липла к коже. Наверное, ожог кровоточит.
- А почему я?
- Это твой первый бой в звании Преданного, парень, - Моретор хлопнул его по плечу. – Надо же как-то отметить такое событие!
Остальные рыцари, сражавшиеся за Сапфировый Остров помалкивали. Они как-то не сомневались, что такую честь предоставят именно Преданному. Элита и тут оставалась элитой. Тем более что против пяти Преданных их тоже было пятеро. Не полезешь же драться?
Убежденный товарищами, Лаэмир чувствовал себя счастливым. Он выиграл свой первый турнир в звании Преданного. И это ему вручили закрепленный на древке уцелевшего стяга золотой венок, где вместо цветов были крупные, чуть ли не с кулак младенца, ограненные сапфиры. Прямо в боевых доспехах он поехал вдоль трибун, а девушки и женщины следили за ним, затаив дыхание.
Многие знали или догадывались, кто будет объявлен Королевой Любви и Красоты. На леди Шанирель Изумрудную исподтишка бросали любопытные и завистливые взгляды. Она пробыла тут всего лишь сутки, но по поместью-столице уже разнеслись слухи о том, что её прочат в невесты наследнику Наместника. Девушка и правда была хороша, и многие девицы сравнивали ее с собой и своими подругами. И немало было таких, кто печально вздыхал: «Эх, мне бы такие волосы… глаза…платье…»
Дехтирель тоже посматривала на сестру лорда Шандиара, но видела в ней лишь соперницу за сердце Рави. Если брата женят на ней, всё будет кончено. Все уже кончено – она отныне в тени, а на ее месте будет блистать гостья с соседнего Острова.
«Зато я могу стать Хозяйкой, - эта мысль согрела девушку. – Я волшебница, а значит, у меня будет власть и сила. Это многого стоит!»
Как и все, она следила за Лаэмиром, вернее, за копьем в руке юноши, на котором покачивался золотой венок. Не узнать того рыцаря, который встретился на лесной дороге и который подвез её до дома тетки, она не могла. И затаила дыхание, когда он внезапно остановил коня в двух шагах от неё и посмотрел прямо в лицо.
Их взгляды встретились. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом копье качнулось, и золотой венок с сапфировыми цветами лег на колени оцепеневшей от неожиданности Дехтирель.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги