Печать на устах. Рыцарь

Главы 6 и 7

Глава 6.

В каждом замке есть такие расположенные в полуподвале комнаты – небольшие, с маленькими, всего с ладонь, окошками, снаружи, прорезанными у самой земли, снаружи замаскированными под обычные камни. Как правило, из них можно увидеть лишь кусочек плаца, угол двора, фундаменты хозяйственных построек, а чаще всего обзор закрывают нарочно высаженные колючие кусты. Они всегда заперты на замок, эти комнаты редко посещаются лордами, и тем более, не всякая благородная леди точно знает, где они находятся – темницы для важных особ. В некоторых из них есть обстановка, достаточно уютная для того, чтобы здесь какое-то время можно было спокойно жить – знатные пленники, ждущие выкупа, не должны испытывать лишних неудобств.

Но в этой комнатке почти не было мебели – только низкая лежанка, кое-как заправленная старым бельем, простой столик и стул с высокой спинкой, стоявший посередине комнаты. Вот и все, что пока могли предложить узнице.

Она сидела прямо, не отклоняясь на спинку поставленного среди комнаты стула, холодная и спокойная, как будто ничего не произошло. Сидела и смотрела прямо перед собой, полностью уйдя в свои мысли.

Вот уже несколько часов, с тех пор, как ее сюда привели, Видящая Хозяйка не произносила ни слова и не шевелилась, словно в трансе. Приставленные охранять волшебницу рыцари откровенно трусили – в их понимании все женщины, обладающие магическими силами не просто священны. Они еще и неприкасаемы! И, если Хозяйка, самая главная из них на Острове, почувствует себя обиженной или униженной, она начнет мстить. И первыми пострадают как раз охранники, ибо что могут их мечи сделать против колдовства? Но минуты проходили, а женщина не издавала ни звука. И вообще – вела себя на удивление тихо и мирно.

Она отнюдь не пребывала в трансе. Видящая ждала, прислушиваясь к долетавшим до нее отголоскам пира – после турнира во дворце Наместника продолжался праздник. И дождалась.

Послышались шаги. С тихим треском вспыхнул и рассыпался искрами магический контур – двери в темницы открывались и запирались только с помощью магии, настроенные так, что открыть замок мог лишь тот, кто его запирал, вне зависимости от того, кто им пользовался последний раз. Если таковым оказался простой стражник, даже она, не самая слабая волшебница, ничего не могла поделать с запором.

Порог переступили четверо – сам Наместник Ровилар, один из Преданных и два стражника. Еще двое остались снаружи. Слишком много против одной женщины – и слишком мало для волшебницы, если она вдруг захочет применить боевую магию. Но весь фокус состоял в том, что у Хозяйки еще перед тем, как запереть сюда, отняли все амулеты – вынули даже серьги из ушей. Сил у нее было достаточно для нападения и защиты, но когда они истощатся, пополнить запасы станет неоткуда. Тем более что – она видела это внутренним взором – у Наместника и его спутника были под туниками защитные амулеты. Значит, ей придется сначала нейтрализовать их, а уж потом атаковать, а это – потеря времени и сил, что она не могла себе позволить.

Поймав ее взгляд, Преданный – это был Охтайр – тихо покачал головой, мол, не стоит ничего предпринимать. Волшебница подавила вздох. У нее был союзник, но ведущий собственную игру. Кто знает, какие цели преследует он на самом деле? Ей он открылся, но кто может поручиться за то, что в его словах есть хоть капля правды? Его разум оказался плотно закрыт, и с помощью телепатии ничего нельзя было узнать. Это обстоятельство тревожило опытную волшебницу. Ведь подобный блок означал, что перед нею – сильный маг.

- Госпожа, я должен сообщить вам неприятную новость, - помявшись, начал Наместник Ровилар. – То, что произошло сегодня перед началом турнира… Откровенно говоря, я такого не ожидал. Этот странный дождь… скажите откровенно – все так и было задумано?

Хозяйка бросила взгляд на Охтайра. Стоявший за плечом лорда Преданный опять тихо покачал головой.

- Мне нечего вам сказать, милорд, - произнесла волшебница.

- Нет, вас никто ни в чем не обвиняет, госпожа, и вам нет нужды оправдываться! Я пришел не для того, чтобы вас упрекать или оскорблять… Даже если бы такое произошло в любой другой день, мы бы махнули рукой и забыли обо всем, но на празднике… Собралось столько народа, приехали соседи! Что они скажут? Что подумают?

Женщина пожала плечами. Она оставалась совершенно спокойной.

- Мне не важно, что подумают остальные, - промолвила она.

- Но мне это важно! Это мой Остров, мои законы, и мне не безразлично!

- А мне безразлично.

- Да? В таком случае, я должен… я просто вынужден вам сказать, госпожа, что вы не можете больше оставаться Хозяйкой Сапфирового Острова.

На сей раз спокойствие оставило старую волшебницу. Она, до того смотревшая в стену прямо перед собой, обернулась и смерила Наместника пристальным взглядом. Замерший за его плечом Преданный напрягся, как дикий зверь, почуявший угрозу.

- Что? Вы отправляете меня… в отставку?

- Да, госпожа. Отныне вы – больше не Хозяйка!

- Но меня утверждали в этой должности на совете Ордена! Я состояла здесь Хозяйкой почти дюжину веков! Я не думала, что…

- Всему на свете приходит конец. Если вы считаете, что я совершаю ошибку, сообщите в Обитель. Пусть они решают вашу судьбу! Думаю, они согласятся с тем, что волшебница, которая не в состоянии проконтролировать простое погодное заклинание, вправе управлять жизнью целого Острова!

Охтайр в третий раз тихо покачал головой. Так тихо, что лорд Ровилар и стоявшие рядом стражники ничего не заметили.

- Но… Кто же займет мое место?

- Моя дочь. Она молода, она сильна. И она мгновенно сумела справиться с вашими чарами. Насколько я понимаю, это дорого стоит!

Старая волшебница могла бы рассказать много интересного о своей сопернице. Она уже расправила плечи и набрала полную грудь воздуха для обличительной речи, но опять посмотрела на непроницаемое лицо Преданного – и лишь вздохнула.

- Я просто не понимаю, - промолвила она, явно делая над собой усилие. - Я столько лет служила здесь… Я сроднилась с этим Островом. Я считаю ваше семейство своим собственным. Я помню вас маленьким мальчиком… Помню вашего покойного тестя, принца крови… Здесь прошла вся моя жизнь! Вы не можете отнять у меня все это вот так, из-за одной маленькой ошибки!

- Одна ошибка ведет за собой другую, госпожа! – лорд Ровилар оставался тверд, и лишь голос выдавал его волнение и страх. Ибо на его памяти никто и никогда из эльфов так не командовал Видящими. Это сами волшебницы могли распоряжаться судьбой остальных, ненавязчиво управляя, давая советы или контролируя ситуацию. Но наоборот?

- Одна ошибка, - повторила волшебница.

- Да. Но, помня о том, что вы сделали для Острова и не желая, чтобы кто-либо из ваших сестер стал свидетелем такого… промаха, я сделаю вам поблажку, - сделав над собой усилие, продолжал Наместник. – Вы не вернетесь в Обитель, а сможете поселиться, где угодно. Даже, если пожелаете, останетесь в поместье-столице. Я обеспечу вас прислугой, дабы вы могли спокойно жить, ни в чем не нуждаясь. Вам даже разрешат свободно передвигаться по всему поместью или Острову и заходить в храм, дабы возносить молитвы Покровителям… на общих основаниях.

- Значит, вы это все-таки сделаете? – лицо Видящей дрогнуло.

- Да, но не беспокойтесь, - торопливо произнес Наместник, опасаясь, как бы Видящая не рассердилась. – Мы не забудем, что вы, матушка, сделали для Острова. Вам даже будет выплачено вознаграждение за все века…

- Оставьте себе свое золото! – бросила старая волшебница.

- Как вам будет угодно! – лорд Ровилар раскланялся, отступая к двери. – Сейчас вам принесут поесть. А завтра утром – ибо снаружи уже глубокая ночь! – вы сможете навестить часовню и забрать оттуда столько вещей, сколько сможете унести, дабы поселиться на новом месте. Советую хорошенько подумать, где вы будете жить!

Старая волшебница ничего не ответила, и Наместник поспешил покинуть комнату, быстрым шагом направляясь прочь. Он торопился и еле сдерживался, чтобы не бежать – на его памяти никто и никогда не отправлял Видящих в отставку. Хозяйка Острова подчинялась лишь Совету Наставниц – они могли направить волшебницу на Остров, могли отозвать и заменить другой. То, что совершил Ровилар Сапфировый, иначе, как самоуправством, не назовешь!

Шагавший подле Преданный вдруг тихо тронул его за локоть и кашлянул, привлекая внимание:

- Милорд, вы позволите…

- Что еще?

Охтайр почтительно преклонил колено.

- Великолепный лорд-Наместник, - произнес он, не поднимая глаз, - я присягал на верность вашему Дому. Я служу вашему сыну и наследнику, лорду Раваниру, и хочу, чтобы в свой черед он сменил вас на вашем месте. Я хочу, чтобы Дом Ровилар еще долго правил Сапфировым Островом и готов на все ради безопасности семьи. Если об отставке Видящей узнают другие… это будет катастрофой!

Лорд Ровилар содрогнулся – денщик прочел его мысли! Впрочем, телепатия не считалась чем-то, из ряда вон выходящим, и многие мужчины пользовались ею на совещаниях, тайно обсуждая щекотливые вопросы.

- И что ты предлагаешь? – спросил он.

- Доверьте это дело мне, - Охтайр поднял взгляд. – Я умею так хранить тайны, что никто и никогда не найдет следов!

- Ты с ума сошел! Убить…

- Я не сказал ни слова, милорд!

Зеленые глаза денщика сверкнули странным огнем – словно перед лордом смиренно припал к полу хищный зверь.

- Сделай так, как считаешь нужным, - решился Наместник. – Но берегись, если выяснится, что ты меня подвел! Для тебя же лучше будет покончить с собой!

- Не беспокойтесь, мой лорд, - Охтайр выпрямился и отступил на шаг. – Я люблю жизнь и собираюсь сделать все для того, чтобы как можно дольше оставаться в живых… Разрешите идти?

Получив разрешающий кивок, Преданный направился прочь, чувствуя на себе испытующий взгляд лорда Ровилара. Наместник Сапфировый его подозревает. Пусть. Он и так знает о денщике сына слишком много – намного больше, чем кто-либо ещё. Знает, молчит, и подозревает. С самого начала, еще когда Охтайр впервые появился на Острове…

Всем было известно, что наместник Ровилар любит уединение. Он частенько, завершив дела, уходил куда-нибудь и какое-то время пребывал в одиночестве. А, если позволяло время и погода, вовсе ненадолго покидал поместье-столицу, чтобы посидеть в тишине на берегу лесной речки, послушать пение птиц, полюбоваться на красоту природы.

Так было и в тот день. Стояла середина лета, с утра было жарко и душно – ждали грозу. Устав сидеть в залитых горячим воздухом комнатах дворца, Наместник велел оседлать коней и уехал из поместья-столицы с небольшой охраной. Доскакав до первой попавшейся речки, лорд Ровилар спешился и, отпустив приближенных – с ним отправились десять Преданных и секретарь – уселся у воды.

Здесь была тень, прохлада и приятный после солнцепека полумрак. В кустах неподалеку сонно перекликались птицы, надсадно жужжал возле уха комар. Наместник сидел на траве, опершись спиной о шершавый ствол толстой ивы, и погрузился в размышления. Тишина действовала умиротворяюще. Эта привычка и любовь к тишине и уединению осталась у него с юности, с самых Смутных Веков, когда поневоле научаешься ценить такие вот редкие минуты покоя.

Прищуренными глазами, сквозь полуопущенные веки, лорд Ровилар наблюдал за полетом стрекозы, охотящейся на комаров, не подозревая, что за ним самим вот уже несколько минут как установлено наблюдение.

Одетый в старую, местами порванную и кое-как подшитую, тунику, штаны и безрукавку, в которой можно было признать обычную охотничью куртку с оторванными рукавами, босой, лохматый, худой парень с зелёными, как молодая трава, глазами, распластался в зарослях в нескольких шагах от того места, где расположился на отдых Наместник Сапфировый. У него не было оружия, не имелось даже нормального пояса, к которому можно было подвесить ножны меча, его худоба свидетельствовала скорее о недоедании, чем о природной особенности организма. Но в глазах горел такой огонь, что уже одно это делало зеленоглазого опасным противником.

Вот уже почти пять недель зеленоглазый парень тайно жил в лесу вблизи поместья-столицы. За всё это время он ухитрился никому не попасть на глаза. Перебиваясь рыбой, которую ловил в речке голыми руками, ранними ягодами, первыми грибами, птичьими яйцами и съедобными корнями, он устроил себе логово в чаще и ежедневно выходил на слежку.

Миновало много лет с того дня, как, устав от насмешек других воспитанников и от придирок наставников, пытающихся сделать из «троллиного выкормыша» достойного воина, Охтайр сбежал от воспитателей. Повод к побегу был более чем серьезен – юноша убил одного из своих товарищей. Убил за то, что тот непрестанно дразнил «тролленка». Его хотели заключить под стражу, но он убил одного стражника, ранил еще двух и скрылся. За ним выслали погоню, но она вернулась ни с чем.

Вот так Охтайр снова оказался предоставлен сам себе. Все же приют не прошел для него даром, и эти годы нельзя было считать потерянными. Всем сиротам в обязательном порядке преподавали воинские дисциплины – учили ездить верхом, сражаться, владея почти всеми видами оружия, рассчитывая впоследствии сделать из них профессиональных телохранителей и, возможно, даже кандидатов в Преданные. Двух девочек учили фехтованию и верховой езде наравне с мальчиками – еще в Смутные Века повелось, что многие женщины сражались бок о бок с мужчинами и даже порой становились командирами. И эльфы не видели смысла в том, чтобы мешать женщинам воевать. Впоследствии выпускники этого приюта могли стать легионерами, телохранителями, просто наемниками. И у самого Охтайра на левом плече была татуировка, буквально означающая, что он – сирота и обученный воин.

Охтайр переступил порог приюта диким лесным зверьком, а покинул его юношей, который умеет убивать. Одиночество не погасило в детской душе пламени ненависти. Если бы не война, он жил бы с матерью, его никто не дразнил тролленком. Но мать убили. И сделал это Ровилар, её кузен. Так, во всяком случае, запомнил Охтайр и решил отомстить.

Несколько лет он бродил по Радужному Архипелагу в поисках своего обидчика. Кроме имени и того, что убитая женщина была его кузиной, он ничего не знал о нём и трижды ошибался, натыкаясь на его тезок. Но поиски затянулись не зря – Охтайр успел многое передумать, перечувствовать, переосмыслить. И к поместью-столице Сапфирового Острова вышел совсем не тот озлобленный и на всех обиженный юноша, каким он был когда-то. Выслеживая Ровилара, он многому научился, в том числе и тому, что даже не подозревали все прочие его учителя.

И сейчас он тихо засвистел, выпевая несложную мелодию. Тихий звук со стороны можно было принять за комариный писк, но в нем была заключена магия. Зов, понятный только одному существу в целом свете, полетел в чащу, и тот, кому он предназначался, откликнулся. Это тихое пение-писк нервировало огромного зверя. Отделаться от него не было иной возможности, кроме как уничтожить сам источник звука. Прядая ушами, зверь упруго вскочил на ноги и зашагал через лес, вертя головой во все стороны, принюхиваясь и прислушиваясь. Пение-писк доносилось со стороны реки.

Охтайр продолжал свистеть, даже когда услышал обостренным слухом полукровки треск кустарника. Все внутри сжалось от предчувствия исполнения тайного желания. Он много дней провел в размышлениях, перебирая разные варианты, и остановился на этом. Что может быть естественнее, чем в жаркий летний полдень нападение у водопоя озверевшего от жары чудовища? Тем более, если этот зверь сам по себе – образчик свирепости? Полукровке понадобилось несколько дней, чтобы выследить будущего убийцу, методом проб и ошибок подобрать магическую мелодию, на которую он реагировал, вынудить зверя перебраться сюда, поближе к поместью-столице и провести несколько дней в напряженном ожидании удобного случая. Нет, конечно, имелись и запасные варианты – на тот случай, если что-то пойдет не так. В себе он был уверен – лесные, болотные и горные тролли используют особую магию. С помощью звуков они могут внушить своему противнику всё, что нужно. Троллиха пыталась научить приемыша этим напевам-заклинаниям – они действовали порой даже на рыбу в ручье – и за время скитаний по Архипелагу Охтайр волей-неволей вспомнил кое-что из науки приемной матери, отточил мастерство – и теперь собирался натравить на Наместника Сапфирового одно из самых опасных лесных существ.

Лорд Ровилар уже почти задремал, но треск сучьев и сдавленное мычание заставили его вскочить. Наместник не поверил своим глазам – на него из чащи леса, опустив голову и мотая мордой, надвигался огромный уникорн.* Матерый самец с налитыми кровью глазами шагал прямо на него. Увернуться было невозможно – резкое движение спровоцирует зверя на немедленную атаку. А оставаться на месте и замереть – ещё более верный способ попасть ему под копыта. Ибо зверь учуял воду и устремился к ней напрямик, ломая кусты и мыча.

(*Уникорн – родственник единорога. Отличается массивным телосложением, раздвоенными копытами и свирепым нравом. Плотояден. )

Но за пару секунд до того, как зверь налетел и повалил Наместника, кто-то встал на пути у чудовища. Резкий тычок опрокинул лорда Ровилара, который от неожиданности упал навзничь и оцепенел, вытаращив глаза на незнакомого тощего парня, не просто заступившего дорогу огромному зверю, но и ухитрившемуся поймать того за рог и пригнуть его голову к земле!

Уникорн взревел от боли, досады и ненависти. Он попытался стряхнуть странную помеху с рога, но незнакомец держался крепко. Упираясь в землю ногами, он одной рукой крепко обхватил рог за основание, а другой пытался поймать ухо зверя, чтобы вывернуть ему шею и прижать голову к земле.

Уникорн рванулся, вставая на дыбы, и ноги незнакомца оторвались от земли. Его мотало на шее чудовища, как тряпку. То, что он ухитрился схватиться за ухо зверя, только ухудшило ситуацию – его противник рассвирепел окончательно. Он забил по воздуху передними ногами, очевидно, пытаясь зацепить дерзкого двуногого копытами.

- Ко мне! – с запозданием прорвало Наместника.

Преданные уже были тут. Три стрелы, выпущенные из луков с близкого расстояния, пробили уникорну шею, ещё одна зацепила висящего на морде зверя парня, но тот не разжал рук. Раненое чудовище заметалось, топча кустарник. Вслепую оно врезалось в дерево, потом круто развернулось, поддав задом. Кровь текла из ран от стрел и изо рта сплошным потоком. Зверь начал кашлять кровью, задыхаясь – одна стрела пробила трахею. Еще несколько стрел в бока и живот довершили дело. Истекающий кровью уникорн сделал пару скачков вправо-влево, но ноги его уже слабели. Дышать с каждым мигом становилось всё труднее. Какое-то время он ещё боролся, пытался устоять на подгибающихся ногах, но постепенно силы оставили огромного зверя, и он растянулся на траве. Булькающее дыхание в последний раз вырвалось из груди.

И только тогда судорожно цеплявшийся за его голову незнакомый эльф осторожно разжал побелевшие от напряжения пальцы.

Перед глазами все кружилось. Было трудно дышать – несколько раз чувствительно приложив его о стволы деревьев, беснующийся уникорн сломал противнику пару ребер. Руки и плечи ныли, по спине текло что-то горячее. Усилием воли Охтайр попытался отогнать волну слабости. Его душил гнев на самого себя – ведь он должен был лишь стоять в стороне. Почему, зачем, какая сила толкнула его заслонить Наместника собой? Этот лорд убил его мать, искалечил мальчику жизнь. Зачем ему спасать своего врага? Не потому ли, что такая смерть была слишком легкой и не принесла бы удовлетворения?

Лорд Ровилар во все глаза смотрел на тощего окровавленного парня, который прилагал отчаянные усилия, чтобы удержаться на ногах. Судя по внешнему виду – бродяга, а судя по татуировке - сирота. Но откуда он тут взялся? В конце Смутных Веков такие оборванцы время от времени выходили из леса к поселениям – бежавшие из плена воины, просто пережидавшие опасное время в глухом чаще мирные жители. Но война-то давно окончилась. А этот, судя по возрасту, в те времена был ребенком. Где же он жил все эти годы?

- Ты…

Только он дотронулся до его плеча, как парень стал падать.

- Держите его!

Двое Преданных тут же подхватили тело, не давая упасть, и Охтайр, вынырнув из забытья, попытался скинуть с себя чужие руки:

- Нет…

- Осторожнее! Он ранен!

- Пустите. Я… в порядке.

Чтобы осмотреть рану на спине – она оказалась легкой, стрела прошла косо, лишь срезав длинный лоскут кожи и пропахав в мясе борозду – ему заломили руки назад, лишив возможности сопротивляться. Стиснув зубы и мысленно ругая себя на все лады, он вытерпел и осмотр, и попытку промыть царапину вином и водой, и тугую повязку. Боль помогала отвлечься и не давала расслабиться. Она же служила словно наказанием за неоправданное и необъяснимое милосердие.

Когда его поставили перед Наместником, Охтайр еле сдержался, чтобы не плюнуть ему в лицо. Но убийца его матери – своей родственницы! – смотрел так спокойно и открыто…

- Ты спас мне жизнь. Кто ты?

- Охтайр, - это было все, что он мог сказать. Имя своей матери он, к стыду и ужасу, давно уже забыл. Не ответишь же: «Сын женщины, которую ты убил»!

- Откуда ты взялся, Охтайр?

- Издалека.

- Ты спас мне жизнь, - повторил лорд Ровилар. – Что я могу сделать для тебя?

- Все, что могли, вы для меня уже сделали, - шевельнулись непослушные губы.

Что ответил на это Наместник, он слушал, как сквозь вату, не веря своим ушам. Его забирают в поместье. Наместник предлагает ему отдохнуть и восстановить силы в его дворце, а потом, когда его спаситель оправится от раны, его имя внесут в списки Преданных.

Комната была погружена во тьму – снаружи уже была ночь – но перед лицом волшебницы порхал крошечный огонек. Когда распахнулась дверь, его отнесло прочь воздушной волной и чуть не погасило.

На пороге возник темный силуэт. За его спиной мрак казался осязаемым, таким плотным, словно за порогом ничего не было.

- Госпожа? – прозвучал знакомый голос.

Огонек рванулся ближе, увеличиваясь в размерах до маленькой птички. В его свете строгие черты лица Охтайра казались чересчур резкими, орочьими.

- Все в порядке, госпожа, - произнес он.

- В порядке? – Видящая горько фыркнула. – Ты это слышал? Он отправил меня в отставку! Приказал покинуть часовню, в которой я служила столько лет! Назначил пенсию, словно какой-то… бывшей фаворитке! Ни одна моя сестра не подвергалась такому унижению! Что скажут в Ордене, если узнают?

- Они ничего не узнают, госпожа. И это – лишь часть плана!

- Моя отставка?

- Ваше изгнание!

Лицо старой женщины потемнело. Она вскинула руку, сложив пальцы в щепоть:

- Вот как ты заговорил?

- Не надо, госпожа, я на вашей стороне! Вы сломлены, унижены, оскорблены, ослаблены… Пусть они поверят в это! Пусть порадуются… напоследок. Когда вы нанесете удар, будет поздно!

- Но зачем это тебе?

В зеленых глазах зажглись огоньки:

- Вы всё прекрасно знаете, матушка!

Нет, конечно, она знала не все. Привыкший не доверять никому, Охтайр не спешил делиться с кем бы то ни было своими мыслями и чувствами. Именно поэтому он не прижился в когорте Преданных – никто не хотел доверять молчаливому вечно на что-то сердитому одиночке. И кое-что о себе так никому и не рассказал.

Поначалу он был сердит на себя – месть не удалась, казалось, жизнь потеряла смысл, ибо, принеся клятву верности, он обязался защищать жизнь и честь того, кого больше всего на свете желал бы видеть мертвым. Но некоторое время спустя, успокоившись и как следует все обдумав, он решил, что более удобного случая отомстить ему вряд ли представится. Мало убить врага – надо было восстановить справедливость. А у маленького мальчика, который в ту страшную ночь мало, что понял и ещё меньше запомнил, было свое понятие о том, что это такое.

Долгое время месть оставалась всего лишь навязчивой идеей. Охтайру удалось втереться в доверие к отцу и сыну – Раваниру и Ровилару – но на этом всё застопорилось. И лишь недавно, с возвращением Дехтирель в отчий дом, идея начала приобретать конкретные черты.

Лаэмир был просто счастлив. Миновало каких-то две с половиной недели, а он не просто в когорте Преданных, но успел отличиться на турнире и удостоился чести присутствовать на пиру! Более того, он все-таки вручил венок девушке, которая с недавних пор была предметом его мечтаний. До сих пор, закрыв глаза, он представлял ее радостное и растерянное лицо. Можно было надеяться, что теперь она запомнит очарованного ею рыцаря.

Наскоро смыв пот и грязь, переодевшись в парадную форму и сдав доспехи в чистку – легионеры, которые не принимали участия в турнире и потому не были приглашены на пир, обещали проследить, чтобы слуги все сделали отлично, - он вместе с остальными явился во дворец. И первым, кого увидел, был его отец.

Лорд Линнестар встретил сына у порога, раскрывая объятия:

- Рад тебя видеть, мальчик мой! Видел я твою победу! Это было великолепно!

- Это была случайность, отец, - засмущался юноша. – Я просто схватил первое, что подвернулось под руку, и даже не думал…

- Но ты бросился защищать боевого товарища! Это дорого стоит!

Остальные Преданные окружили их. Ветеран Доннар выделялся среди них ростом и телосложением. Среди эльфов редко рождаются такие великаны – не будучи знатен и богат, он попал в когорту исключительно из-за своего роста и внешнего вида.

- Милорд, - он поравнялся с отцом и сыном, - Лаэмир – наш брат. Он недавно в наших рядах, но мы рады его появлению. Я еще помню, каким был Линнедар. Он весь в него!

Лорд Линнестар тепло пожал Доннару руку:

- Я рад.

Узнав победителя турнира, многие знатные эльфы поспешили завязать знакомство. Некоторые с ходу интересовались, не помолвлен ли юноша с какой-нибудь девушкой и тут же заводили разговор о своих дочерях, сестрах и племянницах. Лаэмир краснел и смущался – по традиции, Преданные не создавали своих семей, чтобы в критический момент не испытывать моральных терзаний, кого спасать – собственного ребенка или наследника Наместника. Во всяком случае, официальных жен ни у кого не имелось, а неофициальных любовниц, хотя и заводили, старались держать втайне. И сейчас юноша недоумевал – неужели эти лорды всерьез предлагают своих сестер, дочерей и племянниц ему в наложницы?

Торжественное появление семьи Наместника Ровилара и почетных гостей с соседних Островов положило конец тягостным разговорам о женитьбе.

Рядом с отцом шла леди Дехтирель – на сей раз она была в голубом балахоне Видящей, расшитом сверху донизу серебряными и фиолетовыми нитями, но без плаща, посоха и прикрывающей макушку шапочки, которые заявляли о ее статусе. Увидев ее, Лаэмир подался вперед. Он не сводил с девушки горящих глаз. Та стояла между отцом и братом спокойная, с легкой улыбкой на устах, и, кажется, не замечала, что происходит вокруг.

- Позвольте представить вам новую Видящую Хозяйку Сапфирового Острова! – провозгласил лорд-Наместник. – Мою дочь Дехтирель!

Лаэмир вздрогнул и покачнулся, словно от удара. Видящая Хозяйка! Девушка вознеслась так высоко, что нечего было и думать до нее дотянуться. Но на ее распущенных волосах, красиво уложенных с боков и над ушами так, чтобы длинные пряди не падали на лицо, красовался золотой венец с сапфировыми розами. Тот самый, который победитель турнира два часа назад преподнес ей в дар! Это что-то да значило, и юноша в порыве чувств так крепко стиснул запястье отца, что тот сразу все понял.

- Мальчик мой, - шепнул он на ухо сыну, - я, конечно, уважаю твой выбор, но позволь заметить, что она – дочь Наместника. И она – Видящая! Волшебницы не выходят замуж!

- Мне все равно, - прошептал Лаэмир, не слыша своего голоса. – Я люблю ее.

Лорд Линнестар покачал головой.

- Как ты посмотришь на то, чтобы жениться? – помолчав, поинтересовался он.

- Преданные не женятся!

- Ну, так заведи любовницу! Здесь столько народа предлагали тебе девиц на выбор! Ты пытаешься взлететь слишком высоко. Я боюсь за тебя…

- Отец, - юноша бросил на него быстрый взгляд, - я добьюсь ее. Или погибну!

- Скорее второе… Сынок, - голос отца дрогнул, - я прекрасно знаю, как привлекательны волшебницы! Когда-то я сам был влюблен в одну… Она несколько лет прожила в нашем замке. Я был тогда мальчишкой, а она… кажется, она даже не была Видящей, то есть, не состояла в Ордене... Мне казалось, что лучше нее не может быть женщины! Я не замечал, что она была намного старше меня – тогда я был всего лишь подростком. К тому же, у меня был соперник – мой друг. Он был моим кузеном и воспитывался в семье отца чуть ли не с младенчества. Он был немного старше, и волшебница предпочла его. Ревность буквально пожирала меня изнутри, когда я, совсем мальчишка, видел их вместе. Мой друг и почти что брат – и моя… как мне тогда казалось, возлюбленная… А потом он исчез. Его вещи остались на месте, мой отец и все прочие долго искали кузена, но не нашли даже следов. Волшебница велела прекратить поиски, сказав, что он – умер. Я не забуду ее лица и ее голоса, когда она объявляла это. «Он должен был умереть!» - так сказала она… Лаэмир, мне не хочется потерять еще и тебя.

- Она не такая, - твердо сказал юноша.

- Много ты знаешь волшебниц, чтобы так говорить?

Лорд Линнестар покачал головой и через плечо сына посмотрел на остальных Преданных. Они помалкивали, но по их лицам было понятно, что легионеры полностью на стороне отца.

Однако, слова отца не могли не оставить следов. Во время пира Лаэмир, и без того неразговорчивый, больше отмалчивался. Он ушел в свои мысли так глубоко, что не замечал ни выступлений артистов – акробатов и жонглеров – не слышал, как пели менестрели – сперва признанный мастер Неар порадовал слушателей новыми балладами, а потом он представил свою ученицу, и девушка-полукровка милым нежным голоском пропела пару песенок. Он сидел между отцом и Доннаром и вздрагивал, когда Преданный тихо толкал его в бок, если провозглашали очередной тост. За семью Наместника, за победителей сегодняшнего турнира и за утверждение леди Дехтирель новой Видящей Хозяйкой приходилось пить стоя. Это ненадолго выводило его из размышлений, но потом непрошенные мысли одолевали снова. И пир промелькнул совершенно незаметно.

Лишь на другое утро, уже после построения, когда Мастер Оружия сказал, что у всех, кто вчера выступал на турнире, а потом пировал, сегодня увольнительный – да и то при условии, что они завтра на общих основаниях заступают на караул, - Лаэмир понял, что на самом деле его терзало.

Старая Хозяйка!

Как и все, юноша присутствовал на арене при весьма странном поединке между Видящими. Ослепленный любовью, он видел и слышал только дочь Наместника, но слова отца о волшебницах заставили его задуматься.

Лаэмир поспешил к часовне. Дверь оказалась открыта. Юноша осторожно проскользнул в небольшую щель, озираясь и таясь, словно грабитель.

Внутри было пусто и тихо. Где-то далеко гремела музыка – празднование новогодия продолжалось, мероприятий было запланировано ещё на десять дней. Впереди ожидалась большая охота, многочисленные пиры, выступления артистов, танцы, гонки на ладьях и колесницах, потешный штурм крепости – лорды против леди - и завершающий турнир, где он, как победитель меле, мог принимать участие. Но тут, в часовне, царила тишина. Лишь в подсобном помещении, за алтарем, слышался какой-то шорох.

Первая мысль была о грабителе – кто-то пробрался в хранилище и ворует ценные артефакты! Юноша тихо обнажил меч. Чувствуя разлитую в воздухе магию, клинок слабо замерцал.

Крадучись, Лаэмир подобрался к двери, прячущейся в нише между двух витых колонн, тихо приоткрыл – и остановился, как вкопанный.

Старая волшебница тихо перебирала расставленные на полках, разложенные в открытых сундуках и ларцах и как попало сваленные на длинном узком столе вещи. Одна котомка, набитая под завязку, уже стояла у порога, и сейчас Хозяйка собирала вторую. Всего лишь пара суток миновала с тех пор, как они виделись последний раз, но женщина изменилась до неузнаваемости, постарев и осунувшись. Изящные руки исхудали так, что браслеты болтались на запястьях, то и дело сползая на кисть и мешая пальцам. Глаза потухли, под веками залегли тени. Стали еще тоньше сурово поджатые губы, а волосы, прежде золотистые и ухоженные, потускнели и, казались безжизненными и ломкими. Даже ее движения утратили легкость и уверенность. Беря какую-либо вещь, волшебница ненадолго замирала, словно не понимала, что это за предмет и как он сюда попал, а потом с тихим вздохом либо возвращала его на прежнее место, либо опускала в котомку.

- Госпожа?

Женщина тихо обернулась, держа в руках отполированный сотнями прикосновений череп с алмазами в глазницах и начерченными на теменной кости рунами. Спокойное лицо ее слегка оживилось:

- Ты? Почему здесь?

- Я хотел узнать… Это правда?

- Что? – Видящая отвернулась, положила череп на полку и сняла с нее толстую книгу. Провела ладонью по обложке, стирая несуществующую пыль.

- Вчера на пиру великолепный лорд Ровилар объявил, что новая Хозяйка Острова – леди Дехтирель?

- Да. Это правда, - женщина отвернулась. – Ты же сам слышал!

- Но почему?

- Разве не понятно? Она – молодая и сильная, а я – старая и слабая! – горько пожала плечами волшебница. – Посмотри на меня, мальчик, и скажи – разве я могу сравниться с нею?

Бывшая Хозяйка повернулась к замершему на пороге Лаэмиру, расправив плечи. Глаза ее на миг блеснули прежним огнем, полным жизни и силы, но тут же опять потухли.

- Это неправда! – вырвалось у Лаэмира. – Вы… еще очень сильны!

- Ты напрасно льстишь мне, мальчик, - тихо рассмеялась волшебница. – Тебя извиняют твоя молодость и пыл, но я-то умею смотреть правде в глаза. Мое время прошло…

- Нет!

- Настала пора уступать дорогу молодым, - не слушая собеседника, продолжала женщина, вернувшись к разложенным там и тут вещам. – Так случается рано или поздно. Мир не стоит на месте – за зимой, какая бы долгая она ни была, всегда приходит весна. А старость должна уступать место молодости и уходить с ее пути. Это закон природы. Тут уж ничего не поделаешь.

- Что же делать? – подумал вслух Лаэмир.

Он произнес это про себя, думая о своем, но для его собеседницы в этом вопросе заключался и ответ. Ведь она сама вот уже несколько часов задавала его себе.

- Мне – уходить в изгнание! А вот тебе…Погоди, не перебивай! – волшебница вскинула тонкую ладонь. – Я знаю заранее все, что ты можешь мне предложить. Ты скажешь, что в замке твоего отца достаточно места, что там меня будут окружать почет и уважение, что я стану хозяйкой вашего поместья и еще долгие годы смогу быть полезной и нужной… Не стоит утруждаться! Я занимала на Острове столь высокое положение, что сейчас любое другое могу расценить, как оскорбление. Мне лучше потерять все и остаться ни с чем, нежели довольствоваться крохами. Не беспокойся, мне найдется, где жить!

- Вы… вернетесь домой?

- А где он, мой дом? Я родилась ещё до Смутных Веков, когда мир был совсем другим, не таким, как сейчас. Задолго до начала войны у меня нашли Дар и забрали от семьи – с тех пор я ничего не знаю о судьбе своих родных. Даже не знаю, когда и где окончила свои дни моя мать и жива ли младшая сестра. Обитель Видящих стала мне домом… пока я не приехала сюда, завершив обучение, как только что сделала моя смена. Я появилась на Сапфировом Острове прямо перед войной. Тут прошла вся моя жизнь. Тут мне все знакомо. Все близко и дорого – ибо вместе с немногими уцелевшими я помогала восстанавливать разрушенное и налаживать жизнь. Эта часовня… Здесь всё – результат моих трудов. Видел деревья у входа? Я посадила их сама в тот год, когда принц Талеар, тесть нынешнего Наместника, выстроил её для меня. Не беспокойся за меня! Я поселюсь где-нибудь… подальше от этого места, чтоб не растравлять раны. Мое время ушло. Все кончено! Оставь меня, иди своей дорогой! Ты ничем не можешь мне помочь!

- Госпожа, - только и промолвил Лаэмир.

- Уходи. Скоро сюда придет она! – старая волшебница оглядела комнату. – Будет управлять моим Островом, принимать мои почести, жить в моих комнатах, рыться в моих вещах… Уходи! И я… освобождаю тебя от данной мне позавчера клятвы молчать о том, что видел!

- Я не могу, - само воспоминание о найденном в беседке трупе молодой женщины заставило юношу поежиться.

- Можешь! – сурово сдвинула брови бывшая Хозяйка. – Если тебе так тягостно твое так называемое предательство, испроси аудиенции у этой… у дочери Наместника. Поведай ей свою тайну и испроси, чтобы она взяла с тебя новую клятву молчать. Это все, что я могу тебе посоветовать! А теперь – вон отсюда!

Против прямого приказа Лаэмир не мог устоять. Он отсалютовал обнаженным мечом и направился прочь.

Оставшись одна, бывшая Хозяйка опустилась на табурет, переводя дух и стиснув кулаки. Вопреки заявлению, она отнюдь не собиралась складывать оружия. Не стоит торопиться с местью – ее стоит хорошенько обдумать, выбрать удобный момент, все учесть и подготовить. На это могут уйти годы – но тем страшнее и сильнее будет удар. Однако, глупо отказываться от этого подарка судьбы. Сам того не подозревая, только что покинувший ее Преданный уносил с собой оружие. Нет, мальчишке ни за что не справиться с волшебницей, какою бы слабой на самом деле она ни была. Сильнее магии и амулетов ее защищает статус – как-никак, дочь самого Наместника – и пол. Ни один рыцарь не сможет обидеть женщину просто так. Этот мальчишка просто доставит ее сопернице несколько неприятных минут и испортит триумф. Не более того! Та-ак, что бы сделать еще? Может быть, испортить два или три амулета? Из тех, которые она при всем желании не сможет унести, ибо в две котомки не влезет и десятая часть того, что расставлено и разложено на полках и на столе.

Но Видящая не успела приступить к делу – опять послышались шаги.

Охтайр возник на пороге внезапно, как тень. Волшебница даже вздрогнула и выронила сосуд из матового стекла, который только-только сняла с полки. Он разбился. Прозрачная, как слеза, янтарного цвета жидкость плеснула в разные стороны.

- Вы меня напугали! – воскликнула женщина.

- Кто здесь только что был? – спросил денщик, проигнорировав ее слова. – Я чувствую присутствие…

- Не ваше дело! – волшебница сдержала улыбку, стараясь выглядеть рассерженной и раздосадованной. Этот полукровка ревнив – он не может допустить мысли о том, чтобы общались не только с ним. Тяжёлое детство, что поделать… - Вы пришли за мной? Я почти закончила сборы! Этой девушке останется огромное богатство, - Видящая открыла одну из шкатулок, стала перебирать лежащие там кольца. Несколько штук сразу надела на пальцы, еще пару опустила в складки балахона.

- Советую поторопиться.

- Не терпится преподнести этой выскочке дорогой подарок? – волшебница широким жестом обвела ряды заваленных артефактами и книгами полок. – Она все равно не сможет правильно ими воспользоваться! Силенок не хватит!

- Это уж не ваша забота, у кого чего хватит и на что, - Охтайр оставался внешне спокойным. – И прошу вас следовать за мною.

Видящая вздохнула. В конце концов, правы были те, кто говорили: «Долгие проводы – лишние слезы». Она все равно не сможет унести все. Ей и так пошли навстречу, позволив набить вещами две котомки! Женщина подняла одну, рыцарь галантно взял вторую и придержал дверь, пропуская волшебницу вперед.

Уже переступив порог, она вспомнила, что оставила у стола посох. Но возвращаться не стала, посчитав это дурной приметой.

Снаружи, как оказалось, собралось много народа – волшебница даже растерялась сначала. Явился сам Наместник Ровилар, кое-кто из его приближенных. Чуть в стороне стояла сама Дехтирель вместе с братом. Еще несколько знатных эльфов держались поодаль, а за кустами виднелись силуэты светлых альфаров. Хорошо еще, что от соседних Островов никто не пожаловал. Конечно, между Сапфировым, Изумрудным и Нефритовым Островами мир, но не хотелось бы становиться причиной конфликта, если тамошние Наместники возмутятся решением лорда Ровилара и потребуют вернуть Хозяйку на прежнее место. Междоусобные войны никому не нужны.

Негромкие разговоры разом смолкли, когда прежняя Хозяйка появилась на пороге со своей котомкой. Десятки пар глаз уставились на нее. Был тут и тот юноша Преданный, который заходил только что. Он не приближался, смешавшись с толпой зрителей, но старая волшебница чувствовала на себе его взгляд.

Не сказав никому ни слова – хотя, наверное, все собрались ради этого и ждали прощальной речи, - она решительно направилась прочь. Котомка оттягивала плечо. Рядом шел Охтайр, неся вторую. Остальные провожающие потоптались немного и двинулись следом. Чтобы не собралась большая толпа, Видящая поспешила свернуть в сторону от парков и дворца Наместников, углубляясь в рощи и направляясь к границе поместья-столицы кратчайшим путем.

Ноги сами несли ее по лесной тропинке. Весна вступала в свои права, все с каждым днем зеленело все больше, наклевывались молоденькие листики, из земли лезла свежая яркая травка, а вместо первоцветов уже разгорались ярко-желтые огоньки одуванчиков. Случайно или нарочно, но волшебница свернула на перекрестке и внезапно остановилась у неприметного поворота. Извиваясь между кустами, в рощу уходила тонкая, наполовину заросшая стежка. Последний раз по ней проходили позавчера вечером – она и тот юноша Преданный. Женщина знала, что он сейчас затаил дыхание в предчувствии чего-то важного. Постояв немного и посмотрев на заросли, Видящая промолвила, словно в раздумье, стараясь говорить так, чтобы каждое ее слово было хорошо слышно:

- В принципе, можно было бы вернуться в Обитель и там все рассказать… Думаю, Совет наставниц утвердил бы мою отставку, признал официальной Хозяйкой новую Видящую. Мне бы даже подыскали где-нибудь теплое местечко… Но я уже так сжилась с этим Островом, что, наверное, оставлю этот шаг на самый крайний случай. Если мне действительно будет некуда пойти и негде преклонить голову…

Бывшая Хозяйка не бросала слов на ветер. Даже не поворачивая головы, она почувствовала, как напряглась ее соперница, как сильнее забилось ее сердце. Ох, голубушка, а ты еще совсем не умеешь владеть собой! А хочешь управлять целым Островом! Смотри, как бы тебе не стать игрушкой в чужих руках!

- Я так не хочу уходить с этого Острова! – продолжала она размышлять вслух. - Готова поселиться в глуши, где-нибудь даже за пределами поместья-столицы, только бы никогда его не покидать… Но, если мне не удастся найти новое место жительства…

- Удастся, - произнес рядом Охтайр.

- Да благословят тебя Покровители! Ты вселил в меня уверенность… - старая волшебница улыбнулась денщику так тепло, как могла и пошла дальше. Она почти наслаждалась этой минутой. Да, маленькая наивная девочка, ты меня еще не знаешь! Я заставлю тебя бояться! Заставлю отступить. Но не сейчас.

Не только Дехтирель невольно задержалась на повороте. Лаэмир тоже приостановился, улыбаясь девушке:

- Вы помните?

- Что?

- Это же то самое место! Две недели назад мы с вами тут встретились. Вы только что прибыли на Остров, а я ехал ко дворцу, чтобы поступить в ряды когорты Преданных… Да-да, - он оглянулся по сторонам, - я узнаю здесь все!

- Не помню! – отрезала девушка. Большая часть сопровождающих Видящую эльфов и альфаров ушли вперед, она начала волноваться.

- А я никогда не забуду это место! Во-он там, - Лаэмир тихо коснулся ее локтя, - за деревьями стоит беседка. В ней – Портал!..

- Я знаю!

- Ну, вот, а говорите, что не помните! Я – и то знаю.

- Вы там были? – страшная догадка осенила Дехтирель.

- Где?

- Возле Портала!

- Да.

Девушка попятилась, крепче вцепившись в посох, как будто надеялась спрятаться за полированным деревом. Потом, уже осознавая, что этим ставит себя в глупое положение, но ничего не в силах поделать, пошла прочь, постепенно ускоряя шаг и еле сдерживаясь, чтобы не побежать. Все шагали в одну сторону, и только одна она – в другую, до последнего чувствуя на себе изумленный взгляд Преданного.

В какой-то миг, не выдержав, молодая волшебница обернулась – и с удивлением увидела, что дорога пуста. Лаэмир тоже ушел, унося с собой сомнения и раздумья.

Больше ее уже ничего не сдерживало, и Дехтирель сорвалась с места и побежала.

Он все знает!

Эта мысль пронзила сознание Дехтирель, как клинок, сразу дойдя до сердца. Девушке стоило огромного труда сдержать свои чувства. И то потому, что воспоминания о том, что произошло две недели назад, до сих пор холодили ее сердце.

Да, она это сделала! Она смогла! Для этого пришлось переступить через себя, но если вспомнить, ради чего все свершилось… Другого выхода просто не существовало!

…оставалось всего несколько часов.

Последние дни бывшие соученицы-послушницы почти не виделись друг с другом. Одни оставались в Обители – им предложили дальше овладевать искусством магии, дабы с течением лет самые лучшие могли войти в Совет наставниц и обучать молодых. Другие уже собирали вещи – им надлежало отправиться туда, где Орден нуждался в их знаниях. Третьи – весьма немногие – переселялись в другие башни, ибо Видящие имели в своем распоряжении несколько таких мест. И лишь одна девушка все это время чувствовала себя неприкаянной. Одна-единственная, та, которой отказали в посвящении, сославшись на ее слишком слабые магические силы.

Это-то и казалось главной несправедливостью. Зачем тогда вообще принимали в Обитель? Зачем учили столько лет? Зачем подавали ложные надежды? Зачем, в конце концов, допустили до последнего испытания? Чувства бушевали, не находя выхода.

Проблема усугублялась тем, что и остаться в Ордене просто так она не имела права. Даже младшей помощницей старшей заместительницы поварихи. Даже уборщицей в комнатах медиумов. Даже служанкой-приживалкой. Все эти теплые местечки давно были заняты послушницами. Девушки менялись то и дело – сегодня они помогали готовить еду, завтра наводили порядок в библиотеке, послезавтра прислуживали наставницам… Тех, кто выказывал особое рвение или умение, оставляли на данной работе подольше, но и только.

Все были при деле. И только девушка, отчисленная уже с последнего испытания, день-деньской сидела в четырех стенах, сложив руки. Лишь иногда покидала она комнату – чтобы дойти в столовую. И тогда ей казалось, что все – даже младшие ученицы, не имеющие права и на первую ступень – взирают на нее с осуждением. «Ну, когда же ты перестанешь цепляться за несбыточную мечту и смиришься со своей участью? Пора отсюда убираться!» - казалось, читалось в их глазах.

Несколько раз приходила старшая наставница, но беседа не получалась. Ей опять предлагали смириться, в то время как она мечтала только об одном – стать такой, как они, ее несостоявшиеся сестры. Это была ее мечта, цель ее жизни, то, ради чего можно пойти на все… А старшие наставницы убивали мечту! Да их всех самих за это убить мало!

День за днем, час за часом, эта мысль не давала девушке покоя. Любой ценой стать такой, как они! Доказать, что может, что должна! Что они обязаны ее принять! После стольких лет обучения… Но что предпринять?

- Подруга! Ой, я совсем забыла, как тебя зовут? – на пороге стояла соседка, одна из ее бывших соучениц.

- Я – Видящая, - упрямо возразила девушка, сидевшая на своей постели, сложа руки. – У Видящих нет…

- Это у меня нет имени, я – волшебница, - возразила более удачливая соперница. – А ты – просто девушка… так как тебя зовут? Я так привыкла ко всем обращаться «матушка» или «сестра», что других слов просто уже не знаю!

Но в ответ ей только покачали головой.

- Ну, как знаешь! – бывшая подруга прошла к своему уголку. Девушки жили в комнатках по двое. Друг напротив друга стояли две низкие постели-лежанки, между ними располагался небольшой столик для еды и книг. Окошек не было, свет давал магический светильник над входной дверью. Справа и слева от нее имелись две ниши, забранные ширмами – за одной было отхожее место, а другая скрывала стенной шкафчик для личных вещей. Сейчас он был распахнут, и молодая волшебница принялась укладывать в котомку свои немудреные пожитки. Котомку она принесла с собой и, судя по всему, в ней уже что-то лежало – наверное, теплые вещи, выданные матерью-кастеляншей.

- Кстати, тебе бы тоже следовало собраться, - обронила она между делом.

- Я никуда отсюда не пойду!

- Как знаешь, - повторила ее бывшая подруга. – Но всех наших сегодня отправляют. И эту комнату придется освободить. Скоро сюда приедут новые ученицы. Не думаю, что тебе разрешат пройти обучение второе раз. Ты…э-э…слишком взрослая для этого!

«И лишена таланта!» - мысленно досказала девушка. Вслух же произнесла:

- А ты сейчас куда собираешься? Куда хочешь переселиться?

- Далеко, - молодая волшебница остановилась, прижимая к груди сложенный запасной балахон. – Меня распределили на Сапфировый Остров…

- Что?

- Я должна буду представиться Видящей Хозяйке, и она сама решит, где мне проходить службу – быть подле нее или отправиться в один из замков. Ох, хоть бы меня оставили в поместье-столице! – волшебница мечтательно вздохнула. – Я была совсем маленькой девочкой, когда впервые побывала в столице своего родного Острова. Это было во время какого-то праздника. Отец взял меня с собой, хотя я была слишком мала для пиров и балов. Его-то пригласили быть гостем Наместника… А меня он привез, чтобы показать тамошней Хозяйке. Наша домашняя Видящая нашла у меня дар и воспользовалась моментом, чтобы переправить в Обитель. Я только одним глазком успела взглянуть на праздник и очень хочу опять побывать на каком-нибудь веселье…

- Тебе представится такая возможность, - пробормотала ее бывшая соученица. – Говорят, на Сапфировом Острове в поместье-столице часто бывают увеселения!

- Ах, как здорово! Я бы помогала их устраивать! Все эти фейерверки, огни, музыка, живые картины, иллюзии…

- Только Видящие не танцуют и не пируют наравне со всеми! – девушка не смогла сдержать досаду. – Они принимают участие в праздниках, но отнюдь не как гости, а как устроители!

- А мне все равно! Я буду полезной…

«В отличие от тебя!» - опять прозвучало недосказанное, и между бывшими подругами повисла темная тень отчуждения. Отвергнутая девушка все сидела на низкой лежанке, глядя на суетящуюся молодую волшебницу. Скоро одна из них станет полноправной Видящей, а вторая ни с чем вернется в отчий дом, к фальшивому сочувствию и жалости родных и презрению чужих. Нет ничего хуже, чем, попытавшись стать Видящей, допустить ошибку и быть отчисленной. Это же такая честь… Если бы они знали, через что ей пришлось пройти дома, сколько она вытерпела от родных! Даже мать не верила ей! И что теперь? Придется возвращаться и признавать, что они были правы? Никогда и ни за что! Лучше смерть! И эта, как назло, отправляется именно туда…

- И когда ты отправляешься?

- Сейчас! Вот только соберу вещи…

- Подожди меня! Я с тобой!

Сорвавшись с места, девушка принялась, как попало, пихать свои пожитки в котомку, как простые тряпки, комкая одежду, рассовывая мелочи по карманам и с силой уминая книги и свитки. Ее бывшая подруга с удивлением смотрела на приготовления.

- Что с тобой?

- Ты, наверное, права, - девушка едва не ногами утрамбовывала в котомку запасные носки и балахоны. – Мне стоит вернуться домой. Я тебя провожу!

- Куда?

- На Сапфировый Остров! Я ведь родом оттуда! И как раз из поместья-столицы! Не думаю, что за столько лет она могла измениться так, что я не признаю родных мест! Могу помочь на первых порах, кое с кем познакомить… То есть, знакомить-то буду не я, а мои родные. Я могу даже попросить отца, чтобы он замолвил за тебя словечко перед Видящей, и тебя бы распределили в нашу семью. Когда я уходила, личной Видящей у нас не было.

- Да что с тобой? – молодая волшебница попятилась. – Только что сидела, как в воду опущенная, и вдруг…

Ее бывшая соученица подошла и взяла подругу за плечи.

- От тебя я потребую одну услугу, - сказала она твердо.

- Говори!

- Ты никому и никогда… поняла, никому и никогда не скажешь правду о том, почему я вернулась на Остров не в синем балахоне! Мы вместе придумаем, что сказать моим родным и старой Хозяйке. Поняла? Никто, никогда и ни за что не должен узнать, почему так случилось.

Молодая волшебница кивнула:

- Тебе стыдно?

- А если проболтаешься, я тебя убью…

«…в любом случае!» - эта мысль так и осталась в сознании и не промелькнула даже тенью в глазах. И молодая Видящая снова кивнула.

В четыре руки они закончили собирать вещи, тщательно осмотрели всю каморку – дурной приметой было забыть даже клочок пергамента, не говоря уж о большем! – и поспешили к Порталам. По дороге волшебница только задержалась, чтобы прихватить из хранилища посох – его выдавали всем выпускницам в тот день, когда они покидали Обитель. Среди послушниц ходили слухи, что эти посохи строго индивидуальны, они слушаются только ту волшебницу, которая первая прикоснется к полированному древку. И старшие наставницы по мере сил поддерживали эту легенду – отчасти из-за того, чтобы любопытные ученицы не хватали их собственные посохи. Магия, заключенная в них, в неумелых руках могла принести много бед. Да и потом… в каждой шутке лишь доля шутки.

В зале Порталов было много народа – почти половина их группы, несколько младших учениц, многие наставницы и рядовые волшебницы. Работали почти все Порталы, дежурные торопились, по два-три раза проверяя точность адресов. Старшая наставница последний раз просматривала списки:

- Коралловый Остров – вы двое… Да-да, в третью кабину! Младшая сестра, задайте координаты замка Легкая Грусть*. Там ждут Видящую… Жемчужный Остров – ты! Шестая кабина. Порт. Портал откроется в местном храме. Переговори с его настоятелем… Да, он мужчина, да еще и человек, но что поделать! Люди на Жемчужном Острове считаются подданными Наместника Эритара!.. О, Дехтирель? Ты решила вернуться домой?

(*Обычно замки носят имена своих владельцев, но если он получен в приданое, то есть единственной наследницей была женщина, такому замку дается собственное имя. И всегда – женского рода.)

Девушка невольно оглянулась на своих бывших товарок. Старшая наставница, в отличие от большинства из них, прекрасно помнила имена своих учениц, их адреса и многие факты из биографии.

- Да, - девушка опустила глаза, чтобы их выражение не выдало ее раньше времени. – Просто моя…э-э… подруга тоже отправляется на Сапфировый Остров, вот я и подумала, что вместе нам будет не так страшно…

- Покровители не оставят тебя своей милостью, дитя мое, - старшая наставница погладила ее по голове, как маленькую девочку. – Я читаю в твоей душе, как в раскрытой книге. Ты боишься осуждения, не так ли? Но совершить попытку и потерпеть неудачу – совсем не то, что всю жизнь сидеть, сложа руки и бояться сделать хоть шаг, теряя время в бесплодных мечтаниях. Не рискуя, мы не можем узнать пределы своих возможностей. Не так ли, милое дитя?

- Истинно так, матушка, - та, которую только что назвали ее мирским именем, Дехтирель, почтительно склонилась, прижимая руки к груди.

- Госпожа, - мягко поправила ее старшая наставница. – Если хочешь, я напишу твоему отцу письмо с просьбой отнестись к тебе по-доброму и сурово наказывать всех, кто позволит себе резкие высказывания в твой адрес? Орден должен защищать… даже тех, кто весьма недолгое время состоял в его рядах.

Вот уж чего бывшей ученице совсем не хотелось – так это того, чтобы ее отец и прочие родственники узнали правду!

- Не стоит так утруждаться, госпожа, - произнесла она. – Я сама…

- Ты хочешь сама нести выпавшие тебе на долю испытания? Это похвально! Ты – истинная дочь нашего Ордена. Могу от всей души обещать, что, если ты приведешь к нам свою дочь, я лично экзаменую ее.

«Волшебницы не выходят замуж и не рожают детей! – мысленно возразила Дехтирель. – А я так хочу быть волшебницей…»

Пока они разговаривали, Порталы сработали – и еще три девушки отправились к месту своей новой службы. Настала очередь остальных, и беседа прервалась.

Глава 7.

Церемония отправки выпускниц затянулась – как-никак, далеко не каждый год из стен Обители в большую жизнь уходят новые Видящие. Такое совершается лишь раз в десятилетие, а то и реже – все зависит от того, как скоро посланные по замкам и поместьям волшебницы наберут и приведут сюда новых наделенных Даром девочек. Младшие послушницы и ученицы, которым еще несколько лет предстояло постигать магические науки, сейчас присутствовали при прощании, восхищаясь и завидуя участи бывших подруг.

Дехтирель, стоявшая рядом со старшей наставницей, тихо дрожала от страха и негодования. Ей казалось, что ее бывшая учительница нарочно затягивает церемонию – она для каждой девушки находила пару слов напутствия, доброго совета или ободрения. Произносила имена и названия, тщательно выговаривая слова и, пока готовился очередной Портал, успевала обратиться к собравшимся с краткой речью. Сама того не подозревая, она еще больше укрепляла Дехтирель в выбранном решении. «Я должна это сделать! Я это смогу! – твердила себе девушка. – Иначе мне лучше умереть! О, Покровители, не оставьте меня! Я просто не могу поступить иначе!»

Как назло, на Сапфировый Остров отправляли самыми последними – и каждая новая волшебница, делая шаг в неизвестность, обязательно бросала на Дехтирель прощальный взгляд, полный сочувствия, жалости, а иногда и тайного превосходства. О, если бы старшая наставница сделала наоборот и позволила ей покинуть Обитель сразу после неудачного экзамена! Как-нибудь на рассвете, тайком, не позволив присутствовать на унизительной церемонии! Все бы пошло по-другому. Но сейчас… «Они сами виноваты, - думала девушка, провожая взглядом бывших подруг. – Пусть и пеняют на себя!»

- Ну, остались только вы двое, - дождавшись переливчатого звона, знаменующего, что Портал благополучно сработал и готов к перезагрузке, обратилась старшая Видящая к молодым. – Тебе, младшая сестра, надлежит служить на благо Ордена там, куда тебя направит Хозяйка Острова. А тебе, - она материнским жестом положила руки на плечи Дехтирель, - я могу посоветовать лишь запастись терпением и силами. Они тебе еще понадобятся…

- Да, госпожа!

- Ты все-таки не хочешь подождать, пока я напишу твоему отцу несколько строк?

- Нет!

Он не должен узнать правду! Ее никто не должен знать.

- Тогда иди, - старшая наставница поцеловала девушку в лоб. – И помни, что твою дочь мы встретим с распростертыми объятиями!

Ее подруга уже ждала на пороге. Дежурная Видящая стояла рядом с готовым к работе Порталом.

- Осторожнее, - предупредила она, когда подруги встали вдвоем на приподнятую над полом округлую платформу. – Его так легко сломать…

- Что нам делать? – молодая волшебница забеспокоилась, засуетилась, с тревогой озираясь по сторонам.

- Самое главное – ничего не забывайте на платформе, когда завершите переход, - сказала дежурная. – Как только окажетесь на нужном месте, сойдите с него быстро и прихватите все свои вещи! Сделать это надо, пока не погас свет. Иначе Портал окажется заблокирован.

Обе девушки кивнули и замерли.

- Закройте глаза, - дежурная отошла в сторонку, убедившись, что ничего не высовывается за черту. – Так легче перенести переход…

Волшебница послушно зажмурилась, но Дехтирель и не подумала подчиниться. «Я должна это сделать!» - в который раз напомнила она себе.

Свет померк внезапно. Тьма была такой полной, что девушка почувствовала страх. Заболели глаза – словно кто-то с силой давил на зрачки. Потом была вспышка света, такая яркая, что навернулись слезы.

Они стояли в центре самой обычной беседки, выстроенной в густой, заросшей кустарником и мелким подростом, роще. То, что это не являлось девственным лесом, можно было понять лишь по тому, что некоторые деревья были высажены рядами.

Ее товарка все стояла, двумя руками прижимая к себе посох. Котомки с вещами лежали у ног девушек. Торопясь, пока она ничего не заметила, Дехтирель подобрала подол своего балахона, достала короткий кинжальчик – игрушку, опасную лишь для бумаги. Быстро подпорола край ткани…

- Что ты делаешь? – звук привлек внимание ее подруги.

- Скорее! – Дехтирель толкнула ее с постамента так, что волшебница не удержалась на ногах. – Мы можем застрять!

Отрезанный клок она сунула в одно из отверстий, пробитых по краю постамента, спрыгнув с него в последний момент. Яркая вспышка света заставила обеих девушек закрыть лица руками. Затем раздался пронзительный звон.

- Что случилось? – молодая Видящая поднялась на ноги. – Что с Порталом?

- Ничего, - Дехтирель вся дрожала. – Он, кажется, сломался… Ты в порядке?

- Сломался Портал? Но как? Почему?

- Откуда я знаю? Ты у нас волшебница, а не я! Может, просто перегрузка случилась? Ты знаешь, где мы?

- Нет, - волшебница оглянулась по сторонам. – Лес какой-то… Я думала, что мы окажемся во дворце Наместника или…

- Мы в поместье-столице. Этого достаточно!

- Да, но…

Молодая волшебница сделала шаг к порогу, озирая рощу.

«Сейчас я это сделаю!» - Дехтирель потянулась к оставленному ею посоху. Пальцы сомкнулись на полированной деревяшке…

- Ты что де…

Краем глаза Видящая заметила или почувствовала движение за спиной, начала оборачиваться, но было поздно. Размахнувшись, Дехтирель от души врезала ей по голове вделанным в навершие камнем.

Девушка упала, как подкошенная. Левый висок ее был проломлен.

Дехтирель попятилась, с трепетом глядя на дело своих рук. Ее тело била нервная дрожь, но душа оставалась холодной. «Я это сделала! Я смогла!» - повторяла она. Значит, у нее получится и все остальное!

Портал за спиной был холоден и пуст. Небольшой клочок ткани заблокировал его не хуже мощного взрыва, уничтожившего саму беседку. Теперь все сооружение придется разбирать по камешку и возводить заново, чтобы можно было снова воспользоваться этой точкой перехода. А это значит, что никто не узнает, что тут произошло. Во всяком случае, никто из Обители больше не сможет воспользоваться именно этим Порталом.

Вообще-то, нужно еще и позаботиться о теле. Но девушка смогла только раздеть труп бывшей соученицы, переодевшись в ее балахон. Простенькое огненное заклинание – одно из немногих, которые она смогла освоить за годы обучения - спалило ее собственную одежду. К сожалению, магических сил на то, чтобы воспламенить весь труп, не было даже с амулетами. Удалось лишь с помощью ожогов несколько обезобразить лицо, чтобы затруднить опознание. Время и лесные звери позаботятся об остальном. Ей же самое главное – продержаться как можно дольше, чтобы замести следы. Но она это сделает. Это не так уж трудно, как совершить убийство!

Взяв покрепче чужой посох, новая Видящая покинула беседку. «Я смогу! – сказала она себе. – У меня все получится!»

…Не получилось.

Ей поверили отец, тетка и брат. Ей поверили и подчинились слуги в отчем доме. Ей удалось даже справиться со старой Видящей, отправив ее в изгнание. Но та случайная встреча на дороге в первый день могла все испортить. Что он там говорил про Портал? Он там был. И все видел!

Или не видел? Или видел не все, и она по-прежнему в безопасности? Ох, как бы узнать поточнее?

Какого она сваляла гоблина! Надо было остаться и выяснить, что видел этот Преданный. Потом взять с него клятву – если он верен присяге, если он жаждет послужить семье Наместника не на словах, а на деле, пусть и не доверяет словам. Пусть молчанием докажет свою преданность. Но вместо того, чтобы как следует поговорить, девушка предпочла бежать. И теперь вернуться и поговорить с ним у нее нет сил! Да она видеть его не может.

В крепостной стене, вдалеке от ворот, скрытая густыми зарослями, виднелась маленькая низкая дверца. Размеры ее были такими, словно она предназначалась для светлых альфаров, которые, как известно, почти на локоть ниже эльфов. Оставив почетный эскорт позади, у самых ворот, бывшая Хозяйка в полном одиночестве преодолела последние махи. Тут, похоже, давным-давно никто не убирал сухостой, не прореживал молодую поросль, и идти было трудно. Тем более с двумя тяжелыми котомками, доверху наполненными личными вещами и магическими артефактами. Зря она всё-таки не взяла посох. С ним намного легче прокладывать путь – один взмах, и расчищена удобная тропа.

«Я больше не Хозяйка этого Острова, - напомнила себе волшебница. – И не могу рассчитывать на удобства и комфорт.»

Калитку сделали в давние времена – для того, чтобы удобнее было впускать и выпускать разведчиков или отправлять тайных гонцов. Не всегда ведь можно воспользоваться Порталом, ибо каждый Портал может перемещать путешественников только по одному-единственному адресу. Исключение – Порталы в Обители Ордена, но и то каждый из дюжины настроен только на Порталы одного из Островов. Если вы хотите попасть, скажем, на Нефритовый Остров, бессмысленно кидаться в первый попавшийся Портал – нужно выбрать именно тот, который связан со всеми Порталами нужного Острова и задать координаты одного из них.

В поместье-столице Порталов было три. Теперь их осталось два. Один открывался во дворце лорда-Наместника, другой – в часовне Покровителей. Один открывался в заброшенный замок в глубине Острова, другой – мог использоваться для связи с ближайшими Островами и приграничьем. А третий оказался заблокирован. Ни одним из них старая Хозяйка воспользоваться не могла, да и не хотела. Если она сейчас отправится в Обитель и расскажет о преступлении, самозванку, конечно, разоблачат. Сюда отправится несколько боевых магичек. Они сообщат лорда Ровилару о решении Совета наставниц изолировать его дочь и заточить в башню до конца её дней – за убийство Видящей и присвоение чужого звания. Лорд Ровилар будет вынужден подчиниться – в противном случае ему придется распрощаться с креслом Наместника и будет просто неприличной удачей, если при этом он сохранит жизнь и здоровье. Орден легко сместит неугодного правителя, заменив его на другого, удобного и выгодного. Но вот сама бывшая Хозяйка ничего от этого не выиграет. Ей тоже придется остаться в Обители – не пленницей, а почетной гостьей или, возможно, наставницей для молодежи. Но это совсем не то, на что она рассчитывала. Ей совершенно не хотелось покидать Сапфировый Остров. Значит, в Обители пока никто не должен ни о чём знать. Она попробует всё сделать сама.

Калитка тихо подалась под ее рукой. Ею уже давно не пользовались – замок отпирали всего три или четыре раза за века – но встроенная в механизм магия ещё действовала, и волшебница без труда выскользнула вон.

Сразу за стеной начинался лес, такой густой, что в трех шагах ничего нельзя было разглядеть за переплетением листвы и ветвей. Сейчас, весной, когда на деревьях и кустах вовсю раскрывались почки, видно было значительно дальше, и острый глаз мог заметить в стороне от тропы маленький вросший в землю домик.

Тропа к нему давно заросла, он казался ветхим, заброшенным и совсем не пригодным для жилья. Стены вросли в землю, крыша над входом просела, деревянные ставенки сгнили. Пятна мха и лишайников покрывали его сверху донизу. Но магия не давала ему рассыпаться окончательно, и он был намного крепче, чем казался. Старый дом Видящей, сохранившийся от тех времен, когда эльфы только начали возводить поместье-столицу. Именно здесь она когда-то жила до того дня, когда возвели часовню. Настала пора припасть к истокам.

С двумя тяжелыми котомками, цеплявшимися за всё подряд, пробираться через кусты было трудно, и женщина остановилась, тяжело переводя дух. В тот же миг чья-то рука вынырнула из-за плеча и заботливо приоткрыла перед нею двери.

Обернувшись, Видящая наткнулась на спокойный взгляд ярко-зелёных прищуренных глаз.

- Ты? Почему ты отправился за мной?

- Мне так захотелось, - улыбнулся Охтайр. – Нельзя?

- Я бы хотела тебе запретить, - вздохнула женщина, - но, думаю, ты всё равно не послушаешься.

- Правильно думаете. Я вам еще нужен. Как и вы – мне!

Зелёные глаза смотрели зло и весело. Со вздохом кивнув головой, Видящая проскользнула в заботливо приоткрытую дверь и скрылась внутри.

- Возвращайся к своим обязанностям, денщик, - послышался изнутри спокойный голос. – Я потом тебя позову…

- Как скажете, наставница!

Её еще никто так не называл. Удивлённая, волшебница выглянула наружу и встретила наглую улыбку на скуластом смуглом лице:

- Как ты меня назвал?

- Наставница, - улыбка стала ещё шире. – Вы ведь будете моей наставницей и станете учить магии?

- Тебя, - она пошире открыла дверь, но только для того, чтобы окинуть денщика пристальным взглядом с ног до головы. – Мужчину? Высокому искусству, доступному лишь женщинам?

- Меня, - кивнул он. – Мужчину.

- Но почему? Назови хотя бы одну причину!

- Вы её знаете, - зелёные глаза смеялись, но голос был злым. – Это месть!

- Хорошо, - помолчав, произнесла Видящая. – Сможешь приходить сюда раз в три дня на закате?

Он кивнул.

- Тогда жду через три дня… ученик!

Дверь закрылась. Улыбка Охтайра стала ещё шире.

Проводив, наконец, Видящую до ворот и вместе со всеми постояв там немного для приличия, Рави со всех ног устремился к себе. Наследнику необходимо было побыть одному, но, уже переступив порог комнаты, он увидел, что его ждет Дехтирель.

Она сидела в кресле у окна, и, едва Рави показался в дверях, вскочила и со всех ног бросилась навстречу:

- Ты должен мне помочь!

- Сестренка! – наследник Наместника подхватил девушку в объятия. – Ты что тут делаешь? Разве ты не знаешь…

- Знаю, - пылко ответила она. – Но я больше не могу!

Он торопливо оглянулся на двери – не видел ли кто! – и поспешил захлопнуть их. Девушка сразу успокоилась.

- Ты должен мне помочь, - заявила Дехтирель.

- Что случилось?

Молодая волшебница замялась. Сказать прямо? Но поверит ли ей брат? Ведь придется открыть всю тайну, этого ей не хотелось. Подлог – это одно. А вот убийство волшебницы – совсем другое.

- Есть кое-кто, кто мешает мне жить, - осторожно промолвила она.

- «Кое-кто»?

Девушка кивнула.

- Он тебя шантажирует?

- Нет, - Дехтирель нашла в себе силы рассмеяться. – Пока нет… Но он преследует меня! Не дает прохода. Ему наплевать на то, что я – Видящая и не должна отвечать на его чувства.

- А я его знаю?

Мягкий голос принадлежал Охтайру. Денщик неслышно переступил порог и прикрыл за собой дверь.

- Как его зовут? – поинтересовался Рави. – У него есть имя?

- Может быть, это я?

Дехтирель в упор посмотрела на нахального денщика и досадливо поджала губы, отворачиваясь.

Зеленые глаза рассмеялись, но выражение скуластого породистого лица оставалось суровым и даже скучным.

- Может быть, мне уйти?

Голос его чуть дрогнул, и Дехтирель внезапно ясно вспомнила тот поцелуй во мраке. И все то, что она ощутила при этом. Личный Преданный брата пугал молодую волшебницу – и привлекал, как привлекает все тайное и загадочное.

- От Охтайра у меня нет секретов, - быстро сказал Рави, сам того не подозревая, бросив камень на нужную чашу весов. – Ты знаешь его имя?

- Лаэмир, - порывшись в памяти, выдала она.

- Лаэмир из Дома Линнестара? Тот самый новичок, который вчера в схватке принес победу нашей сборной? – припомнил брат.

- Да. Он потом еще вручил мне этот венец… Я не могла его не принять – таков обычай! И мне пришлось надеть его вечером на пир, - на самом деле ей было очень приятно получить его, но опередить соперницу – это одно, а получить подарок от того, кто ей безразличен – совсем другое…- начать было трудно, но потом слова полились сами, сплошным потоком. - А этот Лаэмир возомнил уже, что, взяв венец, я взамен отдала ему сердце! И сегодня днем, когда мы…ну, провожали ту волшебницу… бывшую Хозяйку, он улучил минуту и подошел ко мне. Я шла последней – как-никак, она была моей предшественницей, я понимала, что ей тяжело видеть меня рядом в такой час и нарочно старалась держаться подальше… Я щадила чувства прежней Хозяйки, а он… он воспользовался этим и стал предлагать мне такое…

- Он вас целовал?

Охтайр навис над девушкой, глядя в глаза. «Кто еще, кроме меня, осмелился на это?» - стоял в зеленых зрачках немой вопрос.

- Да как бы он посмел! Если бы он только дотронулся до меня, я бы… Он был бы уже мертв!

- Значит, ему повезло. Только сумасшедший осмелится покуситься на Видящую!

«А я как раз из таких», - снова прозвучали недосказанные слова.

- А что ты от меня-то хочешь? – подал голос Рави, и Дехтирель вздрогнула, словно просыпаясь. Все это время она, оказывается, как зачарованная, таращилась на этого зеленоглазого наглеца!

- Я хочу, чтобы ты его убрал, куда подальше! Чтобы он не попадался мне на глаза!

- Но он же Преданный! Куда я его дену? Разжаловать? Но для этого нужна веская причина. Придумать её на пустом месте не получится – обязательно будет назначена проверка, - заволновался Рави. – Просто уволить? Но по уставу Преданные покидают когорту только в момент смерти. Или ты предлагаешь его убить?

Охтайр заинтересованно склонил голову набок. Этот убьет и не задумается, - подумала Дехтирель. Да и сама она… Но ведь никто ничего не знает! Или знает? Как бы это выяснить, не бросая тени подозрения? Тогда можно было бы решать наверняка. Попытка признания в любви – слишком ничтожный повод для того, чтобы отнять жизнь. Если убивать каждого, кто любит без взаимности, в живых останутся единицы!

- Убивать пока рано, - услышала девушка свой голос. – Просто убрать с глаз долой! Он же Преданный! Значит, должен послушаться любого твоего приказа! Сошли его куда-нибудь.

Рави задумался. Идей было не так уж много, но кое-что сделать он все же мог.

Приказ о переводе пришел Лаэмиру в обед. Праздники - праздниками, увольнительные – увольнительными, а трижды в день все Преданные были обязаны явиться в столовую – если только не получали приглашения на пир и не находились на гауптвахте. Ежедневная поверка как раз и проводилась перед тем, как всем сесть за столы.

Приказ принес Охтайр. Денщик командующего, не глядя ни на кого и не отвечая на редкие приветствия – больше от слуг-альфаров, чем от легионеров-эльфов – прошел между столами и спокойно положил перед юношей свернутый в трубочку пергамент:

- Прочесть и приступить к выполнению!

Его холодное лицо не выражало никаких чувств. Лаэмир развернул послание, потрогал другой свиток, выпавший из первого и скрепленный печатью – и его лицо окаменело точно также.

- Что там? – сидевший рядом Доннар заглянул через плечо. – Оп-па! И как это понимать?

- Приказ командующего, - холодно ответил Охтайр. – Приступить немедленно!

И, чеканя шаг, направился прочь. Столовая провожала его молчанием.

- Что там такое? – Мастер Оружия обедал вместе со всеми, занимая стол командира.

- Приказ о моем переводе, - Лаэмир встал, держа пергамент в руке. – В гарнизон у малых ворот.

- За что? – воскликнул Доннар. – Он же ничего плохого не сделал! Наоборот…

- На какой срок? Там указано?

- Нет, - юноша внимательно прочел несколько строчек. – Просто приступить к несению службы с сегодняшнего дня…

Столовая загудела. Каждый спешил высказаться. Строились самые невероятные предположения – от повышения по службе до закулисных придворных интриг. Дошло до того, что некоторые приписывали это обиде гостей с Изумрудного Острова – мол, что стоило хозяевам поддаться и позволить приезжим отпраздновать победу! Это, дескать, грозит ухудшением внешней политики и тот, кто всё испортил, должен понести наказание.

- Тихо! – Мастеру Оружия пришлось хлопнуть ладонью по столу, чтобы привлечь внимание. – Молчать! Это какая-то ошибка! В Уставе нет пункта о том, на каком основании Преданный может покинуть когорту, за исключением смерти! Лаэмира никто не отправлял в отставку. Он по-прежнему Преданный… и должен повиноваться приказу командира. Но я обещаю расследовать это дело.

- Мы этого так не оставим! – поддержали его Доннар и остальные легионеры, участвовавшие накануне в меле.

- Да, но сейчас он должен повиноваться приказу!

- Пойду собирать вещи, - Лаэмир отнес пергамент к столу Мастера Оружия и направился к выходу, - если позволите, мастер.

- Я провожу, - Доннар сорвался с места, легко перемахнув через скамью, на которой сидели легионеры.

Юноша улыбнулся ветерану. Откровенно говоря, ему было не по себе – этот стремительный перевод его взволновал, и дружеская поддержка пришлась как нельзя кстати.

- И ему нельзя остаться даже до окончания праздников?

- Нет, - Мастер Оружия внимательно перечел написанное. – Тут сказано: «Сразу при получении».

- Жаль, - Доннар тяжело опустил ладонь на плечо Лаэмира. – Ты пропустишь турнир, охоту, пиры и балы…

- Ничего, - пожал плечами юноша. – Это не последнее новогодие в моей жизни. И не последний турнир, я думаю!

Он замолчал, припоминая. На самом деле его волновало и впрямь не это. А то, что малые ворота находились в противоположной стороне от рощи с Порталом. И от часовни.

Дехтирель осторожно переступила порог часовни, неловко, под мышкой, держа свой посох. В другой руке девушка тащила свой баул с вещами. Он стал тяжелее с тех пор, как она покинула Обитель – к прихваченным оттуда запасным балахонам, нижнему белью, книгам и маленьким безделушкам добавились еще два платья, теплая накидка, домашние туфельки и маленький ларчик с украшениями. Конечно, не такими, как у Видящих – камни в ожерелье и сережках были простые – но все равно, расставаться с ними она не хотела.

В часовне было пусто и тихо. Почти двое суток миновало с того дня, как ее порог последний раз переступила старая Хозяйка. И за всё время сюда не заходило ни одно живое существо. Не служили молебнов, не зажигали свечей на алтаре Покровителей, не украшали стены венками первоцветов. Девушка остановилась, озираясь по сторонам, как в первый раз. «Теперь это – мой дом! – напомнила она себе. – Я этого хотела – и это произошло!»

Пройдя мимо колонн и рядов скамей, она обошла алтарь Покровителей и тихо толкнула одну из двух боковых дверей. Эта вела в хранилище, и Дехтирель тихо ахнула, роняя мешок и отставив посох в сторонку.

В центре тесной комнатки стоял большой массивный стол, весь заваленный книгами, какими-то мешочками, цветными лентами, свитками, заставленный ларчиками и сосудами разной формы – от стеклянных крошечных флакончиков до глиняных кувшинов. Вдоль стен от пола до потолка высились полки, где было то же самое. Два стула с высокими спинками занимали часть свободного пространства – один стоял у самого входа, а второй – у дальней стены. Освещалось все это с помощью матового шара, висевшего над столом на позолоченной цепи. В углу обнаружился табурет, на который так удобно вставать, чтобы дотянуться до верхних полок.

Дехтирель тихо опустилась на ближайший стул, переводя дыхание. Было заметно, что в комнате царил беспорядок – опрокинутые сосуды, опустевшие ларцы, рассыпанный по полу мелкий порошок, как попало брошенные книги. Видимо, старая Хозяйка собиралась в страшной спешке, хватая все подряд. И оставила сопернице полный разгром.

Девушка тихо рассмеялась. Да, эта победа далась ей дорогой ценой. Да, впереди много работы, чтобы разобраться тут. Но зато впереди ее ждёт исполнение всех желаний. Она – Хозяйка целого Острова. И Орден ничего не сможет ей сделать. Пусть только попробует.

Дотянувшись до мешка, она порылась в нём и извлекла один из своих носков. Внутри болталось что-то тяжелое, округлое на ощупь. Задержав дыхание, Дехтирель вытряхнула на ладонь небольшой лиловый шарик сделанный, казалось, из матового стекла. Он был совершенно непрозрачный, но было заметно, что внутри него мелькают какие-то искорки. Молодая волшебница покатала шарик на ладони, любуясь игрой теней в его недрах. Внутри что-то было. Но какая магия заключила в стекло ту причудливо изогнутую тень? Спросить было не у кого…

То есть, почти не у кого. На всём белом свете существовала лишь одна волшебница, к которой можно обратиться с вопросом, но беда в том, что она не захочет разговаривать. Мать-настоятельница, глава Ордена Видящих и Совета наставниц, будет очень недовольна, когда узнает, что отчисленная за неуспеваемость послушница осмелилась украсть кое-что из её сокровищницы.

Если разобраться, она сама виновата! Дехтирель пришла только за тем, чтобы еще раз попросить мать-настоятельницу пересмотреть результаты последнего экзамена. Она вовсе не хотела ничего плохого! Отвергнутая просительница и не помышляла о том, чтобы совать нос в чужие дела. Это сама волшебница забыла закрыть потайной ход.

Это был единственный раз, когда отвергнутая послушница осмелилась переступить порог рабочего кабинета главы Ордена. Она прокралась внутрь в надежде на встречу и разговор наедине, но хозяйки кабинета не оказалось на месте. Дехтирель застыла на пороге погруженного в полутьму помещения, и уже совсем решила было повернуть назад, когда взгляд зацепился за черный провал в стене.

Это была небольшая узкая щель, в которую можно было протиснуться только боком, и девушка, повинуясь безотчетному порыву, подобралась поближе. Внутри царил полный мрак, но едва она протянула руку, как встроенные чары среагировали на движение, и потайная комната озарилась мягким светом. Точно также работали светильники в комнатах послушниц – чем активнее вели себя девушки, тем ярче был свет. А, поскольку даже во сне можно пошевелить рукой или ногой или перевернуться на другой бок, в комнатах полной темноты почти не бывало.

Здесь мягкий свет озарил овальную комнату, где в стенах было великое множество неглубоких ниш. В каждой находился ларчик или шкатулка. Одни были приоткрыты и доверху заполнены драгоценными камнями, ограненными особым образом – то были накопители магической энергии, сила и мощь Ордена Видящих. Другие оказались плотно закрыты, и любопытная Дехтирель тут же наугад сунула нос в некоторые из них.

Ужас и восторг одновременно бушевали в ее душе. Ужас от того, что она проникла в личный кабинет главы Ордена, а восторг от открывшейся ей тайны. Сколько здесь было энергии! И четверти могло хватить для того, чтобы разрушить всю Обитель до основания, а потом воздвигнуть новую.

Рассудок говорил, что надо бежать, пока не поздно, но чувства твердили о другом. Она не может уйти отсюда просто так! Раз явилась в сокровищницу, из нее надо что-то унести. Но что? Обычно уносят самое ценное, то, что стоит остальных сокровищ.

Шкатулка в одной из ниш была побольше остальных и выточена из малахита, в то время как остальные оказались деревянными. Девушка без колебаний приоткрыла ее.

Странно, но она подалась легко – видимо, у Матери-настоятельницы до сих пор не было причин опасаться взломщиц. Внутри лежал этот странный лиловый шар из матового стекла. И больше ничего.

Сердце девушки забилось часто-часто. Она слышала, что самые мощные артефакты, как правило, хранят отдельно от остальных. То, что шар был в шкатулке единственным, доказывало его уникальность. А кажущаяся открытость – не под семью замками, а почти на видном месте – только усиливала это впечатление. Дерево лучше прятать в лесу, человека – в толпе, а мощное оружие – среди россыпей накопителей магической энергии.

Ей повезло – за оставшиеся дни никто не хватился пропажи. Взволнованная, каждый миг ждущая разоблачения, Дехтирель, тем не менее, убралась из Обители и теперь её не достать. Придет время, она разберется в этом странном предмете, а пока… пока пусть полежит вот здесь! А если к ней кто-то попробует сунуться, она пригрозит, что уничтожит странный предмет – и тогда посмотрим, кто кого!

И девушка, привстав на цыпочки, сунула лиловый стеклянный шар в одну из шкатулок на верхней полке. Здесь такой беспорядок, что никто ничего не станет искать.

Спектакль еще не успел закончиться – злодей Эрдмарс, которого играл загримированный Крунху, все еще держал в плену прекрасную Каинель, и благородный герой должен был во что бы то ни стало успеть принести Цвет Зари до захода солнца, иначе не спадут черные чары, родные девушки не оживут, и она вынуждена будет стать женой злого колдуна.

На сцене высился наскоро сколоченный помост, задрапированный черной тканью. Прекрасная Каинель стояла там, заламывая руки и со слезами умоляла солнце еще минутку-другую задержаться на небе:

- О солнце, светлое, могучее! Не торопись, не уходи! Беда грозит мне неминучая! На мои слезы погляди! Мой рыцарь Цвет Зари прекрасный спешит в чертоги принести. О, помоги же, солнце ясное, достичь ему конца пути!

А внизу прыгал и кувыркался перепачканный в золе, нарочито грязный злодей Эрдмарс, выкрикивая свое заклинание:

Солнце – прочь!

Цвет Зари погас!

Скоро ночь

Скроет все от глаз!

За кулисами Тиар, игравший благородного рыцаря, торопливо поправлял прическу. Метатель ножей Янсор, у которого в этой пьесе была совсем маленькая роль, и она уже завершилась, сидел рядом на скамеечке, по привычке вертя в пальцах нож.

- Для кого стараешься? – поинтересовался он.

- Для зрителя! – ответил юноша, тряхнув красиво уложенными волосами. Он был уже облачен в скроенный из пергамента доспех.

- Вернее, для одной зрительницы?

- А если и так? Что с того? – леди Миритирель посещала все спектакли труппы и еще дважды приглашала артистов выступить у нее во время званых обедов. За все время, что артисты провели в поместье-столице, не проходило и дня, чтобы благородная дама не посылала своему любовнику какого-нибудь подарка или приглашения в гости.

- Мне все равно.

- Вот и не завидуй!

- Ох, Тиар, допрыгаешься ты, помяни мое слово! – от двери откликнулся мастер Боар, подсматривающий в щелочку за тем, что происходило на сцене. – Скоро твой выход! Они уже заканчивают!

- Знаю. Как там Даррен? Готов?

Фокусник должен был обеспечивать спектакль спецэффектами и старался вовсю.

Ответить мастер Боар не успел – послышались шаги, в дверь постучали.

- Кто?

Янсор встал, невольно стиснув кулаки. Порог переступил светлый альфар в ливрее слуги.

- У меня послание для героя Элиаса, - сказал он.

Тиар, чьего персонажа так звали, шагнул вперед:

- Это я.

- Вот, - альфар достал из-за пазухи свернутый в трубочку пергамент, - это вам. Госпожа велела передать!

Пергамент был перевязан яркой шелковой ленточкой, сквозь которую было продето крупное кольцо с бриллиантом. Не только у Тиара загорелись глаза при виде этой вещицы. Такой камень сам по себе стоил немало, а если еще прибавить стоимость оправы…

- Передай госпоже, что послание доставлено по назначению, - юноша пылко поцеловал изящный бантик, которым завязывалась ленточка.

Слуга ушел как раз вовремя – на сцене пара артистов уже заканчивала свои монологи. Тиар спрятал письмо за ворот рубашки и вприпрыжку поспешил вон из комнатки.

Помост был ярко освещен смоляными факелами, так что кресла для зрителей оказывались в полутьме. Несмотря на то, что был пока еще день, высокие окна были наполовину закрыты ставнями так, что казалось, будто уже наступил вечер. Среди собравшихся яблоку негде было упасть - благородные леди сидели в первых двух рядах в креслах, лорды стояли у них за спиной, а незамужние девушки и придворные дамы, которых тоже пригласили, устроились на подушках у ног знатных дам. Пажи и рыцари рангом пониже лордов теснились вдоль стен. Некоторые даже вскарабкались на подоконники, чтобы лучше видеть.

Рассматривать лица зрителей было некогда, тем более, что он отнюдь не первый раз за спектакль поднимался на сцену, но Тиар все равно потратил несколько секунд, чтобы, сделав шаг к самой рампе, отвесить изящный поклон. Цветом Зари выступал меч – бутафорский, из тщательно обструганной деревяшки, чей клинок был выкрашен в розовый с золотистыми узорами цвет и волнообразно извивался. Рукоять была увита цветами так, что, если его перевернуть яблоком вверх, получался небольшой букетик.

Тиар именно так и сделал, нежно поцеловав искусственные цветы и бросив томный взгляд в зрительный зал. Он успел заметить одну из зрительниц, и свой горячий взор адресовал именно ей. На лорда, стоявшего за спиной благородной дамы, обращать внимание было некогда.

- Я здесь! Скажи же, что меня ждала! Что очи проглядела у окна! Разлука мимолетная прошла. В моей душе отныне ты одна!

Соэль, игравшая прекрасную Каинель, тут же развернулась к нему навстречу, протягивая руки, но ее партнер не спешил поворачиваться к зрительному залу спиной.

- Я дождалась, возлюбленный герой! Смотри – лучи последние горят! Темницы двери поскорей открой! Спаси меня – и буду я твоя! - прозвучал нежный голосок актрисы.

- В моей душе горит огонь любви. Я страстью бесконечно увлечен. Принес сюда с собою Цвет Зари – все зло тотчас же уничтожит он! – воскликнул молодой актер. И здесь ему пришлось-таки отвернуться от зрителей потому, что Крунху-Эрдмарс ринулся ему навстречу, поднимая над головой нечто, долженствующее изображать его собственное оружие.

Яростная битва, состоявшая из кувырков, прыжков и обменов ударами, разразилась под причитания девушки, которая громко считала лучи солнца, гаснущие один за другим. На самом деле это потухали огни факелов, которые успевал гасить фокусник Даррен. Если злодей одолеет благородного героя до того, как погаснет последний, мир погрузится в вечную тьму. Но, когда остался гореть всего один факел, Тиар-Элиас повалил Крунху-Эрдмарса на помост и, наклонившись, ударил его мечом по шее. После чего пинком откатил «труп» и при свете вспыхнувших заново факелов поднял за волосы «отрубленную голову».

За кулисами мастер Неар и Раэна в четыре руки ударили по струнам лютни и арфы, заиграв торжественную мелодию. Убравшийся со сцены Крунху изнутри налег плечом на декорации и «чертоги Зла» стали рушиться. Из-под обломков выбрались родные прекрасной Каинель – ее отец и мать, король и королева захваченной злодеем Эрдмарсом страны. Они тепло приветствовали спасшего их жизни благородного героя, после чего король вручил освободителю руку своей дочери.

Зрители аплодировали от души. Девушки бросали к рампе цветы и шелковые ленты – по негласной традиции, все это составляло часть оплаты актерам за представление. Соэль ловко поймала одну из лент – золотистую, прозрачную, как слюда. Тиар, державший ее за руку, помахал зрителям и нарочно вывернул ладонь так, чтобы был заметен перстень с бриллиантом – леди Миритирель, пославшая ему столь дорогой подарок, должна знать, что он получил ее письмо.

Встреча была назначена в парке на берегу небольшого прудика. Среди деревьев высились два ряда изящных колонн, соединенных перекрытиями наверху так, что получался крытый коридорчик. Плющ обвивал колонны, пространство между ними занимали декоративные кусты, на которых распускались первые золотистые цветочки и молодая листва. Зелень еще не заполонила все вокруг, и внимательный глаз мог обнаружить постороннего эльфа, прогуливавшегося туда-сюда.

Тиар волновался. Леди Миритирель впервые пригласила его на свидание не под покровом ночи – и всего второй раз за минувшее время он оказался возле той же беседки, с которой все и началось. Она не послала слугу, чтобы тот проводил актера в одну из маленьких комнаток в замке, где не горело ни свечи, и лишь звезды за окошком были свидетелями коротких торопливых встреч. Собственно, сегодня впервые возлюбленная увидит своего любовника без слоя грима на лице, без полумаски и при свете дня. Юноша не боялся предстать перед леди в своем настоящим облике – он был слишком красив для этого, - но все равно волновался.

Их предыдущие свидания больше походили на игру – леди Миритирель была неистощима на выдумки. Она то представлялась дриадой, которую герой должен был улестить сладкими речами. То являлась в образе заколдованной принцессы, которую надо было спасти от чар. То перед любовником оказывалась могущественная волшебница, жаждущая славы и поклонения, то робкая пленница, томящаяся взаперти под охраной чудовища. За все две недели леди Миритирель ни разу не повторилась, и Тиару порой приходилось из кожи вон лезть, чтобы соответствовать её капризам. Впрочем, юноша не жаловался – он так привык играть на сцене, что всякий раз с удовольствием поддерживал возлюбленную. Но какую роль ему доведется сыграть на этот раз?

Вечерело. Где-то слышалась музыка. Праздник новогодия подошел к концу. Вчера еще был прощальный пир. Сегодня утром уже поместье-столица простилась с первыми гостями – на свой Остров возвращались лорд и леди Изумрудные. Гости с Нефритового Острова должны были покинуть его послезавтра – хотя, говорят, наследник Наместника, лорд Эльтанар, уже ускакал с немногими приближенными. Сегодня еще веселились. Но уже завтра начнутся будни.

Актеры неплохо провели время и даже что-то заработали. Но Тиар надеялся, что леди Миритирель пригласит их труппу задержаться в ее замке на пару дней. Юноша был уверен в своей неотразимости – несколько драгоценных подарков, полученных им, служили доказательством того, что знатная дама к нему неравнодушна. Кроме того, не стоило забывать и маленькие «представления», которые они устраивали чуть ли не ежедневно.

Тихий шорох отвлек его от раздумий. За деревьями замелькало светлое пятно. Это могла быть только леди Миритирель, и Тиар встал с камня, на который было опустился, размышляя. Но она, кажется, не одна! Кто с нею? Неужели мужчина? Да их там двое! Нет… трое…

Актер почувствовал беспокойство. С какой стати знатная дама у себя в парке среди бела дня, в мирное время, будет бродить в окружении вооруженных мужчин? В том, что спутники леди при мечах, сомневаться не приходилось.

Троица остановилась в начале аллеи, и дальше леди пошла одна. Тиар быстро оглянулся на противоположный край образованного колоннами коридора – нет, вроде все пусто.

- Тиар?

Юноша поклонился, теряясь в догадках – раньше леди называла его «моим героем» или по именам персонажей, роли которых он исполнял на сцене или перед нею в алькове.

- Я пришел, миледи…Вы хотели меня видеть?

- Хотела. Вот что, юноша, вы очень милы и… красивы, но мы должны расстаться.

В глубине души Тиар знал, что рано или поздно это произойдет, но не думал, что все будет так внезапно.

- Миледи? – не поверил он своим ушам.

- И как можно скорее, - повторила женщина. - Мой супруг неожиданно вернулся, и я не желаю, чтобы вы или вам подобные вертелись возле моего дома. Понятно? Вон, видите, - она кивнула на противоположный конец аллеи, - это рыцари моего мужа, которые теперь всюду будут сопровождать меня. Ему интересно, где и с кем я провожу время. Не беспокойтесь, они тут всего лишь для того, чтобы запомнить ваше симпатичное лицо. В случае, если вас заметят здесь завтра, им отдан приказ вас убить.

- О, - только и смог выговорить молодой актер.

- Я позвала вас, чтобы предупредить, ибо вы нравились мне. Ради того, что нас связывало, как можно скорее уезжайте из поместья-столицы. Праздники кончились, тут больше нечего делать! А это, - она достала из широкого рукава мешочек, встав при этом так, чтобы заслонить жест от бдительного взора стражи, - вам за труды.

Тонкие пальцы разжались. Мешочек, глухо звякнув содержимым, упал в траву.

- Прощайте. И постарайтесь больше никогда не попадаться мне на глаза!

С этими словами леди Миритирель повернулась и зашагала прочь. В конце аллеи ее окружили три рыцаря. Они уже не таились. Более того – один из них подал женщине руку, и та оперлась на нее с таким видом, что стало ясно: если это и не сам ее супруг, то кто-то, столь же близкий. Никто не бросил на актера взгляда, но Тиару почему-то казалось, что за ним все равно следят. Он тихо опустился на одно колено, поднимая мешочек и, не теряя времени, направился в противоположную сторону.

Лаэмир не спеша прохаживался по верху крепостной стены, держа на плече короткое метательное копье.

Миновало десять дней с тех пор, как он прибыл сюда для прохождения службы. Юноша прижился в гарнизоне. Более того, узнав, что он из числа Преданных, к нему сразу все прониклись уважением – дружба и братство тех, кто входил в когорту избранных, была широко известна в армии. Его никто не подкалывал, никто не пытался унижать – мол, толпой все смелые, а ты остался один. Наоборот, все сочувствовали и готовы были оказать помощь. А командовавший гарнизоном полусотник даже сделал ему подарок – каждый третий день с обеда и до вечерней поверки у новичка будет увольнительный специально для того, чтобы он мог без помех сходить в казармы и навестить однополчан.

Делались ему и другие поблажки – за первую неделю Лаэмиру ни разу не выпало ночное дежурство, а когда начальник узнал, что из-за перевода юноша лишился права участвовать в турнире, он сам извинился перед подчиненным за доставленное неудобство и клятвенно пообещал, что на следующий турнир отпустит его в любом случае. Он же пообещал со своей стороны дать новичку повод отличиться, чтобы как можно скорее поставить вопрос о его возвращении в когорту.

Все были уверены, что этот перевод – временный. Во всяком случае, до первых же маневров, когда юноше в любом случае придется вернуться обратно, ибо присягу он приносил именно Преданным. А что вместо него на турнире выступал один из его однополчан – так разве это был последний турнир и последнее новогодие в жизни? Все еще было впереди, и настроение у Лаэмира было спокойно-благодушное.

Было оно таким и в тот час, когда дозорный увидел идущую к воротам женщину в синем балахоне Видящей.

Сапфировый Остров почти весь покрыт лесами – большая часть дорог пролегает именно в чаще леса. А там, где невозможно проехать верхом или в повозке, выручают тихие лесные речушки. Почти у каждого лорда есть одна-две ладьи для таких случаев. У Наместника Ровилара имелась небольшая флотилия, и раз в год, в день Середины Лета, на ближайшем озере и впадающей в него реке устраивались гонки гребных и парусных судов. Речка протекала и через поместье-столицу, в парках журчали ручьи или блестели на солнце зеркала прудов. Свободного же пространства, не заросшего лесом или кустарником, было так мало, что ничего удивительного не было в том, что путницу заметили, лишь когда она вплотную приблизилась к воротам.

Лаэмир был на стене один – стражники гарнизона уважали его право на одиночество и сами не лезли на глаза. Так вышло и сейчас. И юноша легко сбежал по крутым ступеням к малым воротам. Поскольку время было мирное, подъемный мост через огибавший стену ручей был поднят, ворота тоже распахнуты, и он выскочил навстречу гостье:

- Рад приветствовать вас, матушка!

- Благословение Покровителей на тебя, - улыбнулась Видящая. Она не была юной, но и старой назвать язык тоже не поворачивался.

- Проходите, - Лаэмир подал волшебнице руку, обернув кисть полой плаща, ибо Видящие опасались лишний раз дотрагиваться до мужчин. – Что привело вас сюда? Не желаете отдохнуть с дороги?

- Желаю, - кивнула женщина. – Не скажу, что путь был неблизкий, но мне пришлось пройтись по вашему бездорожью. И это были не самые приятные три лиги.

- Откуда же вы держите путь? – Лаэмир ввел ее в караулку. Но не туда, где спали дежурные, а в трапезную комнату, значительно более просторную, светлую и чистую. Убиравший со столов слуга-альфар метнулся в кухню и принес кружку медового напитка.

- Из замка Гаэлор, - волшебница сделала добрый глоток. – И спешу я в поместье-столицу к здешней Хозяйке.

- Вот как? – Лаэмир присел рядом.

- Да. Понимаешь ли, воин, у меня к ней письмо. Из Обители. Мы хотели воспользоваться Порталом в самом поместье-столице, но он почему-то оказался заблокирован. Так что пришлось мне отправляться в путь по другому адресу.

Лаэмир невольно сжал кулаки. В беседке, где был устроен сломанный Портал, было найдено тело молодой женщины. Не привело ли это к порче?

- Госпожа, доверьте мне ваше письмо, - попросил он.

- Тебе? Мужчине? – волшебница даже рот раскрыла от изумления.

- Ну, или хотя бы скажите, в чем причина…

- Ни слова! Ты учтивый юноша, - волшебница коснулась его лба благословляющим жестом, - но ты не состоишь в Ордене. И ты не имеешь права требовать какого бы то ни было отчета!

- Я – опоясанный рыцарь, госпожа, - выпрямившись и встав по стойке «смирно», отчеканил он. – И должен знать все, что касается леди Дехтирель и…

- Кого?

Лаэмир прикусил губу, понимая, что может проговориться.

- Леди Дехтирель – дочь великолепного лорда-Наместника Ровилара Сапфирового, которая недавно прибыла из Обители и заняла место…

- Юноша, леди Дехтирель Сапфировая тут ни при чем! С нею вместе на Остров к Видящей Хозяйке отправилась ее бывшая соученица. Хозяйка Острова должна была определить новенькую на постоянное место службы и написать в Обитель отчет – куда и на какое время она отправила молодую волшебницу. Но за минувшие три с половиной недели Совет наставниц не получил ни строчки в ответ, а Портал поместья оказался заблокирован. И меня послали, чтобы я для начала отдала Хозяйке письмо. Но мы еще никого не обвиняем. Мало ли, что помешало нашей сестре исполнить свои обязанности! Может быть, она просто забыла отправить отчет? Что тут у вас происходит?

- Новогодие, - медленно произнес Лаэмир, думая о своем.

- Ах, вот в чем дело! – волшебница заметно подобрела. – И ваша Хозяйка, видимо, так увлеклась подготовкой к празднику, что просто-напросто забыла об отчете? Я прекрасно понимаю твои чувства, Преданный, - она кивнула на нашивки на мундире, который юноше разрешили носить вместо гарнизонной формы. – Ты беспокоишься о судьбе семьи Наместника, и о его дочери, леди Дехтирель. Но им ничего не грозит, можешь быть уверен! Один месяц – не такой уж долгий срок, и совет наставниц никого не собирается наказывать. Но, если Портал сломан или по какой-то причине заблокирован, это не может не насторожить! Мы должны хотя бы знать, что могло его испортить с вашей стороны…

- Или кто, - пробормотал Лаэмир. Видение изуродованного лесными падальщиками мертвого тела снова встало перед глазами. Значит, на Остров прибыли двое – молодая волшебница, только-только закончившая обучение, чье тело он нашел, и леди Дехтирель? Но кто или что убило ту, вторую волшебницу и почему убийца пощадил дочь Наместника? И, самое главное, как это связано с тем, что леди Дехтирель стала новой Видящей, да еще так внезапно?

Он должен всё выяснить. И, чем скорее, тем лучше.

У порога часовни Лаэмир задержал дыхание, как перед прыжком в воду. «Это не мое дело! – сказал он себе. – Куда я лезу? Зачем? Разве оно мне надо?» Но остановиться было выше его сил. Он – Преданный, он присягал дому Наместников, и если какой-то поступок леди Дехтирель ставит под угрозу честь семьи, как должен поступить слуга, обязанный жизнью защитить честь господина?

Внутри часовни было тихо и пусто. Лишь горели свечи на алтаре, да стлался дымок над курильницами. Пахло цветами – потолочные балки были убраны гирляндами первоцветов.

Ни здесь, ни в подсобных помещениях никого не было. Не решившись исследовать их все – во многие комнаты доступ мужчинам был закрыт – юноша нерешительно поставил ногу на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей в личные покои волшебницы, расположенные в пристроенной к часовне башенке. В эту башню можно было попасть двумя путями – сбоку, за колоннами, открывалась дверь прямиком из храма, и еще одна, поменьше, позволяла выйти сразу с улицы. Тихо одолев один лестничный пролет, Лаэмир заколебался, не зная, стоит ли идти дальше, и вдруг услышал тихие голоса.

- Ну, иди ко мне, Тир! – это был наследник Раванир.

Шорох одежд, потом мягкий шлепок.

- Пусти! – а вот это голос самой леди Дехтирель, но вместо гнева или негодования в нем лишь мягкая досада.

- Я соскучился!

- Ты меня обманываешь! – в голосе девушки зазвучала плохо скрываемая ревность. – Ты говоришь мне о любви, а сам ухаживаешь за этой… с Изумрудного Острова! Она твоя невеста, а я…

- Ты всё не так понимаешь, сестричка! – рассмеялся наследник Раванир. – Да, отец сказал мне, что я должен буду жениться на Шанирель потому, что она – сестра Наместника Шандиара и это самая выгодная партия из всех. Да, она очень милая, добрая, весёлая, но… но люблю-то я тебя! И всегда любил! Тем более, что они вчера уже уехали.

- Ох, - голос Дехтирель задрожал.

- Я женюсь на ней из чувства долга, не более того. И потому, что Острову рано или поздно будет нужен новый наследник. Едва Шанирель родит сына, я сразу забуду об её существовании, потому что у меня есть ты! Я люблю тебя и готов это доказать!

Опять послышался шорох, сопение, сбивчивое дыхание…

- Не здесь же, - голос молодой волшебницы изменился, задрожал от сдерживаемой страсти.

- Почему? Тут нас никто не услышит и не заметит.

- Но, - Дехтирель вздохнула со стоном, - я не могу… тут…

- А где еще? Во дворце полным-полно народа. Да и тебе там теперь не стоит появляться так часто! Это идеальное место!

Тихий звук, который послышался затем, мог быть только звуком поцелуя, и Лаэмир привалился к стене, чувствуя, как горят щеки и уши.

- И все равно я не могу. Здесь мне все напоминает о ней!

- Не думай больше о старухе! Ты победила, малышка! Ты теперь Хозяйка, тебе ничего не грозит…

- Я все равно не могу быть спокойной, пока она жива! Как ты не понимаешь? Она ненавидит меня! Она знает, что я не волшебница!

Лаэмир крепко зажмурился. В голове зашумело. Такого признания он не ожидал. Оно объясняло многое, если не все.

- За старухой присматривают, - как сквозь вату, пробился голос его командира. – Она ведет себя смирно.

- Это-то меня и пугает. От нее надо избавиться, и как можно скорее!

- Убить Видящую?

В голосе наследника Раванира послышался такой ужас, что Лаэмир на миг воспрянул, надеясь, что сейчас он откажется, но наследник промолчал, зато Дехтирель произнесла:

- Если ты меня любишь, ты это сделаешь!

Наследник помолчал, а потом произнес невероятную фразу:

- Я попробую…

- Вот теперь я тебя люблю! – судя по долетевшим звукам, Дехтирель бросилась брату на шею и принялась жадно целовать.

Больше Лаэмир не мог слушать. Он развернулся и, пошатываясь, побрел вниз. То, чему он чуть было не стал свидетелем, не укладывалось у него в голове. Честь семьи Наместника Ровилара была под угрозой. Что же делать? Предупредить преступление или затаиться?

На последних ступеньках лестницы он зацепился за что-то, роняя и, спеша сохранить равновесие, слишком сильно шлепнул по двери ладонью. Ему вдруг стало трудно дышать. Покачиваясь, как пьяный, юноша добрел до скамей и рухнул на ближайшую. Необходимо было прийти в себя и подумать.

А двое наверху вздрогнули, размыкая объятия.

- Что это? – Дехтирель встрепенулась. – Тут кто-то есть?

- Не знаю.

- Ты пришел один? Без этого своего… Охтайра?

- Да. Никто не должен был знать, где я!

- Но кто-то же узнал! Ты должен уйти!

Рави пробовал упираться, но девушка решительно вытолкала брата на лестницу. Внизу одна из корзин была опрокинута. Здесь явно побывал посторонний. Молодая волшебница выпроводила наследника Наместника через вторую дверь, а сама прошла в часовню.

Лаэмир поднял на нее взгляд. Девушка появилась практически за ним по пятам, не прошло и пары минут, и по его лицу она все поняла.

- Ты что здесь делаешь?

Юноша с трудом встал. Как бы то ни было, сейчас он не станет бросать ей в лицо обвинения.

- Только что прибыла Видящая из Обители Ордена, - промолвил он. – Она явилась к Хозяйке Сапфирового Острова за отчетом…

- Каким еще отчетом?

- Отчетом о той молодой волшебнице, которая месяц назад прибыла на Остров вместе с вами. Хозяйка должна была написать в Обитель, куда и на какой срок она определила новенькую. Портал оказался заблокирован с нашей стороны, и посланница прибыла через соседний… Никто не знает причину…

«Кроме вас!» - досказал прямой взгляд. И Дехтирель невольно задрожала. Если в Ордене станет известно обо всех её проделках, она пропала. Да еще и этот Преданный! Чего он так смотрит?

- Что уставился?

- Госпожа, - Лаэмир опустился на одно колено, - умоляю, скажите, что все это неправда!

- Это неправда, - машинально повторила девушка.

- Госпожа, я люблю вас. Как бы мне хотелось вам верить!

«Но меня гложут сомнения!» - снова прозвучало в тишине.

Дехтирель захотелось закричать, затопать ногами, даже наслать на этого типа какое-нибудь проклятье, но она заставила себя оставаться спокойной.

- Если ты действительно меня любишь…

- Всем сердцем! И я не могу допустить…

- Если ты меня любишь, - с нажимом продолжила девушка, - ты должен мне верить.

- Да, - Лаэмир заставил себя выпрямиться и взглянуть сестре наследника в глаза. – А что передать Видящей? Она идет сюда, в часовню. Я заехал, чтобы предупредить вас…

«О чем теперь жалею!»

- Ты свободен, - Дехтирель слабо взмахнула рукой. – Можешь отправляться к… к месту несения службы.

Преданный коротко отсалютовал ей, развернулся на каблуках и покинул часовню. Тяжелая дверь захлопнулась, и этот звук был подобен грому с ясного неба.