Суббота, 20 июля
Мама постучала в мою дверь, но я проигнорировал это. Я услышал ее вздох в коридоре, потом что-то зашуршало под моей дверью. Я перевернулся на кровати, и увидел розовый конверт с почерком Трины.
— Какого черта, мам? Я ничего не хочу от нее.
— Пожалуйста, Слейд. Ты должен прочитать это, — я слышал, как мама расхаживала по коридору. Она делала так, когда нервничала. — Я бы никогда не прочитала твою почту, но это было случайно адресовано ко мне. Я только прочла первые несколько строк, затем я положила его обратно в конверт. Она перепутала конверты, Слейд. Она хотела отправить чеки мне, а это письмо тебе, — я услышал ее вздох. — Он валялся с какой-то рекламой. Я только сейчас его нашла.
Я подбросил мячик для сокса к потолку, поймал его, затем снова подбросил.
— Не интересно.
Мама все еще была в коридоре, я чувствовал ее присутствие.
— Уходи, мам.
— Просто прочитай его, Слейд. Дай ей шанс. Она никогда не хотела соглашаться на эту сделку. Миссис Гонсалес и я практически заставили ее.
Я фыркнул.
— Никто не заставлял ее делать что-либо.
Мама рывком открыла дверь и вошла в мою комнату, держав руки на бедрах.
— Слейд Эдмундс, я знаю, что ты злишься на меня, и ты имеешь на это полное право. Но не говори мне, что Трина тебе безразлична. Я не поверю в это.
— О, не безразлична. Таким же образом, как мне не безразличны серийные убийцы.
Мама наклонилась, чтобы подобрать конверт, бросила его на меня, и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Конверт приземлился на моей груди. Мне казалось, что он весил сто килограмм, которые давили на мое разбитое сердце.
Я поднял его и посмотрел на знакомый почерк. Что-то во мне немного смягчилось, но я в миллионный раз напомнил себе, как она предала меня. Обманула. Потом украла мое сердце, и разбила его на тысячу осколков. Я разорвал конверт и бросил его в мусорку.
Это было последнее общение, которое у меня было с Триной.