Первая жена

Глава 25. Кто у нас тут мать

Артем

Я стучусь в номер Майи без особой надежды.

Учитывая, как расстались, она, скорей всего, и видеть меня не захочет, не то что разговоры разговаривать.

Тем не менее не сдаюсь, стучу второй раз, ведь в первый не открыла.

Через некоторое время слышу в номере шаги.

Наконец Майя открывает. Наверняка была в душе, поэтому задержалась. У нее все еще влажные волосы, видно, что накинула халат второпях.

— Привет, — она смотрит на меня с укоризной.

— Привет, можно зайти? — спрашиваю, пристально на нее смотря.

Майя шумно вздыхает, указывает рукой вглубь номера.

Прохожу, сажусь в кресло. Майя садится на уголок кровати — напротив меня, вопросительно смотрит.

— Как у тебя дела? — спрашиваю, чтобы хоть с чего-то начать разговор.

Майя неожиданно оживляется, вытаскивает из кармана халата телефон, поворачивает экраном ко мне.

— Поля уже встала, нормально ходит, представляешь?

С этими словами она включает короткое видео, где малышка вправду идет сама от больничной койки до двери. При этом улыбается, хоть и видно, что ходьба дается ей с трудом.

— Заживление идет полным ходом, — пышет позитивом Майя. — Если не будет осложнений, нам снимут инвалидность, представляешь? Она сможет жить нормальной жизнью!

Мне кристально ясно, что Майе очень хотелось поделиться этой новостью хоть с кем-то, она ведь тут совсем одна.

Становится невольно стыдно. Я ведь приехал сюда ее поддержать, а все это закончилось вспышкой ревности, новым ДНК-тестом и прочим.

— Я очень рад, что Поля выздоравливает, — киваю. — Это просто супер, Майя…

Видимо, не получается у меня изобразить безоблачную радость, хреновый из меня актер, потому что Майя почти сразу серьезнеет, спрашивает:

— Зачем ты пришел?

— Поговорить.

— Я тебя слушаю, — она смотрит на меня настороженно.

— Я скатался к Максу, — честно ей признаюсь.

— А-а, — тянет она и кривит губы. — Выяснил у него, что хотел?

— Выяснил, — киваю. — Еще по роже ему съездил… Майя, тебе надо было сказать мне тогда! Мой друг лезет к тебе под юбку, а ты молчишь. Это ненормально!

Майя отводит взгляд, кусает губу и отвечает:

— Я очень не хотела тогда ругаться. И без того повздорили крепко. Боялась, что Макс наврет тебе с три короба, а ты меня бросишь под Новый год… Ты и без того был в те дни злющий…

— Я был злющий? — хмуро переспрашиваю.

— Ну помнишь, тебе тогда ударили машину? Ты потом рычал на всех, и особенно на меня.

— Особенно на тебя? — приподнимаю левую бровь.

— Ну да, — пожимает Майя плечами. — Ты ведь за мной ехал, когда в тебя впечатались. Получается, частично из-за меня, вот и…

Странно.

То, что мне ударили машину, — помню, то, что сорвался на Майю по этому поводу — вообще не отложилось. Видимо, наши с ней воспоминания кардинально различаются.

Да, в то время я вполне мог себе позволить на нее сорваться. Делал это периодически.

И да, я бы хотел оставить в ее голове совсем не такие воспоминания о нашем браке.

Я ведь старался для нее, из кожи вон лез. Она была единственной девушкой, для которой я вообще хотел стараться. Единственной, которую я по-настоящему любил.

До сих пор люблю.

Смотрю на нее, безумно трогательную сейчас, по-особенному уязвимую в этом безразмерном гостиничном халате, с влажными, разметавшимися по плечам волосами…

Люблю.

Очень сильно люблю! И больно ей делать не хочу. В то же время понимаю, что сделаю… так или иначе.

— Майя. — У меня в горле внезапно пересыхает. — Скажи как на духу, ты правда не изменяла мне?

Она вскидывает на меня полный обиды взгляд.

Да, теперь мне это очевидно как никогда — ей больно от моих подозрений.

— Не изменяла, — отвечает она с резко повлажневшими глазами.

Не знаю, что во мне изменилось. Может быть, дело в том, что я многое для себя понял, провел с ней вместе какое-то время, с Максом столкнулся…

Но отчего-то сейчас я ей верю.

Просто верю, без всяких оговорок.

А это значит…

Я достаю из кармана куртки маленький контейнер для сбора ДНК-материала.

— Майя, рот открой, пожалуйста.

Она удивленно на меня смотрит и вправду открывает рот. Непонятно, по моей ли просьбе или просто от удивления.

Пока она не успевает прийти в себя, я сую ей в рот ватную палочку,

— Что ты делаешь? — она отпихивает мою руку.

Я убираю ватную палочку в контейнер, прячу в карман и смотрю ей прямо в глаза. Объясняю очевидное:

— Если ты не изменяла, значит Поля — не наша дочь, раз тест показывает, что не я отец.

Майя выглядит ошарашенной.

Шумно сглатывает и спрашивает:

— За что ты ее так ненавидишь? Что плохого тебе сделала эта маленькая девочка?

Даже примерно не представляю, с чего Майя могла сделать такой вывод.

По наивности своей пытаюсь разъяснить Майе ситуацию:

— Я не ненавижу ее, но это единственное объяснение, которое напрашивается…

— Нет, не единственное! — шипит Майя и вскакивает с места. — Вот тебе новое объяснение, ты совсем сбрендил со своими тестами! Не хочешь быть ее отцом — не будь, я давно с этим смирилась, но матери зачем ее хочешь лишить?

— Что за дичь, Майя? Я не пытаюсь…

Она резко меня перебивает:

— Я мать! Я это точно знаю, я ее рожала, понял? Я ее видела с первых дней ее жизни! Она же копия ты, и на меня тоже очень похожа, у нее же родинки на спине, как у меня, улыбка такая же… Ты же не знаешь ничего! Я с ней сидела с больной, каждую ее черточку триста раз рассматривала, я же…

— Успокойся! — я тоже вскакиваю с места. — Это просто предположение, версия, мы должны проверить…

— С ума сошел! — кричит Майя. — Веришь своим бумажкам больше, чем людям! Девочка только после операции, а он такое решил учудить. Он не отец, я не мать, а она тогда кто? Сирота? Она не сирота, у нее есть я, мы с ней родные! Неужели ты думаешь, я бы не почувствовала, неужели…

— Майя, успокойся, пожалуйста! — прошу ее повышенным тоном.

Но она и не думает успокаиваться.

Уже практически орет:

— Я — мать, понял? А ты вон пошел! Немедленно! Видеть тебя не хочу!

В этот момент понимаю — сейчас и вправду лучше уйти.

И вообще, не надо было говорить Майе о вероятности того, что нам подменили детей, пока сам в этом не убедился бы. Если бы убедился…

Артем

Следующие сутки я сам не свой. Только и делаю, что проверяю результаты, ведь несмотря на нежелание Майи принимать очевидное, поперся делать тесты.

Лежу в номере и бесконечно обновляю приложение почты.

И все-таки получаю заветное письмо…

Читаю, и меня прошибает холодным потом.

Майя — не мать.

Как мне ей об этом сейчас сказать?