Первые впечатления

Глава 21

Брэддон Гренвилл встал с роскошной постели и взял со стула свои брюки. Ухоженная ручка с безупречным маникюром игриво коснулась его спины.

– Не уходи, дорогой, – проворковал нежный голос. – Давай продолжим. Мне так понравилось, ну же…

– Извини, – сказал Брэд не оборачиваясь. – Боюсь, на сегодня все. Возраст, знаешь ли. Я не становлюсь моложе.

– Возраст? – Кэтлин откинулась на вызывающе дорогие простыни. – Что ты можешь знать о возрасте! Вот Чарлз – тот уже знает.

– Но ты сама захотела выйти за него замуж, – равнодушно отозвался Брэд.

– Пожалуйста, никаких лекций о морали – хотя бы сегодня. Мы слишком давно не виделись, и я не хочу ссориться. Лучше расскажи, что ты поделывал все это время? Ну, кроме того, что бегал за красоткой, которая унаследовала Фаррингтон-Мэнор.

– Ты всегда в курсе того, что происходит в Арунделе?

– А как же! Ведь это мой родной город… и я его ненавижу, а потому ужасно люблю слушать свежие сплетни.

Брэддон поморщился и потянулся за рубашкой.

– Таков уж наш город, дорогая; тебе просто не повезло – ты родилась не в той семье и не в том доме. И поскольку у тебя не было нужного имени, то и на крутые вечеринки тебя не приглашали. Да, твоей красоты оказалось недостаточно, чтобы попасть в круг избранных. Но разве ты не сравняла счет?

Кэтлин засмеялась и потянулась за сигаретами, которые лежали в золотом ларчике у постели. Гренвилл терпеть не мог, когда она курила, но теперь ей плевать, что именно скажет Брэд и как он сморщит свой аристократический нос. Кэтлин была опытной женщиной и после сегодняшнего свидания безошибочно поняла, что Гренвилл потерян для нее окончательно. Она притворялась, что ей это безразлично, но себя ведь не обманешь. Они познакомились три года назад, когда адвокат приехал в Нью-Йорк на какую-то юридическую конференцию и остановился в одном из множества отелей, принадлежащих ее мужу. Кэтлин уже была замужем за Чарли Дюнкерком и за семь лет брака ни разу ему не изменила. Не то чтобы она так уж его любила, но у Чарли имелись детки от прежних браков, и весьма жадные детки. А Кэтлин не хотела судиться с ними за наследство, когда Чарли умрет. И она не хотела давать мужу повод лишить ее наследства. Долгожданная кончина была уже не за горами – Чарли и так уже прожил на пять лет больше, чем обещали самые оптимистичные прогнозы. Вот так обстояли дела, когда Кэтлин увидела Гренвилла среди толпы адвокатов, прибывших на конференцию.

Она узнала его сразу же. Прошло много лет с тех пор, как она видела его в Арунделе, но это, несомненно, был Брэддон Гренвилл, мальчик из привилегированной семьи, принадлежавшей к узкому кругу «отцов-основателей», как они любили себя называть.

Эти семьи фактически владели городом, и попасть в их круг со стороны было невозможно. Сьюзи Эдвардс – так звали тогда Кэтлин – была самой хорошенькой девушкой в городе, и все в один голос утверждали, что такой красавицы в Арунделе не было уже больше ста лет. Она выигрывала все конкурсы красоты и получала все мыслимые звания – кроме звания «Мисс Арундел», для чего необходимо было иметь нужное имя. Сьюзи не знала истории своей семьи, никто не вел генеалогических записей, а, глядя на своих родителей, Сьюзи думала, что так оно и лучше – неизвестно, что бы там оказалось, но уж точно ничего хорошего.

К восемнадцати годам Сьюзи поняла, что в Арунделе она никогда не выберется из лачуги. С ненавистью в душе, словно родной город предал ее, девушка уехала в Лос-Анджелес, а потом в Нью-Йорк. Она получила работу секретарши у человека, чья контора находилась двумя этажами ниже офиса Чарли Дюнкерка – богатого старика, женатого в четвертый раз.

Понадобилось некоторое время, чтобы Чарли обратил на нее внимание. Впрочем, Сьюзи была почти уверена, что все ее ухищрения с самого начала не были для него загадкой. И вот когда он наконец соизволил заметить красотку Сьюзи, она не захотела иметь с ним ничего общего. Так и заявила: секс – только после свадьбы. Чарли был слишком стар и богат; он давно привык получать все, что угодно, по первому желанию. Но Сьюзи – которая, впрочем, уже звалась Кэтлин – отказывалась идти навстречу его желаниям, и это развлекало старика, вносило некую новизну в привычный ход событий. Он развелся со своей четвертой женой и женился на Кэтлин. Все годы их брака она соблюдала свою часть сделки и хранила верность мужу, который в связи с возрастом и многочисленными болячками давно стал практически импотентом.

А потом она увидела Брэддона и поняла, что просто не должна упустить этого мужчину. Не потому что влюбилась – упаси Боже. Но он был из Арундела, из круга «отцов-основателей»… Поскольку Брэд к тому моменту уже овдовел, Кэтлин не составило особого труда соблазнить его. Он красиво ухаживал за ней и оказался хорош в постели… а потом назвал ее Сьюзи, давая понять, что прекрасно знает, кто она такая. Кэтлин хохотала так, что чуть не свалилась с кровати. Они остались любовниками и постепенно стали друзьями.

Кэтлин была неглупа и решила, что должна быть в курсе происходящего в Арунделе. После того как ее мать умерла, она наняла жившего по соседству с родителями парня, чтобы тот ухаживал за отцом, а заодно снабжал ее информацией о делах города. Сосед посылал ей полные грамматических ошибок отчеты, где подробно пересказывал все услышанные сплетни. Последнее время большая их часть была посвящена женщине, которая вернулась в город, чтобы унаследовать Фаррингтон-Мэнор, и весь город знал, что Гренвилл бегает за ней.

Кэтлин и сама не ожидала, что будет так ревновать Брэддона. Мысль о том, что он ухаживает за другой женщиной, причиняла ей острую боль. «Нет, – убеждала себя Кэтлин, – это не потому, что я влюблена в него – вот еще, – просто… просто он ведь был без ума от меня, а теперь…»

– Ладно, я даже готова признать, что ревную. – Она вдохнула сигаретный дым. – Но скажи честно – ты хочешь на ней жениться?

Брэд ответил не сразу. Заправил рубашку и, глядя в сторону, задумчиво проговорил:

– Я подумывал об этом. Видишь ли, когда я впервые ее увидел… – Гренвилл отошел к окну и окинул взглядом улицу. – Не скажу, что влюбился с первого взгляда, но, встретив Иден, я вдруг понял, что нашел человека, который думает, как я, и чувствует, как я…

– И ты так говоришь о той, что пришла в Арундел совсем девчонкой, после того как ее изнасиловали, родила незаконнорожденного младенца, и все ее жалели?

– Ну что ты злобствуешь? Ты ведь получила, что хотела!

– Ничего подобного! Я хотела выйти замуж за члена одной из семей, правивших Арунделом. Я хотела, чтобы на мои приемы приходила миссис Фаррингтон!

– Это глупые мечты глупой девчонки! – фыркнул Брэд. – Тебе этого хотелось, потому что наша жизнь виделась девочке из бедного квартала сплошным праздником. Да ты умерла бы под грузом всех этих благотворительных балов и бесконечных чаепитий с местными дамами. Нет, ты все сделала правильно, и у тебя прекрасно получается вести абсолютно праздную жизнь. Ты ничего не делаешь, проводишь дни, ухаживая за своими ногтями. А у Иден ногти коротко острижены и порой под ними остается земля. Она этого не замечает, но это так.

– Как мило. А скажи, она ходит в таких комбинезонах, с лямками, как рабочие?

– Нет. Большую часть времени она носит джинсы и рубашки или свитера.

Брэддон, присев на край кровати, взялся за носки и ботинки.

Кэтлин быстро отложила сигарету и вытянулась на кровати в самой соблазнительной позе.

– Надеюсь, это не означает, что мы больше не увидимся? Ты ведь будешь по-прежнему меня навещать? – промурлыкала она.

– На прошлой неделе я собирался сообщить тебе, что наши отношения нужно прекратить навсегда.

– Вот даже как! – Кэтлин села и пристально взглянула на Гренвилла. Он по-прежнему сидел на кровати, и плечи его выглядели непривычно сутулыми. – Неужели эта женщина так на тебя повлияла, что ты решил вернуться на путь истинный и вести праведную жизнь? И что значат слова про прошлую неделю? Она что… она тебя бросила?

– Пока нет.

– Ага… значит, в вашей истории есть еще один мужчина! Кто-то из Кэмденов?

– Нет. Он вообще не из Арундела.

Это поразило Кэтлин настолько, что она временно лишилась дара речи и только хлопала длинными ресницами.

Гренвилл встал и стал поправлять манжеты. Он явно считал, что визит окончен. И все же сказал – больше себе, чем внимательно слушающей его женщине:

– Какое-то время мне казалось… – Его лицо исказилось гримасой. – Если хочешь знать, я считал, что все уже решено. Допускаю даже, что я был смешон. Но я был уверен – на сто процентов уверен, – что она не любит того, другого, мужчину. Мне казалось, что он неприятен ей… но потом я увидел, как они смеются – вместе.

– Да, это серьезно, – пробормотала Кэтлин. Она прекрасно поняла, что имел в виду Гренвилл. Она никогда не смеялась со своим мужем. Ни разу не разделила его веселья искренне. А вот с Брэддоном такое случалось, и эти воспоминания грели ее сердце. – Так ты думаешь, она собирается выбрать того, другого?

– Может быть. Хотя мне кажется, что она и сама пока не знает, чего хочет. И на данный момент мисс Иден Палмер может выбрать любой из вариантов.

– Палмер… – протянула Кэтлин. Лицо ее приняло задумчивое выражение. – Недавно я где-то слышала о ней. Иден Палмер? – Неожиданно лицо ее оживилось. – Ну конечно! Я вспомнила – книга!

– Книга? Ну да, Иден работала редактором в довольно крупном издательстве в Нью-Йорке.

Кэтлин спрыгнула с кровати и, распахнув антикварный французский шкафчик, достала с полки книгу. На гладкой синей обложке значилось: Иден Палмер «За это стоит умереть».

– Это ее книга? – Брэддон взял в руки томик в бумажной обложке. – Надо же, я и не знал, что она пишет… Когда эта книга вышла?

– А она еще не вышла. – Кэтлин набросила шелковый халат. – Это сигнальный экземпляр. Чарли распорядился, чтобы мне посылали всякие такие вещи, потому что он иной раз интересуется моим мнением… ему это нужно для киностудии. – Кэтлин встретила удивленный взгляд Брэддона и почти смущенно пожала плечами. – Ну, не важно. Просто мне прислали эту книгу, и, знаешь, она мне понравилась. Я уже сказала Чарли, что история вполне пригодна к экранизации.

– А я и не знал, что ты у нас движущая сила киноиндустрии. – Гренвилл не удержался, чтобы не поддразнить Кэтлин, и она, к его удивлению, снова смутилась. – А о чем книга?

– О старинном роде, обосновавшемся в Америке в 1600-х годах. Несколько поколений живут в старом доме. А начинается все с истории французской графини, которая бежала от преследующих ее революционно настроенных граждан…

– Сапфировое ожерелье, – пробормотал Гренвилл.

– Ну да. Такого рода сокровище – совершенно незаменимая вещь для любого романа. Оправдывает массу убийств и всего прочего.

Гренвилл опустился в кресло и сказал:

– Рассказывай. Как можно подробнее.

– Вот еще – возьми и прочти сам!

– У меня нет времени читать! Я прошу тебя, расскажи мне всю эту историю. И вот еще что – в книге есть какие-нибудь пропавшие сокровища, кроме ожерелья? Или какие-нибудь загадки?

– Но в истории ожерелья нет ничего загадочного! Человек, который украл ожерелье, а затем убил хозяйку дома, умер. Вот и вся тайна!

– Понятно, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Гренвилл. – А что еще есть в книге?

Кэтлин внимательно смотрела на явно взволнованного Брэддона, и ее вдруг озарило.

– Но если ты знаешь историю ожерелья… но ничего не знаешь про книгу… значит, все это правда? Это подлинная история? – Глаза ее расширились. – Фаррингтоны! Я помню, что люди рассказывали какую-то сказку про пропавшее ожерелье! Это было давно, я еще была ребенком.

Гренвилл взглянул на нее, и Кэтлин вдруг увидела перед собой не любовника, а законника.

– Рассказывай, – приказал адвокат.

– Ну, не знаю… вроде там больше не было ничего загадочного… правда, тайна одна была. Если только… если только речь не идет о головоломке.

– О какой головоломке?

– Сейчас. – Кэтлин выхватила книгу у него из рук, перелистала, нашла нужную страницу и протянула томик Брэддону.

Гренвилл поднял взгляд от нелепых строчек и спросил:

– И что это значит? Что об этом говорится в книге?

– Это написано кем-то из членов семьи, хотя не известно кем. Просто дурацкий стишок, героиня книги – женщина нашего поколения – нашла его на чердаке. Строчки были вырезаны на внутренней стороне двери. Ей рассказали, что стишок придумал какой-то малыш и в нем нет смысла, но сама она думала иначе и считала четверостишие шифром. Но разгадать его так и не удалось.

– «Дороже злата то, что внутри», – прошептал Брэддон. – «Сказка про меня». Только один человек в семье Фаррингтонов обладал таким эго, таким самомнением.

– О ком ты говоришь? О старой миссис Фаррингтон?

– Что? Нет, конечно же, нет. – Брэддон был уже на ногах. Он схватил со спинки стула пиджак. – Я одолжу у тебя книгу, хорошо?

– Конечно, но… – Кэтлин взяла его за руку и жалобно спросила: – Мы ведь еще увидимся? Я… у меня такое чувство, что это наше последнее свидание.

– Кэтлин, у меня нет сейчас времени! – Гренвилл вырвал руку. – Мне нужно спешить… Кажется, я знаю, за чем они охотятся.

– Кто? Кто и за чем охотится?

Но Гренвилл не ответил. Он так спешил, что даже не оглянулся.