Плененное сердце

Глава вторая

Была уже полночь, когда уставшие лошади довезли Сабину до Монте-Карло. Последние две мили она репетировала, как будет извиняться за поздний приезд и за то, что разбудила всех в такой час. Но, к ее удивлению, когда они подъехали к вилле «Мимоза», в открытых окнах горел свет, а слуги, ожидавшие у дверей, поспешили вниз по широким каменным ступенькам, чтобы помочь ей.

Сабина устала, была измучена путешествием, когда вошла в квадратный, ярко освещенный холл. Ее окружили слуги, одетые в прекрасные ливреи, элегантная резная мебель и шикарные букеты цветов, стоявшие в вазах, практически на всех столах. Она сразу поняла, какой контраст составляет в своем помятом платье и волосами, растрепанными ветром, со всем этим сказочным великолепием.

Сабина увидела свое отражение во множестве зеркал, оправленных в красивые, резные рамы, развешанных по стенам холла. Но прежде чем она успела бросить на себя более пристальный взгляд, дворецкий распахнул огромные полированные двери и объявил ее имя.

— Мисс Сабина Вэнтедж, миледи! — сообщил он торжественным тоном вымуштрованного английского слуги. Сабина поспешно прошла мимо него и оказалась в комнате, где около камина сидели гости.

Какое-то мгновение она видела только светлые стены, увешанные прекрасными картинами и зеркалами; люстры, слепящие глаза светом сотен свечей; фарфор; хрусталь; мягкие шелковые портьеры, расшитые серебром; нефритового оттенка подушки и ковры. Все было настолько роскошно, что, казалось, она попала в сказку.

Наконец Сабина переключила внимание на людей, для которых — а для одной из них особенно — все это было не больше, чем фоном. Ее очень интересовало, как выглядит леди Тетфорд, ее будущая свекровь, но воображение Сабины оказалось слишком бедным по сравнению с реальностью.

Высокая, стройная женщина встала с кресла и пошла по направлению к ней. Леди Тетфорд была необыкновенно грациозна и двигалась так мягко, что можно сказать, она скорее плыла по поверхности ковра, чем переступала ногами. На ней было надето платье, оставлявшее обнаженными шею и плечи.

Сабине стало интересно, чтобы подумал бы ее отец, если бы увидел эту прекрасную женщину. Кроме того, на ней было столько драгоценностей, что она буквально вся сияла.

Бриллианты переливались у нее в ушах и на запястьях, высокое бриллиантовое колье доходило ей почти до подбородка, а под ним на грудь спускалась подвеска из ослепительных камней. Бриллианты были и в волосах. Подобного безудержно пламенеющего рыжего цвета Сабине никогда раньше не приходилось видеть. Он казался в какой-то степени таким же искусственным, как и лицо хозяйки.

На мгновение Сабина, уставившись на приближающуюся женщину, подумала, что это не может быть мать Артура. Ей было известно, что некоторые женщины, к числу которых сама она не относилась, пользуются косметикой. Брат Гарри однажды шепнул ей, что женщины в концертных залах Лондона красят губы в такой красный цвет, как у почтовых ящиков, а ресницы подводят черной тушью, и они торчат на полдюйма из глаз. Но они относятся к тем женщинам, о которых воспитанная девушка не должна говорить вслух.

Леди — это совсем другое дело. Леди никогда не пудрит лицо, разве что тайно, совсем немного, чтобы это было едва заметно. У леди должны быть бледные губы, а если ее ресницы светлые или рыжеватые, то это, увы, просчет природы, и тут уж ничего нельзя поделать.

Сабина верила в это до тех пор, пока не посмотрела в лицо хозяйки дома. В этот момент она поняла, что природу можно значительно подправить, если быть достаточно смелой, чтобы попытаться.

На нее смотрело красивое лицо, или, вернее, бывшее когда-то очень красивым. Сейчас контур подбородка слегка оплыл, под накрашенными глазами можно было заметить темные круги. А когда-то гладкий, белый лоб пересекли досадные морщинки. Даже искусно наложенные на скулы румяна и красные улыбающиеся губы не могли скрыть того, что молодость безвозвратно ушла. Но все-таки вдовствующая леди Тетфорд была еще очень привлекательна.

— Мое дорогое дитя! — воскликнула она, протягивая к Сабине руки. — Я уже перестала тебя ждать. Мне казалось, что до завтрашнего утра у тебя не будет возможности добраться до Монте-Карло.

— Я приехала в экипаже.

— В экипаже? — повторила женщина. — Боже, это так утомительно! Такая долгая поездка! Ты, наверное, до смерти устала. Пройди и посиди немного. Но сначала позволь мне представить тебя моим друзьям.

Она повернулась к компании, смотревшей на Сабину с нескрываемым любопытством. Там были две женщины, одетые так же роскошно, как и хозяйка дома, и трое мужчин, все немолодые, но в них чувствовались достоинство и аристократизм.

Сабина едва слышала их имена и титулы. Смущенная, растерянная, она переживала по поводу того, что они подумают о ее внешности. Сейчас девушку мучило только то, что ее платье им покажется совсем немодным. Ей пришлось узнать, что она одевается несовременно уже довольно давно, и у Сабины не было иллюзий относительно работы деревенской портнихи, сшившей ей платье из бледно-голубой кисеи с небольшой пелериной.

— Иди поближе к огню, детка, — предложила леди Тетфорд и повела ее к камину. Подол расшитого атласного платья при каждом движении мягко шелестел по ковру.

— А теперь расскажи подробно, что случилось, — попросила леди Тетфорд. — Мы ждали тебя сегодня после обеда, но когда пришел последний поезд, а тебя в нем не оказалось, я почувствовала что-то неладное.

— С мисс Ремингтон произошел несчастный случай, — начала Сабина.

— Ну вот, я была уверена, что произошел какой-то несчастный случай, — перебила ее леди Тетфорд. — Разве я не говорила тебе, Джулия, что именно этого и ожидала?

— Конечно, говорила, — подтвердила одна из дам. — Ты всегда все точно предсказываешь, Виолетта. Мне только хотелось бы, чтобы ты применяла свои способности за столом в казино, угадывая цифры.

— Мне бы тоже этого хотелось, — ответила леди Тетфорд. — Но продолжай, детка. Что же случилось с мисс Ремингтон?

Сабина рассказала ей о происшествии в Ницце на станции и о том, что мисс Ремингтон оказалась в больнице.

— Бедная женщина! Как жаль, что она осталась там! — воскликнула леди Тетфорд. — Монахини, конечно, очень добры, но у них слишком мало денег, чтобы хорошо ухаживать за больными. Мне говорили, что там, к сожалению, очень плохое питание.

— Это зависит от того, по каким меркам судить, — вмешался один из гостей. — Один мой знакомый попал туда после несчастного случая на яхте, и, надо сказать, пребывание в больнице произвело на него приятное впечатление.

— А я лучше умру, чем лягу в больницу! — воскликнула одна из женщин. Сабина подумала, что это очень глупо с ее стороны. Леди Тетфорд не обратила внимания на эксцентричное высказывание гостьи и предложила Сабине продолжать рассказ.

— После того как мисс Ремингтон поместили в палату и оказали помощь, я вернулась на станцию, — продолжала Сабина. — Но последний поезд ушел, и мне ничего не оставалось делать, как попытаться нанять экипаж, чтобы сюда добраться.

— Но почему ты так долго ехала? — спросила леди Тетфорд.

— Мы задержались, потому что с оси соскочило колесо.

— Сколько раз я говорила, что эти экипажи небезопасны! — воскликнула гостья, которую леди Тетфорд называла Джулией. — Я помню, мы как-то ехали очень быстро, и у кучера порвались вожжи. Конечно, это была случайность, но весьма типичная для французов. Всегда говорю, что и на их поездах я боюсь ездить.

— Джулия, ты, как обычно, все драматизируешь, — улыбнулась леди Тетфорд. — Как же вам удалось починить колесо, Сабина?

— Сначала я очень испугалась, что нам придется там провести всю ночь, — ответила девушка, — потому что авария произошла в очень уединенном месте. К счастью, неподалеку оказались цыгане…

Прежде чем она смогла сказать еще хоть слово, ее перебил хор изумленных голосов;

— Цыгане?!

— Да, цыгане, — продолжала Сабина. — Они остановились как раз недалеко от того места, где у нас отвалилось колесо.

— Цыгане на нижней Корнишской дороге! — воскликнул один из гостей. — Я бы сказал, что это не самое подходящее для них место.

— Нет-нет, мы ехали не по нижней Корнишской дороге, — объяснила Сабина. — Там произошел обвал, и нам пришлось добираться по верхней Корнишской.

— Вы ехали по верхней дороге? — В голосах теперь безошибочно можно было определить ужас.

— Но, мое дорогое дитя, — сказала леди Тетфорд, когда наконец пришла в себя. — Это самая ужасная вещь, которую я только могла себе представить. Верхняя дорога очень опасна.

Сейчас по ней никто не путешествует. Мало того, что сама дорога находится в плачевном состоянии и нуждается в ремонте, там еще могли оказаться разбойники и им подобные ужасные существа, поджидающие путников.

— И вы в самом деле разговаривали с цыганами? — недоверчиво спросила одна леди. — Вы, наверное, испугались?

— Да нет, — ответила Сабина. — Они оказались очень добры, пригласили меня к костру обогреться и угостили вином. А их король отправил троих цыган отремонтировать экипаж.

— Как же, король! — фыркнул джентльмен. — Все они бродяги и жулики. Я их ни за что не пущу в свое поместье в Дорсете, обещаю вам это. Их предупредили по-хорошему. Во времена моего отца, когда цыган пускали туда, ни одна вещь не была в сохранности от их вороватых рук.

— Сабина, дорогая, они могли убить тебя! — воскликнула леди Тетфорд.

— В этом не было никакого смысла, — ответила девушка, неожиданно улыбнувшись. — У меня с собой было совсем немного денег.

— Но ты молодая, и была совсем одна! Они могли… могли что-нибудь сделать с тобой!

Леди Тетфорд посмотрела на остальных женщин. Они обменялись многозначительными взглядами, не оставляющими сомнений в том, что именно они имеют в виду.

— Но цыгане были очень учтивы и добры со мной, — настаивала Сабина.

— Все, что я могу сказать, так это, что вы родились в рубашке, милая девушка, — сделал вывод другой джентльмен. — Я бы не решился оказаться в миле от цыган, особенно от таких, которых вы обнаружили на верхней Корнишской дороге.

Вы говорите, один из них называл себя королем? Можете мне поверить, он больше похож на конокрада.

— Они не выглядят нищими. Похоже, в деньгах там нужды нет, — заметила Сабина. — И помогли они мне Совершенно бесплатно.

Едва успев произнести эти слова, она вспомнила, как цыган смотрел ей в глаза, и снова услышала его голос: «Цыгане делают все не за деньги, а за дружбу или… за любовь».

— Ну, если они не нуждаются в деньгах, можно не сомневаться, кто-то по соседству значительно обеднел ночью. А как вам удалось разобрать их язык?

— Цыган, который называл себя королем, прекрасно говорит по-французски, — ответила Сабина. — Но он мне сказал, что они венгры.

— Неужели? Мне кажется, если ситуация потребует, они придумают себе любую национальность и заговорят на каком угодно языке. Лишь бы это помогло им в достижении цели.

Если вы захотите поговорить с ними, а они не желают слушать, перед вами тут же появятся немые и глухие цыгане или слабоумные идиоты.

— Но по-моему, некоторые из венгерских цыган довольно романтичные фигуры! — воскликнула одна из гостей. — Когда моя сестра Берта ездила в прошлом году в Венгрию, на нее произвел незабываемое впечатление цыганский оркестр, который каждый вечер играл в замке, где она останавливалась.

— Я никогда не пущу цыган в свой замок, — настаивал джентльмен. — Не испытываю желания проверять, все ли на месте, после их ухода.

— Мне кажется, мы должны благодарить Бога за то, что ты приехала живой и здоровой, несмотря на опасности, которые тебя подстерегали, — спокойно сказала леди Тетфорд Сабине. — А сейчас тебе надо перекусить, после чего, я думаю, ты захочешь отправиться спать. Не сомневаюсь, что тебе и минуты не удалось поспать за последние несколько ночей. Лично я не могу сомкнуть глаз, когда путешествую.

— А кому это удастся в таких ужасных грязных поездах? — воскликнула Джулия.

Сабина нашла суп, цыпленка и свежие персики, которые ей принес лакей на подносе, очень вкусными и сытными. Кофе и пирожные, съеденные в Ницце, не очень утолили голод. А то вино, которым ее угостил цыган, немного согрело ее и чуть-чуть прибавило сил. Так что к тому времени, когда она добралась до виллы, Сабина поняла, что чувство усталости вызвано скорее голодом, чем физическим истощением.

Поэтому она с аппетитом поглощала все, что принес лакей. Хотя Сабине было несколько неловко есть, когда леди Тетфорд и ее друзья засыпали ее вопросами и комплиментами, она испытывала такой голод, что не стала обращать внимания на это неудобство, и только когда проглотила последний кусочек, вспомнила, как ей всегда говорили оставлять немножко в тарелке для «миссис Манеры».

— А теперь, дорогая, я отведу тебя в твою спальню, — сказала леди Тетфорд. — Не думаю, что тебе захочется выходить с нами сегодня. Кроме того, нам с тобой еще много надо сделать, прежде чем ты появишься на публике.

— Вы выходите из дома ночью в такой поздний час? — спросила Сабина, округлив глаза от удивления.

Один из джентльменов добродушно рассмеялся:

— Вы не заставите Виолетту лечь в постель, пока она не подержит в руках карты.

— Вы собираетесь в казино? — Сабина была шокирована.

— Конечно, в казино, — ответила леди Тетфорд, слегка улыбнувшись. — А теперь позволь мне проводить тебя наверх.

Сабина обнаружила, что вилла, хотя и всего двухэтажная, располагалась на обширном пространстве, и, как ей показалось, состояла из бессчетного количества комнат, лучшие из которых располагались так, что окна выходили на море. Вдоль верхнего этажа тянулся длинный балкон, и леди Тетфорд открыла большое французское окно в комнате Сабины, чтобы девушка могла через него выйти.

— Ты можешь здесь позавтракать на солнышке, — сказала она. — Когда проснешься, скажи Ивонне, что тебе потребуется. Мои служанки — француженки, так же, как и повар. Но дворецкий, Бейтс, и большинство лакеев — англичане.

— Я так вам благодарна за приглашение! — воскликнула Сабина.

— Дорогая моя, неужели ты думаешь, что я сама не горела желанием узнать, кого Артур выбрал себе в жены. Кроме того, я знакома с твоей матушкой еще с тех пор, когда она была девочкой.

— Мама тоже выражает вам свою искреннюю благодарность и передает большой привет.

— Я помню Эвелин, когда ей было столько лет, сколько тебе сейчас, — сказала леди Тетфорд задумчиво. — Ты не очень на нее похожа, разве что цвет волос такой же.

— Мама была очень красивой, — заметила Сабина с нескрываемой теплотой в голосе. — Все говорят, что она была самой очаровательной выпускницей своего года.

— Да, ты права, — согласилась леди Тетфорд. — Ты тоже будешь очаровательной, когда я покажу тебе платья, которые заказала для тебя в Париже.

Сабина всплеснула руками от восторга.

— В Париже! — повторила она приглушенным радостным шепотом.

— Да, — подтвердила леди Тетфорд. — Когда я написала твоей маме и сообщила, что хочу подарить моей будущей невестке приданое, не только для свадьбы, но и для поездки сюда, в Монте-Карло, она оказалась достаточно мудра и благоразумна, чтобы принять мое предложение. Эвелин написала мне твои размеры, и я отослала их известному и очень модному модельеру в Париж. Это мистер Ворт, который, как ты знаешь, одевает саму императрицу Евгению.

— Боже мой, как вы добры! Очень, очень добры! — воскликнула Сабина.

— Ты увидишь все наряды завтра, — пообещала леди Тетфорд. — А теперь отправляйся в постель , и хорошенько выспись. Ивонна уже закончила распаковывать твой багаж. Когда я проснусь завтра, то пришлю служанку за тобой, и мы поговорим о наших дальнейших планах. Спокойной ночи, детка.

Леди Тетфорд наклонилась и поцеловала Сабину в щеку.

Оставив за собой шлейф приятного аромата экзотических духов, сверкание бриллиантов и шелест атласа, она выплыла из комнаты, как лебедь.

Сабина села на кровать и закрыла глаза руками. Во все это невозможно было поверить. Она здесь, в Монте-Карло, и у нее теперь будет новая модная одежда из Парижа. Из самого Парижа!

Она не поверила, и когда мама сообщила ей, что леди Тетфорд сделала такое предложение. Леди Эвелин позвала ее в гостиную после завтрака и попросила закрыть за собой дверь.

В руке у нее было письмо, и Сабина испугалась, что она хочет ей сообщить что-то неприятное.

— Я получила письмо от леди Тетфорд, Сабина, — начала леди Эвелин. — Артур известил ее о своей помолвке, и, конечно, как ты знаешь, не может быть официального объявления, пока ты не встретишься с его матерью и не получишь ее согласия.

— Артур не уверен, что такое разрешение необходимо, — сказала Сабина.

— Я не хочу верить, что Артур действительно так думает, — твердо ответила леди Эвелин. — Его мама моя давняя подруга.

Я знаю ее с детских лет. Ни мне, ни папе совсем не понравится, если ты не будешь ей представлена и ближайшие родственники Артура не одобрят ваш брак.

— Конечно, я буду рада с ней познакомиться, — воскликнула Сабина.

— Я так и думала, дорогая.

Сабине было трудно объяснить, почему у нее возникло чувство, что Артур не горел желанием знакомить ее со своей матерью. Он не вдавался в подробности, но она была уверена, что Артур не только не хотел говорить о ней, но даже и писать о своем намерении жениться не испытывал желания.

Именно мама Сабины настояла на этом.

— Ваши родители останавливались у нас дома во время охотничьих балов, — сказала она лорду Тетфорду. — Я, помню, тогда была довольно маленькой и смотрела сквозь перила, как ваша мама спускается по лестнице. Она выглядела, как настоящая королева. А когда я подросла, мне так хотелось, чтобы она опять приехала и остановилась у нас. Я думала, что красивее ее нет никого на свете.

— Не сомневаюсь, что моя мама с благодарностью приняла бы ваши воспоминания, — ответил Артур довольно прохладно.

— Мне очень приятно, Сабина, — продолжала леди Эвелин, — что леди Тетфорд пригласила тебя к себе в гости. Она никогда не приезжает в Лондон, поэтому и хочет, чтобы ты приехала к ней в Монте-Карло, где у нее есть вилла.

— Монте-Карло! Ой, мама, неужели это правда? — воскликнула Сабина.

— Остается надеяться, что папу не очень шокирует эта идея, — заметила леди Эвелин. — Но леди Тетфорд предлагает еще кое-что, Сабина, о чем, мне кажется, лучше ему не говорить. Мужчины не понимают, как много одежда значит для женщин. Папа очень гордый человек, поэтому нам лучше сохранить в секрете, что леди Тетфорд хочет подарить тебе одежду для свадьбы и поездки к ней в гости в Монте-Карло.

— Ой, мама, как чудесно! Ты знаешь… — Сабина заколебалась, и леди Эвелин продолжила:

— Да, Сабина, я знаю! У нас никогда не было достаточно денег для таких излишеств, как модная одежда. Тебе это хорошо известно. Я совершила ошибку, когда отправила тебя в Лондон, не убедившись в том, что ты правильно и по моде одета. Но, к несчастью, в тот момент у нас было столько платежей, а вещи с каждым годом становятся все дороже и дороже.

Леди Эвелин нахмурила брови, и Сабина, повинуясь импульсу, взяла ее за руку.

— Мамочка, дорогая, ты всегда была очень добра с нами.

Мы никогда не беспокоились о том, как выглядим. По крайней мере очень мало.

— Я знаю, милая, но одежда имеет очень большое значение. Нельзя этого отрицать. Мужчины всегда думают, что женщины не слишком умны, поскольку так увлекаются нарядами, но одежда не только прикрывает наши тела, но и влияет на наше настроение. Она придает нам мужество и уверенность в себе. Заставляет чувствовать себя очаровательной и умной. Красивая одежда укрепляет дух, тогда как, если ты плохо одета, ты считаешь себя неудачницей, ни на что не способной.

— Мама, ты все понимаешь! — воскликнула Сабина. — Это было так… ужасно в Лондоне.

— Да-да, я знаю, — согласилась леди Эвелин. — Но давай не будем об этом говорить. В конце концов все сложилось хорошо, ведь так, дорогая?

— Да, конечно, так, — ответила девушка.

Она думала о поездке в Монте-Карло и о новой одежде, а леди Эвелин — об Артуре.

Именно благодаря Артуру все это происходит, думала Сабина, опуская голову на мягкую подушку и чувствуя, какой удобный под ней матрац, словно облако.

Ей никак не удавалось сосредоточиться на мыслях о своем женихе. Она снова вспомнила высокого темноволосого цыганского короля, смотревшего на нее в свете костра. «Воры и разбойники», так их назвали гости леди Тетфорд, но Сабина не могла согласиться с ними. Размышляя об этом, она вдруг резко села в кровати.

Когда она отодвинула штору, в открытое окно проник лунный свет. Сабина не стала зажигать свечу, а быстро подбежала к туалетному столику и открыла ящик. Ее руки лихорадочно стали перебирать туалетные принадлежности: щетки, расчески, подушечку для булавок в форме сердца. Это были ее вещи, которые служанка аккуратно разложила в столе. Она посмотрела на них и опять захлопнула ящик.

Брошь должна быть здесь, обязательно должна! Если бы только ей удалось вспомнить, когда она ее сняла! Пробежав по комнате босыми ногами, Сабина открыла дверь гардероба. Ее голубое платье висело там, но на нем не оказалось и намека на бриллиантовую брошь, которая должна была быть приколота над верхней пуговицей.

Сабина закрыла дверь шкафа и подошла к окну. Дивный лунный свет освещал пальмы, прекрасный, тщательно ухоженный сад, дворец с башенками на крыше и мерцающее море.

Она вспомнила, когда в последний раз ее пальцы коснулись небольшой бриллиантовой броши, приколотой к платью у основания шеи. Брошь была в форме звездочки и принадлежала ее матери. Леди Эвелин дала ей ее в утро перед отъездом в Монте-Карло.

— Мне будет очень приятно знать, что ты носишь что-нибудь мое, дорогая, — сказала она. — Я знаю, что ты обязательно будешь беречь ее. Отец подарил мне эту брошь, когда мне исполнился двадцать один год. С тех самых пор я храню ее у себя.

— Но ведь это твоя лучшая вещь, мама, — запротестовала Сабина.

— Когда-то у меня были и более дорогие, и более крупные броши, — улыбнулась леди Эвелин. — Их все продали — или чтобы заплатить гувернантке, или за учебу Гарри. А одна из них ушла на то, чтобы отремонтировать крышу. Все-таки лучше спать в сухих постелях, чем по воскресеньям, спускаясь к обеду, надевать на себя бриллианты.

— Мамочка, но ведь это единственная твоя драгоценность! — воскликнула Сабина.

— Единственная, — согласилась леди Эвелин. — Поэтому привези ее в целости и сохранности для меня. Я люблю свою маленькую звездочку. Мне всегда казалось, что эта брошь приносит удачу. Пусть она принесет тебе счастье.

— Я и так счастлива.

— Ты скоро поймешь, что в жизни всегда остается немного места для еще большего счастья, — засмеялась леди Эвелин и приколола брошь к воротнику дорожного платья Сабины.

Гарриет, Мелани, Ангелина и Клер ждали, когда она спустится в холл, одетая для поездки.

— Ты прекрасно выглядишь, Сабина, — шепнула Гарриет, целуя ее.

Мисс Ремингтон тоже была там. Она суетилась возле своего багажа и не отрывала взгляд от билетов, как будто боялась, что если хоть на мгновение поднимет глаза, билеты исчезнут.

Когда они прощались, Сабине хотелось расплакаться. Как только экипаж поехал по дороге, ведущей к станции, девушка дотронулась пальцами до броши, думая, что каждый, кто ей встретится на пути, будет смотреть и завидовать, что она обладает такой прекрасной вещицей.

А теперь брошь пропала! В Ницце она была еще на месте, потому что Сабина видела ее отражение в зеркале, когда сидела в кондитерской, где пила кофе и ела пирожные. Она помнила, как потрогала застежку, проверяя, крепко ли держится брошь.

«Воры и разбойники»! Может ли быть правдой, что, обещая починить экипаж за дружбу, они взяли в уплату ее брошь?

Ей было очень обидно и горько думать, что все оказалось именно так.

«Вы красивая», — сказал ей цыганский король. Он явно не притворялся и говорил совершенно искренне. Ни один мужчина не сможет так искусно изобразить восхищение во взгляде. И все-таки, похоже, что это он взял ее брошь! Может быть, когда они шли рука об руку в темноте по камням к экипажу, а может быть, когда он подносил ее пальцы к губам Она была готова ему верить, как же глупо и легкомысленно было с ее стороны!

Сабина резко отвернулась от окна, ощутив, что волшебство происходящего куда-то бесследно исчезло. Неожиданно девушка почувствовала себя глубоко несчастной. Она подумала, что это потому, что пропала мамина брошь и рано или поздно ей придется сообщить о том, что маленькая звездочка, которую мама так любила, исчезла. Но в глубине души Сабина понимала: это не единственная причина. Ее ранило крушение иллюзий, о которых она теперь не хотела напоминать даже себе самой.

Сабина спрятала лицо в подушку. Она пыталась уверить себя, что ее плохое настроение вызвано усталостью. Но по щекам невольно покатились слезы. И это в ее первую ночь в Монте-Карло!

У юности, к счастью, есть замечательная способность утром забывать печаль минувшей ночи. Когда Сабина проснулась, она обнаружила, что солнце заливает ее комнату, окрасив и стены, и мебель, и ковер в золотой цвет.

Она выпрыгнула из кровати и подбежала к окну, почувствовав тепло солнечных лучей на своих щеках и теле сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Ей захотелось закричать от восторга.

Вокруг царило такое богатое разнообразие красок! Она и не подозревала, что такое можно увидеть где-нибудь еще, кроме палитры художника. Чистый голубой цвет неба, чуть более насыщенные тона моря. Зелень деревьев, золотистые и желтые фрукты внизу в саду, на клумбах пурпурные и розовые петунии, карабкающиеся по стенам ограды и дома. Это было похоже на мечту. Сабина не знала, смеяться ей или плакать от всего этого великолепия.

Она посмотрела на часы Было восемь часов. Она никогда так поздно не вставала. Дома все обычно поднимались в семь часов утра, и Сабина до завтрака ездила верхом. Девушка поколебалась немного, прежде чем позвонить и вызвать служанку, как ей велела леди Тетфорд.

Ей всегда было трудно приказывать слугам. В доме викария их было очень мало. Старая няня, живущая в их доме со времени появления на свет Гарри, первого ребенка леди Эвелин, которая потом осталась приглядывать и за остальными детьми, а теперь занималась приготовлением пищи. Еще была Глэдис, девушка, которую приходилось постоянно инструктировать и напоминать, что надо сделать и как.

Таких глэдис в доме перебывало очень много, насколько Сабина могла судить.

— Все бесполезно, Адольфус, — говорила леди Эвелин, когда ее муж начинал возражать против их ухода. — Как только девушки научатся все делать, у них появляется возможность заработать больше денег, и они знают это. До тех пор, пока мы не будем платить им больше, они постоянно будут искать себе лучшие места.

— Мне кажется это несправедливым, после того как ты их всему научила, — однажды сказал преподобный Адольфус Вэнтедж.

— Мой дорогой, было бы несправедливо держать их тут.

Тех жалких грошей, что мы им платим, хватает только на шпильки для волос.

Леди Эвелин говорила весело, и Сабина, присутствующая при разговоре, ожидала, что отец рассмеется. Вместо этого он встал из-за стола, подошел к жене и, наклонившись к ней, посмотрел прямо в глаза.

— Я тебе уже говорил, что не следовало выходить замуж за безденежного пастора, — сказал он.

В голосе отца прозвучала такая нотка, какой раньше Сабине не приходилось слышать, и она, почти не дыша, ждала, что Же ответит мама.

— Неужели ты думаешь, что я сожалею об этом? — мягко спросила леди Эвелин. — Дорогой мой, я самая богатая женщина в мире!

Отец наклонился и поцеловал маму в лоб, но Сабина видела его лицо, когда он выходил из комнаты. В его глазах отражалась боль, а губы были крепко сжаты.

Папу было очень легко обидеть. Он расстраивался, когда дети капризничали, или люди жаловались на них, или если у мамы не хватило денег, чтобы расплатиться с торговцами, или конюх, ухаживающий за лошадьми, предупреждал об уходе, потому что у него слишком много работы.

— Папа мог бы быть святым, — как-то сказала Гарриет. — Но святые должны жить на небесах и не пытаться небесные порядки переносить на землю.

Гарриет была в ярости, когда произносила эти слова, потому что отец ей что-то не разрешил сделать, но Сабина часто думала, что в них было немало правды. Быть святым значило приносить неудобства в жизнь, потому что папа не понимал трудностей привычного земного существования.

Сабина думала о том, как это прекрасно — иметь много денег, чтобы содержать достаточное количество слуг! Они готовы в любой момент прибежать наверх и принести вкусно приготовленный завтрак, забрать и выгладить платье, которое она надевала вчера, терпеливо ждать внизу, пока их позовут, чтобы сделать прическу, принести те туфли, которые надо, носовой платок, поясок или воротничок — все, что может потребоваться в тот или иной момент.

Прежде чем леди Тетфорд послала за ней, прошел час, и Сабина успела принять ванну, позавтракать, одеться и в тот момент обследовала сад. Она разволновалась, получив приглашение, и последовала за служанкой, одетой в шуршащее шелковое платье с крохотным шелковым передничком, в спальню, где леди Тетфорд все еще лежала в постели.

Войдя в комнату, Сабина замерла от восхищения. Комната была великолепна, с высоким сводчатым потолком, серебряной кроватью, сделанной в виде огромной морской раковины с перламутровым орнаментом. С серебряным зеркалом на туалетном столике, украшенном двумя купидонами, держащими на вытянутых руках корону. И ковер, и портьеры были мягкого голубого цвета, как Сабина поняла, под цвет глаз хозяйки.

— Ты хорошо спала, детка? — поинтересовалась леди Тетфорд.

Мягкие муслиновые занавески были задернуты, чтобы смягчить солнечный свет, поэтому освещение в комнате было слегка приглушенным по сравнению со слепящим сверканием за окном. Но все равно даже при таком свете Сабина заметила морщинки возле глаз леди Тетфорд, красные пятна на шее, опущенные уголки губ и желтоватый оттенок кожи, когда она была не подкрашена и не напудрена.

Прежде чем Сабина успела ответить, женщина добавила:

— Какая ты молоденькая! У тебя слишком белая кожа, надо быть осторожной, чтобы не обгореть на солнце.

— Я никогда не обгораю, — сказала Сабина. — А Гарриет моментально покрывается веснушками. Мама всегда ей говорит, чтобы она старалась не выставлять лицо на солнце, когда выходит на улицу, а моя кожа всегда остается бледной. Боюсь, что вы правы, слишком бледной.

— Да, немножко румян значительно улучшат твой вид, — критически заметила леди Тетфорд.

Сабина почувствовала себя очень неудобно.

— Боюсь, что папа…

Леди Тетфорд рассмеялась.

— Я точно знаю, что сказал бы твой папа! — воскликнула она. — Не пугайся, детка. Мария наложит тебе их так искусно, что даже самый придирчивый критик не сможет догадаться, что это не твой природный румянец. Ты не будешь выглядеть накрашенной, как я. Обещаю.

Сабина покраснела, как будто сама сказала что-то обидное, но леди Тетфорд опять рассмеялась.

— Я видела твое лицо прошлой ночью, когда ты первый раз посмотрела на меня, — сказала она. — Я совсем забыла, ведь в Англии считается, что леди должна выглядеть естественно В Париже все совсем по-другому, да и в Монте-Карло тоже.

Мне пришлось прожить за границей так долго, что я почти забыла притворство английского общества и весь набор их условностей.

— Вам нравится жить за границей? — спросила Сабина.

— Большую часть времени я счастлива, как могла бы быть везде, — ответила леди Тетфорд. — Но иногда очень скучаю.

Да-да, очень скучаю по Англии, по серому небу, по шуму машин вдоль Парк-лейн, по своим друзьям, сидящим в парке и сплетничающим друг о друге.

— Вы никогда не возвращались? — спросила Сабина.

— Нет, никогда, — ответила леди Тетфорд.

Ответ был таким твердым, что Сабина замолчала. После минутного молчания мама Артура сказала:

— А теперь давай поговорим о тебе. Мария! — Она повысила голос и хлопнула в ладоши. — Мария! Где ты?

В дверь поспешно вошла темноволосая француженка, которая провожала Сабину в спальню леди Тетфорд.

— Слушаю, мадам.

— Принеси одежду, Мария. Одежду мадемуазель. Надо посмотреть, подходит ли она ей. Если нет, то тебе придется потрудиться.

Мария вышла из комнаты и вернулась через несколько секунд с ворохом платьев. Она положила их на обитую атласом софу. Сабина, открыв рот, смотрела на одежду. Леди Тетфорд сказала:

— А теперь сними это ужасное платье, в котором я, без сомнения, вижу руку неумелой деревенской портнихи, и надень эту одежду, сотворенную художником в своей области.

— С какого начнем, мадам? — спросила Мария.

— Вечернее платье, Мария. Дай-ка мне подумать. Бирюзовый шифон с кружевной отделкой на юбке. Я хочу, чтобы мадемуазель произвела впечатление и люди обращали на нее внимание. Бирюзовый шифон для этого очень подходящий материал, он сам по себе весьма выразителен.

— Мы куда-то собираемся сегодня вечером? — спросила Сабина.

— Ну конечно. Вечеринка устраивается в твою честь моей хорошей приятельницей, виконтессой Бофлер. Мы пообедаем у нее на вилле, а потом поедем в казино.

— Ой, как замечательно! — выдохнула Сабина, и ее глаза засияли, как зажженные свечи.

— Но только, если платье подойдет тебе, — сказала леди Тетфорд. — Первое впечатление самое важное. Надень его.

Сабина едва дышала от страха. Что, если платье, которое Мария надевала на нее через голову, окажется или слишком большим, или, наоборот, маленьким, или просто не понравится леди Тетфорд? Однако оно сидело прекрасно, точно по ее фигуре. Талия в нем казалась необыкновенно тонкой, а фигура приобрела мягкие соблазнительные изгибы. Она и не подозревала, что они у нее имеются, Сабина не могла отвести взгляд от своего изображения в высоком зеркале, стоявшем за туалетным столиком леди Тетфорд. Потом она повернулась к женщине, наблюдавшей за ней из кровати.

— Оно… подходит, — пробормотала она. — Но как же я смогу отблагодарить вас? Мне так давно хотелось иметь платье, которое мне идет. Оно словно из сказки! Красивее я ничего не видела! У меня просто нет слов.

— Не благодари меня, — сказала леди Тетфорд. — Я получила огромное наслаждение, покупая наряды для тебя. Для самой себя мне это давно уже неинтересно делать. Как ты думаешь, Артуру оно понравилось бы?

Сабина колебалась только мгновение, прежде чем ответила:

— Ну конечно! Я уверена, что понравилось бы. Как может быть иначе?

— Ты в самом деле уверена в этом? — спросила леди Тетфорд. — Ну хорошо, я должна поверить на слово. Чувствую, тебе лучше известны вкусы Артура, чем мне.

Сабина смотрела на себя в зеркало. Ей показалось, что на солнце промелькнула небольшая тень. Не подумает ли Артур, что она одета слишком вызывающе? Или что платье слишком элегантное? Или слишком дорогое? Но потом решительно отбросила эти мысли. Он, конечно, хотел бы, чтобы его невеста выглядела красивой и привлекательной.

— Когда приедет Артур? — спросила Сабина.

— Думаю, послезавтра, — ответила леди Тетфорд. — Ты знаешь, что он едет Королевским поездом вместе с принцем Уэльским и его супругой?

— Да, он писал мне перед отъездом, что собирается путешествовать вместе с ними.

— Мой муж служил при дворе ее величества много лет, — сказала леди Тетфорд. — Служба короне в крови у Артура, и он никому не позволяет об этом забывать.

В тоне леди Тетфорд прозвучала горечь, удивившая Сабину, но она решила, что ей показалось.

— Вы, должно быть, очень гордитесь своим сыном, — сказала она.

— Горжусь? — Леди Тетфорд засмеялась, но потом серьезно посмотрела на Сабину и спокойно ответила:

— Да, конечно, Артур делает блестящую карьеру. Он очень способный и умный молодой человек.

Сабина еще раз бросила на себя взгляд в зеркало и отвернулась.

— Я так боюсь подвести его, — сказала она дрожащим голосом.